Человек: Откуда, Как и Куда, | Man: Whence, How and Whither |
Предисловие | Foreword |
| Идея о том, что ясновидение возможно, уже не считается полностью безумной. Однако она не принята ни большинством, ни сколь нибудь большой частью общества. Тем не менее, постоянно растущее число достаточно разумных людей принимают ясновидение как факт и расматривают его как полностью естественную силу которая станет всеобщей в ходе эволюции. Они не рассматривают его ни как сверхъестественный дар ни как результат высокой духовности, развитого интеллекта или чистоты характера, так как любое из этих качеств может быть обнаружено в лице не обладающим даже толикой ясновидения. Они знают, что сила ясновидения есть в любом человеке и она может быть развита любым кто может и хочет заплатить цену необходимую для развития этой способности раньше чем это предполагает нормальный ход эволюции. | The idea that clairvoyant observation is possible is no longer regarded as entirely insane. It is not generally accepted, nor indeed is it accepted to any large extent. A constantly growing minority, however, of fairly intelligent people believe clairvoyance to be a fact, and regard it as a perfectly natural power, which will become universal in the course of evolution. They do not regard it as a miraculous gift, nor as an outgrowth from high spirituality, lofty intelligence, or purity of character; any or all of these may be manifested in a person who is not in the least clairvoyant. They know that it is a power latent in all men, and that it can be developed by any one who is able and willing to pay the price demanded for its forcing, ahead of the general evolution. |
| Применение ясновидения для исследований прошлого уже не ново, "Тайная Доктрина" — хороший пример такого применения. Можно или нельзя доверять результатам исследований полученным таким образом — это вопрос который надо оставить будущим поколениям которые будут владеть силой используемой сейчас для этих исследований. Мы знаем, что много читателей, верящих в то, что эта сила реальна и знающих о нашей честности, найдут эту книгу как интересной так и поучительной. Эта книга написана для них. Столетия спустя, когда люди будут способны писать гораздо лучшие книги основанные на похожих исследованиях, этот экземпляр будет рассматриваться как интересный пример того времени когда он был написан. | The use of clairvoyance for research into the past is not new. The Secret Doctrine of H. P. Blavatsky is a standing instance of such use. Whether or not the work thus done is reliable is a question which must be left for decision to future generations, possessing the power which is now used for this purpose. We shall, we know, have a large body of readers who are students, who, believing the power to be a reality, and knowing us to be honest, will find this book both interesting and illuminative. For them it has been written. As the number of students increases, so will increase the number of our readers. More than this we cannot hope for. Centuries hence, when people will be able to write much better books, based on similar researches, this will be looked on as an interesting pioneer, considering the time at which it was written. |
| Очевидно, нельзя доказать, что такие наблюдения точны, хотя время от времени такие попытки, возможно, будут предприниматься. Истинность подобных исследований доказать обществу также непросто как и продемонстрировать слепому человеку какой либо цвет. Большинство людей, читая эту книгу, будут рассматривать её с чистым недоверием, некоторые люди решат, что перед ними интересная фальсификация, другие найдут её скучной. Большинство решит, что авторы либо самообманщики либо мошенники, сообразно тому, как судьи могут оказаться либо мягкосердечными либо черствыми. | Proofs of its general accuracy obviously cannot be given, though from time to time discoveries may be made which confirm an occasional statement. The truth of clairvoyant research can no more be proved to the general public, than colour can be demonstrated to a blind man. The general public, so far as it reads the book, will regard it with blank incredulity; some may think it an interesting fabrication; others may find it dull. Most will regard the authors as either self-deceived or fraudulent, according as the judges are kind-hearted or malevolent. |
| Студентам мы скажем: принимайте знания пока они помогают в вашем обучении и бросают свет на то, что вы уже знаете. Уточнения и исправления можно сделать в будущем: сейчас мы расскажем лишь несколько фрагментов огромной истории. | To students we would say: Accept it so far as it helps you in your studies, and throws light on what you already know. Amplification and correction may be made in the future, for we have only given a few fragments of a huge history, and the task has been a very heavy one. |
| Исследования были проведены в Адьяре, летом 1910 года. Тем жарким летом многие студенты уехали, поэтому по пять вечеров в неделю мы закрывались, чтобы никто нас не отвлекал. Мы наблюдали и говорили ровно то, что видели двум членам сообщества, миссис Ван Хук и Дон Фабрицио Русполи, которые были достаточно способны чтобы записывать ровно то, что мы говорили. Было сделано две серии заметок. Они добавлены в эту книгу которая была написана, частично летом 1911 года, когда несколько недель были посвящены этой цели, и завершена в апреле-мае 1912 года похожим образом "украденых" из нашей стремительной суетливой жизни. Такую работу нельзя делать постоянно отвлекаясь на что-то, поэтому единственный способ завершить дело это на время покинуть наш мир, "to go into retreat" как говорят католики. | The research work was done at Adyar in the summer of 1910; in the heat of the summer many of the students were away, and we shut ourselves up, so as to be uninterrupted, for five evenings every week; we observed, and said exactly what we saw, and two members, Mrs. Van Hook and Don Fabrizio Ruspoli, were good enough to write down all we said, exactly as we said it; these two sets of notes have been preserved. They are woven into the present story written partly during the summer of 1911, when a few weeks were stolen for the purpose, and completed in April and May 1912, similarly stolen out of the rush of busy lives. This kind of work cannot be done in the midst of constant interruptions, and the only way to accomplish it is to escape from the world for the time, to “go into retreat,” as the Roman Catholics call it. |
| Общая теософская схема эволюции описана во вступлении к главе 1. Эта схема определяет всё остальное и она — основа этой книги. Существование Оккультной Иерархии, которая направляет и формирует эволюцию, считается само собой разумеющимся фактом. Некоторые из её членов неизбежно будут упоминаться в этой книге. Отправляя себя в наиболее ранние эпохи, мы прежде всего найдём свои собственные сознания и начнём исследования с них, потому что других людей мы не узнаем. Эти сознания дадут нам отправную точку для исследований в 1-й и 2-й Цепях. Начиная с последней части 3-й Цепи и далее, мы проследим за историей человечества следуя за одной группой людей кроме тех случаев когда эта группа будет чем либо занята на одном из этапов эволюции — так как это будет в 3-й и 4-й подрасах 5-й коренной расы. Когда это произойдёт, мы покинем их и проследуем за главным потоком эволюции. В этой записи будет сравнительно немного подробностей о конкретных людях, потому что упоминание всех деталей окажется слишком долгим. Тем не менее, более подробные описания жизней опубликованы в журнале "Теософист" в статье "Просветы в Вуали Времени" — в нём можно прочитать о некоторых эпизодах жизней различных людей. Мы надеемся, что однажды будет опубликован том "Жизни Алкиона" где будут полные генеалогические деревья показывающие взаимоотношения между упомянутыми лицами в каждой жизни. Эта работа может быть сделана по желанию, если для этого найдутся люди. | The broad Theosophical outline of evolution has been followed, and it is given among the “preliminaries” in Chapter I. This governs the whole, and is the ground-plan of the book. The fact of an Occult Hierarchy, which guides and shapes evolution, is throughout taken for granted, and some of its members inevitably appear in the course of the story. In order to throw ourselves back into the earliest stages, we sought for our own consciousnesses, present there, and easier to start from than anything else, since no others were recognisable. They gave us, as it were, a footing in the first and second Chains. From the latter part of the third Chain and onwards, we traced humanity' s story by following a group of individuals, except where this group was otherwise occupied during any important stage of evolution-- as in the beginnings of the third and fourth sub-races of the fifth Root-Race; when that was the case we left it, and followed the main stream of progress. In this record comparatively few details as to persons can be given, the sweep of the story being so large. Many detailed lives, however, have been published in 'The Theosophist, under the general title “Rents in the Veil of Time”-- rents through which glimpses of the past of individuals may be seen. A volume of these, named Lives of Alcyone, will, we hope, one day be published, and to that will be appended full genealogical tables, showing the relationships in each life of all the characters so far identified. Work of this kind might be done ad libitum, if there were people to do it. |
| Учитывая, что историю нельзя написать без имён, а реинкарнация это факт, а значит многократное появление одних и тех же лиц на протяжении нескольких последовательных эпох — также факт, людям, играющим разные роли под разными именами мы дали определённые имена, узнаваемые во время событий в которых они принимают участие. Ирвинг — это человек который также известен под именами Макбет, Ричард Третий, Шайлок, Чарльз Первый, Фауст, Ромео и Матфий. В любой истории из его жизни он, как актёр, будет зваться Ирвингом, независимо от того, какую роль он играет и его личность будет узнаваема по этому имени. Сущность человека в долгой истории в которой жизни это дни, играет сотни различных ролей, но остаётся той же самой сущностью, будь она мужчиной или женщиной, крестьянином, принцем или священником. Именно этой сущности мы даём отдельное имя, чтобы она была узнаваема под любой маской которую одевает, чтобы соответсвовать той роли которую играет. В основном это имена звёзд или созвездий. Например, Юлию Цезарю мы дали имя Corona, Плато получил имя Pallas, Лао-Цзы — Лира. В этом случае мы можем увидеть какими различными были пути эволюции предыдущих жизней которые дали Цезаря или Плато. Это привлекает к истории человеческий интерес и рассказывает читателям о реинкарнации. | As a history cannot be written without names, and as reincarnation is a fact-- and therefore the re-appearance of the same individual throughout succeeding ages is also a fact, the individual playing many parts under many names-- we have given names to many individuals by which they may be recognised throughout the dramas in which they take part. Irving is the same Irving to us, as Macbeth, Richard III, Shylock, Charles I, Faust, Romeo, Matthias; and in any story of his life as actor he is spoken of as Irving, whatever part he is playing: his continuing individuality is recognised throughout. So a human being, in the long story in which lives are days, plays hundreds of parts but is himself throughout-- be he man or woman, peasant, prince, or priest. To this “himself” we have given a distinguishing name, so that he may be recognised under all the disguises put on to suit the part he is playing. These are mostly names of constellations, or stars. For instance, we have given to Julius Caesar the name of Corona; to Plato that of Pallas; to Lao-Tze that of Lyra; in this way we can see how different are the lines of evolution, the previous lives which produce a Caesar and a Plato. It gives to the story a human interest, and teaches the student of reincarnation. |
| Имена тех, кто постоянно появляются на протяжении этой истории как обычные мужчины или женщины, но уже являются Мастерами, возможно убедят некоторых в существовании будущей великой Жизни. Они поднялись туда где стоят по той же лестнице по которой мы поднимаемся сейчас. Они познали обычную семейную жизнь, радости и печали, удачи и провалы, которые составляют жизненный опыт. Они не Боги, а просто мужчины и женщины которые открыли Бога в себе, прошли по тяжёлой дороге и стали сверхлюдьми. Они достигли цели которой достигнем и мы. Они великолепные цветы на лужайке где мы пока только бутоны. | The names of those who constantly appear in this story as ordinary men and women, but who are now Masters, may make those great Beings more real to some; They have climbed to where They stand on the same ladder of life up which we are climbing now; They have known the common household life, the joys and sorrows, the successes and the failures, which make up human experiences. They are not Gods perfect from unending ages, but men and women who have unfolded the God within themselves and have, along a toilsome road, reached the superhuman. They are the fulfilled promise of what we shall be, the glorious flowers on the plant on which we are the buds. |
| Итак, мы отпускаем наш корабль в бурные воды общественности, чтобы он встретил свою судьбу и узнал свой удел. | And so we launch our ship on the stormy ocean of publicity, to face its destiny and find its fate. |
| А.Безант, Ч.У.Ледбитер | A.Besant, C.W.Leadbeater |
Некоторые из имён упоминаемые в книге | Some of the characters in the story |
| Четыре Кумары — Четыре Властелина Огня живущих в Шамбале. | The Four Kumaras — Four of the Lords of the Flame, still living in Shamballa. |
| Махагуру — Бодхисаттва, упоминаемый как Гермес, Заратуштра, Орфей, Гаутама или Лорд Будда. | Mahaguru — The Bodhisattva of the time, appearing as Vyasa, Thoth (Hermes), Zarathushtra, Orpheus, finally as Gautama; who became the Lord Buddha |
| Сурья — Лорд Майтрейя, в настоящий момент Бодхисаттва, Верховный Учитель мира. | Surya — The Lord Maitreya, the present Bodhisattva, the Supreme Teacher of the world. |
| Ману — Глава коренной расы. Более высокое звание, Коренной Ману, дано тому, кто главенствует на протяжении большего этапа эволюции называемого Раундом (Кругом) или Цепью. В индийских книгах как Коренной Ману так и Ману пятой коренной расы Арийцев одинаково называются Вайвасватой. | Manu — The Head of a Root-Race. If with a prefix, Root-Manu or Seed-Manu, a yet higher Official, presiding over a larger cycle of evolution — a Round or a Chain. The cognomen Vaivasvata is given in Hindu books both to the Root-Manu of our Chain and the Manu of the Aryan, or fifth, Root Race. |
| Вирэй — Махачохан. Это высокое звание, эквивалентное Manu или Бодхисаттве. | Viraj — The Maha-Chohan, a high Official, of rank equal to that of a Manu or a Bodhisattva. |
| Сатурн — Мастер, называемый в некоторых теософских книгах Венецианцем. | Saturn — Now a Master, spoken of in some Theosophical books as `The Venetian'. |
| Юпитер — Мастер, живущий в горах Нилгири. | Jupiter — Now a Master, residing in the Nilgiri Hills. |
| Марс — Учитель М. Оккультного Мира | Mars — Now the Master M. of the Occult World. |
| Меркурий — Учитель К.Х. Оккультного Мира | Mercury — Now the Master K. H. of the Occult World. |
| Нептун — Мастер Илларион. | Neptune — Now the Master Hilarion. |
| Осирис — Мастер Серапис. | Osiris — Now the Master Serapis. |
| Брихаспати — Учитель Иисус | Brihaspati — Now the Master Jesus. |
| Венера — Мастер Ракоци (или Раковски), "Венгерский Адепт", Comte de S. Germain 18-го века. | Venus — Now the Master Ragozci (or Rakovzky), the `Hungarian Adept,' the Comte de S. Germain of the eighteenth century. |
| Уран — Учитель Д.К. | Uranus — Now the Master D.K. |
| Вулкан — Мастер, известный по его последней земной жизни как сэр Томас Мур. | Vulcan — Now a Master: known in His last earth-life as Sir Thomas More. |
| Афина — Мастер, известный на Земле как Томас Вон или Евгений Филателист. | Athena — Now a Master; know on earth as Thomas Vaughan, `Eugenius Philalethes'. |
| Альба — Этель Вайт | Alba — Ethel Whyte |
| Албирео — Мария-Луиза Кирби | Albireo — Maria-Luisa Kirby |
| Алкион — Д. Кришнамурти | Alcyone — J. Krishnamurti |
| Алетция — Джон ван Манен | Aletheia — John van Manen |
| Альтаир — Герберт Вайт | Altair — Herbert Whyte |
| Аркор — Вильсон | Arcor — A. J. Wilson |
| Аврора — Count Bubba-Licics | Aurora — Count Bubna-Licics |
| Капелла — Мауд Шарп | Capella — S. Maud Sharpe |
| Корона — Юлий Цезарь | Corona — Julius Caesar |
| Кракс — почтенный Отвэй Кафф | Crux — The Hon. Otway Cuffe |
| Денеб — лорд Кохрейн (десятый граф Дандонелда) | Deneb — Lord Cochrane (Tenth Earl of Dundonald) |
| Евдоксия — Луиза Шоу | Eudoxia — Louisa Shaw |
| Файдс — Арундейл | Fides — G. S. Arundale |
| Гемини — Мауд Грин | Gemini — E. Maud Green |
| Гектор — Кирби | Hector — W. H. Kirby |
| Гелиос — Мария Русак | Helios — Marie Russak |
| Геракл — Анна Безант | Herakles — Annie Besant |
| Лео — Фабрицио Русполи | Leo — Fabrizio Ruspoli |
| Лумия — Веджвуд | Lomia — J. I. Wedgwood |
| Лютеция — Чарльз Брадлаф | Lutetia — Charles Bradlaugh |
| Лира — Лао-Цзы | Lyra — Lao-Tze |
| Мира — Карл Холбрук | Mira — Carl Holbrook |
| Мицар — Нитинанда | Mizar — J. Nityananda |
| Мона — Пьер Мильман | Mona — Piet Meuleman |
| Норма — Маргарита Русполи | Norma — Margherita Ruspoli |
| Олимпия — Дамодар Маваланкар | Olympia — Damodar K. Mavalankar |
| Паллас — Плато | Pallas — Plato |
| Фоция — Джадж | Phocea — W. Q. Judge |
| Феникс — Паскаль | Phoenix — T. Pascal |
| Полярис — Вадья | Polaris — B. P. Wadia |
| Протей — Тешу Лама | Proteus — The Teshu Lama |
| Селена — К. Джинараджадаса | Selene — C. Jinarajadasa |
| Сириус — Ч.У.Ледбитер | Sirius — C. W. Leadbeater |
| Шива — Субба Роу | Siwa — T. Subba Rao |
| Спика — Франциска Арундейл | Spica — Francesca Arundale |
| Таурус — Жереми Андерсон | Taurus — Jerome Anderson |
| Одиссей — Г.С.Олькотт | Ulysses — H. S. Olcott |
| Вайра — Е.П.Блаватская | Vajra — H. P. Blavatsky |
| Веста — Минни Хольбрук | Vesta — Minnie C. Holbrook |
Введение | Introduction |
| Интерес к истокам человечества, его эволюции и целям никогда не иссякал. Откуда пришёл он, удивительно разумный, вершина всего живого по крайней мере на этой планете? Как он эволюционировал до своего сегодняшнего состояния? Снизошёл ли он внезапно, от лучистого ангела, чтобы стать временным жителем этого бренного мира, или он поднялся наверх через долгие тёмные года, ведя своё незнатное происхождение от простейшей слизи к рыбе, рептилии, млекопитающему, вверх к царству людей? Каково его будущее? Будет ли он развиваться дальше, взбираясь всё выше и выше, лишь затем, чтобы скатиться по длинному склону деградации и упасть с обрыва смерти, оставив позади замерзающую планету, гробницу мириад цивилизаций, или он сейчас взбирается вверх и учится бессмертной духовной Силе, чтобы достичь совершенства, взять скипетр мира и стать настоящим Богом создателем? | The problem of Man' s origin, of his evolution, of his destiny, is one of inexhaustible interest. Whence came he, this glorious Intelligence, on this globe, at least, the crown of visible beings? How has he evolved to his present position? Has he suddenly descended from above, a radiant angel, to become the temporary tenant of a house of clay; or has he climbed upwards through long dim ages, tracing his humble ancestry from primeval slime, through fish, reptile, mammal, up to the human kingdom? And what is his future destiny? Is he evolving onwards, climbing higher and higher, only to descend the long slope of degeneration till he falls over the precipice of death, leaving behind him a freezing planet, the sepulchre of myriad civilisations; or is his present climbing but the schooling of an immortal spiritual Power, destined in his maturity to wield the sceptre of a world, a system, a congeries of Systems, a veritable God in the making? |
| На эти вопросы дано много ответов, более или менее полных. Их можно найти в манускриптах древних религий, в тёмных традициях пришедших от могущественных народов древности, в исследованиях современных археологов, в исследованиях биологов, физиков, геологов и астрономов наших дней. Самые современные исследования подтвердили наиболее древние записи приписываемые обитателям нашей планеты — периоду удивительно разнообразной жизни. Сотни и миллионы лет были пройдены назад, чтобы увидеть медленные и сложные природные процессы. Продвигаясь всё дальше и дальше в прошлое, мы обнаружили первбытного человека, Лемурию на месте которой сейчас Тихий океан, Австралию — самую древнюю землю, которая была позже переоткрыта, мы посетили Атлантиду в наши дни скрытую волнами Атлантического океана, мы видели сплошной мост из земли соединяющий Африку и Америку, так что лавры первооткрывателя были сорваны со лба Колумба и он оказался следующим после давно погибших поколений, которые нашли свой путь из Европы на континент заходящего Солнца. Посейдонис теперь не просто сказка некогда рассказанная суеверными египетскими священниками какому-то греческому философу. Минос из Крита был выкопан из своей древней могилы, это реальный человек, а не миф. Вавилон, древнейший город, показан как прародитель множества высокоцивилизованных городов, слоем за слоём показывающихся сквозь мрак времени. Традиция манит архелога делать раскопки Туркестана в Средней Азии пока Циклопические Руины ждут своего часа. | To these questions many answers have been given, partially or fairly fully, in the Scriptures of ancient religions, in the shadowy traditions handed down from mighty men of old, in the explorations of modern archaeologists, in the researches of geologists, physicists, biologists, astronomers, of our own days. The most modern knowledge has vindicated the most ancient records in ascribing to our earth and its inhabitants a period of existence of vast extent and of marvellous complexity; hundreds of millions of years are tossed together to give time for the slow and laborious processes of nature; further and further back ` primeval man' is pushed; Lemuria is seen where now the Pacific ripples, and Australia, but lately rediscovered, is regarded as one of the oldest of lands; Atlantis is posited, where now the Atlantic rolls, and Africa is linked to America by a solid bridge of land, so that the laurels of a discoverer are plucked from the brow of Columbus, and he is seen as following long-perished generations who found their way from Europe to the continent of the setting sun. Poseidonis is no longer the mere fairy-tale told by superstitious Egyptian priests to a Greek philosopher; Minos of Crete is dug out of his ancient grave, a man and not a myth; Babylon, once ancient, is shown as the modern successor of a series of highly civilised cities, buried in stratum after stratum, glooming through the night of time. Tradition is beckoning the explorer to excavate in Turkestan, in Central Asia, and whispering of cyclopean ruins that await but his spade for their unburying. |
| Посреди столкновения мнений, кофликта теорий, подтверждений и опровержений каждой новой гипотезы, быть может записи двух наблюдателей, двух исследователей, проложивщие очень древний путь который сейчас проходят немногие, но будет проходится всё чаще и чаще множеством студентов из за его надёжности, имеют шанс быть прочтёнными. Современная наука изучает удивительное явление которое называется "подсознание" и обнаруживает его странные силы и странные воспоминания. Здоровое и уравновешенное, доминирующее над мозгом, оно показывает себя как гений, выйдя же из равновесия, блуждающее и непредсказуемое оно показывает себя безумцем. Однажды наука обнаружит, что то, что она называет "подсознанием", религия называет "душой", а демонстрация его возможностей зависит от степени управления физическими и сверх-физическими инструментами. Если они качественно сделаны, красиво звучат, гибко настраиваются в зависимости от нужд и при этом находятся под полным контролем, то возможности зрения, слуха и памяти, странным образом изменямых подсознанием, станут нормальными и постоянными силами Души. Если Душа всеми силами стремится к Духу, Истинному Человеку, окутанного материей нашей Системы, а не той, что окружает тело, то её силы вырастут, а знания, иначе недостижимые, окажутся в пределах её досягаемости. | Amid this clash of opinions, this conflict of theories, this affirmation and repudiation of ever-new hypotheses, it may be that the record of two observers, two explorers-- treading a very ancient path that few feet tread to-day, but that will be trodden more and more by thronging students as time its stability-- may have a chance of being read. Science is to-day exploring the marvels of what it calls the ` subjective mind,' and is finding in it strange powers, strange upsurgings, strange memories. Healthy and balanced, dominating the brain, it shows as genius; out of equilibrium with the brain, vagrant and incalculable, it shows as insanity. Some day Science will realise that what it calls the subjective mind, Religion calls the Soul, and that the exhibition of its powers depends on the physical and super-physical instruments at its command. If these are well-constructed, sound and flexible, and thoroughly under its control, the powers of vision, of audition, of memory, irregularly up-welling from the subjective mind, become the normal and disposable powers of the Soul; if the Soul strive upwards to the Spirit-- the Divine Self-- veiled in the matter of our System, the true Inner Man, instead of ever clinging to the body, then its powers increase, and knowledge, otherwise unattainable, comes within its reach. |
| Метафизики, древние и современные, заявляют, что прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно для божественного сознания и становятся последовательными лишь в тот момент когда о них говорят, т.е. во времени в котором существует последовательная смена состояний сознания. Наше ограниченное сознание существует во времени которое неизбежно ограничивает этой последовательностью. Мы можем думать только последовательно. Но все мы знаем из опыта сновидений, что течение времени более субъективно в этом состоянии сознания, хотя последовательность мыслей ещё сохраняется. Мы также знаем, что течение времени ещё более субъективно в мире мыслей, где строя различные мысленные картины мы можем задержать, ускорить или повторить ряд мыслеобразов одним усилием воли, однако мысли последовательны даже в этом состоянии. Продолжая это рассуждение, несложно представить разум с исключительной силой, разум Логоса или Слова, описанного в Евангелии Иоанна, вмещающего в себя все мысли организованные в порядке их предполагаемого появления, доступные к рассмотрению так, как доступны наши собственные мысли. Пока что мы не достигли такой божественной силы какая удивительно точно описана пророком Муххамедом: "Он лишь сказал "будь" и оно появилось." Но всё же, как младенец наших дней несёт в себе возможности его силы, так и мы, потомки Бога, содержим скрытые возможности божественного. Как только мы решительно повернём душу прочь от земли и направим всё её внимание к духу, субстанции для которой материя это тень, душа сможет достичь "памяти природы", воплощения мыслей Логоса в материальном мире, отражения Его Сознания. Есть некоторые места во всегда существующих записях прошлого, есть такие места и в будущем, трудно достижимые неразвитой душой, ибо её способности ещё ни проявлены ни воплощены, но тем не менее реальны. Душа, читая такие записи, может передать их телу, впечатлить мозг и выразить их словами или записать на бумаге. Когда душа достигает высшей точки развития, объединяясь с духом, как у тех кто завершил человеческую эволюцию и теперь называются "освобождёнными" или "спасёнными" (эти два термина взяты, соотвественно, у индусов и христиан, и означают конец исключительно человеческой эволюции), тогда чтение Божественной памяти становится совершенно возможным и свободным от ошибок и искажений. Но до того, как это состояние достигнуто, чтение Божественной памяти сопряжено с ошибками и неточностями как в момент непосредственного наблюдения так и в момент передачи информации в тело. | Metaphysicians, ancient and modern, declare that Past, Present, and Future are ever simultaneously existent in the divine Consciousness, and are only successive as they come into manifestation, i.e., under Time which is verily the succession of states of consciousness. Our limited consciousness existing in Time, is inevitably bound by this succession; we can only think successively. But we all know, from our experience of dream-states, that time-measures vary with this change of state, though succession remains; we know also that time-measures vary even more in the thought-world, and that when we construct mental pictures we can delay, hasten, repeat, the succession of thought-images at will, though still ever bound by succession. Pursing this line of thought, it is not difficult to conceive of a mind raised to transcendent power, the mind of a LOGOS or WORD-- such a Being, e.g., as is described in the Johannine Gospel, i. 1- 4 — containing within itself all the mental images embodied in, say, a Solar System, arranged in the order of succession of their proposed manifestation, but all there, all capable of review, as we can review our own thought-images, though we have not yet attained to the divine power, so strikingly voiced by the Prophet Muhammad, as: “He only saith to it: ` Be,' and it is”.¹ (¹ Al Quran, xi. 17.) Yet, as the infant of a day contains within himself the potentialities of his sire, so do we, the offspring of God, contain within ourselves the potentialities of Divinity. Hence, when we resolutely turn the Soul away from earth and concentrate his attention on the Spirit-- the substance whereof he is the shadow in the world of matter-- the Soul may reach the “Memory of Nature,” the embodiment in the material world of the Thoughts of the LOGOS, the reflection, as it were, of His Mind. There dwells the Past in ever-living records; there also dwells the Future, more difficult for the half-developed Soul to reach, because not yet manifested, nor yet embodied, though quite as ` real' . The Soul, reading these records, may transmit them to the body, impress them on the brain, and then record them in words and writings. When the Soul is merged in the Spirit-- as in the case of “men made perfect,” of Those who have completed human evolution, the Spirits who are ` liberated,' or ` saved' 1 (¹ The terms used by Hindus and Christians respectively to mark the end of purely human evolution.) — then the touch with the divine Memory is immediate, direct, ever available, and unerring. Before that point is reached, the touch is imperfect, mediate, subject to errors of observation and transmission. |
| Авторы этой книги, обученные методу чтения таких записей, но подверженные трудностям в этом деле вызванные их незавершённой эволюцией, приложили все усилия для наблюдения и передачи информации, хотя полностью осознают свои слабости которые портят их работу. Некоторую помощь оказал Элдер Брефрен, в плане общей схемы там и тут, а также датами, где было необходимо. | The writers of this book, having been taught the method of gaining touch, but being subject to the difficulties involved in their uncompleted evolution, have done their best to observe and transmit, but are fully conscious of the many weaknesses which mar their work. Occasional help has been given to them by the Elder Brethren, in the way of broad outlines here and there, and dates where necessary. |
| В случае похожих книг предшествовавших этой в Теософском движении, "treasure is in earthen vessels", и полностью признавая полезность данной помощи, они полностью берут ответственность за все ошибки на себя. | As in the case of the related books which have preceded this in the Theosophical movement, the “treasure is in earthen vessels,” and, while gratefully acknowledging the help graciously given, they take the responsibility of all errors entirely on themselves. |
Человек: Откуда и Как. Основы. | Man: Whence and How. Preliminaries. |
| Откуда пришёл человек и куда он идёт? Чтобы дать наиболее полный ответ, мы скажем лишь, что человек, как духовное существо, пришёл прямо от Бога и вернётся в Богу. Однако слова "откуда" и "куда" имеют более скромный смысл, по крайней мере в тех рамках в которых мы намерены оставаться. Эта книга — лишь одна страница его жизни, взятая из внешнего источника и переписанная сюда, рассказывающая о рождении некоторых детей человеческих. Что лежит за его рождением, безмолвная непроглядная Ночь? Мы последуем за ними из мира в мир к ближайшему будущему и на несколько столетий дальше. Что лежит за теми облаками рассвета? Безмолвный неначавшийся День? | WHENCE comes man and whither goes he? In the fullest answer we can only say: Man, as a spiritual Being, comes forth from God and returns to God; but the Whence and Whither with which we deal here denote a far more modest sweep. It is but a single page of his life-story that is copied out herein, telling of the birth into dense matter of some of the Children of Man-- What lies beyond that birthing, O still unpenetrated Night?-- and following on their growth from world to world to a point in the near future but some few centuries hence-- What lies beyond that cloud-flush in the dawning, O still unrisen Day? |
| Того, кто приходит от Бога и идёт к Богу, нельзя назвать лишь "человек". Луч Божественной славы идущий с небес, в своём зародыше называемый "часть Меня Самого, преображённая в бессмертный Дух в мире жизни" (Бхагават Гита), гораздо больше чем Человек. Человек это всего лишь один этап его развития, минеральный, растительный и животный миры всего лишь стадии развития его эмбриона в лоне природы, эры, в которой он рождён Человеком. Человек это этап битвы Духа и Материи за власть, и когда наступит финал этой битвы и Дух станет Властелином Материи, Мастером жизни и смерти, он перейдёт в сверхчеловеческую эволюцию и станет не Человеком, а Сверхчеловеком. | And yet the title is not wholly wrong, for he who comes from God and goes to God is not precisely ` Man' . That Ray of the divine Splendour which comes forth from Divinity at the beginning of a manifestation, that “fragment of Mine own Self, transformed in the world of life into an immortal Spirit,”¹ (¹ Bhagavad-Gita, xv.7.) is far more than Man. Man is but one stage of his unfolding, and mineral, vegetable, animal, are but stages of his embryonic life in the womb of Nature, ere he is born as Man. Man is the stage in which Spirit and Matter struggle for the mastery, and when the struggle is over and Spirit has become Lord of Matter, Master of life and death, then Spirit enters on his superhuman evolution, and is no longer Man, but rather Superman. |
| Здесь мы имеем дело с ним как с Человеком, с его эмбриональной стадией в минеральном, растительном и животном мирах, с его развитием в царстве людей, с его мирами и его частью эволюции. | Here then we deal with him only as Man: with Man in his embryonic stage, in the mineral, vegetable and animal kingdoms; with Man in his development in the human kingdom; with Man and his worlds, the Thinker and his field of evolution. |
| Прежде чем приступить к истории в этой книге, читателю необходимо задержаться на неколько минут на общей концепции Солнечной Системы, описанную в общих чертах в теософской литературе, а также на общих принципах эволюции. Студент может обратиться к книгам "Тайная Доктрина", "Эзотерический Буддизм", "Рост Души", "Древняя Мудрость". Есть небольшие различия между тем как называют планеты Земной Цепи Блаватская и Синнет, но основные факты одинаковы. Следовать теософской терминологии не более сложно, чем запомнить термины какой-либо научной области или названия космических тел, и немного внимания позволят студенту овладеть ей. В каждом учении с глубоким содержанием есть некоторые сухие основы которыми нужно сперва овладеть. Невнимательный читатель найдёт их скучными, пропустит их и на протяжении последующего чтения будет более или менее сбитым с толку: он строит свой дом без фундамента и будет вынужден постоянно его подпирать. Внимательный читатель встретит эти трудности храбро, освоив всё за раз и с полученными знаниями он легко пойдёт вперёд и детали которые он встретит попадут сразу на свои места. Тем, кто выбирает первый способ, лучше пропустить настоящую главу и перейти к главе 2. Более мудрые читатели отдадут час для освоения того, что последует. | In order to follow readily the story told in this book, it is necessary for the reader to pause for a few minutes on the general conception of a Solar System, as outlined in Theosophical literature,1 (¹ The student may find it in H. P. Blavatsky' s The Secret Doctrine, A. P. Sinnett' s Esoteric Buddhism, and Growth of the Soul, Annie Besant' s The Ancient Wisdom, etc. There are minor differences-- such as H. P. Blavatsky' s and A. P. Sinnett' s naming of the globes of the earth-chain-- but the main facts are identical.) and on the broad principles of the evolution therein carried on. This is not more difficult to follow than the technical terminology of every science, or than other cosmic descriptions, as in astronomy, and a little attention will easily enable the student to master it. In all studies of deep content, there are ever dry preliminaries which have to be mastered. The careless reader finds them dull, skips them, and is, throughout his subsequent reading, in a more or less bewildered and confused condition of mind; he is building his house without a foundation, and must continually be shoring it up. The careful reader faces these difficulties bravely, masters them once for all, and with the knowledge thus gained he goes easily forward, and the details he meets with later fall readily into their places. Those who prefer the first plan, had better miss the present Chapter, and go on to Chapter II; the wiser readers will give an hour to mastering what follows. |
| Великий мудрец, Plato, один из лучших интеллектов мира, чьи глубокие идеи преобладали в европейской мысли, сделал утверждение с далеко идущими последствиями: "Бог использует геометрию". Чем больше мы знаем о природе, тем больше убеждаемся в этом факте. Листья на растениях растут в определённом порядке в последовательности 1/2, 1/3, 1/5, 3/8, 5/13 и так далее. Вибрации соответсвующие последовательным нотам могут быть записаны в виде ряда. Некоторые болезни обостряются в определённые дни, так в 7, 14 и 21 дни месяца обычно случается либо смерть либо продолжение жизни. Нет смысла множить примеры. | That great Sage, Plato, one of the world' s master-intellects, whose lofty ideas have dominated European thought, makes the pregnant statement: “God geometrises.” The more we know of Nature, the more we realise this fact. The leaves of plants are set in a definite order of succession, ½, 1/3,1/5, 3/8, 5/13, and so on. The vibrations that make the successive notes of a scale may be correspondently figured in a regular series. Some diseases follow a definite cycle of days, and the 7th, the 14th, the 21st mark the crises that result in continued physical life or in death. It is useless to multiply instances. |
| Нет ничего удивительного в том факте, что мы обнаруживаем непрерывное повторение числа семь в нашей Солнечной Системе. По этой причине оно было названо "священным числом", хотя лучшим эпитетом было бы "значимое число". Лунный цикл естественным образом делится на два периода длиной дважды по семь дней, перид роста и период затухания, а его четверть даёт нам неделю длиной семь дней. Мы также находим, что число семь — ключевое число нашей Солнечной Системы, разделяющее её на семь частей, которые, в свою очередь, делятся также на семь частей, а те ещё раз на семь частей и так далее. Религиозный студент будет думать о семи Амешаспентах в Зороастризме, о семи Духах перед троном Христианского Бога, теософист — о высшем Тройственном Логосе системы с Его Служащими, "Правителями семи Цепей" (они также называются планетарными Логосами) окружающими Его, каждый из которых направляет свою собственную часть системы, как наместики императора. Мы рассмотрим здесь в деталях лишь одно подразделение. Солнечная Система содержит десять таких подразделений, хотя и укоренённых в семи, и число десять называется посвящёнными "совершенным". Мистер Синнетт хорошо назвал эти подразделения "Схемами Эволюции" и в рамках каждой такой схемы люди уже развиваются или будут развиваться. Сейчас мы ограничимся нашей схемой, тем не менее не будем забывать про остальные, а также про то, что очень развитые существа могут перейти из одной схемы в другую. | There is, then, nothing surprising in the fact that we find, in the order of our Solar System, the continual recurrence of the number Seven. Because of this, it has been called a ` sacred number' ; a ` significant number' would be a better epithet. The moon' s life divides itself naturally into twice seven days of waxing and an equal number of waning, and its quarters give us our week of seven days. And we find this seven as the root-number of our Solar System, dividing its departments into seven, and these again divided into subsidiary sevens, and these into other sevens, and so on. The religious student will think of the seven Ameshaspentas of the Zoroastrian, of the seven Spirits before the throne of God of the Christian; the Theosophist of the supreme Triple LOGOS of the system, with His Ministers, the “Rulers of seven Chains,”¹ (¹ These have been called Planetary Logoi, but the name often causes confusion, and is therefore here dropped.) round Him, each ruling His own department of the system, as a Viceroy for an Emperor. We are concerned here with but one department in detail. The Solar System contains ten of these, for while rooted in the seven, it develops ten departments, ten being, therefore, by Mystics, called the ` perfect number' . Mr. A. P. Sinnett has well named these departments ` Schemes of Evolution,' and within each of these Schemes humanities are evolving or will evolve. We will now confine ourselves to our own, though never forgetting that the others exist, and that very highly evolved Intelligences may pass from one to another. In fact, such visitors came to our earth at one stage of its evolution, to guide and help our newly-born humanity. |
| Схема эволюции проходит через семь великих эволюционных стадий, называемых Цепями. Это название дано из тех соображений, что каждая Цепь состоит из семи взаимосвязанных планет; цепь из семи звеньев где каждое звено — планета. Семь схем показаны на D1 вокруг центрального солнца и в каждый отдельный момент времени только одно из колец в каждой схеме будет активно. Каждое кольцо каждой Схемы состоит из семи планет, хотя они не нарисованы отдельно, вместе они образуют то, что мы нарисовали в виде кольца, чтобы сохранить место. Планеты показаны на следующей диаграмме. | A scheme of Evolution passes through seven great evolutionary stages, each of which is called a Chain. This name is derived from the fact that a Chain consists of seven Globes, mutually interrelated; it is a chain of seven links, each link a globe. The seven Schemes are shown in Diagram I, around the central sun, and at any one period of time only one of the rings in each Scheme will be active; each ring of each of these seven Schemes is composed of seven globes; these are not figured separately but form what we here have drawn as a ring, in order to save space. The globes are shown in the next Diagram. |
| На D2 показана одна Схема, включающая семь стадий своей эволюции или семь последовательных Цепей. Она показана относительно пяти из семи планет или видов существующей материи в Солнечной Системе. Материя каждого вида состоит из атомов определённого типа и все твёрдые тела, жидкости, газы и эфиры одного типа материи есть соединение атомов одного единственного вида (см. книгу "Оккультная Химия"). Эта материя называется в соответствии с тем состоянием сознания которое откликается на неё: физическая, эмоциональная, ментальная, интуитивная и духовная. Физическая материя эта та материя с которой мы имеет дело в течении нашей сознательной жизни, эмоциональная материя это то, что колеблется в ответ на желания и эмоции, которая также называлась астралом в наших более ранних книгах и в некоторых местах этой книги. Ментальная материя это то, что похожим образом отвечает на мысли. Интуитивная материя (буддхическая, в Санскрите) это то, что служит средой для высшей интуиции и всеобъемлющей любви. Духовная материя (атмическая) это то место, где сильна созидательная сила воли. В первой Цепи размещаются семь миров: A, B, C, D, E, F, G (левый верхний это A, следующий B и так далее до G — правого верхнего мира). A и G, мир-прародитель и мир-источник на духовном плане. Всё спускается сверху вниз, от утончённого к грубому и поднимается обратно наверх, обогащённое опытом путешествия и этот опыт служит основой для новой Цепи. B и F на интуитивном плане, один собирает, а другой поглощает. C и Е на высшем ментальном плане в похожих отношениях. D, критическая точка, точка равновесия между восходящими и нисходящими дугами, находится в нижнем ментальном плане. Эти пары планет в каждой Цепи всегда близко взаимосвязаны, но одна из планет это грубый набросок, когда другая — завершённая картина. Во второй Цепи все планеты погружены в материю на один уровень ниже, так планета D находится на эмоциональном плане. В третьей Цепи они опускаются ещё одним уровнем ниже и D достигает физического плана. Четвёртая Цепь и только в четвёртая, центральная Цепь, наиболее глубоко вовлечённая в плотную материю, критическая точка Цепей как D — критическая точка планет — содержит три планеты C, D и E на физическом плане. На обратном пути восхождение напоминает спуск: в пятой Цепи, как и в третьей, есть только одна физическая планета, в шестой, как и во второй, планета D эмоциональная, в седьмой, как и в первой, планета D ментальная. К концу седьмой Цепи Схема отрабатывает своё и собирает урожай. | In Diagram II we have a single Scheme, figured in the seven stages of its evolution, i.e., in its seven successive Chains; it is now shown in relation to five of the seven spheres, or types, of matter existing in the Solar System; matter of each type is composed of atoms of a definite kind, all the solids, liquids, gases, and ethers of one type of matter being aggregations of atoms of a single kind;¹ (¹ See Occult Chemistry, Annie Besant and C. W. Leadbeater.) this matter is named according to the mood of consciousness to which it responds: physical, emotional, mental, intuitional, spiritual. ² (² Physical matter is the matter with which we are daily dealing in our waking life. Emotional matter is that which is set vibrating by desires and emotions, and is called astral in our older books, a name we retain to some extent. Mental matter is that which similarly answers to thoughts. Intuitional matter (buddhic, in Samskrit) is that which serves as medium for the higher intuition and all-embracing love. Spiritual matter (atmic) is that in which the creative Will is potent.) In the first Chain, its seven Worlds, A, B, C, D, E, F, G, are seen arranged: ³ (³ The top left-hand globe is A; the next lower is B; and so on up to G, the top right-hand globe.) A and G, the root-world and the seed-world, are on the spiritual plane, for all descends from the higher to the lower, from the subtle to the dense, and climbs again to the higher, enriched with the gains of the journey, the gains serving as seed for the next Chain; B and F are on the intuitional plane, one gathering and the other assimilating; C and E are on the higher mental, in similar relationship; D, the turning point, the point of balance between the ascending and descending arcs, is in the lower part of the mental plane. These pairs of globes in every Chain are ever closely allied, but the one is the rough sketch, the other the finished picture. In the second Chain, the globes have all sunk one stage lower into matter, and D is on the emotional plane. In the third Chain, they have sunk yet one stage further, and D reaches the physical plane. In the fourth Chain, and on the fourth only, the midmost Chain of the seven, the most deeply involved in densest matter, the turning point of the Chains as is D of the globes, there are three of the globes-- C, D, and E-- on the physical plane. On the return journey, as it were, the ascent resembles the descent: in the fifth Chain, as in the third, there is one physical globe; in the sixth, as in the second, globe D is emotional; in the seventh, as in the first, globe D is mental. With the ending of the seventh Chain the Scheme has worked itself out, and its fruitage is harvested. |
| Семь Схем нашей Солнечной Системы могут быть для удобства названы именем планеты D, так как эта планета наиболее известна. Эти планеты: Вулкан, Венера, Земля, Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун (см. D1). В Схеме которой принадлежит наша Земля Цепь которая предшествовала нашей земной Цепи была третьей в ряде и её единственный физический мир D был миром который сейчас является нашей Луной. Поэтому третья Цепь называется Лунной, в то время как первая и вторая Цепи обозначаются лишь номерами. Наша Земная Цепь — четвёртая в последовательности и, следовательно, три из семи её планет есть в физическом воплощении, её третья планета C — то, что мы называем планетой Марс, а её пятая планета E — Меркурий. Схема Нептуна также с Нептуном в качестве планеты D и имеет три планеты в физическом воплощении — C и E — две физические планеты соединённые с ним, существование которых упоминалось в теософической литературе до того как их распознала наука — таким образом достигнув четвёртой Цепи. Схема Венеры приближается к концу пятой Цепи. Венера позже потеряла свою луну, планету D предшествующей Цепи. Возможно Вы помните, что луна Венеры была обнаружена Хершелем. Возможно это был Вулкан который видел Хершель, но сейчас, по его словам, он исчез и находится в шестой Цепи, однако у нас нет информации, ни точной ни косвенной. Юпитер пока что не населён, в отличие от его лун, которые заняты существами с плотными физическими телами. | The seven Schemes of our Solar System may, for convenience sake, be named after the globe D of each, this being the globe best known to us; these are: Vulcan, Venus, Earth, Jupiter, Saturn, Uranus, Neptune (see Diagram I). In the Scheme to which our Earth belongs, the Chain which preceded our terrene Chain was the third of its series, and its one physical globe, globe D, was the globe which is now our Moon; hence the third Chain is called the lunar, while the second and first Chains are designated only by numbers; our Earth Chain, or terrene Chain, is the fourth in succession, and has therefore three of its seven globes in physical manifestation, its third globe, C, being what is called the planet Mars, and its fifth globe, E, what is called the planet Mercury. The Neptunian Scheme also, with Neptune as its globe D, has three globes of its Chain in physical manifestation-- C and E being the two physical planets connected with it, the existence of which was mentioned in Theosophical literature before they were recognised by Science-- and hence has reached the fourth Chain of its series. The Venusian Scheme is reaching the end of its fifth Chain, and Venus has consequently lately lost her Moon, the globe D of the preceding Chain.1 (¹ It may be remembered that the Moon of Venus was seen by Herschel.) It is possible that Vulcan, which Herschel saw, but which, it is said, has now disappeared, is in its sixth Chain, but on that we have no information, either direct or mediate. Jupiter is not yet inhabited, but its moons are, by beings with dense physical bodies. |
| Диаграммы D3 и D4 поясняют взаимоотношения между семью Цепями в одной Схеме и показывают прогресс эволюции от Цепи к Цепи. Сперва следует разобраться с D3, которая всего лишь упрощение D4, скопированной с рисунка одного Мастера. Этот рисунок, на первый взгляд приводит в замешательство, но очень хорошо поясняет суть после того как будет понят. | Diagrams III and IV represent the relationships between the seven Chains within a Scheme, showing the evolutionary progress from Chain to Chain. Diagram III should be first studied; it is merely a simplification of Diagram IV, which is a copy of one drawn by a Master; this-- though at first sight somewhat bewildering-- will be found very illuminative when understood. |
| D3 изображает семь Цепей в Схеме в виде столбцов стоящих рядом друг с другом с той целью, чтобы за божественными Потоками Жизни, показанных в виде стрелок, можно было проследить от одного царства к другому в порядке восхождения. Каждая секция столбца представляет собой одно из семи царств Природы — три элементальных, минеральное, растительное, животное и человеческое. Седьмой Поток Жизни — единственный, который проходит через семь царств в границах одной Схемы. Он входит в первую Цепь в Элементальное Царство и там развивается в течении жизненного периода Цепи. Он проходит во второе Элементальное Царство во второй Цепи и совершенствуется там в течении своей жизни. Он появляется в третьем Элементальном Царстве в третьей Цепи и входит в Минеральное в четвёртой, затем последовательно проходит через Растительное и Животное Царства в пятой и шестой Цепях, и достигает Человеческого в седьмой. Таким образом, полная Схема даёт поле для эволюции потока божественной Жизни, от одушевления материи до человека. Остальные потоки либо начались в другой Схеме и вошли сюда в точке достигнутой там, либо приходят сюда слишком поздно для достижения Человеческого Царства в этой Схеме. | Diagram III places the seven Chains in a Scheme as columns standing side by side, in order that the divine Life-Streams, figured by the arrows, may be traced from kingdom to kingdom in their ascent. Each section in a column represents one of the seven kingdoms of Nature-- three elemental, mineral, vegetable, animal, human.1 Follow Life-Stream, 7, the only one which goes through the seven kingdoms within the Scheme; it enters the first Chain at the first Elemental Kingdom, and there develops during the life-period of the Chain; it passes into the second Elemental Kingdom on the second Chain, and develops therein during its life-period; it appears in the third Elemental Kingdom on the third Chain, and enters the Mineral on the fourth; it then successively develops through the Vegetable and Animal Kingdoms on the fifth and sixth Chains, and attains the Human in the seventh. The whole Scheme thus provides a field of evolution for a stream of the divine Life from its ensouling of matter up to man.2 The remaining streams either have commenced in another Scheme and entered this at the point of evolution therein reached, or enter this too late to reach the human kingdom here. |
| Элементальное Царство — это три этапа в жизни в порядке снисхождения с материю (инволюция). Семь царств могут быть изображены на восходящей и нисходящей дугах, как Цепи и планеты: | The ` elemental' kingdom are the three stages of life on its descent into matter-- involution-- and the seven kingdoms might be figured on a descending and ascending arc, like Chains and globes: |
| 1-st Elemental | |
| Human | |
| 2-nd Elemental | |
| Animal | |
| 3-rd Elemental | |
| Vegetable | |
| Mineral | |
| Эти семь Потоков Жизни и шесть дополнительных вхождений в нижнем Элементальном Царстве в оставшихся шести Цепях, общим числом тринадцать, представляют собой последовательные импульсы которые создают в этой Схеме то, что теософисты называют "вторая Волна Жизни", т.е. то, что образует исходящий поток Жизни из Второго Логоса, Вишну в Индии, Сына в Христианстве, Троицы. | These seven Life-Streams and the six additional ingresses for the lowest Elemental Kingdom in the remaining six Chains, thirteen in all, are the successive impulses which make up, for this Scheme, what Theosophists call the ` second Life-wave,' i.e., the form-evolving current of Life from the Second LOGOS, the Vishnu of the Hindu, the Son of the Christian, Trinities. |
| Изучение диаграммы 4 следует начать с осознания того, что цветные круги на ней это не семь Цепей из планет как можно подумать, а семь Царств Природы в каждой Цепи которые, таким образом, соответствуют секциям столбцов на диаграмме 3. Здесь нам представлена схема эволюции где каждому Царству отведено место в каждой Цепи. Изучающему следует выбрать линию любого цвета в первом круге и внимательно проследить за ней до конца. | The study of Diagram IV must be begun by realising that the coloured circles are not seven Chains of globes, as might be expected, but the seven Kingdoms of Nature in each successive Chain, and therefore correspond with the sections of columns in Diagram III. We have here a whole Scheme of Evolution, with the place of each Kingdom shown in each Chain. The student should select a line of any colour in the first circle and trace it carefully onwards. |
| Позвольте взять синий кружок слева вверху, (Вероятно, автор имеет ввиду D4 — прим. перев.) на который указывает стрелка. Он изображает первое Элементальное Царство в первой Цепи. Покидая первую Цепь, мы переходит во вторую — следующее кольцо разноцветных кружков — где синий поток разделяется. Его наименее совершенная часть, которая не готова перейти во Второе Элементальное Царство, покидает главный поток и возвращается обратно в первое Элементальное Царство во второй Цепи, присоединяясь к новому Потоку Жизни — окрашенному в желтый и отмеченный стрелкой — который входит в свою эволюцию во второй Цепи и воссоединяется в ней. Главный синий поток продолжает путь во второе Элементальное Царство во второй Цепи, принимая в себя несколько отстающих из второго Элементального Царства из первой Цепи, ассимилируя их и продолжая нести с собой. Можно заметить, что только синий поток покидает это Царство, инородные элементы уже полностью ассимилированы. Синий поток вливается в третью Цепь, разделяется, оставляя отстающих для продолжения во втором Элементальном Царстве в Третьей Цепи, пока основная масса идёт дальше, чтобы образовать третье Элементальное Царство в третьей Цепи. Он опять принимает отстающих из третьего Элементального Царства второй Цепи, ассимилирует их и, неразбавленный синий поток проносит с собой в минеральное Царство четвёртой Цепи. Как и прежде, он оставляет некоторых отстающих для саморазвития в третьем Элементальном Царстве четвёртой Цепи и принимает некоторых из Минерального Царства в третьей Цепи, ассимилируя их как и раньше. Сейчас он достиг самой густонаселённой точки в эволюции, Минерального Царства. Покидая его (мы всё ещё следуем за синей линией) он взбирается в Растительное Царство пятой Цепи, оставляя отстающих в Минеральном Царстве этой Цепи и забирая с собой отстающих из Растительного Царства четвёртой Цепи. Снова он взбирается вверх, уже в Животное Царство шестой Цепи, оставляя недостаточно развитых растений чтобы они завершили этот этап своей эволюции в Растительном Царстве в шестой Цепи и забирая с собой недоразвитых животных из пятой Цепи в своё Царство. Наконец, он завершает свою долгую эволюцию входя в Человеческое Царство седьмой Цепи, сбрасывая своих слишком недоразвитых животных в Царство Животных седьмой Цепи и принимая некоторых человеческих существ из Человеческого Царства шестой Цепи, пронося их с собой к триумфальному концу, где человеческая эволюция завершается и начинается эволюция сверхчеловека, вдоль одного или другого из семи путей отмеченных синим пером в конце. В другой Схеме, те кого мы оставили в качестве отстающих в царстве животных в седьмой Цепи окажутся в Царстве Людей в первой Цепи той новой Схемы и уже в ней достигнут совершенства в качестве человека. Они окажутся в кружке соответсвующем серо-коричневому кружку с пером в первой Цепи настоящей диаграммы. | Let us take the blue circle at the top left-hand, pointed out by the arrow; it represents the first Elemental Kingdom on the first Chain. Leaving the first Chain for the second-- the next ring of coloured circles-- this blue stream divides on arriving there; its least advanced part, which is not ready to go on into the second Elemental Kingdom, breaks off from the main stream and goes again into the first Elemental Kingdom of this second Chain, joining the new Life-stream-- coloured yellow and marked with an arrow-- which enters on its evolution in that Chain, and being merged in it; the main blue stream goes on into the second Elemental Kingdom of this second Chain, receiving into itself some laggards from the second Elemental Kingdom of the first Chain, assimilating them, and carrying them on with itself; it will be noticed that only a blue stream leaves this Kingdom, the foreign elements having been completely assimilated. The blue stream flows on into the third Chain, divides, leaves its laggards to continue in the second Elemental Kingdom in the third Chain, while the bulk goes on to form the third Elemental Kingdom of this third Chain; again it receives some laggards from the third Elemental Kingdom of the second Chain, assimilates them, and carries them on with itself, an undiluted blue stream, into the Mineral Kingdom of the fourth Chain; as before, it leaves some laggards to evolve themselves in the third Elemental Kingdom of the fourth Chain, and receives some from the Mineral Kingdom of the third Chain, assimilating them as before. It has now reached its densest point in evolution, the Mineral Kingdom. Leaving this-- we still follow the blue line-- it climbs into the Vegetable Kingdom of the fifth Chain, sending off its laggards to the Mineral Kingdom of this Chain, and taking up the laggards of the Vegetable Kingdom of the fourth Chain. Again it climbs upwards, now into the Animal Kingdom of the sixth Chain, leaving its insufficiently developed vegetables to complete that stage of their evolution in the Vegetable Kingdom of the sixth Chain, and receiving undeveloped animals from the fifth Chain into its own Kingdom. Lastly, it completes its long evolution by entering the Human Kingdom on the seventh Chain, dropping its too undeveloped animals into the Animal Kingdom of the seventh Chain, receiving some human beings from the Human Kingdom of the sixth Chain, carrying them on with itself to its triumphant conclusion, where human evolution is perfected and the superhuman begins, along one or another of the seven paths, indicated in the blue plume at the end. In another Scheme, those we left as laggards in the Animal Kingdom of the seventh Chain will appear in the Human Kingdom of the first Chain of that new Scheme, and therein reach perfection as men. They will be in the circle corresponding to the grey-brown circle. with its plume in the first Chain of the present Diagram. |
| Таким же образом можно проследить за каждой линией ведущей свой путь из одного Царства в другое через последовательность Цепей. Жизнь во втором, оранжевом, кружке обозначает второе Элементальное Царство в первой Цепи — и, таким образом, имея за спиной один пройденный этап жизни в другой Цепи, или, другими словами, войдя в поток эволюции в качестве первого Элементального Царства в седьмой Цепи предыдущей Схемы (см. левый верхний кружок со стрелкой в седьмой Цепи нашей диаграммы) — достигает Царства Людей в шестой Цепи и уходит дальше. Также и пурпурный кружок, с двумя Царствами позади в предыдущей Схеме, достигает Царства Людей в пятой Цепи и уходит. Четвёртое, Минеральное Царство, выходит в четвёртой Цепи. Растительное Царство выходит в третьей Цепи, Животное во второй, а Человеческое в первой. | Each line can be followed in this way from Kingdom to Kingdom in successive Chains. The life in the second, the orange, circle, representing the second Elemental Kingdom in the first Chain-- and having, therefore, one stage of life in a Chain behind it, or, in other words, having entered the stream of evolution as the first Elemental Kingdom in the seventh Chain of a previous Scheme (see the top left-hand circle with arrow in the seventh Chain in our Diagram)-- reaches the Human Kingdom in the sixth Chain and passes on. That in the third circle purple, with two Kingdoms behind it in a previous Scheme, reaches the Human Kingdom in the fifth Chain and passes on. That in the fourth, the Mineral Kingdom, passes out in the fourth Chain. That in the Vegetable Kingdom passes out in the third Chain; that in the Animal in the second; that in the Human in the first. |
| Ученик, который полностью разберётся с этой диаграммой, обнаружит себя способным разделить план по частям, среди которых он сможет найти любое число деталей без потери общего принципа эонической эволюции. | The student who will thoroughly master this diagram will find himself in possession of a plan into the compartments of which he can pack any number of details without, in the midst of their complexity, losing sight of the general principles of aeonian evolution. |
| Остаются два вопроса: субэлементальное и сверхчловеческое царства. Жизненный Поток от Логоса сначала одушевляет материю в первом, или нижнем, Элементальном Царстве, затем когда тот же поток из Цепи входит во второе Элементальное Царство во второй Цепи, материя которая должна быть в первом Элементальном Царстве во второй Цепи должна быть одушевлена новым Жизненным Потоком от Логоса, и так далее с каждой оставшейся Цепью. ("My Father worketh hitherto and I work", S. John, 17. См. главу 5 the description of this on our Earth, when the Spirit of the Moon incarnates therein). | Two points remain: the sub-elemental and the super-human. The Life-Stream from the LOGOS ensouls matter first in the first, or lowest, Elemental Kingdom; hence when that same stream from the Chain enters the second Elemental Kingdom on the second Chain, the matter which is to be that of the first Elemental Kingdom on that second Chain has to be ensouled by a new Life-Stream from the LOGOS, and so on with each of the remaining Chains.1 (¹ “My Father worketh hitherto and I work.” S. John, 17. See in Chapter V the description of this on our Earth, when the Spirit of the Moon incarnates therein.) |
| Когда Царство Людей пройдено и человек стоит на распутье Его будущей сверхчеловеческой жизни, Святой Дух открывает семь путей перед Ним для Его выбора: Он может войти в блаженное всеведение и всемогущество Нирваны, с возможностями лежащими далеко за пределами нашего понимания, чтобы стать, возможно, в каком-нибудь будущем мире Аватарой или божественным Воплощением, которое иногда называется "одеяние Дхармакайи". Он может войти в "Стадию Духа" — фраза имеющая много значений, среди которых, возможно, "одеяние Самбхогакайи". Он может стать частью той сокровищницы духовных сил из которых Агенты Логоса черпают силы для своей работы, это "одеяние Нирманакайи". Он может остаться членом Оккультной Иерархии которая направляет и защищает мир в котором Он достиг совершенства. Он может пройти в следующую Цепь, чтобы способствовать построению её форм. Он может войти в величественную эволюцию Дэв или Ангелов. Он может отдать себя в немедленную службу Логосу, чтобы быть задействованным Им в любой части Солнечной Системы, стать Его Слугой и Вестником который живёт лишь затем, чтобы нести Его волю и выполнять Его поручения по всей системе которой Он правит. Как у генерала есть свой штаб, члены которого несут его послания в любую точку поля, так и Они — Штаб которым Он командует, "Его Министры которые выполняют Его волю" (Псалмы, CIII, 21). По видимому это один из труднейших Путей открывающихся перед Адептом. Член Генерального Штаба не имеет физического тела, но создаёт его для себя с помощью Крияшакти — "силы созидать" — из материи той планеты на которую Он послан. Штаб состоит из Существ очень различных по развитию, от Архатов (которые прошли четвёртое Великое Посвящение) и выше. Есть и те, кто посвятил себя этому в процессе достижения уровня Архата в Лунной Цепи. Есть также и Адепты (те, кто прошли пятое Великое Посвящение) и те, кто ушли далеко за пределы этого этапа в человеческой эволюции. | When the Human Kingdom is traversed, and man stands on the threshold of His superhuman life, a liberated Spirit, seven paths open before Him for His choosing: He may enter into the blissful omniscience and omnipotence of Nirvana, with activities far beyond our knowing, to become, perchance, in some future world an Avatara, or divine Incarnation; this is sometimes called, ` taking the Dharmakaya vesture' . He may enter on ` the Spiritual Period' — a phrase covering unknown meanings, among them probably that of ` taking the Sambhogakaya vesture' . He may become part of that treasure-house of spiritual forces on which the Agents of the LOGOS draw for Their work, ` taking the Nirmanakaya vesture' . He may remain a member of the Occult Hierarchy which rules and guards the world in which He has reached perfection. He may pass on to the next Chain, to aid in building up its forms. He may enter the splendid Angel-- Deva-- Evolution. He may give Himself to the immediate service of the LOGOS, to be used by Him in any part of the Solar System, His Servant and Messenger, who lives but to carry out His will and do His work over the whole of the system which He rules. As a General has his Staff, the members of which carry his messages to any part of the field, so are These the Staff of Him who commands all, “Ministers of His that do His pleasure”.¹ (¹ Psalms, ciii, 21.) this seems to be considered a very hard Path, perhaps the greatest sacrifice open to the Adept, and is therefore regarded as carrying with it great distinction. A member of the General Staff has no physical body, but makes one for Himself by Kriyashakti-- the ` power to make' — of the matter of the globe to which He is sent. The Staff contains Beings at very different levels, from that of Arhatship² (² Those who have passed the fourth Great Initiation.) upwards. There are some who dedicated themselves to it on reaching Arhatship in the Moon-Chain; others who are Adepts;³ (³ Those who have passed the fifth Great Initiation.) others who have passed far beyond this stage in human evolution. |
| Необходимость в помощи такого Штаба иногда возникает по многим неизвестным нам причинам. На очень ранних этапах эволюции Цепи — особенно на одной из нисходящих дуг — или даже планеты, требовалось больше помощи извне, чем это требовалось позже. Например в первой Цепи нашей Схемы необходимым достижением было получение первого Великого Посвящения, хотя никто из тех людей ещё не достиг Адептства, которое, в свою очередь, далеко от уровня Будды. Таким образом было необходимо брать учителей извне. Наша Земля должна будет предоставить учителей более ранним Цепям в других Схемах, как и предоставить нормальный набор для следующих планет и Раундов нашей собственной Цепи. Уже два члена нашей Оккультной Иерархии, как нам известно, покинули Землю чтобы присоединиться к Генеральному Штабу или перейти из под управления Главы нашей Иерархии к Главе Иерархии какой-либо другой планеты вне нашей Схемы. | The need for the provision of such a Staff arises probably, among many other reasons unknown to us, from the fact that in the very early stages of the evolution of a Chain-- especially of one on the downward arc-- or even of a globe, more help from outside is needed than is required later. On the first Chain of our Scheme, for instance, the attainment of the first of the Great Initiations was the appointed level of achievement, and none of its humanity attained Adeptship, which is itself nowhere near Buddhahood; it would therefore be necessary to supply the higher officers from outside. So again later Chains were helped, and our Earth will have to provide high Officials for the earlier Chains of other Schemes, as well as yielding the normal supply for the later globes and Rounds of our own Chain. Already from our own Occult Hierarchy two Members, within our own knowledge, have left our Earth, either to join the General Staff, or lent by the Head of our Hierarchy to the Head of the Hierarchy of some other globe outside our scheme. |
| Человеческие существа, в любой Цепи, которые не достигают к определённому моменту ожидаемого уровня развития от Человечества этой Цепи, называются "неудачами". Эти "неудачи" могут быть результатом постоянной тратой времени в молодости, недостаточно приложенными усилиями и так далее. Независимо от причины неудачи, те кто не смог достичь точки от которой можно в полной мере продолжать развитие в остаток жизни Цепи для достижения необходимого уровня развития к её завершению, выпадают из её эволюции до того как она завершится и обязуются войти в следующую Цепь в точке определяемой уже достигнутым уровнем, чтобы они могли дойти до конца пути. Есть и другие, успешно прошедшие через критическую точку — "Судный День" Цепи — но ещё не приложившие достаточно усилий для достижения этапа откуда открываются семь Путей. Они не считаются "неудачами", но они также ещё недостаточно развиты, однако могут перейти в следующую Цепь и вести за собой людей, когда эти люди уже достигли уровня на котором их тела достаточно эволюционировали, чтобы служить в качестве проводников для их дальнейшего прогресса. Это лишь поверхностный обзор и мы ещё рассмотрим эти классы людей более подробно, чтобы прояснить многие детали. Лишь в первой Цепи мы увидели отсутствие "неудач" выпавших из их эволюции. Некоторые люди не показали нужного прогресса, но если в той Цепи и был Судный День, мы не смогли его увидеть. | The human beings who, in any Chain, do not reach by a certain time the level appointed for the Humanity of the Chain, are its ` failures' ; the ` failure' may be due to youth and consequent lack of time, or to lack of due exertion, and so on; but, whatever the cause, those who fail to reach a point from which they can progress sufficiently, during the remaining life of a Chain, to attain the required level by its end, drop out of its evolution before that evolution is complete, and are obliged to enter the succeeding Chain at a point determined by the stage already reached, that they may complete their human course. There are others who succeed in passing this crucial point, the ` Day of Judgement' for the Chain, but who yet do not progress with sufficient rapidity to reach the level from which the seven Paths open out. These, though not ` failures,' have not wholly succeeded, and they therefore also pass on into the next Chain and lead its humanity, when that humanity has reached a stage at which the bodies are sufficiently evolved to serve as vehicles for their further progress. We shall find these various classes in our study, and this is but a bird' s-eye view of them; the detail will make them come out more clearly. Only in the first chain we noticed no failures dropping out of its evolution. There were some there who did not succeed, but if that Chain had its Day of Judgment, we failed to observe it. |
| В отдельной Цепи волна эволюции идёт по кругу от A к G, используя каждую планету по очереди в качестве поля для роста. Этот обход вокруг Цепи соответственно называется Раундом. Когда волна обойдёт Раунд семь раз, эра жизни Цепи завершится и её работа будет выполнена. После этого результаты работы собирают и формируют из них начало новой Цепи, сохраняя Тех, кто завершил свой путь человека и стал сверхчеловеком, выбрав другие пути вместо помощи новой Цепи, и кто пошёл по другому из семи Путей. | In a single Chain the evolutionary wave sweeps from A to G, using each globe in turn as the field of growth; this circling round the Chain is appropriately named a Round, and seven times the wave sweeps round, ere the life of the Chain is over, its work complete. Then the results are gathered up and garnered, and all form the seed for the succeeding Chain, save Those who, having finished Their course as men, and become Super-men, elect to serve in other ways than in guiding that coming Chain upon its way, and who enter on another of the seven Paths. |
| Подведём итоги данному вступлению. В Монадическом Плане, на сверхдуховном уровне, мы задержались на Божественных Существах, Сынах Божьих, которые должны обрести тело и стать Сынами Человеческими в будущей вселенной. Они всегда созерцают Лицо Отца, они — проявление ангела в человеке. Этот божественный Сын, в своём мире, имеет формальное имя "Монада" или "Единство". Там Он, как было сказано ранее, "бессметрный Дух обращённый в мире жизни". Дух это Монада окутанная материей. Три аспекта: Воля, Мудрость и Действие — лежат в самой сущности Монады. После того, как Монада выберет атомы материи Духовного, Интуитивного и Ментального планов, вокруг них будут сформированы будущие тела. Если Монада — неиссякаемый источник жизни, то Дух — Её воплощение во вселенной. С ростом мастерства владения материей нижних планов, он берёт всё больший и больший контроль над эволюционной работой и каждый великий выбор который решает судьбу человека делается его Волей с поддержкой его Мудрости и возможностями его Действия. | To conclude these preliminaries. In the Monadic Sphere, on the super-spiritual level, dwell the Divine Emanations, the Sons of God, who are to take flesh and become Sons of Man in the coming universe. They ever behold the Face of the Father, and are the Angel-Counterparts of men. This divine Son in his own world is technically called a ` Monad,' a Oneness. He it is that, as said on p. 3, is “transformed in the world of life into an immortal Spirit”. The Spirit is the Monad veiled in matter, triple therefore in his aspects of Will, Wisdom, and Activity, being the very Monad himself, after he has appropriated the atoms of matter of the spiritual, intuitional and mental sphere, round which his future bodies will be formed. In the Monad wells up the intarissable fount of life; the Spirit, or himself veiled, is his manifestation in a universe. As he gains mastery over matter in the lower sphere, he takes more and more control of the evolutionary work, and all the great choices which decide a man' s destiny are made by his Will, guided by his Wisdom, and achieved by his Activity. |
Первая и вторая Цепи | The first and second chains |
| Нам придёться столкнуться с огромным практическим препятствием в самом начале нашего исследования — циклы эволюции в первой и второй Цепях нашей Схемы. Мастер сказал об этом улыбаясь: "Ладно, вы сможете это увидеть, однако трудно понять как вы это опишите на вразумительном языке так, чтобы и другие поняли". Это состояние настолько отличается от всего того, что мы здесь знаем: формы такие неуловимые, такие прозрачные, такие изменчивые, материя крайне похожа на "вещество из которого сделаны сны", что ясное описание увиденного выглядит почти что невозможным. Конечно, это описание ещё несовершенно и мы дадим ещё одно которое даст толчок дальнейшим размышлениям. Должно быть оно будет неполным, но возможно всё же лучше чем совсем никакого. | WE have to face what is practically the only great difficulty of our study at the very outset-- the evolutionary cycles on the first and second Chains of our Scheme. A Master said smilingly as to this: “Well, you will be able to see it, but it is doubtful how for you will be able to describe it in intelligible language, so that others may understand.” The conditions are so different from all that here we know: the forms are so tenuous, so subtle, so changing; the matter so utterly “the stuff which dreams are made on,” that clear voicing of the things seen is well-nigh impossible. Yet however imperfect the description, some description must be essayed, in order to render intelligible the later growth and unfolding; poor as it must be, it may be better than none. |
| Настоящего начала в бесконечной цепочке вещей мы, возможно, не найдём, однако мы можем исследовать одно звено, доступное в полной мере. Руда, залегавшая где-то в недрах Земли, была добыта в шахте, расплавлена в печи, обработана в мастерской и обрела форму в чьих-то руках перед тем как оказалась звеном в цепи. Так же и с нашей Схемой. Без предыдущих Цепей её бы не было, так как её высокоразвитые жители начали свою эволюцию не в ней. Достаточно сказать, что некоторые части Бога, вечные Духи, которые прошли в нисходящую дугу — вовлекая себя во всюду-уплотняющуюся материю через Элементальные Царства и достигая низшей точки — начали свой подъём вверх в Минеральном Царстве в первой Цепи, своё длительное развитие в эволюционирующей материи, и в этой Цепи, выучив первые уроки эволюции, оказались нами — людьми на нашей настоящей Земле. Это за их сознанием мы собираемся проследить от их минеральной жизни в первой Цепи до их человеческой жизни в четвёртой. Проще проследить за нашей частью челевечества на Земле, чем проследить за чем-то полностью нам чужеродным. Для этого мы вызовем из Вечной Памяти сцены в которых наши Я играют свою роль, с которыми мы неразрывно связаны и которых, как следствие, мы можем проще достичь. | A real ` beginning' may not be found; in the endless chain of living things a link may be studied, fairly complete in itself; but the metal thereof has somewhere slept in the bosom of the earth, has been dug out from some mine, smelted in some furnace, wrought in some workshop, shaped by some hands, ere it appears as a link in a chain. And so with our Scheme. Without previous Schemes it could not be, for its higher inhabitants began not here their evolution. Suffice it, that some of the fragments of Deity, eternal Spirits, who otherwhere had passed through the downward arc-- involving themselves in ever-densifying matter through the Elemental Kingdoms, and reaching their lowest point-- began in the Mineral Kingdom of this first Chain their upward climbing, their long unfolding in evolving matter; and in that Chain, learning our first evolutionary lessons in that Mineral Kingdom, were we-- the humanity of our present earth. It is these consciousnesses that we propose to trace from their life in minerals in the first Chain to their life in men in the fourth. Ourselves part of the humanity of the earth, it is easier to trace this than to trace something entirely alien from ourselves. For in this we are but evoking from the Eternal Memory scenes in which we ourselves played our part, with which we are indissolubly linked, and which we therefore can more easily reach. |
| Мы увидели семь центров формирующих Цепь, первый и седьмой, как уже было сказано, на Духовном (Нирваническом) плане, второй и шестой на Интуитивном (Буддхическом) плане, третий и пятый на высшем Ментальном и четвёртый на низшем Ментальном. Мы назовём их сообразно планетам: A и G, B и F, C и E, и центр D — критическая точка цикла. В первом Раунде четвёртой Цепи которая с некоторым допущением может считаться грубой копией первой Цепи, Оккультный Комментарий процитированный в Тайной Доктрине говорит о Земле как об "эмбрионе в чреве Пространства", это сравнение которое приходит на ум. Эта Цепь — будущие миры в чреве мысли, миры которые будут позже рождены в более плотной материи. Мы можешь лишь назвать эти центры "сферами". Они похожы на скопления света в море света, фокусы через который пробивается свет, сделанные лишь из той субстанции из которой сделан свет, всё ещё меняющиеся под действием потока света которых через них течёт, они как вихри света различимые только по их вращению, по их отличиям в движении, они как водовороты из воды посреди воды, но эти водовороты состоят из света и кружат посреди света. Первый и седьмой центры — две разновидности Духовной материи, причём седьмой — это совершенная и доработанная картина, грубые наброски которой видны в первой, законченной работе божественного Творца. На ней живёт человечество, очень совершенное человечество, результат предыдущей эволюции, которое находится там для завершения своего пути Человека на этой Цепи (см. правый верхний кружок в первой Цепи на D4). Каждое существо обретёт своё низшее тело в четвёрой планете каждого Раунда — тело из ментальной материи — самое плотное тело которое может дать эта Цепь. Степень развития которой надо достичь в этой Цепи предполагает свободу от всего, что может послужить причиной для перерождения в следующей Цепи — это первое Великое Посвящение которое там есть. В первой Цепи, насколько мы смогли увидеть, не было ни одного кто бы вышел из неё не сумев достичь цели, при этом были и те, как и в будущих Цепях, кто ушли далеко вперёд, намного дальше чем от них требовалось. В седьмом Раунде, члены этого человечества которые стали Посвящёнными, вступили на тот или иной из Семи Путей раньше чем ожидалось. | Seven centres are seen, forming the first Chain, the first and seventh, as already said, on the spiritual level,1 (¹ Nirvanic) the second and sixth on the intuitional,2 (² Buddhic) the third and fifth on the higher mental, the fourth on the lower mental. We name them in the fashion of later globes, A and G, B and F, C and E, and in the centre D, the turning point of the cycle. In the first Round of the fourth Chain, which is to some extent a coarse copy of the first Chain, the Occult Commentary quoted in The Secret Doctrine says of the Earth that it was “a foetus in the matrix of Space,” and the simile recurs to the mind. This Chain is the future worlds in the matrix of thought, the worlds that later are to be born into denser matter. We can scarcely call these centres ` globes' ; they are like centres of light in a sea of light, foci of light through which light is rushing, wrought of the very substance of light and only light, yet modified by the flood of light which courses through them; they are as vortex-rings, yet the rings are but light, only distinguishable by their whirling, by the difference of their motion, like whirlpools made only of water in the midst of water; but these are whirlpools of light in the midst of light. The first and seventh centres are both modifications of spiritual matter, the seventh the perfected outworking of the broad outlines visible in the first, the finished picture outwrought from the rough sketch of the divine Artist. There is a humanity there, a very glorified humanity, product of some previous evolution, which is here to complete its human course on this Chain (see the top right hand circle in the first Chain in Diagram IV); hereon each entity will acquire his lowest body-- in the fourth globe of each Round-- the body of mental matter which is the densest the Chain can give. The level fixed for achievement on this Chain-- the non-attainment of which would imply the necessity for rebirth on the following Chain-- is the first of the great Initiations, or what corresponds to it there. On this first Chain there are-- so far as we could see-- none who drop out as failures, and some, as always seems to be the case in later Chains also, pass far beyond the appointed level; in the seventh Round the members of that humanity who became Initiates entered on one or other of the Seven Paths before mentioned. |
| Мы обнаружили, что в этой Цепи представлены все стадии развития Эго, однако отсутствие нижних уровней материи, к которой мы все привыкли, вызывает одну особенность в эволюции которая обескураживает наблюдателя: всё не только начинается, но и развивается "выше" и здесь нет "ниже", здесь нет "форм" в привычном понимании этого слова, есть только "центры" жизни, существа лишённые постоянной формы, здесь нет физического и эмоционального планов — а в первых трёх планетах нет даже нижнего ментального — из которых могут подняться импульсы к высшей материи, чтобы та, в ответ, одушевила и использовала формы которые уже существуют на нижних планах. Наиболее похожим на это будет картина наблюдающаяся в планете D, на которой животно-подобные мыслеформы стремятся вверх, привлекают внимание утончённых центров плывущих над ними, и тогда всё больше жизненной силы Духа проникает в эти центры, чтобы те создали связь с мыслеформами и одушевили их, превратив их в людей. | All stages of ego-hood appear to be present on this Chain, but the absence of the lower levels of matter to which we are accustomed makes one notable difference in the evolutionary method that strikes the observer: everything not only starts but also progresses ` above,' there being no below and no ` forms' in the ordinary sense of the word, but only centres of life, beings without stable forms; there are no physical and emotional worlds-- in the first three globes not even a lower mental-- from which impulses can surge upwards, calling down the higher in response to ensoul and use the forms already existing on the lower levels. The nearest approach to such action is on globe D, where the animal-like thought-forms reach upwards attracting the attention of the subtle centres floating above them; then more of the life of the Spirit pulses out into the centres, and they anchor themselves to the thought-forms and ensoul them, and the thought-forms become human. |
| Трудно различить последовательные Раунды, они будто перетекают один в другой как растворяющиеся пятна, различимые только по слабым изменениям цвета. Возможно Вы помните, что первая и вторая Расы нашего настоящего мира имеют аналогичную особенность, хотя и на уровне значительно более низком. Прогресс идёт очень медленно. Вспоминается Сатья Юга из Индийских Ману, в которой жизнь длится многие тысячелетия без заметных изменений (Индусы делят время на части, состоящие из четырёх Юг или Эпох, которые следуют одна за другой, и Сатья среди них первая, самая длительная и самая духовная. Когда заканчивается четвёртая, начинается новый цикл, заново с Сатья Юги). Существа развиваются очень медленно, над ними будто появляются играющие лучи света. Это похоже на созревание плода, на рост внутри яйца, или на развитие бутона цветка. Особый интерес в этой Цепи представляет эволюция Дэв или Ангелов, тех кто живут в этом высшем мире привычно, в то время как низшая эволюция, по видимому, играет второстепенную роль. Влияние на человечество производят в основном они, просто своим присутствием и созданной атмосферой. Было случайно замечено, что они воспринимают человека как игрушку или как домашнего питомца. Грандиозная эволюция ангелов помогает человечеству самим своим существованием. Вибрации, оставляемые этими великолепными Духами, влияют на низших человеческих представителей, усиливая их и оживляя. Глядя на эту Цепь в целом, мы видим, что она — прежде всего поле для Царства Ангелов, и лишь затем для людей. Это было обнаружено случайно лишь потому, что мы, люди, смотрим на мир как на наш собственный. | It is difficult to mark off the successive Rounds; they seem to fade one into the other like dissolving views,¹ (¹ It may be remembered that the first and second Races on our present world also showed something of this peculiarity, though on a level so much lower.) and are marked only by slight increases and diminutions of light. Progress is very slow; one recalls the Satya Yuga of the Hindu Scriptures, where a life lasts for many thousands of years without much change.2 (² The Hindus divide time into cycles composed of four Yugas, or Ages, that succeed each other, the Satya, the first of the series, being the most spiritual and the longest. When the fourth is ended, a new cycle opens, again with a Satya.) The entities unfold very slowly, as rays of magnetised light play upon them; it is like a gestation, like growth within an egg, or of a flower-bud within its sheath. The chief interest of the Chain is in the evolution of the Shining Ones-- the Devas, or Angels-- those who live habitually on these high levels; while the lower evolutions seem to play a subsidiary part. Humanity is much influenced by these, mostly by their mere presence and by the atmosphere created by them, and occasionally a Shining One may be seen to take a human being almost as a toy or as a pet. The vast angelic evolution helps humanity by its very existence; the vibrations set up by these glorious Spirits play on the lower human types, strengthening and vivifying them. Looking at the Chain as a whole, we saw it as a field for this Angel Kingdom primarily, and only secondarily for humanity; but perchance that may ever be so, and that it is because we are human that we regard the world as so specially our own. |
| В четвёртой планете можно увидеть, что Сияющий преднамеренно помогает человеческому существу, перемещая материю из своего собственного тела в тело человека, тем самым увеличивая его чувствительность. Такие помошники принадлежат классу Формирующих Ангелов — Рупа Дэв — которые обычно живут в нижнем ментальном мире. | On the fourth globe, now and again a Shining One may be seen deliberately to aid a human being, transferring matter from his own body into the human, and thus increasing the responsiveness and susceptibility of the latter. Such helpers belong to the class of Form-Angels-- Rupa-Devas-- who live normally in the lower mental world. |
| Когда мы поворачиваемся к минеральному царству, мы оказывается среди тех из которых появились люди Лунной Цепи и некоторые из людей Земной Цепи. Сознание, спящее в минеральном состоянии, должно будет просыпаться постепенно и раскрываться на протяжении долгих шагов к человеку. | When we turn to the mineral kingdom, we are among those some of whom will become men on the Moon Chain, and some on the Earth Chain. The consciousness asleep in these minerals is to awaken gradually and to unfold through long stages into the human. |
| Царство растений немного более активное, хотя всё ещё очень сонное и скучное. Нормальный прогресс в нём пронесёт одухотворяемое сознание в царство животных во второй Цепи и в царство людей в третьей. | The vegetable kingdom is a little more awake, but very dully and sleepy still; the normal progress herein will carry the ensouling consciousness into the animal kingdom on the second Chain, and into the human on the third. |
| Хотя мы вынуждены говорить об этих царствах как о минеральном и растительном, нужно понимать, что они на самом деле состоят из простых мыслей — мыслей минералов и мыслей растений со спящими внутри них Монадами, как бы плывущих над ними и посылающих неуловимые трели жизни вниз в эти воздушные формы. Эти Монады как бы притягиваются к ним, чтобы чувствовать сквозь них, когда некий внешний раздражитель вызывает в них вялую реакцию. Эти мыслеформы похожи на макеты внутри Разума Правителя Семи Цепей, они живут внутри Него и являются продуктами Его медитации. Мы видим, что Монады которые обзавелись постоянными атомами в одной из предыдущих Цепей и теперь плавают над этими мыслеформами, присоединили себя к ним и стали в некоторой степени сознательны с их помощью. Степень осознанности различается у разных Монад. Низшую ступень такой осознанности сложно назвать сознательной хоть в какой-то мере: жизнь таких мыслеформ похожа на жизни земли, скал или камней. Трудно сказать, что Монады, действующие через эти мыслеформы, хотя бы в малой степени понимают, что происходит: они проявляют себя реакцией на давление со стороны вяло текущей жизни, что немного отличает их от ещё более скучного существования химических молекул не привязанных в Монадам и не чувствующих давления вообще. На следующей ступени осознанности мы обнаруживаем мыслеформы примерно соответсвующие металлам. Их чувство давления лучше и реакция на него чуть более определённая. Была практически попытка оттолкнуть назад, реакция вызывающая рост. Когда подсознательная реакция действовала в нескольких направлениях, формировалась мыслеформа кристалла. Мы заметили, что во время пребывания нашего сознания в минерале, мы чувствовали только подсознательную реакцию, но выходя наружу и пытаясь почувствовать реакцию снаружи, он показал своё неясное неудовольствие от этого давления и обиду за попытку ударить его. "Я чувствую себя расстроеным камнем", заметил один из нас. Возможно, Монадическая жизнь, ищет самовыражения и проявляет неясную форму неудовлетворённости когда ей мешают. Именно это мы почувствовали когда вышли из минерала. Тоже самое мы чувствовали в той части своей сознания которая была за пределами жесткой формы. Забегая вперёд, мы можем сказать, что Монады связанные с кристаллами не входят в следующую Цепь в качестве низших форм растительной жизни, а только в качестве высших, и проходя через них, попадают в Лунную Цепь в её средней точке млекопитающими, обретая там индивидуальность и, затем, человеческое рождение в её пятом Раунде. | At present, while we must needs speak of these kingdoms as mineral and vegetable, they are really composed of mere thoughts-- thoughts of minerals, thoughts of vegetables, with the Monads who dream in them, as it were, floating over them, sending down faint thrills of life into these airy forms; these Monads are, it would seem, forced now and again to turn attention to them, to feel through them, to sense through them, when some external touch compels a drowsy notice. These thought-forms are as models in the Mind of the Ruler of the Seven Chains, living within Him, products of His meditation, a world of thoughts, of ideas; we see that the Monads who have acquired permanent atoms in some previous Scheme, and who are floating over these thought-forms, attach themselves to them, and become vaguely conscious in and through them. Vague as this consciousness is there are differences in it; the lowest grade can scarcely be called consciousness, the life in the thought-forms of types resembling what we should now call earth, rocks, stones. Monads touching these can scarcely be said to be aware of anything through them, save of pressure, drawing from them a dull stirring of life, showing itself as resistance to the pressure, and thus different from the yet duller life in the chemical molecules unattached to Monads, and sensing no pressure. In the next grade, in the thought-forms resembling what we should now call metals, the sense of pressure is stronger and the resistance to it a little more definite; there is almost an effort to push outwards against it, a reaction causing expansion. When this sub-conscious reaction is in several directions, the thought-model of a crystal is formed. We noticed that when our own consciousness was in the mineral, we felt only the sub-conscious re-action; but passing out, and trying to feel the re-action from outside, it figured itself in our consciousness as a vague discontent at the pressure, and a dull resentful effort to resist and push against it. “I feel a discontented sort of mineral,” one of us remarked. Probably the Monadic life, seeking expression, did vaguely feel displeasure at its frustration, and this we felt when we came out of the mineral, feeling it in ourselves as we felt it in that part of our consciousness which was at that time outside the rigid form. If we glance hastily forward, we may see that Monads attached to crystals do not enter the next Chain in the lowest forms of vegetable life, but only in the higher, and, passing through those, enter the Moon Chain at its middle point as mammals, becoming individualised there, and taking human birth in its fifth Round. |
| Самым ошеломительным для наблюдателей было то, что эти "мысли минералов" вовсе не неподвижны: один холм, от которого мы ожидали неподвижности, вдруг развернулся, поменял свою форму и уплыл вдаль. Там нет твёрдой земли, вместо неё — изменяющаяся панорама. Не нужно никакого усилия, чтобы двигать эти горы, ибо они двигаются сами. | One most disconcerting fact for observers is that these ` thoughts of minerals' are not immobile, but mobile; a hill, which one expects to be steady, will turn over or float away, or change its form; there is no solid earth, but a shifting panorama. It requires no faith to move these mountains, for they move of themselves. |
| К концу второй Цепи те, кто достиг ожидаемого от них уровня развития — который, как было сказано ранее, соответсвует нашему Первому Посвящению — вступают на один из Семи Путей, один из которых приведёт к работе во второй Цепи связанной с построением форм для её человечества, играя роль похожую на ту, которую играли на нашей Земле "Лорды Луны" (Баршихад Питри в "Тайная Доктрина"). Блаватская называла их "Асуры", что значит "живущие". Позже этот термин был ограничен в использовании и им стали именовать только тех, в ком развит интеллект, а не эмоции. Эти Асуры были Баршихад Питри во второй Цепи и Агнишаттва Питри в третьей, и образовывали класс высокоразвитых сверхлюдей Манасапутра которые пришли на нашу Землю, в соответсвии с "Тайной Доктриной". Важно помнить, что это стадии эволюции сверхлюдей, которые, вероятно, имеют отношение к пятому и седьмому из Семи Путей. "Тайная Доктрина" допустила неточность, использовав то же самое слово "Асуры" для именования тех, кто покинул Лунную Цепь из первой планеты седьмого Раунда и создал на Земле проблему "отказавшись создавать". Читатели "Происхождения Человека" должны учесть эту неточность и исправить её тем, что здесь написано, а также дополнить некоторыми деталями которые будут написаны позже, потому что я была введена в заблуждение (это слова Анны Безант — прим. перев.) повторным использованием данного слова в "Тайная Доктрина". Человеческие существа, по сути, не могут существовать в двух последовательных Цепях, потому что должны будут стать сверхлюдьми для этого. Те кто не достиг установленного уровня развития, входят посреди второй Цепи для продолжения своей собственной эволюции и ведут за собой человечество до конца этой Цепи вплоть до освобождения будучи в числе её "Лордов". Некоторые из этих Лордов, в свою очередь, работали над созданием форм в третьей Цепи (В терминологии "Тайной Доктрины" их называют "Баршихад Питри"). Раннее человечество второй Цепи было выведено из царства животных в первой, царство животных во второй — из растительного мира в первой, а растительное царство во второй, в свою очередь, из минерального царства в первой. Три элементальных царства нисходящей дуги в первой Цепи похожим образом пришли во вторую Цепь, заполнив минеральное царство и два элементальных, в то время как первое элементальное было сформировано новым импульсом жизни от Логоса. | At the end of this first Chain, all who attained the appointed level set for it-- that which, as said before, corresponded to our first Initiation-- entered on one or other of the seven Paths, one of these leading to work on the second Chain as the builders of the forms of its humanity, playing to it a part similar to that played later on our earth by the ` Lords of the Moon' .¹ (¹ The Barhishad Pitris of The Secret Doctrine. ) These are called by H. P. Blavatsky ` Asuras,' i.e., ` living beings' ; later the term was confined by usage to living beings in whom intellect, but not emotion was developed.2 (² These Asuras acted on the second Chain as Barhishad Pitris, and on the third as Agnishvatta Pitris, and formed one of the highest classes of the superhuman Manasaputras who came to our earth, according to The Secret Doctrine. It must be remembered that these stages are all superhuman; they apparently indicate the superhuman stages of the fifth of the seven Paths named on p.14. In The Secret Doctrine a difficulty is created by the use of this same name Asuras for those who left the lunar Chain from the first globe of its seventh Round, and who caused trouble on Earth by ` refusing to create' . Readers of The Pedigree of Man must correct it by this, and by details given later, for I was led into a mistake by the double use of the word in The Secret Doctrine. The human beings can never exist, as such, on more than two successive Chains. They must have become Supermen, for such appearance.-- AB.) Those who did not succeed in reaching this level entered the second Chain for their own further evolution at its midmost point and led its humanity, at the close of that Chain reaching liberation and being among its ` Lords' ; some of these Lords, in turn, worked on the third Chain in building the forms of its humanity.¹ (¹In the nomenclature of The Secret Doctrine, becoming its Barhishad Pitris.) The early humanity on the second Chain was drawn from the animal kingdom of the first; the animal kingdom of the second Chain from the vegetable of the first; while the vegetable kingdom of the second came from the mineral of the first. The three elemental kingdoms on the downward arc of the first Chain passed similarly into the second Chain, filling the mineral kingdom and two of the elemental, while the first elemental kingdom was formed from a new impulse of life from the LOGOS. |
| Во второй Цепи, дальнейший спуск в материю даёт нам планету на эмоциональном плане, астральную планету, которая состоит из более плотного материала, что делает вещи немного более ясными и понятными. Мы видим планеты A и G на интуитивном уровне, B и F на высшем ментальном, C и E на нижнем ментальном и D на эмоциональном. На этой нижней планете вещи были немного более похожи на те к которым мы привыкли, хотя они всё ещё весьма странные и чудные. Таким образом, вещи, в основном представленные растительным миром, двигались с лёгкостью животных, хотя были лишены каких либо чувств. Они не были привязаны к физической материи, в следствии чего были очень подвижны. Молодое человечество жило здесь в близком контакте с Сияющими, которые всё ещё доминировали в поле эволюции, причём Формирующие Ангелы и Ангелы Желаний — Рупа Дэвы и Кама Дэвы — сильно, но в основном непреднамеренно, влияли на человеческую эволюцию. Страсть проявила себя во многих кто имел эмоциональное тело на планете D, а её зародыш был заметен в животных. Различия были заметны в силе ответной реакции на вибрации создаваемые, сознательно и бессознательно, Сияющими, но изменения были постепенными, а прогресс — медленным. Позднее, когда раскрылось интуитивное сознание, появилось сообщение между этой Схемой и той Схемой в которой Венера сейчас — физическая планета. Та Схема — Цепь следующая за нашей, и некоторые пришли из неё в нашу вторую Цепь, однако мы не могли сказать, принадлежат ли они в человечеству Венеры или "Штабу". | In the second Chain, the further descent into matter gives us a globe on the emotional plane, an astral globe, and the denser material makes things a little more coherent and comprehensible. We have then A and G on the intuitional level, B and F on the higher mental, C and E on the lower mental, and D on the emotional. On this lowest globe, things were a little more like those to which we are accustomed, though still very strange and weird. Thus things with the general appearance of vegetables moved about with the freedom of animals, though apparently with little, if any, sentiency. They were not anchored to physical matter, and hence were very mobile. The young humanity here lived in close contact with the Shining Ones, who still dominated the evolutionary field, and the Form-Angels and the Desire-Angels-- Rupa-Devas and Kama-Devas-- strongly, but for the most part unintentionally, influenced human evolution. Passion showed itself in many who now had emotional bodies on globe D, and its germs were visible in animals. Differences were noticeable in the capacity to respond to vibrations sent out, consciously and unconsciously, by the Shining One, but changes were very gradual and progress was slow. Later, when the intuitional consciousness unfolded, there was communication between this Scheme and the Scheme of which Venus is now the physical globe; that Scheme is a Chain ahead of ours, and some came to our second Chain from there; but whether they belonged to the Venus humanity, or were members of the “Staff,” we could not tell. |
| Огромные облака материи ослепительного цвета были заметной чертой планеты D первого Раунда. В следующем Раунде они становились плотнее, ярче, более податливы вибрациям которые придавали им форму. Трудно сказать где были животные, а где растения. Основная работа велась на высших уровнях, оживляя податливую материю для будущего использования, оказывая почти незаметный эффект на низшие формы. Как сейчас элементальная эссенция используется для построения эмоционального и ментального тел, так и Формирующие Ангелы и Ангелы Желаний искали как наилучшим образом приспособить себя к жизни в этих облаках материи. Они спускались вниз, подплан за подпланом, в более плотную материю, но не использовали человеческое царство. Даже в настоящее время Дэва, или Ангел, может одушевить целую деревню, поэтому такое действие имеет широкое распространение. Эмоциональная и нижняя ментальная материя формировали тела этих Ангелов, изменяясь и перемешиваясь, а постоянные атомы минералов, растений и даже животных, берут начало в таких телах Ангелов, вырастая и развиваясь. Ангелы, казалось, не имели никакого интереса к ним, также как мы проявляем мало интереса к эволюции микробов внутри наших тел. Сейчас, однако, они проявили некоторый интерес к животным и их способность к ответу на внешние силы быстро растёт. | Great surging clouds of matter, splendid in colour, were a noticeable feature on globe D in the first Round; they became in the following Round denser, more brilliantly coloured, more responsive to vibrations which shaped them into forms, whether vegetable or animal it is hard to say. Much of the work was on the higher levels, a vitalising of subtle matter for future use, showing but little effect on the lower forms. Just as now elemental essence is used to build emotional and mental bodies, so then the Form- and Desire-Angels were seeking to differentiate themselves more fully by using these clouds of matter and living in them. They came down, sub-plane by sub-plane, into denser matter, but were not in this using the human kingdom. Even at the present time a Deva, or Angel, may ensoul a whole country-side, and such action was very general then; the emotional and lower mental matter formed the bodies of these Angels, changing, intermingling; and incidentally permanent atoms of vegetables, minerals, and even animals, rooting themselves in such Angel-bodies, grew and evolved. The Angels seemed to take no particular interest in them, any more than we interest ourselves in the evolution of microbes within ourselves; now and then, however, some interest was shown in an animal, and its capacity to respond increased rapidly under such conditions. |
| Изучая растительное сознание во второй Цепи — в котором мы, в настоящий момент люди, жили в растительном мире — мы обнаружили тусклую осознанность сил действующих на них и отчётливое чувство принуждения к росту. В некоторых было чувство нехватки роста, желания роста. Один из иследователей заметил: "Я пытаюсь зацвести". В других было чувство слабого сопротивления указанному пути роста и неотчётливые попытки идти своим собственным путём. Некоторые, казалось, пытались использовать любые силы контактирующие с ними, и в их зачаточном сознании полагали, что всё вокруг существует для них. Некоторые пытались оттолкнуться в направлении которое притягивало их и были неудовлетворены и смутно обижены. Один, будучи частью Дэвы, пытался этому помешать, потому что Дэва, естественно, делал всё для себя, а не для его тела. С другой стороны, с затуманенной точки зрения растения, деятельность Дэвы была столь же непостижима, сколь для нас нас — деятельность погоды. К концу Цепи, намного более развитые растения демонстрировали некоторый разум, похожий на интеллект младенца, распознающий присутствие животных, симпатизирующий одним соседям, недолюбливая других. Кроме того, там было стремление к единству, которое было, очевидно, результатом нисходящего толчка жизни в более плотную материю Волей работающей в Природе для спуска в более плотные уровни. Эмоциональные формы, не привязанные к физическому миру, были очень нестабильны и имели обыкновение плавать без какой-либо ясной цели. | Studying vegetable consciousness in the second Chain-- in which we, who now are human, were living in the vegetable world-- we find a dim awareness of forces playing on it, and a certain sense of compulsion towards growth. In some, there was a feeling of the want to grow, the wish to grow; as one of the investigators remarked: “I am trying to flower.” In others there was a slight resistance to the line of growth impressed, and a vague groping after another self-chosen direction. Some seemed to try to use any forces that contacted them, and in their germinal consciousness held that all around existed for them. Some tried to push out in a direction which attracted them, and were frustrated and became vaguely resentful; one, forming part of a Deva, was observed to be thus hindered, since the Deva was naturally arranging things to suit himself, and not any constituents of his body. On the other hand, from the obscure view-point of the vegetable, the Deva' s proceedings were as incomprehensible as the weather is to us in these days, and often as troublesome. Towards the end of the Chain, the more highly developed vegetables were showing a little mind, in fact a fair baby intelligence, recognising the existence of external animals, liking the neighbourhood of some and shrinking from others. And there was a craving for more cohesion, evidently the result of the downward push of life into matter of greater density, the Will working in Nature for descent into denser levels. Without the physical anchorage the emotional forms were very unstable, and tended to float about vaguely and without purpose. |
| В седьмом Раунде этой Цепи значительное число существ выпало из потока эволюции, оставшись слишком далеко позади, чтобы принять адекватные формы. Они вошли позже в третью, Лунную, Цепь, как люди. Другие достигли уровня отмеченного третьим Посвящением, уровня, достаточного для успешного завершения второй Цепи и вступили на один из Семи Путей, один из которых, как было сказано ранее, ведёт к работе в следующей Цепи. Те, кто не выпал из эволюции, но ещё не достиг достаточного уровня, перешли в третью Цепь, войдя в неё в том Раунде, который соответсвовал их достигнутому уровню развития. Животные, лидирующие в развитии, индивидуализировались во второй Цепи и начали свою человеческую эволюцию в Лунной Цепи, быстро проходя через её нижние царства и становясь людьми. Они вели за собой эволюцию той Цепи, пока уже упомянутые классы — сначала "выпавшие", затем те, кто не достиг полного успеха — не влились из второй Цепи и не стали в свою очередь лидерами. Лидеры второй Цепи Растительного Царства перешли в в четвёртый Раунд Животного Царства Лунной Цепи как млекопитающие, пропуская стадии инфузории и низших животных — рыб и рептилий. Остальные вошли в первый Раунд в качестве низших животных. Сознание Минерального Царства второй Цепи прошло в Растительное Царство Лунной Цепи, а Минеральное Царство было заполнено из высшего Элементального Царства второй Цепи. Как и прежде, низшее Элементальное Царство было заполнено новой волной жизни из Логоса. | In the seventh Round of this Chain a considerable number dropped out from its humanity as failures, having fallen too far behind to find suitable forms; and they went on later into the third, the Moon Chain, as men. Others reached the level now marked by the third Initiation, the level appointed for success on the second Chain, and entered on one of the seven Paths, one, as before, leading to the next Chain for work thereon. Those who were not failures, but had not reached perfect success, went on to the third Chain, entering it at the Round suitable for the stage previously reached. The foremost from the animal kingdom individualised on the second Chain, and began their human evolution on the Moon Chain, passing through its lower kingdoms very rapidly and becoming men; they then led evolution on that Chain until the classes already mentioned-- first the failures, and then those who had not achieved perfect success-- dropped in from the second Chain and became successively the leaders. The foremost from the second Chain Vegetable Kingdom entered the Moon Chain Animal Kingdom as mammals, in its fourth Round, not passing through the infusoria and lower animal types-- fishes and reptiles; the rest came in, in its first Round, as animals of the lower types. The consciousness in the second Chain Mineral Kingdom passed on into the Vegetable Kingdom in the Moon Chain, and the Mineral Kingdom was filled from the highest Elemental Kingdom of the second Chain. As before, the lowest Elemental Kingdom was filled by a new wave of life from the LOGOS. |
| Здесь можно упомянуть один важный принцип: каждый из семи подпланов, которые образуют план, делятся на семь частей, чтобы тело, содержащее материю всех подпланов в своём составе, проявляло активнось только в тех частях которые соответствуют числу уже пройденных, или проходимых в данный момент, Цепей или Раундов. Человек, работающий во втором Раунде второй Цепи, сможет использовать только первые две части каждого подплана астральной и ментальной материи своего эмоционального и ментального тел. В третьем Раунде он сможет использовать уже первую, вторую и третью части, хотя третью он сможет использовать не так полно, как сможет в третьем Раунде третьей Цепи. Далее, в нашей Земной Цепи, человек во втором Раунде будет работать с первой и второй частями каждого подплана и, в некоторой степени, с третьей и четвёртой, поскольку он в четвёртой Цепи. Таким образом, не смотря на то, что он имеет материю всех подпланов в своём теле, лишь две нижних части двух нижних подпланов в полной мере активны, и только через них его сознание может полностью работать. Только в седьмой Расе седьмого Раунда человек обретёт великолепное тело в котором каждая частичка будет отзываться, однако не так хорошо как в следующих Цепях. | An important principle may here be mentioned: each of the seven sub-planes which make up a plane is again divided into seven; hence a body, while containing matter of all the sub-planes in its constitution, will show activity only in the subdivisions corresponding to the number of the Chains or Rounds already experienced, or in the course of being experienced. A man working in the second Round of the second Chain will be able to use in his emotional and mental bodies only the first and second subdivisions of each sub-plane of astral and mental matter; in the third Round he will be able to use the first, second and third, though not so fully as regards the third as he will do when he shall be in the third Round of the third Chain, and so on. Thus later on, in our Earth Chain, man in the second Round was working at and through the first and second subdivisions of each of the sub-planes, and feebly in the third and fourth, as he was in the fourth Chain; so that, while he had matter of all the sub-planes in him, it was only the two lower subdivisions of the two lower sub-planes that were fully active, and through these only could his consciousness fully work. Not until the seventh Race of our seventh Round will man possess the splendid body in which every particle will thrill responsive to himself, and even then not as perfectly as in later Chains. |
Начало Лунной Цепи | Early times on the moon chain |
| Лунная Цепь — третья по счёту — ещё глубже погружена в материю, а средняя планета находится на физическом плане. планеты A и G на высшем ментальном, B и F на низшем ментальном, C и E на эмоциональном, D на физическом. Эта средняя планета, сцена наибольшей активности в Цепи, ещё существует в виде Луны, хотя Луна — это то, что осталось после потери большей части вещества, её внутреннее ядро. После разрушения коры, планета значительно уменьшилась в размере и уже на пути к полному разрушению. Фактически, Луна уже мертва. | ON the Moon Chain-- the third in succession-- there is a deeper plunge into matter, and the middle globe is on the physical plane; A and G are on the higher mental, B and F on the lower mental, C and E on the emotional, and D on the physical. This middle globe, the scene of the greatest activity in the Chain, is still surviving as the Moon, but the Moon is only what is left of it after much loss of material, its inner core, as it were, after the disintegration of the crust, a globe much diminished in size, on its way to total wreck-- a corpse, in fact. |
| Следуя за сознаниями тех, кого мы обнаружили в виде минералов в первой Цепи, в виде растений во второй, мы попадаем на гребень растущей волны которая несёт нас с собой в третью Цепь в качестве млекопитающих в четвёртый Раунд на планете D, Луны. Эти млекопитащие — удивительные создания, маленькие, но необычайно подвижные. Наиболее развитые из них похожи на обезьян, делающих огромные прыжки. Создания четвёртого Раунда, как правило, сначала покрыты чешуёй, позже их кожа становится похожей на лягушачью, затем, наиболее развитые виды, покрываются волосами которые образуют очень жесткую шерсть. Воздух совсем не похож на нашу настоящую атмосферу, тяжёлый и удушающий, но, очевидно, подходящий Лунным обитателям. Сознания, за которыми мы следуем, взяли тела маленьких млекопитающих, с длинным телом и короткими ногами, смесь горностая, мангуста и луговой собачки, с коротким, почти незаметным, хвостиком, абсолютно неповоротливым и ill-finished. У них красные глаза, видящие в темноте. Выбираясь из своих нор, они поднимают себя на задних ногах, которые, вместе с хвостом, образуют треножник и вертят головой, принюхиваясь. Эти животные довольно разумные и их взаимоотношения с лунными людьми, по крайней мере в этой местности, кажутся более дружественными чем между дикими животными и людьми на нашей планете. Эти создания не приручены, однако не разбегаются в стороны при приближении человека. В других местах, где люди более первобытны и съедают своих врагов когда достают их, или животных, когда мясо людей недоступно, дикие создания очень робкие и убегают от мест обитания человека. | Following the evolving consciousnesses which we have seen as minerals on the first Chain, as vegetables on the second, we find the crest of the advancing wave which bears us within it entering the third Chain as mammals at its middle point, appearing on globe D, the Moon, in the fourth Round. These mammals are curious creatures, small but extraordinarily active; the most advanced of them are monkey-like in form, making enormous leaps. The fourth Round creatures are as a rule at first scaly in skin, and later the skin is frog-like; then the more advanced types develop bristles, which form a very coarse harsh fur. The air is altogether different from our present atmosphere, heavy and stifling, reminding one of choke-damp, but it obviously suits the Moon inhabitants. The consciousnesses we are following take the bodies of small mammals, long in body and short in legs, a mixture of weasel, mongoose and prairie-dog, with a short scrubby tail, altogether clumsy and ill-finished; they are red-eyed, and able to see in the darkness of their holes; coming out of the holes, they raise themselves on their hind legs, which form a tripod with the short strong tail, and turn their heads from side to side, sniffing. These animals are fairly intelligent, and the relations between the lunar animals and men, in this district at least, seem more friendly than between wild animals and men on our earth; these creatures are not domesticated, but do not scuttle away when men appear on the scene. In other parts, where men are mere savages eating their enemies when they can get them, and animals when man-flesh is unobtainable, the wild creatures are timid, and fly from human neighbourhood. |
| Вслед за этой стадией животной жизни, приходят новые виды созданий с очень подвижными и мягкими конечностями, обитающие, в основном, на деревьях. Их лапы удивительно изменились: у них один палец расположены под прямым углом к лапе, как шпора у петуха. Этот палец заканчиваются когтем, который быстро перемещается под веткой по которой идёт животное. Оставшаяся часть лапы остаётся незадействованной, однако перемещаясь по земле он идёт на подушечках, в то время как коготь находится сзади, выше уровня земли и не мешает движению. | After this first stage of animal life, comes a spell as creatures that live much in the trees, the limbs double-jointed, the feet padded; the feet are curiously modified, with a thumb-like projection at right-angles to the limb, like the spur of a cock, armed with a curving claw; running rapidly along the underside of branches, the animal uses this to hold on by, the remaining part of the feet being useless; but when moving on the ground it walks on the pads, and the spur sticks out behind, above the ground level, and does not impede movement. |
| Другие животные, намного более развитые и разумные чем те, похожи на обезьян и обитают поблизости от человеческих поселений и служат ему различными способами. Они стали идивидуализироваными на планете D этого четвёртого Раунда и на планетах E, F и G, развивая человеческое, эмоциональное и ментальные тела, а также каузальное, которе, будучи полностью сформированным, показывает лишь небольшой рост. Они покинут Лунную Цепь в середине седьмого Раунда и, как мы видим, они идут через три Раунда Лунной Цепи, развиваясь как люди. Среди них, обособившись в небольшой общине живущей в деревне, были обнаружены настоящие Мастера, Марс и Меркурий, которые сейчас стоят во главе Теософского Сообщества и известны также как Ману и Бодхисаттва (Официальные титулы Глав — Король и Священник, Правитель и Учитель — Коренной Расы) шестой Коренной Расы на нашей Земле, в настоящем четвёртом Раунде Земной Цепи. | Other animals, more highly developed than these and far more intelligent, monkey-like in form, live habitually in human settlements, and attach themselves strongly to the men of their time, serving them in various ways. These become individualised on globe D of this fourth Round, and on globes E, F and G develop human, emotional and mental bodies, the causal, though fully formed, showing but little growth. These will leave the Moon Chain in the middle of the seventh Round, as we shall see, and thus go through, on the Moon Chain, three Rounds of development as men. Among these, individualised in a small community living in the country, are observed the present Masters, Mars and Mercury, who are now at the head of the Theosophical Society , and who are to be the Manu and Bodhisattva¹ (¹ The official titles of the Heads-- the King and the Priest, the Ruler and the Teacher-- of a Root Race.) of the sixth Root Race on our earth, in the present fourth Round of the terrene Chain. |
| Сознания животных за которыми мы следили после смерти их тел на планете D практически спали на протяжении остатка четвёртого Раунда и на протяжении следующих трёх планет в пятом Раунде, потеряв эмоциональные и зачатки ментальных тел почти сразу после смерти физических, и не имея каузальных тел, они оставались спящими в раю некоторого рода, видя приятные сны и не имея представления о реальных мирах. На планете D пятого Раунда они опять были отправлены вниз в тела, оказавшись большими обезьяноподобными существами которые могли прыгать до сорока футов в высоту, наслаждаясь захватывающими пируэтами высоко в воздухе. Во время четвёртой человеческой расы на этой планете D, они были одомашнены, став защитниками имущества своих хозяев. Они играли с детьми в доме, катали их у себя на спине или носили в руках, а также интенсивно развивали чувство привязанности к своим человеческим хозяевам. Дети с удовольствием прижимались к их густому мягкому меху и восхищались огромностью своих преданных защитников. Одна сцена может служить в качестве примера индивидуализации этих созданий. | The consciousnesses of the animals we are following after the death of their last bodies on globe D, practically slept through the remainder of the fourth Round and through the first three globes of the fifth; losing their emotional and inchoate mental bodies very shortly after the death of the physical ones, and having no causal, they remained sleeping in a sort of heaven with pleasant dreams, without touch with the manifested worlds, the gulf between them and those worlds unbridged. On globe D of the fifth Round, they were again thrown down into bodies and appeared as large monkey-like creatures, leaping forty feet at a bound, and appearing to enjoy making tremendous springs high into the air. In the time of the fourth human race on this globe D they became domesticated, acting as guardians of their masters' property and as playmates of the children of the household, much as faithful watch-dogs may be now, carrying the children on their backs and in their arms, and developing intense affection for their human masters; the children nestled delightedly in their thick soft fur, and enjoyed the huge bounds of their faithful guardians. One scene may act as a type of the individualisation of such creatures. |
| В одном жилище расположился Лунный человек с женой и детьми. Мы их знаем под именами Марс и Меркурий, Махагуру и Surya. (См. "Просветы в Вуали Времени" в издании "Теософист" 1910, 1911. Mahaguru это Лорд Гаутама, а Surya это Лорд Майтрейя. Почему эти животные оказались так близко к тем, кто должен был стать их Учителями на тогда ещё далёкой Земле? Были ли они растениями выращиваемыми ими, как мы выращиваем растения сейчас, in the higher cases — for the Lord Gautama and Maitreya were men on the second Chain — or in the lower cases animals and plants that had an affinity for each other? Несколько обезьяноподобных созданий жили около этого жилища, преданно служа своим хозяевам. Среди них мы заметили будущих Сириуса, Геракла, Алкиона и Мицара. Мы дали им эти имена, чтобы их можно было различать в будущем, хотя они тогда ещё не были людьми. Их астральные и ментальные тела развивались под влиянием их человеческих хозяев, как наши домашние животные развиваются под нашим влиянием. Сириус был предан, главным образом, Меркурию, Геракл — Марсу, Алкион и Мицар были сильно привязаны к Махагуру и Surya. | There is a hut in which dwells a Moon-man, his wife and children; these we know in later times under the names of Mars and Mercury, the Mahaguru and Surya.1 (1 See ` Rents in the Veil of Time' in The Theosophist of 1910, 1911. The Mahaguru is the Lord Gautama, Surya is the Lord Maitreya. Why did these animals come into this close connection with those who were to be their Masters on the then far-off Earth? Had they been plants tended by them, as we tend our plants now, in the higher cases-- for the Lord Gautama and Maitreya were men on the second Chain-- or in the lower cases animals and plants that had an affinity for each other?) A number of these monkey-creatures live round the hut, and give to their owners the devotion of faithful dogs; among them we notice the future Sirius, Herakles, Alcyone and Mizar, to whom we may give their future names for the purpose of recognition, though they are still non-human. Their astral and mental bodies have grown under the play of their owners' human intelligence, as those of domesticated animals now develop under our own; Sirius is devoted chiefly to Mercury, Herakles to Mars; Alcyone and Mizar are passionately attached servants of the Mahaguru and Surya. |
| Однажды ночью их жилище окружили дикари со своими приручёнными животными, свирепыми и сильными, напоминающих волосатых ящериц и крокодилов. Преданные защитники прибежали к жилищу своих хозяев и отчаянно защищали его. Марс вышел из дома и отпугнул нападавших оружием которым они не владели, но пока он отгонял их назад, ящероподобное создание запрыгнуло в дом за его спиной и схватило ребёнка Surya, собравшись унести его с собой. Сириус прыгнул на него, повалил на землю и бросил ребёнка Алкион, который понёс его обратно в дом. Сириус схватился с ящерицой и после отчаянной битвы убил её, но сильно покалеченный, упал без чувств на неё сверху. Тем временем, один дикарь проскользнул за спину Марса и собрался ударить его ножом в спину, но Геракл одним прыжком оказался между своим хозяином и дикарём, принял удар в свою грудь и упал, умирая. Теперь дикари летали во всех направлениях и Марс, услышав падение какого-то тела за своей спиной, пошатываясь, обернулся. Он узнал своего преданного защитника, согнулся над ним и прислонился головой к его лапе. | One night there is an alarm; the hut is surrounded by savages, supported by their domesticated animals, fierce and strong, resembling furry lizards and crocodiles. The faithful guardians spring up around their masters' hut and fight desperately in its defence; Mars comes out and drives back the assailants, using some weapons they do not possess; but, while he drives them backward, a lizard-like creature darts behind him into the hut, and catching up the child Surya, begins to carry him away. Sirius springs at him, bears him down, and throws the child to Alcyone, who carries him back into the hut, while Sirius grapples with the lizard, and, after a desperate struggle, kills it, falling senseless, badly mangled, over its body. Meanwhile a savage slips behind Mars and stabs at his back, but Herakles, with one leap, flings himself between his master and the weapon, and receives the blow full on his breast, and falls, dying. The savages are now flying in all directions, and Mars, feeling the fall of some creature against his back, staggers, and, recovering himself; turns. He recognises his faithful animal defender, bends over his dying servant, and places his head in his lap. |
| Бедная обезьяна подняла глаза полные преданности и посмотрела на лицо своего хозяина, тем самым выполнив свой долг служения, самоотверженно пытаясь его защитить. На неё полился ответный огненный поток силы Волевого аспекта Монады и в этот момент умирающая обезьяна индивидуализировалась, умерев уже человеком. | The poor monkey lifts his eyes, full of intense devotion, to his master' s face, and the act of service done, with passionate desire to save, calls down a stream of response from the Will aspect of the Monad in a fiery rush of power, and in the very moment of dying the monkey individualises, and thus he dies-- a man. |
| Сириус, сильно покусанный своим ящероподобным врагом, был ещё жив и его внесли в жилище. Он прожил ещё довольно долго, покалечённый, с трудом перемещавшийся по дому. Было очень трогательно видеть его безмолвную привязанность к своей хозяйке — его глаза следовали за ней где бы она не была. Ребёнок Surya нежно заботился о Сириусе, а его собратья, Алкион и Мицар, постоянно окружали его. Постепенно его разум, питаемый чувством любви, становился сильнее, пока его низшая часть, стремясь вверх, не достигла ответа от высшей, вызвав каузальное тело к жизни незадолго до смерти. Алкион и Мицар жили ещё некоторое время после его смерти, сохраняя свою наиболее яркую черту характера — преданность к Махагуру и Surya — пока их эмоциональное тело не вызвало отклика интуитивного плана, после чего они также индивидуализировались и ушли. | Our damaged monkey, Sirius, has been very much chewed up by his lizard-enemy, but is still living, and is carried within the hut; he lives for a considerable time, a crippled wreck, and can only drag himself about with difficulty. It is touching to see his dumb fidelity to his mistress; his eyes follow her everywhere as she moves about; the child Surya nurses him tenderly, and his monkey comrades, Alcyone and Mizar, hang round him; gradually his intelligence, fed by love, grows stronger, until the lower mind, reaching up, draws down response from the higher, and the causal body flashes into being, shortly before his death. Alcyone and Mizar live on after his death for some time, one-pointed devotion to the Mahaguru and Surya their most marked characteristic, until the emotional body, instinct with this pure fire, calls down an answer from the intuitional plane, and they also reach individualisation, and pass away. |
| Описанные случаи — хорошие примеры трёх важных путей индивидуализации, (см. главу "Пути Индивидуализации" в книге "Внутренняя Жизнь") трёх нисходящих потоков высшей жизни через каждый из аспектов Тройственного Духа, через Волю, через Мудрость и через Интеллект. Действие вызывает Волю, Любовь вызывает Мудрость, Разум вызвает Интеллект. Это три "правильных" способа индивидуализации. Есть и другие, о которых мы скажем позже, но те способы "неправильные" и представляют собой отражение "правильных" путей в более плотной материи, поскольку ведут к великим страданиям. | These cases are good instances of the three great types of methods of individualisation,1 (¹ See on this C. W. Leadbeater' s ` Modes of Individualisation' , in The Inner Life, vol, ii, § 6.) in each of which the downflow of the higher life is through one aspect of the Triple Spirit, through Will, through Wisdom, through active Intellect. Action reaches up and calls down Will; Love reaches up and calls down Wisdom; Mind reaches up and calls down Intellect. These are the three ` Right Ways' of Individualisation. Others there are, that we shall turn to in a moment, reflections of these in denser matter, but these are ` Wrong Ways' and lead to much sorrow. |
| С этого момента, сознания, за которыми мы внимательно следили, определённо стали человеческими, с теми же каузальными телами которыми они пользуются в настоящее время. Они оказались на планете E в качестве человеческих существ, однако они не играли там какой-либо определённой роли. Они плавали в атмосфере как рыбы в воде, недостаточно развитые для того, чтобы принять участие в нормальной жизни. Новое эмоциональное тело на планете E было сформировано особого рода протуберанцем, образовавшись вокруг постоянного эмоционального атома. Впервые индивидуализировавшиеся люди не рождаются детьми её коренных обитателей, которые, говоря между делом, не располагают к такому появлению. Нельзя сказать, что их настоящий прогресс, как человеческих существ, начнётся до того, как они опять родятся на планете D шестого Раунда. Некоторые улучшения определённо есть в эмоциональном теле плавающим в атмосфере планеты E, в ментальном теле похожим образом плавающим на планете F, и в каузальном — на планете G. Это улучшение проявляется в спуске сквозь атмосферы планет A, B и C шестого Раунда, где материя, встраиваемая в каждое тело, более подходяща для этой цели. Однако, как было сказано, настоящий прогресс будет на планете D, где физическая материя доминирует над остальными. | Henceforth these consciousnesses that we have been specially following are definitely human, and have the same causal bodies which they still use; they are in globe E as human beings, but are not taking any definite part in its ordinary life. They float about in its atmosphere like fishes in water, but are not sufficiently advanced to share in its normal activities. The new emotional body on globe E is produced by a kind of protuberance formed round the emotional permanent atom; the newly individualised are not born as children of its inhabitants, who, it may be said in passing, are not prepossessing in appearance; their real progress as human beings cannot be said to begin until they land again on globe D in the sixth Round. Some consolidation and improvement there certainly is-- in the emotional body floating in the atmosphere of globe E, in the mental similarly floating in that of globe F, and in the causal likewise in that of globe G. This improvement is shown in the descent through the atmospheres of globes A, B and C of the sixth Round, wherein the matter drawn into each body is better of its kind, and is more coherent. But, as said, the effective progress is on globe D, whereon physical matter is once more donned. |
| Среди развитых животных пятого Раунда, живущих в близком контакте с примитивными человеческими существами, есть и те, кто представляют особый интерес, поскольку они позже стали примерами того, чем можно стать пройдя путь схожий с путём индивидуализации. Они индивидуализировались одним из "неправильных" способов упомянутых ранее. Они пытались подражать человеческим существам среди которых жили, чтобы показать своё превосходство перед сородичами, важничая и красуясь перед ними. Эти обезьяноподобные существа, похожие на тех, что мы уже наблюдали, но заметно умнее и одарённее, или, по меньшей мере, наделённых даром подражать, они играли в людей, как дети играют во взрослых. Они индивидуализировались благодаря тщеславию, ненормально развив способность подражать, вызывая сильное чувство отделения самостоятельного "Я" животного от других до тех пор, пока это усилие не вызвало ответ с высших уровней, тем самым сформировав эго. Однако попытка подняться выше своих сородичей, без восхищения или любви к хотя бы одному из тех, кто выше их, лишь с целью посмотреть вниз, ничего не изменило в животных желаниях и не сделало их человеческими, не построило фундамент для дальнейшего гармоничного развития эмоциональной и интеллектуальной состовляющих. Они стали независимыми, эгоцентричными и самодостаточными, думающими только о себе, не пытаясь объединиться с другими для достижения общей цели. Когда они умерли, после того как индивидуализировались, они заснули на время между смертью и перерождением на планете D шестого Раунда, почти как другие индивидуализировавшиеся животные о которых мы говорили, но с одним отличием — a difference of enormous import to the lines of growth — если в предыдущих случаях новые человеческие существа думали о своих обожаемых владельцах на планете D с любовью, тем самым усиливая и развивая свои эмоции, то индивидуализировавшиеся тщеславием думали только о себе, о своём совершенстве, остановив свой эмоциональный рост. | Among the advanced animals in this fifth Round, living in contact with primitive human beings, there are some who are of interest because they later drift together into a type founded on a similarity of the method of individualisation. They individualise in one of the ` Wrong Ways' aforesaid. They try to imitate the human beings among whom they are, in order to gain credit for superiority with their fellow-animals, strutting about, full of vanity, and constantly ` showing off' . They are monkey-like creatures, much like those previously observed, but distinctly cleverer and with more imaginative, or, at least, imitative faculty, and they play at being human beings, as children play at being grown up. They individualise by this intense vanity, which stimulates the imitative faculty to an abnormal degree, and causes a strong feeling of separation, an emphasising of the dawning ` I' of the animal, until the effort to be distinguished from others calls down an answer from the higher levels, and the ego is formed. But the effort to rise above their fellows, without either admiration or love for any one above them, to rise only in order that they may look down, does nothing to change animal passions into human emotions, and lays no foundation for future harmonious growth of the emotional and intellectual natures. They are independent, self-centred, self-sufficient, each thinking of himself only, with no thought of co-operation, or union for a common purpose. When they die, after becoming individualised, they dream away the interval between death and re-birth on globe D in the sixth Round, much in the same way as did the other individualised animals described, but with one difference-- a difference of enormous import to the lines of growth-- that in the previous cases the new human beings had their minds fixed lovingly on their adored owners of globe D, and their emotions were thus strengthened and improved, whereas those individualised by vanity fixed their minds only on themselves and their own excellences, and hence had no emotional growth of love. |
| Другая группа животных индивидуализировалась благодаря восхищению человеческими существами с которыми они столкнулись, они также пытались подражать им, но не потому что хотели выделиться из массы своих собратьев, а потому что они рассматривали человеческих существ как превосходящий вид и хотели быть похожими на них. У них не было сильной любви или желания служить, но было стремление обучаться и полная готовность подчиняться, происходящая из восхищения к превосходящим хозяевам. Они тренировались своими владельцами, сначала простым трюкам, затем несложным поручениям, в них росло чувство взаимодействия и сотрудничества с хозяевами. Они пытались угодить им и заслужить похвалы, не потому что они заботились исключительно о них, а потому что им позволили сотрудничать и получать одобрение, становясь всё ближе к тем великим существам с которыми они работали. Когда они индивидуализировались через рост осознанности, их интелект стал способен понять пользу дисциплины и сотрудничества, увидеть преимущества объединения усилий и необходимости послушания. Они прониклись чувством совместной работы и стали готовы служить цели, для своего прогресса в будущем. | Another set of animals is individualised by admiration of the human beings with whom they come into contact, and they also seek to imitate them, not because they wish to outstrip their fellows, but because they regard the human beings as superior and wish to be like them. There is no strong love of them, or wish to serve them, but there is much desire to be taught and great readiness to obey, growing out of the admiration felt for them as superior beings. They are trained by their owners, first to perform tricks and then to do trifling services, and in this way they grow into a certain sense of co-operation with their owners; they try to please them and to win their approval, not because they care specially for them, but because the permitted co-operation, resulting from the approval won, brings them nearer to the greater beings with whom they work. When they individualise through the growth of intelligence, the intellect is ready to submit to discipline, to co-operate, to see the advantages of united effort, and the necessity for obedience. They carry into their intermediate existence this sense of united work and willingness to submit to direction, to their own great advantage in the future. |
| Ещё один тип животных развивался по самому неудачному пути, оттачивая свой ум вынужденным страхом. На них охотились для пищи и часто жестоко помыкали дикие виды людей. Они могли достичь индивидуализации в попытках избежать жестокости, в попытках уйти от погони. Они развили хитрость, изворотливость и другие похожие качества. Сталкиваясь с людьми, они усиливали свой ум по самым нежелательным нправлениям, но в результате всё равно индивидуализировались. В одном случае животное пришло в ярость, увидев как убили его друга, и эта ярость послужила причиной индивидуализации. В другом случае пантероподобое существо индивидуализировалось из за сильного желания причинять боль, потому что это желание давало ощущение власти над другими, но это, опять же, пример пагубного влияния человека. В этих случаях, длинный период между индивидуализацией и перерождением был заполнен снами об успешных попытках убежать от погони, о коварной мести и причинения боли тем, кто плохо обращался с ними на протяжении их последней животной жизни. Неудачный результат налагал ответственность на человека допустившего это, что создавало связь в будущих жизнях. Возможно не будет безосновательным рассматривать такие индивидуализации как преждевременные, как принятие человеческой формы слишком быстро. Мы снова обнаружим эти примеры в шестом Раунде, где новое человечество развивалось по тем путям, которые соответсвовали способам их индивидуализации. Судя по всему есть лишь три способа индивидуализации вызванные нисходящим потоком, те же способы в основе которых лежит усилие направленное снизу вверх, могут служить примером "неправильного" пути. | Another type is developed along a most unfortunate line, that of mind rendered keen and alert by fear; animals hunted for food or owned by savage types of men, and often cruelly treated, may reach individualisation by efforts to escape cruelty, by planning how to escape when chased; they develop craft and cunning and similar faculties, showing a distorted ingenuity bred of fear, with much suspicion, distrust and revengefulness. When the mind has been thus strengthened to a certain point in contact with men, albeit along most undesirable lines, individualisation results; in one case we observed that a creature' s mate was killed, and there was a great rush of hatred and passionate revenge, causing individualisation; in another a lynx-like animal individualised by an intense desire to inflict pain, as yielding a sense of power over others; but here again the stimulus was a malign human influence and example. The long interval between individualisation and re-birth is in these cases filled with dreams of successful escapes, of treacherous revenges, and of cruelties inflicted on those who misused them during their last animal lives. The unfortunate result throws responsibility on the man who caused it, and makes a link in future lives; it would perhaps be not unreasonable to regard all such individualisations as premature-- “taking the human shape too soon”. We shall find these types again in the sixth Round, working out their new humanity along the lines determined by their respective methods of individualisation. It would seem as though only the three kinds of individualisations caused by a downflow from above were in the Plan and that the forcing upward from below was brought about by the wrong-doing of man. |
| Прежде чем проследовать за ними и нашими друзьями к их жизням на планетах D в шестом Раунде, мы взглянем на развитые цивилизации с городами в Лунной Цепи этого, пятого, Раунда. Там было много общин разбросанных по всей планете из людей очень разных по своему развитию; некоторые, как те которые жили в уже упомянутом жилище, были добрыми, хотя слабо развитыми, решительно дававшим отпор когда на них напали, другие были дикими, задиристыми и воинственными, несомненно из за их непомерной жажды крови и жестокости. В добавок к этим разнообразным общинам, большим и маленьким, были и высокоцивилизованные люди живущие в городах, развивающих торговлю и имеющих правительство. Мы не обнаружили того, что можно было бы назвать нацией; города и заметная — иногда очень большая — территория вокруг них, с встречающимися то тут то там деревнями, образовывала отдельный Штат, и все такие Штаты постоянно заключали и нарушали переменчивые соглашения о торговле, взаимной защите и т.п. | Ere following both these and our friends of other types into their lives on globes D on the sixth Round, we may glance at the higher civilisation of the cities of the Moon Chain in this, its fifth, Round. There were many communities scattered over the globe leading distinctly primitive lives; some, like those in the hut already mentioned, who were kindly, although little developed, fighting vigorously when attacked, while others were savage, quarrelsome and continually at war, apparently for the mere lust of blood-shedding and cruelty. In addition to these various communities, some large, some small, some nomad, some pastoral, there were more highly civilised people, living in cities, carrying on trades, ruled by settled governments. There did not appear to be much in the way of what we should call a nation; a city and a considerable-- sometimes a very extensive-- area around it, with scattered villages, formed a separate State, and these States entered into fluctuating agreements with each other as to trade, mutual defence, etc. |
| Один случай может послужить иллюстрацией. Неподалеку от того, что соответсвует экватору, был большой город, больше похожий на кладбище ("it looks more like a cemetery" — прим. перев.), с большими территориями вспаханной земли вокруг. Город был разбит на кварталы, соответсвующих классам жителей. Те кто были беднее, жили на улице в течении дня, и ночью, или во время дождя, забирались под плоские крыши, напоминающие дольмены, которые вели в прямоугольные комнаты выдолбленные в скале. Они были похожи на подземные длинные туннели соединяющиеся друг с другом, образуя правильный лабиринт; входная дверь была сделана из огромной каменной плиты, располагавшейся на ровностоящих колоннах из камней меньшего размера. Тысячи таких комнат были расположены рядом, вдоль одной длинной закруглённой улицы, образуя внешней кольцо города. | One sample may serve as illustration. Near what. corresponds to the Equator is a great city-- but it looks more like a cemetery-- with a large extent of cultivated land round it. The city is built in separate quarters, according to the class of inhabitants. The poorer people live out of doors during the day, and at night, or when it rains, crawl under flat roofs, reminding one of dolmens, which lead into oblong holes, or chambers, cut out of the rocks. These are like underground burrows going a long way and communicating with each other, a regular labyrinth; the entrance-door is made of a huge slab of stone, resting on upright smaller stones as pillars. These rooms are massed together-- thousands of them-- lining the two sides of one long circular street, and forming the outside ring of the city. |
| Высшие классы жили внутри этого кольца в домах с куполами и с широкой терассой, построенных на возвышении; купола стояли на коротких и прочных колоннах, выгравированных по всей своей поверхности; гравюры говорили о красивой, хорошо развитой цивилизации. Огромное число таких куполов были соединены вместе на уровне своей нижней кромки, образуя пояс с такой же терассой над этой кромкой. Центр города был его самой высокой частью и был застроен более высокими домами с трёмя куполами, возвышающимися один на другим. Центральный дом имел вообще пять куполов разной высоты, каждый из которых был ниже предыдущего. К самым высоким вели ступеньки внутри одной из колонн на нижнем этаже, вокруг центральной колонны сверху. Было похоже будто дома были высечены из одной цельной горы. В верхних куполах не было предусмотрено ничего, чтобы внутрь попадал воздух и свет. В самом верхнем куполе в центре висело что-то похожее на гамак. В этом куполе молились, причём было такое впечатление, быдто молящийся не должен был касаться пола во время молитвы. | The higher classes live in the domed houses within this ring, built on a higher level, with a wide terrace in front, forming a ring right round like the road below; the domes are supported on short strong pillars, carved all over, the carving showing a fairly well-advanced civilisation. An immense number of these domes are joined together at the lower edge, and make a kind of community city, a belt, with again a circular terrace above its inner edge. The centre of the city is its highest part, and there the houses themselves are taller, with three domes, rising one above another; the central one has five domes, one on the top of the other, each successive dome being smaller than the one below it. The upper ones are reached by steps inside one of the pillars on the ground floor, and winding round the central pillar above. It seems as though these had been hewn out of a pinnacle of living rock. In the higher domes no provision seems to be made for light and air. The highest dome has a kind of hammock hanging from the centre, and this is the prayer room; it appears that any one who is praying must not touch the ground during his prayer. |
| Это, очевидно, было самое развитое человечество на Луне, которые позже станут Лордами Луны, достигнув ступени Архата — цели Лунной эволюции. Они уже были цивилозованными и в одной комнате сидел мальчик, что-то писавший на языке полностью нам непонятном. | This is evidently the highest humanity of the Moon, who will later become the Lords of the Moon, reaching the Arhat level, the goal set for the lunar evolution. They are already civilised, and in one room a boy is writing, in a script which is wholly unintelligible to us. |
| Те из лунного человечества, кто в этом Раунде вступили на Путь, были близки с более величественными существами Иерархии того времени, которые пришли из второй Цепи в третью чтобы помогать эволюции. Они жили на величественной и практически недоступной горе, однако их присутсвие не было секретом для тех кто был на Пути, и в основном принималось как факт развитой частью лунного человечества. Ученики добирались к Ним когда были вне тела. Один из Них даже спустился вниз и некоторое время жил среди обычных людей. Жители центральных домов города были с Ними знакомы и иногда получали помощь в решении серьёзных проблем. | Those of the lunar humanity who in this Round were entering on the Path were in touch with a loftier band of Beings, the Hierarchy of the time, who had come over from the second Chain to help evolution on the third. These lived on a lofty and practically inaccessible mountain, but Their presence was realised by those on the Path, and was generally accepted as a fact by the intelligent humanity of the time. Their disciples reached Them when out of the body, and occasionally one of Them descended into the plains, and lived for a while among men. The dwellers in the central house of the city just described were in touch with These, and were influenced by Them in matters of serious concern. |
Шестой Раунд Лунной Цепи | The sixth round on the moon chain |
| Мы опять возвращаемся на планету D, но уже шестого Раунда, где наши индивидуализировавшиеся животные родились людьми, пусть простыми и примитивными, но не дикими или жестокими. Они не красивые с точки зрения настоящих представлений о красоте — клочья волос, толстые губы, приплюснутые и широкие в основании носы. Они живут на острове с близко доступной пищей. В своей первой, в полной мере человеческой, жизни, Геракл был обнаружен на сцене в решительной схватке с дикарём за труп совершенно непривлекательно выглядящего животного. Схватки между обитателями острова, судя по всему, редки, и случаются лишь из-за дележа добычи; однако схватки часто случаются когда обитатели острова отражают атаки с континента, которые случаются время от времени. Обитатели континента — чрезвычайно жестокие каннибалы, живущие в страхе перед их более благородными соседями. Эти неприятные соседи пересекают пролив на примитивных плотах и высаживаются на остров, разрушая всё на своём пути. Островитяне смотрят на них как на демонов, однако яростно сражаются защищая себя. Островитяне убивают всех кого берут в плен, но, в отличие от обитателей континента, они не пытают пленных и не едят трупы. | WE come again to Globe D, but now in the sixth Round, and our individualised animals are born into it as men of a simple and primitive, but not savage and brutal, type. They are not handsome according to our present ideas of beauty-- hair ragged, lips thick, noses squat, and wide at the base. They are living on an island, and food has run short, so that, in his first fully human life, Herakles appears on the scene engaged in a vigorous struggle with another savage for the corpse of an eminently undesirable-looking animal. Fighting among the islanders themselves does not seem usual, and only occurs when food runs short; but there is much of it in repulsing, from time to time, the invasions from the mainland, where the savages are particularly brutal cannibals, fiendishly cruel, and much dreaded by their gentler neighbours. These unpleasant neighbours cross the straits on primitive looking rafts, and pour over the island, destroying as they go. They are regarded as demons by the islanders, who nevertheless fight fiercely in self-defence. The islanders kill all whom they take prisoners, but do not, like the mainland savages, either torture them living, or eat them dead. |
| Дикари живущие на континенте получились из тех, кто индивидуализировался из-за страха в пятом Раунде. Среди них можно узнать Скорпио, который ненавидел Геракла. Эта ненависть заметна и в будущих жизнях и, возможно, здесь она имеет свои корни, так как даже в этом примитивном человечестве они оказались в разных противоборствующих племенах, яростно бьющихся друг с другом. Скорпио, во второй жизни Геракла, вёл за собой атакующих на племя населяющее остров; Геракл избежал смерти и напал на дикарей когда они вернулись домой; он одержал победу и спас раненного пленника (который стоял на гораздо более высокой ступени эволюции) оставленного для пыток. | These savages of the mainland are from those who became individualised by fear in the fifth Round, and among them may be recognised Scorpio, whose hatred of Herakles, so prominent in future lives, may here have had its root, as even in this very primitive humanity they are in opposed tribes and fight furiously against each other. Scorpio, in Herakles' second life in this community, leads an attack on a tribe inhabiting the island, presently to be mentioned, and Herakles was in a rescue party, which assailed the savages on their return home, and succeeded in crushing them, and in saving a wounded captive of a much more evolved type, who was being kept for torture. |
| Среди островитян в тоже самое время мы нашли Сириуса, а также Алкиона и Мицара; они, кажется, не были связаны какими-то особыми отношениями — они жили в комунне — большими чем те, которые возникают между людьми из-за личных симпатий в каждой отдельной жизни. Интервалы между смертью и новым рождением были очень короткими, не более чем несколько лет, и наши дикари опять родились в той же комунне. Вторая жизнь показала прогресс, благодаря помощи извне которая ускорила их эволюцию. | Among the islanders at this same time we find Sirius, and also Alcyone and Mizar; there do not seem to be any special relationships-- life is communal, and people live promiscuously-- beyond those which are formed by personal attractions in any one life. The intervals between death and re-birth are very short, a few years at most, and our savages are re-born in the same community. The second life shows advance, for help comes from outside which quickens their evolution. |
| На остров высадился странник, человек гораздо более легкого телосложения, с глазами чистого синего цвета, в отличие от грязных дикарей, которые столпились вокруг и смотрели на него с большим любопытством и восхищением. Он пришёл приобщить их к цивилизации, по крайней мере тех, кто был восприимчив и обучаем, чтобы включить их в Империю откуда он прибыл. Сначала он решил изумить их. Он налил воды в чашу сделанную из кожуры фрукта, вытащил из кармана шарик похожий на семечко и бросил его в воду; вода занялась огнём и он осветил им влажные листья; это был первый огонь который увидели дикари, сразу убежавшие и забравшиеся на деревья, глядя с ужасом вниз на это странное прыгающее светящееся существо. Он мягко убедил их спуститься; они неуверенно приблизились и обнаружили, что ничего страшного не происходит, к тому же огонь удобен в ночи; они окончательно решили, что он Бог и продолжили благоговеть перед ним и огнём. Таким образом, его появление было принято. Дальше он учил их возделывать землю, выращивать овощи, похожие на кактусы, но с красными листьями, у которых были клубни под землёй напоминающие ямс; он отрезал толстые стебли и листья, высушил их на солнце и показал им как сделать из этого что-то похожее на густой суп. Содержимое толстых стеблей можно было выдавить и выжать, получив крупнозернистый сладкий сахар. Геракл и Сириус были близкими друзьями и в своём невежественном и неуклюжем стиле обсуждали действия странника, чувствуя к нему сильную привязанность. | A stranger lands upon the island, a man of much higher type and lighter complexion-- a clear bright blue-- than the muddy-brown islanders, who cluster round him with much curiosity and admiration. He comes to civilise the islanders, who are docile and teachable, in order to incorporate them in the Empire, from the capital city of which he has come. He begins by astonishing them. He puts water into a bowl made of the shell of a fruit, and, taking a small seed-like ball out of his pocket, he drops it into the water; it catches fire and he lights some dry leaves and presently has a blazing fire, the first fire seen by the savages, who promptly run away and climb up trees, gazing down with terrified eyes at this strange leaping shining creature. He coaxes them down gradually, and they approach timidly, and, finding that nothing harmful ensues, and that the fire is pleasant at night, they incontinently decide that he is a God, and proceed to worship him, and also the fire. His influence being thus established, he further teaches them to cultivate the ground, and they grow a vegetable, like a species of cactus, but red-leaved, which produces underground tubers, somewhat resembling yams; he cuts open the thick stems and leaves, dries them in the sun, and shows them how to make a kind of thick soup with them. The inside pith of the stems is a little like arrowroot, and the juice, squeezed out, yields a coarse sweet sugar. Herakles and Sirius are close comrades, and in their clumsy ignorant way discuss this stranger' s proceedings, both feeling much attracted to him. |
| Между тем, группа дикарей с континента напала на племя живущее неподалёку от нашего поселения и убила большинство людей, взяв с собой немногих в качестве пленников, в их числе женщин детородного возраста и детей, убив всех более старых женщин; детей они взяли скорее всего лишь как пищу. Раненный беглец прибыл в деревню с этими новостями и умолял вызволить неудаливых пленных. Геракл с отрядом вышел вслед, не распоженный к битве, и обрушился на дикарей когда они тяжело объелись, убив всех в банде за исключением Скорпио, которого там не было. В одной хижине они нашли, очевидно, раненного пленного, того же цвета кожи, что и странник пришедший на остров, которого держали для пыток и съедения на пире того, что от него потом останется. Его подняли на сплетённых копьях — если длинные заострённые палки считать копьями — и принесли обратно на остров, к страннику, который оказался его близким другом из того же города, что и он сам, после чего его занесли в жилище странника. Там он оставался пока к нему не вернулись силы и подробно рассказал о том, как ео послали истреблять племена дикарей на континенте, как его армию вместо этого окружили и растоптали, как его, нескольких офицеров и других мужчин взяли в плен живыми. Его приготовили для смерти через ужасные пытки, но перед этим его оставили в покое чтобы он набрался сил, потому что был слишком слаб, чтобы развлечь мучитилей долгим сопротивлением пыткам, это его и спасло. Геракл нянчился с ним в меру своего невежественного щенячьего обожания, сидя часами и слушая своих друзей — Марса и Меркурия — говорящих на языке полностью ему непонятном. Меркурий был кем-то вроде доктора; его друг быстро шёл на поправку под присмотром, его раны заживали и силы возвращались. | Meanwhile, a party of savages from the mainland had attacked a tribe living at some distance from the settlement of our tribe, had killed most of the men, carrying off a few as prisoners, with all the women of marriageable age and the children, and killing the elder women; the children were carried off as animals might have been-- merely as specially delicious food. A wounded fugitive arrived at the village with the news, and implored the fighting men to rescue the unhappy captives; Herakles and a troop went off, not averse to a fray, and falling on the savages when they were heavy with gormandising, succeeded in killing the whole band, with the exception of Scorpio, who was absent. In a hut they found a wounded man evidently, from his colour, of the same race as the stranger who had come to the island, who was being kept with a view to torture, and subsequent feasting on what remained of him. He was lifted on a litter of crossed spears-- if long sharpened sticks may be so designated-- and carried back to the island, with two or three rescued captives, and the younger women who had been kept alive. Sorely wounded as he was he gave a cry of joy on recognising the stranger, a well-loved friend from the same city as himself, and he was taken into the stranger' s hut. There he remained until well, and recounted how he had been sent to exterminate the savage tribes on the mainland coasts; his army had been surrounded and annihilated instead, himself and some of his officers and men having been captured alive. They had been put to death with horrible tortures, but he was left for awhile to gain strength, being too weak to promise amusement by long resistance to torture, and had thus been saved. Herakles nursed him in his rude way with dog-like devotion, and sat for hours listening as the friends-- Mars and Mercury-- talked together in a tongue to him wholly unknown. Mercury was something of a doctor, and his friend grew rapidly better under his care, his wounds healing and his strength returning. |
| Люди становились всё более цивилизованными под влиянием Меркурия, и когда Марс выздоровел, он решил вернуться в город, Меркурий же посчитал нужным остаться на некоторое время с преданным племенем которое он обучал. Был организован конвой, сопровождавший Марс через опасную зону населяемую людоедами, а небольшая охрана проследовала с ним до самого города. Геракл настоял на том, чтобы стать его слугой, отказавшись покидать Марса. Город ликовал при его возвращении, потому что люди думали, что он погиб. Новости о поражении его армии и его невероятном побеге вызвали большое изумление. В тот же момент началась подготовка к новому походу. | The people were becoming a little more civilised under the influence of Mercury, and when Mars, recovered, decided to return to the city, Mercury resolved to remain awhile with the devoted tribe he was educating. An expedition was sent off to convoy Mars through the dangerous belt inhabited by the man-eating savages, and a small escort accompanied him as far as the city, Herakles insisting on becoming his servant, and refusing to leave him. There was much rejoicing in the city on his return, as the people had thought him dead; the news of the destruction of his army and of his own narrow escape roused great excitement, and preparation for a new expedition were at once set on foot. |
| Город был определённо цивилизованным, с большими красивыми зданиями в хороших районах и с множеством магазинов. В нём было много приручённых животных, часть которых были тягловыми или использовались для езды верхом. Поддерживались торговые отношения с другими городами, а система каналов соединяла их между собой несмотря на большие расстояния. Сам город был разделён на кварталы с жителями разных классов. В центре города жили люди высшего типа с синими лицами, а правитель и его наиболее доверенные лица были поблизости от группы людей уединившихся в несколько недоступном районе. Эти люди, часть которых будет позже известна как Лорды Луны, сами были учениками ещё более возвышенных существ, которые пришли с какой то другой сферы. Часть населения Луны продвинулась дальше посвящения Архата, а их лидеры несомненно принадлежали человечеству достигшему намного более высокой ступени. | The city was distinctly civilised, with large and handsome buildings in the better quarters, and an immense number of shops. There were many domesticated animals, some of them used for draught purpose and for riding. Commerce was carried on with other cities, and there was a system of canals connecting the city with many at great distances. The city itself was divided into quarters, the different classes inhabiting different parts of it; in the centre of it the people were of a distinctly high type and blue complexion, and the ruler and his highest nobles were in touch with a group of people living secluded in a somewhat inaccessible region. These people, some of whom will be known later as the Lords of the Moon, were themselves pupils of still more exalted Beings, who had come thither from some other sphere. Some of the humanity of the Moon succeeded in going beyond the Arhat Initiation, and their superiors were evidently from a humanity which had reached a far higher stage. |
| От правителя города — который был столицей Империи — был дан приказ истребления дикарей на побережьях контенента; поход возглавлял Viraj, который выглядел как североамериканский индиец. Под его командованием был Марс и огромная армия. Против такой силы, слабовооружённые и недисциплинированные дикари имели мало шансов и были разгромлены; Скорпио был предводителем банды, он и ещё один человек, отчаянно бились до самого конца. Геракл следовал за Марсом в качестве слуги и сражался рядом с ним. Когда битва завершилась, было решено переселисть способных дикарей с острова на континент, чтобы включить их в Империю в качестве колонии. Сириус и Геракл встретились вновь, к радости обоих, as great according to their small capacity as the deeper joy of Mars and Mercury on their higher level. Меркурий взял своих людей на континент и оставил их в качестве землепашцев, после чего вернулся в город к Марсу; Геракл уговаривал Сириуса, который был совсем не против, составить ему компанию. Таким образом, они остались в городе и прожили там до преклонного возраста, связывая себя со своими учителями крайне решительно, которых они почитали как богов, принадлежащих к божественной и всемогущей расе. | It was from These that an order reached the Ruler of the city-- which was the capital of a large Empire-- for the extermination of the savages of the mainland coasts; the expedition was led by Viraj-- who looked much like a North American Indian-- with Mars under him, and was an overwhelming force. Against such a body the poorly armed and undisciplined savages had no chance, and they were completely annihilated; Scorpio, once more, was the chief of a band, and he and the men with him fought desperately to the last. Herakles followed Mars as his servant and fought under him, and when the battles were over, and it was decided to transplant the docile savages from the island to the mainland, and to incorporate them as a colony of the Empire, Sirius and Herakles met again, to their mutual delight, as great according to their small capacity as the deeper joy of Mars and Mercury on their higher level. Mercury took his people over to the mainland and established them there as cultivators of the soil, and then returned to the city with Mars, Herakles persuading Sirius-- who was nothing loth-- to accompany them. Thus the two became dwellers in the city, and there lived to a great age, attaching themselves very decidedly to their respective masters, whom they regarded as Deities, as belonging to a divine race and omnipotent. |
| Искоренение дикарей — сделанное по приказу который никто не осмелился оспорить — рассматривалось солдатами, и даже большинством офицеров, лишь как часть плана покорения народов, направленного на расширение границ Империи; дикие племена стояли на пути и поэтому должны были уйти с него. Глядя с более высокой позиции, в Лунной Цепи был достигнут рубеж за пределами которого эти дикари уже были неспособны развиваться; тела которые способствовали их низшей эволюции стали более недоступны. Таким образом, они умерли сами или были убиты и уже не рождались вновь, перейдя в особое состояние сна; многие тела, также низко развитые, были уничтожены сейсмическими катастрофами которые опустошали целые города и заметно уменьшили население планеты. Это был "Судный День" Лунной Цепи, отделение тех способен к дальнейшему развитию от тех кто неспособен к этому, и начиная с этого момента оставшиеся начали двигаться стремительно вперёд, так быстро как это возможно, чтобы подготовить себя для эволюции уже на следующей Цепи. | The extermination of the savages-- though done in obedience to an order that none dared to disobey-- was regarded by the soldiers, and even by most of the officers, as only part of a political plan of conquest, intended to enlarge the borders of the Empire; there tribes stood in the way, and therefore had to be cleared out of it. From the higher stand-point, a stage had been reached beyond which these savages were incapable of advancing on the Moon Chain, bodies suitable to their low stage of evolution being no longer available. Hence, as they died, or were killed off, they were not re-born, but passed into a condition of sleep; many bodies of similarly low types were annihilated by seismic catastrophes which laid whole districts waste, and the population of the globe was very much diminished. It was the ` Day of Judgement' of the Moon Chain, the separation between those who were capable and those who were incapable of further progress on that Chain, and from that time forward all was directed towards the pressing forward as rapidly as possible of those who remained; it was a preparation of the remaining population for evolution on another Chain. |
| Можно заметить, что в то время год был примерно той же продолжительности, что и сейчас. Отношения между планетой и Солнцем были также сходны с настоящими, хотя и отличными по отношению к созвездиям. | It may be noted that, at this time, the year was, roughly, of about the same length as at present; the relation of the globe to the sun was similar, but was different as regards the constellations. |
| Всё племя, частично цивилизованное Меркурием, избежало выбывания (имеется ввиду выбывание из нормального хода эволюции — прим. перев.), в то время как Геракл и Сириус, вместе с домочадцами и слугами Марса и Меркурия (В доме Марса были: Геракл, Siwa, Corona, Vajra, Капелла, Pindar, Beatrix, Лютеция, Теодорус, Ulysses, Аврора. В доме Меркурия были: Сириус, Алкион, Мицар, Орион, Ахиллес, Гектор, Albireo, Олимпия, Альдебаран, Leo, Кастор, Рея.) также проскользнули через разделительную линию, благодаря привязанности к своим лидерам. Они поженились — если этот термин приложим к слабым связям того времени — будучи в низшем классе городских жителей; инкарнация за инкарнацией в низших классах наиболее цивилизованных людей давала очень небольшой прогресс, интеллект был крайне слаб, а развитие медленно. Сириус, в одной из своих жизней, был замечен торгующим всякой всячиной в своём маленьком магазине площадью десять квадратных футов. Геракл, двенадцать жизней спустя, был обнаружен в виде женщины, достаточно развитой, чтобы жарить крыс и других съедобных зверюшек вместо того, чтобы есть их сырыми. Она жила с братьями, которые одновременно были её мужьями — Капелла, Пиндар, Беатрикс и Лютеция. Женщины были редкостью в то время и многомужество было обычным явлением. | The whole tribe partially civilised by Mercury escaped the dropping out, while in the city, Herakles and Sirius, together with the households and dependents of Mars and Mercury¹ (¹ In the household of Mars were: Herakles, Siwa, Corona, Vajra, Capella, Pindar, Beatrix, Lutetia, Theodoros, Ulysses, Aurora. In the household of Mercury: Sirius, Alcyone, Mizar, Orion, Achilles, Hector, Albireo, Olympia, Aldebaran, Leo, Castor, Rhea.) also just slipped over the dividing line, by virtue of their attachment to their respective leaders; they married-- if the term may be applied to the loose connections of that time-- into the low-class city population, and incarnation succeeded incarnation in the lower classes of the more civilised people of the time, with very little progress, intelligence being very poor and development very slow. Sirius, in one birth, was observed as a small tradesman, the shop being a hole ten feet square, in which he sold things of various kinds. Herakles, twelve lives further on, was seen as a woman labouring in the fields advanced enough to cook her rats and other edibles instead of eating them raw, and with a whole pack of brothers as husbands-- Capella, Pindar, Beatrix, Lutetia. Women were scarce at the time, and a plurality of husbands was very common. |
| Много жизней спустя стало заметным некоторое улучшение. Члены упомянутых групп уже не были столь примитивными, да и другие подтянулись к ним, однако они всё ещё оставались простыми рабочими, продавцами и фермерами, и не ушли далеко за пределы того уровня котрого достигли на Луне. В одной из жизней, которая привлекла наше внимание любопытными сельскохозяйственными традициями, мы увидели Сириуса который был женой небольшого фермера, использовавшего наёмный труд. Сбор урожая был похож на кошмарный сон. Большинство растений принадлежали к виду, который мы бы сейчас назвали грибами, но при этом были огромные и монструозные. Это были деревья, выраставшие до огромных размеров всего за один год, и были чем-то похожи на животных. Отрубленные ветви извивались как змеи и хватали серпоподобные ножи, конвульсивно дёргаясь в момент смерти. Красная гуща, похожая на кровь, вырывалась из под ударов серпа, делая ствол похожим на мясо. Оно было плотоядным и хватало любое животное которые касалось его во время роста, сдавливало своими ветвями как осьминог и высасывало из животного все соки. Сбор урожая из таких растений считался очень опасным делом, и только очень сильные и опытные мужчины принимали в нём участие. Когда дерево было вырублено и его ветви опадали, его оставляли умирать. После того как его последнее движение стихало, с него сдирали кору и делали из него что-то похожее на кожу, а мякоть готовили и съедали. | Very many lives later, improvement was visible; the members of the above-named groups were no longer so primitive, and others had come up below them, but they were only very small employers of labour, shop-people and farmers, and they did not go much beyond that stage on the Moon. In one life to which our attention was attracted by the curious agricultural proceedings, Sirius was the wife of a small farmer, who employed other men. The harvest was rather a nightmare. Much of the vegetation belonged to what we should now call the fungus family, but gigantic and monstrous. There were trees which grew to a great height in a single year, and which were semi-animal. The cut-off branches writhed like snakes and coiled round the axe-wielders, contracting as they died; red sap, like blood, gushed out under the strokes of the axe, and the texture of the tree was fleshly; it was carnivorous, and during its growth, seized any animal that touched it, coiling its branches round it like an octopus, and sucking it dry. The harvesting of this crop was considered to be very dangerous, and only very strong and skilful men took part in it. When the tree was cut down and the branches lopped off; they were left to die; then, when all movement had ceased, the rind was stripped off and was made into a kind of leather, and the flesh cooked and eaten. |
| Многие растения которых мы вынуждены нызвать этим словом, на самом деле являются полурастениями и полуживотными. Один из них имел верхушку похожую на зонтик, с длинной щелью посреди, которая позволяла раскрывать две половины зонтика усеянного зубами; он держал свои челюсти открытыми, наклонясь над землёй, и любое животное которое останавливалось напротив, хваталось этим растением и челюсти закрывались; затем цветок выпрямлялся и его закрытые половинки опять создавали видимость зонтика, в то время как животное внутри него медленно умирало. Люди вырубали такие растения когда их челюсти были закрыты вверху; для этого требовался опыт, состоящий в умении вовремя отпрыгнуть из опасной зоны, когда цветок внезапно устремлялся вниз на агрессора. | Many of the growths we must call plants were semi-animal and semi-vegetable; one had a large umbrella-like top, with a slit in the middle which allowed the two halves, armed with teeth, to open out; it bent over with these jaws gaping open, hanging above the ground, and any animal brushing against it was seized, and the two halves closed over it; then the stem straightened itself, and the closed halves again formed the umbrella surface, while the animal within them was slowly sucked dry. These were cut down when the jaws were above and closed, and the skill required consisted in leaping out of reach, as the top swooped downwards to seize the aggressor. |
| Насекомые были также огромны и служили в основном пищей плотоядным деревьям. Некоторые насекомые были двух футов длиной, отталкивающего вида, но очень боящиеся людей. Дома были построены в виде четырёхугольников, окружая очень большие внутренние дворы, покрытые сверху прочной сетью. В те времена года когда большие насекомые выползали отовсюду, дети играли внутри дворов и им не позволялось выходить за их пределы. | Insect life was voluminous and gigantic, and served largely as food to the carnivorous trees. Some insects were fully two feet long, and of most formidable aspects, and were greatly dreaded by the human inhabitants. The houses were built as quadrangles, enclosing very large courtyards; these were covered in with strong network, and in the seasons when the large insects were about, the children were not allowed to go outside these enclosures. |
| Те, кто индивидуализировались в пятом Раунде из за тщеславия, в своём большинстве родились среди горожан. Жизнь за жизнью они имели тенденцию сплачиваться вместе, объединяемые общими интересами и чувством презрения к другим, несмотря на то, что их преобладающая черта характера — тщеславие — часто приводила к ссорам и размолвкам между собой. Обособленность становилась всё более ярковыраженной, ментальное тело развивалось по нежелательному пути, становясь всё больше и больше похожим на панцирь отталкивающий других. Эмоциональное тело росло менее сильным, поскольку в нём подавлялись животные желания с помощью жесткого и холодного аскетизма, вместо того, чтобы быть преобразованными в человеческие чувства. В частности, желание секса было полностью уничтожено, вместо того, чтобы превратиться в человеческое чувство любви. В результате они теряли свои чувства, от рождения к рождению, физически тяготея с асексуальности, и к тому моменту, когда они развили индивидуальность до высокого уровня, они стали постоянно сварливыми и буйными. Они создавали сообщества, но те распадались, потому что никто из них не хотел подчиняться другим, каждый хотел править. Любая попытка помочь и подсказать им, со стороны более развитых людей, приводила к вспышке зависти и подозрительности, так как воспринималась как попытка унизить их. Гордость становилась сильнее и сильнее, они превращались в холодных и расчётливых людей без чувства сострадания и раскаяния. Когда новый прилив жизни заполнил пятую планету на эмоциональном плане, они оставались бодрствующими, но лишь ненадолго; эмоциональное тело сморщивалось до тех пор, пока не атрофировалось, а на шестой планете ментальное тело твердело и теряло пластичность, приводя к странному и неприятному эффекту — напоминая человека который потерял свои ноги ниже колена и одел штаны на обрубки. | Those who individualised in the fifth Round by vanity were born for the most part into city populations, and life after life they tended to drift together by similarity of tastes and contempt for others, even though their dominating idiosyncrasy of vanity led to much quarrelling and often-repeated ruptures among themselves. Separateness became much intensified, the mental body strengthening in an undesirable way, and becoming more and more of a shell, shutting out others. The emotional body, as they repressed animal passions, grew less powerful, for the animal passions were starved out by a hard and cold asceticism, instead of being transmuted into human emotions; sex-passion, for instance, was destroyed instead of being changed into love. The result was that they had less feeling, birth after birth, and physically tended towards sexlessness, and while they developed individualism to a high point, this very development led to constant quarrels and rioting. They formed communities, but these broke up again, because no one would obey; each wanted to rule. Any attempt to help or guide them, on the part of more highly developed people, led to an outburst of jealousy and resentment, it being taken as a plan to manage or belittle them. Pride grew stronger and stronger, and they became cold and calculating, without pity and without remorse. When the tide of life flowed onwards into the fifth globe-- of emotional matter-- they remained in activity for but a short time, the emotional body being dwarfed until it became atrophied, and on the sixth globe the mental body became hardened and lost plasticity, leading to a curious truncated effect, by no means attractive-- reminding one, indeed, oddly, of a man who had lost his legs from the knee downwards, and had his trousers sewn up over the stumps. |
| Вид людей, который в предыдущем Раунде индивидуализировался восхищением, был восприимчив и обучаем, также родились в основном в городе, сформировав класс рабочих сорта лучшего чем описанный только что, поднимаясь из низшего класса через средний в высший, развивая интеллект до очень заметного уровня. Они были свободны от непомерной гордости предыдущего типа — гордость которая глубоко проникла в их ауры, внеся оранжевую окраску — и показали чистый, довольно светлый золотой цвет. Они не были лишены эмоций, но их эмоции, ведя к взаимодействию и послушанию перед более мудрыми, имели скорее эгоистичную сущность чем сущность любви. Они ясно видели, что взаимодействие приносит лучшие результаты чем борьба и раздор, и они объединяли усилия для собственной выгоды, а не из желания нести радость другим. Они были более интеллегентными людьми чем те, за которыми мы особо следили, а методичность и дисциплина ускорили их эволюцию. Но они впечатлили качествами которые развили в своём ментальном теле берущими корни в эмоциональных телах, питаемых чувствами любви и преданности. Таким образом их эмоциональные тела были недостаточно развиты, но и не атрофированы как в предыдущем случае. Они немного продвинулись вперёд во время недолгого пребывания на планете E, и заметно развили ментальные тела на планете F. | The type which in the previous Round individualised by admiration, and was docile and teachable, also tended to come mostly into city populations, and formed the better class of labourers at first, rising through the lower middle class to the upper, and developing intelligence to a very considerable extent. They were free from the excessive pride of the preceding type-- the pride which deeply tinged their auras with orange-- and showed a clear, bright, and rather golden yellow. They were not devoid of emotion, but their emotions, while leading them to co-operation and to obedience to those wiser than themselves, were selfish rather than loving. They saw clearly that co-operation brought about better results than strife, and they co-operated for their own advantage rather than with any desire to spread happiness among others. They were much more intelligent than the people whom we have been specially following, and their orderliness and discipline quickened their evolution. But they gave the impression of having developed in their mental bodies (by a clear vision of what was most to their own advantage) the qualities which should have had their roots in their emotional bodies, founded in and nourished by love and devotion. Hence the emotional bodies were insufficiently developed, though not atrophied as in the previously mentioned type. But they also profited little by their sojourn on globe E, while considerably improving their mental bodies on globe F. |
| Планеты E, F и G оказались наиболее полезными тем группам эго которые индивидуализировались по одному из трёх "правильных" путей, позволив им развиваться всесторонне, в отличие от однобокой манеры которая характера для тех, кто индивидуализировался "неправильными" путями. Однако, эти эго будут вынуждены позже развивать те эмоции которые они раньше игнорировали и не развивали. После долгого пути будут развиты все силы; пристально глядя на огромный шаг эволюции, от полного незнания до всеведения, прогресс или методы на каом-либо уровне теряют большое значение которое они имели, пробираясь сквозь туман нашего невежества и близорукости. | Globes E, F and G, were most useful to the groups of egos who had individualised in one of the three ` Right Ways,' and were hence developing in an all-round, rather than in a lop-sided, fashion, as was the case with those who individualised in the ` Wrong Ways,' so far as intelligence was concerned; but, after all, these egos would be compelled later to develop the emotions they had in the early days stunted or neglected. In the long run, all powers have to be completely developed; and in gazing at the huge sweep of evolution from nescience to omniscience, the progress or the methods at any particular stage lose the immense importance which they appear to have as they loom through the mists of our ignorance and propinquity. |
| Три этих планеты на восходящей дуге шестого Раунда, последовательно приходя в активность, дают огромное эмоциональное и ментальное развитие наиболее продвинутым эго. Поскольку только те имели тело, кто прошёл критическую точку, "Судный День" Лунной Цепи, там больше не было безнадёжных увальней тормозящих эволюцию, и развитие шло стабильно и быстро. Когда Раунд завершился, начались приготовления для исключительных условий финального Раунда, седьмого, в течении которого все жители и большая часть вещества Лунной Цепи, будут перемещены на следующую цепь, в которой центральная, четвёртая, планета — наша Земля. | As these three globes on the ascending arc of the sixth Round came successively into activity, very great emotional and mental progress was made by the more advanced egos. As only those were embodied on them who had passed over the critical period, the ` Day of Judgment' on the Moon Chain, there were no hopeless laggards to be a clog on evolution, and growth was steady and more rapid than before. When the Round was over, preparations began to be made for the exceptional conditions of the final Round, the seventh, during which all the inhabitants, and much of the substance, of the Moon Chain were to be transferred to its successor, that in which our Earth is the fourth, or central, globe. |
Седьмой Раунд Лунной Цепи | The seventh round on the moon chain |
| Седьмой Раунд Цепи отличается от всех предыдущих тем, что его планеты, одна за другой, приходят в недвижимость на пути к дезинтеграции, так как их обитатели покидают их в последний раз. Когда приходит день последнего отбытия с этих планет, часть обитателей которые способны к дальнейшей эволюции в этой Цепи переходят на следующую планету, как и в предыдущих Раундах, в то время как остальные, чьё развитие ещё недостаточно высоко, покидают планету и одновременно с этим выходят из Цепи, и остаются в состоянии, которое будет описано позже, в ожидании перевоплощения уже на следующей Цепи. Подводя итог, мы видим, что поток людей покидающих каждую планету этого Раунда — за исключением тех, кто достиг уровня Архата — разделяется на два, один из которых идёт на следующую планету, другой же садится на лодку и отправляется через океан, на другой берег — следующую Цепь. | THE Seventh Round of a Chain differs from the preceding Rounds in that its globes, one by one, pass into quiescence on the way to disintegration, as their inhabitants leave them for the last time. When the period arrives for this final departure from each globe, such of its inhabitants as are capable of further evolution on the Chain pass on, as in earlier Rounds, to the next globe; while the others, for whom the conditions of the later globes are unsuitable, leave the Chain altogether when they leave the globe, and remain in a state hereafter to be described, awaiting re-embodiment on the next Chain. Thus the stream of departures from each globe on this Round-- leaving out any who may have attained the Arhat level-- divides into two, some going on as usual to the globe next in succession, while others take ship to sail over an ocean, the further shore of which is the next Chain. |
| Обычно человек волен покинуть цепь — за исключением случая временной неудачи — только когда он достигнет уровня, ожидаемого от человечества эволюционирующего на этой Цепи. Этот уровень в Лунной Цепи, как мы уже видели, был аналогичен тому, что мы сейчас называем четвёртым посвящением — посвящением в Архаты. Но мы обнаружили, к большому удивлению, что в седьмом Раунде группы эмигрантов покинули планеты A, B и C, в то время как огромные массы людей с планеты D ушли из Лунной Цепи окончательно, так как волна жизни, накрыв эту планету, понеслась дальше к планете E. Лишь сравнительно небольшое число существ остались позади, продолжив свою эволюцию на трёх оставшихся планетах, и покинули Цепь навсегда когда каждая планета стала пустынной. | Normally, a man is free to leave a Chain-- unless dropped out as temporarily hopeless-- only when he has reached the level appointed for the humanity evolved on the Chain. That level in the Moon Chain, we have already seen, was equivalent to that which we now call the fourth, or Arhat, Initiation. But we found, much to our surprise, that, on the seventh Round, groups of emigrants departed from globes A, B and C, while the huge mass of the population of globe D left the Moon Chain finally as the life-wave quitted that globe to roll onwards to globe E. Only a comparatively small number remained behind to carry on their evolution on the three remaining globes, and of these some departed finally from the Chain as each globe dropped into inactivity. |
| Оказалось так, что в седьмом Раунде, могущественное существо которому было дано имя "/Seed Ману Цепи" взял под свою ответственность человечество и низшие формы жизни которые там эволюционировали. Seed Ману собрал в свою огромную мощную ауру все результаты эволюции Цепи и перенёс их на планету между Цепями ("Inter-Chain" — прим. перев.), Нирвану для обитателей умирающей Цепи, после чего окончательно передал их в назначенный срок Коренному Ману следующей Цепи, который следуя плану Seed Ману, определил время и место их вхождения в своё царство. | It appears that, in a seventh Round, the mighty Being to whom has been given the title of the ` Seed-Manu of a Chain' takes into His charge the humanity and lower forms of living beings which have been evolving thereon. A Chain Seed-Manu gathers up into Himself, takes within His mighty far-reaching aura, all these results of the evolutions on the Chain, transporting them into the Inter-Chain sphere, the Nirvana for the inhabitants of the dying Chain, nourishing them within Himself, and finally handing them over at the appointed time to the Root-Manu of the next Chain, who, following out the plan of the Seed-Manu, determines the times and places of their introduction into His kingdom. |
| /Seed Ману Лунной Цепи имел обширный план, в соответствии с которым он сгрупировал Лунных созданий и разделил их, после их последней смерти, на классы, подклассы и подподклассы, по совершенно определённому признаку, похожему на что-то вроде магнетичности, которая определяла частоту вибрации. Люди, которые могли работать лучше на одной частоте, были сгруппированы вместе, те кто лучше работал на другой частоте, были похожим образом сгруппированы, и так для всех людей с которыми Он имел дело на планете D. Эти группы обнаружили способность формировать себя сами в райском мире планеты D, как фигуры на вибрирующем диске формируют себя под воздействием музыкальной ноты. Однако на трёх более ранних планетах, мы увидели три хорошо различимых линии, на которых люди развивались по определённому плану. Много великих существ помогали Seed Ману в Его огромной работе, которые работали по Его указаниям и весь план был выполнен с точностью вызывающей огромное изумление. Кроме того, Он выбрал Представителей для следующей Цепи, которые в долгом пути эволюции продвинулись дальше своих собратьев и стали Мастерами, Ману и Бодхисаттвами в разных Раундах и Расах. Он, очевидно, выбрал гораздо больше Представителей чем нужно, сообразно тому, как садовник сажает цветов определённой культуры с избытком, чтобы позже была возможность выбрать лучших. Большая часть, если не все, была выбрана на планете D, и мы ещё вернёмся туда когда достигнем того мира. Кроме того, мы рассмотрим планеты A, B и C. | The Seed-Manu of the Moon Chain appeared to have a vast plan, according to which he grouped the Moon-creatures, dividing them, after their last deaths, into classes, and sub-classes, and sub-sub-classes, in a quite definite way, apparently by some kind of magnetisation; this set up particular rates of vibration, and the people who could work best at one such rate were grouped together, and those who worked best at another rate were similarly grouped, and so on, when He was dealing with huge multitudes, as on globe D. These groups appeared to form themselves automatically in the heaven-world of globe D, as figures on a vibrating disc form themselves under the impact of a musical note; but on the three earlier globes more easily distinguished lines of cleavage appeared, and people were sent off by a great Official, evidently working on a definite plan. The Seed-Manu was aided in His gigantic task by many great Beings, who carried out His directions, and the whole vast plan was worked out with an order and an inevitableness which were unspeakably impressive. He appeared, among other things, to be choosing out the Officials for the next Chain, those who, in the long course of evolution, would pass ahead of their fellows, and become Masters, Manus, Bodhisattvas, in the various Rounds and Races. He evidently selected many more than would be needed, as a gardener chooses out many plants for special culture, out of which a later selection may be made. Most, if not all, of this choosing was done on globe D, and we shall return to it when we reach that world. Meanwhile we will consider globes A, B and C. |
| На планете A в Лунной Цепи, мы видим, что часть человечества не была перенесена на планету B, а была вынуждена покинуть Цепь потому что дальнейший прогресс в её рамках был невозможен. Великий Представитель, который нёс ответственность за эту планету, не смог развить некоторых людей по тому пути, который предполагался Им, потому что часть человеческого материала оказалась слишком негибкой для дальнейшей эволюции, что вынудило Его отставить её в сторону когда жизнь на этой планете подошла к концу. Этих людей было немного, их аура имела оранжевый окрас, а ментальное тело было развито так, что они уже не могли развиваться в Лунной Цепи. Они настолько плотно закрылись своим ментальным панцирем, так истощили зародыш своего эмоционального тела, что они уже не могли спускаться, и даже более того, их гордость зашла так далеко, что не позволила бы им сделать это. Каузальные тела были как твёрдые ракушки, совсем не похожие на живущие и развивающиеся формы; позволить им перейти на планету B ознало бы только крайнее отвердение низшего ментального тела. Они были очень умны, но самовлюблённы, чем отрезали себя на некоторое время от дальнейшего прогресса, который для них был бы губителен. Представитель был крайне недоволен этими оранжево-окрашенными людьми и сделал лучшее, что было в Его силах, отставив их на время от эволюции. Забегая вперёд, мы скажем, что встретим некоторых из них снова, уже в Атлантисе, где они будут Лордами Тёмной Стороны, служителями Тьмы, лидерами противопоставленными Белому Императору, и т.д. Между тем, они пока отдыхают на планете Внутренней Цепи, эгоцентричные как и прежде. | On globe A of the Moon Chain, we see that a part of the humanity is not taken on to globe B, but is compelled to leave the Chain because it can make no further progress on it. The great Official who has charge of the globe has not been able to evolve some of the people in the way He desired-- has, in fact, found some of the human material too rigid for further evolution, and so He ships it off when the life of the globe is over. This boat-load, as we call it, for the number is not large, consists of our friends with the orange-hued auras, who have brought their mental bodies to a point beyond which they cannot develop on the Moon Chain, except mischievously; they have so shut themselves into their mental shell, and have so starved the germs of their emotional bodies, that they cannot safely descend any further; moreover they are far too proud to wish to do so. The causal bodies are a rigid shell, not a living expanding form, and to let them pass on into globe B would only mean a fatal hardening of the lower mental. They are very clever, but quite selfish, and have cut themselves off from further progress for the time, save a progress which would be harmful. The Official is clearly dissatisfied with these orange-hued people, and does His best for them by shipping them off; glancing forward, we see that we shall meet some of these again in Atlantis, as Lords of the Dark Face, priests of the Dark Worship, leaders against the White Emperor, and so on. Meanwhile, they will rest in the Inter-Chain sphere, self-centred as ever. |
| Группа людей упомянутых ранее, чьи ауры показали золотой цвет дисциплинированного интеллекта, вместе с остатками обитателей Цепи, были отправлены на планету B, включая некоторых достигших Архатства на планете A, и кто на планете B стали Адептами. После планеты B эта "золотая" группа была также отставлена в сторону, ибо недостаточно развитая эмоциональная сторона не позволила бы им образовать сообщество людей с высокоразвитыми эмоциональными телами на планете C. Их нежелание служить сделало им лучшее будущее чем у оранжевых людей; мы встретим их снова в Атлантисе в качестве жрецов Белых храмов, постепенно развивающих эмоциональные тела хорошего типа. Обе группы людей вошли в земную эволюцию в четвёртом Раунде, будучи достаточно развитыми чтобы принять участие в её ранних этапах развития. По видимому, необходимо на каждой планете развивать качества которые будут нужны для полного самовыражения тела в материи следующей планеты, поэтому наши желтые люди не могли идти дальше и были отправлены на планету между Цепями. | The group of people before-mentioned, whose auras showed the golden-yellow of disciplined intellect, together with the rest of the inhabitants of the Chain, passed on to globe B, including some who had reached the Arhat level on globe A, and who on globe B became Adepts. From globe B the golden-yellow group was shipped off, for they also had not sufficiently nourished the emotional side to make the formation of a fairly developed emotional body possible for them on globe C. Their willingness to obey shaped for them a fairer future than that of the orange people, and we meet them again in Atlantis as priests of the White temples, gradually forming emotional bodies of a good type. Both these first boat-loads enter on the terrene evolution at its fourth Round, being too advanced to take part in its earlier stages. It seems that it is necessary on each globe to develop the qualities which will need for their full expression a body of the material of the next; so our yellow people could go no further, but had to be shipped off to the Inter-Chain sphere. |
| Планету C покинули немногие кто достиг уровня Архата, великолепно развив как интеллект так и эмоции, и потому не нуждались в дальнейшей эволюции в Лунной Цепи; они покинули планету одним из известных Семи Путей. Одна группа этих людей представляет для нас особенный интерес, потому что они образовали сообщество "Лордов Луны" — сообщество называемое Баршихад Питри в книге "Тайная Доктрина" — и направляли эволюцию форм в нашей Земной Цепи. Покинув планету C, он отправились прямо к тому месту где создавалась Земная Цепь, позже получив поддержку от тех, кто также посвятил себя этой работе. Планета A Земной Цепи начала формироваться как только волна жизни покинула планету A Лунной Цепи. Планетарный Дух после завершения своей жизни принимает новое воплощение, и вместе с собой переносит жизнь на новую планету следующей Цепи. Жители планеты, после выхода из Цепи, вынуждены долго ждать пока их дом будет готов для них; подготовка этого дома начинается после того, как Дух первой планеты покидает её, оставляя мертвой тело, и входит в новый цикл жизни формируя новую планету. Молекулы выстраиваются под влиянием Дэв, совершенно не вовлекая в этот процесс людей. Планетарный Дух, возможно, находится на одной ветви развития с этими Дэвами, и его члены делают работу по формированию планет по всей системе. Величественная волна жизни от Логоса создаёт атомы в системе с посредничеством таких Дэв; затем строятся молекулы, потом клетки и так далее. Живые создания похожи на паразитов на теле Духа планеты, однако его это не волнует, и даже, возможно, он не подозревает об их существовании, хотя может их слабо ощущать когда они бурят очень глубокие скважины. Архаты, которые вышли с планеты C и выбрали путь ведущий на Земную Цепь, прибыли, как было сказано, к тому месту где планета A Земной Цепи начинала формироваться. Всё началось с первого Элементального Царства, которое потекло вверх из центра планеты — мастерской Третьего Логоса — как вода бьёт из артезианского колодца, и вылилось за края со всех сторон. Он пришёл из сердца Лотоса, как сок приходит и оживляет листья. Лорды Луны не принимали участия на этом этапе, но, казалось, наблюдали за созданием нового мира. Эоны спустя к ним присоединились несколько Лордов Луны с планеты G Лунной Цепи и создали начальные формы планеты A — отдавая свои Тени, чтобы их сделать, как называет их "Тайная Доктрина" — и тогда Жизни пришли и заняли эти формы. Планеты B и C были построены похожим образом, образовавшись вокруг соответствующих Духов. Наша физическая Земля была сформирована когда обитатели покинули планету D Лунной Цепи; Планетарный Дух покинул Луну и она начала разрушаться; огромные куски лунного вещества переносились на Землю, для её формирования. Когда жители начали окончательно покидать Луну, планеты A, B и C земной Цепи были уже созданы, но планета D, наша Земля, не могла идти дальше в своём формировании пока её собрат, планета D Лунной Цепи, Луна, окончательно не умерла. | From globe C went off a small number who had reached the Arhat level, who had developed to a lofty point both intellect and emotion, and who needed no further evolution on the Moon Chain; they therefore left it by any one of the usual seven Paths. One group of these is specially interesting to us, because they formed part of one division of the ` Lords of the Moon' — the group called Barhishad Pitris in The Secret Doctrine-- who superintended the evolution of forms on our Earth Chain. On leaving globe C, they went towards the region where the Earth Chain was building, to be joined later by a number of others who also gave themselves to this work. Globe A of the terrene Chain began to form as the life-wave left globe A of the lunar Chain. The Spirit of a globe, when its life is over, takes a new incarnation, and, as it were, transfers the life with himself to the corresponding globe of the next Chain. The inhabitants, after leaving the Chain, have long to wait ere their new home is ready for them, but the preparation of that home begins when the Spirit of the first globe leaves it and it becomes a dead body, while he enters on a new cycle of life and a new globe begins to form round him. Molecules are built up under the direction of Devas, humanity not being at all involved. The Spirit of a globe is probably on the line of this class of Devas, and members of it perform the work of building globes all through the system. A great wave of life from the LOGOS builds up atoms in a system by the intermediary of such a Deva; then molecules are built, then cells, and so on. Living creatures are like parasites on the surface of the Spirit of the earth, and he does not concern himself with them, and is probably not normally conscious of their existence, though he may feel them slightly when they make very deep mines. The Arhats who, leaving globe C of the Moon Chain, selected the path which leads to the Earth Chain, passed, as said, to the region where globe A of the Earth Chain was forming; it commenced with the first Elemental Kingdom, which flowed upwards from the middle of the globe-- the workshop of the Third LOGOS-- as water wells up in an artesian boring, and flows over the edge on all sides. It came from the heart of the Lotus, as sap comes up into a leaf. These Lords of the Moon took no active part at this stage; but seemed to be looking on at the building of a world-to-be. AEons later they were joined by some of the Lords of the Moon from globe G of the lunar Chain, and these made the original forms on globe A-- giving their Chhayas, or Shadows, to make these, as The Secret Doctrine phrases it-- and then the Lives came and occupied the forms in succession. Globes B and C were similarly built up round their respective Spirits, as the latter left their lunar predecessors. Our physical Earth was formed when the inhabitants left globe D of the Moon Chain; the Spirit of the globe left the Moon, and the Moon then began to disintegrate, a very large part of its substance passing over to build up the Earth. When the inhabitants began to leave the Moon finally, globes A, B and C of the terrene Chain were already formed, but globe D, our Earth, could not go far in its formation till its congener, globe D of the lunar Chain, the Moon, had died. |
| Группы небольшой численности, которые покинули Цепь с планет A и B, состояли, как мы видели, из людей с развитым интеллектом, но индивидуализировавшихся в пятом Раунде. Архаты, которые покинули планету C, индивидуализировались в четвёртом Раунде среди городского населения, где под давлением цивилизации ускорили свою эволюцию; окружённые гораздо более развитыми людьми, они получили стимул к более быстрому росту. Чтобы получить преимущества от этих условий, их развитие в качестве животных на предыдущей Цепи должно было достичь более высокой ступени чем у тех, кто индивидуализировался на той же Цепи в примитивных деревнях. Судя по всему, человечество может пройти вперёд и вступить на Путь, лишь когда индивидуализация животных на этой Цепи практически завершится, за исключением особых случаев индивидуализации в будущем. Когда дверь в человеческое царство закрывается перед животными, дверь в Путь открывается перед людьми. | The groups-- which were, as said, small in number-- which left the Chain from globes A and B were, as we have seen, people who had shot on ahead intellectually, but who had been individualised in the fifth Round. The Arhats who left globe C had been individualised in the fourth Round among a city population, and thus were brought into a civilisation where the pressure quickened their evolution; surrounded by more highly advanced people, they were stimulated into more rapid growth. To be ready to take advantage of these conditions it is evident that their development as animals on the previous Chain must have reached a higher point than that of those who individualised in the same Chain in primitive country districts. It seems as though the humanity of a Chain can only advanced towards and enter the Path, when the individualising of animals on that Chain has practically ceased, and when only exceptional cases of individualisation will occur in the future. When the door of the human kingdom is shut against animals, then the door to the Path is opened to humanity. |
| Группы покидающие Цепь с планет A, B и C были небольшими, в то время как основная масса населения переходила на следующую Цепь обычным способом. Однако на планете D всё оказалось по другому; на ней большинство населения, при приближении момента смерти планеты, оставляли свои физические тела в последний раз и не перемещались на планету E; вместо этого они отправлялись на планету между Цепями, Лунную Нирвану, для ожидания своего перемещения на новую Цепь которую для них подготавливали. Если мы возьмём другие группы отправленные на лодках в океан космоса, мы обнаружим огромную флотилию плывущую по этому океану. Основная часть флотилии отправлялась с Луны, оставляя очень небольшую часть населения, которая покинула планеты E, F и G на маленьких лодках. | As said, the groups which left the Chain from globes A, B and C, were small in number, the mass of the population on each globe passing on to the next in the usual way. But on globe D, things became very different; there the immense majority of the population, when the period for the death of the globe was approaching, after leaving their physical bodies for the last time, were not prepared for transference to globe E, but were shipped off to the Inter-Chain sphere, the lunar Nirvana, to await their transference to the new Chain preparing for them. If we compare the other groups launched on the ocean of space to boat-loads, we have now a huge fleet of ships launched on that same ocean. The general fleet leaves the Moon; only a small population is left, set aside for reasons which will presently appear, and these leave globes E, F and G in small groups, boat-loads only-- to keep up our metaphor. |
| Группы эго за которыми мы следили как за примерами низшего человечества Луны, показали заметный прогресс на планете D; каузальное тело стало лучше оформлено, интеллект стал более развит, а привязанность к более развитым собратьям стала глубже и интенсивнее; место страсти заняли уравновешенные эмоции, что было их наиболее отличительной характеристикой. Этой группе можно дать имя "Служители" — хотя их инстинкты были слепы и полусознательны, желание служить тем кому они были преданы, стало доминирующим мотивом их жизней; забегая вперёд, мы видим, что это качество остаётся в них на протяжении длинной серии жизней на пути к Земле. Они любили своих лидеров и были готовы служить им в любое время. Их физические тела значительно изменились в этом Круге: они стали ярко синего цвета вместо грязно-коричневого как раньше. На протяжении последних инкарнаций на Луне они были рядом друг с другом: связи между их эго усиливались благодаря перерождениям в общинах. Очень большое число, возможно даже большинство, персонажей из "Просветы в Вуали Времени" обнаруживаются среди них. Они выделялись легким дождём высшей жизни, который вызвал небольшое расширение нити интуитивной материи связывающей ментальный и интуитивный постоянные атомы, сделав её немного шире сверху, из за чего она стала похожа на маленькую воронку. Большое число людей гораздо более интеллектуальных чем эти, не демонстрировали таких изменений. Эта нить соединялась с зачаточным желанием служить, и отсутстовавала у тех более развитых людей. Группа включала много типов и не состояла, как возможно ожидалось, из людей одного Луча или темперамента; здесь можно было встретить людей индивидуализировавшихся каждым из трёх "правильных путей": через аспекты Воли, Мудрости и Интеллекта (Атма, Буддхи и Манас), благодаря преданности своим лидерам. Способ индивидуализации влияет только на место в группе и длительность интервала между смертью и перерождением, но не на черту характера выраженную желанием служить. Он влияет на частоту вибраций каузального тела которое формируется несколькими способами: актом преданности, большим выбросом чувства преданности и чувством преданности в попытке понять и осознать. В действительности, формирование каузального тела всегда происходит неожиданно; оно возникает резкой вспышкой и принимает ту форму и частоту вибраций которая соответсвует предпринятым усилиям до этого. Акт самопожертвования вызывает Волю и пульсации духовной материи; преданность, живущая в эмоциональном теле (проводник желаний, Кама) вызывает Мудрость и пульсации интуитивной материи; активность низшего разума вызывает Интеллект и пульсации высшей ментальной материи. Мы найдём нашу группу Служителей разделённую на две по этим критериям; первые два образуют подгруппу с средним интервалом в 700 лет между рождениями, третий сформирует группу с интервалом примерно 1200 лет. Эта разница исчезнет на Земной Цепи на более высокой ступени развития; две подгруппы придут на Землю в четвёртом Раунде с интервалом в 400,000 лет, несомненно для того, чтобы воссоединиться в определённый момент, когда их способности будут нужны в полной мере. Это разделение не влияет на отношения между Мастерами и учениками, так как ученики обоих Мастеров, которые должны стать Ману и Бодхисаттвой шестой Коренной Расы, были найдены в обоих подгруппах. Таким образом, зачаточное желание служить было отличительной чертой этой группы, а различия в индивидуализации повлияли на интервал между смертью и рождением, разделив всю группу на две части. Разумеется, что 700 и 1200 лет это средние значения, а точные длительности интервалов зависят от условий предыдущих жизней. Из за этого отличия между подгруппами одни люди жили интенсивнее чем другие. | The group of egos that we have been following as samples of the lower humanity of the Moon shows marks of distinct improvement on globe D; the causal body is well marked, the intelligence is more developed, and the affection for their superiors has deepened and intensified; instead of a passion, it has now become a settled emotion, and is their most distinguishing characteristic. To this group may be given the name of Servers-- for although the instinct is still blind and half-conscious, yet to serve and please the higher people to whom they have devoted themselves is now the dominating motive in their lives; looking forward, we see that this remains their characteristic through the long series of lives to come on earth, and they do much rough pioneer work in the future. They love their superiors and are ready to obey them, “without cavil or delay”. A marked change has come over their physical bodies in this Round; they are now bright blue, instead of being muddy brown as before. They are brought together physically during their last incarnations on the Moon, and much arranging is going on for a considerable time before this: the strengthening of ties between groups of egos is brought about by guiding them to re-birth in communities, and a very large number, indeed most, of the characters in Rents in the Veil of Time appear here; and it seems likely that the remainder, were we able to recognise them, would be among friends of later days, for these are all Servers, ready to do whatever they are told, to go whithersoever they are sent. They are marked out by a slight downpour of the higher life, which causes a little expansion of a thread of intuitional matter, connecting the intuitional and mental permanent atoms, and makes it a little broader above than below, like a small funnel; large numbers of people far more intelligent than they are do not show this, and it is connected with the germinal desire to serve, absent in those otherwise more advanced people. The group includes many types, and does not consist, as might be expected, of people of one Ray, or temperament; there are persons who became individualised in any one of the three Right Ways, through the aspects of Will, Wisdom, and active Intellect,1 (¹Atma, Buddhi, Manas.) each stimulated into action by devotion to a superior. The method of individualisation comes in only as a cause of subdivision within the group, and affects the length of the interval between death and rebirth, but does not affect the characteristic of serviceableness. It affects the rate of vibration of the causal body, which is formed in the several cases by an endeavour to serve: (1) by an act of devotion; (2) by a great outburst of pure devotion; and (3) by devotion causing an effort to understand and appreciate The actual formation of the causal body is always sudden; it comes into existence as by a flash; but the preceding circumstances differ and affect the rate of vibration of the body thus formed. An act of sacrifice in the physical body calls on the Will , and there is a pulsation in spiritual matter; devotion, working in the emotional body² (² The vehicle of desire, Kama.) calls on Wisdom, and there is a pulsation in intuitional matter; activity in the lower mind calls on the active Intellect, and there is a pulsation in higher mental matter. We shall presently find our group of Servers subdivided into two by these differences, the first two forming a sub-group, with intervals of an average of seven hundred years between births, and the third forming a second group with intervals of an average of one thousand two hundred years. This difference will come out on the Earth Chain at a more advanced stage of evolution, and the two sub-groups reach the Earth in the fourth Round with an interval of 400,000 years between them, apparently planned to bring them to birth together at a certain period, when their joint services would all be required; so minute in its details is the Great Plan. This division does not affect the relation between Masters and disciples, as pupils of each of the two Masters who are to be the Manu and Bodhisattva of the sixth Root Race, were found in both sub-groups. Thus the germinal desire to serve, seen by the higher Authorities, is the mark of this whole group, and the differences in individualisation affecting the interval between death and re-birth, subdivide the group into two.¹ |
| ¹ Конечно следует понимать, что 700 и 1200 летние интервалы это средние значения, в то время как точная длительность зависит от длительности и условий прошлой жизни. | ¹ It will, of course, be understood that the seven hundred and one thousand two hundred years' intervals are ` averages,' and the ` exact' length of each interval will depend on the length and conditions of the preceding life. There is this marked difference between the sub-groups, as though the members of the one lived with greater intensity than the other in the heaven-world, and thus crowded a similar amount into a briefer time. |
| Во главе этой группы стояли те кого мы сейчас знаем как Мастеров. Намного выше них были те, кто уже были Архатами и передавали вниз приказы получаемые от гораздо более могущественных существ. Ману этой Расы — седьмой Расы на планете — должен был выполнять план Seed Ману, который делал необходимые приготовления для перемещения огромного населения. Некоторые из развитых людей догадывались о каких-то грядущих значительных изменениях, но эти изменения хотя и имели далеко идущие последствия, были крайне медленны чтобы привлечь много внимания; некоторые объединялись, неосознанно, но эффективно, для выполнения великого плана который казался им своим собственным. Был один человек который держал в мыслях образ идеального общества и собирал людей вокруг себя, чтобы сформировать это общество: он хотел угодить Мастеру который был Архатом Луны, и люди собирались вместе вокруг него, создавая группу с определённой целью, тем самым выполняя часть огромного плана. Мы смотрим вверх на Архатов и других развитых людей как на Богов, и с трудом пытаемся понять чего они хотят. | At the head of this group stand many whom we know as Masters now, and high above them are many who were already Arhats, who transmit to those below them the orders received from far mightier Beings. The Manu of the Race-- it is the seventh Race of the globe-- is in charge, and He is obeying the orders, carrying out the plan, of the Seed-Manu, who directs all the preparations for the transfer of the huge population. Some of the advanced people know vaguely that some great changes are impending, but these changes, though far-reaching, are too slow to draw much attention; some co-operate, unconsciously but effectively, while thinking that they are carrying out great schemes of their own. There is one man, for instance, who has an ideal community in his mind, and who gathers together a number of people in order to form it; he is trying to please a Master who is an Arhat of the Moon, and people are attracted by him and collect round him, forming a definite group with a common aim, thus subserving the Great Plan. We, at our low level, look up to the Arhats and higher people as Gods, and try, in our very humble way, to fall in with any indications of their wishes that we can catch. |
| Эта группа Служителей, вымирая в последнее время, достигла необходимого уровня для планеты D и собралась на ментальном плане — небесном мире — где пробыла значительное время; эти люди держали перед собой образы тех кого любили, обычно более развитых эго к которым они испытывали особую привязанность. Это было то чувство преданности которое сильно помогло их развитию и раскрыло их высшие качества, сделав их восприимчивыми к высшим влияниям которым они подвергались на планете между Цепями. Они вошли в основную массу эго названную Е.П.Блаватской "Солнечными Питри", а А.П.Синнетом "Первоклассными Питри". Остальные огромные массы эго также достигли ментального плана — никто из них не родился вновь, так как все они достигли ожидаемого уровня выраженного во владении полностью сформированным каузальным телом — и разделились на большие группы под влиянием могущественной магнетической силы излучаемой на них Seed Ману. Как струны разных натяжений издают разные ноты, так и каузальные тела людей — и все, как было сказано, здесь имели полностью сформированные каузальные тела — отвечали Ему по разному, соответсвенно разделяясь на группы. Люди которые прошли через одного Планетарного Правителя оказались в разных группах, друзья попали в разные группы; казалось, что никакие из обычных уз не брались в расчёт. Эго автоматически рассортировывались для ожидания своего места, подобно толпе распределяющейся в разные комнаты для ожидания своего поезда. | This group of Servers, as its numbers die out for the last time, having reached the required level on globe D, is regathered on the mental plane, the heavenly world, and its members remain there for an enormous time, having always before them the images of those they love, notably of the more advanced ego to whom they are especially devoted. It is this rapt devotion which so much helps their development, and brings out their higher qualities, so that later on they are more receptive to the influences which play upon them in the Inter-Chain sphere. They are included in the general mass of the egos called by H. P. Blavatsky ` Solar Pitris' and by A. P. Sinnett ` First-class Pitris' . Other huge multitudes are also reaching the mental world-- none being re-born who have reached an appointed level, which appears to be the possession of a fully formed causal body-- and are falling into great groups under the play of the powerful magnetic force before mentioned, rayed down upon them by the Seed-Manu. As strings at different tensions answer to different notes, so do the causal bodies of these people-- and none, as just said, are here except those whose causal bodies are fully formed-- answer to the chord He strikes, and they are thus separated off. People who come forth through the same Planetary Ruler are drafted into different groups; friends fall into different groups; none of the ordinary ties seem to count. The egos are automatically sorted out and wait on in their own places, as a crowd, in continental countries, is sorted off into waiting-rooms, to await the arrival of their own particular train-- in this case, to use our former image, to await their own ship. |
| Мы обратили особое внимание на две группы, потому что сами были в их числе; одна из них содержала в своём числе будущих Ману и Бодхисаттву которые в настоящее время стали Чоханами и Мастерами, вместе с многочисленными Служителями которые сейчас стали учениками или ещё приближаются к этому уровню. Они несомненно принадлежали к той подгруппе у членов которой был 700-летний интервал между жизнями. Другая состояла из тех, кто сейчас Мастера и ученики, а также примерно половины персонажей упоминаемых в "Просветы в Вуали Времени", все входящие в группу с 1200-летним интервалом. Эти две группы содержали многих, если не всех, которые должны были сформировать Божественного Человека. Позже они разделились на две подгруппы. Вайвасвата Ману и настоящий Бодхисаттва были замечены вместе на планете D; они прошли на высшие планеты Лунной Цепи. | We noticed especially two of the ship-loads, because we ourselves formed part of them; one included the coming Manu and Bodhisattva, those who are now Chohans and Masters, together with many of the Serves who are now disciples, or approaching that level. These all apparently belonged to the sub-group with the seven hundred years' average between earth-lives. Another included many who are now Masters and disciples, with perhaps half the persons mentioned in the Rents in the Veil of Time, all belonging to the sub-group with the one thousand two hundred years' average. These two ship-loads contained many, if not all, of those who are to form the Heavenly Man, and they were then divided into the two sub-groups. Vaivasvata Manu and the present Bodhisattva were seen together on globe D, but they passed on to the higher globes of the Moon Chain. |
| Эта огромная масса включала: Вышеизложенная группа Служителей, очень разнообразная масса людей многих степеней развития, объединённая одной общей чертой.Большая группа высокоразвитых эго которые приближались к Пути — они шли по пути Служения, но уже далеко опередили ту группу чтобы их с ними объединять — и тех, кто ещё недостаточно близок к Пути, чтобы достичь его в течении оставшейся жизни Цепи.Огромная масса людей, очень хороших, но ещё не проявивших желания служить, а потому ещё не повернувшихся в сторону Пути; они образовали основу населения Атлантиса в его лучшие времена.Небольшая, но изумительная группа эго, объединённая общей чертой высокоразвитого интеллекта, будущие гении, разнящиеся по характеру и моральным качествам, группа явных лидеров в будущем, но они ещё не посвятили себя Служению и не повернули свои лица к Пути.Хорошие и часто религиозные люди — торговцы, солдаты, и др. достаточно умные, эгоцентричные, думающие в основном о своём собственном развитии, ничего не знающих о Пути и, следовательно, не имеющих желания вступать на него.Буржуйско-обыденно-слабая и очень большая группа, суть которой указана в названии.Неразвитый, посредственный и необразованный народ образующий низший класс с полностью сформированным каузальным телом. | This great mass includes: (1) the Servers aforesaid, a very mixed lot of many grades, united by one common characteristic. Then (2) there is a large group of highly developed egos who are approaching the Path-- on the line of Service, therefore, but too far ahead of the former group to be classed with it-- and who are yet not near enough to the Path to reach it within the remaining life of the Chain. Then (3) a huge group of very good people, but people who have no wish to serve, and are not therefore yet turned towards the Path, and who will form the bulk of the population of Atlantis during its good period. (4) A small but striking group of egos, united by the common characteristic of highly developed intellectual power, future geniuses, varied as to character and morals, a group manifestly destined to leadership in the future, but not dedicating themselves to Service, nor turning their faces to the Path. Then three very large groups: (5) good, and often religious, people-- merchants, soldiers, etc., fairly clever, self-centred, thinking mainly of their own development and advancement, knowing nothing of the Path, and therefore with no wish to enter it; (6) bourgeois-commonplace-weak, a very large group of the type described by the naming; (7) undeveloped, well-meaning, uneducated folk, the lowest class who have the causal body fully formed. |
| Все они ждали в небесном мире Луны своего отправления на планету Внутренней Цепи. Когда по Луне пошли первые конвульсии, разрушая её кору, другие типы людей также перешли в этот мир; очень заметное число Солнечных Питри — которые были способны к дальнешему прогрессу на оставшихся планетах Цепи, где мы их встретим вновь — пришли в небесный мир чтобы подождать перехода на планету E. | These are all in the heaven-world of the Moon, awaiting their despatch to the Inter-Chain sphere. As convulsions begin to rend the Moon, preparatory to the disruption of its crust, other types pass also into this world; a very considerable number of the Solar Pitris, or First-class Pitris-- who are capable of making further progress on the remaining globes of the Chain, where we shall meet them again-- come on into the heaven-world to await transference in due course to globe E. |
| Ниже этих "Питри первого класса" был многочисленный класс эго с неполностью сформированным каузальным телом, мистер Синнетт дал им название "Питри второго класса"; эти эго и их низший разум образовали сеть. Когда Луна приблизилась к своему концу, эти эго покинули тело в последний раз на Лунной Цепи и собрались вместе в эмоциональном мире. В нём они заснули, потому что не могли там нормально функционировать; когда эмоциональный мир Луны стал необитаем, они освободили свои эмоциональные тела и обратились внутрь себя, как бутоны, в ожидании когда их отправят на планету Внутренней Цепи, где они будут спать тысячелетиями, пока третий Раунд Земной Цепи не предоставит подходящих условий для их дальнейшего роста. Были, однако, и те, кто показал способность к дальнейшей эволюции на Лунной Цепи; они перешли на высшие планеты когда те стали доступны и там сформировали каузальные тела, благодаря чему стали "Солнечными Питри". | Below these first-class Pitris comes an immense class of egos who have not fully formed the causal body, Mr. Sinnett' s ` Second-class Pitris' ; a net-work has formed itself, connecting the ego and the lower mind, and, from the appearance of this, the name of ` Basket-works' has been given to them. The mass of these, when the Moon begins to approach dissolution, pass out of the body for the last time on the Moon Chain, and are gathered together in the emotional world. There they fall asleep, for they cannot function therein; when this emotional world of the Moon becomes uninhabitable, they lose their emotional bodies, and remain inward-turned, like bulbs awaiting shipment to another land, to be in due course shipped off to the Inter-Chain sphere, to sleep through ages, until the third Round of the Earth Chain offers a suitable field for their growth. There are some Basket-works, however, who show a capacity for further evolution on the Moon Chain, and they will pass on to the higher globes when these come into activity, and there form the causal body, re-inforcing the Solar, or First-class Pitris. |
| Последний класс выше животных — Человек-Животное, которого мадам Блаватская назвала "Лунный Питри первого класса", а А.П.Синнетт "Питри третьего класса". Они выделялись трудноуловимыми нитями материи которые соединяли зародыш эго с зарождающимся низшим разумом. Они были собраны вместе сетью в эмоциональном мире, когда покинули свои тела в последний раз на Лунной Цепи, и оставались без сознания в ментальном мире; они были в своё время отправлены и спали в течении эонов, пока не достигли Земной Цепи где началась долгая работа построения планеты A. Некоторые из них были отправлены на планету E для дальнейшего прогресса, чтобы пополнить класс выше них. | The last class above the animals are the Animal Men, Madame Blavatsky' s ` First-class Lunar Pitris,' Mr. Sinnett' s ` Third-class Pitris' . These are distinguishable by delicate lines of matter which link the germinal ego to the dawning lower mind. They are gathered up, like the Basket-works, in the emotional world, when they pass out of the body for the last time on the Moon, and remain unconscious in the mental world; they are in due time shipped off; and sleep away aeons of time, and finally reach the Earth Chain and begin the long work of building on globe A, working through all the kingdoms up to the human, and then remaining human through the succeeding globes of the Round, and through the following Rounds. Some of these ` Lines,' as we may name them for distinction, are also held back when the mass is shipped off, and are sent on to globe E for further evolution, and become Basket-works, joining thus the class which was above them. |
| Мы следили за судьбами различных классов лунного человечества. Некоторые его части были отброшены как неудачные в шестом Раунде, и оставались такими до тех пор, пока следующая Цепь не предоставила подходящие условия для дальнейшей эволюции. Некоторые, оранжево-окрашенные, покинули планету A в седьмом Раунде. Другие, золотисто-жёлтые, покинули планету B. Некоторые Архаты ушли с планет A, B и C к Земной Цепи. Далее, мы видели классы которые покинули планету D; кто-то имел полностью завершённые каузальные тела, чьи-то каузальные тела были незакончены, у кого-то были "нити". Некоторые люди дошли до планет E, F, G покидая каждую планету в тот момент, когда были использованы все возможности для развития; Большая часть животных отправилась в Нирвану между Цепями — Ноев Ковчег; те, которые были способны стать полулюдьми, были отправлены на оставшиеся планеты. | So far we have followed the fate of the varied classes of lunar Humanity. Some part of it dropped out, the failures, in the sixth Round, and were ` hung-up' until the next Chain gave a suitable field for further evolution. Some, the orange-hued, left globe A in the seventh Round. Some, the golden-yellow, left globe B. Some Arhats left from globes A, B, and C, and some of them went over to the forming Earth Chain from globe C. Then we have the classes that left globe D; those with fully formed causal bodies, those with basket-work, those with lines. Those that remained passed on to globes E, F, and G, some leaving each globe, when they had made all the progress of which they were capable; some Basket-works, higher-class Pitris and Arhats thus went away from each globe. Most of the animals went off to the Inter-Chain Nirvana-- a regular Noah' s Ark; a few, who were capable of becoming Animal-men, were taken on to the later globes. |
| Отличия между разными каузальными телами зависят от того, как произошла индивидуализация. В низших классах животного царства очень много животных привязаны к одной групповой душе и их число сокращается по мере продвижения к царству людей. Среди высших классов животных к групповой душе привязаны не более 10-20 животных. Контакт с человеком может принести индивидуализацию; если животное, например собака, была в долгом контакте с человеком, а также она принадлежала к групповой душе с десятью другими собаками, тогда после индивидуализации у неё будет сформировано нормальное каузальное тело. Если к групповой душе было привязано сто животных — например сто пастушьих собак — то будет сформировано неполное каузальное тело; если таких было несколько сотен — бродячие собаки как в Константинополе или Индии — то будут сформированы нити указывающие на зародыш каузального тела. | The determining cause of these different causal bodies lies in the stage at which individualisation occurred. In the lower parts of the animal kingdom very many animals are attached to a single group-soul, and the number diminishes as they climb towards humanity, till in the higher class of animals there are but ten or twenty attached to a group-soul. Contact with man may bring about individualisation at a comparatively low stage; if the animal, say a dog, has been for a long time in contact with man, and is one of a small group of ten or twenty, then, on individualising, a complete causal body is formed. If there are about one hundred in the group-- the sheep-dog stage-- a basket-work causal body would be formed; if there were several hundreds-- pariah dogs, as in Constantinople or India-- he would have the indication of the causal body made by the connecting lines. |
| Эти различия напоминают сходные особенности в растительном царстве; наиболее развитые члены растительного мира попадают сразу в мир млекопитающих. Хорошее доброе животное не станет жестоким и грубым дикарём, оно станет приятным, но примитивным человеком. Царства перекрываются, поэтому по настоящему доброе животное может оказаться более приемлимым приятелем чем некоторые из человеческих существ. | These stages remind us of somewhat similar differences in the vegetable kingdom; the more highly developed members of the vegetable world pass directly into the mammalian animal kingdom. The decent gentle animal does not become a cruel and brutal savage, but only a pleasantly primitive man. The kingdoms overlap, and a really nice animal may be a more agreeable companion than some human beings. |
| Душа может остановиться на короткое время в животном царстве и на более длительный период в человеческом, но может быть и наоборот. Судя по всему это не имеет значения, поскольку она всё равно оказывается в конце пути, подобно тому, как более долгое или более короткое пребывание в небесном мире приводит к одному уровню среди людей. Возможно это простая человеческая глупость которая заставляет думать, будто важно быть лучше других в определённое время, будто лучше быть банановым деревом или дубом чем комаром, или великолепным догом чем дикарём-людоедом. | An entity may stop for a shorter time in the animal stage and a longer time in the human, or vice versa. It does not seem really to matter, as it always ` gets there' in the end, just as longer or shorter times in the heaven-world work out to the same stage of progress among men. It is probably a mere human folly which makes one feel that it is pleasanter to be the best of one' s kind at the time, and that one would rather have been a banyan-tree or an oak-tree than a flight of mosquitoes, a splendid mastiff than a clay-eating or man-eating savage. |
| Похоже, что планеты E, F и G используются как плацдарм для развития особых видов людей, чтобы позволить им вступить на Путь или достичь Архатства, поскольку они не смогли этого сделать на планете D, хотя и находятся на пути к нему. Эти планеты позволяют некоторым приблизившимся к высокой ступени, взойти на неё. Эти центры — больше чем просто планеты. Население на них было небольшим, так как основная часть людей и животных уже отставлена с планеты D, а также постоянно уменьшается за счёт отбытия небольших групп с каждой планеты. Группа, уходящая с планеты E состояла из нескольких людей которые были уже на Пути, нескольких Архатов, а также людей с бывшими неполными каузальными телами которые завершили их построение, людей с незавершёнными каузальными телами у которых когда-то были "нити" к зародышам этих тел. Когда они покидают планету E, оставшееся население, состоящее из тех, кто ниже уровня Архата, из тех, кто может выдержать дальнейшее напряжение усилий, переходят на планету F. Те кто выходят, отправляются на планету между Цепями, чтобы быть рассортированными по классам в соответсвии со своими достижениями, подобно тому, как письма с дополнительной маркой направляют в кучи к которым они должны принадлежать. | To return. Globes E, F, and G seem to have been used as a kind of forcing-houses for special cultures, for enabling some to reach the Path, or attain Arhatship, who could not accomplish it on globe D, although in a fair way towards it, and to permit some, who were approaching a higher stage, to enter it. They were centres more than globes. Their population was small, since the bulk of human and animal kind had been shipped off from globe D, and was further diminished by the sending off successively of a boat-load from each globe as it passed into quiescence. The boat-load from globe E consisted of some who were already on the Path and who had there become Arhats, some Basket-works who had completed the causal body, and some Lines who had become Basket-works. When these left globe E, the remaining population, consisting of those below the Arhat level who could bear the strain of further forcing, were carried over into globe F. Those who left passed into the Inter-Chain Nirvana, and were there sorted out into the classes they had attained, as late letters with an extra stamp are sorted into the heaps to which they belong. |
| Похожий процесс идёт на планете F. Интересно заметить, что Лорд Гаутама Будда и Лорд Майтрейя были среди тех, кто прошёл дальше, с планеты E на F, и получили первое великое посвящение на планете G. Они вышли в седьмом Раунде второй Цепи, не выдержав напряжения планет E, F и G этой Цепи. Условия там были крайне жесткими, подходящими только тем, кто мог достичь уровня достаточного для той Цепи, или могли перейти из класса в котором они были в класс уровнем выше. Они вошли на планету D Лунной Цепи в четвёртом Раунде в качестве примитивных людей, с животными из второй Цепи почти готовыми для индивидуализации. | A similar process went on upon globe F, and it was deeply interesting to notice that the Lord Gautama Buddha and the Lord Maitreya were among those who passed onwards, both from globe E and globe F, and reached the first great Initiation on globe G. They had dropped out in the seventh round of the second Chain, not being able to bear the forcing process on globes E, F, and G of that Chain, the conditions being too strenuous, and only suitable for those who could attain the prescribed level of success for that Chain, or could pass from the class they were in to the class above. They entered globe D of the Moon Chain in the fourth Round as primitive men, with the animals of the second Chain who were nearly ready for individualisation. |
| Вместе, на планете F, они дали клятву стать Буддами, однако условия были не такими как на нашей Земле. Там был Божественный Совет в небесном мире — Сукхавати ("The Buddhist Sukhavati" — прим. перев.) — и великое существо которому они дали свою клятву и кто, как действующий Будда, принял их, был тем, кого называют Дипанкара в книгах. Они достигли Архатства на планете G, после чего покинули Цепь. | They took together, on globe F, their vow to become Buddhas, but the arrangements were not the same as on our earth. There was a kind of Heavenly Council in a heavenly world-- the Buddhist Sukhavati-- and the great Being to whom they made their vow and who, as the acting Buddha, accepted it, was He who is called Dipankara in the books. They reached Arhatship on globe G, ere leaving the Chain. |
| Лорд Будда Дипанкара пришёл из четвёртой Цепи Схемы Венеры; физической планетой той Цепи был спутник Венераы, которого видел Гершель, но который исчез с тех времён. Он был одним из членов Генерального Штаба и мог быть отправлен в любую Цепь нуждающейся в помощи. Мы знаем о Лорде Кашьяпе, Бодхисаттве третьей Коренной Расы, ставшем Буддой в четвёртой; и Лорде Гаутаме, Бодхисаттве четвёртой Коренной Расы, ставшем Буддой в пятой. За ним последовал Лорд Майтрейя, Бодхисаттва пятой коренной Расы, который станет Буддой в шестой. Его сменит Бодхисаттва будущей шестой Расы — сейчас известный как Мастер К.Х. — который станет Буддой в седьмой. | The Lord Buddha Dipankara came from the fourth Chain of the Venus Scheme; the physical globe of that Chain was the Moon of Venus, which was seen by Herschel but which has disappeared since his time. He was one of the members of the General Staff, spoken of on p. 14, who may be sent to any Chain needing help. The Lord Dipankara was followed in the great office of the Buddha by the Buddhas of the Earth Chain; we know of the Lord Kashyapa, for instance, the Bodhisattva of the third Root-Race, taking Buddhahood in the fourth; and the Lord Gautama Himself, the Bodhisattva of the fourth Root Race, taking Buddhahood in the fifth. He was succeeded by the Lord Maitreya, the Bodhisattva of the fifth Root Race, who will take Buddhahood in the sixth. He will be followed by the coming Bodhisattva of the sixth Root Race-- now known as the Master K. H.-- who will take Buddhahood in the seventh. |
| Нужно понимать, что Будда — это должность которая заведует гораздо большим чем человечество; Он учитель Дэв и Ангелов также как и людей, поэтому лишь тот факт, что данное человечество находится на очень низком уровне развития, не уменьшает необходимость этой обязанности. | It must be remembered that a Buddha is an Official who has to superintend much more than a humanity; He is the Teacher of Devas, Angels, as well as of men, so the fact that a given humanity may be at a very low stage of evolution does not do away with the need for that high office. |
| Кроме того, мы заметили Мастера Юпитера среди тех, кто вступил на путь на планете G. | We noted also the Master Jupiter among those who entered the Path on globe G. |
| Нирвана между цепями | The inter-chain nirvana |
| Человеческий разум робеет перед громадными периодами времени затраченными на эволюцию и находит убежище в старой — и современной — идее, будто время не имеет самостоятельного существования, а удлиняется и укорачивается в зависимости от работы сознания (см. небольшую книжку "Теософист"nw). В Нирване между Цепями лишь два по настоящему работающих сознания, одно Seed Ману Лунной Цепи и второе Коренного Ману Земной Цепи. Но что такое время для Них? | The human mind reels before the enormous periods of time concerned in evolution, and one takes refuge in the old-- and modern-- idea that time has no fixed existence, but is long or short according to the working of the consciousness of the being concerned.1 (¹ See the suggestive little book, Two New Worlds, by E. E. Fournier d' Albe.) In the Inter-Chain Nirvana the really working consciousnesses were those of the Seed-Manu of the lunar Chain and the Root-Manu of the terrene. What time may be to Their consciousnesses who may pretend to guess? |
| Великий План содержится внутри сознания Seed Ману, а Коренной Ману получает его от Него и применяет его в той Цепи которой он руководит. Результаты эволюции Цепи собираются вместе в ауре Seed Ману и сортируются, классифицируются — если пользоваться терминами нашей повседневной жизни — в наилучшем порядке. На эти интеллекты разных степеней, повернутых внутрь себя, живущих странной медленной субьективной жизнью, без представления о времени, Он изливает прерывистый поток Своего стимулирующего магнетизма. Непрерывный поток разбил бы их на части, поэтому он действует на них и затем останавливается, а они дремлют, возможно, миллионы лет, медленно впитывая его; после этого второй поток льётся на них и прекращается на миллионы лет, и так далее. Пока мы наблюдали эту странную сцену, много ассоциаций возникло в наших умах: горшки с цветами аккуратно расставленые на полке и время от времени поливаемые садовником, больные в госпитале навещаемые врачом день за днём. Всё ближе и ближе подходило время когда великий Садовник высадит свои цветы на землю. Земля была нашей планетой, а цветы — живыми душами. | The Great Plan is in the mind of the Seed-Manu, and the Root-Manu receives it from Him and works it out in the new Chain over which He presides. The results of the evolution in the Chain whose life is over are gathered up within the aura of the Seed-Manu, and are arranged, tabulated, filed-- if one may use terms drawn from our common life-- in perfect order. On these intelligences of many grades, inward-turned, living a strange slow subjective life, without idea of time, He pours intermittent streams of His stimulating magnetism. A continuous stream would break them into pieces, so it plays on them and stops, and they doze on for perhaps a million years, slowly assimilating it; and then another stream plays on them, and so on and on, for millions upon millions of years. As we watched that strange scene, many analogies rose up in our minds: bulbs laid carefully on shelves, inspected from time to time by a gardener; cots in a hospital, visited day by day by a physician. The time drew nearer and nearer when the great Gardener was to give out His bulbs for the planting, and the planting ground was the Earth Chain and the bulbs were living souls. |
Начало Земной Цепи | Early times on the earth chain |
| Тем временем Земная Цепь медленно формировалась, а Лорды Луны наблюдали за этим процессом как и мы; подходило время высадиться тем, кто должен был продолжить свою эволюцию в новых условиях в первую очередь. Seed Ману определил экипажи кораблей и порядок их разгрузки, а Коренной Ману распределял их по мере их последовательного прибытия на планету A Земной Цепи. | MEANWHILE the Earth Chain had been slowly forming, and the Lords of the Moon had been looking on at the building as we saw¹ (¹ See Ante, p.65.) ; the time had come for shipping off to the new Chain the first of those who were to evolve in it during the coming ages. The Seed-Manu determined the contents of each ship-load and the order of its going, and the Root-Manu distributed them as they arrived successively on globe A of the terrene Chain. |
| Здесь можно рассмотреть, хотя лишь в общих чертах, Оккультное Правительство Цепи, чтобы изучающий мог осознать хотя бы часть величия Плана эволюции. | The Occult Government of the Chain may here be briefly sketched, though only in broad outline, so that the student may realise something of the greatness of the evolutionary Plan which he is to survey. |
| Во главе был Seed Ману предыдущей Цепи, Чакшушас ("Chakshushas" — прим. перев.); кое-что из его огромной работы мы видели в Лунной Цепи. К нему пришли на помощь Представители, которые докладывали Ему о том, как члены каждого отдельного подразделения отреагировали на влияние которое Он оказывал на них во время пребывания в Нирване Внутренней Цепи. Наименее продвинувшиеся были отправлены выполнять задачу заселения самых примитивных форм, наиболее развитые последовали за теми, когда формы эволюционировали до более высокой ступени. Из каждого отдельного подразделения взятого из Лунной Цепи и сохранённого в Нирване Внутренней Цепи сперва были отправлены в новый мир те, кто наимее заметно прогрессировал под Его влиянием во время своего отдыха. | At the head is the Seed-Manu of the preceding Chain, Chakshushas, something of whose vast work we have seen in the lunar Chain. He is aided by Officials who report to Him how the members of any special division have responded to the influences He has thrown upon them during their stay in the Inter-Chain Nirvana. Just as the least advanced in 'age' are sent out to perform the task of inhabiting the most primitive forms, and the more advanced follow when the forms have evolved to a higher state, so, out of any special division brought over from the Moon and stored in the Inter-Chain Nirvana, those who have progressed least under His influence during the time of retirement are sent out first of their class into the new world. |
| Коренной Ману Земной Цепи, Вайвасвата (Коренного Ману Вайвасвату не нужно путать с Ману Вайвасватой коренной Арийской расы. Первый из них — гораздо более великое существо, как это будет видно из описания Его долгого восхождения, которое будет написано в этом же разделе.) который направляет всю её эволюцию, является могущественным существом пришедшим из четвёртой Цепи Венера Схемы; два Его Помошника пришли из той же Цепи, а третий оказался высоким Адептом который давно получил посвящение в Лунной Цепи (Нужно помнить, что когда человек достигает уровня достаточного для Цепи в которой он эволюционирует, он может остаться и продолжить свою эволюцию в её рамках, подобно нашим Адептам, чтобы достичь ещё более высокого уровня в Иерархии). Коренной Ману Цепи должен достичь ступени развития указанной для Цепи или Цепей в которых он — человек, чтобы стать одним из её Лордов; после этого он последовательно становится Пратьека-Буддой, Лордом Мира, Коренным Ману, Seed Ману Раунда и лишь затем Коренным Ману Цепи. Он направляет многих Ману Раундов, которые распределяют работы среди нескольких Ману Рас. Далее, каждая Цепь даёт нескольких успешных человеческих существ, "Лордов Цепи", часть которых посвящает себя работе в новой Цепи под руководством её Коренного Ману. | The Root-Manu of the terrene Chain, Vaivasvata,1 (¹The Root-Manu Vaivasvata must not be confused with the Manu Vaivasvata of the Aryan Root Race. The former was a far loftier Being, as will be seen from the statement of His long ascent, made in this same paragraph.) who directs the whole order of its evolution, is a mighty Being from the fourth Chain of the Venus Scheme; two of His Assistants come from the same Chain, and a third is a high Adept who attained early in the lunar Chain.2 (²It must be remembered that when a man reaches the level appointed for the Chain on which he is evolving, he may remain upon it and proceed on his further evolution, as Adepts, attaining now on our globe, may, without leaving it, reach the higher levels of the Hierarchy.) A Root-Manu of a Chain must achieve the level fixed for the Chain or Chains on which He is human, and become one of its Lords; then He becomes the Manu of a Race; then a Pratyeka Buddha; then a Lord of the World; then the Root-Manu, then the Seed-Manu of a Round, and only then the Root-Manu of a Chain. He directs the Manus of Rounds, who distribute the work among the Manus of Races. Further, each Chain yields a number of successful human beings, ` the Lords of the Chain,' some of whom devote Themselves to the work of the new Chain, under its Root-Manu. |
| Итак, мы видим в нашей Цепи семь классов Лордов Луны, работающих под руководством Коренного Ману; они пришли с семи планет Лунной Цепи; они принадлежат к одному из тех двух великих классов внешних Помошников, которые заинтересованы в общей эволюции Земной Цепи. Второй класс внешних Помошников — это те, кого мы знаем как Лордов Огня; они пришли с Венеры, с четвёртой планеты, с четвёртого Раунда, из середины третьей Коренной Расы, чтобы ускорить ментальную эволюцию, чтобы основать Оккультную Иерархию на Земле и установить правление всей планетой. Это Они ускорили своим влиянием ментальную жизнь которая резко начала развиваться и вызвала великолепный поток через Монаду, который мы называем третьей Волной Жизни; они спровоцировали "рождение" каузальных тел всех существ, чтобы те проявили искру разума разгоревшейся в пламя; суть этого подарка была в развитии уже существующего зародыша человечества; этот подарок — лучи Солнца пролитые на ростки, а не сами ростки. С помощью Лордов Луны была собрана энергия Логоса и направлена на Монады, подобно лучам Солнца собранных линзой, и под этим светом загорелось пламя. Это были истинные Манасапутры, Сыны Разума — ведущие свой путь из пятого, ментального, Раунда Венеры — Сыны Огня, Лорды Пламени. (Слово "Манасапутра" используется в "Тайная Доктрина" не только для обозначения Этих существ, но также для обозначения всех эго которые достаточно продвинулись, чтобя ускорить развитие других, подобно тому как мы можем ускорить развитие животных. В таком смысле это слово покрывает огромный класс включающий множество различных ступеней эволюции.) | We thus find, for our Chain, seven classes of Lords of the Moon, working under our Root-Manu, drawn from the seven globes of the Moon Chain; they form one of the two great classes of Helpers from outside, who are concerned in the guiding of the general evolution of the Earth Chain. The second important class of Helpers from outside are Those known as the Lords of the Flame, who arrive from Venus on the fourth globe, in the fourth Round, in the middle of the third Root Race, to quicken mental evolution, to found the Occult Hierarchy of the Earth, and to take over the government of the globe. It is They whose tremendous influence so quickened the germs of mental life that these burst into growth, and there followed the great down-rush through the Monad that we call the third Life-Wave, causing the formation of the causal body, the ` birth' or ` descent of the ego' for all those who had come up from the animal kingdom; so instantaneous was the response of the myriad inhabitants of Earth that They are sometimes said to have ` given,' to have ` projected' the spark of mind; but the spark was fanned into flame, not projected; the nature of the gift was the quickening of the germ already present in nascent humanity, the effect of a sun-ray on a seed, not a giving of a seed.¹ (¹ The Secret Doctrine, (1897 Edition) iii, 560; (Adyar Edition) v, 533.) By the Lords of the Flame was concentrated the power of the LOGOS upon the Monads, as the sun-rays might be concentrated by a lens, and under that influence the responsive spark appeared. These are the true Manasaputras, the Sons of Mind-- coming, as They did from the fifth, the mental Round of Venus-- the Sons of the Fire, the Lords of the Flame.1 (¹The word Manasaputra is used in The Secret Doctrine to indicate not only These, but also all egos who are sufficiently advanced to quicken into activity the germ of mind in others, as we may now do with animals. The word thus covers a huge class, containing many varying grades in evolution.) |
| Семь классов Лордов Луны были распределены Коренным Ману по всей Земной Цепи, чтобы принять ответственность за Раунды и планеты, пока Ману Рас внимательно следили за эволюцией отдельных Рас. | The seven classes of the Lords of the Moon were distributed by the Root-Manu over the Earth Chain, to take charge of the Rounds and globes, while the Manus of Races took special care of the evolution of Races, each of one Root Race. |
| Первый Раунд | The First Round |
| Лорды Луны с планет A, B и C Лунной Цепи образовали три класса которые присматривали, но не вмешивались, за формированием планет нашей Цепи, которые, как было описано, образовались вокруг соответствующих Планетарных Духов. Они также руководили работой людей которые достигли такого же уровня позже. Низший класс с планеты G образовал самые простые формы на планете A Земной Цепи в первом Раунде и помогал тем, кто пришёл заполнить эти формы и эволюционировать в них. Следующий класс, с планеты F, руководил эволюцией форм во втором Раунде; те кто пришёл с планеты E руководили в третьем; пришедшие с D — в четвёртом. Все они упоминаются под именем "Баршихад Питри" в "Тайная Доктрина". Позже, мы обнаруживаем некоторых Лордов с планеты E работающих на Марс в четвёртом Раунде, в то время как те, кто пришёл с планеты D — на нашей Земле. | The Lords of the Moon from globes A, B and C of the lunar Chain were the three classes who watched over, without partaking in, the physical construction of the globes of our Chain, as they were formed successively round the Spirit of each globe, as before described.2 (² See Ante, p.65.) They appear to have superintended the detailed work of the Lords who attained later. The lowest class, from globe G, made the primitive archetypal forms on globe A of the Earth Chain in the first Round, and guided the Lines who came in to fill them, and to evolve therein. The next class, from globe F, superintended the evolution of forms in the second Round; that from globe E the similar evolution in the third; and that from globe D the similar evolution in the fourth.³ (³ All these are included under the name Barhishad Pitris in The Secret Doctrine. ) Further, we find some of the Lords from globe E working on Mars in the fourth Round, while those from globe D become active later on the Earth. |
| Когда началось отправление первых существ с Нирваны между Цепями, первые корабли были заполнены Линиями и огромными массами животных с планеты D Лунной Цепи; первые корабли прибывали друг за другом с интервалом примерно сто лет, после чего последовал долгий период в течении которого новоприбывшие пионеры Земной Цепи осваивались в первом, втором и в начале третьего Раундов. | When the despatch of the first entities from the Inter-Chain Nirvana began, the first ships brought the Lines, and the great mass of animals from globe D of the Moon Chain; the first ship-loads succeeded each other at intervals of about one hundred thousand years, and then the supply stopped, and an immense period followed, during which the new arrivals, the pioneers on our Earth Chain, were pursuing their long journey of the first and second Rounds and part of the third. |
| Миры были очень необычными, похожими на пенящиеся водовороты; наша Земля оказалась наиболее плотной, грязной и липкой, а большая часть её территории была не очень надёжной опорой. Она бурлила и постоянно меняла состав; впечатляющие катаклизмы время от времени поглощали множество существ, но в своём эмбриональном состоянии они немного теряли от этого, плодясь и размножаясь в больших пещерах, как будто они жили на поверхности. | The worlds are curious, like churning whirl-pools; our Earth, the most solid, is hot, muddy, sticky, and much of its territory does not seem to be anchored down very firmly. It is seething, and constantly changing in consistency; huge cataclysms engulf great multitudes from time to time, and in their embryonic condition they do not seem very much the worse for the engulfing, but increase and multiply in huge caves and caverns, as though they were living on the surface. |
| В первом Раунде Земной Цепи планеты были на тех же уровнях, что и в последнем Раунде Лунной Цепи: планета A была на высшем ментальном плане, с небольшой долей едва очнувшейся материи; планета B — на низшем ментальном; С — на эмоциональном; D — на физическом; E — на эмоциональном; F — на низшем ментальном; G — на высшем ментальном. Во втором Раунде вся Цепь опустилась на один уровень ниже и три планеты оказались на физическом плане — C, D и E; живые существа на этих планетах имели эфирный состав и были похожи на мешки, если пользоваться эпитетом Е.П. Блаватской. Планеты C и E — Марс и Меркурий — уже имели в то время физическую материю в своём составе, но эта материя ещё была раскалённым газом. | The first Round of the Earth Chain had its globes on the same levels as the seventh Round of the Moon Chain; globe A was on the higher mental plane, with some of the matter scarcely awakened; globe B was on the lower mental; globe C on the emotional; globe D on the physical; globe E on the emotional again; globe F on the lower mental; globe G on the higher mental. In the second Round the whole Chain descended, and three globes became physical, G, D, and E; but the living things on them were etheric in substance, and pudding-baggy-- to borrow H. P. Blavatsky' s graphic epithet-- in form. Globes C and E, which we now call Mars and Mercury, had at that time physical matter, but in a glowing gaseous state. |
| Человеческие тела на Земле во время её первого Раунда были амёбообразными, текучими и в основном состояли из эфира; благодаря этому они были нечувствительны к огромной температуре; кроме того, они размножались делением. They seemed to succeed each other in Races but without separate incarnations, each form lasting for a Race. Там не было смерти и рождения; амёбообразные люди наслаждались бессмертием и жили под присмотром Лордов Луны которые достигли Архатства на планете G. Некоторые эфирные образования старались, но не очень успешно, стать тем, что мы можем назвать растениями. | The human bodies on the Earth during the first Round were amoeboid, cloudy, drifting things, mostly etheric, and thus indifferent to the heat; they multiplied by fission. They seemed to succeed each other in Races but without separate incarnations, each form lasting for a Race. There were no births and no deaths; they enjoyed an amoeba-immortality, and were under the care of Lords of the Moon who had achieved Arhatship on globe G. Some etheric floating things appeared to be trying, but not very successfully, to be dreams of vegetables. |
| Минералы были немного плотнее поскольку они в большом объёме были перемещены с Луны на Землю в расплавленном состоянии. Температура была немного ниже 3500°C. Медь была в состоянии газа, так как этот металл при такой температуре в электрической печи испаряется. Кремний был видим, но в основном он был представлен протоэлементами, а не элементами, и в известных сегодня соединениях встречался крайне редко. Земля была окружена огромным облаком газа высокой температуры, в следствии чего остывала очень медленно. На полюсах кипела грязь, из которой, спустя тысячелетия, высунулись растения или, говоря более точно, высунулось то, что позже стало похоже на растения. | The minerals were somewhat more solid, for they were largely pelted on to the Earth by the Moon in a molten condition; the temperature might be anything above 3,500°C. (6,332° F.), for copper was in the condition of vapour, and it volatilises in an electrical furnace at this temperature. Silicon was visible, but most of the substances were proto-elements, not elements, and the present combinations seemed to be very rare; the earth was surrounded by huge masses of vapour shutting in the heat, and hence cooled very slowly. At the Pole there was some boiling mud, which generally settled down, and after some thousands of years a green scum appeared, which was vegetable; or perhaps it would be more accurate to say that it would become vegetable later on. |
| Второй Раунд | The Second Round |
| Во втором Раунде температура на планете D заметно упала, медь остыла и превратилась в жидкость, а в некоторых местах затвердела. Возле полюсов было немного земли, но из дыр в этой земле вырывались языки пламени, как в некоторых местах конуса Везувия. Мешкообразные создания казалось не замечали жара, безразлично паря в разных направлениях, напоминая своей формой раненых солдат которые потеряли ноги и замотали одеждой туловище; ветер делал углубления, которые медленно заполнялись, напоминая тело человека которое страдает от водянки; передняя часть этих существ имела что-то похожее на рот, через который они всасывали пищу, а также могли схватить этим ртом себе подобного и высосать его, как яйцо через маленькое отверстие, в то время как высасываемый слабел и умирал; мы видели сцену борьбы в которой двое присосались ртами и пытались "выпить" друг друга. У них были лапы похожие на ласты, как у тюленей, которыми они издавали веселые трубные звуки выражающие радость — радость которая была разновидностью общего чувства благополучия — и вызывающие ощущения дискомфорта. Кожа была чешуйчатой и переливалась разными оттенками цветов. Позже они стали менее бесформенными и более похожими на людей; они ползали по земле как гусеницы. Ещё позднее возле северного полюса на земле жили создания развивающие руки и ноги, правда бесполезные для ходьбы. Интеллект к этому времени уже был заметен. Мы видели Лорда Луны — Архата, который достиг этого уровня на планете F Лунной Цепи — который магнетизировал один остров и высадил туда группу этих созданий, похожих на морских свинок, но без оформившейся головы; их учили пастись вместо поедания друг друга, но когда они всё же съедали друг друга, они выбирали одни части вместо других, будто развивая вкус. Углубление, которое служило ртом, стало углубляться ещё сильнее, формируя что-то вроде пищевода; начал появляться желудок, который быстро выворачивался наружу как только какая-либо чужеродная материя попадала внутрь. Один из них полностью вывернулся наружу, явив очень неприятное зрелище. Поверхность Земли всё ещё была очень неустойчива, они время от времени обжигались и иногда сгорали; несмоненно, они это не любили. Тяжелая и плотная атмосфера планеты сделала полёт их основным методом перемещения, что несомненно приятнее для наблюдателя чем способ перемещения по земле заимстованный у червей. Они размножались методом почкования: на теле появлялся нарост который увеличивался и в конце концов отваливался, чтобы дать начало новой жизни. | In the second Round the temperature of globe D had dropped considerably, and the copper had cooled down and become liquid, in some places solid. There was some land near the Poles, but flames burst out if a hole was made, as at some points on the sides of the cone of Vesuvius. The pudding-bag creatures did not seem to mind the heat, but floated about indifferently, reminding one in their shape of wounded soldiers who had lost their legs and had had their clothes sewn round the trunk; a blow made an indentation, which slowly filled up again, like the flesh of a person suffering from dropsy; the fore part of the thing had a kind of sucking mouth, through which it drew in food, and it would fasten on another and draw it in, as though sucking an egg through a hole, whereupon the sucked one grew flabby and died; a struggle was noticed in which each had fixed its mouth on the other, and sucked away diligently. They had a kind of flap-hand, like the flap of a seal, and they made a cheerful kind of chirruping trumpeting noise, expressing pleasure-- pleasure being a sort of general sense of bien-être, and pain a massive discomfort, nothing acute, only faint likes and dislikes. The skin was sometimes serrated, giving shades of colour. Later on, they became a little less shapeless and more human, and crawled on the ground like caterpillars. Later still, near the North Pole, on the cap of land there, these creatures were developing hands and feet, though unable to stand up, and more intelligence was noticeable. A Lord of the Moon-- an Arhat who had attained on globe F of the Moon Chain-- was observed, who had magnetised an island and shepherded on to it a flock of these creatures, reminding one of seacows or porpoises, though with no formed heads; they were taught to browse, instead of sucking each other, and when they did eat each other they chose some parts in preference to others, as though developing taste. The depression which served for mouth grew deeper into a kind of funnel, and a stomach began to develop, which was promptly turned inside out if any alien matter which was disapproved of found its way in. One turned himself entirely inside out, and seemed none the worse. The surface of the Earth being still very uncertain, they occasionally got burnt or partially cooked; this they evidently disliked, and if it went too far they collapsed. The heavy atmosphere made floating their usual method of locomotion, and this was pleasanter to look at than the writhing motion adopted on the ground recalling the “loathly worm”. Reproduction was by budding; a protuberance appeared, grew, and after a while broke off, and led an independent existence. |
| Интеллект этих существ всё ещё был младенческий. Один из них прицелился в своего соседа, намереваясь схватить его ртом, но промахнулся и укусил самого себя за нижнюю часть тела; однако это его не смутило и он начал удовлетворённо высасывать себя ртом, при этом смутно чувствуя дискомфорт от того, что он делает. Другой экземпляр обнаружил, что засунув нижнюю часть тела в грязь, на неё можно оперетсься и встать вертикально, вместо обычного горизонтального лежания; это открытие сделало его очень гордым собой. Постепенно внутри конца который содержал сужающуюся трубку, появилось нечто, что спустя многие эпохи возможно станет мозгом. На теле появился небольшой нарост который они, благодаря сформировавшейся привычке, держали впереди когда перемещались, постоянно получая по нему удары. | Their intelligence was infantile, and one was seen who had aimed at a neighbour with his mouth, and, missing him, had caught hold of his own lower end, and then went on sucking contentedly till, presumably becoming uncomfortable, he spat himself out again. One fellow found out that by rolling his lower end in mud, he could float upright instead of lengthwise, and appeared to be very proud of himself Gradually the end which contained the funnel tapered off somewhat, and a small centre appeared in it, which, in far future ages, might become a brain. A small protuberance appeared, and the habit was formed of drifting forward, with this in front, as carrying the mouth, and impacts being constantly made on this, development was promoted. |
| Растительный мир также развивался в этот период, а тяжёлая удушливая атмосфера этому способствовала. Там были растения похожие траву, только высотой в 40 футов и соотвествующей толщины. Они росли в тёплой жиже, пышно расцветая. | Vegetable life developed during this period, aided by the heavy choking atmosphere; there were forest-like growths, much resembling grass, but forty feet high and proportionately thick. They grew in the warm mud, and flourished exceedingly. |
| Ближе к концу этого периода часть Земли была твердой и довольно теплой. На ней образовывалось много трещит, видимо из за сжатия, и каждый холм был действующим вулканом. | Towards the end of this period, some of the Earth was quite solid and only reasonably warm. There was much tumultuous cracking, apparently due to shrinkage, and every hill was an active volcano. |
| Марс становился более твёрдым, охлаждаясь быстрее отчасти из-за своих меньших размеров, однако жизнь на нём была очень похожа на Земную. | Mars became more solid, cooling more rapidly in consequence of its smaller size, but life on it was much like that on the Earth. |
| Третий Раунд | The Third Round |
| В третьем Раунде Марс стал довольно твёрдым и некоторые животные начали своё развитие на нём. Эти животные были более похожи на неуклюжие, грубо вырубленные брёвна. Они напоминали творения детей которые не вполне выучили уроки рисования. Но время шло и стали появляться существа которые были определённо человеческими, хотя напоминали скорее горилл чем людей. | In the third Round Mars was quite solid and firm, and some animals began to develop, though at first they looked rather like clumsy chunks of wood, sawed off logs. They recalled sketches made by children who had not learned how to draw; but as time went on, there were beings who were distinctly human, though more like gorillas than men. |
| Состояние Марса было очень не похоже на то, что мы мы видим сейчас: на нём не было проблемы с водой, так как она занимала три четверти поверхности планеты, оставляя лишь одну четверть сухой земле. Общее физическое состояние очень напоминало нашу Землю. | The configuration then was very different from that of the Mars now known to us. The water question had not arisen, for about three-fourths of the surface was water and only one-fourth dry land. Hence there were no canals, as now, and the general physical condition much resembled that of the Earth of to-day. |
| Люди которые начали с последовательного проявления каузального тела, к этому времени развили "корзины" ("basket-work" — прим. перев.) более плотной структуры чем та, которая была достигнута на Луне. Когда достигалось это состояние, "Корзины" собирались с Луны и отправлялись на Землю при помощи Seed Ману. | The people who began with the linear indication of the causal body had by this time developed basket-work of a kind coarser, we noticed, than that which had been developed on the Moon. When this stage was reached the Basket-works from the Moon came streaming in, ship-loads again being sent off by the Seed-Manu to the Earth. |
| Наблюдая за промежуточной Нирваной с целью проследить за перемещением "корзин" на Марс, мы замечаем интересную особенность. "Полки" на которых собраны "пузырьки" были составлены из определённо чистой высшей ментальной материи, при этом "пузырьки" перемещённые внутри ауры Seed Ману были пронесены через сферу из духовной материи, а значит "корзины" с Луны из ментальной материи должны быть дезинтегрированы и сформированы заново перед тем как эти существа начнут свою земную карьеру. Они спали в духовной сфере целую вечность, после чего были заново одеты в "корзину" из соответвующей земной ментальной материи. Ментальная материя между Цепями не перемещается. Расстояния, конечно, могут не браться во внимание, хотя бы потому-что земная цепь занимает точно то же положение в пространстве, что и лунная, однако неперемещаемость ментальной материи означает необходимость дезинтеграции и реинтеграции каузальных тел у "корзин". | Looking at the Inter-Chain Nirvana, in order to trace out the coming of the Basket-works to Mars, we came upon an interesting point. The ` shelves' on which the ` bulbs' were stored were clearly of the higher mental matter; but the bulbs brought over in the Seed-Manu' s aura were brought over through the spiritual sphere, and the basket-work of Moon mental matter would thus be disintegrated, and would need to be reformed before these entities began their terrene career. They would have slept for ages in the spiritual sphere, and then would have been reclothed in basket-work of the equivalent terrene mental matter. There is no continuity of mental matter between Chains. The distance, of course, may be disregarded, as the terrene Chain occupies much the same position as the lunar, but the discontinuity of the mental matter renders necessary the disintegration and reintegration of the basket-work causal bodies. |
| Мы видели как Ману пришёл на Марс, ведя за собой "лодки" с "корзинами". Это напомнило нам истории в Индийских Пуранах про Ману который плыл через океан на корабле, чтобы посеять семена в новый мир, а также истории про Ноя который помог восстановить мир после потопа. Легенды записанные в древних манускриптах разных религий часто рассказывают о прошлом и Ману действительно пришёл в марсианский мир чтобы дать новый импульс эволюции. Прибыв на Марс, он основал колонию "корзин" | We saw a Manu coming over to Mars with a ship-load of Basket-works, reminding us of the stories in the Hindu Puranas of the Manu crossing the ocean in a ship, bearing with Him the seeds of a new world, and those in the Hebrew records of Noah, preserving in an ark all that was needed to repopulate the Earth after a flood. The legends preserved in the Scriptures of religions are often stories containing the records of the past, and the Manu truly came to the Martian world to give a new impulse to evolution. Arriving on Mars, He founded a colony of His Basket-works thereon. |
| Посмотрев на путь которым пришли в земную Цепь первые "корзины", мы увидели, что эти "корзины" пришли с планеты G лунной Цепи. Они были наименее развитыми среди своих сородичей, достигнув этой ступени в самый последний момент. Ману способствовал тому, чтобы они родились в самых многообещающих семьях третьей Расы Марса, и когда они выросли Он провёл их в свою колонию где они могли развиваться быстрее, чтобы стать людьми четвёртой Расы. В колонии на людей влияла центральная воля, как на пчёл в улье, и эта центральная воля принадлежала Ману. Он создавал потоки силы и направлял ими всех. Два других роя этих "пчёл" прилетели на Марс позже. Они достигли своего уровня на планетах E и F лунной Цепи и пришли на Марс в порядке обратном тому, в котором они покидали Луну. Пришедщие с планеты F образовали четвёртую Расу на Марс, те кто пришёл с планеты E — образовали пятую. Они развивали привязанность и интеллект под постоянным стимулирующим влиянием Ману. Первое время они жили в пещерах, но позже начали строить и учить аборигенов. Даже "корзины" становились лидерами на этом этапе эволюции. | Tracing back this particular set, the first arrival of Basket-works in the terrene Chain, we found that they had come from globe G of the lunar Chain, having thereon become Basket-works. They were the least developed of the Basket-work crowd, having been the last to reach that stage; the Manu guided them to take birth in the most promising third Race families on Mars, and, as they grew, He led them off to His colony, where they would more quickly develop into fourth Race people. In the colony the people moved by a central will like bees in a hive, the central will being that of the Manu; He sent out streams of force and directed all. Two other sets of these Basket-work bees came to Mars, those who reached this stage on globes E and F of the Moon Chain; they arrived in reverse order from that of their leaving the Moon, those from globe F forming the fourth Race on Mars, and those from globe E the fifth. They developed some affection and some intelligence under the fostering care of the Manu; at first living in caves, they soon began to build, and to teach the aborigines to build under them, even Basket-works becoming leaders at this stage of evolution. |
| Эти люди были гермафродитами, однако один пол был обычно более развит чем другой и для размножения требовалось две особи. Среди низших видов были и другие виды размножения, так эмбриональные человеческие гидроподобные существа размножались почкованием. Некоторые размножались эксудацией, другие откладывали яйца, но эти виды размножения не были распространены среди "корзин". | These people were hermaphrodite, but one sex was usually developed more than the other, and two individuals were necessary for reproduction. Other forms of reproduction also existed among the lower types, and there were some embryonic human beings of the hydra kind who reproduced by budding and others by exudation, while some were oviparous. But these were not found among the Basket-works. |
| Социальный строй изменился в пятой Расе, во многом благодаря развитию интеллекта. Система улья исчезла, но люди всё ещё имели слишком слабую индивидуальность, поэтому группировались в стада которых пас Ману. Некоторые корзины становились всё более плотными; они представляли из себя людей, решительно "делавших себя сами", игнорировавших сильный импульс Лордов Огня, и в которых начала раскрываться жизнь. Этот тип людей котоый перемещается стаями, до сих пор широко представлен среди нас; эти люди придерживаются консервативных идей лишь потому, что другие люди их придерживаются. Они часто хорошие люди, но всё же стадные и невероятно скучные. Между ними есть различия, но эти различия трудно описать, хотя можно сравнить с различиями между людьми, одна часть которых покупает черный чай, а другая — зелёный. | In the fifth Race the social arrangements changed, as more intelligence was developed; the bee system disappeared, but they still had little individuality, and moved rather in flocks and herds, shepherded by their Manu. The baskets became more closely woven, and represented what could be done by the unfolding life in those who were emphatically self-made men, unaided by the great stimulus given in the fourth Round by the Lords of the Flame. This type which moves in flocks is still largely represented among us by the people who hold conventional ideas because others hold them, and are wholly dominated by Mrs. Grundy. These are often quite good people, but are very sheepy and flocky, and are appallingly monotonous. There are differences among them, but they are like the differences between people who buy tea by the quarter-pound or by the ounce, noticeable chiefly by themselves. |
| Один свирепый вид "корзин" был представлен людьми не живущих в комуннах. Они бродили по лесам парами. Их головы соединялись сзади на уровне того места где мог быть подбородок; голова заканчивающаяся в двух местах выглядела странно и отталкивающе. Они дрались дргу с другом при помощи очень прочной кости на лбу, бодаясь как козлы. Были также существа ещё более никого уровня развития — интересного вида рептилии которые жили на деревьях. Они были больше чем "линии" и намного менее разумны. Они съедали всё до чего могли добраться. | One fierce type of Basket-work was observed, not living in communities, but wandering about in forests in pairs; their heads ran up to a point behind matching the chin in front, and the head ending in two points looked odd and unattractive. They fought by butting against each other like goats, the top of the head being of very hard bone. There were some yet lower types, curious reptilian creatures, living in trees. They were larger than the Lines and far less intelligent, and ate the latter when they had the chance. |
| На Марс также были плотоядные звери. Огромные крокодилоподобные животные были замечены нападающими на человека; он яростно отбивался дубиной, однако это оружие судя по всему было не очень эффективно. Человек случайно споткнулся о камень и упал прямо в пасть одного зверя, встретив свою несвоевременную смерть. | There were also on Mars some carnivorous brutes; a huge crocodile-like animal was seen fiercely attacking a man, who rushed at it with a club, which did not seem a very effective weapon. However, he stumbled over a rock and fell headlong into the creature' s jaws, and so came to an untimely end. |
| Третий Раунд на Марс сильно напоминал таковой на Земле, люди стали меньше и плотнее, но всё же, с нашей сегодняшней точки зрения, они оставались огромными и гориллоподобными. Масса "корзин" с планеты D лунной Цепи прибыла на Землю в этом Раунде и повела за собой эволюцию людей; "корзины" с Марс пришли сразу за ними. Все они напоминали разумных горилл. Животные были покрыты чешуей, и даже создания которых следует назвать птицами были покрыты не перьями а чешуей. Все они, казалось, были составлены из фрагментов разных животных — полуптицы-полурептилии — и были совсем не привлекательные на вид. Всё же, это было немного более похоже на мир, чем предыдущие планеты, во всяком случае более чем всё, что мы видели с того момента, как покинули Луну. Работа Лордов Луны — тех, кто стали Архатами на планете E — в большей степени была посвящена развитию животных чем людей. Было заметно, что они работают отдельно над физическими телами и тонкими. Третий подплан астральной и ментальной сфер получил особенно много внимания и спираль атомов этих подпланов заметно оживилась. | The third Round on the Earth much resembled that on Mars, the people being smaller and denser, but, from our present standpoint, still huge and gorilla-like. The bulk of the Basket-works from globe D of the lunar Chain arrived on our Earth in this Round, and led the human evolution; the Basket-works from Mars fell in behind them, and the whole resembled fairly intelligent gorillas. The animals were very scaly, and even the creatures we must call birds were covered with scales rather than feathers; they all seemed to be made of a job-lot of fragments stuck together, half-bird, half-reptile, and wholly unattractive. Still, it was a little more like a world than the preceding globes, in fact than anything we had seen since we left the Moon; and later on cities were built. The work of the Lords of the Moon-- who in this Round were Arhats from globe E-- resembled the training of animals more than the evolution of a humanity. But it is noticeable that they were working on sections, as it were, of the different bodies, physical and subtle. The third sub-planes of the physical, astral and mental spheres were being specially worked through, and the spirillae of the atoms on these sub-planes were being vivified.1 (¹ See Ante, p . 32.) |
| Методы размножения на нашей Земле который были в третьем Раунде, в настоящее время характерны для низших царств природы. В первой и второй расах, не полностью заполненных, всё ещё встречалось деление, однако уже в третьей и более высоких расах мы наблюдали: отделение копии себя; выделение клеток из органов для воспроизведения таких же органов и, в конечном итоге, маленькой копии родителя; откладывание яиц из внутри которых развивался человеческий эмбрион. Они были гермафродитами с преобладанием одного пола. | The methods of reproduction on our Earth during the third Round were those which are now confined to the lower kingdoms of nature. In the first and second Races, not thoroughly densified, fission still occurred, but in the third and onwards the methods were: budding-off like hydrae in the less organised; the exuding of cells from different organs of the body, which reproduced similar organs, and grew into a miniature duplication of the parent; the laying of eggs, within which the young human being developed. These were hermaphrodite, and gradually one sex predominated, but never sufficiently to represent a definite male and female. |
| Движение волны жизни от одной планеты к другой идёт постепенно, с заметными наложениями: вспомните, что планета A земной Цепи начала формироваться когда планета A лунной Цепи ещё разрушалась. Перемещение Планетарного Духа — сигнал к началу перемещения других существ. Таким образом активность жизни не прерывается, хотя эго имеют длительные периоды отдыха. Планета "уходит в затмение" когда внимание Логоса отворачивается от неё. В этот период планета переходит в состояние похожее на кому, в то время как оставшиеся существа на ней не увеличвают популяцию. Когда Раса умирает, эго населявшие её уходят, и планета становится полем для Внутреннего Раунда — то место, куда эго находящиеся в переходном состоянии могут прийти и ускорить свою эволюцию. Планета к которой поворачивается внимание Логоса, пробуждается к жизни и принимает потоки эго готовых для продолжения своего пути. | The passing of the life-wave from one globe to another is gradual and there is considerable over-lapping; it will be remembered that globe A of the terrene Chain began to form when globe A of the lunar Chain was in process of disintegration, the passing of the Spirit of the globe being the signal of the transference of activity.1 (¹ See Ante, p . 65.) Thus life-activity is continuous, though egos have long periods of rest. A globe ` passes into obscuration' when the attention of the LOGOS is turned away from it, and thus His Light is withdrawn. It passes into a kind of coma, and there is a residuum of living creatures left behind; these creatures do not seem to increase in number during this period. But while the Races die out, the egos inhabiting them having passed on, the globe becomes a field for the Inner Round, a place to which egos in a transition state can be transferred for special treatment in order to quicken their evolution. The globe to which the attention of the LOGOS is turned starts into active life, and receives the streams of egos ready to go forward on their journey. |
| Другая особенность которую нужно отметить — это реккурентность последовательности типов на высоких уровнях эволюции, в котором они образуют промежуточные стадии. Как в развитии современного человеческого эмбриона последовательно проявляются стадии рыбы, рептилии и низших млекопитающих, повторяя в течении нескольких месяцев длительную эволюцию прошлого, так и в развитии каждого Раунда мы видим повторение истории. Тяжёлая работа которая будет сделана в третьем Раунде в мельчайших деталях, будет повторена в третьей Расе четвёртого Раунда, но уже гораздо бстрее. Вторая Раса похожим образом отразит трой Раунд, а первая Раса — первый Раунд. Этот общий принцип, будучи однажды ухвачен, сделает изучение предмета проще, поскольку правильная общая схема позволит заполнить её дальнейшими деталями. | Another point that may be noted is the recurrence of types at a higher level of evolution, in which they form but transitional stages. As in the development of the human embryo of to-day, the fish-, reptile-, and lower mammalian-types appear, repeating in a few months the aeonic evolution of the past, so do we see in each Round that a period of repetition precedes that of new advance. The third Round laboriously worked out in detail that which the third Race in the fourth Round would reproduce with comparative swiftness, while the second Race would similarly reflect the second Round, and the first Race the first Round. This broad principle once grasped, study becomes more easy, as the outline is clear into which details are to be fitted. |
Начало Четвёртого Раунда | Early stages of the fourth round |
| Поверхностный обзор четвёртого Раунда выявляет одно важное изменение с далеко идущими последствиями которое выделяется среди окружения человеческой эволюции. В трёх предыдущих Раундах человек практически не трогал элементальную эссенцию, которая подвергалась исключительному влиянию Дэв или Ангелов и эволюционировала под их присмотром. Человек ещё не был развит в той мере, чтобы заметно повлиять на неё. Однако уже в этом Раунде человеческое влияние играет очень важную роль, его мысли о самом себе создают вихри в элементальной эссенции которые кружат вокруг создателя. Элементалы также начинают проявлять враждебность к человеку, потому что он превратился из животного в доминирущего человека и с их точки зрения он перестал быть животным среди животных, а стал независимым и господствующим видом, к тому же весьма агрессивным и враждебным. | IN taking a preliminary bird' s-eye view of the fourth Round, one important and far-reaching change is apparent in the surroundings amid which human evolution is to proceed. In the three preceding Rounds the elemental essence was practically untouched by man, and was affected only by the Devas, or Angels, by whose influences it evolved. Man was not sufficiently developed to affect it to any serious extent. But in this Round man' s influence plays a very important part, and his self-centred thoughts create swirls in the elemental essence surrounding him. The elementals, also, begin to show more hostility to him, as he emerges from the animal state into the dominating human, for he is, from their standpoint, no longer an animal among animals, but an independent and domineering entity, likely to be hostile and aggressive. |
| Другая наиболее важная характеристика четвёртого Раунда, центрального среди семи, состоит в том, что дверь перед животным царством закрылась, а дверь в Путь открылась. Оба утверждения носят общий характер; любое животное, получив достаточно содействия, всё ещё может развиться так, что человеческая инкарнация станет для него возможной, но в большинстве случаев для такого животного не найдётся человеческого тела, развитого достаточно слабо, чтобы бывшее животное смогло его одушевить. Тоже самое верно и для людей: любой кто достиг Архатсва или ещё более высокой ступени на Лунной Цепи может взобраться ещё выше, но все те, кто ниже этого уровня, хотя и завершили построение каузального тела, не смогут войти в Земную Цепь до тех пор, пока на Земле не появится поздняя третяя или ранняя четвёртая коренные расы. | Another most important characteristic of the fourth Round, the midmost of the seven, is that, in it, the door was shut against the animal kingdom, and the door was opened to the Path. Both statements are general; here and there an animal, by very special help, may still be evolved to a point where a human incarnation is possible for it, but in almost all cases no human body can now be found of sufficiently low development for its embodiment; so also might a man who had attained Arhatship or more on the Moon Chain climb yet higher, but all below that rank who had complete causal bodies did not enter into evolution on the Earth Chain until the later third and early fourth Root Races. |
| На Марсе в этом Раунде мы нашли некоторое число дикарей, всё ещё недостаточно развитых, чтобы покинуть эту планету и перейти на Землю в основном потоке эго. На каждой планете были те, кто не смогли пройти дальше и остались позади на то время пока эта планета находилась в тени, и вернулись на неё же вновь, когда она в очередной раз вышла на свет; они образовали самый нижний класс. Среди них были "корзины" самого бедного типа и дикари, самые лютые и жестокие, те которые индивидуализировались черех страх и злость. | On Mars in the fourth Round we find a number of savages who had not been sufficiently advanced to leave that globe for the Earth when the mass of the egos went on in the preceding Round. On each globe some fail to go on, and remain behind as the globe begins its period of obscuration; and they return to this same globe when again it recommences full activity, and form a very backward class; these were Basket-works of a very poor kind, and were savages of the brutal and cruel type, some of those who had individualised through fear and anger. |
| В этот период Марс испытывал нехватку воды и Лорды Луны — архаты, которые достигли этого уровня на планете E — спланировали систему каналов, а "корзины" её построили под их руководством. Марсианские моря были пресными, а полярные шапки, постепенно тая, обеспечивали необходимую воду для ирригации, позволяя возделывать землю и собирать урожай. | Mars, in the fourth Round, felt the stress of scarcity of water, and it was the Lords of the Moon-- Arhats who had attained on Globe E-- who planned out the system of canals, and the Basket-works who executed them under Their direction. The Martian seas are not salt, and the polar snowcaps, as they melt, supply the water necessary for irrigation, and thus enable the ground to be cultivated, and crops to be raised. |
| Пятая Марсианская Коренная Раса была белой; она сделала большой шаг вперёд и "корзины" превратились в полноценные каузальные тела. Они были добрыми и хорошими, хотя и не способными к восприятию какой-либо сложной идеи или к самопожертвованию. На весьма раннем этапе они научились делить пищу, а не биться за неё, и развили некоторое подобие социального строя. | The fifth Martian Root Race was white, and made considerable progress, and the Basket-work developed into a complete causal body. They were good, well-meaning, and kindly, though not capable of any large ideas, of widely spread feelings of affection, or of self-sacrifice. At a quite early stage, they began to divide food instead of fighting over it, developing the social feeling to some extent. |
| Первая и вторая Коренные Расы покинули Землю до того как Марс опустел, было некоторое число существ для этих примитивных условий, для которых Марс, в свои поздние года, был слишком развит; в те времена Земля ещё не привлекала всё внимание Логоса. Лорды Луны — те, которые достигли архатства на планете D лунной Цепи — принесли в эти ранние Расы некоторое количество backward entities, чтобы те выполняли роль особых тренеров для отстающих, многие из которых были благодарны за проявленную помощь и вошли в первую подрасу третьей Коренной Расы в качестве самых примитивных членов. У них была голова похожая на яйцо с одним глазом наверху, лоб в виде округлости напоминающей колбасу и выступающие челюсти. Яйцеголовые сохранялись на протяжении большого периода, хотя значительно изменились в поздних подрасах третьей Коренной Расы, а его представители были найдены в поздние лемурийские времена. Синие люди, которые образовали могущественную шестую подрасу и белые, которые образовали седьмую, были лучше, но всё ещё оставались лемурийскими, с признаками яйцеголовости и покатым лбом. Население Земли в течении первой и второй Коренных Рас было очень ограничено и на четвёртой планете четвёртой Цепи "дверь" была закрыта, поэтому понадобилась такая особая помощь. Более того, делалось всё возможное для того, чтобы протащить вперёд любого из кого мог выйти хоть какой-то толк, перед прибытием Лордов Огня в середине третьей Коренной Расы, которые сделают проход между животным и человеческим царствами почти непроходимым. | The first and second Root Races on the Earth were going on before Mars was deserted, some entities being available for these primitive conditions whom Mars in its later stages was too advanced to accommodate, and the full attention of the LOGOS not being turned on to the Earth in these early times. The Lords of the Moon-- Arhats who had achieved on globe D of the lunar Chain-- brought into these early Races a number of backward entities, so that these served as special coaches for the laggards, many of whom repaid the care bestowed upon them, and entered the first sub-race of the third Root Race, as its lowest types; they were egg-headed, with an eye at the top of their heads, a roll like a sausage representing a forehead, and prognathous jaws. The egg-headed type persisted for a very long time, but became much modified in the later sub-races of this third Root Race, and specimens of them are found in later Lemurian times, The blue people who formed the powerful sixth sub-race, and the white who composed the seventh sub-race, were finer types, but were still Lemurian, and showed a trace of egg-headedness, due to the retreating foreheads.1 (¹ While this is going through the press a report has appeared in the newspapers of the discovery of some skulls of this type, but no particulars are yet available. See The Theosophist for August, 1912, in ` On the Watch-Tower,' p.631.) The population of the Earth during the first and second Root Races was very limited, and this special help appears to have been given because in the fourth globe of the fourth Chain “the door is shut”. Furthermore, everything possible was done to bring forward all of whom anything could be made, before the coming of the Lords of the Flame, in the middle of the third Root Race, should make the gulf well-nigh impassable between the human and animal kingdoms. |
| Марс, в конце своей седьмой Расы, имел значительное население которое влилось в третью земную Расу чтобы возглавить её до тех пор, пока не придут более развитые эго из лунной Цепи чтобы повести всех за собой. Эти "корзины", чьи каузальные тела уже были завершены, показали заметный прогресс на Марсе и теперь готовили путь для более продвинутых людей которые должны были скоро прибыть. Это были те, кто сражался с дикими рептилеобразными созданиями, скользкие и безпозвоночные, вновь воплощённые остатки предыдущих Раундов, амфибии, полулюди-полуживотные. | Mars, at the end of its seventh Root Race, had a very considerable population to pour into the Earth, and these came streaming in for the third Root Race, to head it until the more advanced egos from the Moon Chain should come in to take over the leadership. These Basket-works, whose causal bodies were now completed, had made considerable progress on Mars, and they now prepared the way for the more advanced people who were soon to arrive. It was they who fought with the savage reptilian creatures, slimy and backboneless, who were the “water-men terrible and bad” of the Stanzas of Dzyan, the re-embodied remnants of the previous Rounds, who had been ` water-men,' i.e., amphibious, scaly, half-human animals, on Mars. |
| Различные способы размножения которые имели место в третьем Раунде начали встречаться в третьей Коренной Расе четвёртого Раунда; эти способы были распространены по всей планете не мешая друг другу. Большая часть населения прошла несколько последовательных стадий развития и пришла к размножению с помощью откладывания яиц, хотя ещё оставались существа размножавшиеся другими методами, заимствованными из более ранних времён. Казалось, что разные методы размножения выбирались так, чтобы соответсвовать развитию каждого отдельного эго; необычные методы всё ещё были распространены среди отстающих. Очень медленно уходили яйцекладущие существа, им на смену приходили люди-гермафродиты которых сменяли гермафродиты с одним доминирующим полом и лишь затем пришли однополые люди. Эти изменения начались примерно 16,5 миллионов лет назад и длились 5,5-6 миллионов лет; тела эволюционировали медленно, часто делая шаг назад в развитии. Когда последний вид размножения стал стабилен, яйца остались только внутри женских тел и размножение приняло ту форму которую она имеет по сей день. | The many schemes of reproduction characteristic of the third Round reappear in this third Root Race, and run simultaneously in various parts of the Earth. The bulk of the population passed on through the successive stages and became mostly oviparous, but there were various little side-shows in which earlier methods persisted. It seems as though the various schemes of reproduction were suitable to egos at different stages of evolution, and were kept going for laggards after the bulk of the people had passed beyond them. The egg-scheme was dropped very slowly; the shell became thinner and thinner, the human being within developing into a hermaphrodite; then he became a hermaphrodite with one sex predominant; and then a unisexual being. These changes began some sixteen and a half million years ago, and occupied some five and a half to six million years, physical bodies changing very slowly and reversion frequently occurring. Moreover the original number was small, and needed time for multiplication. When this last type became quite stable, then the egg was preserved within the feminine body, and reproduction assumed the form which still persists. |
| Подведём итог. Первая Коренная Раса повторяет первый Раунд: эфирные облака дрейфуют в раскалённой атмосфере планеты раздираемой катаклизмами; они размножаются делением. Вторая Коренная Раса повторяет второй Раунд: люди-мешки размножаются почкованием. Ранная третья Коренная Раса повторяет третий Раунд: гориллоподобные люди размножаются отделенем органов. В конце приходят яйцекладующие, которых сменяют однополые существа. | To sum up: we have the first Root Race, repeating the first Round, etheric clouds drifting about in a hot heavy atmosphere, which enclosed a world rent by recurrent cataclysms; these multiplied by fission. The second Root Race, repeating the second Round, was of the ` pudding-bag' type, described under the second Round; these multiplied by budding. The early third Root Race, repeating the third Round, was human-gorilla in form, and reproduction was at first by extrusion of cells, the ` sweat-born' of The Secret Doctrine . Then comes the oviparous stage, and finally the unisexual. |
| Некоторые яйца получили особое внимание: их забрали Лорды Луны, магнетизировали своим влиянием и выдержали в идеальной температуре; когда человеческое тело-гермафродит выросло внутри яйца и сломало оболочку, оно было особым образом выращено, чтобы быть в идеальном состоянии к тому моменту, когда один из Лордов одушевит его для выполнения определённой работы на физическом плане. Некоторые из Дэв также одушевляли такие человеческие тела. Всё это происходило всего лишь за несколько столетий до разделения полов. | Some very special treatment was applied to some of the eggs; they were taken away by the Lords of the Moon, and were carefully magnetised and kept at an equable temperature, until the human form, at this stage a hermaphrodite, broke out; it was then specially fed and carefully developed, and when ready, was taken possession of by one of the Lords of the Moon, many of whom became incarnate in order to work on the physical plane, and they used these carefully prepared bodies for a long period of time; some Devas also took some of these prepared bodies. This seems to have been only a few centuries before the separation of the sexes. |
| Пока последние "рождённые в яйце" были одушевлены, лучшие из "корзин" пришли прямо из промежуточной Нирваны, и сразу за ними — худшие из тех, кто завершил построение каузального тела на Луне. Между лучшими из первой категории и худшими из второй есть небольшая разница. Первая группа прибывших второй категории состояла из тех, что откликнулся, но крайне слабо, на влияние Seed Ману; они пришли с планет G, F и E лунной Цепи (большая часть пришла с G) — самые глупые из всех, кто имел завершённой каузальное тело. Вторая группа содержала большое число людей с планеты G, худших с планеты F и ещё более невосприимчивых с планеты E. Третья группа состояла из лучших с планеты G, очень хороших с планеты F и хороших с E. Четвёртая группа была набрана из лучших с F и всех, кроме самых восприимчивых, с планеты E. Наконец пятая группа вобрала в себя лучших с планеты E и некоторых с D. Кажется, что их сортировали скорее по возрасту, чем по типу, потому-что среди них были люди всех типов. Один из них был когда-то лидером банды дикарей которые взяли Марса в плен на Луне, другой индивидуализировался при помощи страха. Все они — сотни тысяч — получили инкарнацию среди "рождённых в яйце". | While the later Egg-borns were in possession, the very best of the Basket-works came in, straight from the Inter-Chain Nirvana, and these were quickly followed by the lowest of those who had gained complete causal bodies on the Moon. Between the highest of the first and the lowest of the second there was but little difference. The first boat-load of the latter consisted of those who had responded but little to the influence of the Seed-Manu, from globes G, F, and E of the lunar Chain, the majority being from G, the stupidest of those who had gained complete causal bodies. The second boat-load had a large number from globe G, a low section from globe F, and a still lower from globe E. The third contained the best from globe G, with some fairly good from globe F, and good from globe E. The fourth boat-load had the best from globe F, and all but the very best of globe E. The fifth boat-load brought the best from globe E, with a few from globe D. These all seemed to be sorted out by ` age' rather than by ` type,' and were, in fact, of all types. One individual was noticed who was a chief in the savage mainland tribe which took Mars prisoner on the Moon, one who had individualised through fear. All these incarnated among the Egg-borns, some hundreds of thousands of them. |
| Затем пришёл, 10-11 миллионов лет назад, когда разделение полов у людей было завершено, важный этап в эволюции; некоторые из Лордов Луны вернувшихся на физический план спустились по лучам семиконечной Лемурийской Полярной Звезды и создали свои образы из эфирной материи, чтобы те материализовались на физическом плане и размножились, дав подходящие тела прибывающим эго. Лорды Луны принадлежали к разным типам людей и создали тела разных типов — семь тел соответствующих семи Лучам, семи темпераментам человечества. | Then came, from ten to eleven million years ago, when separation of the sexes was fully established, the important stage when some of these incarnated Lords of the Moon descended on the seven-pointed Lemurian Polar Star, and formed etheric images of themselves, which were then materialised into greater density, multiplying these for the use of the incoming egos; the Lords were of different types, the “seven men each on his lot,” and gave bodies suited to the seven Rays, or temperamental types of humanity, making the forms on the points of the Star. |
| На этом этапе было четыре класса людей, конкурирующих друг с другом для получения лучших человеческих форм: Лучшие из "корзин" упоминавшихся ранее и пять групп с планет G, F и E, обладающие полными каузальными телами."Корзины" с Марса."Линии" которые были здесь всё время.Только что индивидуализировавшиеся из животных. Ниже них находятся животные, растения и минералы которых мы сейчас не рассматриваем. | At this stage there were four human classes, pressing on each other to obtain better human forms. These were: (1) the set of the best Basket-works above-named, with the five boat-loads from globes G, F, and E, possessing complete causal bodies; then (2) the Basket-works from Mars; then (3) the Lines, who had been here all the time; then (4) the last, composed of those who were only now coming up out of the animals. Below these were the animals, plants, and minerals, with which we need not concern ourselves. |
| Вселение в эти эфирные формы созданные Лордами Луны было похоже на битву: несколько желающих претендовало на одну форму и тот, кому удавалось захватить её не мог оставаться в ней вечно; эта сцена напоминала греческую легенду о Богах которые создали мир посреди криков и смеха, потому что дерущиеся эго выглядели очень забавно. Лишь один спускался в материю в виде человека. Постепенно они привыкли к "костюму из кожи" и породили семь великих типов темперамента. В разных частях мира всё ещё оставались разнообразные способы размножения; последовательные стадии эволюции заметно пересекались из-за больших различий в путях развития; так, например, группы эго которые пришли из других Раундов не были в двух ранних Коренных Расах; те племена которые следовали устаревшим методам размножения со временем становились бесплодными и вымирами; мужчины и женщины быстро размножались сделав человечество таким, каким мы его знаем сейчас — доминирующим видом на планете. | The coming of these into the etheric forms provided by the Lords of the Moon was something of a struggle, for there were often many claimants for a single form, and the one who succeeded in gaining it could not always hold it for more than a few moments; the scene recalls the Greek idea that the Gods made the world amid shouts of laughter, for it decidedly had its comic element, as the egos struggled for the forms and could not manage them when they had obtained them. It is one of the descents into matter, the final materialisation of the body of man, the completion of ` the fall of man' . Gradually they became accustomed to the new ` coats of skin,' and settled down to reproduce the seven great temperamental types. In various parts of the world other ways of reproduction continued for long periods of time; the successive stages over-lapped very much, owing to the great differences in evolution, and the classes that came in from other Rounds had not been in the two early Root Races on Earth; the tribes following the early methods gradually became sterile, while the true men and women multiplied greatly, until humanity, as we know it now, was definitely established all over the world. |
| Лорды Луны создали очень эстетичные эфирные формы, но эфирная материя легко поддаётся изменениям и те эго, которые вселились в них сильно исказили первоначальный вид — новорождённые дети были определённо безобразны. Возможно новые владельцы форм привыкли к яйцеголовым людям с выпирающим лбом и дали потомство сообразно их представлениям о красоте. | The forms as thrown off by the Lords of the Moon were fairly good-looking, but being etheric they were very readily modifiable, and the incoming egos much distorted them; the children born of them were distinctly ugly; probably those using them were accustomed to think of the egg-shaped head and sausage-roll forehead, and hence these reappeared. |
| Многие поколения спустя, когда люди, когда-то материализовавшиеся из эфирных форм, немного эволюционировали, Архаты подтолкнули тех, кто покинули планеты A, B и C лунной Цепи — поскольку те не могли больше развиваться на них — чтобы они приняли инкарнацию в телах уже готовых для них. Три группы, общей численностью девять миллионов человек — два миллиона оранжевых с планеты A, чуть менее трёх миллионов золотисто-жёлтых с B и более трёх миллионов розовых с планеты C — были распределны по разным ареалам нового для них мира где они должны были создать племена. Оранжевые, посмотрев на тела предложенные им, отказались войти в новый мир, исключительно из гордости и презрения к несимпатичным формам, а также, возможно, из-за древней ненависти к брачным союзам. Жёлтые и розовые были более послушны и подчинились, постепенно улучшая тела которыми овладели. Они образовали четвёртую Лемурийскую подрасу, первую, во всех смыслах, не считая её эмбриональности, человеческую расу. Интересно заметить, что Е.П.Блаватская в "Тайная Доктрина" пишет об этой четвёртой подрасе как о "жёлтой", несомненно указывая на прибывающих золотисто-жёлтых эго с планеты B лунной Цепи; она едва ли могла указывать на установившийся цвет этой подрасы, ибо он был чёрным и не изменился даже в шестой расе у низших классов, в которой, правда, высшие классы имели несомненно более приемлимый синий цвет, хотя даже они имели проблески чёрного. | After many generations of well-established human beings, descended from the etheric materialised forms, had been evolved, the Arhats urged on those who had left globes A, B, and C of the lunar Chain-- because they could make no further progress on it-- that they should descend and take incarnation in the bodies now ready for their indwelling. There were three boat-loads of these; more than two million orange people from globe A, rather less than three million golden-yellow from globe B, and rather more than three million pink from globe C-- about nine millions in all; they were guided to different areas of the world' s surface, with the view that they should form tribes. The orange, on seeing the bodies offered to them, refused to enter, not out of any wickedness but from pride, disdaining the unattractive forms, and perhaps also from their ancient hatred of sexual unions; but the yellow and pink were docile and obeyed, gradually improving the bodies they inhabited. These made the fourth Lemurian sub-race, the first which was in any sense, except the embryonic, human; and it may be dated from the giving of the forms. It is interesting to notice that H. P. Blavatsky in The Secret Doctrine speaks of this fourth sub-race as ` yellow,' apparently noting the incoming of the golden-yellow people from B of the Moon Chain; she can hardly have been referring to the established colour of the fourth sub-race, as that was black, and the black continued even in the lower classes of the sixth sub-race, in which the higher classes were of a quite respectable blue. Yet even in those there was an underlying tinge of black. |
| Ареал отведённый для оранжевого племени оставлася открытым и тела, которыми они должны были овладеть, с удовольствием оказались захвачены эго только что вышедшими из животного царства — низший из всех упоминавшихся классов людей. Они чувствовали, небезосновательно, малую разницу между собой и новым видом который они вдруг обнаружили. | The area allotted to the orange tribe was thus left open, and the bodies they should have used were gladly seized upon by the entities just emerging from the animal kingdom, the lowest of the classes before mentioned, the very poorest human type; these, not unnaturally, felt little difference between themselves and the ranks from which they had just emerged, and hence arose the “sin of the mindless”. |
| Интересно посмотреть на карму оранжевых которую они создали своим отказом занять полагающееся место в очеловечивании мира. Позже, Лорды Луны занялись другой работой, а закон эволюции заставил их принять инкарнацию и они заняли ещё более грубые тела; они образовали отстающую расу, хитрую и нехорошую, которая прошла через многие неприятные испытания; раса постоянно уменьшалась в размерах в столкновениях с обычными препятствиями и её члены со временем преобразились, часто через страдания, в обычных людей. Очень немногие — сильные, беcпощадные и беспринципные — стали Тёмными Лордами в Атлантисе; некоторые были замечены среди серевоамериканских индейцев с изящными, но жёсткими лицами; некоторые существуют даже в наши дни — беспринципные короли финансов, управленцы вроде Бисмарка, завоеватели вроде Наполеона; но и они постепенно исчезают, усвоив много горьких уроков. Те кто желают всем сердцем, кто всегда сражаются против всего на свете из принципа, обязательно потерпят полное поражение; очень немногие могут закончить чёрной магией, но огромное давление закона эволюции слишком велико даже для них. Это трудная дорога чтобы выбирать её вместо прогресса! | It is interesting to note the karma of this refusal of the orange people to take their due place in the work of peopling the world. Later, the law of evolution forced them into incarnation, and they had to take lower and coarser bodies, the Lords of the Moon having gone on into other work; they thus became a backward race, cunning but not good, and passed through many unpleasant experiences; they diminished in number by constantly coming into collision with the common order, and being hammered, largely by suffering, into ordinary folk. A few-- strong, remorseless and unscrupulous-- became Lords of the Dark Face in Atlantis; some were seen among the North American Indians with refined but hard faces; some few still persist, even down to our own day-- the unscrupulous among the kings of finance, statesmen like Bismarck, conquerors like Napoleon; but they are gradually disappearing, for they have learned many bitter lessons. Those who are wanting in heart, who are always fighting, always opposing everything everywhere, on general principles, must ultimately, in a realm of law, be beaten into shape; a very few may end in black magic, but the steady pressure is too great for the majority. It is a hard road to choose for progress! |
| Пришествие Лордов Огня | The coming of the lords of the flame |
| Великая Лемурийская Полярная Звезда была по прежнему совершенна, а огромный Полумесяц всё также тянулся через экватор, захватывая Мадагаскар. На том месте где сейчас располагается пустыня Гоби было море, а его волны бились о северные склоны Гималайских гор. Всё готовилось к самому грандиозному моменту в истории Земли — пришествию Лордов Огня. | The great Lemurian Polar Star was still perfect, and the huge Crescent still stretched along the equator, including Madagascar. The sea which occupied what is now the Gobi Desert still broke against the rocky barriers of the northern Himalayan slopes, and all was being prepared for the most dramatic moment in the history of the Earth-- the Coming of the LORDS OF THE FLAME. |
| Лорды Луны и Ману третьей Коренной Расы сделали всё возможное, чтобы привести человека к той ступени с которой можно было оживить зачатки разума и позволить спуститься в них эго. Все отстающиме получили толчок и ни одно животное больше не было способно вырасти до человека. Дверь перед иммигрантами из животного царства в человеческое была закрыта, ибо для её достижения нужен сильнейший импульс помощи который даётся лишь однажды в эволюции Схемы — в её средней точке. | The Lords of the Moon and the Manu of the third Root Race had done all that was possible to bring men up to the point at which the germ of mind could be quickened, and the descent of the ego could be made. All the laggards had been pushed on; there were no more in the animal ranks capable of rising into man. The door against further immigrants into the human kingdom from the animal was only shut when no more were in sight, nor would be capable of reaching it without a repetition of the tremendous impulse only given once in the evolution of a Scheme, at its midmost point. |
| Моментом пришествия было выбрано грандиозное астрологическое событие, когда планеты выстроились в очень редком положении и Земля оказалась в наиболее благоприятных магнетических условиях. Не осталось ничего, что не было бы сделано и следующий ход сделали Они. | A great astrological event, when a very special collocation of planets occurred and the magnetic condition of the Earth was the most favourable possible, was chosen as the time. It was about six and a half million years ago. Nothing more remained to be done, save what only They could do. |
| И тогда, с грандиозным рёвом в стремительном спуске с необозримых высот, окружённая массами слепящего огня который осветил небо сполохами пламени, сквозь плотные облака прорвалась колесница Сынов Огня, Лордов Пламени с Венеры; она остановилась и нависла над Белым Островом который лежал посреди моря Гоби, утопающий в зелени и светящийся красотой благоухающих цветков всех цветов; Земля предстала во всём великолепии перед свои Королём. Он ступил на землю, вечномолодой шестнадцатилетний юноша, Санат Кумара, новый правитель Земли. Его Ученики, три Кумары, стояли посреди своих Помошников. Тридцать могущественных существ которых не знала Земля были одеты в восхитительные тела созданные силой Крияшакти. Это была первая Оккультная Иерархия, колыбель будущих Адептов и центр всей оккультной жизни. Их обителью была выбрана и является до сих пор Неизменная Священная Земля на которую сияет Пылающая Звезда, символ Земного Монарха или Полюс, вокруг которого всегда вращалась земная жизнь. | Then, with the mighty roar of swift descent from incalculable heights, surrounded by blazing masses of fire which filled the sky with shooting tongues of flame, flashed through the aerial spaces the chariot of the Sons of the Fire, the Lords of the Flame from Venus; it halted, hovering over the ` White Island,' which lay smiling in the bosom of the Gobi Sea; green was it, and radiant with masses of fragrant many-coloured blossoms, Earth offering her best and fairest to welcome her coming King. There He stood, “the Youth of sixteen summers,” Sanat Kumara, the “Eternal Virgin-Youth,” the new Ruler of Earth, come to His kingdom, His Pupils, the three Kumaras, with Him, His Helpers around Him; thirty mighty Beings were there, great beyond Earth' s reckoning, though in graded order, clothed in the glorious bodies They had created by Kriyashakti, the first Occult Hierarchy, branches of the one spreading Banyan-Tree, the nursery of future Adepts, the centre of all occult life. Their dwelling-place was and is the Imperishable Sacred Land, on which ever shines down the Blazing Star, the symbol of Earth' s Monarch, the changeless Pole round which the life of our Earth is ever spinning.¹ |
| ¹ Упоминание этих оккультных символов заставило читателей Тайной Доктрины (возможно и самого автора) впасть в заблуждение, что "Полюс" и "Звезда" упомянутые в Оккультном Комментарии это физический северный полюс и северная звезда. Я следовала этому заблуждению в моей Генеалогии Человека — А.Б. | ¹ The use of these occult symbols misled the readers of The Secret Doctrine, (perhaps even its writer) into the mistake that the ` Pole' and ` Star' mentioned in the Occult Commentary were the physical North Pole and North Star. I followed this mistaken idea in my Pedigree of Man. — A.B. |
| Катехизм говорит: "Из семи Кумар четыре пожертвовали собой за грехи мира, а оставшиеся обучали невежд до конца настоящей Манвантары... Это были Голова, Сердце, Душа и Семя бессмертного знания". Е.П.Блаватская добавляет: "Выше Четырёх есть лишь Один на Земле и на Небесах — ещё более таинственное и одинокое существо — Безмолвный Наблюдатель". | A Catechism says: “Out of the seven Kumaras, four sacrificed themselves for the sins of the world, and the instruction of the ignorant, to remain till the end of the present Manvantara. . . . These are the Head, the Heart, the Soul and the Seed of undying knowledge.” H. P. Blavatsky adds: “Higher than the ` Four' is only ONE on Earth as in Heaven-- that still more mysterious and solitary Being”-- the Silent Watcher.1 (¹ The Secret Doctrine, (1897 Edition) ii, 294, 295; (Adyar Edition) iii, 282, 283.) |
| До пришествия Лордов группы с Нирваны Внутренней Цепи прибывали раздельно, но после него — грандиозного импульса — изобилие быстро и повсеместно росло и потребовались целые флотилии развитых эго готовых одушевить новые тела; они продолжали вливаться, пока другие, менее продвинувшиеся, становились владельцами животных с зачатками разума которые были индивидуализированы Пришествием. Лорды Пламени в каждое мгновение помогали миллионам, в то время как нам сейчас нужны долгие годы для помощи немногим. | Until the Coming of the Lords the shiploads from the Inter-Chain Nirvana had arrived separately, but now, with the tremendous stimulus given, fecundity increased rapidly like everything else, and perfect fleets were wanted to bring in egos to inhabit the bodies; these came pouring in, while others of lower types took possession of all the animals with the germs of mind who were individualised at the Coming, the Lords of the Flame doing in a moment for millions what we now do by long care for units. |
| Теперь Архаты с планет A, B и C приняли инкарнацию, чтобы помочь Ману основать и цивилизовать пятую, шестую и седьмую подрасы лемурийцев. Четвёртая подраса продолжалась; один был очень яйцеголовым с ростом 24-27 футов (пересчёт в метры на wolframalpha.com — прим. перев.), неуклюже и грубо построенный, чёрного цвета; другой которого мы измерили был 25-футов в высоту. Их строения были им под стать, такие же циклопические, сделанные из громадных камней. | And now the Arhats from globes A, B, and C came into incarnation, to help the Manu in founding and civilising the fifth, sixth and seventh sub-races of the Lemurians. The fourth sub-race continued, the very egg-headed one, with a stature of from twenty-four to twenty-seven feet in height, loosely and clumsily built, and black in colour; one whom we measured was twenty-five feet in height.² Their buildings were proportionate to their size, cyclopean in structure, made of enormous stones. |
| ² Возможно возникнет вопрос как мы его измерили. Сначала мы стали рядом с ним когда он подошёл, соответственно немного ниже и на уровне его колена, затем поставили его напротив первого этажа балкона штабквартиры, где он мог положить свои поднятые руки на парапет и опереться на них подбородком. Затем мы измерили высоту парапета. Неприятная картина оказалась не по душе владельцу балкона, когда он положил свою голову на балкон: "Заберите его отсюда," сказал владелец балкона, "он достаточно ужасен, чтоб испугать кого угодно." Возможно, это была не лучшая затея. | ² Some curiosity may arise as to how we measured him: first by standing by him, when we came, respectively, a little below and level with his knee; then by setting him against a first-floor balcony at Headquarters, where he could rest his raised hands on the parapet and put his chin on them. We later measured the height of the parapet. The poor image was not made welcome when he put his head over the balcony: “Take him away,” said the owner of the balcony; “he is very ugly and enough to frighten anybody.” Perhaps he was, poor thing. |
| Архаты стали Королями-Посвящёнными в поздних подрасах. Они породили мифы которые оказались правдивее истории. | The Arhats became Kings in the later sub-races, the King-Initiates of the myths which are truer than history. |
| Король-Посвящённый собирал несколько людей вокруг себя и создавал из них клан который обучался у него искусствам цивилизации, а также помогал строить город. Один такой город был возведён под его контролем и сейчас мы его знаем как Мадагаскар. Многие другие города были построены таким же образом. Архитектурный стиль был, как уже говорилось, циклопический, впечатляющий своим размахом. | A King-Initiate would gather a number of persons round Him, forming a clan, and then would teach this clan some of the arts of civilisation, and direct and help them in the building of a city. One large city was erected under such instruction on what is now the island of Madagascar, and many others were similarly built, over the great Crescent. The style of architecture was, as said above, cyclopean, impressive from its hugeness. |
| В течении многих лет физический облик лемурийцев менялся. Центральный глаз на макушке скрылся внутрь головы, перестал действовать и сформировал шишковидную железу, в то время как два глаза по его сторонам начали видеть. Греческие легенды о циклопах, очевидно, передавались с ранних лемурийских времён. | During the long period thus occupied, the physical appearance of the Lemurians was changing. The central eye at the top of the head was retreating, as it ceased to function, from the surface to the interior of the head, to form the pineal gland, while the two eyes-- at first one on each side of it-- were becoming active. The Greek legend of Cyclops is evidently a tradition from the early Lemurian age. |
| Некоторые животные приручались; один яйцеголовый лемуриец был замечен на природе, ведя за собой чешуйчатого монстра, почти такого же непривлекательного как и его хозяин. Животные всех видов пожирались без разбору, а в некоторых племенах не отказывались даже от человеческого мяса. Создания похожие на наших слизняков, червей и улиток, только большие в размерах чем их существенно деградировавшие потомки, считались особым деликатесом. | There was some domestication of animals; one egg-headed Lemurian was seen leading about a scaly monster, almost as unattractive as his master. Animals of all sorts were eaten raw-- among some tribes human flesh was not despised-- and creatures of the grade of our slugs, snails and worms, much larger than their degenerate descendants, were regarded with peculiar favour as toothsome morsels. |
| Пока шестая подраса развивалась, большоё число Посвящённых и их последователей были отправлены с Внутренней Нирваны (Нирваны Внутренней Цепи) на Землю. В этом особом случае были сделаны исключения из общего правила, согласно которому наименее развитые отправляются на Землю самыми первыми. Они должны были помогать Ману четвёртой Коренной Расы в самых совершенных телах которые были в его распоряжении на тот момент. Лучшие тела из лучших были даны тем, кто исчерпал свою карму и владельцы этих тел могли улучшать их, получая от них максимум того, на что они были способны. Архаты и их ученики работали под руководством Лордов Луны и Ману третьей и четвёртой Коренных Рас. Седьмая подраса была светло-голубого оттенка; она эволюционировала под их контролем дала мужчин и женщин лучшего типа для дальнейшего совершенствования под присмотром Ману четвёртой Коренной Расы. | While the sixth sub-race was developing, a large number of Initiates and their disciples were sent off from the Inter-Chain Nirvana to the Earth,1 (¹It may be noted that while the general rule was that the less evolved should be sent first to the Earth. exceptions were made where help was wanted, as in this case with this special boatload.) to help the Manu of the fourth Root Race by incarnating in the best bodies He had so far evolved. The very best bodies being given to those who had exhausted their karma, their occupants were able to improve them, and to get out of them everything which they were capable of yielding. These Arhats and their pupils worked under the Lords of the Moon and the Manus of the third and fourth Root Races; the seventh sub-race, the bluish-white, was evolved by their help, and furnished men and women of a better type for further moulding by the Manu of the fourth. |
Четвёртая Коренная Раса | The fourth root race |
| Почти сразу после Его пришествия, глава Иерархии начал отдавать распоряжения для основания четвёртой Коренной Расы, а будущий Ману получил задание выбрать лучших из всех лемурийцев; пока цивилизация создавалась и росла под руководством Королей-Посвящённых, Ману наступающей Расы усердно искал эго подходящие для Его целей и выбирал для них соответствующие инкарнации. Он собрал тысячи людей вместе и окончательно выбрал одного после проверок длившихся годами, очевидно испытывая большие трудности в поиске желаемых родителей Его расы. Племена были разнесены по разным ареалам, а их члены долгое время вступали в брак между собой; Ману выбрал многообещающих представителей и переселил их. Он и Его ученики воплощались в их потомстве, чтобы улучшить тела. Он провёл множество экспериментов на концах Звезды, используя различия в климате. Это была, на первый взгляд, безнадёжная задача получить белую расу из негров и мулатов, но после поколений селекции Он выбрал два представителя из одного племени и скрестил их с двумя представителями из другого. Третий Коренной Ману вывел синих представителей для Его шестой подрасы и светло-голубых для седьмой, хотя основная масса лемурийцев оставалась чёрной. Некоторые из четвёртой подрасы размножались совместно с синими и медленно, очень медленно, основной тип лемурийцев улучшался. Мы заметили, что как только в любой части мира появлялся лемуриец светлого окраса, а значит лучшего типа, он отсылался к Ману и тот пытался найти ему подходящую жену или мужа. | THE Head of the Hierarchy began, almost immediately after His coming, to make arrangements for the founding of the fourth Root Race, employing the future Manu to pick out the smallest, densest and best of the Lemurian types available; and while the founding and growth of civilisation under the King-Initiates were going forward among the Lemurians, the Manu of the coming Race was diligently seeking for the egos suitable for His purpose, and selecting for them appropriate incarnations. He gathered together, in one case, thousands of people, and finally selected one, after tests that lasted over many years, evidently experiencing much difficulty in finding desirable ancestors for His Race. Tribes were set apart, their members inter-marrying for long periods, and the Manu chose promising specimens and transplanted them; He and His disciples incarnated in the progeny of these to raise the physical level. He carried on various experiments simultaneously on the points of the Star, utilising the differences of climate. It looked at first a hopeless task, as though negroes and mulattoes should inter-marry to made a white race; but after generations of selection within a tribe, He would take away one or two, and pair them off with another one or two, similarly selected from another tribe. The third Race Manu had evolved a blue type for His sixth sub-race, and a bluish-white for His seventh, though the masses of the Lemurians remained black; some of the fourth sub-race also mixed in with the blue, and slowly, very slowly, the general Lemurian type improved. It is noticeable also that when, in other parts of the world a lighter-coloured or better type appeared, it was sent off to the Manu, and He tried to find for it a suitable husband or wife; we observed one that was thus sent in from the Madagascan city, and others similarly came in from elsewhere. |
| После прибытия Посвящённых, упомянутых в конце предыдущей главы, прогресс стал намного быстрее; лучшие из тел были улучшены усилиями Ману и Его четвёртая Раса стала, наконец, основательно и бережно подготовлена благодаря многим людям собравшим свою волю и устремившимся вперёд. Ману, наконец, смог выбрать тела, улучшенные Посвящёнными которые их использовали, для седьмой подрасы, чтобы те образовали ядро Его первой подрасы — Рмоашал — четвёртой Коренной Расы. Все кто был выбран для основания четвёртой Коренной Расы были Посвящёнными и их учениками в этих телах; среди них не было никого, кто раньше эволюционировал на Земной Цепи. | More rapid progress was made after the arrival of the Initiates, mentioned at the close of the last chapter, the best of the bodies improved by their indwelling being taken by the Manu for the shaping of His first sub-race; the fourth Race had thus, ultimately, a very fine founding and nursing, thanks to the large number of developed people who took the lead and pressed things forward. The Manu was able, finally, to take the bodies of the seventh sub-race, improved by the Initiates using them, as the nucleus of His first sub-race, the Rmoahal, of the fourth Root Race. All who were taken on into the fourth Root Race were the Initiates and their disciples in these bodies, and none at this stage were taken from those who had previously been evolving on the Earth Chain. |
| Субба Рао отметила лемурийцев как тёмно-синих, атлантов как красно-жёлтых, арийцев как светло-коричневых. Ману четвёртой Расы отбирал синих среди своих людей, преобразовывал пурпурный в красный в подрасе Рмоашала и, наконец, смешивая светло-голубых седьмой лемурийской подрасы Он получил первую подрасу которая была, судя по всему, полностью человеческой и, как мы подозреваем, её представители живут среди нас. После того как был получен новый тип расы, Он имел в распоряжении материал для создания красно-коричневых толтеков — третьей подрасы — наиболее величественных среди атлантов, которые правили миром в течении 10,000 лет. После долгого периода спокойной работы, после миллиона лет невероятных усилий, Он получил полное сходство с типом, который Ему был даy для воспроизводства; Он основал новую расу и сам принял в ней инкарнацию, призвал своих учеников взять тела в своей семье, чтобы его потомство сформировало расу. В буквальном смысле слова, Ману Расы — прародитель своей расы, ибо для всех людей расы Он — физический отец. | Subba Rao distinguished the Lemurians as blue-black, the Atlanteans as red-yellow, and the Aryans as brown-white. We find the fourth Race Manu eliminating the blue from the colour of His people, passing through purple into the red of the Rmoahal sub-race, and then, by mixing in the blue-white of the seventh Lemurian sub-race, He obtained the first sub-race which seemed to be fully human, and that we could imagine as living among ourselves. After the race-type was fully established, He thus had the materials for the rich red-brown of the Toltec, the third subrace, the most splendid and imperial of the Atlantean peoples, which ruled the world for tens of thousands of years. After a long period of patient working, about a million years having been spent in taking stupendous trouble and care, He reached a fair resemblance to the type given to Him to produce; then He definitely founded the Race, He Himself taking incarnation, and calling His disciples to take bodies in His own family, His posterity thus forming the Race. In the most literal sense the Manu of a Race is its Progenitor, for the whole Race has its Manu as its physical ancestor. |
| Даже прямые наследники Ману были не очень привлекательными если судить по нашим современным стандартам, хотя они были значительно лучше по сравнению с остальным населением. Они были меньше и не имели нервной системы, по крайне мере такой какой мы её себе представляем сейчас, а их астральные тела были бесформенны. Он выполнил экстраординарную работу по изменению ментального, астрального и физического тел, изменяя пигмент кожи и делая внешность более похожей на ту, которую он бы хотел видеть у представителей своей расы. | Even the Manu' s immediate descendants, however, were not a very attractive-looking crowd, judging by our present standard, although a vast improvement on the surrounding population. They were smaller, but had no nervous organisation worth speaking of, and their astral bodies were shapeless. It is extraordinary what he made of such a body for Himself, moulding and shaping it after His own astral and mental bodies and modifying the pigment in the skin, till He worked it into more of the colour that He wished for His Race. |
| После многих поколений молодой расы которые потребовались для освоения своего континента — Атлантиды — начали приходить группы эго с промежуточной Нирваны для одушевления тел четвёртой Расы. Ману договорился с Коренным Ману и отправил Ему большое число эго готовых принять инкарнацию; эти эго пришли с планеты D лунной Цепи и они имели завершённые каузальные тела, а также среди них были бывшие животные индивидуализировавшиеся в четвёртом и пятом Раундах. Некоторые из них пришли в подрасу Тлаватей, другие позже пришли в расу Толтеков когда она стала достаточно развитой; Он вновь взял инкарнацию в последней и основал Город Золотых Ворот — первый среди городов с таким именем. Это произошло примерно один миллион лет назад, за 150,000 лет до первой великой катастрофы которая опрокинула Атлантов. | After this many generations passed before the young Race took possession of its continent, Atlantis, but from this point onwards ship-loads of egos began to come in from the Inter-Chain Nirvana, to inhabit the fourth Race bodies. The Manu arranged with the Root-Manu to send Him large numbers of egos ready for incarnation-- those from globe D of the Moon Chain who had complete causal bodies, and who had individualised in the lunar fourth and fifth Rounds. Some of these came into the Tlavatli sub-race, and some later into the Toltec, when it was evolved; and then He again incarnated in the latter, and founded the City of the Golden Gates, the first of many successive Cities of that name. The founding was about one million years ago, one hundred and fifty thousand years before the first great catastrophe which rent the continent of Atlantis. |
| В те времена Толтеки были правящей расой благодаря своему значительному превосходству. Это была раса воинов идущих по всему миру и покоряющих всех людей. Чистые Толтеки никогда не занимали низших классов, даже в Городе Золотых Ворот аристократия и средний класс были Толтеками, в то время как низший класс был сформирован из порабощённых в войнах мужчин и женщин из разных подрас. | The Toltec was at this time the ruling Race, by virtue of its great superiority. It was a warrior race, going all over the world and subduing its inhabitants, but its pure types never formed the lower classes anywhere. Even in the City of the Golden Gates, only the aristocracy and the middle class were Toltec; the lower classes were of mixed blood, and were largely composed of men and women taken captive in wars with other sub-races, and reduced to servitude by their conquerors. |
| На Землю прибыла группа эго к которой мы имеем особый интерес: в ней были Сириус, Орион, Лео и другие; некоторые из них получили отметку на ухе от Вайваствата Ману — Ману пятой Расы — в знак того, что они будут частью Его расы в будущем. Хотя Е.П. Блаватская говорит об основании пятой Расы как созданной миллион лет назад, она начинает свой путь из Атлантиса лишь 79,997 bc. Они позже образовали группу с интервалом между смертью и рождением в 1,000-1,200 лет. | At this time arrived on Earth a ship-load of egos, in a group of whom-- which kept much together-- we are specially interested, as it contained many old friends, Sirius, Orion, Leo and others; some of these were ear-marked on their arrival by Vaivasvata Manu-- the Manu of the fifth Race-- as part of His future materials. Hence H. P. Blavatsky speaks of the founding of the fifth Race as occurring one million years ago, though it was only led out from Atlantis in 79,997 B.C. These, later, formed the group with an average 1,200 to 1,000 years' interval between death and re-birth.1 (¹ These intervals must be taken provisionally; the intervals between death and re-birth in this group and in the one mentioned below were relatively about as these lengths.) |
| Интервал между смертью и перерождением был в те времена немного короче, так как материал собранный в этих примитивных телах был недостаточно хорош для большего, он будто был тонко размазан. Люди всё ещё не были способны к проявлению глубоких чувств, хотя и проявляли некоторую активность в небесной жизни. Эти эго в небесном мире держались вместе; тонкие существа соединялись с ними в интуитивной сфере проявляя сильную привязанность друг к другу. В нижних сферах было похожее слепое чувство одиночества, будто они смутно ощущали отсутствие своих старых друзей из прошлых жизней и периода сна в Внутренней Нирване, которые не придут на Землю ещё долгих 400,000 лет. В интуитивной сфере 700-летние люди были близки к 1,200-летним. Когда первые прибывали на Землю, среди всех эго на высшем ментальном плане распространялось чувство ликования, в осном потому что прибывающие — будущие Мастера — были наиболее любимы и уважаемы. Те кто непосредственно связаны с некоторыми из ранней группы всё езё были в Нирване, хотя другие прибыли на Землю с 1,200 летней группой, среди них были два будущих Мастера которые сейчас носят английские тела: сэр Томас Мур и "Филателист" Томас Воган. Для некоторых людей интервал между инкарнациями был немного увеличен, чтобы сохранить ранее сформированные группы эго вместе. | The interval between death and re-birth was at this time naturally somewhat shorter, for the material gathered in these primitive lives was not enough to make a long interval, however thinly spread out. The people were not yet capable of deep feeling, though making something out of the heaven-life. In the heaven-world these egos kept together, and the filmy beings connected with them in the intuitional sphere showed a strong affinity for each other. In the lower spheres there was apparently a dull, groping, sense of ` want,' as though they were very dimly sensing the absence of the old friends of former lives and of the Inter-Chain interval, who were still sleeping away in the Inter-Chain Nirvana, not to arrive on Earth for another 400,000 years. In the intuitional sphere, these 700-year people were in touch with the 1,200-year group, but it was only when the former arrived on the Earth that there was a time of general rejoicing among the egos in the higher mental sphere, due chiefly to the arrival of those who were the most deeply loved and revered-- the future Masters. Those immediately connected with some of the earlier group were still in that Nirvana, although others had come to earth with the 1,200-year set, among them the two future Masters who now wear English bodies.1 (¹ They were once Sir Thomas More and ` Philalethes' Thomas Vaughan.) A good deal of slight retarding or hastening of re-birth was resorted to, in order to keep the group together in incarnation. |
| В одной из этих ранних жизней Corona — очень хороший боец известный в поздней истории как Юлий Цезарь — пришёл из Города Золотых Врат и покорил племя Тлавати в котором однажды жили наши друзья. Неосознавая наличие уз между собой и завоёванными он, тем не менее, поступил с ними мягко: вместо того, чтобы превратить их в рабов, он интегрировал племя в Толтекскую Империю. Сириус несколько раз родился в подрасе Тлавати и затем перешёл в расу Толтеков. Глядя в будущее мы замечаем его рождение среди Рмоашалов для того, чтобы быть вместе с Урсой и другими, затем несколько жизней он проводит Туранцем — четвёртой китайской подрасы — и несколько раз Аккадцем в шестой подрасе; он был торговцем среди людей напоминающих поздних финикийцев. Он не рождался в подрасах в каком-то особенном порядке. | In one of these early lives, Corona ² (² Known in later history as Julius Caesar.) — a very fine fighter-- came from the City of the Golden Gates, and conquered the Tlavatli tribe in which our friends had incarnated. Unconscious as he was of the tie between them, he was yet influenced by it, and treated the tribe kindly: instead of carrying them off as slaves, he introduced various improvements, and incorporated the tribe into the Toltec Empire. Sirius took several births in the Tlavatli sub-race, and then passed into the Toltec. Glancing forward, we saw him once incarnated among the Rmoahals, in order to be with Ursa and others, then several lives were passed in the Turanian, the fourth sub-race-- a Chinese stage-- and a number in the Akkadian, the sixth; he was observed trading among a people who resembled the Phoenicians of later times. He did not take the sub-races in any special order, and it is difficult, at present, to generalise on this question. |
| Группы эго продолжали прибывать. Основным методом индивидуализации, кажется, оставалась причина разделения. Эго всех Лучей или темпераментов одного уровня развития были перемешаны. Эго с разными интервалами между инкарнациями были разделены, также были разделены лунные люди и люди-животные. Иногда человек проходил через внутренний круг и подвергался его особому воздействию: тогда он переходил в класс который раньше был выше него. Общая схема разделения классов оставлась прежней: один класс не мог обогнать другой; даже Когда "корзины" завершили свои тела, их относительное положение осталось прежним. | Ship-loads of egos continued to arrive, and the main cause of separation seemed to be the method of individualisation. Egos of all Rays, or temperaments, of similar general development were mixed up, but those of different intervals between re-births were not. Nor was there any mingling of the large classes of the Moon-Men and Animal-Men. Unless an individual had been taken through the Inner Round, and had undergone its special forcing, when he passed into the class ahead of him, the broad lines of distinction remained, and one class did not overtake another. Even when the Basket-works had completed their causal bodies, the basket origin remained discernible. |
| Первая группа эго с 700-летними людьми прибыла на Землю примерно 600,000 bc, около 250,000 лет спустя случился первый великий катаклизм который уничтожил Атлантиду. Среди них были будущие Мастера — Марс, Меркурий и другие — Марс родился на севере подрасы Тлавати в семье, где родителями были Меркурий и Surya. Геракл был в этой семье старшей сестрой. Surya был главой племени, а его старший сын Марс вскоре стал лучшим воином. В пятнадцать лет он был оставлен на поле боя умирать, но старшая сестра которая его сильно любила, искала его на поле, нашла и своей заботой смогла вернуть ему здоровье. Он пошёл по стопам отца и стал Главой, получив первый опыт управления людьми. | The first ship-load containing the 700-year group arrived on Earth about 600,000 B.C. , some 250,000 years after the first great cataclysm which rent the continent of Atlantis. With it came the future Masters, Mars and Mercury and others, and Mars was born in the north in the Tlavatli sub-race, with Surya and Mercury for his father and mother. Herakles was also in the family, as an elder sister. Surya was the Chief of the tribe, and Mars, his eldest son, soon became its foremost warrior.1 (¹ See the Proem for these and other names.) At the age of fifteen, he was left for dead on a battle-field, but was searched for and found by his sister, who was passionately devoted to him, and who nursed him back to health. He succeeded his father as Chief, and had his first experience of earthly rule. |
| Мы заметили одну очень небольшую, но очень интересную группу в которой было всего 105 человек; они прибыли в то же время — около 600,000 bc. Они пришли не с Луны, а были направлены Главой Иерархии и, кажется, что они были домашними животными Лордов Огня ещё на Венере и так сильно привязались к ним, что не могли развиваться сами по себе. Они индивидуализировались на Венере и были перенесены на Землю в первый и второй Лучи. Кроме них были другие странные группы с необычной эволюцией. Одна такая группа из третьего Раунда была отправлена на Меркурий в особые условия, после чего была возвращена назад. Такая тренировка была необходима для подготовки к пятому Раунду. Вы, возможно, помните, что Е.П.Блаватская говорит о некоторых людях которые пришли на Землю с Меркурия. | There was one quite small but interesting group, only 105 in number who arrived about the same period, 600,000 B.C. , but who did not come from the Moon. It was a contingent arranged for specially by the Head of the Hierarchy, and seemed to consist of some who in Venus had been pet animals of the Lords of the Flame, and were so strongly linked to Them by affection, that without Them they would not have evolved. They had individualised on Venus, and were brought over here, and He placed them all in the first and second Rays. There were other small groups, abnormal in evolution. Thus one little group, belonging to the third Round, was sent over to Mercury, for the special treatment possible under Mercury conditions, and was then brought back here. Some underwent treatment of this kind in preparation for the fifth Root Race. It may be noted that H. P. Blavatsky speaks of some who came to the Earth from Mercury. |
| Третее рождение Геракла на Земле произошло в том же племени к которому ранее присоединились многие члены группы. У них было некоторое представление о цивилизации, хотя их дома были простыми хижинами, а их одежда — из за тёплого климата — была крайне простой. Начало этой жизни было отмечено вновь появившейся нежелательной связью с Скорпио. Племя в котором Геракл был воином было атаковано крайне диким племенем к которому принадлежал Скорпио; план последних заключался в том, чтобы неожиданно напасть на врага и принести его в жертву своим божествам или, в случае неудачи, убить самих себя тем самым получив силу для причинения боли врагам. Они произвели магические действия чем-то похожие на ритуалы Обеах, однако это стало, судя по всему, известно Гераклу, несмотря на то, что обряды проводились в тайне. Массовый суицид в финале был существенной частью плана который предполагал активность после смерти. Многочисленные запутанные заклинания и проклятия возымели эффект: результат был определённо настолько ужасен для врагов, насколько они сами того ожидали. Атака провалилась и они перешли ко второй части плана — массовому самоубийству и отвратительным обрядам. Геракл, в свою очередь, отчасти потому что его религия не допускала суицида, отчасти из за суеверных страхов, а также благодаря здравой идее о том, что дикари могут стать неплохими выносливыми рабами, вмешался и захватил нескольких врагов. Позже, когда эта группа дикарей собралась тайно убить его, он их казнил. Таким образом на Земле продолжилось их противостояние. | Herakles' third birth on earth was in the same tribe, in which many members of the group were re-united. They had a certain amount of civilisation, but the houses were mere huts, and-- the climate being warm-- the clothing was scanty. The life was marked by the re-knitting of the undesirable link with Scorpio, and has therefore a certain importance for those concerned. The tribe in which Herakles was a warrior was attacked by a very savage tribe to which Scorpio belonged; the plan of the latter was to surprise the other tribe and slaughter it as a sacrifice to their deity, or, failing that, to commit suicide, and thereby gain power to torment their enemies from the other world. They performed magical rites of an Obeah-like nature, which, though done in secret, seemed to have become known to Herakles. The final suicide was essential to the success of the whole plan of after-death activity , and the weird spells, with many tremendous ` curses and swears,' became then effective: the result of these was apparently as much dreaded by their foes as it was valued by themselves. The attack failed, and they proceeded to carry out the alternative to victory, a general suicide with gruesome rites. Herakles, partly because his religion did not permit suicide, partly moved by superstitious fears, and partly by the thought that the savages would make nice brawny slaves, interfered and saved a number of them whom he captured and bound. Later on these folk plotted to assassinate him, and he had them executed; thus began again, this time on earth, a long series of antagonisms not yet exhausted. |
| Можно заметить, что близость определённой группы людей сохраняется на протяжении сотен жизней и группа с периодом 1,200 и 700 лет, которую для отличия от других мы назовём "Клан", перемещается по всему миру посещая почти каждую страну и при этом держится вместе, поэтому Сириус крайне редко вступал в брак за пределами этой маленькой группы. Бросив поверхностный взгляд мы заметили, что большой Клан редко собирался в полном составе; так было в Городе Золотых Врат где Марс был королём, в Перу где он был императором, на континенте рядом с Белым Островом Ману, а также в начале второй и третьей подрасах. Геракл оказался воинственной персоной и тяготел к Марсу, Сириус оказался более мирным и следовал за Меркурием, Алкион и Мицар были также этого типа. Многие из тех с кем мы были хорошо знакомы в те давние дни кажется пропали где-то по пути и мы не смогли их найти в нашей жизни; возможно, некоторые из них сейчас находятся в небесном мире. Теософическое Сообщество — один из примеров собрания всех членов Клана; новые люди постоянно приходят в него и оказывается, что они — наши давние друзья. Один из таких людей — Corona — сейчас ждёт благоприятной возможности для инкарнации. | It may be noted, as bearing on the closeness of ties set up between individuals and enduring for hundreds of lives, that from this time forward a set of persons within the large groups of 1,200- and 700-years' people-- a set which we may, for the sake of distinction, dub ` the Clan' — while visiting almost every country in the world, kept generally together, and Sirius, especially, was rarely found to marry outside this little group. Taking a bird' s-eye view, we notice that there were occasional gatherings of the whole big Clan, as in the City of the Golden Gates when Mars was King, in Peru when he was Emperor, in the mainland near the White Island under the Manu, and in the second and third sub-races at their beginnings and their migrations-- to take a few instances out of many. Herakles turned out to be a fighting sort of person, clinging closely to Mars; Sirius a more peaceful one, following Mercury continually; Alcyone is also of that ilk, with Mizar. A good many belonging to the larger groups with whom we were very familiar in those early days, however, seem to have dropped out by the way, and we have not met them in this life; some may be just now in the heaven-world. The Theosophical Society is another instance of the gathering of this same Clan, and people are coming into it all the time, who turn out to be old friends. Some again, like Corona, are just now awaiting a favourable opportunity for incarnation. |
| Группы эго продолжали прибывать ещё в течении долгого периода, прервавшись на время катастрофы случившейся 75,000 bc, поэтому фраза о закрывшейся двери приложима только к животным которые ещё становятся людьми, а не к людям чьи каузальные уже полностью завершены. Человекоподобные обезьяны принадлежали к животному царству на Луне, но на Земле они возьмут тела произведённые "греха безумия" и станут гориллами, шимпанзе, орангутангами, бабонами и гиббонами. Их можно найти в Африке; они могут принять инкарнацию в ещё существующих сильно отстающих расах Лемурийского типа. | The ship-loads continued to come in for a long time, only ceasing with the catastrophe of 75,000 B.C., so the phrase as to shutting the door evidently applies only to the animals coming up into humanity, and not to those whose causal bodies were already developed. The anthropoid apes, of whom H. P. Blavatsky spoke as still admissible to human bodies, would belong to the animal kingdom of the Moon, not to that of the Earth; they took up bodies produced by the “sin of the mindless,” and are the gorillas, chimpanzees, orang-utangs, baboons, and gibbons. They might be looked for in Africa, and might incarnate there in the still existing very low human races of Lemurian type. |
| Приближаясь к 220,000 лет до н.э. в Город Золотых Врат, мы находим Марса правящего там как Император и носящего звание "Божественного Правителя" унаследованного ещё с тех времён когда великие Посвящённые правили городом. Меркурий был главным жрецом — главой государственной религии. Интересно заметить, что эти два человека, проходя через эпохи, всегда оказываются вместе: один из них всегда Правитель и Воин, другой — Учитель и Священник. Также интересно заметить, что Марс никогда не принимал инкарнацию в женском теле, а Меркурий бывал в разных телах в зависимости от ситуации. | Coming down to 220,000 B.C. , to the City of the Golden Gates, we find Mars there ruling as Emperor, and bearing by inheritance the title of ` Divine Ruler,' transmitted from Those who had ruled in the past, the great Initiates of earlier days. Mercury was the chief Hierophant, the head of the State religion. It is remarkable how these two come down together through the ages, one always the Ruler, the Warrior, the other always the Teacher, the Priest. Noteworthy also is the fact that we never saw Mars in a woman' s body, whereas Mercury did take one from time to time. |
| В это время Клан собрался почти в полном составе. Vajra был коронованным принцом, а Ulysses был успешным лидером на фронте и Капитаном Имперской Гвардии. Эта Гвардия была сформирована из специально отобранных людей и даже её рядовые принадлежали к высшему классу и заседали в Дворце. Они не обязаны были участвовать в войнах; их обязанностью было важно ходить в эффектной одежде, внимательно слушать Монарха во время церемоний и делать церемонии более яркими. После смерти Ulysses, Vajra стал Капитаном Гвардии и убедил своего отца позволить участвовать в кампании. Vajra был очень бурной и свободолюбивой персоной и он не хотел посвятить всю свою жизнь роскоши; его солдаты обожали своего капитана за резкость и смелость и были готовы поменять свои нагрудные золотые эмблемы на простое обмундирование солдата. Среди них мы нашли многих из нашего Клана: Геракл, Пиндар, Беатрикс, Гемини, Капелла, Лютеция, Белонна, Апис, Аркор, Каприкорн, Теодорос, Скотус и Сапхо. Геракл имел трёх слуг — трёх Тлаватей захваченных в битве его отцом и подаренных ему — Хигея, Бутс и Алкмен. Солдаты были очень вульгарными, забывались в оргиях еды и питья, устраивали буйные гульбища по городу, но они также имели представление о послушании, уважали священников и внимали религиозным церемониям потому что это было частью из обязанностей во Дворце. У них был определённые кодекс чести и они следовали ему очень строго; защита слабых была частью этого кодекса. Их дома не были совсем неопрятными, хотя и были далеки от современных представлений о хорошем доме. | There was quite a gathering of the Clan at this time. The Crown Prince was then Vajra, and Ulysses, who had been a successful leader on the frontier, was Captain of the Imperial Guard. This Guard formed a picked body of men, even the privates being of the upper classes, and they had charge of the Palace; they were not supposed to go out to war, but rather to strut about in gorgeous uniforms, to attend on the person of the Monarch during ceremonials, and increase his splendour. Later, however, after the death of Ulysses, Vajra became Captain of the Guard, and he persuaded his father to allow him to take his troop off into a campaign; being always a turbulent and restless person, he was not content to lead a life of show and luxury, and his soldiers, who adored him for his dash and courage, were willing enough to exchange their golden breastplates for the severer armament of war. Among them we find a number of our Clan: Herakles was there, with Pindar, Beatrix, Gemini, Capella, Lutetia, Bellona, Apis, Arcor, Capricorn, Theodoros, Scotus and Sappho. Herakles had as servant-boys three Tlavatli youths, captured in battle by his father and given to him-- Hygeia, Bootes, and Alcmene. The soldiers were distinctly rowdy, indulging in orgies of eating and drinking, and then rioting about the city; but they had the merit of respecting learning, paid reverence to the priests, and attended religious ceremonies as part of their Palace duty. They had a certain code of honour among themselves and kept it very rigidly, and in this was included the protection of the weak. Their homes were not unrefined, after a fashion, though not squaring with modern ideas. |
| Смерть Ulysses, капитана Гвардии, не могла пройти незамеченной, ибо он был связан сильными узами с трёмя особо отмеченными людьми. Император Марс когда-то доверил Вайре заботу о своём беспечном сыне. Времена были опасные и заговорщики были обычным делом в Золотом Городе, поэтому захват Принца Corona был бы большим триумфом для них. Ulysses не позволял Принцу покидать пределы земель Дворца к большому неудовольствию последнего. Однажды Капитан и Принц сидели неподалёку от Дворца; банда очень смелых заговорщиков подползла к ним под кустами и внезапно набросилась на них. Принц был сражён на месте и упал без чувств, но Ulysses смог отбить первую атаку и яростно бился с нападающими, зовя на помощь. Его крик был услышал и когда он израненный упал поверх тела своего молодого хозяина сражённый многими ударами, показались солдаты Гвардии и заговорщики были вынуждены бежать. Два бесчувственных тела положили на носилки, отнесли в Тронный Зал Дворца где сидел Император и положили их у его ног. Умирающий Капитан поднял глаза на Императора и сказал: "Господин, прости, я сделал всё что мог". | The death of Ulysses, the Captain of the Guard, must not be passed by unnoticed, for it linked in indissoluble bonds the three persons chiefly concerned. The Emperor Mars had placed in the Captain' s hands the care of his son Vajra, a daring, reckless lad; for the times were dangerous, conspiracies were rife in the Golden City, and the capture of the person of the Crown Prince would have been a great triumph for the conspirators. Hence Ulysses would not allow the Prince to leave the Palace grounds, much to that young man' s disgust. One day the Captain and the Prince were sitting at some little distance from the Palace, and a band of conspirators, greatly daring, crept up under the shelter of some bushes, and suddenly pounced upon the two. The Prince was struck down senseless, but Ulysses, bestriding his body, fought fiercely against the assailants, shouting for help. His cries were heard, and as he fell bleeding across the body of his young master, pierced by many wounds, some soldiers of the Guard came rushing up, and the conspirators took to their heels. The two unconscious bodies were lifted on to stretchers, carried to the Throne-room of the Palace, where the Emperor was sitting, and there laid at his feet. The dying Captain raised his eyes to his Emperor: “Sire, forgive; I did my best.” |
| Император спустился с трона и коснулся пальцем крови текущей из груди Капитана, затем он коснулся пальцем лба умирающего человека, своего лба и стоп и напевно произнёс в безмолвном зале: "Пусть узы между кровью пролитой ради меня и моей кровью будут вечны. Иди с миром, преданный слуга и друг". Слова достигли ушей Ulysses; он улыбнулся и умер. Молодой Принц который был всего лишь оглушён, зашевелился. Узы связывающие Мастера и Ученика на протяжении миллионов лет стали навсегда нерушимыми. | The Emperor stooped down, and dipped his finger in the blood welling up from the Captain' s breast; he touched with it the forehead of the dying man, his own forehead and his feet, and musically his voice fell upon the silence. “By the blood that was shed for me and mine, the bond between us shall never be broken. Depart in peace, faithful servant and friend.” The words reached the ears already becoming dull; Ulysses smiled, and died. The young Prince, who was only stunned, revived. And the bond lasted on, millennium after millennium, and became the bond between Master and disciples, for ever unbreakable. |
| Жизни Геракла были непримечательны во всех смыслах на протяжении долгого времени. Он прошёл через много сражений когда его тело было мужским и оставил многочисленных детей когда тело было женским. | The lives of Herakles were not remarkable in any way for a long time. They were spent in fighting, when the body was that of a man, in having very numerous babies when it was that of a woman. |
| Распространение чёрной магии в Атлантисе привело ко второй великой катастрофе случившейся 200,000 bc, которая оставила от огромного континента соединявшего Африку с Америкой всего два больших острова: Рута и Дайта. Следующая катастрофа случилась 75,025 лет до н.э. и остатки Атлантиды скрылись под волнами океана который сейчас называется Атлантический. | The spread of black magic in Atlantis led up to the second great catastrophe of 200,000 B.C. , which left as remnants of the great continent which had joined Europe and Africa to America the huge islands of Ruta and Daitya. They endured until the catastrophe of 75,025 B.C. ¹ (¹ Usually given roughly as the 80,000 B.C. catastrophe.) overwhelmed them beneath the waters of the ocean we now call the Atlantic. |
| В течении следующей сотни тысяч лет люди Атлантиса построили могущественную, но чрезмерно пышную цивилизацию. Её центром был Город Золотых Врат — название осталось прежним — а влияние достигало всего мира, в том числе Африки и Америки. К несчастью с цивилизацией опять пришло знание как управлять природой и используемое для личных целей это знание превратилось в чёрную магию. | During the next hundred thousand years, the people of Atlantis flourished abundantly, and built up a mighty, but over-luxurious, civilisation. Its centre was in the City of the Golden Gates-- the name was preserved-- but it spread far and wide over the world, both over Africa and the West. Unhappily with the civilisation spread again also the knowledge giving control over nature which, used for selfish purposes, becomes black magic. |
| Члены Клана иногда рождались в семьях чёрных магов и вырывались на свободу; иногда они игрались с чёрной магией чем себя несомненно позорили. Жизненный опыт Алкиона полученный в это время часто преследовал его в форме мучительных снов в следующих жизнях. 100,000 лет до н.э. Corona стал Белым Императором в Городе Золотых Врат, Марс был его генералом, а Геракл — его женой. Массовое восстание явило миру человека странного и злого — Тёмного Лорда — который заключил союз с тёмными Духами Земли и создал "Царство Мёртвых", царство получеловеческих существ фигурирующих в греческих мифах. Они постепенно собирались вокруг него в огромную армию, которая следовала за ним как за Тёмным Императором — противника Белого Императора. Он установил культ с собой в качестве центрального идола. Его огромные статуи и изображения были в тёмных храмах — изображения человека наслаждающегося своими животными страстями. Против Белого Храма Посвящённых в Городе Золотых Ворот был построен Тёмный Храм в котором проводились Мистерии Мёртвых и ритуалы поклонения Земному Богу. Всё шло к ещё одной великой катастрофе. | Members of the Clan came into it, more or less, sometimes being born into families immersed in it, and breaking away; sometimes dallying with it and being a little tarred therewith. Some experiences of Alcyone' s that often tormented him in the form of dreams in a later life may here be put on record.2 (² See ` Rents in the Veil of Time,' The Theosophist, May, 1910.) They happened in a life that occurred about 100,000 B.C. Corona was then the White Emperor at the City of the Golden Gates; Mars was a general under him, and Herakles was the wife of Mars. A great rebellion was being plotted, and a man of strange and evil knowledge,-- a ` Lord of the Dark Face,' leagued with the dark Earth-Spirits who form the ` Kingdom of Pan,' the semi-human, semi-animal creatures who are the originals of the Greek satyrs-- was gradually gathering round himself a huge army which followed him as Emperor, the Emperor of the Midnight Sun, the Dark Emperor, set over against the White. The worship he established, with himself as central idol-- huge images of himself being placed in the temples-- was sensual and riotous, holding men through the gratification of their animal passions. Against the White Cave of Initiation in the City of the Golden Gates was set up the Dark Cave in which the mysteries of Pan, the Earth-God, were celebrated. All was working up toward another great catastrophe. |
| Алкион, 120 своих жизней назад, родился сыном человека который следовал отвратительным обрядам этого тёмного культа. Однако он сторонился безумных оргий анимализма которые поработили массу фанатиков. К сожалению, как это часто бывает, Алкион попался в ловушку — пал перед женской красотой — и встретил печальную судьбу. Эту историю уместно рассказать, ибо она проливает свет на причины падения Атлантиса. | Alcyone, some one hundred and twenty lives back, was the son of a man who followed the hideous rites of this dark cult, but he held himself much aloof, shrinking from the wild orgies of animalism that enchained the bulk of the worshippers. But, as is too often the case, he fell into the trap baited by a woman' s beauty, and met a grievous fate. The story may be told, as it throws light on the conditions which brought down later upon Atlantis the heavy doom pronounced by the Occult Hierarchy. |
Чёрная Магия Атлантиса | Black magic in atlantis: an episode |
| Алкион лежал полусонный на берегу ручья. На его лице было озадаченное выражение, даже тревожное, отражающее состояние его задумчивых мыслей. Он был сыном в богатой и могущественной семье принадлежащей к касте жрецов, "Жрецов Полуночного Солнца", вовлечённую в служение Богам Низшего Мира, которых жрецы искали во тьме ночи, в тёмных земных пещерах открывающих пути в неизведанные подземелья. | ALCYONE is lying half asleep, half awake, on a grassy bank sloping down to a rippling brooklet. His face is perplexed, even anxious, the reflex of his troubled mind. He is the son of a wealthy and powerful family, belonging to the priesthood, the ` Priesthood of the Midnight Sun,' vowed to the service of the Gods of the Nether World, whom the priests sought in the gloom of night, in dark earth-caverns opening into passages that led down, down, into unknown depths. |
| К этому времени высокоцивлизованные нации Атлантиса распались на два противостоящих лагеря. Один из них смотрел на Город Золотых Врат как на свою священную столицу, воплощающую в себе традиционный культ расы, культ Солнца. Среди детей сияющего Солнца правил Белый Император. Постепенно среди далёких королевств в которых правили его наместники появились независимые и они начали объединяться в Федерацию, сплачиваясь вокруг одного человека, появившегося среди них — человека необычного и злого. | At this time, the great civilised nations of Atlantis had drawn into two opposed camps: the one, looking to the ancient City of the Golden Gates as their sacred metropolis, maintained the traditional worship of their race, the worship of the Sun-- the Sun in the beauty of his rising, clad in the bright colours of the dawning, encircled with the radiant youths and maidens of his court; the Sun in the zenith of his glory, the blazing strength of his mid-heaven, scattering abroad his brilliant rays of life and heat; the Sun in the splendid couch of his setting, touching into rarest softest hues the clouds he left as promise of his return. The people worshipped him with choral dances, with incense and with flowers, with joyous songs, and with offerings of gold and gems, with laughter and with minstrelsy, with joyous games and sports . Over these children of the Blazing Sun the White Emperor bore rule, and his race had for long millennia held unchallenged sway. But gradually the outlying kingdoms, ruled by his lieutenants, had become independent, and they were beginning to join together into a Federation, rallying round a man who had appeared among them, a remarkable but sinister figure. |
| Этого человека звали Одуарпа. Он был амбициозен и целеустремлён. Однажды он решил, что для достижения стабильности Федерации и для противостояния Белому Императору необходимо привлечь возможности чёрной магии, установить связи с обитателями Нижнего Мира и создать культ который привлечёт людей с низменными страстями. Он обучил своих ближайших адептов нечистой силе и сделал свою жизнь гораздо дольше обычной. Когда он участввовал в битве, он делал себя непроницаемым для удара меча материализуя металлическую защиту вокруг тела, которая отклоняла оружие как панцирь. Он намеревался получить огромную силу и был на пути к этому; он мечтал о том, как однажды сядет на трон во Дворце Города Золотых Врат. | This man, Oduarpa by name, ambitious and crafty by nature, had realised that, in order to give stability to the Federation and to make head against the White Emperor, it was necessary to call to his aid the resources of the darker magic, to make compact with the denizens of the Nether World, and to establish a worship which would attract the people by its sensuous pleasures, and by the weird unholy powers it placed within the reach of its adepts. He had himself, by such compact, extended his life over an abnormal period, and, when going into battle, rendered himself impervious to spear or sword-thrust by materialising a metallic coating over his body, which turned weapons aside as would a shirt of mail. He aimed at supreme power, and was in a fair way to reach it, and he dreamed of himself as sitting crowned in the Palace of the City of the Golden Gates. |
| Отец нашего подопечного был одним наиболее близких друзей Одуарпы и был посвящён в самые тайные планы. Они оба рассчитывали на то, что Алкион посвятит себя их идеям. Однако Алкион имел свои собственные мечты и надежды, спрятанные в его сердце. В своих ночных видениях он наблюдал статную фигуру Марса, генерала Белого Императора и Corona, который сказал: "Алкион, ты мой, ты из моих людей, ты знаешь себя как меня и должен прийти ко мне. Не отдавай себя в руки моих врагов", and he had vowed himself his subject, as vassal to his lord. | The father of our youth was among the most intimate of his friends, and privy to his most secret designs, and both hoped that the lad would devote himself to the forwarding of their ambitions. But the youth had dreams and hopes of his own, nourished silently within his own heart; he had seen in the visions of the night the stately figure of Mars, a general of the White Emperor, Corona, had gazed into his deep compelling eyes, had heard, as from afar, his words: “Alcyone, thou art mine, of my people, and surely thou shalt come to me, and know thyself as mine. Pledge not thyself to mine enemies, thou who art mine.” And he had vowed himself his subject, as vassal to his lord. |
| Это занимало мысли Алкион задумчиво лежащего у ручья. Было ещё кое-что, что заставляло его кровь в венах бежать быстрее. Недовольный его безразличием к культу — его отталкивал как сам культ, так и ритуалы жертвоприношений животных завершающихся всеобщим пьянством — его отец и Одуарпа придумали план вовлекающий его в тайные мистерии при помощи девушки Сигнус — мрачная и красивая, как ночное небо — которая глубоко его любила, но до сих пор не смогла проникнуть своими чарами в его сердце. Между её тёмными глазами и его полу-очарованным взглядом всплыло лицо из его видения, которое опять прошептало "Ты мой (thou art mine)". | Of this was Alcyone thinking, as he lay musing by the stream. For another influence was playing upon him, and his blood ran hotly in his veins. Ill-pleased at his indifference to their worship-- nay, at his shrinking from it, even in its outward rites of animal sacrifice and poured out oblations of strong drink-- his father and Oduarpa had conceived the plan of drawing him into the secret mysteries by the allurements of a maiden, Cygnus, dark and beauteous as the midnight sky star-studded, who loved him deeply, but had so far failed to win his young heart with her charms. Between her dusky brilliant eyes and his half-fascinated gaze would float the splendid face of his vision, and he would hear again the thrilling whisper: “Thou art mine.” |
| В конце концов она его одолела — подстрекаемая своей матерью, настоящей каргой и ведьмой — и получила его обещание сопроводить её в подземелья где проведут магический ритуал который вызовет жителей Нижнего Мира из своих убежищ, чтобы те дали им запретное знание о том, как превратить человека в животное тем самым позволив безопасно играть с тёмными желаниями спрятанными в человеке — желаниями разврата и жестокого убийства. Сигнус смогла разжечь его безразличие в огонь и её красота подчинила его. Как только она его оставила, предварительно взяв обещание встретиться после заката возле пещер где проводят обряды, он разрывался между желанием последовать за ней и неприятием тех сцен в которых он должен был принять участие. Солнце ушло за горизонт и небо потемнело: Алкион всё ещё лежал в раздумьях. С некоторой дрожью он поднялся на ноги и направился к месту встречи. | At length, however, she had so far won him-- persuaded to the task by her mother, a veritable witch-hag, who had told her that thus alone might she gain his love-- as to obtain from him a promise that he would accompany her to the underground caves in which the magical rites were performed, which drew the denizens of the Nether World from their retreats, and gained from them the forbidden knowledge which changed the human into the animal form, thus giving opportunity for free play to the passions of the brute hidden in man, passions of lust and slaughter. Cygnus had played upon his heart with skill taught by her own passion, and had fanned his indifference into fire, not enduring, indeed, but warm while it lasted. And to-day the passion was hot upon him, and the power of her allurement swayed him. For she had just left him, after coaxing him to promise to meet her after sunset near the caverns where the mysteries were performed, and he was struggling between his longing to follow her, and his repulsion from the guessed-at scenes in which he would be expected to take part. The sun sank below the horizon and the sky darkened while still Alcyone lay musing; with a shudder he started to his feet, but now his mind was made up, and he turned his steps towards the rendezvous. |
| К его удивлению, его встретила большая компания. Его отец был со своими друзьями-жрецами, Сигнус с полумесяцем на голове — символ невесты — и группой девушек вокруг неё, облачённых в тонкие одежды через которые тускло просвечивались тела. Кучка парней его возраста среди которых он узнал своих ближайших друзей были в шкурах животных и держали тарелки, которые они разбили в танцах вокруг него. | To his surprise a considerable company was gathered at the spot; his father was there with his priestly friends, and Cygnus with a crescent moon on her head, the sign of the bride, and a band of maidens round her, all clad in gauzy star-spangled raiment, through which the brown lithe limbs gleamed duskily; a band of youths of his own age, among whom he recognised his nearest friends, were also waiting, with spotted skins of animals for raiment, and light cymbals which they clashed as they danced round him like fauns. |
| "Привет, Алкион!", кричали они, "фаворит Тёмного Солнца, дитя Ночи! Посмотри на свою Луну и Звёзды которые ждут тебя. Но сперва тебе придётся забрать её у нас — её защитников". | “Hail, Alcyone!” they cried, “favourite of the Dark Sun, child of the Night! See where thy Moon and her Stars await thee. But first thou must win her from us, her defenders.” |
| Внезапно она закружилась посреди танцующих и пропала в темном входе в пещеру. Алкиона схватили, сорвали одежду и накинули такую же шкуру как на остальных. Обезумевший, он бросился за ней в погоню, под смех и крик: "Эй, охотник, быстрее! Иначе собаки загонят твою лань!". | Suddenly she was whirled away in the midst of the dancers, and vanished in the darkness of the cavern yawning wide in front, and Alcyone was seized, stripped of his garments, a skin like that of the rest thrown over him, and intoxicated, maddened, he fled in her pursuit, amid laughter and cheers: “Hey! young hunter, be swift, lest the hounds pull down thy deer!” |
| После нескольких минут погони, Алкион прорвался через внешние пещеры и попал в огромный холл освещённый красноватым пламенем. Посреди него возвышался огромный красный шатёр с какими-то наростами; он отбрасывал блики света похожие на брызги крови. Под шатром стоял медный трон инкрустированный золотом, а перед ним была дыра из которой вырывались зловещие языки пламени. Тяжёлые опьяняющие облака ладана заполняли воздух. Толпа обезумевших людей танцевала, дико подпрыгивая, вокруг трона и кричала: "Одуарпа! Одуарпа! Приди, мы умоляем тебя!". | After a few minutes Alcyone, with the shouting crowd at his heels, had raced through the outer caverns, and had reached a vast hall, blazing with crimson light. In the midst rose a huge canopy, red in colour and studded with great carbuncles, that tossed back the light like splashes of fiery blood; beneath the canopy was a copper throne, inlaid with gold, and before it a yawning gulf, out of which flashed tongues of flame, lurid and roaring. Heavy clouds of strange incense filled the air, intoxicating, maddening. The rush swept him onwards, and he was caught up into a wild tumultuous whirl of dancers, who shouted, yelled, sprang into the air in wild bounds, circling round the canopied throne, and crying: “Oduarpa! Oduarpa! Come, we are craving for thee!” |
| Низкий рокот шёпота разползался по пещере, становясь всё громче и громче, и завершился бурными овациями. Прямо посреди них вырвались языки пламени и появилась могущественная фигура Одуарпы — облачённая в магическую оболочку стального серого цвета, с тяжёлым и печальным выражением на лице как у падшего Архангела, но вместе с тем непоколебимо гордым и крайне решительным. Он занял своё место на троне где оставался на протяжении всего, что последовало, безмолвный и мрачный, безучастно смотрящий на действо. Он взмахнул рукой и безумная оргия возобновилась, дикие танцоры кружились в языках пламени переплетающихся между собой. Алкион нашёл взглядом Сигнус в толпе юношей и девушек и рванул к ней, обезумевший от возбуждения. Она уклонилась от него, а её эскорт встал между ними. Наконец, тяжело дыша, он сделал отчаянный рывок и эскорт разбежался в стороны с криками и смехом, и он схватил Сигнус. | A low roll of thunder crept muttering round the cavern, growing louder and louder, and ending in a tremendous clap just overhead; the flames leapt up, and amid them rose the mighty form of Oduarpa, steel-grey in his magic sheathing, stern, majestic, with his face grave, even sad, as that of a fallen Archangel, but strong with unbending pride and iron resolution. He took his seat on the throne, where he sat throughout all that followed, silent and sombre, taking no part in the riot; he waved his hand, and the mad orgy recommenced, the wildest dancers bathing in the flames which lapped over the edges of the gulf and tossed themselves high in the air. Alcyone had caught sight of Cygnus in the midst of the youths and the girls, and he raced, mad with excitement, in her direction; she eluded him, her escort baffled him, he touched her only to see her whirled out of his reach. At last, panting, wild, he made a desperate rush, and the escort fled with screams of laughter, each youth with a girl, and he leapt on Cygnus and clasped her in his arms. |
| Пир становился всё безумнее, одни рабы разносили огромные кувшины крепкого питья, когда другие — чаши для него. Безумие опьянения добавилось к безумию движения и тусклые огни света превратились в красные сумерки. То что последовало дальше лучше скрыть, чем описать. | Wilder and wilder grew the revel; slaves bearing huge pitchers of strong drink appeared, accompanied by others with goblets. Madness of drink was added to madness of motion, and the lurid lights sank low into twilight of redness. The orgy which followed is better hidden than described. |
| Прямо из того входа откуда явился Одуарпа, начала выходить странная процессия. Волосатые двуногие, длиннорукие и когтистые, с головами животных и гривами спадающими на плечи, безобразные, отталкивающие, нечеловеческие, но вместе с тем в них было что-то от человека. Они несли в когтистых руках какие-то флаконы и коробки и после того как они смешались с толпой они дали это наиболее обезумевшим от питья и похоти. Они намазали их конечности содержимым коробок, напоили содержимым флаконов и те упали без чувств в кучи на земле. Из каждой такой кучи лежащих людей вырвалось животное и рыча убежало из пещеры на ночную поверхность. | But see! out of the passage whence had emerged Oduarpa, comes a wild procession; hairy bipeds, long-armed and claw-footed, with animals' heads and manes streaming over shoulders, horrent, appalling, non-human, yet horribly human. They hold in their claw-like hands phials and boxes, and as they mingle with the wildest dancers they give these to the revellers most mad with drink and lust. These smear over their limbs the ointment in the boxes, drink the contents of the phials, and lo! they drop senseless, huddled on the ground, but from each huddled heap there springs an animal form, snarling, ravening, and vanishes from the cavern into the darkness of the outside night. |
| Светлые Боги помогают путникам которые встречают эти колдовские астральные сущности — яростные и беспринципные как животные, и жестокие и изощрённые как люди. Но светлые Боги спали, и здесь были только последователи Полуночного Солнца, призраки, гоблины и другие злые существа. Создания вернулись до рассвета — у них изо рта капала кровь, а конечности были в грязи — склонились над кучами лежащих тел на полу пещеры и скрылись в них. | The bright Gods help the wayfarers who meet these bedevilled astral materialisations, fierce and conscienceless as animals, cruel and crafty as men! But the bright Gods are sleeping, and only the hosts of the Midnight Sun, ghosts, goblins and all evil things, are abroad. The creatures return, their jaws dripping with blood, their hides draggled with filth, ere morning dawns, and, crouching on the huddled forms on the floor of the cavern, sink into them and disappear. |
| Такие оргии повторялись время от времени. Одуарпа использовал их, чтобы увеличить контроль над людьми. Он проводил похожие ритуалы в разных местах, делая себя центральной фигурой в них, становясь остинным объектом поклонения. Постепенно люди объедилялись в лояльности к нему и он стал признанным Императором. Его отношения с обитателями Нижнего Мира дали ему много доволнительной силы и он завёл заместителей — связанных с ним общим знанием — которые всегда рьяно выполняли его приказы. | Such orgies as these were held from time to time, Oduarpa using them to increase his hold upon the people, and he established similar rites at many places, making himself the central figure in all, becoming a veritable object of worship, and gradually welding the people together in allegiance to himself, until he became the acknowledged Emperor. His relations with the inhabitants of the Nether. World-- called in latter days, as said above, the ` Kingdom of Pan' — gave him much additional power, and he had trusted lieutenants-- bound to him by their common knowledge of; and participation in, the ghastly abominations of that realm-- ever prompt to carry out his commands. |
| В конце концов он собрал огромную армию и начал свой поход против Белого Императора, направлясь в Город Золотых Врат. Он надеялся запугать и сломить не только усилиями рук воинов, но и страхом который наведут его адские союзники и чёрные маги которые умели делать ужасающие превращения в животные формы. Он сам был окружён телохранителями из магических существ — могущественные астральные формы облачённые в физическую материю, которые защищали его и поглощали всякого, кто приближался с вражескими намерениями. Когда битва была в самом разгаре, Одуарпа внезапно вступил в бой и его демонические союзники ворвались в битву, разрывая всё клыками и когтями, сея панику среди поражённых людей. Когда его враги обращались в бегство, он отправлял демонов и чёрных магов обращающихся в животные формы в погоню. | He finally succeeded in assembling a very large army and began his march against the White Emperor, directing his course towards the City of the Golden Gates. He hoped to overawe and conquer, not only by fair assault of arms, but by the terror that would be spread by his hellish allies, and the ghastly transformations of the black wizards into animal forms. He himself had a body-guard of magic animals round him, powerful desire-forms materialised into physical bodies, who guarded him and devoured any who approached him with hostile intent. When a battle was raging, and the issue doubtful, Oduarpa would suddenly loose against his foes his horde of demoniacal allies, who would rush into the fray, tearing with teeth and claws, and spread panic among the startled hosts. When his enemies broke into flight, he would send these swift demons in pursuit, and the troops of wizards would likewise take animal forms, gorging themselves on the bodies of the slain. |
| Так он продвигался вперёд, на север, пока не подошёл к Городу Золотых Врат где оставалась последняя армия Белого Императора. Алкион был в числе солдат тёмной армии, частично под заклятием, но всё же достаточно осознающий происходящее, чтобы чувствовать неприятие всего этого. Сигнус с другими женщинами сопровождала кампанию. В день финальной битвы имперская армия выступила во главе с самим Белым Императором — Corona — а её правый фланг был доверен наиболее уважаемому генералу Марсу. Алкиона ещё раз посетило видение в котором он услышал: "Алкион, ты сражаешься против своего истинного лорда и завтра мы встретимся лицом к лицу. Сложи свой меч и отдай его мне. Ты должен умереть на моей стороне." | Thus he fought his way onwards, northward ever, till he came near the City of the Golden Gates, where the last army of the White Emperor lay embattled. Alcyone had fought as a soldier in the army, partly under a spell, and yet awake enough to be sick at heart at his surroundings, and Cygnus, with other ladies, had accompanied the camp. The day of the decisive battle dawned; the imperial army was led by the White Emperor himself; Corona, and the right wing of the army was under the command of his most trusted general, Mars. During the preceding night, Alcyone had been visited once more by his early vision, and had heard the well-loved voice: “Alcyone, thou art fighting against thy true lord, and to-morrow wilt thou meet me, face to face. Break thou then thy rebel sword and yield thee to me; thou shalt die by my side, and it shall yet be well.” |
| Так и случилось. В яростной битве где имперские солдаты прокладывали себе путь, Алкион увидел лицо из своего видения — лицо Марса, смело сражающегося против превосходящего числа противников. С криком он рванулся вперёд, разбил свой меч надвое, поймал дротик и яростно пробил им солдата который бросил этот дротик в спину Марса. В этот момент появилися Одуарпа, взебешённый от увиденного, и сразил Марса. Криком через всё поле он призвал Сигнус, сложным заклинанием обратив её в яростное животное, которое набросилось на Алкион с обнажёнными клыками. Алкион уже истекал кровью, когда внезапно из души Сигнус вырвался порыв любви и освободил её от животной формы, превратив в красивую женщину. Поцеловав умирающего Алкион она сама сделала последний вздох и умерла. | And so indeed it happed. For in the fierce shock of battle, as the imperial troops were giving way, the Emperor slain, Alcyone saw, struggling gallantly against overwhelming odds, the face of his vision, the general, Mars. With a cry he sprang forward, breaking his sword in two, and catching up a spear, he threw himself at Mars' back, fiercely thrusting through a soldier who struck at Mars from behind. At that moment Oduarpa charged up, mad with fury, and struck Mars down, and with a cry that rang across the field, he summoned Cygnus, by swift spell changing her into a fierce animal, which rushed with bared fangs at Alcyone, fainting from loss of blood. But in the very act, the love which had been her life cried out from Cygnus' soul and wrought her rescue; for its strong flow changed into loving woman the form of ravening hate, and with a dying kiss on Alcyone' s dying face she breathed away her life. |
| Геракл — жена Марса — была захвачена Одуарпой в штурме Города Золотых Врат, который завершился его победой. Она с отвращением отбивалась от него и попыталась ударить его кинжалом изо всех сил. Кинжал выскользнул из её руки и Одуарпа, смеясь, ударил её и она упала без сознания. Когда она пришла в себя, он призвал своих ужасных животных и они разорвали её на части. | Herakles, the wife of Mars, was captured by Oduarpa in the assault on the City of the Golden Gates that followed and completed his victory; she indignantly repulsed his advances, and catching up a dagger stabbed at him with all her strength. The dagger slipped aside on his metallic casing, and, laughing, he struck her down, outraging her as she lay half senseless: when she recovered consciousness, he summoned his horrible animals, and they tore her into pieces and devoured her. |
| Одуарпа сел на трон из горы трупов, в окружении своих животных и полуживотных охранников. Он короновал себя в Городе Золотых Врат, осквернив звание "Божественного Правителя". Но его триумф был недолгим. Вайвасвата Ману выступил против него с большой армией, а одно его присутствие обращало в бегство обитателей Нижнего Мира, так как он разрушал искуственные мыслеформы созданные чёрной магией. Сокрушительный штурм разбил армию Императора и он сам был заперт в башне куда сбежал во время битвы. Здание подожгли и он буквально сварился в материализованной металической защите. | Oduarpa, enthroned on a pile of corpses, and surrounded by his animal and half-animal guards, was crowned Emperor of the City of the Golden Gates, assuming the desecrated title of ` Divine Ruler' . But his triumph was not of long duration, for Vaivasvata Manu marched against him with a great army, and His mere presence put to flight the denizens of the Kingdom of Pan, while he destroyed the artificial thought-forms, created by black magic. A crushing victory scattered the army of the Emperor, and he himself was shut up in a tower whither he had fled in the rout. The building was fired, and he perished miserably, literally boiled to death within his materialised metallic shell. |
| Вайвасвата Ману очистил Город и вернул правление Белому Императору назначив на эту должность одного человека из Иерархии. Некоторое время дела шли хорошо, но постепенно и очень медленно зло опять собралось на юге и тот же Тёмный Лорд вернулся в новой инкарнации и выступил против Белого Императора и установил свой трон против него. Тогда Главой Иерархии были сказаны слова судьбы и как нам говорит Оккультный Комментарий: "Великий Король Сияющей Стороны" — Белый Император — сказал своим друзьям "Готовьтесь. Люди Доброго Закона, уходите пока земля суха. Час пробил." Служители Великих Четырёх предупредили людей и многие ушли. Взрывы газа, наводнения и землетрясения разрушили Руту и Дайту — Два огромных острова Атлантиса которые остались после катастрофы 200,000 лет до н.э. — и только остров Посейдонис ещё оставался над водой. Эти острова разрушились 75,025 лет до н.э. Посейдонис дожил до 9,564 лет до н.э. и также скрылся под волнами океана. | Vaivasvata Manu purified the City and re-established there the rule of the White Emperor, consecrating to that office a trusted servant of the Hierarchy. For a time things went on well, but slowly the evil again gathered power, and the southern centre once more grew strong; until, at last, the same Lord of the Dark Face, appearing in a new reincarnation, again fought against the White Emperor of the time, and set up his own throne against him. Then the words of doom were spoken by the Head of the Hierarchy, and as the Occult Commentary tells us: the “Great King of the Dazzling Face”-- the White Emperor-- sent to his brother Chiefs: “Prepare. Arise, ye men of the Good Law, and cross the land while yet dry.” The “Rod of the Four”-- the Kumaras-- was raised. “The hour has struck, the black night is ready.” The “servants of the Great Four” warned their people, and many escaped. “Their Kings reached them in their Vimanas¹ (¹ Chariots which moved in the air-- the ancient aeroplanes.) and led them on to the lands of fire and metal [east and north].”² (² The Secret Doctrine (1897 Edition) ii, 445, 446; (Adyar Edition) iii, 424, 425.) Explosions of gas, floods and earthquakes destroyed Ruta and Daitya, the huge islands of Atlantis, left from the catastrophe of 200,000 B.C., and only the island of Poseidonis remained, the last remnant of the once huge continent of the Atlantic. These islands perished in 75,025 B.C., Poseidonis enduring to 9,564 B.C., when it also was whelmed beneath the ocean. |
Цивилизация Атлантиса | The Civilisation of Atlantis |
| Хороший отчёт об этой цивилизации можно прочитать в "Истории Атлантиды". Авторы данной книги были среди сотрудников, собиравших материал, который был в ней столь удачно представлен и расположен, так что тема эта нам хорошо знакома. | ¹ A good account of this may be read in The Story of Atlantis by W. Scott-Elliot. The writers of the present book were among the collaborateurs who collected the materials therein so ably arranged and presented; so the ground is very familiar to us. |
| Атланты своими подрасами населяли множество стран и построили много великолепных цивилизаций. Их знали Египет, Месопотамия, Индия, Северная и Южная Америка, и воздвигнутые ими империи сохранялись долгое время, достигнув такой славы, которой арийская раса пока что не смогла превзойти. Главы данной работы о Перу и Халдее показывают остатки их величия, и к ним можно добавить некоторые дополнительные подробности. | ATLANTIS peopled many countries with its sub-races, and built many splendid civilisations. Egypt, Mesopotamia, India, North and South America, knew them, and the Empires they raised endured for long, and reached a point of glory that the Aryan Race has not yet over-topped. The chapters XI-XIII on Peru and Chaldea in the present work show remnants of their greatness, and these may be supplemented by some additional details. |
| М-р Скотт Эллиот так описывает знаменитый город Золотых Врат: "Великолепная лесистая местность, подобная парку, окружала город. Виллы представителей более богатого класса были разбросаны вокруг на обширном пространстве. На западе простиралась горная цепь, откуда в город поступала вода. Сам город был выстроен на склонах холма, который возвышался на 150 метров над равниной. На вершине этого холма находился дворец императора, окруженный садами, посреди которых бил ключом никогда не иссякающий родник воды, снабжая ею прежде всего дворец и другие фонтаны в саду, а затем, разделившись на четыре части, этот родник протекал по четырем различным направлениям и падал каскадом в нечто вроде канала или рва, окружавшего территорию дворца, отделяя таким образом его от города, простиравшегося внизу со всех сторон. Четыре канала, которые выходили из этого рва, отводили воду в четыре квартала города, образуя каскады, снабжающие в свою очередь водой следующий окружной канал, расположенный уровнем ниже. Было три таких канала, расположенных концентрическими кругами, причём внешний и самый нижний всё же лежал выше уровня равнины. Четвёртый канал, находившийся на этом низшем уровне, был прямоугольной формы, принимал постоянно стекающие воды и выносил их в море. Город занимал часть равнины до края этого большого наружного канала, окружавшего и защищавшего его прямоугольной водной преградой, простиравшейся в одном направлении на двенадцать, а в другом — на десять миль. | Mr. Scott-Elliot thus describes the famous City of the Golden Gates: “A beautifully wooded park-like country surrounded the city. Scattered over a large area of this were the villa-residences of the wealthier classes. To the west lay a range of mountains, from which the water-supply of the city was drawn. The city itself was built on the slopes of a hill, which rose from the plain about five hundred feet. On the summit of this hill lay the Emperor' s palace and gardens, in the centre of which welled up from the earth a never-ending stream of water, supplying first the palace and the fountains in the gardens, thence flowing in the four directions, and falling in cascades into a canal or moat which encompassed the palace grounds, and thus separated them from the city which lay below on every side. From this canal four channels led the water through four quarters of the city to cascades which, in their turn, supplied another encircling canal at a lower level. There were three such canals forming concentric circles, the outermost and lowest of which was still above the level of the plain. A fourth canal at this lowest level, but on a rectangular plan, received the constantly flowing waters, and in it turn discharged them into the sea. The city extended over part of the plain, up to the edge of this great outermost moat, which surrounded and defended it with a line of waterways extending about twelve miles by ten miles square. |
| Таким образом можно видеть, что город был разделён на три больших пояса, окружавшихся каналами. Характерной чертой верхнего пояса, который следовал сразу же за дворцовой территорией, было круглое поле для скачек и огромные публичные сады. Большинство домов придворных сановников находились в этом же кругу; там же было и учреждение, которому нет аналогии в наши времена. Термин "странноприимный дом" внушает нам представление о бедном здании в убогих окрестностях, но в Атлантиде это был настоящий дворец, где все посещающие город иностранцы получали гостеприимство так долго, как это им нравилось — к ним относились, как к гостям правительства. Отдельные частные дома и разбросанные по городу различные храмы занимали два других пояса. Во времена величия толтеков, настоящей бедности, похоже, не существовало — даже свита рабов, прислуживавших в большинстве домов, была хорошо накормлена и одета. Однако же были конечно сравнительно бедные жилища, они находились в нижнем круге, на севере от города, равно как и за последним каналом, в сторону моря. Большинство жителей этой части города были связаны с мореходством, и их дома, хотя и не были скучены, но всё же стояли друг к другу ближе, чем в остальных кругах." | “It will thus be seen that the city was divided into three great belts, each hemmed in by its canals. The characteristic feature of the upper belt, that lay just below the palace grounds, was a circular race-course and large public gardens. Most of the houses of the court officials also lay on this belt, and here also was an institution of which we have no parallel in modern times. The term ` Strangers' Home' amongst us suggests a mean appearance and sordid surroundings; but this was a palace where all strangers who might come to the city were entertained as long as they might choose to stay-- being treated all the time as guests of the Government. The detached houses of the inhabitants and the various temples scattered throughout the city occupied the other two belts. In the days of the Toltec greatness there seems to have been no real poverty-- even the retinue of slaves attached to most houses being well fed and clothed-- but there were a number of comparatively poor houses in the lowest belt to the north, as well as outside the outermost canal towards the sea. The inhabitants of this part were mostly connected with the shipping, and their houses, though detached, were built closer together than in other districts.” |
| Другие большие города, построенные на равнинах, были защищены огромными земляными валами, пологими в сторону города, и иногда спускающимися к нему террасами, тогда как внешняя крутая сторона была облицована склёпанными между собой толстыми металлическими пластинами, которые поддерживались деревянными балками. Столбы вкапывались глубоко в землю и соединялись тяжёлыми поперечными балками; к ним и крепились пластины, перекрываясь подобно чешуйкам. Затем пространство между валом и этим барьером также засыпалось землёй, плотно утрамбовывавшейся. Всё это образовывало практически неприступный барьер против копий, мечей и стрел, которые были обычным оружием того времени. Но такой город неизбежно оказывался открыт для нападений с воздуха, а атланты довели изготовление воздушных кораблей, или, как бы мы назвали их, самолётов, до высокой степени совершенства. И если нужно было атаковать такой город, то туда посылались эти птицы войны, сбрасывавшие на него бомбы, взрывавшиеся в воздухе и обрушивавшие дождь тяжёлого ядовитого пара, смертельно опасного. Намёки на это можно найти в описаниях столкновений, описанных в великих эпосах индусов и Пуранах. У них также было оружие, исторгавшее снопы стрел с огненными наконечниками, которые разлетались повсюду, проносясь по воздуху, как смертоносные ракеты, и много другого подобного оружия, сконструированного людьми, весьма сведущими в сложнейших областях научных знаний. Многие из них тоже описаны в упомянутых древних книгах как дары того или иного высшего существа. Знания, необходимые для их создания, никогда не делались общим достоянием. | Other large towns, built on the plains, were protected by immense banks of earth, sloping towards the town, and sometimes terraced, while, on the outward side, they were faced with thick plates of metal, clamped together; these were supported on great beams of wood, the uprights being driven deeply into the earth; when these were in place, and connected with heavy crossbars, the plates were attached to them, overlapping like scales, and then the space between the earth-work and the barrier was filled with earth, solidly rammed together. The whole formed a practically impregnable barrier against the spears, swords, and bows and arrows which were the usual weapons of the time. But such a city necessarily lay open to assaults from above, and the Atlanteans carried the making of air-ships-- aeroplanes, we should call them now-- to a high pitch of excellence; and, if such a city were to be attacked, these birds-of-war were sent to hover over it, and to drop into it bombs which burst in the air, and discharged a rain of heavy poisonous vapour, destructive of human life. Allusions to these may be found in the conflicts related in the great epics and Puranas of the Hindus. They had also weapons which projected sheaves of fire-tipped arrows, which scattered far and wide as they hurtled through the air like deadly rockets, and many others of similar kinds, all constructed by men well-versed in the higher branches of scientific knowledge. Many of these are described in the very ancient books above referred to, and they are mentioned as being given by some superior Being. The knowledge required for their construction was never made common. |
| Земельная система толтеков описана нами в главе о Перу, и отсутствие бедности и всеобщее благосостояние народа достигалось в основном благодаря всеобщему начальному образованию. Вся система правления была разработана мудрыми на благо всех, а не только для выгоды избранных классов. Потому общий комфорт был несравнимо выше, чем современных цивилизациях. | The land system of the Toltecs will be described in the chapters on Peru, and the absence of poverty and the general well-being of the population were largely due to the provision therein made for universal primary education. The whole scheme of government was planned out by the Wise for the benefit of all, and not by special classes for their own advantage. Hence the general comfort was immensely higher than in modern civilisations. |
| Наука продвинулась далеко, ведь благодаря тому, что применение ясновидения было обычным делом, природные процессы, теперь невидимые для большинства, могли легко наблюдаться. Её применение к искусствам и ремёслам также было широким и полезным. Солнечные лучи, пропущенные через цветные стёкла, применялись для улучшения роста растений и животных,* тщательно проводилось научное совершенствование многообещающих видов. Проводились и эксперименты по скрещиванию пшеницы с различными травами для получения разных видов зерна. Менее удовлетворительными были другие попытки, в результате которых из пчёл получились осы, а из муравьёв — термиты.** Банан без семян был получен из предшественника, подобного дыне, который, как и она, имел в себе большое количество семян. Науке того времени были известны силы, знание которых теперь утеряно. Одна из них использовалась для передвижения как воздушных, так и водных судов, а другая позволяла так изменить взаимодействие тяжёлых тел и Земли, что вместо того, чтобы притягиваться, они отталкивались, что делало подъём гигантских камней на большую высоту весьма лёгким делом. Более тонкими из этих сил управляли не при помощи технических устройств, а силой воли, используя досконально понятый и развитый механизм человеческого тела, "тысячеструнную вину". | Science was carried far; for, the use of clairvoyance being habitual, the processes of nature, now invisible to most, were readily observed. Its applications to arts and crafts were also numerous and useful. The rays of sunshine, sent through coloured glass, were used for promoting the growth of plants and animals; scientific breeding was carefully carried out for the improvement of promising species; experiments were tried in crossing — e.g., the crossing of wheat with various grasses produced different kinds of grain; less satisfactory were the attempts which produced wasps from bees; and white ants from ants.1 (¹ Wheat, bees and ants were brought from Venus by the Lords of the Flame, and the crossing of these with species already existing on the earth brought about the results named. The nature-spirits in charge of some departments of animal and vegetable evolution also attempted on their own account to imitate, with the purely terrestrial resources at their disposal, these importations from another planet. Their efforts, which were only partially successful, are responsible for some of the more unpleasant results above-mentioned.) The seedless banana was evolved from a melon-like ancestor, containing, like the melon, large quantities of seeds. Forces, the knowledge of which has been lost, were known to the science of the day; one of these was used for the propulsion of both air-- and water-ships; another for so changing the relation of heavy bodies to the earth that the earth repelled instead of attracting them, so making the raising of gigantic stones to a lofty height a matter of the greatest ease. The subtler of these were not applied by machinery, but were controlled by will-power, using the thoroughly understood and developed mechanism of the human body, “the vina of a thousand strings”. |
| * Этот эффект в XIX веке был повторно открыт в Америке и описан Э. Бэббитом в книге "Принципы света и цвета" — прим. пер. ** Пшеница, пчёлы и муравьи были принесены с Венеры Владыками Пламени, и их скрещивание с видами, уже существовавшими на Земле, дало упомянутые результаты. Природные духи, в ведении которых были некоторые отделы животной и растительной эволюции, тоже со своей стороны пытались имитировать с помощью чисто земных ресурсов, имеющихся в их распоряжении, эти нововведения, занесённые с другой планеты. Их попытки, которые были успешными лишь отчасти, ответственны за некоторые из самых неприятных вышеупомянутых результатов. — Прим. авт. (Конечно же, принесены были не физические виды, а те линии эволюции, для которых на Земле были образованы соответствующие тела — прим. пер). | |
| Металлы использовались широко и их обработка была достойна восхищения. Для украшения и изготовления домашней утвари больше всего использовались золото, серебро и орихалк. Гораздо чаще они получались алхимически, чем добывались в недрах Земли, и очень часто с большим искусством вводились в схемы украшения, добавляя богатство к их ярким цветам. Оружие богато инкрустировалось ими, и то, которое использовалось только для шествий и церемоний, часто целиком делалось из драгоценных металлов. Золотые шлемы, доспехи и наголенники надевались по таким случаям поверх туник и чулок самых ярких цветов — алого, оранжевого и очень изысканного пурпурного. | Metals were much used and admirably wrought, gold, silver and aurichalcum being those most employed in decoration and in domestic utensils. They were more often alchemically produced than sought for in the crust of the earth, and were often very artistically introduced to add richness to schemes of decoration, carried out in brilliant colours. Armour was gorgeously inlaid with them, and that used merely for show in pageants and ceremonies was often entirely made of the precious metals; golden helmets, breast-plates and greaves being worn on such occasions over tunics and stockings of the most brilliant colours-- scarlet, orange, and a very exquisite purple. |
| Еда подразделялась на разные классы. Народные массы ели мясо, рыбу и даже рептилий — впрочем, можно и не говорить "даже", если вспомнить, что и у нас отцы города лакомятся черепахой. Целая туша животного, со всем её содержимым, разрезалась по груди и животу и подвешивалась над большим костром. Когда она была полностью готова, её снимали с огня, содержимое вычерпывалось и раскладывалось по тарелкам — у людей более утончённых, тогда как более грубые люди собирались вокруг самой туши, запуская в неё руки, и вырывали кусочки повкуснее, что иногда приводило к ссорам. Остальное выбрасывали или бросали домашних животным — к самому мясу относились, как у нас к потрохам. Высшие классы употребляли подобную же пищу, но те, кто принадлежал непосредственно ко двору, старались держать подобные пиршества в секрете. Конечно же, божественный царь и его приближённые питались лишь пищей из разнообразно приготовленных зёрен, овощами, фруктами и молоком; последнее и пили, и готовили из него многие сладкие блюда. Фруктовые соки также в значительной мере использовались в качестве напитков. Можно было наблюдать, как некоторые из придворных и сановников, публично принимавших эту более лёгкую пищу, потом тихо пробирались в свои личные покои и лакомились более скоромной пищей, среди которой не последнюю роль играла рыба "с душком". | Food differed in different classes. The masses of the people ate meat, fish, and even reptiles-- perhaps one should not say ` even,' remembering the turtle of our City Fathers. The carcase of an animal, with all its contents, was slit down the breast and stomach, and hung up over a large fire; when it was thoroughly cooked through it was removed from the fire, the contents were scooped out and, among the more refined, placed on dishes, while the rougher people gathered round the carcase itself; and plunged their hands into its interior, selecting toothsome dainties-- a plan which sometimes led to quarrels; the rest was thrown away or given to domestic animals, the flesh itself being considered as offal. The higher classes partook of similar food, but those belonging immediately to the Court made rather a secret of such banquets. The Divine King, of course, and those closely connected with Him, ate only food composed of grains cooked in various ways, vegetables, fruits, and milk, the latter being drunk as a liquid, or made into many sweet preparations. Fruit-juices were also largely used as drinks. Some of the courtiers and dignitaries, while partaking of these milder comestibles publicly, were observed quietly stealing away to their private chambers and feasting on more toothsome viands, among which fish, as ` high' as modern game, played a not inconspicuous part. |
| Правление было самодержавным, и в дни расцвета толтекской цивилизации это правление божественных царей было для народа самой счастливой системой. Когда же неограниченная власть, которой они обладали, перешла к более молодым душам, начались злоупотребления и бедствия увеличивались, ибо здесь, как и везде, рыба гнила с головы. Система заключалась в том, что губернаторы отвечали за благоденствие и счастье своих провинций, и преступность или голод считались результатом их небрежности или непригодности. В основном они назначались из высших классов, но особо многообещающие дети, где бы они ни обнаруживались, набирались в высшие школы для подготовки к государственной службе. Дискриминации по половому признаку, подобной существовавшей в XIX веке, не было, и для женщин была доступна любая должность в государстве. | Government was autocratic, and in the palmy days of Toltec civilisation under the Divine Kings, no system could have been happier for the people; but as the unchecked powers They wielded passed into the hands of younger souls, abuses crept in and troubles arose; for here, as everywhere, decay began in the corruption of the highest. The system was that Governors were held accountable for the welfare and happiness of their provinces, and crime or famine was regarded as due to their negligence or incapacity. They were drawn chiefly from the upper classes, but specially promising children were drafted out into the higher schools to be trained for the service of the State, whenever they were found. Sex was no disqualification, as it is now, for any office in the State.1 (¹ The exclusion of women from political power in England only came, it should be remembered, with the growth of democracy, and the consequent idea that physical force, not intelligence or character, should be the basis of Government. This is the nadir of political life, as the occult system is its zenith.) |
| Огромный рост богатства и роскоши постепенно подорвал самую великолепную из цивилизаций, которую только видел мир. Знание проституировалось для целей личной корысти, и контроль над силами природы вместо служения был обращён на подавление. Потому Атлантида пала, несмотря на все свои достижения и мощь её империй, и мировое лидерство перешло в руки дочерней, арийской расы, которая, хотя в прошлом и имела на своём счету множество великолепных достижений, ещё не достигла зенита своей славы и своего могущества, и через несколько столетий поднимется даже выше, чем возвышалась Атлантида в свои лучшие дни. | The immense growth of wealth and of luxury gradually undermined the most splendid civilisation that the world has yet seen. Knowledge was prostituted to individual gain, and control over the powers of nature was turned from service to oppression. Hence Atlantis fell, despite the glory of its achievements and the might of its Empires; and the leading of the world passed into the hands of a daughter Race, the Aryan, which, though it has to its credit many magnificent achievements in the past, has not yet reached the zenith of its glory and its power, and will, some centuries hence, rise even higher than Atlantis rose in its palmiest days. |
| Чтобы дать более яркое и детальное представление об уровне достигнутом атлантами мы выбрали две дочерние цивилизации которые развились позднее вдали от великого центра четвёртой коренной расы — одна из них произошла от третьей подрасы, от тольтеков, а другая произошла от четвёртой подрасы, от туранцев. Они не являются частью исследований проведённых летом 1910-го года; они были исследованы в течении последнего десятилетия 19-го века настоящими писателями вместе с некоторыми членами Т.О., чьи имена у нас нет свободы разглашать. Один из них изложил их в виде статей для Теософического Обзора и здесь эти статьи перепечатаны в нужном месте в рамках гораздо более обширной работы. | We have chosen two daughter civilisations which grew up in later days, far from the great centre of the fourth Root Race-- one descended from the third sub-race, the Toltec, the other from the fourth sub-race, the Turanian-- in order to give a more vivid and detailed picture of the level reached by the Atlanteans. These did not form part of the investigations made in the summer of 1910, and chronicled in the present book; they were done during the last decade of the nineteenth century by the present writers, working with some other members of the T.S., whose names we are not at liberty to give. One of the present writers put them into the form of articles for The Theosophical Review, and these articles are here reprinted. in their proper place, as part of a much larger work. |
Две цивилизации Атлантиса | Two Atlantean Civilisations |
| Толтеки, Древнее Перу, 12000 лет до н.э. | Toltec, in Ancient Peru, 12,000 B.C. |
| ¹ Оригинальные страницы этого описания Древнего Перу из Теософического Обзора могут быть найдены в дополнении 3 вместе с кратким описанием обстоятельств в которых они были написаны. | ¹ The opening pages of this description of Ancient Peru, as given in The Theosophical Review, will be found in Appendix iii, with a brief statement of the circumstances under which it was originally written. |
| Цивилизация Перу в XIII тысячелетии до н.э. столь близко напоминала Толтекскую Империю в её зените, что мы, поскольку тщательно исследовали этот период, используем его здесь как пример цивилизации атлантов. Египет и Индия в атлантский их период дали другие примеры, но в целом основные черты Толтекской Империи лучше всего были представлены в Перу описываемого нами периода. Правление было самодержавным — никакое иное правительство в те времена не было возможным. | THE civilisation of Peru in the thirteenth millennium B.C. so closely resembled that of the Toltec Empire in its zenith, that, having closely studied that period, we utilise it here as an example of Atlantean civilisation. Egypt and India in their Atlantean periods, offered other examples, but, on the whole, the chief features of the Toltec Empire are best reproduced in the Peru which is here described. The Government was autocratic-- no other Government in those days was possible. |
| Чтобы показать, почему это было так, мы должны мысленно вернуться в более ранний период — к первоначальному выделению великой четвёртой коренной расы. Станет очевидно, что когда Ману и его сподвижники — великие адепты из намного более высокой эволюции — воплотились среди молодой расы, над развитием которой они работали, для этого народа они были совершенными богами как в знаниях, так и в силе, настолько они опережали его во всех мыслимых отношениях. В таких обстоятельствах не могло быть иной формы правления, кроме автократии, поскольку правитель был единственным человеком, который действительно что-то знал, и поэтому ему приходилось принять управление над всем. Потому эти великие стали естественными правителями и водителями человечества-ребёнка, и им всегда выказывалось охотное повиновение, потому что благодаря их мудрости авторитет их был общепризнан, равно как и то, что самая большая помощь, которую только можно оказать невежественным — это вести и обучать их. Отсюда и произошёл тот общественный порядок, как и должен приходить всякий истинный порядок — сверху, а не снизу, и по мере распространения новой расы этот принцип сохранялся. На его основании были созданы могущественные монархии отдалённой древности, в большинстве случаев начинаясь с правления царей-посвящённых, мудрость и власть которых вела их младенческие государства через все начальные трудности. | To show why this was so, we must look back in thought to a period far earlier-- to the original segregation of the great fourth Root Race. It will be obvious that when the Manu and His lieutenants-- great Adepts from a far higher evolution-- incarnated among the youthful Race which They were labouring to develop, They were to those people absolutely as Gods in knowledge and power, so far were They in advance of them in every conceivable respect. Under such circumstances there could be no form of Government possible but an autocracy, for the Ruler was the only person who really knew anything, and so he had to take the control of everything. These Great Ones became therefore the natural rulers and guides of child-humanity, and ready obedience was ever paid to Them, for it was recognised that wisdom gave authority and that the greatest help that could be given to the ignorant was that they should be guided and trained. Hence all the order of the new society came, as all true order must ever come, from above and not from below; as the new Race spread the principle persisted, and on this basis the mighty monarchies of remote antiquity were founded, in most cases beginning under great King-Initiates, whose power and wisdom guided Their infant States through all their initial difficulties. |
| Таким образом получилось, что даже когда первоначальные божественные правители передали свои посты в руки своих учеников, истинный принцип правления всё ещё понимался, и потому, когда основывалось новое царство, всегда предпринимались усилия как можно более точно имитировать в новых условиях великолепные институты власти, которые божественная мудрость уже дала миру. Только лишь когда и у народа, и у правителей возрос эгоизм, прежний порядок постепенно стал меняться, уступив место немудрым экспериментам и правительствам, движимым жадностью и честолюбием, а не вдохновляемым исполнением долга. | Thus it happened that, even when the original Divine Rulers had yielded Their positions into the hands of Their pupils, the true principle of Government was still understood, and hence, when a new Kingdom was founded, the endeavour was always to imitate as closely as might be, under the new circumstances, the splendid institutions which the Divine Wisdom had already given to the world. It was only as selfishness arose among both peoples and rulers that gradually the old order changed, and gave place to experiments that were not wise, to Governments which were inspired by greed and ambition, instead of by the fulfilment of duty. |
| В рассматриваемый нами период — около 12,000 лет до н.э. — ранние Города Золотых Врат уже не существовали, так как многие тысячи лет назад они скрылись под волнами океана, и хотя главный из царей острова Посейдониса всё ещё высокомерно короновался прекрасным титулом, некогда принадлежавшим царям Атлантиды, он уже не претендовал на то, чтобы следовать методам правления, которые обеспечивали им стабильность, намного превосходящую ту, что даёт обычное человеческое устройство правления. Однако, за несколько столетий до этого, царями страны, позже названной Перу, была предпринята хорошо задуманная попытка возродить — хотя конечно же в значительно меньшем масштабе — жизнь этой древней системы, и в эпоху, о которой мы говорим, это возрождение вполне состоялось и было, вероятно, в зените своей славы, хотя система эта сохраняла свою эффективность и впоследствии, на протяжении множества веков. Именно это перуанское возрождение мы сейчас и рассматриваем. | At the period with which we have to deal-- 12,000 B.C.-- the earlier Cities of the Golden Gates had been sunk beneath the waves for many thousands of years, and though the chief of the Kings of the Island of Poseidonis still arrogated to himself the beautiful title which had belonged to them, he made no pretence to imitate the methods of Government which had ensured them a stability so far beyond the common lot of human arrangements. Some centuries before, however, a well-conceived attempt to revive-- though of course on a much smaller scale-- the life of that ancient system had been made by the Monarchs of the country afterwards called Peru, and at the time of which we are speaking this revival was in full working order, and perhaps at the zenith of its glory, though it maintained its efficiency for many centuries after. It is, then, with this Peruvian revival that we are now concerned. |
| Несколько трудно дать представление о физической внешности расы, населявшей страну, поскольку ни одна ныне существующая на Земле раса не напоминает её достаточно, чтобы послужить сравнением, не сбивая с верной мысли в том или ином направлении. Представители великой третьей подрасы атлантской коренной расы, ещё сохранившиеся на Земле, значительно выродились и измельчали в сравнении с тем, какой была эта раса во времена её славы. У наших перуанцев были высокие скулы, и общий их облик ассоциировался у нас с высшим типом индейцев, хотя контур лица имел отличия, делавшие его скорее более арийским, чем атлантским, и выражение его фундаментально отличалось от выражения лиц современных краснокожих, будучи открытым, радостным и мягким, а у высших классов на лицах были явные признаки проницательного интеллекта и благосклонности. Цвет кожи был красновато-бронзовым, в целом более светлый у высших классов, и более тёмный у низших, хотя классы были так перемешаны, что вряд ли можно было выделить даже такое различие. | It is a little difficult to give an idea of the physical appearance of the race inhabiting the country, for no race at present existing on earth sufficiently resembles it to suggest a comparison, without misleading our readers in one direction or another. Such representatives of the great third sub-race of the Atlantean Root Race as are still to be seen on earth are degraded and debased, as compared with the Race in its glory. Our Peruvian had the high cheek-bones and the general shape of face which we associate with the highest type of the Red Indian, and yet he had modifications in its contour which made him almost more Aryan than Atlantean; his expression differed fundamentally from that of most modern Red Men, for it was usually frank, joyous, and mild, and in the higher classes keen intellect and great benevolence frequently showed themselves. In colour he was reddish-bronze, lighter on the whole among the upper classes, and darker among the lower, though the intermingling between the classes was such that it is scarcely possible to make even this distinction. |
| В целом расположение духа народа было счастливым, довольным и мирным. Законы были немногочисленными, удобными и хорошо исполнялось, так что население было естественно законопослушным; климат был по большей части приятным, позволяя людям не утомляться чрезмерно на земледельческих работах, поскольку при умеренных усилиях давал богатый урожай. Это делало людей довольными и позволяло получать от жизни максимум. Очевидно, что такое настроение народа давало правителем страны огромные начальные преимущества. | The disposition of the people was on the whole happy, contented, and peaceful. The laws were few, suitable, and well administered, and so the people were naturally law-abiding; the climate was for the most part delightful, and enabled them to do without undue toil all the work connected with the tilling of the land, giving them a bountiful harvest in return for moderate exertion-- a climate calculated to make the people contented and disposed to make the best of life. Obviously such a state of mind among their people gave the rulers of the country an enormous advantage to begin with. |
| Как было уже замечено, монархия была абсолютной, но всё же она настолько отличалась от всего существующего сейчас, что простое упоминание монархии не даст никакого представления о фактах. Тон во всей системе задавала ответственность. У царя, конечно же, была абсолютная власть, но он также нёс и абсолютную ответственность за всё происходящее. С ранних лет его учили понимать, что где бы в его обширной империи ни существовало какое-нибудь зло, которого можно было избежать — например, человек, желающий работать, не мог найти себе подходящий вид работы, или больной ребёнок не получал должного внимания — это было упущением в его руководстве, пятном на его правлении и на его личной чести. | As has already been remarked, the Monarchy was absolute, yet it differed so entirely from anything now existing that the mere statement conveys no idea of the facts. The key-note of the entire system was responsibility. The King had absolute power, certainly, but he had also the absolute responsibility for everything; he had been trained from his earliest years to understand that if, anywhere in his vast Empire, an avoidable evil of any kind existed-- if a man willing to work could not get the kind of work that suited him, if even a child was ill and could not get proper attention-- this was a slur upon his administration, a blot upon his reign, a stain upon his personal honour. |
| У него имелся большой правящий класс, помогавший ему в его работе, и будучи на попечении этого класса, вся нация подразделялась самым тщательным и систематическим образом. Прежде всего, империя разделялась на провинции, над каждой из которой был поставлен вице-король, за ними шли те, кого мы могли бы назвать генерал-губернаторами округов, а за теми — губернаторы городов и небольших областей. Каждый из них прямо отвечал перед вышестоящим начальником за благосостояние каждого человека в его ведении. Это подразделение ответственности продолжалось, пока мы не доходили до своеобразного сотника — чиновника, на попечении которого была сотня семей, за которые он был полностью ответственен. Это был самый низший представитель правящего класса, но ему, в свою очередь, обычно помогали добровольные помощники, взятые им из каждого десятого семейства, доставлявшие ему самые последние новости обо всём, что требовалось или шло не так. | He had a large governing class to assist him in his labours, and he subdivided the whole huge nation in the most elaborate and systematic manner under its care. First of all the Empire was divided into provinces, over each of which was a kind of Viceroy; under them again were what we might call Lord-Lieutenants of counties; and under them again Governors of cities or of smaller districts. Every one of these was directly responsible to the man next above him in rank for the well-being of every person in his division. This subdivision of responsibility went on until we come to a kind of Centurion-- an official who had a hundred families in his care, for whom he was absolutely responsible. This was the lowest member of the governing class; but he, on his part, usually aided himself in his work by appointing some one out of every tenth household as a kind of voluntary assistant, to bring him the more instant news of anything that was needed or anything that went wrong.1 |
| Читавшие древнеиндийскую литературу сразу же признают сходство этой системы с той, что преобладала у ариев в ранний период. Это только естественно, поскольку все следующие друг за другом Ману являются членами той же Иерархии, и заняты в аналогичной работе. | ¹Readers of ancient Hindu literature will at once recognise the likeness between this system and that prevailing among the Aryans in the early days. This is but natural, since the successive Manus are all members of the same Hierarchy, and are engaged in similar work. |
| Если кто-либо из чиновников, входивших в эту тщательно разработанную систему, пренебрегал своей работой, сообщение вышестоящему начальнику вызывало немедленное расследование, поскольку честь последнего зависела от полного довольства и благосостояния каждого, кто находился в его юрисдикции. Такая неусыпная бдительность при исполнении общественного долга не столько вменялась законом (хотя, несомненно, закон такой был), сколько вызывалась общим для всего правящего класса чувством, схожим с чувством чести джентльмена, что было силой, превосходящей силу любого внешнего закона, поскольку в действительности тут действовал высший закон изнутри — указание пробуждающегося "Я" личности, касающееся того, что оно знает. | If any one of this elaborate network of officials neglected any part of his work, a word to his next superior would bring down instant investigation, for that superior' s own honour was involved in the perfect contentment and well-being of everyone within his jurisdiction. And this sleepless vigilance in the performance of public duty was enforced not so much by law (though law no doubt there was), as by the universal feeling among the governing class-- a feeling akin to the honour of a gentleman, a force far stronger than the command of any mere outer law can ever be, because it is in truth the working of a higher law from within-- the dictation of the awakening ego to his personality on some subject which he knows. |
| Таким образом видно, что мы познакомились с системой, во всех отношениях основывавшейся на том, что было полным антитезисом всем тем идеям, которые провозглашаются сейчас прогрессивными. Фактор, делавший такой вид правления возможным и действенным — существование среди всех классов просвещённой части общества глубоко укоренившегося мнения — столь сильного и определённого, что делало практически невозможным для любого человека неисполнение своего долга перед государством. Всякий, кто не исполнял его, считался бы нецивилизованным существом, недостойным высокой привилегии гражданства в этой великой империи "Детей Солнца", как называли свою страну эти ранние перуанцы. На него смотрели бы примерно с таким же ужасом и жалостью, как в средневековой Европе — на отлучённого от церкви. | It will be seen that we are thus introduced to a system which was in every respect founded on the very antithesis of all ideas which have arrogated to themselves the name of modern progress. The factor which made such a Government, so based, a possible and a workable one, was the existence among all classes of the community of an enlightened public opinion-- an opinion so strong and definite, so deeply ingrained, as to make it practically impossible for any man to fail in his duty to the State. Any one who had so failed would have been regarded as an uncivilised being, unworthy of the high privilege of citizenship in this great Empire of ` The Children of the Sun,' as these early Peruvians called themselves; he would have been looked upon with something of the same horror and pity as was an excommunicated person in mediaeval Europe. |
| Из этого положения дел — столь отличного от чего-либо существующего сейчас, что нам очень трудно его представить — возникал другой факт, почти столь же трудный для нашего осознания. В древнем Перу почти не было законов, а следовательно — и тюрем, и наша система исполнения наказаний показалась бы тому народу, о котором мы сейчас говорим, совершенно бессмысленной. В их глазах жизнь гражданина империи казалась единственной стоящей жизнью, и все хорошо понимали, что каждый человек занимал своё место в обществе только на условиях исполнения своего долга перед ним. Если кто-нибудь каким-либо образом не исполнял его (а это был почти неслыханный случай из-за уже упомянутой силы общественного мнения), от чиновника, управляющего областью, где он жил, требовали объяснений, и если расследование показывало, что он достоин осуждения, то он получал от этого чиновника выговор. Что-либо подобное систематическому пренебрежению своим долгом расценивалось как одно из ужасных преступлений, подобное убийству или воровству, и за все подобные преступления наказание было только одно — изгнание. | From this state of affairs-- so remote from anything now existing as to be barely conceivable to us-- arose another fact almost as difficult to realise. There were practically no laws in old Peru, and consequently no prisons; indeed, our system of punishments and penalties would have appeared absolutely unreasonable to the nation of which we are thinking. The life of a citizen of the Empire was in their eyes the only life worth living; but it was thoroughly well understood that every man held his place in the community only on condition that he fulfilled his duty towards it. If a man in any way fell short of this (an almost unheard-of occurrence, because of the force of opinion which is above described), an explanation would be expected by the officer in charge of his district; and if; on examination, he proved blameworthy, he would be reprimanded by that officer. Anything like continued neglect of duty ranked among the heinous offences, such as murder or theft; and for all these there was only one punishment-- that of exile. |
| Теория, на которой основывалось подобное общественное устройство, была исключительно проста. Перуанцы придерживались мнения, что цивилизованный человек принципиально отличается от дикаря тем, что понимает и разумно выполняет свои обязанности перед государством, часть которого составляет. Если же он не выполняет эти обязанности, он сразу же становится опасностью для государства. Он показал, что недостоин участвовать в его благах, и следовательно, исключается из него, чтобы жить среди варварских племён на границах империи. Отношение перуанцев к этому вопросу, может быть, хорошо характеризует само слово, которым у них назывались эти племена — с их языка оно буквально переводилось как "беззаконные". | The theory upon which this arrangement was based was an exceedingly simple one. The Peruvian held that the civilised man differed from the savage principally in that he understood and intelligently fulfilled his duties towards the State of which he formed a unit; if a man did not fulfil those duties he at once became a danger to the State, he showed himself unworthy to participate in its benefits, and he was consequently expelled from it, and left to live among the barbarous tribes on the fringes of the Empire. Indeed, it is perhaps characteristic of the attitude of the Peruvians in this matter that the very word by which these tribes were designated in their language means, when literally translated, ` the lawless ones' . |
| Однако, к этой крайней мере — изгнанию — приходилось прибегать лишь изредка. В большинстве случаев чиновников любили и уважали, и одного намёка с их стороны было более чем достаточно, чтобы призвать нарушителя к порядку. Да и те немногие исключённые изгонялись из родной страны не навсегда — после определённого периода им, после испытательного срока, позволялось вновь занять своё место среди цивилизованных людей, и снова получать удовольствие от преимуществ гражданства, как только они покажут себя достойными этого. | It was, however, only rarely that it became necessary to resort to this extreme measure of exile; in most cases the officials were revered and beloved, and a hint from one of them was more than sufficient to bring back any unruly spirit to the path of order. Nor were even the few who were exiled irrevocably cast forth from their native country; after a certain period they were allowed to return upon probation to their place among civilised men, and once more to enjoy the advantages of citizenship, as soon as they had shown themselves worthy of them. |
| Среди многих функций чиновников (или "отцов", как они назывались), была обязанность судей, хотя законов, в нашем понимании, там практически не было; скорее всего они больше всего соответствовали нашим третейским или арбитражным судьям. Все споры, которые возникали между двумя людьми, передавались им, и в этом случае, как и во всех других, неудовлетворённый решением мог подать апелляцию вышестоящему судье, так что в пределах возможного было и то, что какое-нибудь запутанное дело доходило до подножия трона самого царя. | Among their manifold functions the officials (or ` fathers,' as they were called) included those of judges, although, as there was practically no law, in our sense of the word, to administer, they perhaps corresponded more closely to our idea of arbitrators. All disputes which arose between man and man were referred to them, and in this case, as in all others, any one who felt dissatisfied with a decision could always appeal to the official next above, so that it was within the bounds of possibility that a knotty point might be carried to the very footstool of the King himself. |
| Высшими руководителями предпринимались все усилия к тому, чтобы быть доступными для всех, и частью составленного для этой цели плана была тщательно разработанная система визитов. Раз в семь лет сам царь совершал для этой цели объезд империи, и точно так же губернатор провинции должен был объезжать её ежегодно, а его подчинённые в свою очередь должны были постоянно наблюдать собственными глазами, всё ли хорошо у вверенных им людей, а тем, кто хотел бы проконсультироваться с ними или обратиться к ним, предоставлять для этого всякую возможность. Эти царские и губернаторские поездки обставлялись с достаточной торжественностью и всегда были поводами к радости народа. | Every effort was made by the higher authorities render themselves readily accessible to all, and part of the plan arranged for this purpose consisted in an elaborate system of visitations. Once in seven years the King himself made a tour of his Empire for this purpose; and in the same way the Governor of a province had to travel over it yearly; and his sub-ordinates in their turn had constantly to see with their own eyes that all was going well with those under their charge, and to give every opportunity for any one who wished to consult them or appeal to them. These various royal and official progresses were made with considerable state, and were always occasions of the greatest rejoicing among the people. |
| Система правления по меньшей мере в том имела что-то общее с современной, что существовала полная и тщательная система регистрации. Рождения, браки и смерти фиксировались со скрупулёзной точностью, из чего составлялась статистика во вполне современном стиле. У каждого сотника был подробный список всех его подопечных, и на каждого их них у него была заведена любопытная маленькая табличка, на которую заносились основные события его жизни, по мере того, как они происходили. Но вышестоящему начальнику он уже не сообщал имён, а отчитывался в числах — сколько больных, сколько здоровых, сколько родилось, сколько умерло и т.д., и эти маленькие отчёты постепенно сводились воедино и передавались всё выше и выше по чиновничьей иерархии, пока их резюме периодически не доставлялось самому монарху, у которого таким образом всегда под рукой были результаты этой постоянной переписи населения империи. | The scheme of Government had at least this much in common with that of our own day, that a complete and careful system of registration was adopted, births, marriages and deaths being catalogued with scrupulous accuracy, and statistics compiled from them in quite the modern style. Each Centurion had a detailed record of the names of all who were under his charge, and kept for each of them a curious little tablet upon which the principal events of his life were entered as they occurred. To his superior in turn he reported not names, but numbers-- so many sick, so many well, so many births, so many deaths, etc.,-- and these small reports gradually converged and were added together as they passed higher and higher up the official hierarchy, until an abstract of them all periodically reached the monarch himself; who had thus a kind of perpetual census of his Empire always ready to his hand. |
| Другой момент сходства между этой древней системой и нашей собственной можно найти в том, насколько тщательно отмерялась и нарезалась земля, и прежде всего — как она анализировалась — ибо главной целью всех этих обследований было выяснить точное состояние земли в разных частях страны, чтобы можно было засадить её наиболее подходящей культурой и получить от неё максимум в целом. В самом деле, можно сказать, что наибольшая важность в сравнении со всеми прочими направлениями работы придавалась тому, что мы бы назвали научным ведением сельского хозяйства. | Another point of similarity between this ancient system and our own is to be found in the exceeding care with which the land was surveyed, parcelled out, and above all analysed — the chief object of all this investigation being to discover the exact constitution of the earth in every part of the country, in order that the most appropriate crop might be planted in it, and the most made out of it generally. Indeed, it may be said that almost more importance was attached to the study of what we should now call scientific agriculture than to any other line of work. |
| Это прямо подводит нас к рассмотрению того, что наверно было самым примечательным из всех институтов этой древней расы — её земельной системы. Это уникальное устройство столь прекрасно подходило этой стране, что куда более низкоразвитая раса, которая через тысячи лет покорила и поработила выродившихся потомков наших перуанцев, постаралась поддерживать её, насколько ей это удавалось, и её остатки, которые ещё действовали, вызвали восхищение заставших её испанских завоевателей. Можно сомневаться, могла ли такая система успешно проводиться на менее плодородных и более заселённых землях, но во всяком случае, она превосходно работала в то время и в том месте, где мы её обнаружили. И теперь мы должны постараться объяснить эту систему, сначала для ясности набросав лишь её общие контуры и оставив многие жизненно важные моменты для объяснения в другом месте. | This brings us directly to the consideration of perhaps the most remarkable of all the institutions of this ancient race-- its land system. So excellently suited to the country was this unique arrangement, that the far inferior race which, thousands of years later, conquered and enslaved the degenerate descendants of our Peruvians, endeavoured to carry it on as well as they could, and the admiration of the Spanish invaders was excited by such relics of it as were still in working order at the time of their arrival. Whether such a scheme could be as successfully carried out in less fertile and more thickly-populated countries may be doubtful, but at any rate it was working capitally at the time and place where we thus find it in action. This system we must now endeavour to explain, dealing first, for clearness' sake, with the broad outline of it only, and leaving many points of vital importance to be treated under other headings. |
| Каждому городу или деревне отводилось для обработки определённое количество пахотной земли вокруг, и оно было строго пропорционально количеству жителей. Из этих жителей всегда назначалось значительное количество работников для обработки земли, которых можно было назвать рабочим классом. Не то, чтобы другие не работали, но эти были выделены для данного конкретного типа работы. Как набирался этот рабочий класс, мы объясним позднее, а пока что нам будет достаточно сказать, что его члены были мужчинами в расцвете сил, в возрасте от 25 до 45 лет — стариков, детей, больных или слабых людей в его рядах не было. | Every town or village, then, had assigned to it for cultivation a certain amount of such arable land as lay around it-- an amount strictly proportioned to the number of its inhabitants. Among those inhabitants were in every case a large number of workers who were appointed to till that land-- what we may call a labouring class, in fact; not that all the others did not labour also, but that these were set apart for this particular kind of work. How this labouring class was recruited must be explained later; let it be sufficient for the moment to say that all its members were men in the prime of life and strength, between twenty and five-and-forty years of age-- that no old men or children, no sickly or weakly persons, were to be seen among its ranks. |
| Земля, отведённая каждой деревне для обработки, прежде всего делилась на две половины, которые мы можем назвать частной и общественной землёй. Обе они должны были обрабатываться рабочими — частная земля для их собственных нужд и выгоды, а общественная земля — для блага общества. Обработка общественной земли, так сказать, выполняла роль налогов, собираемых в современных государствах. Естественно, сразу может возникнуть представление, что налог, составлявший половину дохода человека или отнимавший половину его времени и энергии (что в данном случае то же самое), чрезмерно тяжёл и несправедлив. Но пусть читатель подождёт, пока не узнает, что делалось с продуктом этой общественной земли, и какую роль он играл в жизни нации, прежде чем станет осуждать это как тираническую эксплуатацию. Нужно усвоить, что практически выполнение этого правила вовсе не приводило к суровым результатам — обработка и своей, и общественной земли означала куда менее тяжёлую работу, чем выпадает на долю английского крестьянина. И хотя по меньшей мере дважды в год она требовала нескольких недель непрестанной работы с утра до ночи, были длинные периоды, когда всё необходимое легко делалось за два часа в день. | The land assigned for cultivation to any given village was first of all divided into two halves, which we will call the private land and the public land. Both these halves had to be cultivated by the labourers, the private land for their own individual benefit and support, and the public land for the good of the community. That is to say, the cultivation of the public land may be regarded as taking the place of the payment of rates and taxes in our modern State. Naturally the idea will at once occur that a tax which is equivalent to half a man' s income, or which takes up half the time and energy that he expends (which in this case is the same thing) is an enormously heavy and most iniquitous one. Let the reader wait until he learns what was done with the produce of that tax, and what part it played in the national life, before he condemns it as an oppressive imposition. Let him realise also that the practical result of the rule was by no means severe; the cultivation of both public and private lands meant far less hard work than falls to the lot of the agriculturalist in England; for while at least twice a year it involved some weeks of steady work from morning till night, there were long intervals when all that was required could easily be done in two hours' work each day. |
| Частная земля, которой мы займёмся сначала, разделялась между жителями с самой скрупулёзной справедливостью. Каждый год после сбора урожая каждому взрослому, будь то мужчина или женщина, давался определённый участок земли, хотя вся обработка выполнялась мужчинами. Таким образом, женатый мужчина без детей мог иметь в два раза больше земли, чем холостой, а например, вдовец с двумя незамужними дочерьми — в три раза больше, но когда дочь выходила замуж, её надел переходил вместе с ней к её мужу. С рождением каждого ребёнка паре давался дополнительный участок, который увеличивался по мере того, как дети росли — это делалось, чтобы у каждой семьи было необходимое пропитание. | The private land, with which we will deal first, was divided among the inhabitants with the most scrupulous fairness. Each year, after the harvest had been gathered in, a certain definite amount of land was apportioned to every adult, whether man or woman, though all the cultivation was done by the men. Thus a married man without children would have twice as much as a single man; a widower with, say, two adult unmarried daughters would have three times as much as a single man; but when one of those daughters married, her portion would go with her-- that is, it would be taken from her father and given to her husband. For every child born to the couple, a small additional assignment would be made to them, the amount increasing as the children grew older-- the intention of course being that each family should always have what was necessary for its support. |
| Человек мог выращивать на своей земле всё, что угодно, но не мог оставлять её необработанной. Конечно, он должен был выращивать то или иное зерно для своего пропитания, но коль скоро этого было достаточно для жизни, остальное было его собственным делом. В то же время к его услугам всегда были эксперты, от которых он мог получить самый лучший совет, так что он не мог пожаловаться на незнание, если его выбор оказывался неподходящим. Человек, не принадлежащий к этому классу сельскохозяйственных рабочих, то есть, зарабатывающий каким-то иным способом, мог либо обрабатывать свой участок в свободное время, либо нанять одного из этих рабочих, но в этом случае продукт принадлежал не ему, а человеку, который выполнял работу. Тот факт, что один такой рабочий мог выполнять работу двоих, что он часто совершенно добровольно и делал, доказывает, что этот фиксированный объём работы с действительности был весьма нетрудным делом. | A man could do absolutely what he chose with his land, except leave it uncultivated. Some crop or other he must make it produce, but as long as he made his living out of it, the rest was his own affair. At the same time the best advice of the experts was always at his service for the asking, so that he could not plead ignorance if his selection proved unsuitable. A man not belonging to our technical ` labouring class' — that is, a man who was making his living in some other way-- could either cultivate his plot in his leisure time, or employ a member of that class to do it for him in addition to his own work; but in this latter case the produce of the land belonged not to the original assignee, but to the man who had done the work. The fact that in this way one labouring man could, and frequently quite voluntarily did, perform two men' s work, is another proof that the fixed amount of labour was in reality an extremely light task. |
| Приятно отметить, что в связи с этой сельскохозяйственной работой всегда выказывалось много дружеских чувств и изъявлялась готовность помочь. Человек, имевший много детей и потому необычно большой земельный участок, всегда мог рассчитывать на любезную помощь своих соседей, как только они закончат свои более лёгкие труды, и всякий, у кого были основания устроить себе выходной, никогда не оставался без помощи друга, который занимал его место на время его отсутствия. Вопроса болезни мы здесь не касаемся по причинам, которые скоро станут ясны. | It is pleasant to be able to record that a great deal of good feeling and helpfulness was always shown with regard to this agricultural work. The man who had a large family of children, and therefore an unusually large piece of ground, could always count upon much kindly assistance from his neighbours as soon as they had completed their own lighter labours; and any one who had reason for taking a holiday never lacked a friend to supply his place during his absence. The question of sickness is not touched upon, for reasons which will presently appear. |
| Что касается урожая, то с тем, как им распорядиться, не было никаких трудностей. Большинство людей выбирали для выращивания те зерновые культуры, фрукты и овощи, которые они сами могли использовать в пищу, а излишек можно было продать или обменять на одежду или иные товары. В худшем случае правительство всегда было готово купить любое количество предложенного зерна по фиксированной цене, которая была чуть меньше рыночной, для своих запасов, которые всегда содержались в огромных зернохранилищах на случай голода или иной чрезвычайной ситуации. | As to disposing of the produce, there was never any difficulty about that. Most men chose to grow grain, vegetables or fruits which they themselves could use for food; their surplus they readily sold or bartered for clothes and other goods; and at the worst, the Government was always prepared to buy any amount of grain that could be offered, at a fixed rate, a trifle below the market price, in order to store it in the enormous granaries which were invariably kept full in case of famine or emergency. |
| Но давайте теперь посмотрим, что делалось с урожаем другой половины обрабатываемой земли, которую мы назвали общественной. Она сама подразделялась на две равные части (каждая из которых таким образом составляла четверть всей пахотной земли в стране), и одна из них называлась землёй царя, а другая — землёй Солнца. Существовал закон, что прежде всего должна была обрабатываться земля Солнца, а когда это было сделано, человек мог заняться своей личной землёй, и только когда вся эта работа была выполнена, он должен был внести свой вклад в обработку земли царя. Так что если плохая погода задерживала урожай, потери в первую очередь нёс царь, и это, за исключением совсем уж неурожайных лет, не влияло на личную долю. Земля же Солнца была застрахована почти что от всех возможных случайностей, за исключением полной гибели посевов. | But now let us consider what was done with the produce of that other half of the cultivated ground which we have called the public land. This public land was itself divided into two equal parts (each of which therefore represented a quarter of the whole arable land of the country), one of which was called the land of the King, the other the land of the Sun. And the law was that the land of the Sun must first be tilled, before any man turned a sod of his own private land; when that was done, each man was expected to cultivate his own piece of land, and only after all the rest of the work was safely over was he required to do his share towards tilling the land of the King-- so that if unexpected bad weather delayed the harvest the loss would fall first upon the King, and except in an exceedingly inclement season could scarcely affect the people' s private share; while that of the Sun would be safeguarded in almost any possible contingency short of absolute failure of the crops. |
| Что касается вопроса орошения, всегда важного в стране, большая часть которой бесплодна, всегда соблюдался тот же порядок. Пока не были полностью орошены земли Солнца, ни одна капля драгоценной воды не направлялась в другие места, и пока личные участки всех людей не получали требуемого, вода не направлялась на царские земли. Смысл такого распределения будет очевиден позже, когда мы поймём, как использовалась продукция этих разных наделов. | In regard to the question of irrigation (always an important one in a country, a great part of which is so sterile), the same order was always observed. Until the lands of the Sun were fully watered, no drop of the precious fluid was directed elsewhere; until every man' s private field had all that it needed, there was no water for the lands of the King. The reason of this arrangement will be obvious later on, when we understand how the produce of these various sections was employed. |
| Таким образом мы видим, что четверть всего богатства страны направлялась непосредственно в руки царя, поскольку с деньгами, выручаемыми от производства или добычи полезных ископаемых поступали так же — первая четверть Солнцу, затем половину рабочим и оставшаяся часть — царю. Что же делал царь с этим громадным доходом? | Thus it will be seen that a quarter of the entire wealth of the country went directly into the hands of the King; for in the case of money derived from manufactures or mining industries the division was still the same-- first one-fourth to the Sun, then one-half to the worker, and then the remaining fourth to the King. What then did the King do with this enormous revenue? |
| Во-первых, он содержал всю правительственную машину, о которой уже упоминалось. Жалованье всему классу чиновников — от вице-королей больших провинций до сравнительно скромных сотников — выплачивалось им, и не только жалование, но и все их расходы, связанные с визитами и прочими поездками. | First, he kept up the entire machinery of Government to which reference has already been made. The salaries of the whole official class-- from the stately Viceroys of great provinces down to the comparatively humble Centurions-- were paid by him, and not only their salaries but all the expenses of their various progresses and visitations. |
| Во-вторых, на эти доходы он осуществлял все гигантские общественные работы своей империи, даже отдельные руины которых всё ещё удивляют нас через четырнадцать тысячелетий спустя. Замечательные дороги, соединявшие города и городки по всей империи, прорубались сквозь гранитные горы и огромными мостами пересекали непреодолимые пропасти. Великолепная система акведуков, которые в инженерном отношении нисколько не уступали современным, могла доставлять жизнедающую воду в самые дальние уголки засушливой и часто бесплодной страны. Всё это строилось и поддерживалось на доходы, получаемые с царских земель. | Secondly, out of that revenue he executed all the mighty public works of his Empire, the mere ruins of some of which are still wonders to us now, fourteen thousand years later. The marvellous roads which joined city to city and town to town throughout the Empire, hollowed out through mountains of granite, carried by stupendous bridges over the most impracticable ravines, the splendid series of aqueducts-- which, by feats of engineering skill in no way inferior to that of our own day, were enabled to spread the life-giving fluid over the remotest corners of an often sterile country-- all these were constructed and maintained out of the income derived from the lands of the King. |
| В-третьих, он строил и всегда держал полными огромные зернохранилища, расположенные с частым интервалом по всей империи. Ведь иногда случалось, что дождливый сезон вообще не приходил, и несчастным крестьянам мог угрожать голод — потому существовало правило, что всегда должен поддерживаться двухлетний запас продуктов для всей нации — запас, который, вероятно, никакая другая нация не пыталась держать. И каким бы колоссальным ни было это предприятие, это правило всегда выполнялось несмотря на все затруднения. Возможно, даже великая власть перуанского императора не смогла бы добиться этого, но у него имелся способ создания концентрированной пищи, который был одним из открытий его химиков — этот метод будет упомянут позже. | Thirdly, he built and kept always filled a series of huge granaries, established at frequent intervals all over the Empire. For sometimes it would happen that the rainy season failed altogether, and then famine would threaten the unfortunate agriculturalist; so the rule was that there should always be in store two years' provision for the entire nation-- a store of food such as perhaps no other race in the world has ever attempted to keep. Yet, colossal as was the undertaking, it was faithfully carried out in spite of all difficulties; though perhaps even the mighty power of the Peruvian Monarch could not have achieved it, but for the method of concentrating food which was one of the discoveries of his chemists-- a method which will be mentioned later. |
| В-четвёртых, на эти средства он содержал армию — ибо у него была армия, и очень хорошо подготовленная, хотя он использовал её для многих других целей, кроме военных, поскольку для неё не часто находилась такая работа — менее цивилизованные племена, окружавшие империю, знали и научились уважать её силу. | Fourthly, out of this share he kept up his army-- for an army he had, and a highly trained one, though he contrived to utilise it for many other purposes besides mere fighting, of which indeed there was not often much to be done, since the less civilised tribes which surrounded his Empire had learnt to know and respect his power. |
| Здесь лучше не останавливаться для описания особой работы армии, дабы докончить наш грубый набросок устройства этого древнего государства, показав место, занимаемое в нём великим сословием жрецов Солнца — насколько это касается светской стороны их работы. Как же использовали они свои огромные доходы, в общей сумме равные доходам царя, когда последние достигали своего максимума, да ещё и лучше застрахованные от снижения в годы неурожая? | It will be better not to pause now to describe the special work of the army, but rather to fill in the remainder of our rough outline of the polity of this ancient State by indicating the place held in it by the great Guild of the Priests of the Sun, so far as the civil side of the work of that priesthood is concerned. How did this body employ their vast revenues, equal in amount to those of the King when his were at their highest point, and far more certain than his not to be diminished in time of distress or scarcity? |
| Царь на свою долю доходов действительно совершал чудеса для благосостояния страны, но его достижения меркнут в сравнении с достижениями жрецов. Во-первых, они содержали великолепные храмы Солнца по всей стране, причём в таком масштабе, что маленькая деревенская часовня имела золотые украшения, вес которых можно было бы считать на тонны, а уж храмы больших городов сияли таким великолепием, к которому с тех пор никогда не приближались нигде на Земле. | The King indeed performed wonders with his share of the country' s wealth, but his achievements pale when compared with those of the priests. First, they kept up the splendid temples of the Sun all over the land-- kept them up on such a scale that many a small village shrine had golden ornaments and decorations that would now represent many thousands of pounds, while the great cathedrals of the larger cities blazed with a magnificence which has never since been approached anywhere upon earth. |
| Во-вторых, они давали бесплатное образование всей молодёжи империи — как юношам, так и девушкам. Это было не просто начальное образование, но тщательное техническое обучение, которое длилось до двадцатилетнего возраста, а иногда и заметно дольше. Подробности о нём мы приведём позже. | Secondly, they gave free education to the entire youth of the Empire, male and female-- not merely an elementary education, but a technical training that carried them steadily through years of close application up to the age of twenty, and sometimes considerably beyond. Of this education details will be given later. |
| В-третьих (и это, возможно, покажется нашим читателем самой необычайной из их функций), они полностью заботились обо всех больных. Это не значит, что они были просто врачами (хотя и ими они тоже были), но с того момента, как мужчина, женщина или ребёнок заболевали, они сразу же переходили под опеку жрецов, или, по тогдашнему изящному выражению, становились "гостями Солнца". Больной незамедлительно освобождался от всех своих обязанностей по отношению к государству, и до его выздоровления не только необходимые лекарства, но и продукты питания поставлялись ему бесплатно из ближайшего храма Солнца, тогда как в серьёзных случаях его обычно забирали туда как в больницу, чтобы обеспечить ему более тщательный уход. Если заболевший был кормильцем семьи, его жена и дети тоже становились "гостями Солнца" до его выздоровления. В наши дни любая система, хотя бы отдалённо напоминающая эту, непременно привела бы к мошенничеству и симуляции, но это из-за отсутствия у современных наций того просвещённого и повсеместно распространённого общественного мнения, которое в древнем Перу делало такие вещи невозможными. | Thirdly (and this will probably seem to our readers the most extraordinary of their functions), they took absolute charge of all sick people. It is not meant that they were merely the physicians of the period (though that they were also), but that the moment a man, woman or child fell ill in any way, he at once came under the charge of the priests or, as they more gracefully put it, became the ` guest of the Sun' . The sick person was immediately and entirely absolved from all his duties to the State, and, until his recovery, not only the necessary medicines, but also his food, were supplied to him free of all charge from the nearest temple of the Sun, while in any serious case he was usually taken to that temple as to a hospital, in order to receive more careful nursing. If the sick man were the breadwinner of the family, his wife and children also became ` guests of the Sun' until he recovered. In the present day any arrangement even remotely resembling this would certainly lead to fraud and malingering; but that is because modern nations lack as yet that enlightened and universally-diffused public opinion which made these things possible in ancient Peru. |
| В-четвёртых — и возможно, это заявление сочтут даже более поразительным, чем предыдущее — все люди старше сорокапятилетнего возраста (за исключением чиновников) тоже становились "гостями Солнца". Считалось, что человек, проработавший 25 лет после двадцатилетнего возраста, когда на него впервые возлагались обязанности по внесению своего вклада в государство, заслужил отдых и комфорт до конца своей жизни, сколько бы она ни продлилась. Поэтому всякий человек, достигнув возраста в 45 лет, мог, если желал, прикрепиться к одному из храмов, и жить жизнью изучающего, подобной монашеской, или, если он предпочитал остаться со своими родственниками, он мог жить и с ними, распоряжаясь своим досугом, как ему угодно. Но в любом случае он освобождался от всякой работы на государство, а его пропитание обеспечивалось жрецами Солнца. Конечно, ему вовсе не возбранялось продолжать любой вид работы, какую он пожелает, и фактически большинство людей предпочитало найти себе какое-нибудь занятие, даже если это было всего лишь хобби. В действительности, большинство самых ценных открытий и изобретений были сделаны теми, кто будучи свободен от постоянных трудов, был волен следовать своим идеям и экспериментировать на досуге так, как не мог никто из занятых людей. | Fourthly-- and perhaps this statement will be considered even more astonishing than the last-- the entire population over the age of forty-five (except the official class) were also ` guests of the Sun' . It was considered that a man who had worked for twenty-five years from the age of twenty-- when he was first expected to begin to take his share of the burdens of the State-- had earned rest and comfort for the remainder of his life, whatever that might be. Consequently every person, when he or she attained the age of forty-five, might, if he wished, attach himself to one of the temples and live a kind of monastic life of study, or, if he preferred still to reside with his relatives as before, he might do so, and might employ his leisure as he would. But in any case he was absolved from all work for the State, and his maintenance was provided by the priesthood of the Sun. Of course he was in no way prohibited from continuing to work in any way that he wished, and as a matter of fact most men preferred to occupy themselves in some way, even though it were but with a hobby. Indeed, many most valuable discoveries and inventions were made by those who, being free from all need for constant labour, were at liberty to follow out their ideas, and experimentalise at leisure in a way that no busy man could do. |
| Члены класса чиновников, однако, не удалялись от активной жизни в возрасте 45 лет, кроме как в случае болезни; не делали этого и жрецы. В этих двух классах считалось, что мудрость и опыт, накопленные с годами, были слишком ценными, чтобы их не использовать, так что в большинстве случаев жрецы и чиновники умирали, будучи ещё на службе. | Members of the official class, however, did not retire from active work at the age of forty-five, except in case of illness, nor did the priests themselves. In those two classes it was felt that the added wisdom and experience of age were too valuable not to be utilised; so in most cases priests and officials died in harness. |
| Теперь станет очевидно, почему работа жрецов считалась самой важной, и почему вклад в богатства Солнца не должен был снижаться, даже если другие доходы страдали — ведь от них зависели не только религиозные дела, но и образование молодёжи и забота о больных и стариках. | It will now be obvious why the work of the priests was considered the most important, and why, whatever else failed, the contributions to the treasury of the Sun must not fall short, for on them depended not only the religion of the people, but the education of the young and the care of the sick and the aged. |
| Этой странной системой ещё в те отдалённые времена было достигнуто следующее — каждому человеку было обеспечено полное образование со всеми возможностями развития любых его особых талантов, затем следовали 25 лет работы — довольно упорной, но никогда не чрезмерной по количеству или неподходящей по характеру, после чего был обеспечен комфорт и свободное время, и человек был совершенно свободен от всяческих забот или беспокойств. Конечно же, некоторые были беднее других, но то, что мы называем бедностью, было неизвестно, и нужда была невозможна; а в дополнение к этому почти не было преступности. Неудивительно, что изгнание из этого государства считалось самым страшным земным наказанием, и что варварские племена на границах сразу же включались в эту систему, как только им удавалось её понять. | What was achieved by this strange system of long ago, then, was this: for every man and woman a thorough education was assured, with every opportunity for the development of any special talent he or she might possess; then followed twenty-five years of work-- steady indeed, but never either unsuitable in character or overwhelming in amount-- and after that, a life of assured comfort and leisure, in which the man was absolutely free from any sort of care or anxiety. Some, of course, were poorer than others, but what we now call poverty was unknown, and destitution was impossible, while, in addition to this, crime was practically non-existent. Small wonder that exile from that State was considered the direst earthly punishment, and that the barbaric tribes on its borders became absorbed into it as soon as they could be brought to understand its system! |
| Интересно будет исследовать религиозные представления этих людей древних времён. Если бы нам нужно было классифицировать их веру, поместив её среди уже нам известных, нам пришлось бы назвать её культом Солнца, хотя конечно же они и не думали поклоняться физическому Солнцу. Всё же они считали его чем-то большим, чем просто символ. Если мы постараемся выразить их чувства в теософической терминологии, пожалуй, ближе всего мы подойдём к их идее, если скажем, что они смотрели на Солнце как на физическое тело Логоса, хотя этим мы припишем им такое представление, которое они сами, вероятно, сочли бы непочтительным. Они сказали бы вопрошающему, что поклоняются Духу Солнца, от которого всё пришло и к которому всё вернётся, и это вовсе не неудовлетворительное представление великой истины. | It will be of interest to us to examine the religious ideas of these men of the olden time. If we had to classify their faith among those with which we are now acquainted, we should be obliged to call it a kind of Sun-worship, though of course they never thought for a moment of worshipping the physical sun. They regarded it, however, as something much more than a mere symbol; if we endeavour to express their feeling in Theosophical terminology, we shall perhaps come nearest to it by saying that they looked upon the sun as the physical body of the LOGOS, though that attributes to them a precision of idea which they would probably have considered irreverent. They would have told an enquirer that they worshipped the Spirit of the Sun, from whom everything came, and to whom everything must return-- by no means an unsatisfactory presentment of a mighty truth. |
| Похоже, у них не было ясного представления о доктрине перевоплощения. Они были совершенно уверены, что человек бессмертен, и придерживались мнения, что в конечном счёте ему было предназначено вернуться к Духу Солнца, возможно, став единым с ним, хотя это в их учениях не было ясно определено. Они знали, что до этого конечного свершения должно было пройти множество других длительных периодов существования, но мы не находим, что они с уверенностью сознавали, что какая-та часть этой будущей жизни будет вновь проведена на этой земле. | It does not seem that they had any clear conception of the doctrine of reincarnation. They were quite certain that man was immortal, and they held that his eventual destiny was to go to the Spirit of the Sun-- perhaps to become one with Him, though this was not clearly defined in their teachings. They knew that before this final consummation many other long periods of existence must intervene, but we cannot find that they realised with certainty that any part of that future life would be spent upon this earth again. |
| Самой выдающейся чертой их религии был её радостный характер. Всякая грусть или печаль считалась злом и полной неблагодарностью, поскольку эта религия учила, что Божество желает видеть своих детей счастливыми, и само бы опечалилось, увидев их печаль. Смерть не считалась поводом для скорби, но скорее для чего-то вроде торжественной и почтительной радости, поскольку Великий Дух счёл ещё одного из своих детей достойным приблизиться ближе к нему. Напротив, самоубийство, в виду этой идеи, считалось самым отвратительным поступком и актом грубейшей самонадеянности — человек, совершивший самоубийство, пытался без приглашения войти в высшие царства, годным для которых он ещё не был сочтён единственным авторитетом, обладавшим знаниями, требуемыми для решения этого вопроса. Но в действительности во времена, о которых мы пишем, самоубийства были практически неизвестны, потому что народ в целом был очень довольным. | The most prominent characteristic of the religion was its joyousness. Grief or sorrow of any kind was held to be absolutely wicked and ungrateful, since it was taught that the Deity wished to see His children happy, and would Himself be grieved if He saw them grieving. Death was regarded not as an occasion for mourning, but rather for a kind of solemn and reverent joy, because the Great Spirit had accounted another of His children worthy to approach nearer to Himself. Suicide, on the other hand, was, in pursuance of the same idea, regarded with the utmost horror, as an act of the grossest presumption; the man who committed suicide thrust himself uninvited into higher realms, for which he was not yet judged fit by the only authority who possessed the requisite knowledge to decide the question. But indeed at the time of which we are writing suicide was practically unknown, for the people as a whole were a most contented race. |
| Публичные службы были самого простого характера. Ежедневно воздавались хвалы Духу Солнца, но они никогда не были молитвами. Религия учила, что Божество лучше знает, что нужно людям для их блага — хотелось бы, чтобы эту доктрину полнее понимали и в наши дни. В храмах жертвовались плоды и цветы — не потому что Бог Солнца желал таких приношений, но просто в знак того, что всем этим люди были обязаны ему, ибо одной из самых заметных теорией в их вероисповедании была та, что весь свет, жизнь и сила приходят от Солнца — теория, вполне подтверждаемая открытиями современной науки. На их великих праздниках устраивались великолепные процессии, и жрецы обращались к народу с увещеваниями и наставлениями, но даже в этих проповедях самой заметной чертой была их простота, и учения давались в основном в образах и притчах. | Their public services were of the simplest character. Praise was offered daily to the Spirit of the Sun, but never prayer; because they were taught that the Deity knew better than they what was required for their welfare-- a doctrine which one would like to see more fully comprehended at the present day. Fruit and flowers were offered in their temples, not from any idea that the Sun-God desired such service, but simply as a token that they owed all to Him; for one of the most prominent theories of their faith was that all light and life and power came from the Sun-- a theory which is fully borne out by the discoveries of modern science. On their great festivals splendid processions were organised, and special exhortations and instructions were delivered to the people by the priests; but even in these sermons simplicity was a chief characteristic, the teachings being given largely by means of picture and parable. |
| Однажды, в ходе исследований жизни конкретного человека, мы проследовали за ним на одно из этих собраний, и слушали с ним проповедь, прочитанную по этому случаю старым седобородым жрецом. Несколько простых слов, сказанных им тогда, возможно, дадут лучшее представление об этой религии древнего мира, чем любое описание, которое можем предложить мы сами. Жрец, одетый в нечто вроде золотой ризы, которая была знаком его сана, встал на вершине ступеней храма и оглядел аудиторию. Затем он обратился к людям мягким, но звучным голосом, скорее как отец, рассказывающий детям историю, чем как оратор, выступающий с речью. | It happened once that, in the course of our researches into the life of a particular person, we followed him to one of these assemblies, and heard with him the sermon delivered on that occasion by an old white-haired priest. The few simple words which were then uttered will perhaps give a better idea of the inner spirit of this old-world religion than any description that we can offer. The preacher, robed in a sort of golden cope, which was the symbol of his office, stood at the top of the temple steps and looked round upon his audience. Then he began to talk to them in a gentle yet resonant voice, speaking quite familiarly, more like a father telling a story to his children than like one delivering a set oration. |
| Он говорил им об их Господе, Солнце, призывая их помнить о том, что всё, что им нужно для их физического благосостояния, вызывается к существованию Солнцем, что без его великолепного света и тепла мир был бы холоден и мёртв, и жизнь была бы невозможна, и что именно благодаря ему растут плоды и зерно, составляющие основу их питания, и даже берётся свежая вода, самая драгоценная и необходимая для всех. Затем он объяснил им, что мудрецы древности учили, что за этим действием, которое могут видеть все, всегда есть другое, более великое действие, которое невидимо, но всё же ощущаемое теми, кто живёт в гармонии со своим Господом, и что подобно тому, что делает Солнце для их тел, в другом, и более удивительном аспекте, оно делает то же и для жизни их душ. Он указал на то, что оба этих действия совершенно непрерывны — и хотя Солнце иногда бывает скрыто от взора своих детей, причина этого временного затемнения обнаруживается в Земле, а не в Солнце, поскольку достаточно лишь забраться высоко в горы и подняться выше облаков, чтобы убедиться, что Господь всегда сияет во всей своей славе, совершенно не завися от той завесы, которая казалась нам столь плотной, будучи наблюдаема снизу. | He spoke to them of their Lord the Sun, calling upon them to remember how everything that they needed for their physical well-being was brought into existence by Him; how without His glorious light and heat the world would be cold and dead, and all life would be impossible; how to His action was due the growth of the fruits and grains which formed the staple of their food, and even the fresh water, which was the most precious and necessary of all. Then he explained to them how the wise men of old had taught that behind this action which all could see, there was always another and still grander action which was invisible, but could yet be felt by those whose lives were in harmony with their Lord' s; how what the Sun in one aspect did for the life of their bodies, that same office He also performed, in another and even more wonderful aspect, for the life of their souls. He pointed out that both these actions were absolutely continuous-- that though sometimes the Sun was hidden from the sight of His child the earth, yet the cause of such temporary obscuration was to be found in the earth and not in the Sun, for one had only to climb far enough up the mountains in order to rise above the overshadowing clouds, and discover that their Lord was shining on in glory all the time, entirely unaffected by the veil which seemed so dense when seen from below. |
| Отсюда было легко перейти к теме подавленности духа или сомнений, которые, похоже, иногда отсекают высшие влияния, идущие от души, и проповедник самым решительным образом утверждал, что несмотря на видимость противного, эта аналогия хорошо соблюдается и здесь — облака всегда являются собственным порождением людей, и им нужно лишь достаточно высоко подняться, чтобы осознать, что Господь неизменен, и духовная сила и святость изливаются вниз всё время так же ровно, как и всегда. Потому депрессию и сомнение нужно отбросить как порождение неразумности и невежества; более того, их нужно осудить, как неблагодарность к Дателю всего благого. | From this the transition was easy to the spiritual depression or doubt which might sometimes seem to shut out the higher influences from the soul; and the preacher was most emphatic in his fervent assurance that, despite all appearances to the contrary, the analogy held good here also; that the clouds were always of men' s own making, and that they had only to raise themselves high enough in order to realise that He was unchanged, and that spiritual strength and holiness were pouring down all the while, as steadily as ever. Depression and doubt, consequently, were to be cast aside as the offspring of ignorance and unreason, and to be reprobated as showing ingratitude to the Giver of all good. |
| Вторая часть проповеди была столь же практичной. Пользу от деятельности Солнца, продолжал жрец, могут в полной мере испытать лишь те, кто и сам в совершенном здравии. Знаком совершенного здравия на всех уровнях будет подобие человека своему Господу, Солнцу. Человек, наслаждающийся полным физическим здоровьем — сам, как маленькое солнце, излучает силу и жизнь на всё окружающее, так что даже от самого его присутствия слабые становятся сильнее, а больные и страдающие получают помощь. Точно так же, указывал жрец, и человек, совершенно здоровый нравственно, является духовным солнцем, излучающим любовь, чистоту и святость, на тех, кому посчастливилось встретиться с ним. Таким образом, сказал он, долг человека — выразить благодарность за благие дары Господа, во-первых приготовив себя, чтобы принять их во всей полноте, а во вторых — передавая их без уменьшения своим собратьям. И обе эти цели могут быть достигнуты одним, и только одним путём — постоянным следованием примеру доброй воли Духа Солнца, что является единственным путём, по которому его дети могут приблизиться к нему. | The second part of the homily was equally practical. The full benefit of the Sun' s action, continued the priest, could be experienced only by those who were themselves in perfect health. Now the sign of perfect health on all levels was that men should resemble their Lord the Sun. The man who was in the enjoyment of full physical health was himself a kind of minor sun, pouring out strength and life upon all around, so that by his very presence the weak became stronger, the sick and the suffering were helped. In exactly the same way, he insisted, the man who was in perfect moral health was also a spiritual sun, radiating love and purity and holiness on all who were happy enough to come into contact with him. This, he said, was the duty of man-- to show his gratitude for the good gifts of his Lord, first by preparing himself to receive them in all their fullness, and secondly by passing them undiminished to his fellow-men. And both these objects together could be attained in one way, and in one way only-- by that constant imitation of the benevolence of the Spirit of the Sun, which alone drew His children ever nearer and nearer to Him. |
| Такой была эта проповедь, прочитанная четырнадцать тысячелетий назад, и при всей её простоте мы не можем не признать, что это учение является по сути теософическим и демонстрирует большее знание фактов жизни, чем многие более красноречивые проповеди, которые читаются в наши дни. Повсюду в этой проповеди мы замечаем малые моменты особой значимости — например, точное знание об излучении излишней жизненности здоровым человеком указывает на владение способности ясновидения теми предшественниками, от которых происходила эта традиция. | Such was this sermon of fourteen thousand years ago, and, simple though it be, we cannot but admit that its teaching is eminently Theosophical, and that it shows a much greater knowledge of the facts of life than many more eloquent addresses which are delivered at the present day. Here and there we notice minor points of especial significance; the accurate knowledge, for example, of the radiation of superfluous vitality from a healthy man seems to point to the possession of clairvoyant faculty among the ancestors from whom the tradition was derived. |
| Следует помнить, что помимо того, что можно назвать чисто религиозной деятельностью, в ведении жрецов полностью находилось образование всей страны. Всё образование было совершенно бесплатным, и его начальные стадии были совершенно одинаковыми для обоих полов. Дети шли в подготовительные классы с раннего возраста, и мальчики и девочки обучались совместно. Там давалось нечто соответствующее нынешнему начальному образованию, хотя охватываемые им предметы значительно отличались. Конечно же, там учили чтению, письму, и некоему подобию арифметики, и всякий ребёнок должен был легко писать, читать и считать, но в эту систему входило и многое другое, что несколько трудно классифицировать — набор базовых знаний об общих правилах и интересах жизни, так что дети обоих полов к десяти-одиннадцатилетнему возрасту уже не пребывали в невежестве относительно того, как обеспечиваются обычные потребности жизни и как выполняются любые обычные работы. В отношениях между учителями и детьми преобладали доброта и любовь, и не было ничего хотя бы отдалённо соответствующего безумной системе принуждения и наказаний, которая занимает столь заметное и губительное место в современной школе. | It will be remembered that, besides what we may call their purely religious work, the priests of the Sun had entire charge of the education of the country. All education was absolutely free, and its preliminary stages were exactly the same for all classes and for both sexes. The children attended preparatory classes from an early age, and in all these the boys and girls were taught together. Something corresponding to what we now think of as elementary education was given in these, though the subjects embraced differed considerably. Reading, writing, and a certain kind of arithmetic, indeed, were taught, and every child had to attain facility in these subjects, but the system included a great deal more that is somewhat difficult to classify-- a sort of rough and ready knowledge of all the general rules and common interests of life, so that no child of either sex arriving at the age of ten or eleven could be ignorant of the way in which the ordinary necessaries of life were obtained, or of how any common work was done. The utmost kindness and affection prevailed in the relations between teachers and children, and there was nothing in the least corresponding to the insane system of imposition and punishments which occupies so prominent and so baneful a position in modern school life. |
| Учебное время было длительным, но занятия были столь разнообразными и включали в себя так много всего, что мы и не подумали бы отнести к школьным занятиям, что дети никогда не утомлялись зря. Например, каждого ребёнка учили, как приготовить некоторые простые блюда, как отличать ядовитые плоды от съедобных, как находить еду и укрытие, заблудившись в лесу, как пользоваться простейшими инструментами, применяемыми в столярном деле, строительстве и сельском хозяйстве, как находить путь по солнцу и звёздам, как управлять лодкой, плавать, взбираться в горы и прыгать с удивительной ловкостью. Их учили также методам оказания первой помощи при травмах и прочих несчастных случаях, и разъясняли назначение разных растительных лекарств. Весь этот замечательный и разнообразный курс вовсе не был чисто теоретическим — от детей постоянно требовали применять всё это на практике, так что прежде чем они заканчивали эту начальную школу, они должны были стать весьма умелыми молодыми людьми, способными в какой-то мере самостоятельно действовать почти в любой ситуации, в которой они могли оказаться. | School hours were long, but the occupations were so varied, and included so much that we should not think of as school work, that the children were never unduly fatigued Every child, for example, was taught how to prepare and cook certain simple kinds of food, how to distinguish poisonous fruits from wholesome ones, how to find food and shelter if lost in the forest, how to use the simpler tools required in carpentering, in building, or in agriculture, how to make his way from place to place by the positions of the sun and stars, how to manage a canoe, as well as to swim, to climb, and to leap with amazing dexterity. They were also instructed in the method of dealing with wounds and accidents, and the use of certain herbal remedies was explained to them. All this varied and remarkable curriculum was no mere matter of theory for them; they were constantly required to put the whole of it into practice, so that before they were allowed to pass out of this preparatory school they had become exceedingly handy little people; capable of acting for themselves to some extent in almost any emergency that might arise. |
| Они также получали тщательные наставления касательно государственного устройства своей страны, и им объяснялся смысл разных обычаев и правил. С другой стороны, они оставались в полном неведении относительно многих вещей, которым учатся европейские дети — они не знали ни одного языка, кроме своего собственного, и хотя большой упор делался на чистоту речи и умение точно выражаться, это достигалось скорее постоянной практикой, чем соблюдением грамматических правил. Они совсем не знали алгебры, геометрии и истории, а из географии не знали ничего, кроме своей собственной страны. По окончании этой начальной школы они могли бы построить удобный дом, но не могли бы нарисовать вам его чертёж; они ничего не знали из химии, но были основательно обучены принципам практической гигиены. | They were also carefully instructed in the constitution of their country, and the reasons for its various customs and regulations were explained to them. On the other hand, they were entirely ignorant of many things which European children learn; they were unacquainted with any language except their own, and though great stress was laid upon speaking that with purity and accuracy, facility in this was attained by constant practice rather than by the observance of grammatical rules. They knew nothing of algebra, geometry or history, and nothing of geography beyond that of their own country. On leaving this first school they could have built you a comfortable house, but could not have made a sketch of it for you; they knew nothing whatever of chemistry, but were thoroughly well instructed in the general principles of practical hygiene. |
| Прежде чем дети могли считаться окончившими эту начальную школу, они должны были достичь во всех этих предметах определённого стандарта, требуемого от добропорядочного гражданина. Большинство из них легко достигали этого уровня к двенадцатилетнему возрасту, некоторым менее способным требовалось ещё несколько лет. На главных учителях этих подготовительных школ лежала серьёзная ответственность за определение будущей карьеры учеников, а точнее — за совет по выбору её, поскольку никого из детей не заставляли посвятить себя той работе, которая ему не нравилась. Однако, какой-то определённый путь ребёнок должен был избрать, и сделав это, он определялся в нечто вроде техникума, который должен был подготовить его к выбранному им образу жизни. Здесь он проводил оставшиеся девять или десять лет своего ученичества в основном в практической работе, которой он решил посвятить свою энергию. Эта черта являлась самой заметной во всей системе обучения — там было сравнительно мало теоретического обучения, но мальчики и девочки, после того, как им что-нибудь несколько раз покажут, должны были сделать это сами, повторяя снова и снова, пока не достигали в этом лёгкости. | A certain definite standard in all these varied qualifications for good citizenship had to be attained before the children could pass out of this preliminary school. Most of them easily gained this level by the time they were twelve years old; a few of the less intelligent needed several years longer. On the chief teachers of these preparatory schools rested the serious responsibility of determining the pupil' s future career; or, rather perhaps, of advising him as to it, for no child was ever forced to devote himself to work which he disliked. Some definite career, however, he had to select, and when this was decided, he was drafted into a kind of technical school, which was specially intended to prepare him for the line of life that he had chosen. Here he spent the remaining nine or ten years of his pupilage, chiefly in practical work of the kind to which he was to devote his energies. This characteristic was prominent all through the scheme of instruction; there was comparatively little theoretical teaching; but, after being shown a thing a few times, the boys or girls were always set to do the thing themselves, and to do it over and over again until facility was acquired. |
| В этом плане была значительная доля гибкости — например, если ребёнок после особого теста оказывался негоден к избранной им работе, ему позволяли, посоветовавшись с учителями, избрать себе другое призвание и перейти в соответствующую школу. Однако такие переходы, похоже, были редки, поскольку в большинстве случаев после окончания начальной школы ребёнок выказывал явную годность к тому или иному направлению деятельности, открывавшемуся перед ним. | There was a great deal of elasticity about all these arrangements; a child, for example, who after due trial found himself unsuited for the special work he had undertaken, was allowed, in consultation with his teachers, to choose another vocation and transfer himself to the school appropriate to it. Such transfers, however, seem to have been rare; for in most cases before the child left his first school he had shown a decided aptitude for one or another of the lines of life which lay open before him. |
| Каждый ребёнок, независимо от происхождения, обладал возможностью пройти соответствующую подготовку, чтобы стать членом правящего класса страны, если сам он того желал и его учителя не возражали. Но подготовка, позволяющая удостоиться этой чести, была столь суровой, а необходимые требования — столь высокими, что количество желающих никогда не было чрезмерно большим. В действительности наставники всегда присматривались к детям с необычайными способностями, чтобы попробовать подготовить их к этому почётному, но нелёгкому делу, если сами они выражали желание взяться за него. | Every child, whatever might be his birth, had the opportunity of being trained to join the governing class of the country if he wished it, and if his teachers approved. The training for this honour was, however, so exceedingly severe, and the qualifications required so high, that the number of applicants was never unduly large. The instructors, indeed, were always watching for children of unusual ability, in order that they might endeavour to fit them for this honourable but arduous position, if they were willing to undertake it. |
| Помимо чиновников и жрецов было множество профессий, которые мог выбрать себе ученик. Было много видов мастеров, и это давало большие возможности для разнообразного развития художественных способностей. Были разные направления работы по металлу, созданию и совершенствованию машин и всех видов архитектуры. Но, пожалуй, главным направлением в этой стране было научное земледелие. | There were various vocations among which a boy could make his choice, besides the governing class and the priesthood. There were many kinds of manufactures-- some with large openings for the development of artistic faculty in various ways; there were the different lines of working in metals, of making and improving machinery, of architecture of all sorts. But perhaps the principal pursuit of the country was that of scientific agriculture. |
| От него в большой мере зависело благосостояние страны, и потому ему всегда уделялось много внимания. Путём долгого ряда терпеливых экспериментов, продолжавшихся много поколений, были точно выяснены плодородные свойства разных видов почв, так что к тому времени, которое мы описываем, сложилась уже обширная традиция по этому вопросу. Подробные отчёты обо всех опытах хранились в месте, которое мы бы теперь назвали архивом министерства сельского хозяйства, но общие их результаты для всеобщего пользования были сведены в набор кратких принципов, изложенных так, чтобы они легко запоминались студентами. | Upon this the welfare of the nation largely depended, and to this therefore a great deal of attention had always been given. By a long series of patiently conducted experiments, extending over many generations, the capabilities of the various kinds of soil which were to be found in the country had been thoroughly ascertained, so that at the time with which we are dealing there already existed a large body of tradition on this subject. Detailed accounts of all the experiments were kept in what we should now call the archives of the Agricultural Department, but the general results were epitomised for popular use in a series of short maxims, so arranged as to be readily memorised by the students. |
| Однако те, кто избрал своей профессией сельское хозяйство, вовсе не должны были обязательно полагаться на мнения своих праотцов. Напротив, всячески поощрялись новые эксперименты, и всякий, кому удавалось изобрести новое и полезное удобрение или экономящую труд машину, высоко почитался и награждался правительством. По всей стране было рассеяно множество государственных ферм, на которых тщательно обучалась молодёжь, и опять же, как и в начальных школах, обучение было менее теоретическим и более практическим — каждый студент основательно обучался, как самостоятельно выполнить каждую деталь работы, которой ему в будущем придётся руководить. | Those who adopted farming as a profession were not, however, by any means expected to depend exclusively upon the opinions of their forefathers. On the contrary every encouragement was given to new experiment, and anyone who succeeded in inventing a new and useful manure, or a labour-saving machine, was highly honoured and rewarded by the Government. All over the country were scattered a large number of Government Farms, where young men were carefully trained; and here again, as in the earlier schools, the training was less theoretical than practical, each student learning thoroughly how to do for himself every detail of the work which he would afterwards have to superintend. |
| На этих учебных фермах и проводились все новые эксперименты, причём за счёт правительства. Изобретатель был свободен от хлопот по поиску спонсора, который финансировал бы испытания его изобретения, что в наши дни так часто бывает фатальным препятствием для успеха. Он просто представлял свою идею начальнику своей области, который при необходимости советовался с экспертами, и если они не могли указать на какое-то очевидное упущение в его рассуждениях, новый метод испробовался, или конструировалась его машина, что делалось под его надзором, но совершенно без всяких издержек и беспокойств с его стороны. Если опыт показывал, что в изобретении что-то есть, оно сразу же принималось правительством, и применялось повсюду, где могло быть полезным. | It was at these training-farms that all new experiments were tried, at the cost of the Government. The inventor had none of the trouble in securing a patron with capital to test his discovery, which is so often a fatal bar to his success in the present day; he simply submitted his idea to the Chief of his district, who was assisted when necessary by a council of experts, and unless these were able to point out some obvious flaw in his reasoning, his scheme was tried, or his machine constructed, under his own supervision, without any outlay or trouble at all on his part. If experience showed that there was anything in his invention, it was at once adopted by the Government and employed wherever it was likely to be of use. |
| Фермеры были вооружены тщательно разработанными теориями применения разных видов удобрений к разным почвам. Они не только пользовались материалом, который мы для этих же целей и сейчас импортируем из этой самой страны, но и пробовали все виды химических соединений, некоторые из которых давали примечательный успех. У них была искусная, хотя и громоздкая, система утилизации сточных вод, которая, впрочем, была не менее эффективной, чем любая канализация, которой мы располагаем в наши дни. | The farmers had elaborate theories as to the adaptation of various kinds of manure to the different soils They not only used the material which we now import for that purpose from that very country, but also tried all sorts of chemical combinations, some of which were remarkably successful. They had an ingenious though cumbersome system of the utilisation of sewage, which was, however, quite as effective as anything of that kind which we have at the present day. |
| Они достигли заметного прогресса в конструировании и применении машин, хотя б`ольшая часть их техники была проще и грубее нашей, и в ней не было ничего подобного той величайшей точности подгонки мельчайших деталей, которая столь характерна для современной механики. С другой стороны, хотя их машины были часто большими и громоздкими, они были эффективными, и по-всей видимости, вовсе не склонными к выходу из строя. Одним из примеров их техники, на который мы обратили внимание, была любопытная сеялка, основная часть которой была сделана по образцу яйцеклада какого-то насекомого. Она была устроена в виде очень широкой и низкой телеги, и когда её тянули по полю, она автоматически делала десять линий лунок на равных расстояниях, бросала в каждую зерно, поливала его и опять засыпала грунтом, заравнивая почву. | They had achieved considerable advances also in the construction and use of machinery, though most of it was simpler and rougher than ours, and they had nothing like the extreme accuracy in the fitting together of minute parts, which is so prominent a characteristic of modern work. On the other hand, though their machinery was often large and cumbrous, it was effective, and apparently not at all liable to get out of order. One example that we noted was a curious machine for sowing seed, the principal part of which looked as though it had been modelled from the ovipositor of some insect. It was something of the shape of a very wide low cart, and as it was dragged across a field it automatically drilled ten lines of holes at a regular distance apart, dropped a seed into each, watered it, and raked the ground even again. |
| Они, очевидно, располагали и некоторым знанием гидравлики, поскольку многие их машины работали на гидравлическом принципе — особенно те, которые использовались в их тщательной системе орошения, которая была необычайно совершенной и эффективной. Значительная часть страны была холмистой и не могла с пользой обрабатываться в своём естественном состоянии, но её древние обитатели ввели террасное земледелие, во многом такое же, как применяется сейчас в гористой части Шри Ланки. Всякий, кому приходилось путешествовать по железной дороге из Рамбукканы в Перадению, не мог не заметить многочисленных примеров такой работы. В древнем Перу каждый клочок земли вблизи больших населённых центров использовался самым тщательным образом. | They had evidently some knowledge of hydraulics also, for many of their machines were worked by hydraulic pressure-- especially those employed in their elaborate system of irrigation, which was unusually perfect and effective. A great deal of the land was hilly and could not be cultivated to any advantage in its natural state; but these ancient inhabitants carefully laid it out in terraces, much as is done now in the hill country of Ceylon. Anyone who has travelled by rail from Rambukkana to Peradeniya can scarcely have failed to notice many examples of this sort of work. In old Peru every corner of ground near the great centres of population was utilised with the most scrupulous care. |
| Они обладали множеством научных знаний, но вся их наука имела сугубо практический характер. У них не было никакого представления об абстрактном изучении науки, подобном нашему. Они тщательно изучали, например, ботанику, но вовсе не с нашей точки зрения. Их совершенно не заботила классификация растений на эндогенные и экзогенные, количество тычинок в цветке или расположение листьев на стебле. Что они хотели знать о растении — так это его свойства и какое ему можно найти применение в медицине или для изготовления продуктов или красок. Это они знали, и очень основательно. | There was a good deal of scientific knowledge among them but all their science was of a severely practical kind. They had no sort of idea of such an abstract study of science as exists among ourselves. They made a careful study of botany, for example, but not in the least from our point of view. They knew and cared nothing about the classification of plants as endogenous and exogenous, nothing about the number of stamens in a flower, or the arrangement of leaves on a stem; what they wanted to know about a plant was what properties it possessed, what use could be made of it in medicine, as a food-stuff, or to furnish a dye. This they did know, and thoroughly. |
| Такой же была и их химия: они не располагали знаниями о количестве и расположении атомов в молекуле углерода; на самом деле, у них вообще не было представления об атомах и молекулах, насколько мы могли видеть. То, что их интересовало — это те химикаты, которым можно найти применение — составить из них ценные удобрения, использовать на различных производствах, получая красивые краски или полезные кислоты. Все научные исследования проводились с какой-нибудь практической точки зрения; они всё время старались открыть что-нибудь, но всегда с определённой целью, связанной с жизнью человека, а не просто ради абстрактных знаний. | In the same way in their chemistry: they had no knowledge as to the number and arrangement of atoms in a carbon compound; indeed, they had no thought of atoms and molecules at all, so far as we could see. What interested them were such chemicals as could be utilised: those which could be combined into valuable manures or plant-foods, those which could be employed in their various manufactures, which would yield them a beautiful dye or a useful acid. All scientific studies were made with some special practical point in view; they were always trying to find out something, but always with a definite object connected with human life, never for the sake of knowledge in the abstract. |
| Возможно, ближе всего к абстрактной науке было их изучение астрономии, но её они считали скорее религиозным, чем просто светским знанием. От остальных наук она отличалась тем, что была чисто традиционной, и не делалось никаких попыток пополнить запас знаний в этом направлении. Запас этот был невелик, но достаточно точен в том, что он охватывал. Они понимали, что планеты отличаются от звёзд, и называли их "сёстрами Земли" — ибо знали, что Земля является одной из них, — иногда они называли планеты "старшими детьми Солнца". Они знали, что Земля круглая, и что день и ночь происходят от её вращения вокруг своей оси, а времена года — от её обращения вокруг Солнца. Также им было известно, что звёзды находятся вне Солнечной Системы, а кометы они считали посланцами от этих других великих существ к их Господу Солнцу, но вряд ли они имели какое-то адекватное представление о действительном размере любого из этих небесных тел. | Perhaps their nearest approach to abstract science was their study of astronomy; but this was regarded rather as religious than as merely secular knowledge. It differed from the rest in that it was purely traditional, and that no efforts were made to add to their stock of information in this direction. The stock was not a great one, though accurate enough as far as it went. They understood that the planets differed from the rest of the stars, and spoke of them as the sisters of the earth-- for they recognised that the earth was one of them-- or sometimes ` the elder children of the Sun' . They knew that the earth was globular in shape, that day and night were due to its rotation on its axis, and the seasons to its annual revolution round the sun. They were aware also that the fixed stars were outside the solar system, and they regarded comets as messengers from these other great Beings to their Lord the Sun; but it is doubtful whether they had anything like an adequate conception of the real size of any of the bodies involved. |
| Они могли предсказывать и солнечные, и лунные затмения с большой точностью, но это делалось не на основании наблюдений, а при помощи традиционной формулы; они понимали их природу и не придавали им большой важности. Имеются обильные свидетельства, показывающие, что те, от кого они унаследовали свои традиции, должны были либо вести непосредственные научные наблюдения, либо обладать способностями ясновидения, делающими эти наблюдения излишними; но перуанцы той эпохи, которую мы исследуем, не располагали ни одним из этих преимуществ. Единственной замеченной нами попыткой с их стороны сделать что-то вроде личных наблюдений было точное определение момента полудня путём тщательного измерения длины тени высокой колонны во дворе храма; чтобы точно её отметить, применялся набор маленьких колышков, передвигаемых по канавкам, вырезанным в камне. Этот же примитивный аппарат применялся для определения летнего и зимнего солнцестояний, поскольку с этими датами были связаны особые религиозные службы. | They were able to predict eclipses both of the sun and moon with perfect accuracy, but this was not done by observation, but by use of a traditional formula; they understood their nature, and do not seem to have attached much importance to them. There is abundant evidence to show that those from whom they inherited their traditions must have been either capable of direct scientific observation, or else in possession of clairvoyant powers which rendered such observation needless; but neither of these advantages appertained to the Peruvians at the date of our examination of them. The only attempt that they were seen to make at anything like personal observation was that the exact moment of noon was found by carefully measuring the shadow of a lofty column in the grounds of the temple, a set of little pegs being moved along stone grooves to mark it accurately. The same primitive apparatus was employed to find the date of the summer and winter solstices, since in connection with these periods there were special religious services. |
| Архитектура этой древней расы во многих отношениях отличалась от любой нам известной, и её изучение предоставило бы огромный интерес для любого ясновидящего, обладающего техническим знанием этого предмета. Недостаток такого знания у нас самих делает для нас трудным точное описание подробностей, но мы надеемся передать хотя бы общее впечатление, которое с первого взгляда производит эта архитектура на современного наблюдателя. | THE architecture of this ancient race differed in many ways from any other with which we are acquainted, and its study would be of extreme interest to any clairvoyant who was possessed of technical knowledge of the subject. Our own lack of such knowledge makes it difficult for us to describe its details accurately, though we may, perhaps, hope to convey something of the general impression which it gives at the first glance to observers of the present century. |
| Она была колоссальна, но не помпезна, и здания строились определённо для пользы и удобства, а не напоказ, во многих случаях являя свидетельства многих лет кропотливой работы. Многие здания были огромны, но большинство из них показались бы на современный взгляд несколько непропорциональными — почти всегда потолки были слишком низкими в сравнении с площадью комнат. Например, вполне обычным делом было обнаружить в доме губернатора несколько комнат размером с Вестминстерский Зал, и при этом высота потолков ни в одной из них не превышала 12 футов. Колонны не были неизвестны вообще, но использовались редко, и там, где у нас применили бы изящную колоннаду, в древнем Перу обычно строили стену с частыми проёмами. Те же колонны, которые использовались, были массивными и часто монолитными. | It was colossal, yet unpretentious; bearing evidence in many cases of years of patient labour, but distinctly designed for use rather than for show. Many of the buildings were of vast extent, but most of them would seem to a modern eye somewhat out of proportion, the ceilings being nearly always much too low for the size of the rooms. For example, it was no unusual thing to find in the house of a Governor several apartments about the size of Westminster Hall, and yet none of them would measure more than twelve feet or so from floor to ceiling. Pillars were not unknown, but were sparingly used, and what with us would be a graceful colonnade was in old Peru more usually a wall with frequent apertures in it. Such pillars as there were were massive and often monolithic. |
| Настоящая арка с венечным камнем была им, по всей видимости, неизвестна, хотя окна и дверные проёмы с полукруглым верхом вовсе не были редкостью. В самых больших из них иногда использовалась массивная металлическая дуга, упиравшаяся с двух сторон, но обычно они всецело полагались на мощный скрепляющий раствор, которым пользовались вместо цемента. Состав этого материала нам неизвестен, но он был несомненно эффективен. Они вырезали и подгоняли свои огромные каменные блоки с величайшей точностью, так что место соединения едва можно было заметить; затем они залепляли внешнюю поверхность каждого соединения глиной и заливали между камнями свой горячий и жидкий "цемент". Как бы ни были малы щели между камнями, жидкость находила в них путь и наполняла их, и когда она застывала, она становилась твёрдой, как кремень, который, впрочем, тогда и напоминала по внешнему виду. Тогда глину соскребали с поверхности, и стена была готова; и если через столетия в этой кладке появлялась трещина, она обязательно оказывалась в камне, а не в соединениях, поскольку они были крепче самого этого камня. | The true arch with the keystone was apparently unknown to them, though windows or doors with a semi-circular top were by no means uncommon. In the larger examples of these a heavy metal semi-circle was sometimes made and fixed upon the side-posts of the aperture; but they generally trusted entirely to the powerful adhesive which they used in the place of mortar. The exact nature of this material we do not know, but it was certainly effective. They cut and fitted their enormous blocks of stone with the greatest accuracy, so that the joint was barely perceptible; then they plastered the outside of each junction with clay, and poured in their ` mortar' in a hot and fluid condition. Minute as were the crevices between the stones, this fluid found and filled them, and when it cooled it set like flint, which, indeed, it closely resembled in appearance. The clay was then scraped off the outside, and the wall was complete; and if after the lapse of centuries a crack in the masonry ever made its appearance it was certainly not at any of the joints, for they were stronger than even the stone itself. |
| Большинство крестьянских домов были построены из того, что мы должны бы назвать кирпичами, поскольку делались они из глины, но "кирпичи" эти были большими кубами, достигавшими в размере почти метра. Глина не обжигалась, но смешивалась с особым химическим реагентом и оставлялась на открытом воздухе на несколько месяцев для затвердения, так что по виду и консистенции эти кубы скорее напоминали бетонные блоки, чем кирпичи, и построенный из них дом во всех отношениях почти не уступал каменному. | The majority of the houses of the peasantry were built of what we must call brick, since it was manufactured from clay; but the ` bricks' were large cubes, measuring perhaps a yard each way; and the clay was not baked, but mixed with some chemical preparation and left in the open air for some months to harden; so that in consistency and appearance they resembled blocks of cement rather than bricks, and a house built of them was scarcely inferior in any way to one of stone. |
| Все дома, даже самые маленькие, строились по классическому восточному плану с внутренним двориком, и у всех их стены были необычайной по нынешним понятиям толщины. Самый простой и бедный домик имел четыре комнаты, по одной с каждой из сторон дворика, на который они выходили, и поскольку у этих комнат обычно не было внешних окон, снаружи эти дома выглядели голо и угрюмо. В более бедных частях города или деревни делалось очень мало попыток внешнего украшения домов — однообразие глухих стен нарушалось лишь чем-то вроде фриза с очень простым узором. | All houses, even the smallest, were built on the classical and oriental plan of the central courtyard, and all alike had walls of what would now be considered enormous thickness. The simplest and poorest cottage had only four rooms, one on each of the sides of the tiny courtyard into which they all faced, and as these rooms had usually no external windows the appearance of such houses from outside was dull and bare. Very little attempt at exterior ornament was made in the poorer parts of the city or village; a kind of frieze of a very simple pattern was usually all that broke the monotony of the dead walls of the cottages. |
| Вход всегда был на углу квадрата, и в ранний период дверь была просто огромной каменной плитой, которая подобно подъёмным решёткам в древних замках или современным выдвижным оконным рамам, двигаясь по пазам, поднималась с помощью противовесов. Когда дверь была закрыта, противовесы могли быть помещены на полку или отсоединены, так что дверь становилась совершенно неподъёмной массой, которая определённо бы обескуражила вора-домушника, если бы такой человек действительно существовал в столь хорошо устроенном государстве. В домах высших классов эта дверная плита была искусно украшена резьбой, а в более поздний период часто заменялась толстой пластиной из металла. Принцип действия, однако, менялся лишь незначительно, хотя в немногочисленных случаях наблюдались тяжёлые металлические двери, поворачивавшиеся на осях. | The entrance was always at one corner of the square, and in earlier days the door was simply a huge slab of stone, which ran up, like a portcullis or a modern sash-window, in grooves and by means of counterweights. When the door was shut the counter-weights could be rested on shelves and detached, so that the door remained a practically immovable mass, which would have been distinctly discouraging to a burglar, had any such person existed in so well-ordered a State. In better-class houses this door-slab was elaborately carved, and at a later period it was often replaced by a thick plate of metal. The method of working it, however, was but little varied, though a few instances were observed of heavy metal doors which turned on pivots. |
| Более крупные дома первоначально строились по тому же плану, хотя имели гораздо больше украшений — не только в виде резьбы по камню, но и в виде широких полос металла, которые разнообразили его поверхность. В таком климате столь основательно посторенные здания были почти вечными, и большинство домов, существовавших и использовавшихся в то время, которое мы описываем, были этого типа. Однако, некоторые более поздние — очевидно, построенные в те века, когда население убедилось в стабильности системы правления и способности правительства обеспечить законность — имели два ряда комнат вокруг внутреннего двора, как бывает в современных домах, и один ряд комнат выходил во двор (который у них обычно был красиво устроенным садом), а другой смотрел наружу. В этих комнатах были большие окна, или скорее, проёмы, поскольку, хотя в стране производилось несколько типов стекла, его не использовали для окон, которые закрывались по тому же принципу, что и двери. | The larger houses were originally built on exactly the same plan, though with a good deal more ornamentation, not only in the way of carving the stone into patterns, but also in diversifying its surface with broad bands of metal. In such a climate, dwellings so massively built were almost everlasting, and the majority of the houses in existence and occupation at the time of which we write were of this type. Some later ones, however-- evidently built in the centuries when the population had become convinced of the stability of the Government system, and of its power to make the laws respected-- had a double set of rooms round their courtyards, as any modern house might have, one set facing into the yard (which in their case was a beautifully-laid-out garden) and the other facing outwards towards the surrounding scenery. This latter set had large windows-- or rather openings, for, though several kinds of glass were made, it was not used in windows-- which could be closed on the same principle as that of the doors. |
| Хотя общий стиль архитектуры этих домов, и маленьких, и больших, был несколько суровым и однообразным, зато он прекрасно подходил к тамошнему климату. Крыши были в основном массивные и почти плоские, и делались либо их камня, либо из листов металла. Одной из самых примечательных черт их строений было почти полное отсутствие дерева, которого избегали из-за его горючести, и вследствие этой предосторожности большие пожары в древнем Перу были неизвестны. | Still it will be seen that the general style of the domestic architecture, in large and small houses alike, was somewhat severe and monotonous, though admirably adapted to the climate. The roofs were mostly heavy and nearly flat, and were almost invariably made either of stone, or of sheets of metal. One of the most remarkable features of their house-building was the almost entire absence of wood, which they avoided because of its combustibility; and in consequence of this precaution conflagrations were unknown in ancient Peru. |
| Способ, которым возводились эти дома, был своеобразным. Строительных лесов не применялось, но по мере того, как дом возводился, он наполнялся землёй, так что когда стены поднимались до полной высоты, внутри была ровная земляная поверхность. На это всё клались камни крыши, и затем между ними, как обычно, заливался горячий цемент. Как только он застывал, землю выбирали, и крыша оказывалась в состоянии выдержать свой громадный вес, будучи, благодаря этому удивительному цементу, совершенно безопасной. На самом деле всё строение — и стены, и крыша, — когда было окончено, становилось во всех отношениях одним монолитным блоком, как если бы оно было вырезано из одной целой скалы, что, кстати, в некоторых горных местностях тоже применялось. | The way in which houses were built was peculiar. No scaffolding was employed, but as the house was erected it was filled with earth, so that when the walls had risen to their full height there was a level surface of earth within them. Upon this the stones of the roof were laid, and then the hot cement was poured between them as usual. As soon as that had set, the earth was dug out and the roof left to support its own prodigious weight, which, thanks to the power of that wonderful cement, it seems always to have done with perfect safety. Indeed, the whole structure, roof and walls alike, became, when finished, to all intents and purposes one solid block, as though it had been hollowed out of the living rock-- a method, by the way, which was actually adopted in some places upon the mountain-side. |
| К некоторым столичным домам добавлялся второй этаж, но идея эта не пользовалась популярностью, и такие смелые нововведения были чрезвычайно редки. Нечто, напоминавшее многоэтажные дома, достигалось в любопытных зданиях, в которых размещались монахи или жрецы Солнца, но это устройство было таково, что не могло широко применяться в густонаселённом городе. Сначала делалась огромная квадратная земляная платформа 300 метров в ширину и 5—6 метров в высоту, а затем на ней делалась другая подобная платформа в 270 метров шириной, отступавшая от краёв предыдущей на 15 метров, на ней — последовательно платформы в 240 и 210 метров, и так они возвышались, постепенно уменьшаясь, пока не достигали на десятом уровне размера в 30 метров. В центре этой последней платформы строился небольшой храм Солнца. | A first floor had been added to a few of the houses in the capital city, but the idea had not achieved popular favour, and such daring innovations were extremely rare. Something resembling the effect of a series of stories one above the other was indeed obtained in a curious way in some of the erections in which the priests or monks of the Sun were housed, but the arrangement was not one which could ever have been extensively adopted in a crowded city. An immense platform of earth, say a thousand feet square and about fifteen or eighteen feet in height, was first made, and then upon that, but fifty feet in from the edge on each side, another huge platform nine hundred feet square was constructed; upon that there was another having sides measuring eight hundred feet, and above that a fourth measuring seven hundred feet, and so they rose, steadily decreasing in size, until they reached a tenth stage only a hundred feet square, and then in the centre of that final platform they built a small shrine to the Sun. |
| В целом это производило эффект огромной плоской ступенчатой пирамиды. В вертикальной поверхности каждой их этих огромных платформ выкапывались кельи, в которых жили монахи и их гости. В каждой келье была внешняя и внутренняя комната, причём в последнюю свет проникал только из первой, которая была полностью открыта своей внешней стороной — фактически, у неё было только три стороны и потолок. Обе комнаты были облицованы и вымощены каменными плитами, скреплёнными обычным образом. На террасах были разбиты сады и проложены дорожки, так что в целом эти кельи были приятными местами обитания. В некоторых случаях для устройства таких террас использовалась естественная возвышенность, но большинство этих пирамид были насыпаны искусственно. Часто вовнутрь нижнего яруса вели туннели, и тем были устроены погреба для зерна и других надобностей. | The effect of the whole was something like a great, flat pyramid rising by broad shallow steps-- a sort of Primrose Hill cut into terraces. And out of the upright front of each of these great platforms they hollowed out rooms-- cells, as it were, in which the monks and their guests lived. Each cell had an outer and an inner room, the latter being lighted only from the former, which was quite open to the air on the side which faced outwards; indeed it consisted only of three sides and a roof. Both rooms were lined and floored with slabs of stone, cemented into solidity in the usual manner. The terraces in front were laid out in gardens and walks, and altogether the cells were pleasant residences. In several cases a natural elevation was cut into terraces in this manner, but most of these pyramids were artificially erected. Frequently they ran tunnels into the heart of the lowest tier of such a pyramid, and constructed subterranean chambers there, which were used as storehouses for grain and other necessaries. |
| В дополнение к этим примечательным уплощённым пирамидам существовали и обычные храмы Солнца, некоторые из которых были огромного размера и занимали большую площадь, хотя все они, на европейский взгляд, имели один общий недостаток — были несоразмерно низкими по отношению к своей ширине. Они всегда окружались приятными садами, под деревьями которых в основном и проходило обучение, которым эти храмы столь заслуженно славились. | In addition to these remarkable flattened pyramids there were the ordinary temples of the Sun, some of them of great size and covering a large amount of ground, though all of them had, to European eyes, the universal defect of being too low for their length. They were always surrounded by pleasant gardens, under the trees of which was done most of the teaching for which these temples were so justly famed. |
| Внешний вид этих храмов иногда был менее внушительным, чем того можно было желать, но во всяком случае внутреннее их убранство более чем компенсировало все другие возможные недостатки. Значительное применение драгоценных металлов для украшения было чертой перуанской жизни и через тысячи лет спустя, когда горстка испанцев смогла покорить сравнительно выродившуюся расу, занявшую место тех, чьи обычаи мы пытаемся описать. В те времена, о которых мы пишем, обитатели Перу не были знакомы с нашим искусством позолоты, но были чрезвычайно искусны в ковке больших тонких пластин, и было вовсе нередкой вещью, когда храмы были буквально облицованы золотом и серебром. Пластины, покрывавшие стены, часто были толщиной более полусантиметра, и всё же они повторяли тонкий рельеф в камне, будто были листом бумаги, так что с современной точки зрения храм часто был хранилищем несметных богатств. | If the exterior of these temples was sometimes less imposing than might have been desired, at any rate the interior more than atoned for any possible defects. The large extent to which the precious metals were used in decoration was a feature of Peruvian life even thousands of years later, when a handful of Spaniards succeeded in dominating the comparatively degenerate race which had taken the place of that whose customs we are trying to describe. At the time of which we write the inhabitants were not acquainted with our art of gilding, but they were exceedingly clever in hammering out metal into large thin plates, and it was no uncommon thing for the greater temples to be literally lined with gold and silver. The plates covering the walls were often as much as a quarter of an inch in thickness, and yet were moulded over delicate relief in the stone as though they had been so much paper, so that from our modern point of view a temple was frequently the depository of untold wealth. |
| Но раса, построившая эти храмы, вовсе не считала это богатством в нашем смысле слова, а лишь подходящим и годным украшением. Следует помнить, что применение подобных украшений вовсе не ограничивалось храмами — стены всех достаточно приличных домов были покрыты каким-нибудь металлом, подобно как наши бывают оклеены обоями, и голая каменная стена внутри дома была для них примерно тем же, чем для нас — просто побелённая; применение таких стен было практически ограничено хозяйственными постройками или домами крестьянства. Но чистым золотом, как храмы, были отделаны только дворцы царя и генерал-губернаторов, для простого же народа делались все виды красивых и полезных сплавов, и богатый эффект достигался сравнительно низкой ценой. | The race which built the temples regarded all this not as wealth in our sense at all, but merely as fit and proper decoration. It must be remembered that ornament of this nature was by no means confined to the temples; all houses of any consideration had their walls lined with some kind of metal, just as ours now are papered, and to have the bare stone showing in the interior was with them equivalent to a white-washed wall with us-- practically confined to outhouses or the dwellings of the peasantry. But only the palaces of the King and the chief Governors were lined with pure gold like the temples; for ordinary folk, all kinds of beautiful and serviceable alloys were made, and rich effects were produced at comparatively little cost. |
| Думая об их архитектуре, мы не должны забывать цепь крепостей, воздвигнутых царём на границах империи, чтобы сдерживать жившие за её границами варварские племена. Для точного их описания и оценки, которая хоть чего-нибудь стоила бы, нам потребовались бы услуги эксперта, но даже совершенно гражданский человек мог видеть, что во многих случаях расположение этих фортов было прекрасно выбрано, и при отсутствии у наступающих артиллерии они должны были быть практически неприступными. Высота и толщина их стен была в некоторых случаях необычайной, и у них была та особенность (как впрочем и у всех высоких стен в стране), что они постепенно утончались с толщины нескольких метров у основания до более обычной толщины на высоте 7 или 10 метров. В этих замечательных стенах были проделаны тайные проходы и наблюдательные камеры, а внутри крепость была так устроена и снабжена провизией, что её гарнизон мог выдерживать длительную осаду без особого неудобства. Особенно наблюдатели были поражены искусным устройством серии вложенных ворот, соединённых узкими и извилистыми проходами, оставлявших войска, штурмующие крепость, полностью на милость обороняющихся. | In thinking of their architecture we must not forget the chain of fortresses which the King erected round the boundaries of his Empire, in order that the barbarous tribes beyond the frontier might be kept in check. Here again for accurate description and for criticism that shall be worth anything we need the services of an expert; but even the veriest civilian can see that in many cases the situation of these forts was admirably chosen, and that, short of artillery, they must have been practically impregnable. The height and thickness of their walls was in some cases enormous, and they had the peculiarity (as indeed had all high walls in the country) that they gradually tapered from a thickness of many feet at the base to a much more ordinary size at a height of twenty or thirty yards. Look-out chambers and secret passages were hollowed out in the heart of these wonderful walls, and the interior of the fort was so arranged and so fully provisioned that the garrison must have been able to stand a prolonged siege without discomfort. The observers were particularly struck by the ingenious arrangement of a series of gates one within the other, connected by narrow and tortuous passages, which would have placed any force attempting to storm the fortress completely at the mercy of the defenders. |
| Но самой удивительной работой этого странного народа были без сомнения их дороги, мосты и акведуки. Эти дороги тянулись по стране на сотни километров (а некоторые более чем на тысячу), невзирая на все трудности рельефа, что вызвало бы восхищение самых смелых современных инженеров. Всё делалось в колоссальных масштабах, и хотя в некоторых случаях количество требовавшегося труда было почти неизмеримым, результаты были великолепными и долговечными. Вся дорога была вымощена плоскими каменными плитами, во многом так же, как тротуары наших лондонских улиц; с каждой стороны на всём её протяжении были высажены деревья, дававшие тень, и цветущие кустарники, наполнявшие воздух благоуханием, так что страна была пересечена сетью великолепных мощёных бульваров, по которым ежедневно туда и сюда спешили гонцы царя. Эти люди были также и почтальонами, поскольку в их обязанности входило бесплатно доставлять письма любого, пожелавшего их послать. | But the most wonderful works of this strange people were without doubt their roads, bridges and aqueducts. The roads were carried for hundreds of miles across the country (some of them for more than a thousand miles), with a splendid disregard of natural difficulties that would extort admiration from the boldest modern engineers. Everything was done on a colossal scale, and though the amount of labour involved must in some cases have been almost incalculable, the results achieved were magnificent and permanent. The whole road was paved with flat slabs, much as are the side-walks of our London streets; but at each side of it all the way along were planted trees for shade, and odoriferous shrubs which filled the air with their fragrance; so that the country was intersected with a network of splendid paved avenues, up and down which were daily passing the messengers of the King. These men were in effect postmen also, since it was part of their duty to carry letters free of charge for any who wished to send them. |
| Терпеливый гений и неукротимое упорство этого народа особенно были видны там, где строителям дороги приходилось преодолеть ущелье или реку. Как мы уже говорили, принцип настоящей арки был этому народу неизвестен, и самым большим приближением к нему в мостостроении была укладка камней по такому принципу, чтобы каждый следующий камень немного выдавался над предыдущим, пока две опоры моста наконец не соединялись; а их удивительный цемент скреплял всё строение до прочности монолита. Они ничего не знали и об изолирующих дамбах и кессонах, так что часто им приходилось проводить огромную работу по отводу реки в другое русло на время, пока строился мост, или, в других случаях, они строили своеобразный волнорез, выдававшийся до того места, где нужно было установить опору, а затем, по завершении работы над ней, разрушавшийся. По причине этих трудностей там, где это было возможно, они предпочитали строительству мостов насыпку дамб, и часто вели дорогу и акведук через ущелье, по которому протекала достаточно большая река, с помощью огромной дамбы с многочисленными трубами в ней, вместо постройки обычного моста. | It was when the road-constructors came to a ravine or a river that the patient genius and indomitable perseverance of the race were seen at their highest level. As we have said, they were ignorant of the principle of the true arch, and the nearest that they could approach to it in bridge-building was to cause each layer of stones to project slightly beyond that below it, until in this way two piers eventually met, and their wonderful cement hardened the whole fabric into the likeness of solid rock. They knew nothing of coffer-dams and caissons, so they often spent incredible labour in temporarily diverting the course of a river in order that they might bridge it; or, in other cases, they built out a breakwater into the stream until they reached the spot where the pier was to stand, and then, when it was thus completed, knocked away their breakwater. Because of these difficulties they preferred embankment work to bridging, wherever it was possible; and they would often carry a road or an aqueduct across even a deep ravine with a considerable river in it, by means of a huge embankment with many culverts in it, rather than by an ordinary bridge. |
| Их система орошения была удивительно совершенной, и в значительной мере она поддерживалась даже сменившим их народом, так что большая часть страны, снова превратившаяся сейчас в пустыню, была зелёной и плодородной, пока не попала в руки ещё более некомпетентных испанских завоевателей. Возможно, не было в мире более масштабных инженерных подвигов, чем создание дорог и акведуков в древнем Перу. И всё это делалось не принудительным трудом рабов или пленников, а получавшими регулярную плату крестьянами, которым в значительной мере помогала армия. | Their system of irrigation was wonderfully perfect, and it was to a great extent carried on even by the later race, so that much of the country which has now relapsed into desert was green and fertile, until the water-supply fell into the still more incompetent hands of the Spanish conquerors. It is probable that no engineering feats in the world have been greater than the making of the roads and aqueducts of ancient Peru. And all this was done not by the forced labour of slaves or captives, but as regularly paid work by the peasantry of the country, assisted to a large extent by the army. |
| Царь держал многочисленную армию, чтобы всегда быть в состоянии бороться с пограничными племенами, но поскольку вооружение этой армии было очень простым и обучения требовалось совсем немного, б`ольшую часть времени солдаты были доступны для привлечения к разного рода общественным работам. В их руках полностью были все ремонтные работы, связанные с общественными сооружениями, и также они поддерживали постоянный поток гонцов-почтальонов, доставлявших отчёты и депеши, равно как и личную корреспонденцию по всей империи. Армия хорошо справлялась с поддержанием всей существующей инфраструктуры, но когда должна была быть построена новая дорога или крепость, обычно нанималась дополнительная рабочая сила. | The King maintained a large number of soldiers, in order that he might always be ready to cope with the border tribes; but since their weapons were simple, and they needed comparatively little drill of any sort, they were available by far the greater part of the time for public service of other kinds. The entire charge of the repair of public works of all sorts was confided to their hands, and they also had to supply the constant stream of post-runners who were carrying reports and despatches, as well as private correspondence, all over the Empire. The maintenance of everything was supposed to be well within the power of the army; but when a new road had to be made or a new fort built additional help was generally hired. |
| Конечно, иногда случалась война с менее цивилизованными племенами, жившими на границах, но в то время, о котором мы пишем, они редко причиняли серьёзное беспокойство. Их легко отбивали и налагали на них дань, или, если представлялось, что они могут воспринять более высокую цивилизацию, их страна присоединялась к империи и подпадала под её законы. Естественно, поначалу с такими новыми гражданами были некоторые трудности — они не понимали новых обычаев и не видели причин, почему нужно следовать им, но через некоторое время большинство и них легко входили в колею, а те, кто оказывались неисправимыми, высылались в другие страны, ещё не поглощённые империей. | Of course it happened sometimes that war broke out with the less civilised tribes on the borders, but in the time of which we are writing these rarely gave any serious trouble. They were readily driven back, and penalties exacted from them; or sometimes, if they seemed amenable to a higher civilisation, their land was annexed to the Empire and they were brought under its regulations. Naturally there was some difficulty with such new citizens at first; they did not understand the customs and often did not see why they should comply with them; but after a short time most of them fell into the routine readily enough, and the incorrigible ones, who would not, were exiled into other countries not yet absorbed into the Empire. |
| В ведении войны эти перуанцы были достаточно гуманны, и поскольку в войне с дикими племенами они почти всегда оказывались победителями, это было для них сравнительно легко. У них было высказывание: "Ты никогда не должен быть жесток к своему врагу, потому что завтра он будет твоим другом". Покоряя окружающие племена, они всегда старались сделать это с наименьшим кровопролитием, чтобы эти народы охотно входили в империю и могли давать хороших граждан, испытывающих братские чувства к своим завоевателям. | These Peruvians were fairly humane in their wars; as they were almost always victorious over the savage tribes this was comparatively easy for them. They had a saying: “You should never be cruel to your enemy, because to-morrow he will be your friend.” In conquering the surrounding tribes they always endeavoured to do so with as little slaughter as possible, in order that the people might willingly come into the Empire, and make good citizens with a fraternal feeling towards their conquerors. |
| Их основным оружием были копья, мечи и луки; также они давали значительное применение боласам, орудию, которое до сих пор применяется южноамериканскими индейцами. Оно состоит из двух каменных или металлических шаров, соединённых верёвкой, и бросается так, чтобы запутать ноги человека или коня и повалить его на землю. Защищая крепость, они всегда скатывали на нападающих большие камни, и сооружения были специально так устроены, чтобы это удобно было делать. Применявшийся меч был коротким, больше похожим на мачете, и использовался только когда было сломано или потеряно копьё. Обычно они деморализовывали врага непрерывным потоком стрел, и пока он не успевал опомниться, нападали на него с копьями. | Their principal weapons were the spear, the sword and the bow, and they also made a considerable use of the bolas, an implement which is still employed by the South American Indians of the present day. It consists of two stone or metal balls joined by a rope, and is so thrown as to entangle the legs of a man or a horse, and bring him to the ground. When defending a fort they always rolled down great rocks on the assailants, and the building was specially arranged with a view to permitting this. The sword employed was a short one, more like a large knife, and it was used only when a man' s lance was broken, or when he was disarmed. They usually trusted to demoralising their foes by well-sustained flights of arrows, and then charged them with spears before they could recover. |
| Оружие было сделано хорошо, потому что перуанцы превосходно владели искусством работы по металлу. Они использовали железо, но не знали, как сделать из него сталь, и потому оно для них было менее ценным, чем медь и различные латуни и бронзы, которые они могли делать чрезвычайно твёрдыми, сплавляя их с разновидностью своего примечательного цемента, тогда как железо не могло сплавляться с ним столь совершенно. Процесс упрочнения давал замечательные результаты, и даже медь, будучи подвергнута ему, могла быть выкована так же тонко и быть при этом такой же острой, как наша лучшая сталь, и нет сомнений, что некоторые из их сплавов были твёрже любого металла, который мы в состоянии изготовить сейчас. | The weapons were well made, for the people excelled in metal-work. They used iron, but did not know how to make it into steel, and it was less valuable to them than copper and various brasses and bronzes, because all these could be made exceedingly hard by alloying them with a form of their remarkable cement, whereas iron would not blend with it so perfectly. The result of this hardening process was remarkable, as even pure copper when subjected to it was capable of taking at least as fine an edge as our best steel, and there is little doubt that some of their alloys were harder than any metal that we can produce at the present day. |
| Возможно, самой красивой чертой их работы по металлу была её чрезвычайная тонкость. Некоторые из их гравировок были просто удивительны — узор был почти неразличим невооружённым глазом, во всяком случае, глазом современного человека. Лучше всего была удивительная работа, подобная филиграни, в которой они так преуспели — невозможно понять, как им удавалось выполнить её без увеличительного стекла. Большая её часть была столь неописуемо утончённой, что её нельзя было чистить любым обычным способом. При попытке тереть или чистить её, как бы осторожно это ни делалось, она была бы сразу испорчена; так что когда это было необходимо, её приходилось чистить чем-то вроде выдувной трубки. | Perhaps the most beautiful feature of their metal work was its exceeding fineness and delicacy. Some of their engraving was truly wonderful-- almost too fine to be seen by the naked eye at all, at any rate by our modern eyes. Best of all, perhaps, was the marvellous gossamer-like filigree-work in which they so excelled; it is impossible to understand how it could have been done without a magnifying glass. Much of it was so indescribably delicate that it could not be cleaned at all in the ordinary way. It would have at once destroyed it to rub or dust it, no matter how carefully; so it had to be cleaned when necessary by means of a sort of blow-pipe. |
| Другим производством, ставшим особенностью этой цивилизации, было гончарное дело. Они придумали, как, смешивая глину с особым химикатом, придавать ей красивый розовый цвет, и инкрустировали её серебром и золотом так, что достигался эффект, не виданный нами где-либо ещё. Здесь нас опять восхитила чрезвычайная тонкость линий. Достигались также и другие прекрасные цвета, а одна из модификаций оказывавшегося повсюду полезным кремнёвого цемента, будучи смешана с приготовленной глиной, делала её прозрачной почти как наше лучшее стекло. Огромным преимуществом такого стекла было то, что оно было значительно менее хрупким, чем современное — оно почти что напоминало "ковкое стекло", о котором иногда приходится читать как о средневековой выдумке. Они несомненно владели искусством изготовления определённого вида тонкого фарфора, который мог гнуться, не разбиваясь, о чём пойдёт речь, когда мы перейдём к их литературным достижениям. | Another manufacture which was rather a specialty was pottery. They contrived, by mixing some chemical with their clay, to turn it out a lovely rich crimson colour, and then they inlaid it with gold and silver in a way which produced effects that we have never seen elsewhere. Here again the exceeding delicacy of the lines was a matter of great wonder to us. Other fine colours were also obtained, and a further modification of that ever-useful flinty cement, when mixed with the prepared clay, gave it a transparency almost equal to that of our clearest glass. It had also the great advantage of being far less brittle than the glass of the present day; indeed, there was much about it which suggested an approach to the ` malleable glass' of which we sometimes read as a mediaeval fable. They undoubtedly possessed the art of making a certain kind of thin porcelain which would bend without breaking, as will be seen when we come to deal with their literary achievements. |
| Поскольку у этой нации не в обычае было использование дерева, металлическое и гончарное производство в значительной мере его заменяли, причём с б`ольшим успехом, чем нам бы показалось возможным в наши дни. Несомненно, что древние перуанцы, в своих постоянных химических исследованиях, открыли некоторые процессы, которые до сих пор остаются тайной для наших производителей, но со временем они будет вновь открыты и нашей пятой расой, и когда это случится, настоятельные потребности и конкуренция нашего времени приведут к применению их в областях, о которых в древнем Перу и не мечтали. | Since it was the custom of the nation to make so little use of wood, metal-work and pottery had to a great extent to take its place, and they did so with far greater success than we in these days should think possible. There is no doubt that the ancient Peruvians, in their constant researches into chemistry, had discovered some processes which are still a secret to our manufacturers; but as time goes on they will be rediscovered by this fifth Race also, and when once that happens, the pressing need and competition of the present day will force their adaptation to all kinds of objects never dreamt of in old Peru. |
| Искусство живописи практиковалось там в значительной мере, и всякому ребёнку, показавшему особую склонность, помогали развить свой талант до предела. Однако, методы, принятые там, совершенно отличались от наших собственных, и их специфика необычайно увеличивала трудности обучения. В качестве поверхности не использовалось ни бумаги, ни холста, ни деревянных досок, но вместо этого применялись листы особого материала на основе кремния. Его точный состав оказалось трудно выяснить, но у него была нежная кремовая поверхность, напоминающая тонкий и ещё не покрытый глазурью фарфор. Он не был ломким, но мог сгибаться, как лист фольги, а толщина, в соответствии с размером, варьировалась от толщины плотной бумаги до толстого картона. | The art of painting was practised to a considerable extent, and any child who showed special aptitude for it was encouraged to cultivate his talent to the utmost. The methods adopted were, however, quite different from our own, and their peculiar nature enormously increased the difficulty of the work. Neither canvas, paper nor panel was used as a surface, but thin sheets of a sort of silicious material were employed instead. The exact composition of this was difficult to trace, but it had a delicate, creamy surface, closely resembling in appearance that of fine unglazed porcelain. It was not brittle, but could be bent much as a sheet of tin might be, and its thickness varied according to its size, from that of stout note paper to that of heavy millboard. |
| На эту поверхность краски большой яркости и чистоты наносили кистью, предоставленной самой природой. Это был просто кусок, отрезанный от треугольного в сечении стебля какого-то распространённого там волокнистого растения. У этого куска последние два сантиметра или чуть больше толкли, пока не оставались только волокна, тонкие, как волос, но почти такие же жёсткие, как проволока; и так получалась кисточка, тогда как остальная часть служила ей ручкой. Такую кисть, конечно же, можно было снова и снова обновлять по мере износа, подобно тому, как мы точим карандаш. Художник просто отрезал износившиеся волокна и размягчал следующий отрезок ручки. Острое треугольное сечение этого инструмента позволяло умелому художнику использовать его и для тонких линий, и для широких мазков, используя в первом случае угол, а во втором — сторону треугольника. | Upon this surface colours of great brilliancy and purity were laid with a brush supplied by Nature herself. It was simply a length cut from the triangular stem of a common fibrous plant. An inch or so at the end of this was beaten out until nothing was left but the fibre, fine as hair but almost as tough as wire; and so the brush was used, the unbeaten portion serving as a handle. Such a brush could, of course, be renewed again and again when worn out, by a process analogous to cutting a lead-pencil; the artist simply cut off the exposed fibre and beat out another inch of the handle. The sharply-defined triangular shape of this instrument enabled the skilful painter to use it either to draw a fine line or to put on a broad dash of colour, employing in the first case the corner, and in the second the side, of his triangle. |
| Краски были обычно в виде порошка, и по мере надобности разводились, но не маслом и не водой, а каким-то особым составом, который моментально высыхал, так что раз нанесённый мазок уже более не мог быть изменён. Никаких эскизов не делалось — художник должен был научиться работать верными и быстрыми мазками, добиваясь нужного цвета и нужной формы одним исчерпывающим усилием, во многом так же, как это делается при создании фресок или в некоторых японских техниках. Эти краски были чрезвычайно эффектными и яркими, и некоторые их них превосходили по чистоте и тонкости цвета любые, применяемые сейчас. Например, была удивительная голубая краска чище любого ультрамарина, а также розовая и фиолетовая краски, непохожие ни на один современный пигмент, при помощи которых великолепие закатного неба воспроизводилось гораздо точнее, чем представляется возможным в наши дни. Украшения из золота, серебра, бронзы и металла, имевшего глубокую малиновую окраску и неизвестного сейчас науке, изображались на картине при помощи порошка из самих этих металлов, во многом как на средневековых миниатюрах. И каким бы эксцентричным не казался этот метод на современный взгляд, нельзя отрицать, что он производил эффект варварского богатства, по-своему чрезвычайно поразительный. | The colours were usually in powder, and were mixed as required, neither with water nor oil, but with some vehicle which dried instantaneously, so that a touch once laid on could not be altered. No outline of any sort was drawn, but the artist has to train himself to dash in his effects with sure but rapid strokes, getting the exact tone of colour as well as the form in the one comprehensive effort, much as is done in fresco painting, or in some of the Japanese work. The colours were exceedingly effective and luminous, and some of them surpassed in purity and delicacy any that are now employed. There was a wonderful blue, clearer than the finest ultramarine, and also a violet and a rose colour unlike any modern pigment, by means of which the indescribable glories of a sunset sky could be reproduced far more closely than seems to be possible at the present day. Ornaments of gold, silver and bronze, and of a metal of deep crimson colour which is not now known to science, were represented in a picture by the use of the dust of the metals themselves, much as in mediaeval illuminations; and, bizarre as such a method seems to our modern eyes, it cannot be denied that it produced an effect of barbaric richness which was exceedingly striking in its own way. |
| Перспектива выдерживалась хорошо, рисунки были точны и совершенно свободны от грубоватой неуклюжести, характерной для позднего периода центрально- и южноамериканского искусства. И хотя их пейзажное искусство было определённо хорошо, в то время, которое мы изучали, оно не было самоцелью, а использовалось лишь как фон для человеческих фигур. В качестве темы часто выбирались религиозные процессии, а иногда сцены, где заметную роль играл царь или местный губернатор. | The perspective was good, and the drawing accurate, and quite free from the clumsy crudity which characterised a later period of Central and South American art. Though their landscape art was distinctly good of its kind, at the time when we were studying them, they did not make it an end in itself, but employed it only as a background for figures. Religious processions were frequently chosen as subjects, or sometimes scenes in which the King or some local Governor took a prominent part. |
| Когда картина была окончена (а опытными художниками это делалось с замечательной быстротой), она покрывалась каким-то лаком, который обладал свойством высыхать почти моментально. Картина, обработанная им, становилась практически несмываемой и могла быть на долгое время выставлена под дождь или на солнце без всякого заметного ущерба для неё. | When the picture was completed (and they were finished with remarkable rapidity by practised artists), it was brushed over with some varnish, which also possessed the property of drying almost instantaneously. The picture so treated was practically indelible, and could be exposed to rain or sun for a long time without any appreciable effect being produced upon it. |
| Близко связана с искусством этой страны была и её литература, поскольку книги писались, или скорее, рисовались на том же материале и такими же красками, что и картины. Книга состояла из набора тонких листов, обычно форматом 45 на 15 сантиметров, и иногда скреплялись проволокой, но гораздо чаще их просто хранили в ящичках от 7 до 13 сантиметров глубиной. Эти ящички делались из разных материалов, и более или менее богато украшались, но чаще всего они были из металла, напоминающего платину, и отделывались резным рогом, который каким-то образом прикреплялся к металлической поверхности путём размягчения, что позволяло ему держаться без помощи клея или заклёпок. | Closely associated with the art of the country was its literature, for the books were written, or rather illuminated, on the same material and with the same kind of colours as the pictures. A book consisted of a number of thin sheets, usually measuring about eighteen inches by six, which were occasionally strung together by wire, but far more frequently simply kept in a box from three to five inches in depth. These boxes were of various materials and more or less richly ornamented, but the commonest were made of a metal resembling platinum, and adorned with carved horn, which was somehow fastened to the metal surface by some process of softening, which made it adhere firmly without the use of either rivets or cement. |
| Насколько мы могли видеть, ничего подобного книгопечатанию известно не было; наибольшим приближением к нему было применение трафарета для размножения копий официальных циркуляров, чтобы доставить их всем губернаторам империи. Однако, мы не наблюдали ни одного примера попыток применить этот метод для размножения какой-либо книги. Очевидно, такой эксперимент был бы сочтён святотатством, поскольку вся нация глубоко чтила книги и относилась к ним так же, как средневековые монахи. Изготовление копии книги считалось определённо заслугой, и многие книги были переписаны очень красиво и с большим искусством. | So far as we could see, nothing of the nature of printing was known; the nearest approach to it was the use of a kind of stencil-plate to produce numerous copies of some sort of official notice for rapid distribution to the Governors all over the Empire. No instance has been observed, however, of any attempt to reproduce a book in this way; and indeed it is evident that such an experiment would have been considered a desecration, for the nation as a whole had a deep respect for its books, and handled them as lovingly as any mediaeval monk. To make a copy of a book was regarded as decidedly a work of merit, and many of them were most beautifully and artistically written. |
| Разнообразие их литературы было несколько ограниченным. Было несколько трактатов, которые можно было бы определённо классифицировать как религиозные, или во всяком случае, этические, и в основном направление их было подобно той проповеди старого жреца, краткое изложение которой было приведено нами выше. Два или три их них имели даже определённо мистическую склонность, но они читались и распространялись меньше, чем те, которые считались более непосредственно применимыми к практике. Наиболее интересная из этих мистических книг столь близко напоминала китайский "Канон чистоты", что вряд ли можно сомневаться в том, что они представляют собой варианты того же текста, лишь незначительно расходящиеся. | The range of their literature was somewhat limited. There were a few treatises which might have been classed as definitely religious, or at any rate ethical, and they ran mostly on lines not dissimilar from that of the old priest' s sermon, a summary of which was given in the preceding chapter. Two or three were even of distinctly mystical tendency, but these were less read and circulated than those which were considered more directly practical. The most interesting of these mystical books was one which so closely resembled the Chinese Classic of Purity that there can be little doubt that it was a version of it with slight variations. |
| Б`ольшую же часть их литературы можно было грубо разделить на две группы — содержавшую научные сведения и истории с моралью. Существовали трактаты или руководства по всякому производству, ремеслу или искусству, применявшемуся в стране, и они имели характер официальных справочников — обычно они не были сочинением конкретного человека, но скорее являлись записью всех знаний по тому или иному предмету, существовавших на момент их написания. По мере новых открытий или при пересмотре старых взглядов к ним постоянно выпускались приложения, и всякий, у кого имелся экземпляр, вносил в него поправки в соответствии с ними, будто это был его религиозный долг. Поскольку распространение такой информации входило в обязанности губернаторов, они обеспечивали её распространение среди всех, кого она могла интересовать, и перуанское руководство по любой теме было настоящим компендиумом всех полезных знаний, её касающихся, и давало студенту в сжатой форме весь опыт его предшественников в этом направлении. | The bulk of the literature might be roughly divided into two parts-- scientific information and stories with a purpose. Treatises or manuals existed on every trade or handicraft or art that was practised in the country, and these were of the nature of official handbooks-- not usually the work of any one man, but rather a record of the knowledge existing on their subject at the time that they were written. Appendices were constantly issued to these books as further discoveries were made, or old ideas modified, and every person who possessed a copy kept it religiously altered and annotated up to date. As the Governors charged themselves with the dissemination of such information, they were able practically to ensure its reaching everyone who was interested in it; thus the Peruvian monograph on any subject was a veritable compendium of useful knowledge about it, and gave the student in a condensed form the result of all the experience of his predecessors in that particular line. |
| Истории же почти все принадлежали к одному общему типу, и как я уже сказал, всегда были поучительными. Главный герой неизменно был царём, губернатором или чиновником, и в рассказе говорилось, как они справлялись с различными ситуациями, с которым им приходилось сталкиваться в ходе их работы, будь это успешно или нет. Многие из этих историй были классическими и вошли в поговорку, подобно библейским историям в Европе, и постоянно упоминались и цитировались как примеры того, как надо или не надо было поступать. Таким образом, почти в любой мыслимой затруднительной ситуации человек уже знал некий прецедент, которым мог руководствоваться. Были ли все эти рассказы достоверными, или часть их была вымышленной — нельзя быть уверенным, но несомненно, что там они признавались как правдивые. | The stories were almost all of one general type, and were distinctly, as I have said, stories with a purpose. All but invariably the hero was a King, a Governor, or a subordinate official, and the narrative told how he dealt successfully or otherwise with the various emergencies which presented themselves in the course of his work. Many of these stories were classics-- household words to the people, as well known among them as biblical stories are among ourselves, constantly referred to and quoted as examples of what ought or ought not to be done. So in almost any conceivable predicament, the man who had to face it had in his mind some sort of precedent to guide his action. Whether all these tales were historical-- whether they were all accounts of what had actually happened, or whether some of them were simply fiction-- is not certain; but there is no doubt that they were generally accepted as true. |
| Если сцена такого рассказа разыгрывалась на границе провинции, то нередко в сюжет входило множество захватывающих приключений, но (к счастью для наших друзей перуанцев) утомительное бремя и пугало для современного читателя, любовные романы, среди них не встречались. Многие ситуации, возникавшие в рассказах, были не лишены юмора — народ был радостным и любил смех, но специальной юмористической литературы у них не было. Другим, и ещё более достойным сожаления пробелом было полное отсутствие поэзии как таковой. Некоторые максимы и выражения, сложенные так, чтобы их можно было читать звучно и размеренно, были широко известны и постоянно цитировались, подобно некоторым стихотворным строфам у нас, но какими бы поэтическими ни были некоторые из этих идей, в их форме не было ничего определённо ритмического. В некоторых из этих коротких сентенций, который давались детям для запоминания, прибегали к помощи аллитерации, а на религиозных службах некоторые фразы распевались под музыку, но даже они приспосабливались к пению точно так же, как у нас приспосабливают псалмы к григорианскому тону, на который они распеваются, а не писались специально на определённую музыку, как наши гимны. | When the scene of such a tale lay in a border province, plenty of wild adventure not infrequently came into it; but (happily for our friends the Peruvians) that wearisome bugbear of the modern novel-reader, the love-story, had not yet made its appearance among them. Many of the situations which arose in the tales were not without humour, and the nation was joyous and laughter-loving; yet the professedly comic story had no place in its literature. Another and more regrettable gap is caused by the complete absence of poetry, as such. Certain maxims and expressions, couched in swinging, sonorous speech, were widely known and constantly quoted, much as some verses of poetry are with us; but, however poetical some of the conceptions may have been, there was nothing definitely rhythmical about their form. “Alliteration' s artful aid” was invoked in the case of various short sentences which were given to children to memorise, and in the religious services certain phrases were chanted to music; but even these latter were fitted into the chanting in the same way as we adapt the words of a psalm to the Gregorian tone to which it is sung, not written to suit a definite sort of music, as our hymns are. |
| Это подводит нас к рассмотрению музыки древних перуанцев. У них было несколько видов музыкальных инструментов, среди которых мы заметили трубу и разновидность арфы, из которых извлекались дикие, отрывистые, но приятные мелодии, напоминающие звук эоловой арфы. Но главный и самый популярный их инструмент был вроде фисгармонии. Звук создавался с помощью вибрации металлических язычков, но воздух подавался в инструмент не с помощью ног, а искусным механическим устройством. Вместо клавишей, подобных нашим, были верхушки группы маленьких металлических колонн, на которые и нажимал пальцами музыкант, так что игра на таком инструменте с виду напоминала печатание на машинке. | This brings us to the consideration of the music of these ancient Peruvians. They had several varieties of musical instruments, among which were noticed a pipe and a kind of harp, from which a wild, sweet, inconclusive, aeolian sort of melody was extracted. But their principal and most popular instrument was somewhat of the nature of a harmonium. The sound was produced by the vibration of a tongue of metal, but the wind was forced into the instrument not by the action of the feet, but by an ingenious mechanical arrangement. Instead of keys such as ours, appeared the tops of a cluster of small metal pillars, upon which the fingers of the player pressed, so that a performance upon it irresistibly reminded one of the action of a modern typewriter. |
| На этом инструменте достигалась значительная сила и красота выражения, но древнеперуанская гамма была такой же, как и в Атлантиде, и столь радикально отличалась от нашей, что нам почти невозможно верно оценить производимый этой музыкой эффект. Насколько мы могли видеть, этот народ не знал такой вещи, как музыкальные пьесы, которые бы записывались нотами и затем многократно исполнялись — каждый исполнитель импровизировал сам, и музыкальным искусством считалась не умение интерпретировать, а способность к сочинению и импровизации. | Considerable power and great beauty of expression were attainable with this machine, but the old Peruvian scale in music was the same as that of Atlantis, and it differed so radically from our own that it is almost impossible for us rightly to appreciate the effects produced by its means. So far as we could see no such thing as a piece of music, which could be written down and reproduced by anyone at will, was known to these people; each performer improvised for himself; and musical skill among them was not the ability to interpret the work of a master, but simply fertility and resource in improvisation. |
| Скульптура тоже была искусством, вполне хорошо развитым, хотя их стиль можно было бы скорее назвать смелым и эффектным, чем изящным. Почти все статуи были огромных размеров, и некоторые из них были просто колоссальными, но глазу, привыкшему к греческому искусству, в массивной силе древнеперуанской скульптуры виделся какой-то грубоватый налёт. Тонкая работа, однако, выполнялась барельефом, который почти всегда покрывался металлом, поскольку талант этого народа особенно был развит в направлении работы по металлу, где постоянно создавались самые утончённые украшения. | Sculpture also was an art fairly well developed among them, though one would perhaps characterise their style rather as bold, dashing and effective than as excelling in grace. Nearly all statues seem to have been of colossal size, and some of them were undoubtedly stupendous pieces of work; but to eyes accustomed to the contemplation of Grecian art, there is a certain air of ruggedness in the massive strength of the old Peruvian sculpture. Fine work was, however, done in bas-relief; this was almost always covered with metal, for the genius of this people turned especially in the direction of metal-work-- a line in which the most exquisite decorations were constantly produced. |
| В повседневной жизни этой нации, в её манерах и обычаях, были некоторые моменты, сразу привлекшие наше внимание как необычные и интересные. Например, их брачные обычаи были особенными, поскольку браки заключались только в один день в году. Согласно общественному мнению, в браке должен был состоять каждый, если у него не было уважительных причин поступить иначе, но ничего такого, что можно было бы считать принуждением, здесь не было. Браки несовершеннолетних были запрещены, но как только молодые люди достигали совершеннолетия, они были вольны выбрать себе партнёров из своей среды. Однако, свадьба не могла состояться до того дня, когда губернатор области или города наносил формальный визит, и все молодые люди, достигшие брачного возраста за предыдущий год, не вызывались к нему, где им официально сообщалось, что теперь они могут вступить в брак. Некоторые из них уже делали к тому времени свой выбор и тут же не упускали случая воспользоваться возможностью, обращаясь с прошением к губернатору, который, задав им несколько вопросов, совершал простое оформление и объявлял их мужем и женой. Он также давал указание выделить землю согласно новым обстоятельствам, так как новобрачные уже не считались членами семей своих отцов, а были самостоятельными и полноценными домохозяевами. Потому женатый мужчина получал в два раза больше земли, чем холостой, но даже в этом случае её обработка редко требовала чрезмерного труда. | In connection with the daily life of the nation, and its manners and customs, there are some points which at once attract our attention as unusual and interesting. Their marriage customs, for example, were decidedly peculiar, for marriages took place on only one day in each year. Public opinion expected everyone to marry, unless he had good reason to the contrary, but there was nothing that could be thought of as compulsion in the matter. The marriage of minors was prohibited, but as soon as young people came of age they were as free to choose their own partners as they are among ourselves. The wedding, however, could not take place until the proper day arrived when the Governor of the district or town made a formal visitation, and all young people who had attained the marriageable age during the previous year were called up before him, and officially notified that they were now free to enter upon the state of matrimony. Some proportion of these had usually already made up their minds to take immediate advantage of the opportunity; they therefore stepped forward before the Governor and preferred their request, and he, after asking a few questions, went through a simple form and pronounced them man and wife. He also made an order rectifying the assignment of land to suit the new circumstances, for the newly-married man and woman now no longer counted as members of their respective fathers' families, but as full-fledged householders on their own account. The married man had therefore twice as much land of his own as the single man, but even so he rarely found the work connected with it at all excessive. |
| Была замечена одна особенность, связанная с основной пищей нации. Конечно же, люди употребляли различные виды пищи, как и сейчас. Мы не знаем, было ли запрещено мясо, но его точно не ели в исследованный нами период. Выращивался картофель и ямс, также в рацион в различных сочетаниях входили кукуруза, рис и молоко. Однако, у них был один любопытный искусственный вид пищи, который можно было бы назвать их хлебом, поскольку он занимал то основное место, которое хлеб занимает у нас. В основе его была кукурузная мука, но с ней смешивались разные химические добавки, и всё это подвергалось огромному давлению, так что в результате получались твёрдые и концентрированные хлебцы. Компоненты были тщательно подобраны, чтобы в минимальном объёме содержалось всё необходимое для совершенного питания, и эксперимент этот был столь успешен, что маленького кусочка такого хлебца было достаточно на целый день, и человек мог без малейшего неудобства нести с собой запас провизии для длительного путешествия. | A peculiarity was observed in connection with the principal food of the nation. The people took, of course, various kinds of food, just as men do now. We do not know whether animal flesh was prohibited, but it certainly was not eaten at the period which we were examining. The potato and yam were cultivated, and maize, rice, and milk in various combinations entered largely into their diet. They had, however, one curious and highly artificial kind of food which might have been called their staff of life-- which took with them somewhat the place that bread takes with us, as the principal foundation of most of their meals. The basis of this was maize-flour, but various chemical constituents were mixed with it, and the resultant subjected to enormous pressure, so that it came out at the end of the operation as a hard and highly concentrated cake. Its components were carefully arranged, in order that it might contain within itself everything that was necessary for perfect nutrition in the smallest possible compass; and the experiment was so far successful that a tiny slice of it made sufficient provision for a whole day, and a man could carry with him a supply of food for a long journey without the slightest inconvenience. |
| Самый простой метод употребления этой пищи был медленно сосать её, как конфету, но если время позволяло, её можно было сварить или приготовить различными способами, при которых она всегда значительно разбухала в объёме. Сама по себе она вряд ли обладала каким-то вкусом, но обычно ей придавали тот или иной вкус в процессе производства, и этот вкус указывался различными цветами. Например, у розовых хлебцев был вкус граната, а голубых — ванили, у жёлтых — апельсина, у полосатого бело-розового — гуавы и так далее, так что каждый мог найти что-нибудь себе по вкусу. | The simplest method of taking it was to suck it slowly like a lozenge, but, if time permitted, it could be boiled or cooked in various ways, all of which largely increased its bulk. Of itself it had scarcely any taste, but it was the custom to flavour it in various ways in the process of manufacture, and these varieties of flavour were indicated by different colours. A pink cake, for example, was flavoured with pomegranate, a blue one with vanilla, a yellow one with orange, a pink and white striped one with guava, and so on, so that every one' s taste might be suited. |
| Эти любопытные сжатые конфеты были основным продуктом в стране, и множество людей не питались практически ничем другим, даже если у них был выбор многих других блюд. Они производились в таких огромных количествах, что были чрезвычайно дёшевы и доступны всем, и для занятых людей обладали многими очевидными преимуществами. Там выращивалось много фруктов, и люди, любившие их, ели их вместе с этими хлебцами, но делали это скорее для вкуса, а не по необходимости. | This curiously compressed sweetmeat was the staple food of the country, and large numbers of people took practically nothing else, even though there were plenty of other dishes from which to select. It was manufactured in such enormous quantities that it was exceedingly cheap and easily within everybody' s reach, and for busy people it had many and obvious advantages. Many fruits were cultivated, and people who liked them took them along with their lozenge, but all these additions were matters of taste and not of necessity. |
| Весь этот народ любил разнообразных домашних животных, и с веками были выведены самые необычайные их породы. Наиболее частыми любимцами были кошки и маленькие обезьянки, и было много их причудливых разновидностей, отошедших от первоначального вида настолько же, насколько отошли от обычной собаки наши современные таксы. Что касается кошек, то особенно там специализировались на породах разных необычных цветов, и им удалось вывести даже кошку такого цвета, который вообще не встречается у четвероногих — ярковыраженного голубого! | The race as a whole was fond of pet animals of various kinds, and in the course of ages they had specialised and developed these creatures to an extraordinary degree. Small monkeys and cats were perhaps the most general favourites, and there were many fancy varieties of each, bred almost as much out of all relation to the original creature as are the deformities called dachshunds at the present day. In regard to the cats, they made a great specialty of unusual colours, and they had even succeeded in breeding some of that colour which is so conspicuously absent among quadrupeds-- a fairly decided and brilliant blue! |
| Многие любили и птиц, что вполне ожидаемо на континенте, где встречаются столь великолепно окрашенные образцы, и в действительности вовсе не исключено, что существованием некоторых красивых разновидностей птиц, ныне населяющих леса Амазонии, мы обязаны их заботе. Некоторые из более богатых женщин имели во дворах огромные вольеры для птиц, сделанные из золотой проволоки, и всё свое свободное время посвящали попыткам развить разум и привязанность у своих питомцев. | Many people were fond of birds also, as might be expected in a continent where so many magnificently coloured specimens are to be found; indeed, it is by no means impossible that we owe to their care in breeding some of the splendid varieties of bird-life that now inhabit the forests of the Amazon. Some of the richer ladies had huge aviaries with golden wires in the courtyards of their houses, and devoted all their spare time to the endeavour to cultivate the intelligence and affection of their pets. |
| Национальная одежда была простой и её было немного — просто свободное ниспадающее одеяние, не лишённое сходства с некоторыми из тех, что носят сейчас на Востоке, с той разницей, что древние перуанцы носили меньше белого и были больше привержены к цвету, чем средний индиец наших дней. Перуанская праздничная толпа была чрезвычайно ярким зрелищем, с которым в наши дни сможет сравниться разве что толпа бирманцев. Женщины, как правило, демонстрировали склонность к голубым одеяниям, и платье, довольно часто изображавшееся средневековыми художниками на Деве Марии, было в то время, о котором мы пишем, одним из самых распространённых. Материалом обычно был хлопок, хотя иногда использовался тонкий сорт шерсти ламы и вигони. Очень прочная разновидность ткани выделывалась также из волокон американской агавы, которые проходили какую-то химическую обработку, чтобы стать годными для такого применения. | The national dress was simple and scanty-- just a sort of loose flowing garment not at all unlike some of those that are worn in the East in the present day, except that the old Peruvian wore less white and was more addicted to colour than is the average Indian of the present day. A Peruvian crowd on a festal occasion was an exceedingly brilliant sight, perhaps only to be paralleled now among the Burmese. The ladies as a rule exhibited a partiality for blue robes, and a dress closely resembling that often assigned by mediaeval painters to the Virgin Mary was one of the commonest at the time of which we are writing. The material was usually cotton, though the fine soft wool of the llama and vicuna was also sometimes used. A sort of cloth of great strength was made from the threads of the maguey, which were chemically treated in some way to make them fit for such use. |
| Нация легко применяла чисто механические методы быстрого счёта, столь характерные для расы атлантов. Они использовали абак (счёты), близко напоминающий применяемый теперь с такой же ловкостью японцами; также они изготовляли ему более дешёвую замену из бахромы верёвок с узелками, что, вероятно, было первоначальным вариантом кипу, увиденного испанцами в применении в этой стране тысячи лет спустя. | The nation had all the facility in the use of purely mechanical methods of rapid calculation which is so characteristic of the Atlantean Race. They employed an abacus, or calculating-frame, closely resembling that used to-day with such dexterity by the Japanese, and they also made a cheaper substitute for such a frame out of a kind of fringe of knotted cord, which may perhaps be the original of the quipus, which the Spaniards found in use in the same country thousands of years later. |
| При изучении древней цивилизации подобной этой, обнаруживаются столь многие интересные моменты, как сходные, так и контрастирующие с современной жизнью, что трудно принять решение скорее что опустить, чем то, о чём рассказать в своём отчёте. Мы не можем передать нашим читателям то чувство живой реальности, которое испытали видевшие всё это, но надеемся, что хотя бы для немногих наша попытка оживить на краткий миг это давно ушедшее прошлое оказалась не совсем безуспешной. Ведь нужно помнить, что это мы сами — многие из нас, живущих сейчас и работающих в Теософическом Обществе — жили в то самое время среди обитателей древнего Перу, и многие наши любимые друзья тоже были нашими друзьями и родственниками в эти отдалённые времена, так что память обо всём том, что мы старались описать, должна в спящем виде сохраняться глубоко в каузальных телах многих наших читателей, и вовсе не невозможно, что у некоторых из них эта память может быть постепенно оживлена путём спокойного размышления над нашим описанием. И если кто-то достигнет в этом успеха, он осознает, как любопытно и интересно оглянуться в те давно забытые жизни и увидеть, что мы смогли приобрести с тех пор, и чего нам приобрести не удалось. | In studying an ancient civilisation like this, so many points of interest crop up-- points of resemblance or of contrast with the life of our own time-- that the difficulty is rather to decide what to omit, in trying to give an account of it, than what to include. We cannot convey to our readers the sense of vivid reality which it all bears to those of us who have seen it, but we trust that for some few at least we have been not entirely unsuccessful in making this long-dead past live again for a few brief moments. And be it remembered that we ourselves-- many of us who are now living and working in the Theosophical Society-- were born at this very time among the inhabitants of old Peru; many dear friends whom we know and love now were friends or relations in that far-off time also; so that the memory of all this that we have tried to describe must lie dormant, deep down within the causal bodies of many of our readers, and it is by no means impossible that in some of them that memory may gradually be revived by quietly thinking over the description. If any should be thus successful, they will realise how curious and interesting it is to look back into those long forgotten lives, and see what we have gained and what we have failed to gain since then.1 (¹See Appendix IV.) |
| На первый взгляд может показаться, что с тех пор во многих отношениях был сделан регресс, а не прогресс. Физическая жизнь со всей её обстановкой была устроена там несомненно лучше, чем когда-либо позже, насколько нам известно. Правящему классу предоставлялись, пожалуй, непревзойдённые возможности для бескорыстного труда и исполнения своего долга, хотя надо признать, что менее интеллигентным классам там не требовалось никаких умственных способностей, хотя если таковые и проявлялись, вознаграждались они щедро. | At first sight it looks as though in many important ways there had been rather retrogression than advance. The physical life, with all its surroundings, was undoubtedly better managed then, than, so far as we know, it has ever been since. The opportunities for unselfish work and devotion to duty which were offered to the governing class have perhaps never been surpassed; still it must be admitted that nothing in the way of mental struggle or effort was necessary for the less intelligent classes, though when it did show itself it was richly rewarded. |
| Несомненно, состояние общественного мнения применительно к исполнению долга сейчас не так высоко и не так сильно, каким оно было тогда. Но, по правде говоря, такое сравнение вряд ли можно назвать честным. Мы ещё сравнительно молодая раса, тогда как та, которую мы исследовали, была одним из самых великолепных отростков расы, давно миновавшей свой расцвет. Сейчас, по причине нашего невежества, мы проходим через период испытаний, бурь и стресса, но со временем, когда мы разовьём немного здравого смысла, из всего этого мы перейдём в период покоя и успеха, и когда для нас наступит это время, то благодаря закону эволюции мы достигнем даже более высокого уровня, чем они. | Undoubtedly the condition of public opinion is not so high, nor is the sense of duty so strong, now as it was then. But the comparison is in truth hardly a fair one. We are as yet a comparatively young Race, whereas that which we have been examining was one of the most glorious offshoots of a Race that had long passed its prime. We are passing now, because of our ignorance, through a period of trial, storm, and stress, but out of it all we too shall, in time, when we have developed a little common-sense, emerge into a season of rest and success, and when that time comes to us, it ought, by the law of evolution, to reach an even higher level than theirs. |
| Мы должны помнить, что какой бы прекрасной ни была их религия, у них, насколько нам известно, не было ничего, что можно было бы на самом деле назвать оккультизмом, и они не обладали таким пониманием великой схемы развития вселенной, как мы, располагающие привилегией изучать теософию. Когда наша пятая коренная раса достигнет той же стадии своей жизни, мы непременно можем надеяться на то, что совместим такие же хорошие физические условия, как у них, с истинным философским учением и более высоким интеллектуальным и духовным развитием, чем было для нас возможно, когда мы составляли часть этого великолепного остатка цивилизации атлантов четырнадцать тысяч лет назад. | We must remember that, beautiful as was their religion, they had, so far as we know, nothing that could really be called Occultism; they had no such grasp of the great scheme of the universe as we have who are privileged to study Theosophy. When our fifth Root Race reaches the same stage of its life, we may assuredly hope to combine physical surroundings as good as theirs with true philosophical teaching, and with a higher intellectual and spiritual development than was possible for us when we formed part of that splendid old relic of Atlantean civilisation, fourteen thousand years ago. |
| Туранская цивилизация, Древняя Халдея, 19000 лет до н.э. | Turanian, in Ancient Chaldaea, 19,000 B.C. |
| Ещё одна древняя цивилизация, по-своему заинтересовавшая нас почти так же, как перуанская, возникла в той части Азии, которая впоследствии была названа Вавилонией или Халдеей. У этих цивилизаций была одна общая любопытная черта — обе они в период своего упадка, через много веков после периода великолепного расцвета, в который и было полезнее всего их изучать, были покорены народами, стоявшими гораздо ниже них по шкале цивилизации, но тем не менее попытавшимися принять, в той мере, в какой они могли, обычаи, религию и государственное устройство покорённых ими вымирающих рас. И точно так же, как и Перу, открытое Писарро, было почти во всех отношениях бледной копией древнего Перу, которое мы пытались описать, так и Вавилония, известная изучающим археологию, была во многих отношениях выродившимся отражением более ранней и великой империи. | ANOTHER ancient civilisation which has interested us, in its way, almost as much as that of Peru, was one that arose in the part of Asia which was afterwards called Babylonia or Chaldaea. One curious point these two great Empires of old have in common-- that each of them in the period of its decadence, many centuries later than the glorious prime at which it is most profitable to study them, was conquered by people much lower in the scale of civilisation, who nevertheless attempted to adopt as far as they could the customs, civil and religious, of the effete race which they had subdued. Just as the Peru discovered by Pizarro was in almost every respect a pale copy of the older Peru which we have tried to describe, so the Babylonia known to the student of archaeology is in many ways a kind of degenerate reflection of an earlier and greater Empire. |
| Во многих отношениях, но, пожалуй, не во всех. Возможно, позднейшее царство в зените своей славы превосходило своего предшественника в военной мощи, территориальным владениям и масштабам торговли; но в том, что касается простоты жизни, искренней приверженности принципам своей замечательной религии и истинного знания фактов природы, мало может быть сомнения, что преимущество было за ранней расой. | In many ways, but perhaps not in all. It is possible that at the zenith of its glory the later kingdom may have surpassed its predecessor in military power, in the extent of its territories or its commerce; but in simplicity of life, in earnest devotion to the tenets of the remarkable religion which they followed and in real knowledge of the facts of nature, there is little doubt that the older race had the advantage. |
| Пожалуй, трудно найти больший контраст между двумя странами, чем мы обнаруживаем между Перу и Вавилонией. Самой выдающейся чертой Перу была примечательная система правления, а религия играла в жизни народа сравнительно небольшую роль, и в действительности гражданские функции жрецов как просветителей, врачей и участников огромной системы обеспечения продовольствием гораздо больше бросались в глаза, чем их проповеди и хвалы, время от времени произносимые по случаю храмовых служб. В Халдее, напротив, система правления никоим образом не была необычайной, но главным фактором в жизни была именно религия, ибо ни одно предприятие какого бы то ни было сорта не начиналось без особого к ней обращения. Фактически, религия проникала в жизнь народа и преобладала в ней в степени, которая может сравниться лишь с той, в какой она управляет жизнью брахманов Индии. | Perhaps there could hardly be a greater contrast between any two countries than we find between Peru and Babylonia. In the former the remarkable system of government was the most prominent feature, and religion formed a comparatively small part of the life of the people-- indeed, the civil functions of the priests as educators, as doctors, and as agents in the vast scheme of provision for old age, loom much more largely in the mind' s eye than their occasional work of praise or preaching in connection with the temple services. In Chaldaea, on the other hand, the system of government was in no way exceptional; the chief factor of life there was emphatically religion, for no undertaking of any sort was ever begun without special reference to it. Indeed, the religion of the people permeated and dominated their life to an extent equalled perhaps only among the Brahmanas of India. |
| Вспомним, что у перуанцев культ состоял в простой, но исключительно красивой форме поклонения Солнцу, или, скорее, духу Солнца; догматы их религии был ясными и немногочисленными, а главной чертой её был всепроникающий дух радости. В Халдее вера была более суровой и мистической, а ритуалы были более сложными. Там почитали не только Солнце, но весь сонм небес, и фактически религия была чрезвычайно сложной схемой поклонения великим звёздным ангелам, причём в качестве практического руководства к повседневной жизни в неё входила тщательно разработанная система астрологии. | It will be remembered that among the Peruvians the religious cult was a simple but extremely beautiful form of Sun-worship, or rather worship of the Spirit of the Sun; its tenets were few and clear, and its chief characteristic was its all-pervading spirit of joyousness. In Chaldaea the faith was sterner and more mystical, and the ritual far more complicated. It was not the Sun alone that was reverenced there, but all the Host of Heaven, and the religion was in fact an exceedingly elaborate scheme of worship of the great Star-Angels, including within it, as a practical guide to daily life, a comprehensive and carefully worked-out system of Astrology. |
| Давайте пока что отложим описание их великолепных храмов и пышных ритуалов, и рассмотрим сначала отношение этой странной религии к жизни людей. Чтобы понять её эффект, мы должны попытаться понять их взгляд на астрологию, и я думаю, что мы найдём его в целом выражением здравого смысла, и он дал бы большие преимущества, будь он принят профессорами этого искусства наших дней. | Let us postpone for the moment the description of their magnificent temples and their gorgeous ritual, and consider first the relation of this strange religion to the life of the people. To understand its effect we must try to comprehend their view of Astrology, and I think we shall find it on the whole an eminently common-sense view-- one which might be adopted with great advantage by professors of the art at the present day. |
| Конечно же, в ранний период, о котором мы говорим, никто из жрецов или наставников, да и насколько мы могли видеть, даже самый невежественный из простого народа не придерживался того взгляда, что сами физические планеты могут влиять на дела людей. Тщательно разработанная математическая теория жрецов, вероятно, была передана им по непрерывной линии традиции от ранних учителей, обладавших непосредственным знанием великих фактов природы, полученным на собственном опыте. Общее представление об их схеме будет нетрудно передать, однако построить какую-либо математическую фигуру, соответствующую требованиям их теории во всех подробностях, в наших трёх измерениях представляется невозможным — по крайней мере при наших нынешних знаниях. | The idea that it is possible for the physical planets themselves to have any influence over human affairs was of course never held by any of the priests or teachers, nor even, so far as we can see, by the most ignorant of the common people at the early period of which we are now speaking. The theory given to the priests was an exceedingly elaborate mathematical one, probably handed down to them through an unbroken line of tradition from earlier teachers, who had direct and first-hand knowledge of the great facts of nature. The broad idea of their scheme is not difficult to grasp, but it seems impossible in our three dimensions to construct any mathematical figure which will satisfy the requirements of their hypothesis in all its details-- at least with the knowledge at present at our disposal. |
| Всю Солнечную Систему, во всей своей огромной сложности, они считали просто одним великим существом, а все её части — его частными выражениями. Все его физические составляющие — Солнце с его удивительной короной, все планеты с их спутниками, их океанами, атмосферами и окружающими их различными эфирами — все они вместе составляли его физическое тело, его выражение на физическом плане. Таким же образом совокупность их астральных миров (не только астральные сферы, принадлежащие к физическим планетам, но и чисто астральные планеты всех цепей — такие, например, как планеты B и F нашей цепи) составляла его астральное тело, а совокупность ментальных миров — его ментальное тело, тот проводник, через который оно проявлялось на ментальном плане. | The entire solar system, then, in all its vast complexity, was regarded as simply one great Being, and all its parts as partial expressions of Him. All its physical constituents-- the sun with his wonderful corona, all the planets with their satellites, their oceans, their atmospheres, and the various ethers surrounding them-- all these collectively made up His physical body, the expression of Him on the physical plane. In the same way the collective astral worlds (not only the astral spheres belonging to these physical planets, but also the purely astral planets of all the chains of the system-- such, for example, as planets B and F of our own Chain) made up His astral body, and the collective worlds of the mental plane were His mental body-- the vehicle through which He manifested Himself upon that particular plane. |
| Пока что идея ясна, и она очень близка к тому, чему учили и нас касательно великого Логоса нашей системы. Теперь допустим, что в этих его "телах" на различных их уровнях есть определённые различные классы или типы материи, достаточно равномерно распределённые по всей системе. Эти типы не соответствуют обычному нашему разделению на подпланы, которое производится согласно степени плотности материи, так что, например, в физическом мире мы имеем твёрдое, жидкое, газообразное и эфирные состояния материи. Напротив, это совсем иной способ подразделения, при котором в каждом из типов содержится материя всех этих состояний, так что если мы обозначим каждый из этих типов числами, то получим твёрдую, жидкую и газообразную материю первого типа, твёрдую, жидкую и газообразную материю второго типа и так далее. | So far the idea is clear, and corresponds closely with what we have ourselves been taught with regard to the great L OGOS of our system.1 (¹ Indeed, we may say at once that the Chaldaean theory upon these s ubjects was practically that which is held by many Theosophists at the present day. Mr. C. W. Leadbeater, in A Textbook of Theosophy and The Hidden Side of Things, has made, as the result of his own investigations, a statement on p lanetary influences which is to all intents and purposes identical with the belief held thousands of years ago (as the result of similar investigations) by th e Chaldaean priests.) Now let it be supposed that in these ` bodies' of His at their various levels there are certain different classes or types of matter fairly equally distributed over the whole system. These types do not at all correspond to our usual division into sub-planes-- a division which is made according to the degree of density of the matter, so that in the physical world, for example, we get the solid, liquid, gaseous and etheric conditions of matter. On the contrary, they constitute a totally distinct series of cross-divisions, each containing matter in all these different conditions, so that if we denote the various types by numbers, we should have solid, liquid, and gaseous matter of the first type, solid, liquid, and gaseous matter of the second type, and so on all the way through. |
| Так происходит на всех уровнях, но для ясности давайте пока что ограничим наши размышления одним. Пожалуй, легче всего эту идею будет проследить в отношении астрального плана. Часто объяснялось, что в астральном теле человека можно найти материи, принадлежащии к каждому из подпланов, и пропорция между более плотными и тонкими её видами показывает, насколько это тело способно откликаться на более грубые или утончённые виды желаний, таким образом в некоторой мере являясь индикатором уровня, до которого развился человек. Подобно этому, в каждом астральном теле есть материя и всех этих типов, или перпендикулярных подразделений, но в данном случае пропорция между ними показывает темперамент человека — возбудимый он или спокойный, сангвиник он или флегматик, терпеливый или раздражительный и так далее. | This is the case at all levels, but for the sake of clearness let us for the moment confine our thought to one level only. Perhaps the idea is easiest to follow with regard to the astral. It has often been explained that in the astral body of a man matter belonging to each of the sub-planes is to be found, and that the proportion between the denser and the finer kinds shows how far that body is capable of responding to coarser or more refined desires, and so is to some extent an indication of the degree to which he has evolved himself. Similarly in every astral body there is matter of each of these types or cross-divisions, and in this case the proportion between them shows the disposition of the man-- whether he is excitable or serene, sanguine or phlegmatic, patient or irritable, and so on. |
| Халдейская теория заключалась в том, что каждый из этих типов материи в астральном теле логоса, а конкретно — масса элементальной сущности, функционирующая через тот или иной тип, является в некотором роде отдельным проводником, почти что отдельным существом, имеющим свои особые сродства и способным вибрировать, откликаясь на влияния, которые, возможно, и не вызвали бы отклика у других типов. Эти типы различны между собой из-за того, что составляющая их материя первоначально изошла через разные центры логоса, так что материя каждого типа всё ещё находится в самой близкой симпатии с тем центром, к которому она принадлежит, и малейшее изменение любого рода в состоянии этого центра сразу же отражается тем или иным образом во всей материи соответствующего типа. | Now the Chaldaean theory was that each of these types of matter in the astral body of the LOGOS, and in particular the mass of elemental essence functioning through each type, is to some extent a separate vehicle-- almost a separate entity-- having its own special affinities, and capable of vibrating under influences which might probably evoke no response from the other types. The types differ among themselves, because the matter composing them originally came forth through different centres of the LOGOS, and the matter of each type is still in the closest sympathy with the centre to which it belongs, so that the slightest alteration of any kind in the condition of that centre is instantly reflected in some way or other in all the matter of the corresponding type. |
| Поскольку в каждом человеке есть материя всех этих типов, то очевидно, что всякое действие любого из этих центров и любое изменение в них должно в той или иной мере повлиять на всех существ в системе, причём степень, в которой тот или иной человек подвергнется этому воздействию, зависит от пропорции, в которой присутствует в его астральном теле тот тип материи, который подвергается влиянию. Так что мы обнаруживаем различные типы людей, точно так же, как и материи, и в силу их конституции, а именно — строения их астральных тел, некоторые их них оказываются более подвержены одним влияниям, а некоторые — другим. | Since every man has within himself matter of all these types, it is obvious that any modification in, or action of, any one of these great centres must to some degree affect all beings in the system, and the extent to which any particular person is so affected depends upon the proportion of the type of matter influenced which he happens to have in his astral body. That is to say, we find different types of men as well as of matter, and by reason of their constitution, by the very composition of their astral bodies, some of them are more susceptible to one influence, some to another. |
| Вся Солнечная Система, если смотреть на неё с достаточно высокого плана, выглядит состоящей из этих великих центров, каждый из которых окружён огромной сферой влияния, указывающей пределы, в которых изливающаяся через него сила особенно активна. У каждого из этих центров имеется нечто вроде своих собственных упорядоченных периодических изменений, возможно, на бесконечно более высоком уровне соответствующих биениям человеческого сердца. Но поскольку период некоторых из этих изменений гораздо быстрее, чем период других, это даёт любопытный и сложный набор эффектов, и было замечено, что движение физических планет и положение их относительно друг друга даёт ключ к расположению этих великих сфер в любой момент. В Халдее считали, что при постепенном сгущении первоначального светящегося тумана, из которого образовалась наша система, местоположение физических планет определялось образованием вихрей в определённых точках пересечения этих сфер друг с другом и данной плоскостью. | The whole solar system, when looked at from a sufficiently high plane, is seen to consist of these great centres, each surrounded by an enormous sphere of influence, indicating the limits within which the force which pours out through it is especially active. Each of these centres has a sort of orderly periodic change or motion of its own, corresponding perhaps on some infinitely higher level to the regular beating of the physical human heart. But since some of these periodic changes are much more rapid than others, a curious and complicated series of effects is produced, and it has been observed that the movement of the physical planets in their relation to one another furnishes a clue to the arrangement of these great spheres at any given moment. In Chaldaea it was held that, in the gradual condensation of the original glowing nebula from which the system was formed, the location of the physical planets was determined by the formation of vortices at certain points of intersection of these spheres with one another and with a given plane. |
| Влияния, принадлежащие этим сферам, широко варьируются по качеству, и один из способов, которыми проявляется эта разница, является их воздействие на элементальную сущность в человеке и вокруг него. Однако следует всегда помнить, что существование такого влияния предполагается на всех планах, а не только на астральном, хотя сейчас ради простоты мы ограничиваемся именно им. У этих влияний могут и должны быть другие, и более важные линии воздействия, чем известно нам сейчас, но по меньшей мере то, что каждая сфера оказывает свой особый эффект на многообразные разновидности элементальной сущности, не может не обратить на себя внимание наблюдателя. | The influences belonging to these spheres differ widely in quality, and one way in which this difference shows itself is in their action upon the elemental essence both in man and around him. Be it ever remembered that this influence was supposed to be exerted on all planes, not only upon the astral, though we are just now confining our attention to that for simplicity' s sake. The influences may have, and indeed must have, other and more important lines of action not at present known to us; but this at least forces itself upon the notice of the observer, that each such sphere produces its own special effect upon the manifold varieties of the elemental essence. |
| Одно, например, значительно стимулирует активность и жизненность тех видов сущности, которые относятся к центру, из которого оно пришло, в то же время по всей видимости сдерживая активность других или управляя ею; влияние же другого на свои собственные виды сущности может быть очень сильным, при этом нисколько не действуя на другие виды. Есть всевозможные виды сочетаний и видоизменений, при которых действие одного из влияний может быть усилено или почти нейтрализовано присутствием другого. | One, for example, greatly stimulates the activity and vitality of those kinds of essence which especially appertain to the centre through which it came, while apparently checking and controlling others; the influence of another sphere is strong over quite a different set of essences, which belong to its centre, while apparently not affecting the previous set in the least. There are all sorts of combinations and permutations of these influences, the action of one of them being in some cases greatly intensified, and in others almost neutralised, by the presence of another. |
| Здесь неизбежно зададут вопрос — не были ли халдейские жрецы фаталистами, и не считали ли они, открыв, какой точно эффект оказывают эти влияния на разные типы людей, что эти результаты неизбежны и человеческая воля не в силах им сопротивляться? Их ответ на последний вопрос решительно утверждал, что эти влияния ни в малейшей степени не имеют власти над волей человека; всё, что они могут сделать — это в некоторых случаях облегчить, а в некоторых — затруднить действие воли в некоторых направлениях. Но поскольку астральное и ментальное тела человека состоят практически из той живой материи, которую мы называем элементальной сущностью, то всякое необычное возбуждение любого из её типов, или внезапное увеличение её активности, несомненно может в некоторой мере повлиять на его эмоции или ум, или на то и другое. Очевидно также, что эти влияния воздействуют по-разному на разных людей — по причине отличия разновидностей сущности, входящих в их состав. | It will inevitably be asked here whether our Chaldaean priests were fatalists-- whether having discovered and calculated the exact effect of these influences on the various types of human beings, they believed that these results were inevitable, and that man' s will was powerless to resist them. Their answer to this latter question was always most emphatic: the influences have certainly no power to dominate man' s will in the slightest degree; all they can do is in some cases to make it easier, or more difficult, for that will to act along certain lines. Since the astral and mental bodies of man are practically composed of this living and vivified matter which we now call elemental essence, any unusual excitation of any of the classes of that essence, or a sudden increase in its activity, must undoubtedly affect to some extent either his emotions or his mind, or both; and it is also obvious that these influences must work differently on different men, because of the varieties of essence entering into their composition. |
| Однако самым ясным образом заявлялось, что человек ни в коем случае не может быть сбит ими с избранного им направления действий без ведома его воли, хотя очевидно, что они могут помочь или помешать ему в предпринимаемых им усилиях. Жрецы учили, что человеку по-настоящему сильному почти нет нужды беспокоиться о том, когда какие влияния господствуют, но всем заурядным людям обычно стоит знать, в какой момент какую силу можно будет применить с наибольшим преимуществом. | But it was most clearly stated that in no case can a man be swept away by them into any course of action without the consent of his will, though he may evidently be helped or hindered by them in any effort that he chances to be making. The priests taught that the really strong man has little need to trouble himself as to the influences which happen to be in the ascendant, but that for all ordinary people it is usually worth while to know at what moment this or that force can most advantageously be applied. |
| Они тщательно разъясняли, что сами по себе эти влияния являются не в большей мере добрыми или злыми, чем любые другие силы природы, как сказали бы мы теперь — подобно тому, как электричество или любая другая великая сила может нам помогать или вредить соответственно тому, какое ей даётся применение. И точно так же, как некоторые эксперименты скорее будут успешными, если предпринимаются, когда воздух сильно заряжен электричеством, тогда как другие в этих условиях скорее всего не удадутся, так, говорили они, и усилия, требующие применения сил нашей умственной и эмоциональной природы, с большей или меньшей лёгкостью достигнут своей цели соответственно влияниям, преобладающим во время их совершения. | They explained carefully that the influences are in themselves no more good or evil than any other of the forces of nature, as we should say now; like electricity or any other great natural force they may be helpful or hurtful, according to the use that is made of them. And just as we should say that certain experiments are more likely to be successful if undertaken when the air is heavily charged with electricity, while certain others under such conditions would most probably fail, so they said that an effort involving the use of the forces of our mental or emotional nature will more or less readily achieve its object according to the influences which predominate when it is made. |
| Потому всегда понималось, что человек железной решимости или изучающий истинный оккультизм мог отбросить эти факторы как пренебрежимо малые, но поскольку большинство представителей человечества всё ещё позволяют себе быть беспомощными игрушками сил желания и пока не развили ничего достойного называться собственной волей, считалось, что их слабость позволяет этим влияниям обрести ту важность, на которую они сами по себе и не претендовали. | It was always understood, therefore, that these factors might be put aside as une quantité négligeable by the man of iron determination or the student of real Occultism; but since the majority of the human race still allow themselves to be the helpless sport of the forces of desire, and have not yet developed anything worth calling a will of their own, it was considered that their feebleness permitted these influences to assume an importance to which they had intrinsically no claim. |
| Факт воздействия какого-либо влияния никогда не означает неизбежности того или иного события, но делает его более вероятным. Например, в результате того, что в современной астрологии называется влиянием Марса, в астральной сущности устанавливаются определённые вибрации, склоняющие к страсти. Потому вполне можно предсказать, что человек, по природе склонный к чувственности и страстности при особо усиленном воздействии этих влияний, вероятно, совершит какое-нибудь преступление связанное с чувственностью и страстью. Он ни в малейшей степени не будет к этому принуждён, но просто наступит состояние, при котором ему станет гораздо труднее сохранять равновесие. Ведь воздействие, которому он подвергнется, будет двоякого характера — не только сущность внутри него будет побуждена к большей активности, но и соответствующая материя плана снаружи тоже ускорится, что опять же подействует на него. | The fact of a particular influence being in operation can never make it necessary that an event should occur, but it makes it more likely to occur. For instance, by means of what is called in modern Astrology a Martian influence, certain vibrations of the astral essence are set up which tend in the direction of passion. So it might safely be predicted of a man who had by nature tendencies of a passionate and sensual nature, that when that influence is prominently in action he will probably commit some crime connected with passion or sensuality; not in the least that he is forced into such crime, but only that a condition comes into existence in which it is more difficult for him to maintain his balance. For the action upon him is of a double character; not only is the essence within him stirred into greater activity, but the corresponding matter of the plane outside is also quickened, and that again reacts upon him. |
| Часто приводился пример того, как определённая разновидность влияния иногда может вызвать такое положение дел, когда заметно усиливаются все виды нервного возбуждения, вследствие чего повсюду возникает общее чувство раздражительности. При таких обстоятельствах гораздо чаще, чем обычно, возникают споры, даже по самым пустячным поводам, и большое количество людей, которые всегда были на грани потери самообладания, полностью теряют над собой контроль при малейшей провокации. | An example frequently given was that a certain variety of influence may occasionally bring about a condition of affairs in which all forms of nervous excitement are considerably intensified, and there is consequently a general sense of irritability abroad. Under such circumstances disputes arise far more readily than usual, even on the most trifling pretexts, and the large number of people who are always on the verge of losing their temper relinquish all control of themselves on even less than ordinary provocation. |
| Также говорилось, что иногда может случиться, что такие влияния, попадая на почву затаённого недовольства или невежественной зависти, могут раздуть их до народного бунта, из которого могут последовать масштабные бедствия. Очевидно, это предупреждение, данное тысячи лет назад, вовсе нелишне и сейчас, ибо именно под этой причине в 1870 году парижане носились по улицам с криками "на Берлин!", и именно так много раз возникал дьявольский призыв "дин! дин!", так легко возбуждавший бешеный фанатизм нецивилизованной исламской толпы. | It might even sometimes happen, it was said, that such influences, playing on the smouldering discontent of ignorant jealousy, might fan it into an outburst of popular frenzy from which widespread disaster might ensue. Apparently the warning given thousands of years ago is no less necessary now; for it was just in this way that the Parisians in 1870 were moved to rush about the streets crying “A Berlin!” and just so also has arisen many a time the fiendish yell of “Din! din!” which so easily arouses the mad fanaticism of an uncivilised Muhammadan crowd. |
| Потому астрология этих халдейских жрецов занималась в основном вычислением положений и воздействий этих сфер влияния, так что главной её функцией скорее было установление распорядка жизни, а не предсказание будущего. Во всяком случае её предсказания носили характер указания тенденций, а не точных событий, тогда как астрология нашего времени, похоже, посвящает себя в значительной мере именно последнему. | The Astrology of these Chaldaean priests therefore devoted itself chiefly to the calculation of the position and action of these spheres of influence, so that its principal function was rather to form a rule of life than to predict the future; or at least such predictions as it gave were rather of tendencies than of special events, while the Astrology of our own day appears to devote itself largely to the latter line of prophecy. |
| Тем не менее, не может быть сомнений, что древние халдеи были правы в том, что человеческая воля в силах изменить судьбу, назначенную ему его кармой. Карма может забросить человека в определённое окружение или подставить его под те или иные влияния, но она никогда не может заставить его совершить преступление, хотя и может поставить его в такое положение, что с его стороны потребуется большая решимость, чтобы этого преступления избежать. Потому нам представляется, что в силах астрологии — предупреждать человека об обстоятельствах, в которых он окажется в то или иное время, но всякое предсказание его действий при этих обстоятельствах теоретически может основываться лишь на вероятности, — хотя мы и вполне признаём, что в случае заурядного и безвольного человека из толпы эта вероятность становится определённостью. | There can be no doubt, however, that the Chaldaeans were right in affirming the power of a man' s will to modify the destiny marked out for him by his karma. Karma may throw a man into certain surroundings or bring him under certain influences, but it can never force him to commit a crime, though it may so place him that it requires great determination on his part to avoid that crime. Therefore it seems to us that what Astrology could do, then or now, is to warn the man of the circumstances under which at such and such a time he would find himself; but any definite prophecy of his action under those circumstances can, theoretically, only be based upon probabilities-- even though we fully recognise how nearly those probabilities become certainties in the case of the ordinary will-less man in the street. |
| Вычисления этих древних жрецов позволяли им составить нечто вроде официального календаря на каждый год, которым в значительной мере регулировалась вся жизнь народа. Они решали, в какое время наиболее безопасно можно проводить все сельскохозяйственные работы и указывали подходящие моменты для разведения животных и растений. Они были не только наставниками народа, но и врачами, и точно знали, при каком сочетании влияний различные лекарства можно было применять с наибольшей эффективностью. | The calculations of these priests of the old time enabled them to draw up a sort of official almanac each year, by which the whole life of the race was largely regulated. They decided the times at which all agricultural operations could most safely be undertaken; they proclaimed the fit moment for arranging the breeding of animals and plants. They were the doctors as well as the teachers of the race, and they knew exactly under what collocation of influences their various remedies could be most efficiently administered. |
| Своих последователей они делили на классы по признаку, которые теперь бы мы назвали управляющими планетами, и их календарь был полон предупреждений, адресованных разным классам, например: "в седьмой день поклоняющиеся Марсу должны особенно остерегаться беспричинного раздражения", или "с двенадцатого по пятнадцатый день существует необычайная опасность опрометчивости в любовных делах, особенно для поклоняющихся Венере", и так далее. И в том, что эти предостережения оказывались очень полезными для масс народа, мы не можем сомневаться, какой бы странной ни казалась эта разработанная система предосторожностей против малейших случайностей в наши дни. | They divided their followers into classes, assigning each to what would now be called his ruling planet, and their calendar was full of warnings addressed to these different classes; as, for example: “On the seventh day, those who worship Mars should be especially on the watch against causeless irritation”; or: “From the twelfth to the fifteenth days there is unusual danger of rashness in matters connected with the affections, especially for the worshippers of Venus,” and so on. That these warnings were of great use to the bulk of their people we cannot doubt, strange as such an elaborate system of provision against minor contingencies may appear to some of us at the present day. |
| Из этого своеобразного деления людей на типы соответственно планетам, указывавшим положение центра влияния, которому они были легче всего подвержены, происходило столь же любопытное устройство как публичных храмовых служб, так и личного поклонения верующих. Определённые часы дня для молитвы, определяемые по видимому движению Солнца, соблюдались одинаково всеми; на восходе, в полдень и на закате жрецами в храмах распевались определённые стихи или гимны, и более религиозные люди взяли себе за правило регулярно присутствовать на этих коротких службах, тогда как те, кому не было удобно на них присутствовать, соблюдали эти часы, читая несколько благочестивых фраз восхваления и молитвы. | From this peculiar division of the people into types, according to the planets which indicated the position of the centre of influence to which they were most readily susceptible, there arose an equally curious arrangement both of the public temple services and of the private devotions of the worshippers. Certain daily hours of prayer, regulated by the apparent movements of the sun, were observed by all alike; at sunrise, noon, and sunset, certain anthems or verses were chanted by the priests at the temples, and the more religious of the people made a point of being regularly present at these short services, while those who could not conveniently attend them nevertheless observed each of these hours by the recitation of a few pious phrases of praise and prayer. |
| Но, совершенно отдельно от этих обрядов, которые, похоже, были общими для всех, у каждого были свои собственные молитвы, возносимые тому божеству, с которым он был связан от рождения, а время для них постоянно изменялось соответственно с движением его планеты. Момент прохождения ею меридиана по всей видимости считался самым благоприятным, а следующими по степени благоприятности считались несколько минут, следующих сразу за её восходом или непосредственно предшествовавших её заходу. Однако, к ней можно было обращаться в любое время, когда она над горизонтом, и даже после захода её за горизонт божество планеты не было всецело вне досягаемости, хотя в этом случае к нему обращались только в случае какой-нибудь чрезвычайной ситуации, и весь церемониал был совершенно иным. | But, quite apart from these observances, which seem to have been common to all, each person had his own special prayers to offer to the particular Deity to whom by birth he was attached; and the proper time for them varied constantly with the motion of his planet. The moment at which it crossed the meridian appears to have been considered the most favourable of all, and next to that the few minutes immediately after its rising or immediately before its setting. It might, however, be invoked at any time while above the horizon; and even while below it the Deity of the planet was not entirely out of reach, though in this case he was addressed only in some great emergency, and the whole ceremonial employed was entirely different. |
| Жрецами составлялись особые календари для последователей каждого из этих планетных божеств, где содержались все подробности, касающиеся подходящих часов для молитвы и стихов, которые должны были в них читаться. Они были чем-то вроде периодических молитвенников, выпускавшихся для каждой планеты, и все, кто был связан с определённой планетой, старались раздобыть себе копии соответствующего календаря. Фактически, это было нечто гораздо больше, чем просто расписания, напоминавшие о часах молитвы; они готовились в особых астрологических условиях — каждый под влиянием своего собственного божества, и считались обладающими свойствами талисманов, так что каждый последователь той или иной планеты всегда имел с собой самый свежий календарь для неё. | The special calendars prepared by the priests for the worshippers of each of these planetary Deities contained full particulars as to the proper hours of prayer and the appropriate verses to be recited at each. What might be described as a kind of periodical prayer-book was issued for each planet, and all those who were attached to that planet were careful to provide themselves with copies of it. Indeed, these calendars were something much more than mere reminders as to hours of prayer; they were prepared under special stellar conditions (each under the influence of its own Deity) and were supposed to have various talismanic properties, so that the devotee of any particular planet always carried its latest calendar about with him. |
| Из этого следовало, что у религиозных людей древней Халдеи не было регулярных часов молитвы и поклонения каждый день, как это практикуют сейчас — вместо этого время для медитации и религиозных упражнений было скользящим и иногда могло приходиться на утро, иногда — на полдень, иногда — на вечер, и даже на полночь. Но когда бы оно ни наступало, его не пропускали, и как бы неудобно ни вклинивался этот час в дела человека, его удовольствия или его отдых, если он упускал возможность воспользоваться этим преимуществом, это считалось серьёзным уклонением от исполнения долга. Насколько мы могли видеть, ни у кого и мысли не было, что дух планеты мог каким-либо образом прогневаться, если этими часами пренебрегали, или что он вообще мог испытывать гнев; идея скорее была в том, что в эти моменты божество изливает своё благословение, и было бы не только глупо, но и неблагодарно упускать столь любезно предоставленную возможность. | It followed, therefore, that the religious man of old Chaldaea had not a regular hour of prayer or worship which was always the same, day after day, as would be the case now; but instead of this, his time for meditation and religious exercise was movable, and would occur sometimes in the morning, sometimes at noon, sometimes in the evening, or even at midnight. But whenever it came he did not fail to observe it; however awkwardly the hour might clash with his business, his pleasure or his repose, he would have regarded it as a grave lapse from duty if he had omitted to take advantage of it. So far as we can see, there was no thought in his mind that the Spirit of the planet would in any way resent it if he neglected the hour, or indeed that it was possible for such a Spirit to feel anger at all; the idea was rather that at that moment the Deity was pouring forth a blessing, and that it would be not only foolish but ungrateful to lose the opportunity so kindly offered. |
| Пока что мы коснулись лишь личной религиозной жизни людей, но у них были и большие и пышные публичные церемонии. Каждой планете соответствовало по меньшей мере два великих праздника в году, а у Солнца и Луны их было куда больше, чем два. У каждого планетного духа были храмы во всех частях страны, и по обычным случаям их последователи довольствовались посещением ближайшего; но в большие праздники, о которых мы говорим, огромные множества людей собирались на обширной равнине в окрестностях столицы, где находилась группа великолепных храмов, каждый из которых был совершенно уникален. | These, however, were only the private devotions of the people; they had great and gorgeous public ceremonies as well. Each of the planets had assigned to it at least two great feast days in the year, and the Sun and Moon appropriated considerably more than two. Each planetary Spirit had his temples in every part of the country, and on ordinary occasions his devotees contented themselves with frequent visits to the nearest; but on the greater festivals to which we have referred, enormous multitudes assembled on a vast plain in the neighbourhood of their capital city, where there was a group of magnificent temples, which were absolutely unique. |
| Эти здания сами по себе достойны внимания как отличные образцы доисторического стиля архитектуры, но больше всего интересны они тем, что их расположение, очевидно, имело целью представить расположение планет в Солнечной Системе, и поняв принцип расположения этих храмов, можно было убедиться, что составлявшие этот план обладали значительным знанием предмета. Самым великолепным и намного превосходящих всех по размеру был огромный храм Солнца, которые будет необходимо описать более подробно. Другие, воздвигнутые на постепенно увеличивающихся расстояниях от него, с первого взгляда выглядели так, будто были построены не по упорядоченному плану, а просто так, как диктовало удобство. | These buildings were in themselves worthy of attention as fine examples of a prehistoric style of architecture; but their greatest interest lay in the fact that their arrangement was evidently intended to represent that of the solar system, and that, when the principle of this arrangement was understood, it undoubtedly showed the possession by its designers of a considerable knowledge of the subject. By far the largest and the most splendid of all was the huge temple of the Sun, which it will presently be necessary to describe somewhat more in detail. The others, erected at gradually increasing distances from this, might seem at the first glance to have been built simply as convenience dictated, and not upon any orderly plan. |
| Однако, более пристальное изучение показало, что план был, и план примечательный — что не только постепенно растущие расстояния между меньшими храмами находились в определённом соотношении и несли определённый смысл, но и даже относительные размеры некоторых важных частей этих храмов не были случайными, поскольку означали соответственно размеры планет и их расстояния от Солнца. | Closer examination, however, showed that there was a plan, and a remarkable one-- that not only the gradually increasing distances of these smaller temples from the principal one had a definite ratio and a definite meaning, but even the relative dimensions of certain important parts of these fanes were not accidental, for they typified respectively the sizes of the planets and their distances from the solar orb. |
| Но всякому, кто вообще хоть что-то знает об астрономии, очевидно, что всякие попытки построить модель Солнечной Системы, соблюдая масштаб, обречены на неудачу — во всяком случае, если делать храмы таких размеров, чтобы они годились для обычного поклонения. Разница в размерах между Солнцем и самыми маленькими членами его семьи столь значительна, а расстояния между ними столь огромны, что если здания не сделать кукольными домиками, никакая страна не смогла бы вместить всю систему. | Now it is obvious to anyone who knows anything at all about astronomy that an attempt to construct to scale a model of the solar system in temples would be foredoomed to failure-- that is to say, if the temples were to be available for worship in the ordinary way. The difference in size between the Sun and the smaller members of his family is so immense, and the distances between them are so enormous, that unless the buildings were mere dolls' houses no country would be large enough to contain the entire system. |
| Как же тогда халдейские жрецы, спланировавшие этот удивительный комплекс храмов, ухитрились преодолеть эти трудности? Точно так же, как поступают иллюстраторы наших современных книг по астрономии — использовав два совершенно разных масштаба, но сохранив относительные пропорции внутри каждого из них. В этом удивительном памятнике древнего искусства нет ничего, что могло бы нам доказать, что его автор знал абсолютные размеры планет и расстояния до них, хотя конечно же он мог их знать, но в чём можно быть уверенными, так это в том, что ему прекрасно были знакомы их относительные размеры и удалённость от Солнца. Он также узнал от своих учителей или сам открыл закон Боде. Насколько дальше простирались его знания, на основании изучения этих построек остаётся только предполагать, но он точно должен был владеть некоторыми знаниями о размерах орбит планет, хотя его вычисления в некоторых отношениях отличались от принятых сейчас. | How, then, did the Chaldaean Sage who designed this marvellous group of temples contrive to conquer these difficulties? Precisely as do the illustrators of our modern books of Astronomy-- by using two entirely different scales, but preserving the relative proportions in their delineation of each. There is nothing in this wonderful monument of ancient skill to prove to us that its designer knew the absolute sizes and distances of the planets at all, though of course he may have done so; what is certain is that he was perfectly well acquainted with their relative sizes and distances. He had either been taught, or had himself discovered, Bode' s Law; how much further his knowledge went his buildings leave us to conjecture, except that he must certainly have possessed some information as to planetary magnitudes, though his computation of them differed in some ways from that now accepted. |
| Святилища, посвящённые внутренним планетам, образовывали нечто вроде неравномерного скопления под самыми стенами великого храма Солнца, тогда как храмы других членов солнечной семьи были рассыпаны по равнине со всё большими интервалами, и представитель удалённого Нептуна почти терялся вдалеке. Здания отличались по стилю, и почти нет сомнений, что у каждого видоизменения было своё особое значение, хотя во многих случаях мы и не могли его выяснить. Однако, была одна черта, являвшаяся для всех общей — у каждого из них был центральный полусферический купол, который, очевидно, имел особое отношение к тому небесному телу, которое он представлял. | The shrines devoted to the inner planets made a sort of irregular cluster which seemed quite close under the walls of the great Sun-Temple, while those of the giant outer members of the solar family were dotted at ever-increasing intervals over the plain, until the representative of far-away Neptune was almost lost in the distance. The buildings differed in design, and there is little doubt that every variation had its special significance, even though in many cases we were unable to discern it. There was, however, one feature which all shared; each of them possessed a central hemispherical dome, which was evidently intended to bear a special relation to the orb which it typified. |
| Все эти полусферы были ярко окрашены теми цветами, которые халдейская традиция связывала с той или иной планетой. Принцип, по которому были выбраны эти цвета, далеко не ясен, но мы вернёмся к этим цветам позже, когда будем описывать великие праздничные службы. Купола вовсе не всегда сохраняли те же пропорции к размерам храмов, но их относительные размеры точно соответствовали диаметрам планет, которые они символизировали. Что касается Меркурия, Венеры, Луны и Марса, халдейские вычисления этих размеров точно совпадали с нашими собственными, но купола для Юпитера, Сатурна, Урана и Нептуна, хотя и были значительно больше, чем у внутренней группы, всё же были явно меньше, чем должны были быть согласно нашим расчётам, если были бы построены в том же масштабе. | All these hemispheres were brilliantly coloured, each bearing the hues which Chaldaean tradition associated with its particular planet. The principle upon which these colours were selected is far from clear, but we shall have to return to them later when we examine the great festival services. These domes by no means always bore the same relation to the dimensions of their respective temples, but when compared one with another they were found to correspond closely to the sizes of the planets which they symbolised. With regard to Mercury, Venus, the Moon, and Mars, the Chaldaean measurements of relative size corresponded precisely with our own; but Jupiter, Saturn, Uranus, and Neptune, though immensely larger than the inner group, were yet decidedly smaller than they would have been if constructed on the same scale according to our received calculations. |
| Возможно, причиной этому применение для этих огромных шаров другого стандарта, но гораздо более вероятным кажется, что халдейские пропорции были верны, а современные астрономы значительно переоценили размеры внешних планет. Пока лишь установлено, что в случае Юпитер и Сатурн наблюдаемая нами поверхность — это лишь край обширного и плотного облачного покрова, а не поверхность самой планеты, и если это так, то халдейское представление этих планет должно быть столь же точно, как и в остальных частях их схемы. Другой аргумент в пользу такого предположения состоит в необычайно низкой плотности, обычно приписываемой этим планетам нашими астрономами, которая не согласуется с плотностью планет, более доступных для нашего наблюдения. | This may have been due to the use of a different standard for these huge globes, but it seems to us far more probable that the Chaldaean proportions were correct, and that in modern astronomy we have considerably over-estimated the size of the outer planets. It is all but established now that the surface which we see in the case of Jupiter or Saturn is that of a deep, dense cloud-envelope, and not the body of the planet at all; and if that be so, the Chaldaean representation of these globes is as accurate as the rest of their scheme. Another point in favour of such a suggestion is that, if it were accepted, the extraordinarily low density commonly assigned by our astronomers to the outer planets would be brought more nearly into agreement with that of the other worlds within our ken. |
| Несколько любопытных подробностей, будучи взяты вместе, показали нам, что тот, кто планировал эти прекрасные храмы, должно быть обладал основательным знанием Солнечной Системы. Вулкан, планета, орбита которой находится внутри орбиты Меркурий, был представлен должным образом, а то место, которое в этой схеме должна была занимать Земля, было занято храмом Луны — он был большим, но венчавшее его полушарие было непропорционально маленьким, будучи выполнено в том же масштабе, что и все остальные. Вблизи этого храма возвышался отдельный купол из чёрного мрамора, поддерживаемый колоннами, который, судя по его размеру, очевидно, должен был олицетворять Землю, но при нём не было никакого святилища. | A number of curious details combined to prove to us the thorough comprehension of the system which must have been possessed by the designer of these beautiful shrines. Vulcan, the intra-Mercurial planet, was duly represented, and the place in the scheme where our earth should have come in was occupied by the temple of the Moon-- a large one, though the hemisphere which crowned it seemed disproportionately small, being constructed exactly to the same scale as the rest. Close by this Moon-temple there arose an isolated dome of black marble supported by pillars, which from its size was evidently intended to typify the Earth, but there was no shrine of any kind attached to it. |
| В пространстве между Марсом и Юпитером (вычисленном совершенно точно) не было храма, но находилось несколько колонн, каждая из которых венчалась крохотным куполом обычной полусферической формы; как мы предположили, они должны были представлять астероиды. У каждой планеты, имевшей спутники, они были тщательно обозначены второстепенными куполами соответствующих пропорций, окружавшими главный купол, и также ясно были показаны кольца Сатурна. | In the space (quite correctly calculated) between Mars and Jupiter there appeared no temple, but a number of columns, each ending in a tiny dome of the usual hemispherical shape; these we presumed to be intended to represent the asteroids. Every planet which possesses satellites had them carefully indicated by properly proportioned subsidiary domes arranged round the primary, and Saturn' s rings were also clearly shown. |
| По главным праздникам той или иной планеты все последователи соответствующего божества (или как бы мы сказали сейчас, люди, родившиеся под этой планетой) надевали поверх или вместо своих обычных одежд мантии или ризы того цвета, который был посвящён этой планете. Цвета эти были чрезвычайно яркими, а материал блестел, подобно атласу, так что эффект обычно получался поразительным, особенно когда под основным цветом был другой оттенок, как в так называемом переливающемся шёлке. Список этих цветов может оказаться интересным, хотя, как мы ранее заметили, причины, определившие их выбор, не всегда очевидны. | On the principal festivals of any of the planets, all the votaries of the corresponding Deities (as we should say now, the people born under those planets) wore over or in place of their ordinary dress a mantle or cope of the colour considered sacred to the planet. These colours were all exceedingly brilliant, and the material worn had a sort of sheen like satin, so that the effect was usually striking, especially as many of the colours had another tint underlying them, as in what is called shot silk. A list of these colours will be of interest, although, as we have before remarked, the reason which dictated their choice is not always obvious. |
| Платье последователей Солнца было из красивого тонкого шёлкового материала, в который были вплетены золотые нити, так что это одеяние выглядело по-настоящему золотым. Но золотая ткань, знакомая нам теперь, толстая и негнущаяся, тогда как та ткань была столь гибкой, что её можно было сложить, как муслин. | The dress worn by the followers of the Sun was a beautifully delicate silken material, all interwoven with gold threads, so that it appeared a veritable cloth of gold. But cloth of gold, as we know it now, is of a thick, unbending texture, whereas this fabric was so flexible that it could be folded like muslin. |
| Цвет Вулкана был характерным цветом пламени, ярким и эффектным — вероятно, символизируя крайнюю близость Вулкан у Солнцу и огненные физические условия, которые должны на нём иметь место. | Vulcan' s hue was flame-colour, striking, gorgeous, and distinctive-- possibly typical of the extreme propinquity of Vulcan to the Sun, and the fiery physical conditions that must obtain there. |
| Меркурий символизировался ярким оранжевым оттенком, переливающимся с лимонным — эти оттенки нередко можно было заметить в аурах его последователей, как и в их облачениях, но хотя в некоторых случаях преобладающий в ауре цвет казался возможным объяснением выбора цвета планеты, были и другие случаи, к которым этот принцип вряд ли можно было применить. | Mercury was symbolised by a brilliant orange hue, shot with lemon-colour-- shades not infrequently to be seen in the auras of his adherents as well as in their vestments; but though in some cases the predominant auric colours seem a possible explanation of these selections, there are others to which this would hardly apply. |
| Приверженцы Венеры одевались в красивый и чистый небесно-голубой, под которым был светло-зелёный, что в целом давало переливчатый эффект, когда одетый так человек двигался. | The votaries of Venus appeared in a lovely pure sky-blue, with an underlying thread of light green, which gave to the whole a quivering iridescent effect when the wearer moved. |
| Одеяния Луны были, естественно, из белого материала, но в него были вплетены серебряные нити, так что его практически можно было назвать серебряной тканью, так же как одеяния Солнца были тканью золотой. Однако при некоторых типах освещения эти лунные одеяния демонстрировали красивые бледно-фиолетовые оттенки, что значительно улучшало производимый эффект. | The garments of the Moon were naturally of white material, but so interwoven with threads of silver that practically it might be called cloth of silver, as the Sun' s was cloth of gold. Yet in certain lights this Moon-robe showed beautiful pale violet shades, which much enhanced its effect. |
| Марс достаточно уместно облачал своих приверженцев в великолепные ярко-алые одеяния, но под этим цветом был сильный малиновый оттенок, практически занимая его место при наблюдении с некоторых точек. Этот цвет совершенно невозможно было спутать с цветами Вулкана и Меркурия — он совершенно от них отличался. Он мог быть избран как по причине цвета ауры, так и по красноватому оттенку самой физической планеты. | Mars appropriately enough clothed his followers in a splendid brilliant scarlet, but with a strong crimson shade underlying it, and practically taking its place when seen from certain aspects. This colour was quite unmistakable, and totally distinct from those of Vulcan or Mercury. It may have been suggested either by auric appearances or by the ruddy hue of the physical planet. |
| Юпитер облачал своих детей в замечательный блестящий сине-фиолетовый материал, испещрённый крохотными серебряными крапинками. Причину этого объяснить нелегко, если опять не приписать это ассоциации с цветами ауры. | Jupiter robed his children in a wonderful gleaming blue-violet material, dappled all over with tiny silvery specks. It is not easy to assign any reason for this, unless indeed it may again be attributed to auric associations. |
| Приверженцы Сатурна одевались в ясный зелёный цвет, подобный иногда появляющемуся при закате солнца, а под ним были жемчужно-серые оттенки, тогда как родившиеся под Ураном носили великолепный глубокий голубой — непередаваемый цвет Южной Атлантики, незнакомый никому, кроме тех, кому приходилось его видеть. Одежды, соответствующие Нептуну, были наименее заметными их всех, поскольку это был простой тёмно-синий цвет, хотя при ярком освещении он тоже приобретал неожиданное богатство. | Saturn' s votaries were clothed in clear sunset green, with pearl-grey shades underlying it, while those born under Uranus wore a magnificent deep rich blue-- that unimaginable colour of the South Atlantic, which no one knows but those who have seen it. The dress appropriated to Neptune was the least noticeable of them all, for it was a plain-looking dark indigo, though in high lights it too developed an unexpected richness. |
| По основным праздникам какой-либо из этих планет её последователи появлялись в полном облачении, и процессией следовали в её храм, украшенные гирляндами цветов, неся знамёна и золочёные жезлы, и наполняя воздух звучным пением. Но самым большим зрелищем был один из главных праздников Бога Солнца, когда все люди вместе, одетые в пышные облачения своих божеств-покровителей, своим огромным множеством совершали торжественный ход вокруг храма Солнца. По таким случаям приверженцы Солнца наполняли до отказа само здание храма, тогда как рядом со стенами проходили последователи Вулкана, снаружи их — Меркурия, Венеры, и так далее — все планеты были представлены в порядке их удалённости от Солнца. Вся масса народа, таким образом расположенная концентрическими кругами ярких цветов, медленно и равномерно вращалась подобно колоссальному живому колесу, и под потоками живого света, изливаемыми тропическим солнцем, они, пожалуй, представляли самое яркое зрелище, которое только видел мир. | On the principal festivals of any one of these planets, its adherents appeared in full dress, and marched in procession to its temple, decked with garlands of flowers, bearing banners and gilded staves, and filling the air with sonorous chanting. But the grandest display of all was at one of the great feasts of the Sun-God, when the people came together, each robed in the gorgeous vestment of his tutelary Deity, and the whole immense multitude performed the solemn circumambulation of the Sun-temple. On such an occasion the worshippers of the Sun filled the vast building to overflowing, while next to the walls marched the bands of Vulcan, next outside them those of Mercury, then the followers of Venus, and so on, each planet being represented in the order of its position with reference to the Sun. The whole mass of people, thus arranged in concentric rings of flashing colour, swept slowly, steadily round like a colossal living wheel, and, under the flood of living light poured down by that all but tropical Sun, they formed perhaps as brilliant a spectacle as the world has ever seen. |
| Чтобы можно было дать некоторое представление о ещё более интересных церемониях, происходивших по таким случаям внутри самого храма Солнца, необходимо попробовать описать его внешний вид и устройство. Основной его план был крестообразный, с большим круглым помещением (покрытым полусферическим куполом), где и встречались лучи креста. Мы получим о нём более верное представление, если вместо обычной крестообразной церкви с нефом, алтарём и притворами представим себе огромное круглое помещение под куполом, напоминающее читальный зал Британского Музея, и четыре гигантских нефа, расходящихся от него на все четыре стороны света, при этом все лучи креста имеют одинаковую длину. Чётко представив эту часть картины, добавим к этому четыре других больших прохода между лучами креста, ведущие в обширные залы, стены которых так закруглялись, что в плане эти залы имели вид листьев или лепестков цветка. Фактически, план храма выглядел, как равносторонний крест, наложенный на простой четырёхлепестковый цветок, так что лучи креста были между лепестками. | In order that some account may be given of the even more interesting ceremonies that took place on such occasions within that great temple of the Sun, it is necessary that we should attempt a description of its appearance and arrangement. Its main plan was cruciform, with a vast circular space (covered by the hemispherical dome) where the arms of the cross met. We shall gain a more correct image if, instead of thinking of the ordinary cruciform church with nave, chancel and transepts, we picture to ourselves a great circular domed chamber like the reading room of the British Museum, and then imagine four huge naves opening out of it towards the four quarters of the compass; for all the arms of its cross were of equal length. Having fixed that part of the picture firmly, we must then add four other great openings between the arms of the cross, leading into vast halls whose walls curved round and met at the extremity, so as to give their floors the shape of an immense leaf or the petal of a flower. In fact, the ground-plan of the temple might be described as an equal-armed cross laid upon a simple four-petalled flower, so that the arms lay between the petals. |
| Человек, стоявший в центре под куполом потому мог наблюдать виды, простирающиеся во всех направлениях. Всё строение было тщательно ориентировано по сторонам света, так что лучи креста были точно направлены на кардинальные точки. Южный конец оставался открытым и образовывал главный вход, напротив которого был огромный алтарь, занимавший конец северного нефа. В восточном и западном нефах тоже были алтари, гигантские с нашей точки зрения, хотя и значительно меньшие, чем главное возвышение в северном конце. | A man standing in the centre under the dome would therefore see long vistas stretching out from him in all directions. The whole structure was carefully oriented, so that the arms of the cross were accurately directed to the cardinal points. The southern end remained open and constituted the principal entrance, facing the great altar which occupied the end of the northern arm. The eastern and western arms contained altars also, of enormous size from our point of view, though much smaller than the main erection at the northern end. |
| Эти восточный и западный алтари, похоже, играли примерно ту же роль, что и те, что в католических соборах посвящаются Пресвятой Деве и Св. Иосифу, так как один из них был посвящён Солнцу, а другой — Луне, и некоторые из регулярных ежедневных служб, связанные с этими двумя светилами, совершались возле них. Однако самые большие толпы собирались вокруг большого северного алтаря, возле которого проводились все самые большие церемонии, и его устройство и обстановка были интересными и любопытными. | These eastern and western altars seem to have fulfilled something of the same purpose as do those dedicated to the Blessed Virgin and to S. Joseph in a Catholic cathedral, for one of them was consecrated to the Sun and the other to the Moon, and some of the regular daily services connected with these two luminaries were celebrated at them. The great northern altar was, however, that round which all the greatest crowds gathered, at which all the grandest ceremonies were performed, and its arrangements and furniture were curious and interesting. |
| На стене за алтарём, в том месте, которое в обычное церкви занимает "восточное окно" (хотя здесь это был север), висело огромное вогнутое зеркало, намного превосходящее в размерах любое, которое нам приходилось видеть. Оно было металлическим, скорее всего серебряным, и было отполировано до предельно возможной степени. Нами было замечено, что уход за ним и поддержание его блеска и такой чистоты, чтобы на нём не было и пылинки, считалось религиозным долгом самого первостепенного характера. Изготовление столь огромного зеркала с таким совершенством, да ещё и так, чтобы его огромный вес не искривил его, оказалось бы серьёзной проблемой для современных инженеров, но она была успешно решена этими людьми, жившими в далёком прошлом. | On the wall behind it, in the place occupied by the ` east window' in an ordinary church-- except that this was north-- hung an immense concave mirror, far larger than any that we had ever before seen. It was of metal, quite probably of silver, and was polished to the highest possible degree. Indeed it was observed that the care of it, the keeping it bright and free even from dust, was considered to be a religious duty of the most binding nature. How such a huge speculum had been so perfectly cut, how it was that its own enormous weight did not distort it-- these are problems that would be serious ones to our modern artificers, but they had been successfully solved by these men of long ago. |
| По центру крыши этого огромного северного нефа проходил узкий разрез, через который было видно небо, так что свет всякой звезды, проходившей меридиан, проникал в храм и падал на это огромное зеркало. Известное свойство вогнутого зеркала состоит в том, что оно формирует в воздухе перед собой, в своём фокусе, образы всего, что в нём отражается, и этот принцип использовался жрецами, чтобы (как бы они, вероятно, это назвали) собрать и применить влияние каждой планеты, когда она в самой большой силе. На полу, под фокусом зеркала, был пьедестал с установленной на нём жаровней, и когда планета проходила меридиан и светила через прорезь в крыше, на угли в жаровне бросали немного благовония. Сразу же поднимался столб серого дымка, и посреди него сиял живой образ планеты. Тогда прихожане склоняли свои головы, и звучало радостное пение жрецов. Фактически, эта церемония несколько напоминала выставление святых даров в католической церкви. | Along the centre of the roof of this huge northern arm of the cross there ran a narrow slit open to the sky, so that the light of whatever star happened to be exactly upon the meridian shone straight into the temple and fell upon the great mirror. It is a well-known property of the concave mirror that it forms in the air in front of it, at its focus, an image of whatever is reflected in it, and this principle was cleverly used by the priests in order, as they would probably have put it, to collect and apply the influence of each planet at the moment of its greatest power. A pedestal bearing a brazier was fixed in the floor beneath the focus of the mirror, and just as a planet was coming to the meridian and therefore shining through the slit in the roof, a quantity of sweet-smelling incense was thrown upon the glowing charcoal. A pillar of light grey smoke immediately ascended, and in the midst of it gleamed forth the living image of the star. Then the worshippers bowed their heads, and the glad chant of the priests rang out; in fact, this ceremony reminded us somewhat of the elevation of the Host in a Catholic church. |
| При необходимости пускалось в действие и другое устройство — плоское круглое зеркало, которое спускалось с крыши на верёвках так, чтобы точно занимать фокус большого зеркала. Им ловили отражённый образ планеты, и наклоняя его, могли направлять концентрированный свет, принятый вогнутым зеркалом, на определённые места на полу храма. На эти места клали больных, для которых данное конкретное влияние считалось благотворным, тогда как жрец возносил молитву, чтобы планетный дух излил на них исцеляющее и укрепляющее влияние; и несомненно, эти усилия часто вознаграждались исцелениями, хотя вполне возможно, что в достижении результата большую роль играла вера. | When necessary another piece of machinery was brought into action-- a flat circular mirror which could be lowered from the roof by lines so as to occupy exactly the focus of the great mirror. This caught the reflected image of the planet, and by tilting it the concentrated light received from the concave mirror could be poured down upon certain spots on the floor of the temple. On these spots were laid the sick for whom it was considered that that particular influence would be beneficial, while the priest prayed that the planetary Spirit would pour healing and strength upon them; and undoubtedly cures did frequently reward their endeavours, though it may well be that faith played a large part in obtaining the result. |
| Возжжение некоторых священных огней, когда меридиан проходило само Солнце, совершалось с помощью того же приспособления, хотя одна из самых интересных церемоний этого рода проводилась всегда на западном алтаре. На этом алтаре всегда горел огонь, называвшийся "священным лунным огнём", и ему позволяли погаснуть лишь раз в год, в ночь перед весенним равноденствием. На следующее утро лучи Солнца, проходя через отверстие над восточным алтарём, падали прямо на на западный притвор, и с помощью подвешенного на их пути стеклянного шара, наполненного водой и действовавшего как линза, само Солнце снова зажигало священный огонь Луны, который затем заботливо хранили и поддерживали весь следующий год. | The lighting of certain sacred fires when the Sun himself crossed the meridian was achieved by means of the same mechanism, though one of the most interesting ceremonies of this nature was always performed at the western altar. Upon this altar burnt always what was called the ` sacred Moon-fire,' and this was allowed to go out only once a year, on the night before the spring equinox. The following morning the rays of the Sun, passing through an orifice above the eastern altar, fell directly upon that at the west end, and by means of a glass globe filled with water which was suspended in their path and acted as a lens, the Sun himself relit the sacred Moon-fire, which was then carefully tended and kept burning for another year. |
| Внутренняя поверхность большого купола представляла собой планетарий, и при помощи некоего сложного механизма основные созвездия двигались в соответствии с реальным движением звёзд, так что в любое время дня, или в пасмурную ночь, поклоняющийся в храме мог точно определить положение любого из знаков зодиака и положение планет относительно их. Для представления планет использовались светящиеся тела, и в ранние дни этой религии, в точности как и в ранние дни мистерий, они были настоящими материализациями, вызванными к существованию учителями-адептами; но в позднейшие дни и в том, и в другом случае сделать действующие правильным образом материализации оказалось трудным или невозможным, и их место заняли искусно устроенные механизмы. Внешняя поверхность этого огромного купола была покрыта тонкими пластинами золота; и примечательно, что на поверхности создавался специфический пятнистый эффект, целью которого, очевидно было воспроизвести "рисовые зёрна" или пятна на Солнце. | The inner surface of the great dome was painted to represent the night-sky, and by some complicated mechanism the principal constellations were made to move over it exactly as the real stars were moving outside, so that at any time of the day, or on a cloudy night, a worshipper could always tell in the temple the precise position of any of the signs of the zodiac, and of the various planets in relation to them. Luminous bodies were used to represent the planets, and in the earlier days of this religion, precisely as in the earlier days of the Mysteries, these bodies were real materialisations called into existence by the Adept Teachers, and moving freely in the air; but in both cases in later days, when less evolved men had to take the place of these exalted Beings, it was found difficult or impossible to make the materialisations work properly, and so their place was filled by ingenious mechanical contrivances-- a kind of orrery on a gigantic scale. The outside of this huge dome was thinly plated with gold; and it was noteworthy that a peculiar dappled effect was produced on the surface, evidently intended to represent what are called the ` willow-leaves' or ` rice-grains' of the Sun. |
| Другой интересной чертой этого храма было подземное помещение или потайной склеп, который был предназначен исключительно для жрецов, по всей видимости, с целью медитации и саморазвития. Единственный допускавшийся туда свет проходил через толстые пластины хрусталеоподобного вещества различных цветов, вставленные в полу храма. Были сделаны устройства, отражавшие солнечный свет и направлявшие его через эти фильтры, и жрец, практиковавший медитацию, позволял этому отражённому свету падать на различные центры своего тела — иногда между глаз, иногда в основание позвоночника, и так далее. Очевидно, это способствовало развитию способностей предсказания, ясновидения и интуиции, а применяемый цвет зависел не только от того, какой цели хотел достигнуть жрец, но и от планеты или типа, к которому он принадлежал. Было также замечено, что здесь, как и в греческих мистериях, использовался тирс — пустотелый стержень, заряженный электрическим или жизненным огнём. | Another interesting feature of this temple was an underground room or crypt, which was reserved for the exclusive use of the priests, apparently with a view to meditation and self-development. The only light admitted came through thick plates of a crystal-like substance of various colours, which were let into the floor of the temple, but arrangements were made to reflect the sun' s rays through this medium when necessary, and the priest who was practising his meditation allowed this reflected light to fall upon the various centres in his body-- sometimes upon that between the eyes, sometimes upon the base of the spine, and so on. This evidently aided in the development of the power of divination, of clairvoyance and of intuition; and it was evident that the particular colour of light used depended not only upon the object sought, but upon the planet or type to which the priest belonged. It was also noticed that the thyrsus, the hollow rod charged with electric or vital fire, was used here, just as it was in the Grecian Mysteries. |
| Интересную часть изучения этой религии древнего мира составили наши попытки понять, что же имели в виду её учителя, когда говорили о звёздном ангеле и духе звезды. Небольшое, но тщательное исследование показало, что эти термины, хотя иногда бывали синонимами, не всегда таковы, поскольку под общим термином "дух планеты" у них, похоже, скрывалось по меньшей мере три совершенно разных понятия. | An interesting part of the study of this old-world religion is the endeavour to understand exactly what its teachers meant when they spoke of the Star-Angel, the Spirit of a star. A little careful investigation shows that the terms, though sometimes synonymous, are not always so, for they seem to have included at least three quite different conceptions under the one title ` the Spirit of a planet' . |
| Во-первых, они верили в существование у каждой планеты неразвитой, полуразумной, и в то же время чрезвычайно мощной сущности, суть которой в нашей теософической терминологии мы, пожалуй, могли бы выразить как совокупность всей элементальной сущности этой планеты, рассматриваемую как одно огромное существо. Мы знаем, как в случае человека элементальная сущность, входящая в состав его астрального тела, становится во всех отношениях отдельным существом, которое иногда называют элементалом желания, и как различные типы и классы этой сущности соединяются во временное единство, способное на вполне определённые действия по своей самозащите, как например, сопротивление процессу распада, начинающемуся после смерти. Точно так же мы можем представить и совокупность элементальных царств какой-либо планеты, энергетически представляющую единое целое, и тогда поймём теорию, которой придерживались древние халдеи касательно этой первой разновидности планетарного духа, для которого гораздо более подходящим названием будет "планетарный элементал". Влияние (или, возможно, магнетизм) этого-то планетарного элементала и пытались они сфокусировать на людях, страдающих от определённых болезней, или заключить его в талисман для будущего использования. | First they believed in the existence, in connection with each planet, of an undeveloped, semi-intelligent yet exceedingly potent entity, which we can perhaps best express in our Theosophical terminology as the collective elemental essence of that planet, regarded as one huge creature. We know how, in the case of a man, the elemental essence which enters into the composition of his astral body becomes to all intents and purposes a separate entity, which has sometimes been called the desire-elemental; how its many different types and classes combine into a temporary unity, capable of definite action in its own defence, as for example against the disintegrating process which sets in after death. If in just the same way we can conceive of the totality of the elemental kingdoms in a particular planet energising as a whole, we shall have grasped exactly the theory held by the ancient Chaldaeans with regard to this first variety of planetary Spirit, for which ` planetary elemental' would be a far more appropriate name. It was the influence (or perhaps the magnetism) of this planetary elemental which they tried to focus upon people suffering from certain diseases, or to imprison in a talisman for future use. |
| Жрецы считали, что видимые для нас физические планеты служат указателями положения или состояния великих центров в теле самого Логоса, и что через каждый из этих великих центров изливается один из десяти типов сущности, из которой, согласно им, было построено всё. Каждый из этих типов, взятый сам по себе, отождествлялся в планетой, и также часто назывался духом этой планеты, таким образом придавая этому термину ещё один, совершенно отличный смысл. В этом смысле они говорили о духе планеты как о присутствующем повсюду во всей Солнечной Системе, действующем в каждом человека и показывающем себя в его действиях, а также проявляющемся через определённые растения и минералы и придающем им их отличительные свойства. Конечно, этот самый "дух планеты" в человеке и подвергался воздействию состояния того великого центра, к которому он принадлежал, и именно в отношении его и выпускались все астрологические предостережения. | The priests held that the physical planets which we can see serve as pointers to indicate the position or condition of the great centres in the body of the LOGOS Himself; and also that through each of these great centres poured out one of the ten types of essence out of which, according to them, everything was built. Each of these types of essence, when taken by itself, was identified with a planet, and this also was frequently called the Spirit of the planet, thus giving another and quite different meaning to the term. In this sense they spoke of the Spirit of each planet as omnipresent throughout the solar system, as working within each man and showing itself in his actions, as manifesting through certain plants or minerals and giving them their distinctive properties. Naturally it was this ` Spirit of the planet' within man which could be acted upon by the condition of the great centre to which it belonged, and it was with reference to this that all their astrological warnings were issued. |
| Однако, когда халдеи призывали благословение духа планеты, или старались подняться к нему искренней и почтительной медитацией, они использовали это выражение в ещё одном смысле. Каждый из этих великих центров они считали дающим рождение целой иерархии великих духов, и во главе каждой из этих иерархий стоял Великий, называвшийся Духом планеты, или чаще, звёздным ангелом. Это его благословения искали родившиеся под его влиянием, и это его считали они одним из великих архангелов, семи духов перед престолом божьим, как называют их благоговейные христиане, одним из могучих распорядителей божественной силы Логоса, каналом, через который проявляется его невыразимое великолепие. Поговаривали, что когда в большом храме проводится праздник какой-либо планеты, в тот самый момент, когда её образ ярко вспыхивал среди дыма благовоний, те, чьи глаза открывались благодаря благоговейному экстазу, иногда видели могучую форму её ангела, парящую под сияющим светилом, так, что оно горело у него во лбу, когда он милостиво смотрел на тех поклоняющихся, чья эволюция была с ним так близко связана. | When, however, the Chaldaeans invoked the blessing of the Spirit of a planet, or endeavoured by earnest and reverent meditation to raise themselves towards Him, they were using the expression in yet another sense. They thought of each of these great centres as giving birth to and working through a whole hierarchy of great Spirits, and at the head of each of these hierarchies stood one great One who was called pre-eminently ` The Spirit of the planet,' or more frequently the Star-Angel. It was His benediction that was sought by those who were more especially born under His influence, and He was regarded by them much as the great Archangels, the “seven Spirits before the throne of God,” are regarded by the devout Christian-- as a mighty Minister of the divine power of the LOGOS, a channel through which that ineffable splendour manifests itself. It was whispered that when the festival of some particular planet was being held in that great temple, and when at the critical moment the image of the Star shone out brightly amid the incense-cloud, those whose eyes were opened by the fervour of their devotion had sometimes seen the mighty form of the Star-Angel hovering beneath the blazing orb, so that it shone upon his forehead as he looked down benignantly upon those worshippers with whose evolution he was so closely connected. |
| Одно из положений этой древней веры заключалось в том, что в редких случаях для высокоразвитых людей, полных искренней преданности своему ангелу, открывалась возможность силой продолжительной медитации подняться из нашего мира в его мир — то есть изменить весь ход своей эволюции и получить следующее рождение уже не здесь, а на его планете, и храмовые записи содержали отчёты о жрецах, совершивших это, и ушедших таким образом за пределы обычной области человеческого познания. Считалось, что один или два раза в истории это происходило и в отношении более высокого порядка звёздных божеств, относящихся к звёздам, находящимся всецело за пределами нашей Солнечной Системы, но это считалось дерзким полётом в неизвестное, поскольку о полезности этого даже величайшие из высоких жрецов хранили молчание. | It was one of the tenets of this ancient faith that it was in rare cases a possibility for highly developed men, who were full of heartfelt devotion to their Angel, to raise themselves by stress of long-continued meditation out of their world into His-- to change the whole course of their evolution, and secure their next birth not on this planet any more, but on His; and the temple records contained accounts of priests who had done this, and so passed beyond human ken. It was held that once or twice in history this had happened with regard to that still greater order of stellar Deities, who were recognised as belonging to the fixed stars far outside of the solar system altogether; but these latter were thought of as daring flights into the unknown, as to the advisability of which even the greatest of the high priests were silent. |
| Какими бы странными ни показались бы сейчас нам эти методы, и как бы сильно они ни отличались от всего, что мы узнаём теперь, изучая теософию, было бы глупо их осуждать или сомневаться в том, что для тех, кому они предназначались, они были столь же эффективны, как и наши собственные. Мы знаем, что в великом Белом Братстве есть много Учителей, и хотя требования, предъявляемые для каждого шага Пути, одинаковы для всех кандидатов, всё же каждый из Великих Учителей принимает для своих учеников тот метод подготовки, который ему видится для них наиболее подходящим, а поскольку все эти пути одинаково ведут к вершине, не нам говорить, который из них кратчайший или лучший для нашего ближнего. Для каждого человека есть один путь, который является кратчайшим, но который это путь, зависит от того места, из которого он отправляется. Ожидать, что все должны сначала собраться вокруг нашей отправной точки, а оттуда идти нашим путём, значило бы впасть в иллюзию, порождённую невежеством и самомнением — ту самую, которая закрывает глаза религиозным фанатикам. Нас не учили поклоняться великим звёздным ангелам или ставить перед собой цель присоединиться к эволюции дэв на сравнительно ранней стадии, но мы всегда должны помнить, что есть и иные направления оккультизма помимо той его формы, с которой нас познакомила теософия, и что даже в нашем собственном направлении мы знаем очень мало. | Strange as these methods may seem to us now, widely as they may differ from anything that is being taught to us in our Theosophical study, it would be foolish for us to criticise them, or to doubt that, for those to whom they appeal, they may be as efficacious as our own. We know that in the great White Brotherhood there are many Masters, and that though the Qualifications required for each step of the Path are the same for all candidates, yet each great Teacher adopts for His pupils that method of preparation which He sees to be best suited for them; and as all these paths alike lead to the mountain-top, it is not for us to say which is the shortest or the best for our neighbour. For each man there is one path which is shortest; but which that is depends upon the position from which he starts. To expect everyone to come round to our starting-point and use our path would be to fall under the delusion, born of conceit and ignorance, which blinds the eyes of the bigoted religionist. We have not been taught to worship the great Star-Angels, or to set before ourselves as a goal the possibility of joining the Deva evolution at a comparatively early stage; but we should always remember that there are other lines of Occultism besides that particular form of it to which Theosophy has introduced us, and that we know but little yet even of our own line. |
| Пожалуй, лучше избегать слова "поклонение", когда мы описываем чувства халдеев по отношению к звёздным ангелам, поскольку на Западе оно всегда ведёт к ошибочным представлениям. Это скорее глубокая любовь, почтение и преданность, подобные тем, что мы испытываем к Учителям Мудрости. | It would perhaps be better to avoid the use of the word ` worship' when describing the feeling of the Chaldaeans toward the Star-Angels, for in the West it always leads to misconception; it was rather the deep affection and veneration and loyalty which we feel towards the Masters of the Wisdom. |
| Эта религия была близка сердцам халдейского народа, и несомненно помогала большинству вести хорошую и праведную жизнь. Её жрецы были людьми великой учёности в своей области, их исследования истории и астрономии были глубоки, и в том, что они изучали две эти науки вместе, не было ничего неестественного, поскольку они всегда классифицировали исторические события согласно их предполагаемой связи с разными астрономическими циклами. Они были также довольно хорошо сведущи в химии, и использовали некоторые её достижения в своих церемониях. Мы наблюдали случай, когда жрец, стоявший на плоской крыше одного из храмов и призывавший одного из планетных духов, держал в руке длинный посох, конец которого был покрыт каким-то веществом, напоминавшим битум. Он начал своё обращение с того, что на каменных плитах, которыми была вымощена крыша, начертил перед собой этим посохом астрологический знак, и это вещество оставило на поверхности камня яркий фосфоресцирующий след. | This Chaldaean religion lay close to the hearts of its people, and undoubtedly produced in the case of the majority really good and upright lives. Its priests were men of great learning in their own way along certain lines; their studies in history and astronomy were profound, and they not unnaturally took these two sciences together, always classifying the events of history according to their supposed connection with the various astronomical cycles. They were fairly well versed in chemistry also, and utilised some of its effects in their ceremonies. We noticed a case in which a priest was seen standing upon the flat roof of one of the temples and invoking in private devotion one of the planetary Spirits.¹ (¹ Erato, one of the Fellows of the Theosophical Society, some of whose lives are given in ` Rents in the veil of Time' in The Theosophist .) He held in his hand a long staff tipped with some bituminous-looking substance, and he began his invocation by marking with this staff the astrological sign of the planet upon the pavement in front of him, the substance leaving a brilliant phosphorescent mark behind it upon the stone or plaster surface. |
| Как правило, каждый из жрецов посвящал себя какому-нибудь особому направлению обучения. Одна группа становилась искусной в медицине, постоянно исследуя свойства различных трав и лекарств, приготовляемых при той или иной комбинации звёздных влияний; другая обращала своё внимание исключительно к земледелию, выявляя, какая почва лучше подходит для конкретных посевов, и как её можно улучшить. Они также работали над выращиванием всех видов культурных растений и над выведением новых сортов, испытывая скорость и силу их роста под по-разному окрашенными стёклами и так далее. Эта идея применения цветного света для способствования росту растений была распространённой у некоторых из древних атлантских народов, и составляла часть учения, которое первоначально давалось в самой Атлантиде. Ещё одна группа составляла нечто вроде бюро погоды и с достаточной точностью предсказывала как обычные перемены погоды, так и особые возмущения, такие как бури, ураганы и смерчи. Позже это стало чем-то вроде правительственного департамента, и жрецов, предсказывавших неточно, смещали с должности как негодных. | As a rule each priest took up a special line of study to which he more particularly devoted himself. One group became proficient in medicine, constantly investigating the properties of various herbs and drugs when prepared under this or that combination of stellar influences; another turned its attention exclusively to agriculture, deciding what kind of soil was best suited to certain crops, and how it could be improved-- working also at the culture of all kinds of useful plants, and the production of new varieties, testing the rapidity and strength of their growth under differently-coloured glass, and so on. This idea of the use of coloured light to promote growth was common to several of the old Atlantean races, and was part of the teaching originally given in Atlantis itself. Another section constituted themselves into a kind of weather bureau, and foretold with considerable accuracy both the ordinary changes of weather, and also any special disturbances such as storms, cyclones, or cloud-bursts. Later this became a sort of Government Department, and priests who predicted inaccurately were deposed as incapable. |
| Огромную важность там придавали дородовым влияниям, и будущая мать за несколько месяцев до родов направлялась в уединение, чтобы жить почти монашеской жизнью, которая продолжалась и несколько месяцев после рождения ребёнка. Система образования страны не находилась непосредственно в руках жрецов, как это было в Перу, хотя именно они решали, к какой планете принадлежит родившийся ребёнок, что делалось при помощи вычислений, к которым, по всей видимости, в некоторых случаях добавлялись ясновидческие прозрения. Дети, относящиеся к какой-то конкретной планете, посещали школу этой самой планеты и обучались учителями, принадлежавшими к тому же типу, что и они сами, так что детям Сатурна вовсе не разрешалось посещать школу Юпитера, а детям Венеры — обучаться у приверженца Меркурия. Подготовка, предписанная для разных типов, значительно различалась, дабы в каждом случае развить хорошие качества и противодействовать тем слабостям, ожидать которых у данного типа мальчиков или девочек наставников подготовил долгий опыт. | Enormous importance was attached to pre-natal influences, and a mother was directed to seclude herself and to live a sort of semi-monastic life for some months both before and after the birth of a child. The educational arrangements of the country were not, as in Peru, directly in the hands of the priests, although it was they who decided by their calculations-- evidently aided in some cases by clairvoyant insight-- to which planet a child belonged. The children attached to a particular planet attended the school of that planet, and were under teachers of the same type as themselves, so that the children of Saturn would by no means be permitted to attend one of the schools of Jupiter, or the children of Venus to be taught by a worshipper of Mercury. The training appointed for these various types differed considerably, the intention being in each case to develop the good qualities and to counteract the weaknesses which long experience had prepared the instructors to expect in that especial kind of boy or girl. |
| Целью образования у них почти всецело было формирование характера; простая передача знаний занимала полностью подчинённое положение. Каждый ребёнок обучался любопытному иероглифическому письму этой страны и основам простой арифметики, но кроме этого не преподавалось ничего, что мы бы признали за школьные предметы. Учениками заучивалась наизусть многочисленные религиозные, или скорее, этические правила, предписывающие поведение, ожидающееся от "сына Марса", или любой другой планеты при различных обстоятельствах, которые могли возникнуть, и единственной изучавшейся литературой были объёмистые комментарии на них, которым не было конца, полные историй о приключениях и ситуациях, в которых герои действовали иногда мудро, а иногда глупо. Детей учили давать критическую оценку этим действиям и обосновывать своё мнение, а также описать, как бы отличались их собственные действия в подобных обстоятельствах от действий героев. | The object of education with them was almost entirely the formation of character; the mere imparting of knowledge took quite a subordinate position. Every child was taught the curious hieroglyphic script of the country, and the rudiments of simple calculation, but beyond this nothing that we should recognise as a school subject was taken up at all. Numerous religious or rather ethical precepts were learnt by heart, all indicating the conduct expected from ` a son of Mars,' the planet-- or Venus or Jupiter as the case might be-- under various conditions that might arise; and the only literature studied was an endlessly voluminous commentary upon these, full of interminable stories of adventures and situations in which the heroes acted sometimes wisely, sometimes foolishly. These the children were taught to criticise, giving their reasons for the opinions they formed, and describing in what way their own action in similar circumstances would have differed from that of the hero. |
| Хотя дети проводили в школах много лет, всё это время тратилось на ознакомление (не только теоретическое, но и практическое, насколько это было возможно) с учениями этой огромной "Книги Долга", как она называлась. Чтобы уроки лучше запечатлевались в умах детей, они должны были разыгрывать сцены из этих историй, как в театре, олицетворяя тех или иных героев. Всякий молодой человек, у которого развился вкус к истории, математике, сельскому хозяйству, химии или медицине, по окончании школы мог присоединиться в качестве ученика к жрецу, специализирующемуся по одному из этих предметов, но школьный курс ни одного из них не включал, и даже не давал никакой подготовки к их изучению свыше той общей, которая годилась для всех. | Though children passed many years in the schools, the whole of their time was spent in familiarising themselves (not only theoretically, but as far as might be practically also) with the teachings of this unwieldy Book of Duty , as it was called. In order to impress the lessons upon the minds of the children, they were expected to impersonate the various characters in these stories, and act out the scenes as though in a theatre. Any young man who developed a taste for history, mathematics, agriculture, chemistry or medicine, could, upon leaving school, attach himself as a kind of apprentice to any priest who had made a specialty of one of those subjects; but the school curriculum did not include any of these, nor provide any preparation for their study, beyond the general preparation which was supposed to fit everybody for anything that might turn up. |
| Литература этого народа не была обширной. Официальные записи велись с превеликой аккуратностью; регистрировался отвод земли, указы и декреты царей всегда каталогизировались для удобства справки; но хотя эти документы предоставляли прекрасный, даже если несколько суховатый, материал для историка, мы не обнаружили следов написания какой-либо связной истории. Она преподавалась устно, по преданию, и некоторые эпизоды сводились в таблицы в связи с астрономическими циклами, но это были лишь хронологические таблицы, а не история в нашем смысле этого слова. | The literature of the race was not extensive. Official records were kept with great care, transfers of land were registered, and the decrees and proclamations of the Kings were always filed for reference; but though these documents offered excellent, even if somewhat dry, material for the historian, there is no trace that any connected history was written. It was taught orally by tradition, and certain episodes of it were tabulated in connection with the astronomical cycles; but these records were merely chronological tables, not histories in our sense of the word. |
| Поэзия была представлена серией священных книг, дававших высоко символический и образный отчёт о происхождении мира и человечества, а также несколькими балладами или сагами, прославлявшими деяния легендарных героев. Последние, однако, не записывались, а просто передавались от одного чтеца к другому. Этот народ, как и многие другие восточные народы, любил слушать и сочинять истории, и множество преданий такого рода было передано через века, очевидно, из отдалённой эпохи более грубой цивилизации. | Poetry was represented by a series of sacred books, which gave a highly symbolical and figurative account of the origin of the worlds and of mankind, and also by a number of ballads or sagas celebrating the deeds of legendary heroes. These latter, however, were not written down, but simply handed on from one reciter to another. The people were exceedingly fond, like so many Oriental races, of listening to and improvising stories, and a great deal of traditional matter of this sort had been handed down through the centuries from what must obviously have been a remote period of far ruder civilisation. |
| По некоторым из этих ранних легенд оказалось возможным восстановить общий набросок ранней истории этого народа. Большинство этой нации было туранского происхождения и принадлежало к четвёртой подрасе атлантской коренной расы. Первоначально по всей видимости они представляли собой несколько небольших племён, постоянно враждовавших между собой, живших примитивным земледелием и знавших очень мало об архитектуре или какой-либо культуре вообще (В таком состоянии они были около 75,000 bc, когда Вайвасвата Ману провёл через их земли свой маленький караван). 30,000 bc, когда они ещё пребывали в таком состоянии, к ним пришёл великий вождь с востока, принадлежавший уже к другой расе, который после арийского завоевания Персии и Месопотамии и установления правления Ману над этими областями, был послан им туда в качестве правителя. От него-то и пошла царская династия древней Халдеи — её представители внешне сильно отличались от своих подданных бронзовой кожей и глубоко посаженными сверкающими глазами. Значительно более поздние вавилонские скульптуры, дошедшие до нас, дают нам неплохое представление об этом типе, хотя ко времени их создания арийская кровь пропитала уже весь этот народ, тогда как в то время, которое мы описываем, она лишь чуть примешалась к нему. | From some of these earlier legends it is possible to reconstruct a rough outline of the early history of the race. The great bulk of the nation were clearly of Turanian stock, belonging to the fourth sub-race of the Atlantean Root-Race. They had apparently been originally a number of petty tribes, always at feud among themselves, living by agriculture of a primitive kind, and knowing little of architecture or culture of any sort.¹ (¹ This was the condition in which they were about 75,000 B.C., when Vaivasvata Manu led His small caravan through them.) To them in this semi-savage condition came, in 30,000 B.C., a great leader from the East, Theodoros, a man of another race, who after the Aryan conquest of Persia and Mesopotamia, and the establishment of the rule of the Manu over those districts, was sent as Governor by Him, under Corona, His grandson, who succeeded Him as Ruler of Persia.2 (² See Chapter XVIII.) |
| От Теодороса пошла королевская линия Древней Халдеи — сильно непохожая внешне на своих подданых, с сильными лицами, бронзовой кожей и глубоко сидящими мерцающими глазами. Более поздние вавилонские скульптуры дадут нам хорошее представление об этом королевском типе, хотя и к тому времени арийская кровь изменила почти всю расу, тогда как в то время о котором мы говорим, она едва их коснулась. | From Theodoros descended the royal line of ancient Chaldaea-- a line differing widely in appearance from their subjects, strong-faced, with bronzed complexion and deep-set gleaming eyes. The far later Babylonian sculptures which we know give us a fair idea of this royal type, though at that date the Aryan blood had permeated almost the entire race, whereas in the time of which we are speaking it had scarcely tinged it at all. |
| После долгого периода великолепия и процветания могущественная Халдейская Империя стала медленно приходить в упадок, пока наконец не была уничтожена вторжением орд фанатичных варваров, которые, придерживаясь более грубой веры, и с истинно пуританским жаром ненавидя все свидетельства более благородных и прекрасных религиозных чувств, чем их собственные, уничтожили все следы великолепных храмов, с такой любовью возведённых для служения звёздным ангелам, которое мы попытались описать. Эти разрушители были в свою очередь изгнаны аккадцами, пришедшими из северной холмистой страны, которые тоже были атлантами, но шестой подрасы; и последние, постепенно смешиваясь с остатками прежнего народа и другими племенами туранского типа, составили ту шумеро-аккадскую нацию, из которой развилась позднейшая Вавилонская Империя. Однако по мере её роста к ней всё больше примешивалась арийская кровь — сначала от арабской (семитской), а потом и от иранской подрасы, так что ко временам, обычно называемым "историческими", на лицах, запечатлённых для нас скульптурами и мозаиками Ассирии, вряд ли сохранились какие-либо туранские следы. | After a long period of splendour and prosperity this mighty Empire of Chaldaea slowly waned and decayed, until at last it was utterly destroyed by the incursion of hordes of fanatical barbarians, who, holding some ruder faith and hating with true puritanical fervour all evidence of a religious feeling nobler and more beautiful than their own, destroyed every trace of the glorious temples which had been erected with such loving care for that worship of the Star-Angels which we have tried to describe. These spoilers were in their turn driven out by the Akkads from the northern hill-country-- Atlanteans still, but of the sixth sub-race; and these, coalescing gradually with the remnants of the old race and with other tribes of Turanian type, made up the Sumiro-Akkad nation out of which the later Babylonian Empire developed. As it grew, however, it became more and more strongly affected by the mixture of Aryan blood, first from the Arabian (Semitic) and then from the Iranian sub-races, until when we come to what are commonly called historical times there is scarcely a trace of the old Turanian left in the faces that are pictured for us in the sculptures and mosaics of Assyria. |
| Этот позднейший народ, по меньшей мере поначалу, поддерживал сильную традицию своего более великого предшественника, и всегда старался возродить положение и религию прошлого. Его усилия были успешны лишь отчасти — из-за примеси чужой веры и воспоминаний о другой, более недавней традиции партнёра, доминировавшего в этой комбинации народов, получилась лишь бледная и искажённая копия великолепного культа звёздных ангелов, процветавшего в золотом веке, который мы попытались описать. | This later race had, in its beginnings at least, a strong tradition of its grander predecessor, and its endeavour was always to revive the conditions and the worship of the past. Its efforts were but partially successful; tinged by an alien faith, hampered by reminiscences of another and more recent tradition of the predominant partner in the combination, it produced but a pale and distorted copy of the magnificent cult of the Star-Angels, as it had flourished in the Golden Age which we have been attempting to describe. |
| Какими бы бледными и нереальными ни были все эти картины прошлого для тех, кто не видел их сам, всё же они могут не только представить для изучающего оккультизм глубокий интерес, но и оказаться ему очень полезными. Их изучение поможет расширить его кругозор и время от времени будет давать ему отдельные проблески того, как действует огромное целое, в котором всякая эволюция и всякий прогресс, который мы только можем представить, оказывается лишь крошечным колёсиком в огромной машине, маленькой компанией в огромной царской армии. Также для него будет некоторым ободрением, узнав немного из того прекрасного и славного, которое видела наша старая Земля, уразуметь, что это лишь бледные предвестники той славы и красоты, которая только грядёт. | Faint and unreal as these pictures of the past must be except to those who see them at first-hand, yet the study of them is not only of deep interest to the occult student, but of great use to him. It helps to widen out his view; it gives him now and then a passing glimpse into the working of that vast whole in which all that we can imagine of progress and evolution is but as one tiny wheel in a huge machine, as one small company in the great army of the King. Something is it also of encouragement to him to know a little of the glory and the beauty that have been on this grand old earth of ours, and to know that that is but a pale forecasting of the glory and the beauty that are yet to be. |
| Но мы не должны оставить эти незначительные наброски двух картин из прошлого золотого века, вставленные нами в огромную картину мировой истории, не упомянув идеи, которая обязательно придёт в голову тому, кто их изучает. Мы те, кто любит человечество и старается, хотя бы и немного, помочь ему на его многотрудном пути, можем ли мы читать об условиях, существовавших в древней Халдее, и пожалуй, ещё в большей степени, в древнем Перу, где народы жили счастливой и праведной жизнью, свободные от проклятия невоздержанности и ужасов нищеты, можем ли мы читать об этом без закрадывающегося сомнения — действительно ли человечество эволюционирует? Мы задаём себе вопрос — разве это на благо человечества, что после всего того, что достигли эти цивилизации, им было позволено разрушиться и пасть, не оставив и следов, и теперь мы пришли к этому? | But we must not leave this trifling sketch of two vignettes from the Golden Age of the past-- introduced, as an inset, into the huge picture of the world-story-- without referring to a thought that must inevitably occur to one who studies them. We who love humanity-- we who are trying, however feebly, to help it on its arduous way-- can we read of conditions such as those of ancient Chaldaea, and perhaps still more of ancient Peru, conditions under which whole nations lived a happy and religious life, free from the curse of intemperance, free from the horror of grinding poverty-- can we read of such conditions without a lurking doubt, without putting to ourselves the question: “Can it be that mankind is really evolving? Can it be for the good of humanity that when such civilisations have been attained, they should be allowed to crumble and fall, and leave no sign; and that after them we should come to this ?” |
| Да, поскольку мы знаем, что закон прогресса — это закон циклических изменений, и согласно ему личности, империи, расы и миры уходят и больше не возвращаются в той же форме. Все формы должны погибнуть, какими бы прекрасными они ни были, чтобы пребывающая в них жизнь могла расти и расширяться. Мы также знаем, что этот закон — выражение Воли, божественной воли Логоса, и потому в конечном счёте его действие должно быть на благо любимого нами человечества. Никто никогда не любил человека так, как он, пожертвовавший собой, чтобы человек мог быть; он знает всю эволюцию, от начала и до конца, и он удовлетворён. Это в его руке, той руке, которая благословляет человека, все судьбы людей, и есть ли среди нас хоть один, кто не доволен этим и не хотел бы оставить их в его руках, и не удовлетворённый до глубины души, слыша, как он говорит, как однажды один Великий Учитель сказал своему ученику: "что я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после"? | Yes; for we know that the law of progress is a law of cyclic change, and that under that law personalities, races, empires, and worlds pass away, and come not again-- in that form; that all forms must perish; however beautiful, in order that the life within them may grow and expand. And we know that that law is the expression of a Will-- the divine Will of the LOGOS Himself; and therefore to the uttermost its working must be for the good of the humanity that we love. None ever loved man as He does-- He who sacrificed Himself that man might be; He knows the whole evolution, from the beginning to the end; and He is satisfied. It is in His hand-- the hand that blesseth man-- that the destinies of man are lying; is there any heart among us not content to leave them there-- not satisfied to its inmost core to hear Him say, as a great Master once said to His pupil: “What I do thou knowest not now, but thou shalt know hereafter”? |
Начало Пятой Коренной Расы | Beginnings of the fifth root race |
| Утверждение в книге "Тайная Доктрина" которое говорит о том, что пятая Коренная Раса берёт начало один миллион лет назад, означает то, что в это время Лорд Вайвасвата — Ману Расы — начал выбирать материал для неё. Он был Лордом Луны и принял первое посвящение на планете G в седьмом Раунде и там же стал архатом. Около миллиона лет назад он выбрал из группы душ в которой были наши 1,200-летние эго несколько людей на которых он рассчитывал, что они подойдут для его расы и по этой причине поддерживал с ними связь. 400,000 лет спустя он выбрал ещё нескольких. Это было похоже на процесс выбора наиболее подходящих овец из стада. В дальнейшем пути часть из выбранных душ будет отброшена и выбранная группа станет меньше. | THE statement in The Secret Doctrine that the fifth Root Race began one million years ago appears, as already stated, to refer to the beginning of the choosing of materials by the Lord Vaivasvata, the Race Manu. He was a Lord of the Moon, taking the first step in Initiation on Globe G of the seventh round, where also He attained Arhatship. About a million years ago, then, He chose out from the ship-load which included our 1,200-year group, a few people whom He hoped to shape for His Race, and with whom He therefore kept up a connection. Four hundred thousand years later, He picked out some more. It was rather like looking over a flock of sheep, and choosing out the most suitable. Of these, numbers would be dropped out on the way, and the selection would be thus narrowed down from time to time. |
| Изоляция племени от пятой белой подрасы которая жила в горах на севере Руты — стала первым решительным шагом на пути к созданию Расы который был сделан 100,000 лет до н.э. Пятая подраса, между прочим, быстро привыкла к горам и кабильцы из Атласских гор могут выступить как её лучшие современные представители. Их религия была непохожа на религию толтеков которые жили на равнинах, чем и воспользовался Ману для изоляции подрасы. Затем пришёл его брат — Бодхисаттва, который позже стал известен как Лорд Гаутама Будда — и основал новую религию которая предписывала её сторонникам держаться обособленно и не вступать в браки с другими племенами. Его последователи объединились и выбрали себе земли. Им сказали, что однажды они отправятся на другую землю очень далёкую от их настоящего дома — "Обетованную Землю" — куда их поведёт Король или Лорд пока что им неизвестный и они ждали пришествия этого Великого который поведёт их за собой, чтобы спасти и увести в безопасное место, ибо 75,025 лет до н.э. случится великая катастрофа. Возможно, некоторые факты были заимствованы в еврейскую историю, хотя отделение людей которые сейчас известны под этим именем произошло позднее. | The isolation of a tribe from the white fifth sub-race (the moon-coloured race, as the Stanzas of Dzyan poetically describe it) which lived in the mountains to the north of Ruta, was the first decisive step in the building of the Race, and this took place about 100,000 B.C. The fifth sub-race, it may be said in passing, was addicted to mountains generally, and the Kabyles of the Atlas Mountains are its best modern representatives. Their religion was different from that of the Toltecs living in the plains, and the Manu took advantage of this to isolate the sub-race. Then His Brother the Bodhisattva, who became later the Lord Gautama Buddha, founded a new religion; and people coming into that were segregated off, and bidden to keep apart, intermarriage with other tribes being forbidden. His disciples went out into other lands and gathered a few together, who, later, joined the main body. They were told that one day they would journey far away into another land, which became to them ` the promised land,' and that they were under a King and Lord, physically unknown to them; they were thus kept in a state of preparation for the coming of the great One who was to lead them forth; He was going to guide His people to a place of safety, where they would escape the coming catastrophe-- that of 75,025 B.C.1 (¹ Usually called that of 80,000 B.C.) Some of the Hebraic story was probably derived from these facts, although the separation of the people who were known in history as Hebrews came later. These ancestors of theirs were literally a ` chosen people,' set aside for a great purpose. |
| Немедленным следствием эмиграции стало то, что люди белой подрасы попали под влияние Тёмного Правителя и Ману собрался их освободить от этого влияния. Он созвал их на побережье с тем, чтобы они могли отплыть через море Сахара куда они пришли своими ногами с юга Египта. В их распоряжении была небольшая флотилия из 30-ти кораблей, самый большой из которых не превосходил пятисот тонн; было также три корабля которые везли исключительно провизию. Корабли выглядели весьма неуклюже и хотя они очень неплохо плыли под ветром, их конструкция и скрепление было очень плохим. На некоторых кораблях были вёсла вдобавок к парусам, но они определённо не были приспособленны к длительному путешествию. Флотилия перевезла около 2,900 людей, высадила их на восточном побережье Сахары и вернулась обратно, чтобы забрать следующую группу. Таким образом флотилия пересекла море три раза и маленькая нация из мужчин, женщин и детей общим числом в 9,000 человек, отправилась на восток уже пешком. 5/6 из 9,000 принадлежали пятой подрасе, 1/12 была из аккадцев и 1/12 из толтеков — лучшие среди своих подрас. С ними были животные, похожие на гибрид буйвола и слона с чем-то от свиньи. Их использовали в пищу когда есть было нечего, хотя они считались очень ценными для столь незатейливого применения. Весь процесс с погрузкой, выгрузкой и ожиданием оставшихся друзей перед пешим походом занял несколько лет, после чего Ману с другими Великими по указанию главы Иерархии повели нацию к высокому плато в Аравии где они должны были остаться на время. | The immediate cause of the emigration was the impending subdual of the white sub-race by the Dark Ruler, and the wish of the Manu to withdraw His people from that influence. So, in 79,797 B.C., He called them to the coast, that they might be shipped off through the Sahara Sea, whence they travelled forwards on foot by the south of Egypt to Arabia. A small fleet of ships, thirty in number, was provided; the largest did not seem to be over 500 tons, and three were cutter-like vessels, carrying only provisions. They were clumsy-looking ships, sailing fairly well on a wind, but tacking very badly. Some had oars as well as sails, and these were certainly not well adapted for a long sea-voyage. However, they had to cross open water only as far as the mouth of the Sahara Sea (which was a crooked sort of bight opening into the Atlantic), and then to sail along its almost land-locked waters. The fleet carried over about two thousand nine hundred persons, deposited them on the shore at the eastern end of the Sahara Sea, and returned to the place of embarkation for another set. The voyage was performed three times, and the little nation, made up to nine thousand men, women and children by the additional few from elsewhere, set forth eastwards on foot.1 (¹ Five-sixths of the nine thousand were from the fifth sub-race; one-twelfth were Akkadian, and one-twelfth Toltec, each the best of its kind.) They had with them a number of animals also, looking like a cross between a buffalo and an elephant with something of the pig, reminding one rather of a tapir, a half-and-half sort of beast. These were used for food when other supplies ran short, but were regarded as too valuable for such use ordinarily. The whole process of embarkation, debarkation, settling down to wait for their comrades, and preparing for the journey on foot, occupied some years, and the Manu, with some other great Officials, was then sent by the Head of the Hierarchy to lead them to the high plateau of Arabia, where they were to remain for a time. |
| Атланты к тому времени уже завоевали Египет. Они построили пирамиды которым Хеопс дал своё имя много тысячелетий спустя. Когда Египет затопило примерно 77,000 лет назад, люди пытались спастись на этих пирамидах, но их гладкие стороны не позволили это сделать. После цивилизации Атлантов пришёл потоп и негры получили власть, за ними пришла другая империя Атлантов, а за ними Арийская (13,500 bc) — по видимому всё это случилось до периода правления тех, кого история называет "Египтянами". | The Atlanteans had conquered Egypt and were ruling the country at this period. They had built the pyramids, on which Cheops put his name many thousands of years later; when Egypt was swamped by a flood, some seventy-seven thousand years ago, the people tried to climb these pyramids for safety, as the waters rose, but failed in consequence of the smoothness of their sides. This great Atlantean civilisation perished; then came the flood, and a negroid domination, and another Atlantean Empire, and an Aryan (13,500 B.C.)-- all perhaps before that which history recognises as ` Egyptian' . But we must not follow this fascinating by-way. |
| Когда наши эмигранты шли вдоль границ Египта, правитель толтекской цивилизации живущей в этой стране, следуя давней традиции которая говорила, что другие расы существуют для того, чтобы вступить в их империю, попробовал заманить их в свои земли. Некоторые поддались искушению и остались в нижнем Египте. | Suffice it that a splendid Toltec civilisation was flourishing in Egypt when our emigrants passed along its borders, and the Egyptian Ruler, following the Toltec tradition that other races existed in order that the Toltecs might exploit them, tried to bribe them into remaining in his land. Some succumbed to the temptation and remained in lower Egypt, in defiance of the Manu' s command, to become, a little later, slaves to the dominant Toltecs. |
| Оставшиеся добрались до Аравии по маршруту который мы сейчас знаем как Суэцкий канал. Ману разделил их на группы и расселил по многочисленным деревням в великих высокогориях Аравии. Земли уже были заселены немногочисленными неграми и долины были плодородными когда их орошали. Однако эмигранты не очень любили свои новые земли: в то время как основная часть подготовленная Вайвасватой была фанатично предана ему, молодое поколение ворчало по поводу своей пионерской работы. | The rest reached Arabia by way of the route which is now the Suez Canal, and were settled down by the Manu in groups, in the various valleys of the great Arabian highlands. The country was sparsely inhabited by a negroid race, and the valleys were fertile when irrigated. But the emigrants did not much like their new quarters, and while the majority of the people, who had been prepared by Vaivasvata Manu in Ruta, were even fanatically devoted to Him, the younger generation did a good deal of grumbling, for it was pioneer work, not a ` personally conducted Cook' s tour' . |
| В одной из долин мы нашли большое число 1,200 и 700-летних групп которые включали многих членов "семьи" и их преданность часто переходила в яростный фанатизм. Они предложили убивать всякого, кто не был полностью предан Ману и даже собрались биться с дезертирами которые остались в хороших условиях Египта. Это навлекло на них гнев египтян и наши фанатики были полностью уничтожены. Марс и Corona храбро отражали стремительную атаку египтян, в то время как другая сторона с Гераклом — молодым неженатым мужчиной — среди них, была уничтожена египтянами. Вайвасвата Ману пришёл с подкреплением и вернул фортуну на свою сторону, отбросив египтян назад. Часть их была атакована превосходящими силами с Сириусом — отцом Геракла — отчаянно и яростно пытающегося найти сына среди убитых. Хорошо зная местность, они завели египтян в кратероподобную яму с крутым склоном. Они самозабвенно кидались камнями в своих окружённых противников и последнее, что мы видели — это как Сириус, махая копьём и крича воинственную песню нелестного содержания, обрушил лавину камней которая заполнила нижнюю часть кратера. | We found in one of the valleys a large number of the 1,200 and 700 years' groups, including many members of ` the family,' and their devotion certainly ran into violent fanaticism. They proposed to kill all the people who were not wholly devoted to the Manu, and prepared to fight the deserters, who had settled down comfortably in Egypt. This drew down upon them the wrath of the Egyptians and a considerable slaughter followed, our fanatics being completely wiped out. Mars and Corona gallantly resisted the Egyptian onslaught, while a side party, with Herakles-- a young unmarried man-- among them, mistaking the direction of the enemy, was annihilated by the Egyptians; Vaivasvata Manu, came up with reinforcements and turned the fortunes of the day, driving back the Egyptians; a side party of them, in turn, was attacked by a larger force, among which Sirius, the father of Herakles, was prominent, furious at finding his son among the dead; knowing the country, they shepherded the Egyptians into a crater-like depression, with steep sides covered with loose rocks; these rocks they joyfully hurled down on their surrounded foes, and the last we saw of Sirius on this occasion was his ride down the steep slope on an avalanche of stones, waving his spear, and shouting a war-song of an uncomplimentary nature, to become part of the gory mass of crushed men and heavy stones which filled the lowest part of the crater. |
| Немногие солдаты египетской империи, которые смогли бежать и добраться до своей страны, были немедленно преданы смерти как опозорившие армию своим поражением. | The few Egyptian soldiers who finally escaped and reached Egypt were incontinently put to death, as having disgraced the army by their defeat. |
| После этой войны настало мирное время для колонистов и они начали орошать свои земли, которые становились весьма холодными зимой и обжигающими летом. Из Атлантиса они взяли с собой семена, некоторые из которых оказались пригодны для нового дома. Они выращивали безвкусные фрукты чем-то напоминающие яблоки, а на горячей стороне долины вырос один очень большой — размером с голову человека — фрукт который своей липкостью и неаккуратностью напоминал финик. Некоторое подобие кратера в котором камни отражали лучи солнца служил теплицей и в нём они вырастили фрукт размером с кокос и по видимому испытывали по этому поводу неумеренную гордость. Он был питательным и после того, как его варили в воде он давал сахар в испарениях воды, в то время как осадок представлял собой муку из которой люди делали нечто похожее на сдобные булочки. | After this there was peace for a time for the colonists, and they cultivated their valleys, which were rather cold in winter, and blazingly hot in summer. They had brought seeds of various kinds from Atlantis, and some of these were suitable to their new home; they grew some tasteless fruits resembling apples, and, on the slopes of the hot part of the valley, they raised a very large fruit, as large as a man' s head, which, in stickiness and general messiness, was like a date. A kind of crater, where the sun was reflected from the rocks, served as a forcing-house, and they produced there a fruit of the size of a coconut, of which they seemed to be inordinately proud. It was nutritious, and, boiled in water, it yielded sugar by evaporation of the water, while the residuum of the fruit gave a flour, which the people made into a sort of sweet bun. Sirius had two of these buns in his cloth when he rode down the hill-side of death. |
| В следующей инкарнации Геракл был обнаружен в теле высокой, стройной и очень привлекательной женщины держащей на руках пронзительно кричащего младенца Саппхо в колыбели из коры дерева похожего на тамаринд. | In a succeeding incarnation, Herakles appeared as a tall, slim, and rather striking-looking young woman, hanging a somewhat squawky baby-brother-- Sappho-- up to a tamarind-like tree in a bark cradle. |
| Люди когда-то выбранные из пятой атлантической подрасы стремительно росли и размножались и через две тысячи лет превратились в многомиллионную нацию. Они были изолированы от остального мира широким песчаным поясом который можно было пересечь лишь на караване с огромным запасом воды и лишь один путь с растительностью и водой вёл к ним — путь на месте которого сейчас стоит Мекка. Время от времени люди покидали дома и шли на юг Палестины и юг Египта; эти перемещения поощрялись представителями Ману, так как плато было ограничено в размере и уже было населено сверх разумной меры. Наименее желательные представители изгонялись, а наиболее обещающие оставлялись Им в пределах песчаного пояса. Люди часто говорили о том, что надо бы отправить караван, чтобы тот нашёл хорошее место и основал колонию или город. Однажды Он сам воплотился и его дети основали класс людей улучшенного типа, но обычно Он не имел физического тела и управлял через своих наместников среди которых Юпитер и Марс были самыми выдающимися. | The selection from the fifth Atlantean sub-race grew and multiplied exceedingly, and became a nation of several millions in about two thousand years; they were quite isolated from the world in general by a belt of sand, which could only be crossed by caravans carrying with them plenty of water, and there was only one way across it with grass and water, about where Mecca now stands. From time to time emigrants left the main body, some settling in the south of Palestine and some in the south of Egypt; and these movements were encouraged by the representatives of the Manu, for the plateau was limited in size and became crowded to an uncomfortable extent. The least desirable type were sent away as emigrants, while He preserved unmixed within His belt of desert the most promising. Suggestions were made from time to time that a caravan of settlers should go off, make a colony, or found a city; among one of these the horse was developed. Occasionally He Himself incarnated, and His descendants formed a class apart of a somewhat improved type. But generally He was not physically present, but directed affairs through His lieutenants, of whom Jupiter and Mars were the most prominent. |
| Люди были в основном пастухами и землепашцами и не строили больших городов, поэтому вскоре плато было плотно заселено и к концу третьего тысячелетия напоминало одну большую деревню. Он отправил большое число людей в Африку основать колонию с тем, чтобы уменьшить численность центрального поселения. Позже, эта колония почти полностью вымерла. | The people were pastoral and agricultural, not settling in large cities, and the plateau became thickly populated till, at the end of about three thousand years, it resembled a single huge village; then He sent out a very large number of people to Africa to found a big colony, so as to reduce the numbers in the central settlement. This colony was, later, quite exterminated. |
| Всего за несколько лет до катастрофы 75,025 лет до н.э. Он получил сообщение от главы Иерархии и выбрал 700 людей среди своих людей и повёл их на север. Они вступили в секту которую Он создал и ортодоксальные люди, которые жили вокруг, смотрели на них с неодобрением. Тогда Он предложил им последовать за собой на землю где они смогут жить в мире в далеке от гонений ортодоксальных людей. Это путешествие требовало нескольких лет и даже Его наместики были непосвящены в детали и просто следовали Его приказаниям. Срели них были люди которых мы сейчас знаем как Мастеров, а также те, кто ушёл далеко вперёд и покинул Землю. | It was only a few years before the catastrophe of 75,025 B.C., that-- on receipt of a message from the Head of the Hierarchy-- He selected about seven hundred of His own descendants to lead them northwards. He had made these people once more into an unorthodox sect, stricter in their lives than those around them, and they were not looked on favourably by the orthodox, among whom they lived; He advised them therefore to follow Him to a land where they might live in peace, escaping from the persecutions of the orthodox, a land which was distant several years' journey. Even His own lieutenants were not apparently admitted to His confidence, but were simply following out His directions; among these were several who are now Masters, and others who have passed onwards, away from our Earth. |
| Его последователи были немногочислены и одного каравана оказалось достаточно. Ману отправил сообщение правителю Шумеро-Аккадской Империи в котором просил пропустить их с миром через его владения, включавшие в себя сегодняшнюю Турцию, Персию и некоторые страны за ними. До границ Империи Ману добрался без проблем и Император встретил Его дружелюбно. С его разрешения Ману прошёл до Туркестана и там был вынужден обратиться к Конфедерации Туранских Феодальных Земель в число которых тогда входила земля называемая в наши дни Тибетом. Он пошёл между горными цепями среди которых была современная Тянь-Шань. Эти горы окружали море Гоби и тянулись до самого Арктического океана. Он прошёл через Месопотамию и Вавилонию и взял немного севернее. Горы которые ему предстояло перейти были не очень большой высоты. Туранская Конфедерация дала разрешение пройти, частично из-за немногочисленности каравана который не вызывал опасений, частично из-за его слов о том, что на него возложена миссия Высочайшими. Путешествие длилось ещё несколько лет и Он достиг берегов моря Гоби, но помня однажды полученное сообщение, Он не остался на равнине и повернул в сторону холмов на севере где неглубокое море растянулось до Арктического океана и Полюса. К тому времени Лемурийская Звезда была сломана и её ближайший луч лежал в тысяче миль севернее. Он отправил нескольких людей на один выступ с которого можно было смотреть на северо-восток, в то время как остальные расположились в огромном плодородном кратере. С того выступа было видно море Гоби и земля на которой они позже должны были жить. Это место должны было стать их временным домом в котором они будут жить до великой катастрофы. Белый Остров на юго-востоке был полностью скрыт от взора, хотя позже, когда на нём появились прекрасные храмы, его можно было разглядеть с этого места. Выступ и прилегающая земля состояли из скалы и потому землетрясения не могли сколь-нибудь значительно их повредить, разве что вся земля оказалась бы разрушена. Здесь Он должен был оставаться пока все опасности не пройдут своим чередом. На заселение оставалось несколько лет. В путешествии умерло много людей и даже он сам перевоплотился с тем, чтобы быстрее улучшить тип людей. | The number of His followers being small, they made a single caravan, and the Manu sent a message to the Ruler of the Sumiro-Akkad Empire, praying for peaceful passage through his dominions-- including the present Turkey in Asia, Persia and the countries beyond; He reached the borders of that Empire without difficulty, and the Emperor proved friendly; his passport carried Him right into Turkestan, and then He had to treat with a Confederation of Turanian feudatory States, including what is now Tibet. He passed between mountain-ranges, of which the present Tianshan range was one; these marked the boundaries of the Gobi Sea, and stretched up to the Arctic Ocean. He had passed through Mesopotamia and Babylonia, slanting north, and the mountains He had to cross were not of great height; the Turanian Confederation gave permission for His passage, partly because His people were not numerous enough to cause apprehension, and partly because He stated that He was carrying out a mission imposed upon Him by the Most High. After some years of journeying He reached the shores of the Gobi Sea, but, bearing in mind the message He had received, He did not remain in the plain, but turned into the hills to the north, where a great shallow sea stretched northward to the Arctic Ocean and thus to the Pole. The Lemurian Star was much broken up by this time, and its nearest point was about a thousand miles to the north. He posted some of His followers on a promontory looking out to the north-east, but the greater number settled down in a fertile crater-like depression, something like the ` Devil' s Punch-bowl' in Surrey, but much larger; this was more inland, though from an adjoining peak they could catch sight of the sea. From this promontory, which stood high, they could see the Gobi Sea, and the land where later they were to settle. This was to be their dwelling until after the great catastrophe, then close at hand. The White Island was to the south-east and was entirely out of sight, though later, when covered with lofty temples, became visible from this spot. The promontory and adjoining land were formed of shelves of rock, which would be very little harmed by earthquakes unless the whole land was broken up. Here He was to remain till all danger was passed; and a few years were left in which to settle down. Many of the people died on the journey and after arrival, and He Himself reincarnated to improve the type more quickly. |
| Эти люди, как уже было отмечено, представляли собой его настоящую семью, его физических наследников, и когда тела умерали он переразмещал освободившиеся эго в новых улушенных телах. | These people, as said above, were really His own family, being His physical descendants, and, as bodies died, He packed the egos into new and improved ones. |
| В Атлантисе реинкарнировался Металлический Человек и его правление было немногим мудрее прежнего. Он оказался во власти Города Золотых Врат и более благородные типы людей подавлялись. | In Atlantis the reincarnated Metal-Man was again ruling, none the wiser, apparently, for his previous experiences. He was in possession of the City of the Golden Gates, and the nobler types of the Atlanteans were much oppressed. |
| Город был мгновенно уничтожен водой из моря, прорвавшейся через трещины образованные взрывами газа, но в отличие от катастрофы которая погрузила остров Посейдонис под воду за 24 часа, это землетрясение продолжалось в течении двух лет. Следующие взрывы создавали всё больше трещин и землетрясений. Гималаи приподнялись ещё немного, земля на юге Индии погрузилась под воду вместе с населением, Египет утонул и лишь его пирамиды остались над водой. Земля соединявшая Египет и Марокко исчезла и образовался остров который омывали Средиземноморское море и море Сахара. Море Гоби стало круглым и из под воды показалась земля которую мы сейчас знаем как Сибирь — эта земля отделила Гоби от Арктического океана. Выросла центральная Азия и невиданные дожди вырезали в мягкой земле множество потоков. | The City was suddenly destroyed by the rushing in of the sea through huge fissures caused by explosions of gas; but, unlike the catastrophe in which the island of Poseidonis sank within twenty-four hours, these convulsions continued over a period of two years. Further explosions occurred, new cracks were made, earthquakes shook the land, for each explosion led to a further disturbance. The Himalayas were heaved up a little higher; the land to the south of India was submerged with its population; Egypt was drowned, and only the pyramids were left standing; the tongue of land which stretched from Egypt to what are now Morocco and Algeria disappeared, and the two countries remained as an island, washed by the Mediterranean and the Sahara Sea. The Gobi Sea became circular, and land was thrown up, now Siberia, separating it from the Arctic Ocean; Central Asia rose, and many torrents, caused by the unprecedented rainfall, cut deep ravines through the soft earth. |
| Во время этой сейсмической активности люди Ману оставались в безопасности, но многие пришли в ужас от постоянных землетрясений, а годовое отсутствие солнца за массами облаков из пыли почти парализовало людей страхом потому-что те решили, будто солнце уже не выйдет никогда. Погода была неописуема. Сильные дожди почти не прекращались, а массы облаков из пара и пыли окутали Землю и оставили мало света. Ничто не росло и люди были в постоянной нужде, группа которая раньше состояла из 700 людей и даже выросла до 1,000 теперь уменьшилась до 300 человек. Выжили только сильнейшие, а более слабые умерли. | While these seismic changes were in progress, the Manu' s community was left undisturbed by absolute cleavage or change of surface; but the people were constantly terrified by the recurring earthquakes, and were almost paralysed by the fear that the sun (which had been rendered invisible for a year by masses of cloud, largely composed of fine dust) had gone out for ever. The weather was unspeakable. Terrible rains fell almost incessantly; masses of steam and clouds of dust enveloped the earth and darkened the air. Nothing would grow properly, and they were exposed to severe privations; the community, originally composed of seven hundred people, which had increased to a thousand, was reduced by these hardships to about three hundred. Only the stronger survived; the weaker were killed off. |
| Через пять лет люди опять смогли жить нормально. Кратер превратился в озеро, пришли несколько лет тёплой погоды, а плодородная земля выброшенная на поверхность позволила людям выращивать пищу. Ману становился старым. Ему пришёл приказ взять своих людей и вести их на Белый Остров. | At the end of five years, they had again become settled; the punch-bowl depression had become a lake; some years of warm weather followed the years of disturbance; much virgin soil had been thrown up, and they were able to cultivate the land. But the Manu was growing old, and an order came to Him to bring His people to the White Island. To hear was to obey. |
| Там сам Глава Иерархии развернул перед ним великий план будущего который растянулся на десятки тысяч лет. Его люди должны были жить на побережьях Гоби, расти и становиться сильнее. Новая Раса должна была начать свой путь на Белом Острове и когда она станет достаточно сильной, на противоположном берегу должен был быть построен могущественный город для их проживания. По берегам Гоби протянулись длинные горные цепи в 20-ти милях от моря и между морем и горами простирались холмы. Четыре огромные долины между горными цепями лежали возле моря разделяемые холмами. Его задачей было поселить в этих долинах четыре больших семьи и когда эти семьи вырастут в четыре разных подрасы они должны быть отправлены в разные части мира. Несколько его людей должны были родиться в далеке от долин и затем прийти и создать семьи с людьми из его семьи. Когда новый тип людей будет готов, он сам должен родиться и закрепить результат. Коренная Раса нуждалась в вмешательстве извне, так как её люди ещё не были удовлетворительно развиты. | There, by the Head of the Hierarchy Himself, the great plan of the future was unrolled before Him, stretching over thousands upon tens of thousands of years. His people were to live on the mainland, on the shores of the Gobi Sea, and they were to increase and grow strong. The new Race was to be founded on the White Island itself, and when it had increased, a mighty City was to be built on the opposite shore for its dwelling, and the plan of the City was suggested. There was a mountain range running along the shores of the Gobi Sea, some twenty miles distant, and low hills stretched out from that range to the shore; there were four great valleys, running from within the ranges to the sea, entirely separated from each other by the intervening hills; He was to plant certain selected families in these valleys, and develop therein four separate sub-races, which then were subsequently to be sent to different parts of the world. Also He was to send some of His own people to be born elsewhere, and then bring them back, and thus form new admixtures-- for they would have to marry into His family; and when the type was ready, He would have again to incarnate in it and to fix it. For the Root Race also some admixture was needed, as the type was not quite satisfactory. |
| Таким образом создавались главный тип и четыре дополнительных. Различия между ними закладывались уже в первые дни с тем, чтобы получить пять групп идущих по пяти путям. Интересно заметить, что после очищения своей подрасы через многие поколения и запрета создавать браки с людьми за пределами подрасы, он сам счёл нужным внести немного иностранной крови и отделить потомков этого иностранного родителя. | Thus a main type and several sub-types had to be formed, and the differences were to be started in the comparatively early days, thus obtaining five groups to develop on different lines. It is interesting to notice that after refining His people for generations and forbidding marriage with those outside themselves, He yet found it necessary, later, to introduce a little foreign blood, and then to separate off the posterity of that foreign ancestor. |
| Ману продолжил размещать своих людей (около 70,000 лет до н.э.), указывая им строить деревни на материке и размножаться в течении нескольких тысяч лет. Им не пришлось начинать всё с начала как дикари, ибо они уже были цивилизованным народом знающим о механизмах помогающих в труде. В одном из городов широко раскинувшемся вдоль побережья мы заметили несколько знакомых лиц. Марс — внук Ману — был главой общины и со своей женой Меркурием вместе с семьёй — среди которых были Сириус и Алкион — жил в приятном доме посреди большого сада и красивых деревьев (см. дополнение 3). Там же был Корона и Орфей — пожилой и статный джентельмен, очень достойный и уважаемый в общине. Юпитер был правителем провинции — если так можно назвать поселение зарождающейся расы из 700 душ — держа власть данную ему Ману, признанного короля общины живущего в Шамбале. | The Manu proceeded to settle His people (about 70,000 B.C.), bidding them build villages on the mainland, there to increase and multiply for some thousands of years. They had not to begin at the beginning like savages, for they were already a civilised people, and used a good deal of labour-saving machinery. In one of the towns dotted rather widely along the coastline, we noticed a number of familiar faces. Mars, a grandson of the Manu, was the head of the community and, with his wife Mercury and his family-- among whom were Sirius and Alcyone-- lived in a pleasant house, surrounded by a large garden and fine trees.1 (¹See Appendix III.) Corona was there, and Orpheus, an elderly and stately gentleman, very dignified and much respected. Jupiter was the ruler of the province-- if we may so call the whole settlement of the embryonic Race numbering about seven thousand souls-- wielding an authority which was delegated to him by the Manu, the recognised King of the community, residing at Shamballa. |
| Пока мы наблюдали за городом, буйная банда людей, очевидно совершавших набег, подбиралась к городу. Они сидели на грубо выглядящих животных, похожих на лошадей. Предводителем банды был Vajra. Они заехали в дом Марса, который был братом Vajra, перед тем как уехать обратно. Мы последовали за ними в другой город на берегах Гоби и нашли в нём Viraj в качестве Главы. Среди банды мы обнаружили Геракла и Ulysses. | As we were observing this town, there came galloping in a tumultuous band of men, who had evidently been out on a foray; they were riding on rough-looking animals, resembling horses, and were headed by Vajra; they drew up at the house of Mars, who was Varja' s brother, soon after galloping off again, as tumultuously as they came; and we followed them to another town, also on the shores of the Gobi, where we found Viraj as Chief. His son, Herakles, was in the band of raiders, wherein also we Observed Ulysses. |
| Мы также увидели много дургих знакомых лиц. Кетус и Ulysses постоянно враждовали, сначала из-за животного которое должно быть добычей одного, но каждый утверждал, что добыча только его, затем из-за земли на которую оба претендовали и наконец из-за женщины которую оба желали. Поллюкс и Геракл были хорошими друзьями: Поллюкс спас жизнь Геракла в набеге, несмотря на большой риск погибнуть самому. Она из дочерей Геракла — Психея, большая сильная девочка — привлекла наше внимание когда ей было 14: она несла на руках своего младшего брата Файдса который попался большому козлу; этот козёл имел большие витые и острые рога, но девочка не испугалась, а схватила козла за рога и виртуозно свалила его на землю. Файдс был чем-то вроде домашнего животного, так как Геракл нёс его перекинув через плечо. | More familiar faces were seen here; Cetus and Ulysses were at feud; they had first quarrelled over an animal, which both claimed to have killed, then over some land which both wanted, and finally over a woman whom both desired. Pollux and Herakles were great friends, Pollux having saved the life of Herakles in a foray, at the imminent risk of his own. One of the daughters of Herakles, Psyche, a big bouncing girl, attracted our attention at the age of fourteen, for she was carrying in her arms a small brother, Fides, when she was attacked by a large goat; the goat had big horns, curling at the base and spiked at the top, but the girl was not daunted; she seized the goat by the horns and turned it head over heels, and then, picking it up by the hind-legs, she banged it vigorously on the ground. The child Fides seemed to be rather a family pet, as we noticed Herakles carrying him about on his shoulder. |
| Несколько лет спустя Ману — в то время очень старый человек — вызвал большое оживление среди людей, послав за Юпитером, Corona, Марсом и Vajra за тем, чтобы те привели к нему нескольких детей из поселения и направили их в Шамбалу. Эти дети были лучшими среди того сообщества и с тех пор стали Мастерами. Это были дети Алкиона — Уран и Нептун, Surya и Brihaspati, а также Сатурн, Вулкан и Венера. С ними отправили несколько женщин, чтобы те заботились о них в Шамбале. Сатурн женился на Surya и Ману родился вновь в качестве их старшего сына, чтобы продолжить развитие Расы на новом уровне. | Much excitement was caused some years later by the Manu, who was then a very old man, sending for Jupiter, Corona, Mars and Vajra; on their return, obeying His order, they selected some children from the settlement, and sent them over to Shamballa; these children were the best in the community and have since risen to the position of Masters. They were Alcyone' s sons, Uranus and Neptune, and his daughters Surya and Brihaspati; Saturn and Vulcan, boys, and Venus, a girl, were also selected. A few women were sent with them to take care of them, and the children were brought up in Shamballa; in due course Saturn married Surya, and the Manu was reborn as their eldest son, to restart the Race on a higher level. |
| В это время на континенте, вскоре после того, как указанные дети ушли, Туранцы обрушились на сообщество как наводнение. Именно об этом Ману предупреждал своих наместников и из-за этого дети были своевременно перемещены. Несколько раз нападавшие были отброшены назад, но одна орда сменяла другую и не было им конца. Когда большая часть мужчин была убита, битва превратилась в резню в которой ни женщины ни дети не остались в живых. Наш старый друг Скорпио был главарём одной банды которая продолжила неизменный конфликт с Гераклом. Немногие дети были спасены, но это уже не имело большого значения, ибо они всё равно покинули земную жизнь в ожидании когда Ману создаст новую семью в которую они смогут вернуться. Марс вернулся раньше и родился в Шамбале младшим братом Ману, в то время как Viraj была его сестрой. | For meanwhile things had been moving on the mainland. Soon after the removal of the above-named children, the Turanians swept down on the community like a devastating flood, for this was the event of which the Manu had forewarned His lieutenants and from which the children were saved; the assailants were bravely beaten back several times, but horde succeeded horde. At last the bulk of the fighting men were killed, and the battle became a mere massacre, not a man, woman or child being left alive. Our old friend Scorpio was the Chief of one tribe, once more renewing his perennial conflict with Herakles. A number of promising children were cut off; but, after all, it did not much matter, for they all went out of earth-life together, grandparents, parents and children, and were ready to come back when the Manu founded His family. Mars returned earlier, and was born in Shamballa as a younger brother of the Manu, while Viraj was His sister. |
| Снова всё началось сначала, но уже на более высоком уровне. Они открывали вновь и изобретали новые вещи и через несколько тысяч лет они создали густонаселённую и цветущую цивилизацию. Наши старые друзья были среди пионеров. Геракл в то время был сыном Марса. Те служители которые родились и напряжённо работали под управлением своих лидеров, волю которых они несли в мир, были часто тупоголовыми и совершали много ошибок, но они были преданы всем сердцем и были очень близки к тем кому служили. | Then, everything began over again, but on a higher level; they invented, or re-invented, many useful things, and in some thousands of years there was a populous and flourishing civilisation. Our old friends were there among the pioneers, Herakles, this time, as the son of Mars. Those of the group of Servers then in birth worked hard under the direction of their leaders, trying to carry out their will. Thick-headed and stupid they often were, and they made many mistakes, but loyal and whole-hearted they always were, and that bound them closely to those they served. |
| Дома строились огромными и вмещали несколько поколений (фактически всю семью). Они были серьёзно укреплены и имели только один вход. Окна выходили на большой двор в котором женщины и дети были в безопасности. Вокруг деревень и городов были построены прочные стены которые защищали от диких туранцев, постоянно нападающих на окраины и пугающих мирных жителей дикими воплями и внезапными атаками. Внешние деревни были в постоянном напряжении, позволяя жителям побережья быть в относительном спокойствии. | Houses were built of great size, to accommodate several generations (in fact, all the members of a family), and were strongly fortified, with only one entrance, and the windows opening into a large courtyard in the middle, where the women and children could be in safety. After a time, strong walls were built round villages and round towns, as additional defences, for the savage Turanians were constantly hovering on the outskirts of the community, terrifying the inhabitants by their wild yells and sudden onslaughts. The outlying villages were in a continual state of alarm, the dwellers on the sea-coast being left more at peace. |
| Когда Раса опять доросла до небольшой нации случилось следующее нападение туранцев которые вырезали всех, кроме немногих детей и их нянек, заблаговременно отправленных в Шамбалу. Надо заметить, что даже кровожадные туранцы не нападали на Белый Остров, ибо он внушал им сильнейшее благоговение. Таким образом люди этой Расы сохранялись и даже когда большая её часть дважды вырезалась, Ману со своими помошниками воплощался как можно скорее и очищал Расу ещё лучше чем ранее, приближая её состав к желаемому. | When the Race had again grown to the proportions of a small nation, there was another determined onslaught of the Turanians, and finally another massacre, with only, once more, a few children and their nurses saved and brought up in Shamballa. It is noteworthy that even the bloodthirsty Turanians did not attack the White Island, for they held it in the deepest veneration. Thus the Race-type was ever preserved, even when the bulk of it was twice swept away, and on each occasion the Manu and His lieutenants incarnated in it as soon as possible and purified it still further, ever approaching the type at which He aimed. |
Возведение Великого Города | The building of the great city |
| После второго опустошения Ману решил, что ещё немного толтекской крови будет не лишней в Его расе, которая уже имела в своём составе, как вы помните, одну двенадцатую часть крови толтеков. Он отправил Марса, убитого в начале последней войны, в одну из чистейших толтекских семей на острове Посейдонис для инкарнации и позвал его в своё молодое сообщество когда тому было 25 лет. Лучшая из собственных дочерей Ману которая избежала резни когда была совсем маленькой была отдана Марсу в качестве жены — его друга и учителя Юпитера. От этого союза родился Viraj — один из лучших представителей этих двух рас. Он женился на Сатурне и у них родился сын — Вайвасвата Ману — который вновь принял инкарнацию. Можно сказать, что начиная с этого момента началось действительно успешное рождение пятой Арийской Расы, так как она ни разу не истреблялась. Это было 60,000 лет до н.э. Новая цивилизация из этого маленького зернышка, несмотря на свою отрезанность от остального мира, пышно расцвела. | AFTER the second destruction, the Manu thought that a little more of the Toltec infusion was needed in His Race, which had, it will be remembered, only one-twelfth of Toltec strain in it; so He sent Mars, who had been killed in the beginning of the last war, to incarnate in the purest of the Toltec families in Poseidonis, and called him to return to His infant community at the age of twenty-five. The fairest and best of the Manu' s own daughters, who had escaped the second massacre in her childhood, was given to Mars as wife-- his age-long friend and teacher, Jupiter. Of these two Viraj was born-- a splendid specimen of all that was best in the two Races whence he sprang. He married Saturn, and Vaivasvata Manu took birth again as their son. From this point the Fifth, or Aryan Root-Race, as a really successful foundation, may be said to begin, for after this it was never again destroyed. This was about 60,000 B.C. The civilisation which rose slowly from that tiny seed was a fine and pure one, and, shut away as it was to a large extent from the rest of the world, it flourished exceedingly. |
| Потомки Ману оставались на острове пока их численность не достигла сотни. Ману постановил, что как только это число будет достигнуто, потомки должны будут отправиться на континент и начать работать в Городе который, как Он планировал, должен был стать столицей его расы. План был детально проработан: все улицы были размечены, их ширина установлена, размер главного здания был рассчитан и т.д. Все главные улицы сходились в Белом Острове так, что если улицы пересекали море, то они обязательно оканчивались на острове. Из моря торчали невысокие утёсы от которых земля медленно поднималась вверх к прекрасным пурпурным холмам в двадцати милях от берега: это был великолепный вид. Город подобно опахалу растянулся полукругом возле побережья пересекая этот склон. Улицы были очень широкими и даже глядя из их конца возле холмов можно было увидеть Белый Остров, который несомненно был самым заметным объектом Города. Целую тысячу лет строился Город для будущих поколений, однако он не разрастался несвязными частями как Лондон. Небольшая группа из сотни людей — дети и внуки Ману — выглядела почти абсурдно маленькой для грандиозной задачи которая была на них возложена и которую должны были завершить их потомки. Они построили себе временные кварталы не нарушающие своим положнм общий план и, конечно, работали на земле, чтобы прокормить себя. Всё то время, которое осталось от необходимых забот за собой, они посвящали строительству Грода. Многие широкие улицы проложили себе путь из леса, который они обильно вырубали для строительства этих кварталов. Некоторые отправились на холмы в поисках подходящих металлов и камней, а также для того, чтобы выкопать шахты для добычи минералов. Из этих шахт они вырубали камни серых, красных и зелёных оттенков, которые были похожи на наш мрамор, хотя и были несколько тверже. Быть может у них был особый секрет в придании камню твёрдости, ведь они пришли из Атлантиса который славился своей архитектурой. Несколько позже они обнаружили порфир изумительного пурпурного цвета который был использован с необычайной эффектностью. | The descendants of the Manu remained on the Island until they numbered one hundred; it had been decreed by the Manu that when they reached that number they should go over to the mainland, and begin to work at the City which He had planned as the future capital of His Race. The plan was fully worked out, as He wished it to be when finished, all the streets marked in, their width stated, the size of the chief buildings given, and so on. The White Island was the centre on which the great main streets converged, so that if they had crossed the intervening sea they would have ended on the Island. Low cliffs rose from the sea, and from these the land sloped gradually up to the lovely purple hills twenty miles away: it was a splendid site for a city, though open to cold winds from the north; the city spread out fanlike round the edge of the shore, extending over this great gentle slope, and the main streets were so wide that even from their extreme ends towards the hills the White Island could be seen. It was the most prominent object, and seemed to dominate all the City' s life, when the whole splendid plan was complete. The City was built a thousand years in advance of the people who were to live in it; it did not grow disjointedly, like London; and the little group of one hundred-- the children and grandchildren of the Manu-- looked almost absurdly inadequate for the immense task which they were to begin, and which their descendants would finish. They put up temporary quarters for themselves in a way which did not interfere with the plan, and had, of course, to cultivate enough of the land to enable them to live. All the time which they were not compelled to give to their own support, they devoted to preparation for building; they measured the land and marked out the wide streets according to the plan, cutting down many trees, the wood of which they used for their own quarters. Presently some were sent to the hills to look for suitable stone and metals, and they sank mines and dug out quarries. Out of these they hewed white, grey, red and green stone, stone which looked like marble, but seemed to be harder than the marble we know; it may be that they had some secret for hardening it, since they came from Atlantis, where architecture was carried to great perfection. Later on, they went further afield, and found some porphyry of a splendid purple colour, which they used with great effect. |
| Эти строители представляли собой странное зрелище. Потомки Ману, похожие своим обучением и тренировками, работали и жили как одна семья, даже когда их стало больше тысячи. Несомненно присутствие Ману и его наместников поддерживали это ощущение и делало растущее общество одним большим братством в котором каждый знал остальных. Они работали потому-что работа была для них удовольствием и они понимали, что выполняют волю Ману, который был их Отцом и Королём. Они работали в полях и сеяли зерно — по видимому пшеницу, рожь и овёс. Они вырубали огромные камни с холмов. Всё делалось с удовольствием, будто религиозные обязанности, и любой вид работ тотчас с готовностью принимался. | It was a strange sight to see these builders of a future city at work. Descendants of the Manu, similar in education and training, they felt and acted like one family, even when they had increased to thousands. Doubtless the presence of the Manu and of His lieutenants kept this feeling alive, and made the growing community a real brotherhood, each member knowing the rest. They worked because they were glad to work, and felt that they were carrying out the wishes of Him who was at once their Father and their King. They worked in the fields, they ground corn-- they seemed to have wheat, rye and oats-- they cut and shaped the huge stones brought from the hills; all was done joyfully, as a religious duty and as bringing merit, and any form of work was willingly taken up. |
| Стиль архитектуры был циклопический: они использовали в строениях колоссальные камни которые были ещё больше чем в Карнаке. Они применяли различные механизмы которые катили большие камни как на роликах. Иногда, когда работа была особенно сложной, Ману помогал, применяя по видимому некий вид магнетизации. Чтобы управляться с такими камнями они задействовали всю свою силу и изобретательность; один из камней был 160 футов в длину, но это не помешало им тащить его вдоль дороги. Некоторые из Его наместников имели ранг выше чем у Мастеров: они были Лордами Луны и стали Чоханами Лучей. Они направляли работу людей, которые называли их Махарши. Некоторые имена имели гортанные звуки, например как Рхудхра или Васукха. Мы очень удивились, обнаружив одну из узнаваемых форм санскрита в те далёкие времена. Так получилось, что этот язык был принесён с Венеры Лордами Огня и люди которые сообщались с ними переняли его без заметных изменений. Строения имели египетскую гамму, но были несколько светлее. Было особенно заметно, что у зданий на Белом Острове купола были не сферическими, а похожими на сжатые бутоны лотоса — расширенные у основания и сходящиеся в точку на вершине которым придали форму закрученных листьев. Как будто две спирали — правосторонняя и левосторонняя — были совмещены и пересекали друг друга. Фундамент зданий и их нижняя часть были очень основательными, на них стояли минареты и арки необычайно изящной работы и всё это завершал купол-бутон. | The style of architecture was cyclopean, enormous stones being used, larger even than those at Karnac They used machinery, and slung great stones on rollers; sometimes, in difficulties, the Manu gave instructions which rendered the work easier, possibly by some methods of magnetisation. They were allowed to use their utmost strength and ingenuity in managing these immense stones, some of them 160 feet long, and they succeeded in dragging them along the roads. But for lifting them into their destined places, the Manu and His lieutenants lightened them by occult means. Some of these lieutenants, above the rank of Masters, were Lords of the Moon, who had become Chohans of Rays. They moved about among the people superintending their work, and were spoken of under the general name of Maharshis. Some names sounded very guttural, as Rhudhra; another name heard was Vasukhya.1 (¹ We were much surprised at finding what was evidently a form of Samskrit existing such an enormous time ago in a recognisable form. It appeared that the language brought from Venus by the Lords of the Flame was this mother-Samskrit-- truly a ` divine language' — and, while the people were in touch with Them, it persisted without much change.) The buildings were on the Egyptian scale, but were much lighter in appearance; and this was specially noticeable in the buildings on the White Island, where the domes were not great spheres, but were bulging at the base, and went up to a point, like a tightly closed lotus-bud, in which the folded-in leaves had been given a kind of twist. It was as though two helices, right-handed and left handed, had been superposed, so that the lines should cross each other, and that this was worked on to the lotus-bud, bulging at the base. There was immense solidity in the lower parts of the huge buildings; then a crown-work of minarets and arches, arches with a peculiar and very graceful curve, and then, on the top, the fairy-like lotus-bud of a dome. |
| Всё строительство было делом многих сотен лет и когда Белый Остров был наконец построен, он стал великолепен. Сам остров имел уклон вверх к центру и строители этим воспользовались. Они возвели огромные храмы на нём и внутри инкрустировали их золотом и храмы покрыли весь остров, сделав его одним большим священным местом. Они росли по направлению к огромному храму в центре который был украшен арками и минаретами, а его вершину завершал купол в форме бутона лотоса. Купол венчал просторный холл, в котором Четыре Кумары появлялись по особым случаям, важным религиозным праздникам и церемониям национальной значимости. Читавшие "Просветы в Вуали Времени" возможно помнят, что в 10-й жизни Алкиона было описание как Главы нации собрались в этом холле и за ними появились Четыре Кумары. | The whole building was a matter of many hundreds of years, but the White Island, when complete, was a marvel. The Island itself sloped up to a central point, and the builders took advantage of this. They built stupendous Temples on it, all of white marble with inlaid work of gold, and these covered the whole Island, making it a single sacred City. These rose towards the huge Temple in the centre, which was crowned with the minarets and arches mentioned above, with the lotus-bud dome in the middle. The dome was over the great Hall, wherein the Four Kumaras appeared on special occasions, great religious festivals, and ceremonies of national importance¹ (¹ Readers of ` Rents in the Veil of Time,' The Theosophist, July, 1910, will remember in Alcyone' s Life, X, the description of the gathering of the Chiefs of the emigration in this Hall, and the appearing of the four Kumaras.) |
| С расстояния — а именно из конца одной улиц Города, в десяти милях — производимое впечатление от белого и золотого Города было впечатляющим и величественным: белый купол поставленный посреди синих вод моря Гоби, (В то время море Гоби было немного меньше Чёрного Моря в Европе) строения как-бы стремились ввысь и в центр где стоял прекрасный храм покрытый куполом будто парящим в воздухе. Поднявшись в воздух, как на воздушном шаре, и посмотрев вниз, мы увидели Белый Город построенный в виде круга рассечённого крестом в котором улицы сходились как спицы в колесе к центральному Храму. С выступа на котором были ранние поселения открывался изумительный вид, который едва ли был случайным. Город выглядел будто Глаз Масонов: в перспективе линии становились цилиндрическими, а тёмные линии города рисовали радужную оболочку. | From a distance-- say at the end of one of the City streets, ten miles away-- the effect of the white and golden City, like a white dome set in the midst of the blue Gobi Sea,2 (² The Gobi Sea, at that time, was a little smaller than the present Black Sea in Europe.) all the buildings seeming to spring upwards into the clear air towards the centre, and to be crowned with the fairy dome, almost floating in the atmosphere, was extraordinarily beautiful and impressive. Rising above it in the air, as in a balloon, and looking down, we could see the White City like a circle, divided by a cross, for the streets were arranged as four radii, meeting at the central Temple. Looked at from the north-west, from the promontory of the earlier settlement, an extraordinary effect was produced, which could hardly have been accidental. The whole looked like the great Eye of Masonic symbolism, being foreshortened so that the curves became cylindrical, and the darker lines of the city on the mainland made the iris. |
| Как снаружи так и изнутри храмы были украшены резьбой. Многие из них изображали Масонские символы, ибо Масонство унаследовало их от Мистерий, а все Арийские Мистерии пришли к нам из этого древнего центра посвящения. В одной комнате присоединённой к центральному Храму, очевидно используемой для обучения, была серия резных работ начинающихся от физического атома и заканчивающихся химическимм атомами упорядоченными особым образом с пояснительными линиями формирующими различные комбинации. Воистину, нет ничего нового под Солнцем. Если настоящие писатели уже знают о времени существования этих работ по резьбе, то они избегут значительных трудностей в изучении оккультной химии. | Both inside and outside, the Temples on the White Island were adorned with many carvings. A large number of these contained Masonic symbols, for Masonry inherits its symbols from the Mysteries, and all Aryan Mysteries were derived from this ancient, centre of Initiation. In one room attached to the central Temple, apparently used for teaching, there was a series of carvings, beginning with the physical atom and going on to the chemical atoms, arranged in order, and with explanatory lines marking the various combinations. Verily, there is nothing new under the sun.1 (¹ If the present writers had known at the time of the existence of these carvings, they might have saved themselves much trouble in their researches into occult Chemistry.) |
| В другой комнате было множество моделей, в одной из которых лемнискаты Крукса были приложены так друг к другу, что их формой был четырёхлепестковый атом. Многие модели были выполнены горельефом: пранический атом, змея кислорода и шар азота. | In another room were many models, in one of which Crookes' lemniscates were arranged across each other, so as to form an atom with a fourfold rose. Many things were modelled in alto-relievo, such as the pranic atom, the oxygen snake, the nitrogen balloon. |
| Увы! Великие катастрофы превратили эти великие строения в руины. Однако они жили на протяжении тысяч лет. | Alas! for the great catastrophe which shook these mighty buildings into ruins. But for that, they might have lasted for thousands upon thousands of years. |
| Город на континенте был построен из разноцветного камня добытого из горных каменоломен. Некоторые строения из красного и серого камней выглядели необычайно эффектно. Розовый и зелёный были ещё одной любимой комбинацией, в которую то здесь то там вкрадывался пурпурный порфир. Заглядывая вперёд на сотни лет мы замечаем, что здания продолжают строится, но уже намного большим числом рабочих и великий Город — столица народа которому предназначено стать имперским — встаёт в своём полном великолепии. Рабочие шли всё дальше от центра вместе с тем как их численность росла, они занимали всё больше земли, которая была очень плодородна, и распахивали поля вокруг своих огромных храмов. Столетие за столетием поселение расширялось вдоль берегов Гоби и вверх к огромным холмам следуя изначальному плану Ману. | The City of the mainland was built of the various-coloured stone hewn out of the mountain quarries, some of the buildings being very effective with the grey and red intermixed. Pink and green was another favourite combination, and here and there the purple porphyry was introduced, with striking success. Looking forward through many centuries, we saw the building still going on, though with many more workers, until the great City grew into its full magnificence, a capital, building through a thousand years, for a people that was to become imperial. The workers moved outwards, as their numbers expanded, bringing more land, which was very fertile, under cultivation for their support, now working in the fields, now at their huge Temples. Century after century this expansion continued along the shores of the Gobi Sea and up the great slope towards the hills, ever following the Manu' s original plan. |
| Среди холмов были золотые рудники и россыпи драгоценных камней всех видов. Золото большей частью использовалось для украшения зданий из белого мрамора, производя эффект величественного и благородного богаства. Драгоценности щедро инкрустировались в декорации: бриллиантовые точки в цветных схемах, халцедоновые пластины в декоративных интерьерах и прекрасные камни, напоминающие Мексиканский оникс, в мозаиках. Одним из любимых и самых эффектных украшений общественных зданий была комбинация тёмно-зелёного нефрита и пурпурного порфира. | There were gold mines in the hills, and mines for jewels and precious stones of all sorts. Gold was much used on the buildings, especially on those made of white marble, and gave an effect of extraordinary and chaste richness. Jewels were also largely introduced into decorations, inset as brilliant points in schemes of colour; slabs of chalcedony entered into decorative designs, and a precious stone, resembling Mexican onyx, was worked into patterns. One favourite and most effective device in the ornamenting of large public buildings was a combination of dark green jade and the purple porphyry. |
| Резьба широко применялась как внутри так и снаружи зданий, однако никаких рисунков мы не заметили: ни изображений на плоских поверхностях, ни перспективы. Фрески изображавшие процессии были выполнены горельефом и все фигуры на них были одного размера: идея уменьшать размер фигур для изображения расстояния ещё не пришла. На заднем плане не было облаков и деревьев, как не было какого-либо представления о пространстве. Эти фрески напоминали Элгинские мраморы и были необычайно хорошо выполнены и казались очень натуральными. Фигуры на тех фресках часто рисовались. На общественных улицах и в частных домах было множество статуй. | Carving was largely employed, both outside and inside buildings, but no paintings were observed, nor drawings on a flat surface, and no perspective. There were long friezes, representing processions, in alto-relievo, all the figures being of the same size, no idea of distance being introduced by reducing the size of the figures. There were no trees or clouds as background, and no impression of space was given. These friezes recalled the Elgin marbles, and were exceedingly well done and very natural. Figures in these friezes were often painted, as were also separate statues, of which there were many, both in the public streets and the private houses. |
| Город соединялся с Белым Островом массивным и величественным мостом — это строение было столь примечательно, что оно дало имя Городу, названному из-за него Городом Моста (Также называемого Манова или Городом Ману). Мост был стреловидным и очень изящным, декорированный большими группами статуй, а его концы лежали на выступе континента и самом Острове. Камни мощёной дороги были 160 футов в длину и имели пропорциональную ширину — дорога достойная быть ступнями Города. | The City was connected with the White Island by a massive and splendid bridge-- a structure so remarkable that it gave its name to the City, called, because of it, the City of the Bridge.1 (¹ Called also Manova, the City of Manu.) It was a cantilever Bridge, the form very graceful, outlined with hewn work of massive scrolls, and decorated with great groups of statuary, where its ends rested on the cliff of the mainland and on the Island itself. The stones of the causeway were 160 feet in length and wide in proportion-- a noble structure, worthy even of the Island to which it was the sole approach. |
| Город оказался на пике своей славы в 45,000 лет до н.э. когда он стал столицей гигантской Империи протянувшейся от Востока до Центральной Азии, от Тибета до побережья, от Манжурии до Сиама, посреди сюзеренитета на островах Японии и Австралии. Следы этого времени до сих пор заметны в тех странах: несмываемый след Арийской крови виден на таких примитивных расах как Волосатые Айны Японии и так называемые Австралийские аборигены. | The City was at its zenith in 45,000 B.C., when it was the capital of an immense Empire, which included the whole of East and Central Asia, from Tibet to the coast and from Manchuria to Siam, besides claiming suzerainty over all the islands from Japan to Australia. Traces of its domination are still to be seen in some of these countries; the ineffaceable stamp of the Aryan blood is set upon races so primitive as the Hairy Ainus of Japan and the Australian so-called aborigines. |
| В зените славы архитектура Города была изумительной, циклопического стиля и размера, но тщательно завершённая и элегантная. Мы видели строителей построивших прекрасные Храмы чьи колоссальные руины изумляли всякого посмотревшего на них в сегоднящней Шамбале (Шамбала до сих пор Нетленная Священная Земля где обитают Четыре Кумары и каждые семь лет собираются Посвящённые со всех наций). Это они оставили миру несравненный Мост однажды соединявший Священный Город с побережьем, и он всё ещё стоит, как всегда могущественный, и лишь пески пустыни проносятся под ним. Их скульптуры были также удивительны, как и их гений механики. | In the zenith of its glory it had the magnificent architecture we have described, of the cyclopean style as to size, but finished with great delicacy, and polished to a remarkable degree. We have seen that its builders erected the marvellous Temples whose colossal ruins are the wonder of all who have seen them at Shamballa to-day;¹ (¹ Shamballa is still the Imperishable Sacred Land, where dwell the four Kumaras, and where gather every seven years, Initiates of all nations.) it was they who dowered the world with that unequalled Bridge which once linked the Sacred Island with the shore-- which may still be seen standing, mighty as ever, though now only the shifting desert sand flows beneath it. Its sculpture too was noble, as we have seen, its colouring brilliant, its mechanical genius considerable. In its prime it compared not ignobly with Atlantis, and though its luxury was never so great, its morals were distinctly purer. |
| Таким был великий Город спланированный Вайвасватой Ману и построенный Его детьми. В Азии также было много красивых городов, но этот Город затмил их всех. And over it ever brooded the mighty Presences who had, and still have, Their earthly dwelling-place on the sacred White Island, giving to this one, out of all the cities of earth, the ever-abiding benediction of Their immediate proximity. | Such was the mighty City planned by Vaivasvata Manu and built by His children. Many and great were the cities of Asia, but the City of the Bridge outshone them all. And over it ever brooded the mighty Presences who had, and still have, Their earthly dwelling-place on the sacred White Island, giving to this one, out of all the cities of earth, the ever-abiding benediction of Their immediate proximity. |
Ранняя Арийская Цивилизация и Империя | Early aryan civilisation and empire |
| Дети Ману не были ни в коем смысле примитивными людьми, ибо начинали они имея опыт многих сотен и тысяч лет цивилизации в Атлантисе и тысячи лет в Аравии на севере Азии под покровительством Ману. Всё население могло читать и писать и даже та часть людей которая выполняла простейшую работу была также грамотной. Вся работа рассматривалась как почётная, ибо делалась в честь Ману и неважно какова была эта работа. Мы заметили мужчину который убирал на улицах и мимо него проходил священник — очень величавый и роскошно одетый — который учтиво обратился к дворнику как к равному, как к одному из братства великой семьи Ману. Они культивировали чувство всеобщего братства Расы, фундаментального равенства — подобно тому, что иногда можно увидеть среди Свободных Масонов — и взаимного уважения. При этом имелось полное понимание заслуг каждого отдельного чевловека и люди более великие имели большее почитание среди других за свою помощь людям. Грубое желение самоутверждения полностью отсутствовало. Каждый человек делал то, что мог делать наилучшим образом и поэтому люди успешно избегали ссор. Эта Арийская цивилизация именно в этом решительно отличалась от более изысканной и роскошной расы Атлантов, в которой каждый искал путь к своему собственному удовольствию и добивался самопризнания, недоверяя никому и подозревая всех. Здесь же люди доверяли друг другу и простого слова было всегда достаточно, ибо нарушение своего слова было неслыханным делом для Арийца. | THE children of the Manu were in no sense a primitive people, beginning, as they did, with many hundreds of thousands of years of civilisation behind them in Atlantis, and thousands of years under their own Manu, in Arabia and northern Asia. The population could all read and write, including all those who did what we should call the lowest work; for all work was regarded as honourable, being done for the Manu, as His work, no matter what it was. We noticed a man who was cleaning the streets, and as a very dignified and gorgeously-clothed priest, evidently in high office, came along, he addressed the sweeper courteously as a brother, as an equal, as one of the brotherhood of the great family of the Manu' s children. The feeling cultivated was that of the brotherhood of the Race, a wonderful fundamental equality-- like that which may sometimes be seen among Freemasons-- and a mutual courtesy; there was at the same time a full recognition of personal merit, a looking up to the greater people and much gratitude to them for their help, and a complete absence of rude self-assertion. There was a kindly feeling of taking everyone at his best, of taking it for granted that the other man meant well; and so quarrels were avoided. This Aryan civilisation was in this extraordinarily different from the more elaborate and luxurious Atlantean one, where each sought his own comfort, and recognition for himself; and where people distrusted each other and were mutually suspicious. In this the people trusted one another-- a man' s word was sufficient; it would have been un-Aryan to break it. |
| Ещё одной любопытной вещью было количество людей которых, кажется, все знали. Как в маленькой деревне так и в большом городе люди на протяжении веков знали друг друга. С ростом населения это становилось невозможным и обязанность знать всех в округе была возложена на особых людей. | Another curious thing was the number of people everyone seemed to know. As now in a small village, so there in a large town, for centuries all the people seemed to know each other, more or less. As the population increased, and this became impossible, it was the duty of the officials to know the people of their districts, and the knowledge of a large number of people was one of the qualifications for office. |
| Как бы то ни было, чувство братства ограничивалось лишь Расой и не распространялось на людей не Арийского происхождения, вроде Туранцев. Те принадлежали к другой культуре и были хитрыми и коварными. К ним они испытывали ярко выраженное чувство сдержанности: они не проявляли враждебности и не презирали их, но тем не менее относились к ним острожно, как к тем, кто не был в их семье. Люди других наций не допускались в дома и могли оставать лишь во дворах снаружи. Для странников предназначались особые дома и дворы поставленные отдельно от всех. Караваны купцов и делегации послов других наций иногда приходили и всегда встречались учтиво и добродушно, но всегда с определённым чувством настороженности которое обозначало барьер в отношениях который не следовало перескать. | The feeling of brotherhood, however, was of a brotherhood of Race; it did not extend outside the Aryan people themselves, as, for instance, to the Turanians. They were of a different stock, and a different culture; they were crafty and cunning, and not to be depended on. Towards them they showed a marked and very dignified reserve; they were not hostile to foreigners, nor did they despise them, but they treated them with reserve, as not of the family. People of other nations were not allowed into the inner parts of their houses, but only into the outer courts. There were special houses and courtyards set apart for the lodging of strangers, of whom, however, there were few; caravans of merchants came occasionally, and embassies from other nations, and these were received courteously and hospitably, but always with that quiet reserve which indicated a barrier not to be crossed. |
| Позже они пришли к управлению другими нациями и это управление было местами жестким. Оно не было жестоким или угнетающим, но всё же оставалось суровым и местами базжалостным. Такое суровое отношение было свойством правления в иностранных землях и не мешало теплейшему отношению к своей собственной Расе. | In governing foreign nations, as they came to do later, they were occasionally hard: this was observed in a Governor, set over Turanians; he was not cruel nor oppressive, but was stern and somewhat hard. This stern attitude seemed to be rather characteristic of their foreign rule, and it was compatible with the warmest feeling of brotherhood to their own Race. |
| Было заметно, что здесь, как и в каком-либо другом месте, членство в братстве требовало определённого уровня базового образования, культуры, морали и понятия чести. Тот факт, что человек "Арийский" — "благородный человек" — означал наличие у него кодекса чести и правил поведения которыми нельзя пренебречь. Он бы назывался сейчас, как мы бы сказали, "джентельменом" который живёт по определённому стандарту социальных обязательств. Он мог делать любую работу и мог подняться до любого уровня в обучении, но он также имел некую планку допустимого поведения и хороших манер ниже которой он не должен был упасть. Отсюда берёт начало чувство сдержанности по отношению ко всем "за забором", ибо про их манеры, обычаи и моральные качества ничего не было известно. Дети Ману образовывали нацию аристократов и истинном смысле этого слова, гордящиеся своим происхождением и полностью осознающие требования которые на них наложены. Для них noblesse oblige (перевод с французкого: "положение обязывает" — прим. перев.) были не пустыми словами. | It would seem that here, as everywhere else, a physical-world-brotherhood demanded a certain common ground of education and culture, of morality and honour. A man was ` an Aryan,' a ` noble man,' and that fact implied a code of honour and of customs which could not be disregarded. He must be, as we should now say, ` a gentleman,' living up to a certain standard of social obligation. He might do any kind of work, he might rise to any grade of learning, but there was a certain minimum of good behaviour and good manners below which he must not fall. Out of this grew the feeling of reserve towards all ` outside the pale,' as to whose manners and customs, morals and qualities, nothing was known. The children of the Manu were a nation of aristocrats, in the true sense of the word, proud of their high descent, and fully recognising the demands it made upon them. For them, Noblesse oblige was no empty phrase. |
| Цивилизация была очень яркой и счастливой, с обилием музыки, танцев и веселий и этому способствовала их религия которая была в высшей степени достойна восхваления. Люди постоянно пели гимны и понимали, что за природными силами стоят Дэвы. Девы Зари радостно восхвалялись в гимнах каждое утро, а Дух в Солнце был главным объектом поклонения. Четыре Кумары считались Богами и их присутствие ясно ощущалось людьми живущими столь близко к природе, ибо они становились чувствительны в психическом плане. За троном Кумар в большом холле главного храма была огромная золотая полусфера символизирующая Солнце и в дни церемоний она сияла отражёнными лучами. Планета Венера также рассматривалась как объект поклонения, возможно по той причине, что Лорды Пламени пришли с этой планеты. Само небо стало объектом поклонения и одно время поклонялись даже Атому — основой всех вещей и проявление Божества в миниатюре. | The civilisation was a very bright and happy one, with much music, dancing and gaiety, and to this their religion conduced, for it was eminently one of praise and thanksgiving. The people were constantly singing hymns of praise, and they recognised Devas behind all natural forces. The Dawn-Maidens were joyously hymned with each morning, and the Spirit in the Sun was the chief object of worship. The four Kumaras were regarded as Gods, and Their Presence was evidently felt by a people living so near to Nature as to be sensitive and psychic. Behind the throne of the Chief of the Kumaras in the large Hall of the central Temple was an immense golden Sun, a half sphere, projecting from the wall, and, on days of ceremony, this glowed out with dazzling light. The planet Venus was also imaged as an object of worship, perhaps in consequence of the tradition that it was from Venus that the Lords of the Flame had descended. The Sky itself was worshipped, and at one time there was worship given to the Atom, as the origin of all things, and a manifestation of the Deity in miniature. |
| Ежегодная церемония может служить примером одного из их великих религиозных праздников. | An annual ceremony may serve as an example of one of their greater religious festivals. |
| В ранний час люди — мужчины, женщины и дети — шли в процессии по сходящимся улицам к большому полумесяцу который был направлен на Мост. На окнах развевались шёлковые флаги, а улицы были усыпаны лепестками цветов. Люди одевались в разноцветные шелка, часто тяжело украшенные драгоценностями и прекрасными коралловыми орнаментами. Они несли венки и гирлянды из цветов, создавая необычайную картину всех цветов, и маршировали ударяя в металлические тарелки и трубя в горны. | At an early hour the people-- men, women and children-- were seen marching in procession along the converging streets into the great crescent which faced the mighty Bridge. Rich silken cloths fluttered from windows and flag-staffs, and the roads were strewn with blossoms; great braziers sent up clouds of incense, and the people were clad in silks of many colours, often heavily jewelled, and wore splendid coral ornaments, and wreaths and garlands of flowers-- a fairyland of colour-- and they marched with clashing of metal plates and blasts of horns. |
| К Мосту они шли в обычном порядке, но как только их ноги ступали на Мост, все звуки стихали. Они в тишине прошли между могущественными церквями к центральному Храму и далее в сам Холл. Огромный трон, высеченный из цельной скалы, инкрустированный золотом и богато украшенный, стоял на каменной платформе, на которой были огромные символы из золота. Перед троном стоял алтарь, сейчас уже заросший благоухающими деревьями. Сверху тускло мерцало золотое Солнце и планета Венера, подвешенная в воздухе. | Across the Bridge they passed in orderly succession, but all sounds sank to silence as they set foot upon the Bridge; and in the silence they passed on between the mighty Temples to the central Fane, and onwards into the Hall itself. The great throne hewn out of living rock, gold-encrusted, jewelled richly, stood on its. rocky platform, over which great symbols, wrought in gold, were scattered, and before it stood an altar, now piled high with fragrant woods. Above, the huge golden Sun gleamed faintly, and the planet Venus hung in air, high in the vault above. |
| Люди заполнил холл почти полностью оставив место перед троном и по его сторонам. Из задней части холла вышла группа статных людей и заполнила это свободное пространство. Люди почтительно поклонились им. Там стояли три Ману облачённые в одежды полагающиеся их статутсу и Махагуру — Бодхисаттва Vyasa — стоящий рядом с Вайвасватой. Там же был Surya прямо возле своего могущественного брата и ближайший к трону трёх Кумар. Незамеченные толпой, но определённо смутно ощущаемые, зависли в воздухе в большом полукруге величественные пурпурные и серебрянные Дэвы. Затем посреди всего этого собрания пала звенящая тишина, будто люди не смели дышать, и очень тонко и почти незаметно, будто не решаясь нарушить тишину, послышались звуки изысканной мелодии поддерживаемой хоралом и теми, кто стоял вокруг трона. Это было обращение к Правителю которого просили прийти к ним. Торжественные слова обращения исчезли в тишине и тут прозвучала чистая серебрянная нота, будто в ответ. Огромное золотое Солнце засияло и под ним, прямо на троне, во вспышке появилась звезда и её лучи осветили всех, кто ждал. И появился Он — Глава Иерархии — сидя на троне и сияя ярче чем Солнце и Звезда, которые похоже получали свой свет от него. Его слава осетила все лица и те попрятали глаза, не сумев выдержать яркости сияния. | When the Hall was filled to its utmost extent, save in a space in front and at the sides of the great throne, a stately group entered from the back, and filled this space, and all bowed low in homage; there stood the three Manus, arrayed in Their robes of office, and the Mahaguru, the Bodhisattva of the time, Vyasa, standing beside Vaivasvata. And there was Surya, close behind His mighty Brother and Predecessor, and nearest to the throne the three Kumaras; unseen by the crowd probably, but surely dimly felt, hung in the air, in a great semi-circle., gorgeous purple and silver Devas, watchful also, attendant. Then over the whole vast assemblage fell an utter silence, as though men could hardly bear to breathe; and softly, sweetly, scarce seeming to break the silence, stole out an exquisite strain of music, supporting a chant, intoned by those Mightiest and Holiest who stood around the throne, an invocation to the Lord, the Ruler, to come among His own. The solemn hushed accents died into silence, and then rang out a single silvery note, as though in answer; the great golden Sun blazed out in dazzling splendour, and below it, just over the throne, flashed out a brilliant Star, its beams like lightning shooting forth above the heads of the waiting throng; and HE was there, the supreme Lord of the Hierarchy, seated on the throne, more radiant than Sun and Star, which indeed seemed to draw their lustre from Him; and all fell on their faces, hiding their eyes from the blinding glory of His Presence. |
| Тогда Он смягчил свет своей славы и все смогли поднять глаза и увидеть Его — Санат Кумару, "Вечного Девственника" (Это имя переведено с санскрита) — во всей красоте своей неизменной юности. Глубокий вздох изумления и благоговения прошёл по толпе и сияющая улыбка озарила Его исключительно красивое лицо, в ответ на их простые и пристальные взгляды любви и почитания. | Then, in His gentleness, He softened that glory, so that all might lift their eyes, and see Him, Sanat Kumara, the ` Eternal Virgin,' ¹ (¹The name, translated from the Samskrit, means ` Eternal Virgin,' the termination showing that ` Virgin' is masculine.) in all the beauty of His unchanging Youth, who was yet the Ancient of Days. And a deep breath of awe and wonder came from the adoring crowd, and a luminous smile, rendering the exquisite strong beauty of the Face yet more entrancing, answered their simple reverent gaze of love and worship. |
| Он протянул руки к алтарю перед ним и языки пламени взметнулись в воздух. И тут Он исчез — трон стал пустым, Звезда исчезла, золотое Солнце сияло, но тускло и лишь Огонь который Он оставил горел неизменно над алтарём. Сияющий фрагмент дерева отделили от него и и отдали священникам для алтарей многочисленных храмов, а также каждому главе домовладения из присутствовавших там, (в более поздние времена, когда население Города стало намного больше, это дерево также получили представители районов) которые поместили его в сосуд с крышкой где он и остался, неизменно горящий, пока его не донесли до дома. | Then He stretched forth His Hands towards the altar in front of Him, and fire blazed forth upon it, the flames rising high in air. And then He was gone-- the throne was empty, the Star had vanished, the golden Sun glowed but faintly, and only the Fire which He had given leapt unchanged upon the Altar. From this a glowing fragment of wood was given to the priests for the altars of the various Temples, and to each head of a household present there,1 (¹ In later time, when the population of the City had grown very large, officials received it, to distribute to the houses in their districts.) and he received it in a vessel with a lid which closed above it, wherein it remained, live fire, unquenchable, till it had been carried to the altar of the home. |
| Процессии покинули Священное Место в тишине и снова прошли по Мосту и вернулись в Город. И тут раздалось счастливое пение, люди взяв друг друга за руки шли вдоль улиц, они обменивались поздравлениями, старшие благословляли младших и все были очень довольны. Священный Огонь положили на семейный алтарь и этот огонь должен был поддерживаться один год. Угли которые осветились этим огнём дали домам, главы которых не пришли. | The processions re-formed and left the Holy Place in silence, again passing to the Bridge and by it reaching the City. Then came an outburst of joyous singing, and hand-in-hand the people passed along, and congratulations were exchanged, and the elders blessed the youngers, and all were very glad. The sacred fire was placed on the family altar, to set alight the flame which was to be kept alive through the year, and brands lighted at it were taken to the houses of those who had not been present, for until the recurrence of the festival when another year had run its course, such fire could not be had to hallow the family shrine. After this, there was music, and feasting, and dancing, until the happy City sank to sleep. |
| Таков был Фестиваль Священного Огня проводимый каждый год в центральный день лета в Городе Моста. | Such was the Festival of the Sacred Fire, held on every Midsummer Day in the City of the Bridge. |
| Некоторые люди почти полностью посвятили себя в изучение и достигли больших успехов в оккультной науке, чтобы посвятить себя определённым областям общественных дел. Они стали ясновидящими и получили контроль на многочисленными природными силами, научились создавать мыслеформы и покидать свои физические тела усилием воли. Помня унылые результаты Атлантиса в применении оккультной силы самолюбивыми и аморальными людьми, инструкторы таких занятий выбирали себе учеников с необычайной тщательностью и один из наместников Ману осуществлял надзор за такими занятиями. Некоторые из учеников, достигнув определённой искусности, получили особую обязанность перед Городом держать различные части Империи вместе; там не было газет и они руководили тем, что можно назвать департаментом новостей. Новости не публиковались на регулярной основе и любой кто хотел узнать их, неважно в какой части Империи он был, приходил в главный офис и получал их. Было множество уполномоченных учеников в разных частях страны которые получали информацию об Империи оккультными способами. | Some of the people devoted themselves almost wholly to study, and reached great proficiency in occult science, in order to devote themselves to certain branches of the public service. They became clairvoyant, and gained control of various natural forces, learning to make thought-forms and to leave their physical bodies at will. Mindful of the melancholy results in Atlantis of occult power divorced from unselfishness and morality, the instructors in these studies chose their pupils with extreme care, and one of the lieutenants of the Manu maintained a general supervision over such classes. Some of the students, when proficient, had it as their special duty to the State to keep the different parts of the Empire in touch with each other; there were no newspapers, but they conducted what may be called a news department. News was not published as a rule, but anyone who wanted news about anyone else in any part of the Empire could go to this central office and obtain it. Thus, there were Commissioners for the various countries, each of whom gave information about the country in his charge, obtaining it by occult means. Expeditions sent out on errands of peace or war were thus followed and news was given of them, as in modern days by wireless or other telegraphy. |
| Однажды, когда Corona правил одной удалённой землёй, Ману не смог впечатлить его своим указанием и отправил одного из тех учеников; тот покинул физическое тело, астрально отправился к Corona и материализовал себя после прибытия и сообщение было доставлено Corona в его бодрствующем сознании. Таким способом Ману оставался реальным Правителем и неважно было как далеко Империя простиралась. | On one occasion, when Corona was ruling a distant country, the Manu was not able to impress him with His directions; so He bade one of these trained students to leave his physical body, go astrally to Corona, and materialise himself on arrival; by this device, the message was delivered to Corona in his waking consciousness. In this way the Manu remained as the real Ruler, no matter how far the Empire extended. |
| Письмо наносилось на разные материалы. Один человек писал твёрдым инструментом на восковой поверхности в прямоугольном ящике, будто нанося гравюру; затем он прошёлся по письму ещё раз ручкой из которой вытекала окрашенная жидкость твердеющая после высыхания, оставляя письмо встроенным в воск. | Writing was done on various substances; one man was observed writing with a sharp instrument on a waxy-looking surface in an oblong case, as though he were etching; then he went over it again with a hollow pen, out of which flowed a coloured liquid which hardened as it dried, leaving the script embedded in the wax. Occasionally a man would strike out a method of his own. |
| Механизмы значительно уступали таковым в Атлантисе и были намного проще; больше работы делалось руками. Ману очевидно не желал воспроизводить крайнюю роскошь Атлантиса в своей Империи. | Machinery was not carried to the point reached in Atlantis; it was simpler, and more of the work was done by hand. The Manu evidently did not desire the extreme luxury of Atlantis to be reproduced among His people. |
| Из небольшого начала 60,000 лет до н.э. постепенно выросло плотно населённое королевство вокруг моря Гоби. Оно получило власть над многими соседствующими нациями, включая Туранцев, которые так безжлалостно вырезали своих предков. Это было основой всех Арийских наций и начиная с 40,000 лет до н.э. началось великое переселение которое сформировало Арийские подрасы. Четыре больших группы отправились на запад, ещё одна отправилась в Индию, землю которой завоевала и стала там жить. Последние оставшиеся покинули свой дом и присоединились к тем, кто ушёл в Индию немногим ранее затопления Посейдониса в 9,564 лет до н.э. чтобы избежать колоссального катаклизма. | From the small beginning of 60,000 B.C. there gradually grew up a thickly populated kingdom, which surrounded the Gobi Sea, and obtained dominion by degrees over many neighbouring nations, including the Turanians who had so mercilessly massacred its forefathers. This was the root-stock of all the Aryan nations, and from it went out-- from 40,000 B.C. onwards-- the great migrations which formed the Aryan sub-races. It remained in its cradle-land until it had sent out four of these migrations westwards, and had also sent many huge bands of conquering emigrants into India, who subdued the land and possessed it; its last remnants only left their home and joined their forerunners in India shortly before the sinking of Poseidonis, 9,564 B.C.¹ they were sent away, in fact, in order that they might escape the ruin wrought by that tremendous cataclysm. |
| Эта Империя обычно называется "первой подрасой" в теософической литературе, но не следует забывать, что они были первоначальной Коренной Расой с которой вышли все ветви-подрасы. Первая миграция называется второй подрасой и так далее. Эмигранты в Индию пришли из земель Азии и называются "первой подрасой". | ¹ This root-stock is usually called ` the first sub-race' in Theosophical literature, but it must not be forgotten that this is the original Root Race from which all the branches, or sub-races, went out. The first migration is called the second sub-race , and so on. The emigrants to India all came from this Asian stock, and are the ` first sub-race' . |
| В период 60,000-40,000 лет до н.э. родительская раса стремительно росла и расцветала, достигнув зенита своей славы 45,000 лет до н.э. Они завоевали Китай и Японию, населённую преимущественно Монголами — седьмой Атлантической подрасой — и продвигались на север и восток пока холод не остановил их. Они также добавили в Империю Формозу и Сиам населённые Туранцами и Тлаватями — четвёртой и второй Атлантическими подрасами. Затем Арийцы колонизировали Суматру и Яву и прилегающие острова — не так разбросанных как сейчас. В большинстве земель в которые они приходили, люди приветствовали их: глядя на их красивые лица они считали их за Богов и предпочитали поклоняться им, а не атаковать. Одна из интересных оставшихся частей этого народа всё ещё живёт на острове Целебес — это племя Тоала. Этот остров на востоке от Борнео попался им на пути и они поселились на той земле, что сейчас называют Перинейским полуостровом, на Филлипинах, островах Ли-Киу, Восточном Архипелаге, Папуа, острова на пути к Австралии и на самой Автралии которая до сих пор плотно населена лемурийцами — третьей подрасы. | From 60,000 B.C. to 40,000 B.C. the parent-stock grew and flourished exceedingly, reaching the zenith of its first glory at about 45,000 B.C. It conquered China and Japan, peopled chiefly by Mongols-- the seventh Atlantean sub-race-- going northward and eastward till stopped by the cold; it also added to its Empire Formosa and Siam, which were populated by Turanians and Tlavatli-- fourth and second Atlantean sub-races. Then the Aryans colonised Sumatra and Java and the adjoining islands-- not quite so much broken up as now; for the most part they were welcomed in these regions by the people, who looked on the fair-faced strangers as Gods, and were more inclined to worship than to fight them. An interesting remnant of one of their settlements, still left in Celebes, is a hill tribe called Toala. This island, to the east of Borneo, came under their sway, and they stretched down over what is now the Malay Peninsula, and over the Philippines, the Liu-Kiu Islands, the Eastern Archipelago, and Papua, the islands on the way to Australia, and over Australia itself, which was still thickly populated with Lemurians-- third Root Race. |
| Мы нашли Corona примерно 50,000 лет до н.э. правителем большого королевства на этих островах усеивающих море. Он родился в том регионе и сам создал своё королевство, распознал в Ману настоящего Правителя и выполнял все его указания. Для всей огромной Империи с её многочисленными королевствами Ману был Сюзереном. Независимо от того имел ли он инкарнацию, Короли правилили от Его имени и выполняли его указания. | We found Corona, about 50,000 B.C., ruling over a large kingdom in these island-studded seas; he had been born in that region, and made for himself a kingdom, recognising the Manu as Overlord, and obeying any directions which he received from Him. Over all the huge Empire with its many kingdoms, the Manu was Suzerain. Whether He was in incarnation or not, the Kings ruled in His name, and He sent directions from time to time as to the carrying on of the work. |
| 40,000 лет до н.э. Империя начала показывать признаки падения и острова как и внешние провинции варварски заявили о независимости. Ману иногда воплощался, но обычно управлял вещами с более высоких планов. Как бы то ни было, центральное королевство оставалось великолепным ещё 25 сотен лет и даже больше, создавая новые подрасы и отправляя их во всех направлениях. | By 40,000 B.C., the Empire began to show signs of decline, and the islands and the outer provinces were asserting a barbarian independence. The Manu still occasionally incarnated, but usually directed things from higher planes. The central kingdom, however, remained splendid in civilisation, contented and quiescent, for another twenty-five thousand years and more, while activities were chiefly carried on in directions further afield, in the building up of sub-races, and in their spreading in all directions. |
Вторая Подраса: Арабская | The second sub-race, the arabian |
| Вы наверное помните, что когда Ману отправился в Шамбалу — после того, как провёл свой маленький народ из Аравии во временное поселение на севере и после великой катастрофы 75,025 лет до н.э. когда он отвёл их на Белый Остров — Ему был показан план Главой Иерархии которому нужно было следовать при формировании Его Расы. Четыре больших долины, лежащие за горами в двадцати милях от моря Гоби отделялись друг от друга холмами, должны были использоваться для образования и тренировки четырёх подрас. Эта работа должна была начаться сейчас. | IT will be remembered that when the Manu went to Shamballa-- after leading His little flock from Arabia to their temporary northern resting-place, and, after the great catastrophe of 75,025 B.C., bringing them to the White Island-- He was shown by the Head of the Hierarchy the plan which was to be followed in the shaping of His Race.1 (¹ See Chapter XIV.) Four long valleys-- running back through the mountain range which lay twenty miles from the shore of the Gobi Sea, separated from each other by intervening hills-- were to be used by Him for the segregation and training of four distinct sub-races. This work was now to begin. |
| Ману начал выбирать из большой группы Служителей — которые развивались в благородной Арийской цивилизации — несколько семей желающих стать первопроходцами, покинуть великолепный Город Моста и отправиться в дикие земли, чтобы создать Его новою колонию. Большая группа людей, основная масса которой была или оказалась в Теософическом сообществе нашего времени, была выбрана Им для пионерской работы и из этих семей были выбраны несколько, чтобы те вели за собой остальных. Они делали, как и всегда, свою работу, открывали путь для нового типа человечества и цивилизации. Они были первопроходцами огромной надвигающейся армии, они очищали путь от джунглей, создавали дороги, перекидывали мосты через реки. Быть может эта работа неблагодарная, но необходимая и многим родственная по духу. Марс и Меркурий приняли воплощение в третьем поколении этой колонии. Ману и некоторые из великих людей также приняли воплощения, чтобы формировать тип. Ману готовил особое тело и воплотился в нём когда довёл его до состояния к которому Он стремился. | The Manu started by picking out from the great band of Servers-- who had been developing in the noble Aryan civilisation-- a few families, willing to act as pioneers, and, leaving the glorious City of the Bridge, to go out into the wilderness and found His new colony. A large group of people who, for the most part, are or have been in the Theosophical Society of our own times, were selected by Him for this pioneer work, and of these a few families were sent out to lead the way. They are doing, over again, what they have done so often before, breaking open the way for a new type of humanity and of civilisation. They are the pioneers, the sappers and miners, of a great advancing army, for which they are clearing away jungles, making roads, bridging rivers. The work may be thankless, but it is necessary, and to many congenial. In the third generation Mars and Mercury took birth among the descendants of these, and then the Manu and some of the great people incarnated there to specialise the type, the Manu preparing a special body of the type at which He was aiming, and incarnating in it, when He had brought it to the desired point. |
| Последняя группа выдающихся личностей устанавливала тип людей каждый раз когда формировалась новая подраса и этот тип был лучшим среди её представителей: это был Золотой Век на который все нации оглядывались позже. Затем пришли более молодые эго, неспособные, конечно, держать столь высокую планку. В каждом случае группа молодых эго подготаливала путь, за ними шли эго постарше среди которых сейчас есть Мастера, и наконец приходили ещё более великие эго создававшие новый тип людей. Начинающие вливались в поток и делали всё, что было в их силах, по началу ведомые более продвинувшимися эго и позже оставленные учиться на своих ошибках. | This latter group of highly developed Personages set the type whenever a new sub-race is founded, and the type is then seen at its best: it is the Golden Age to which each nation looks back in later days. Then the younger egos come in and carry it on, unable, of course, to keep at the level set. There is in each case, a group of younger egos sent to prepare the way; then some older ones come, of the rank which now includes Masters; from these the greater people take bodies and set the new type. The juniors then flock in and do the best they can with it, at first led by some of their seniors, and then later left to themselves to learn their lessons by experience. |
| Среди пионеров выбранных для создания новой подрасы мы заметили Геракла — сына Corona и Теодоруса — со своей женой Сириусом, которая тогда была высокой и довольно мускулистой женщиной, хорошей хозяйкой и очень заботливой мамой в семье в которой мы заметили Алкиона, Мицара, Урана, Селену и Нептуна (см. приложение 7). Геракл привёл с собой несколько благородных Тлаватей в качестве пленных после набега и их сын, Апис, женился на его племяннице Gemini, к большому негодованию гордой Арийской семьи, которые смотрели на этот брак как на мезальянс — нежелательное смешение их чистой крови; но, несомненно, этот брак был полностью рассчитан Ману который решил, что примесь крови Тлаватей не помешает. У них родились близнецы Спика и Файдс — необычная маленькая пара. Гектор и Аврора были другой парой из эмигрантов и их дочь Альбирео вышла замуж за Селену; у них родился сын Меркурий. Уран женился на Андромеде и у них родились Марс и Венера, а Вулкан родился сыном Алкиона. | Among the juniors chosen to form the first pioneer families, we noticed Herakles-- a son of Corona and Theodoros-- with Sirius as wife, Sirius a tall, rather muscular woman, a notable housewife, and very kind to her rather large family, among whom we observed Alcyone, Mizar, Uranus, Selene and Neptune.¹ (¹ See Appendix vii, for the complete lists.) Herakles had brought some Tlavatli nobles as captives from a foray, and the son of one of these, Apis, married his niece Gemini, much to the anger of the proud Aryan family, that looked on this marriage as a mésalliance — an unworthy mixing of their pure blood; but doubtless it was quietly arranged by the Manu, in order that a Tlavatli intermixture might be brought in! They had Spica and Fides as twins, a quaint little pair. Hector and Aurora were another married pair of the emigrant families, and their daughter Albireo married Selene; they had Mercury as child. Uranus married Andromeda, and Mars and Venus were born to them, and Vulcan appeared as a son of Alcyone. |
| Можно заметить, что те двое, которые сейчас Мастера — Уран и Нептун — родились во втором поколении; Марс и Венера, которые сейчас также мастера, родились в третьем поколении; Меркурий, также сейчас Мастер, родился тоже в третьем, как сын Селены; Вулкан, также Мастер, оказался сыном Алкиона. В четвёртом поколнее родился Ману, как сын Марса и Меркурия. | It will be noticed here that two who are now Masters, Uranus and Neptune, were born in the second generation; Mars and Venus, both now Masters, were born in the family of these in the third; Mercury, now a Master, was also born in the third, a child of Selene; and Vulcan, also now a Master, in the third, a child of Alcyone. In the fourth generation the Manu appeared, as a son of Mars and Mercury. |
| В это время некоторые из наших друзей жили в Городе Моста — среди них был Кастор женатый на Рее. Они думали, что люди отправляющиеся в долину ведут себя очень глупо, ибо существующая цивилизация была очень хорошей и не было никакой необходимости уходить и создавать новую, сажать репу в ещё непаханной земле и жить за пределами культуры Города. Кроме того, новая религия которой следовали обитатели долины была вовсе излишней, ибо старая была намного лучше. Ещё один друг сопровождающий Кастора на протяжении веков был Лачесис — грузный купец со своим сыном, который был невежлив с покупателями к большому неудовольствию всегда тактичного отца. Лачесис женился на Амальтее и та убежала с Калипсо. Поскольку она и её возлюбленный не были приняты в Городе, они отправилисьв долину, но встретили не намного более тёплый приём. | At this time some of our friends were living in the City of the Bridge-- Castor among them, married to Rhea. They thought the people who went to the valley were behaving very foolishly, for the existing civilisation was a very fine one, and there was no sense in going off to make a new one, and to plant turnips in an unreclaimed valley, instead of living in the culture and order of the City. Besides the new religion followed by the valley-dwellers was quite unnecessary, the old one being much better. Another of the friends who accompany Castor through the ages, Lachesis, was a ponderous merchant, with Velleda as a hasty short-tempered son, who was impolite to customers, much to the displeasure of his courteous father. Lachesis had married Amalthea, and she ran away with Calypso, a proceeding which was considered to be most improper. As she and her lover were not received in the City, they went to the valley, but met there with no warmer welcome. |
| Визит Принца Толтеков из Посейдониса в Город явил нам старого друга в его лице — Crux — а среди его свиты мы нашли другого старого знакомого — Фоцию. | The visit of a Toltec Prince from Poseidonis to the City showed an old friend, Crux, in his person, and among his suite was another old friend, Phocea. |
| Несколько столетий люди в долине размножались под тщательным присмотром и 40,000 лет до н.э. Ману решил, что они достаточно многочисленны и подготовлены и их можно отправить в большой мир. Они пошли за Марс которому помогали Corona и Теодорус по пути, который они проложили много тысяч лет назад, чтобы попробовать распространить Арийскую расу среди потомков Арабов оставленных когда-то позади. Эти Арабы всё ещё оставались там, где их оставили — немногочисленные полуцивилизованные племена занимающие весь Аравийский полуостров и частично побережье Сомали. В те времена на землях Персии и Месопотамии жил многочисленный и сильный народ, дружественный к Ману и тот без проблем договорился о перемещении своего народа через их земли по размеченному и хорошо охраняемому маршруту. Нужно заметить, что эта миграция отличалась по характеру от тех, что происходили в более поздние года. Среди тех кто отправился в Индию были все, от мужчин до женщин и детей; в этом случае старики и дети были оставлены позади и лишь мужчины способные сражаться составили основу переселения, вместе со своими женами и сравнительно небольшим числом детей. Многие из них были молодыми неженатыми мужчинами. Число бойцов составило 100,000, а женщины и дети добавили ещё примерно 100,000 человек. | For some centuries the people in the valley increased and multiplied, the careful specialisation going on, until in 40,000 B.C., the Manu thought them sufficiently numerous and sufficiently prepared to be sent out into the world. He sent them out under the leadership of Mars, supported by Corona and Theodoros, to retrace the way by which so many thousands of years ago they had come, to try to Aryanise the descendants of the Arabs whom they had left behind, for these, of all the Atlanteans, were the nearest to the possession of the new characteristics. These Arabs were still where He had settled them-- a number of half-civilised tribes occupying the whole of the Arabian peninsula, and with a few settlements on the Somali coast. A strong and friendly power existed at that time in the region now called Persia and Mesopotamia, and the Manu-- who had later joined the emigrants and headed His forces-- had no difficulty in obtaining permission to march His host through it along a carefully indicated and guarded route. It is noteworthy that this migration differs in character from those of later years. In those which descended into India the entire tribe moved, from the old men and women to the babies; but in this case the old and those with many young children were advised to stay behind, and the migration was confined to men of fighting age, with their wives and a comparatively small number of children. Many also were young unmarried men. The number of fighters was about 150,000 and the women and children may have added another 100,000 to the party. |
| Ману отправил посланцев к Арабам за два года до своего прибытия, чтобы подготовить тех к своему визиту, но эти новости были несомненно не по душе принимающей стороне и Ману ни в коем случае не рассчитывал на тёплый приём. Когда Он пересек песчаный пояс отделяющий в наши дни Аравию от остального мира и попал в поле зрения первого поселения Арабов, группа экипированных всадников тотчас атаковала его фургоны. Он легко отбил атаку и захватил нескольких с тем, чтобы попытаться убедить их в своих мирных намерениях. Язык изменился столь сильно, что они с трудом понимали друг друга и Ману отправил захваченных за своим главарём, чтобы говорить с ним. После некоторых проблем с обменом сообщениями, прибыл главарь — настроенный с подозрением к Ману. После длительной беседы и полного разъяснения миссии, в его взгляде что-то изменилось и он решил, что этот необычный вид вторжения можно использовать для своих личных целей. Он был в длительной войне со своими соседями и не имея достаточных сил которые можно было бы противопоставить хорошо экипированной армии Ману, он решил, что если сумеет заманить эту армию на свою сторону, то сможет быстро решить свои проблемы с соседями. Он подумал и дал согласие на то, чтобы необычные гости разместились на большой одинокой долине на окраине его земель. | The Manu had sent messengers two years before to prepare the Arab tribes for His coming, but the news had not been altogether favourably received, and He was by no means sure of a welcome. When He had crossed the belt of desert which then, as now, separated Arabia from the rest of the world, and came in sight of the first of the Arab settlements, a body of armed horsemen appeared in front of Him and incontinently attacked the van of His army. He easily repulsed them, and, capturing some of them, endeavoured to make them understand that His mission was peaceful. The language had changed so much that they had great difficulty in understanding one another at all, but He contrived to reassure His captives and sent them to arrange an interview with their Chief. After some trouble and the interchange of more messages, the Chief came, suspicious and unconciliatory; but a long conversation and full explanations somewhat changed his attitude, and it occurred to him that he might use this unusual sort of invasion for his own purposes. He was at deadly feud with a neighbouring tribe, and while he had no force fit to cope with the Manu' s capable-looking army, he felt that if he could enlist these strangers on his side he could make short work of his ancient enemies. So he temporised, and agreed to allow the visitors to establish themselves in a great desolate valley on the borders of his territory. |
| Они с благодарностью приняли это предложение и очень скоро полностью изменили облик той долины. Они имели опыт высокоцивилизованной жизни и знали многое о бурении колодцев, вскоре вся долина была обильно орошаема из огромного потока бьющего из середины долины. В течении года та часть страны которая им досталась полностью культивировалась и некоторый урожай уже был собран. В течении трёх лет они создали процветающее и самодостаточное общество. | They thankfully accepted this offer, and very soon changed the whole aspect of that valley. Coming as they did from a highly-civilised nation, they knew all about the science of well-boring, and they presently had the entire valley efficiently irrigated, and a great stream flowing down the middle of it. Within a year the whole of their tract of country was thoroughly cultivated and some good crops had already been obtained; in three years they were fully established as a prosperous and self-supporting community. |
| Однако тот Вождь, который принял их, был ни в коей мере удовлетворён происходящим и с жадностью смотрел на успехи небольшого народа. Он считал, что раз уж эти люди живут на его территории, то его подданые, а не гости должны получать плоды работы. Когда Ману попросили присоединиться к хищному набегу, он ответил спокойно, что хотя он очень благодарен Вождю за его гостеприимство и готов в любое время защитить его землю от агрессии, он не составит ему компанию в неспровоцированной атаке на мирных людей. Вождь пришёл в ярость — большее что он мог сделать, так как не видел способа заставить Ману подчиниться. Вождь заключил мир со своим давним врагом и предложил совместными усилиями искоренить своих гостей. | The Chieftain who had received them, however, was by no means satisfied; he cast a jealous eye upon the improvements they had made, and felt that, as this was part of his territory, his own people and not strangers ought to reap the advantages of it. Also, when asked to join in predatory expeditions, the Manu had said quite plainly that although He was grateful to His host and ready at any time to defend him from aggression, He would be no party to an unprovoked attack upon peaceable people. This made the Chief very angry-- the more so as he did not see his way to enforcing his commands. At last he patched up a peace with his hereditary enemy, and induced him to join him in an endeavour to exterminate the new-comers. |
| Эта несложная схема, однако, была обречена на неудачу и Ману убил обоих Вождей и сам стал Правителем их объединённых государств. Когда битва подошла к концу, подданные приняли нового Правителя и вскоре обнаружили, что стали гораздо счастливее в государстве с новым режимом, так как он предполагал меньше войн и больше работы. Таким образом Ману сделал путь к Аравии безопасным и немедленно продолжил распространять Арийскую расу на новых землях. Разные племена предпринимали попытки напасть на Него, но были легко отброшены и пришли к мудрому решению оставить Его в покое. Годы шли и Его страна процветала, становилась ещё могущественнее чем раньше, в то время как другие племена истощали себя постоянными междуусобными войнами. Постепенно, используя возможности которые они предоставляли, Он поглощал одно племя за другим, обычно без кровопролития и с согласия большинства. Перед Его смертью, сорок лет спустя, верхняя половина Аравии была под Его контролем и была в полной мере Арийская. Он мог бы также захватить юг, если бы не религиозный фанатик который напоминал своим людям, что они избранная раса. Этот человек — который ещё встретится нам в истории и потому должен иметь отличительное имя, например Аластор — запретил людям вступать в браки с чужаками. Они не имели никакого желания смешивать свою кровь с язычниками, которые пришли неизвестно откуда, с их притворной цивилизацией и одиозной тиранией которая даже забирала у мужчины его неотъемлемое право убивать себе подобных по своему желанию. Яростное сопротивление внешнему контролю было заметной чертой характера Арабов и южных племён, столетиями враждовавших друг с другом; они даже объединились для сопротивления своему вновь воплотившемуся Лидеру. | This little scheme, however, came hopelessly to grief; the Manu defeated and killed both the Chiefs, and made Himself Ruler over their combined States. Their subjects, when once the battle was over, philosophically accepted a new Ruler, and soon found that they were much more prosperous and happy under the improved regime, though it involved less fighting and more regular work. Thus the Manu made secure his footing in Arabia, and promptly proceeded to Aryanise his new subjects as rapidly as possible. Other tribes attacked Him now and then, but were so invariably defeated with heavy loss that they presently came to recognise the wisdom of letting Him alone. As years rolled on His kingdom prospered mightily, and grew ever stronger, while constant internecine struggles enfeebled and impoverished the other tribes. The natural result followed: by degrees, by taking opportunities as they offered, He absorbed tribe after tribe, usually without bloodshed and with the full consent of the majority. Before His death, forty years later, the upper half of Arabia owned His sway, and might be regarded as definitely Aryan. He might have acquired sovereignty over the south as well, but for the advent of a religious fanatic, who reminded his people that they were a chosen race; this man-- whom, as he will reappear later, and therefore needs a distinguishing name, we will call Alastor-- took his stand on the directions of their Manu, given in ancient days, forbidding them to intermarry with aliens. They must therefore on no account intermingle their blood with that of these Gentiles, who came no one knew whence, with their pretended civilisation and their odious tyranny, which denied to man even his inalienable right to kill his fellow-man freely, whenever he pleased. This appealed to the fierce impatience of control which is a prominent feature of the Arab character, and the southern tribes, who had for centuries squabbled viciously among themselves, actually united now to oppose their re-incarnated Leader. And they opposed Him in His own name, making His original order as to purity of race their rallying cry against Him. |
| Причудливость ситуации была в том, что Вайвасвата Ману должен был выступить против самого себя. Когда Ману нуждался в новом народе, Он запрещал заключать браки с чужаками; когда Он хотел распространить Арийскую расу, смешанные браки были необходимы. Но для Аластора, как и для многих его последователей, рост и развитие были чуждыми целями. | It was quaint that Vaivasvata Manu should thus be used against Himself, but Alastor was really only an anachronism, set in a groove from which he could not be moved. When the Manu had needed a separate people He had forbidden intermarriage with outsiders; when He wished to Aryanise the descendants of His old followers, intermarriage became essential. But to Alastor-- as to many of his ilk-- growth and adaptation were heresy, and he played on the fanaticism of his followers. |
| Пока эта долгая битва шла своим чередом, Ману имел удовольствие принять в один из периодов мира визит своего могущественного брата Махагуру, который пришёл во вторую подрасу и начал долгое обучение новой религии которую Он преподал Египту вместо популярной тогда древней веры. | While this long struggle was going on, the Manu had the joy, in one of the intervals of comparative peace, of receiving a visit from His mighty Brother, the Mahaguru-- the Buddha-to-be-- who came to the second sub-race ere it began its long career of conquest-- to indoctrinate it with the new religion which He had been teaching in Egypt as a reform of the ancient faith there prevailing. |
| Великая Египетская Империя Атлантов — мешавшая Ману уводить своих людей от катастрофы 75,025 лет до н.э. в Аравию — затонула вместе с Египтом после того катаклизма. Когда болота стали позже более пригодными для жизни, пришла негроидная раса и заняла землю на некоторое время, оставив после себя варварские следы. После них пришла вторая Империя Атлантов с великой династией Божественных Королей и многими героями которых позже в Греции вспоминали как Демиургов, вроде Геракла с его двенадцатью подвигами. Эта Империя существовала до 13,500 лет до н.э. когда Арийцы пришли с юга Индии и основали свою Империю — начало Арийской расы. Таким образом, Империя Атлантов правила 40,000 лет до н.э. когда Ману был в Аравии и добился к тому времени высокого развития в цивилизации; она имела огромные Храмы, вроде того, что был в Карнаке, с длинными тёмными коридорами; ритуалы были красивы, а религиозное обучение — тщательно выверенным. | The great Atlantean Empire in Egypt-- which had quarrelled with Vaivasvata Manu when He was leading His people away from the catastrophe of 75,025 B.C., to settle in Arabia-- had perished in that cataclysm, when Egypt went under water. When the swamps later became inhabitable, a negroid people possessed the land for a while, and left behind them incongruous flints and other such barbarous remains to mark their occupation. After these, came the second Atlantean Empire with a great dynasty of Divine Kings, and with many of the heroes whom Greece later regarded as demi-gods, such as Herakles of the twelve labours, whose tradition was handed on to Greece. This Atlantean Empire lasted until about 13,500 B.C., when the Aryans came from southern India and made there an Empire of the Aryan root-stock. This Atlantean Empire was therefore ruling in 40,000 B.C., when the Manu was again in Arabia, and had attained to a very high state of civilisation, stately and splendid; it had immense Temples, such as that of Karnac, with long and very gloomy passages, and a very ornate ritual, with elaborate religious teaching. |
| Египтяне были глубоко религиозны и их жизнь столько тесно переплеталась с религиозными ритуалами, что в наши дни можно найти лишь слабое отражение это глубокой связи среди Романских и Англиканских Католиков во время церемонии Страстной Пятницы. Они имели развитую психику и чувствовали влияния сверхфизического мира и потому относились без скептицизма к существованию высших существ и высших миров; их религия была их жизнью. Они строили огромные Храмы производящее впечатление широты и величия с тем, чтобы внушить почтение в разумы людей низшего класса. Весь цвет и великолепие их жизни кружились вокруг религии. Обычно люди носили белое, но религиозные процессии облачались в восхитительные реки переливающихся цветов блистающих золотом и драгоценными камнями. Церемонии посвящённые смерти Осириса были вполне настоящими; скорбь по убитому Богу была истинной скорбью; люди искренне рыдали и причитали и вся толпа покидала церемонию с сильным желанием вернуть Осириса. | The Egyptians were a profoundly religious race, and they lived through the stories belonging to their faith with an intensity of reality of which only a faint reflection is now seen among Roman and Anglican Catholics on such days as Good Friday. They were psychic, and felt the play of super-physical influences, and hence were without scepticism as to the existence of higher beings and higher worlds; their religion was their very life. They built their huge Temples to produce the impression of vastness and greatness, to instil reverence into the minds of the lower-class people. All the colour and splendour of life circled round their religion. The people normally wore white, but the religious processions were gorgeous rivers of splendid colour, glittering with gold and gems. The ceremonies accompanying the celebration of the death of Osiris palpitated with reality; the mourning for the murdered God was real mourning; the people wept and wailed aloud, the whole multitude being carried away with passionate emotion and calling on Osiris to return. |
| К этим людям пришёл Махагуру в качестве Техути или Тота, позже названного Греками Гермесом. Он пришёл, чтобы учить великой доктрине "Внутреннего Света" жрецов Храмов — могущественной иерархии возглавляемой Фараоном. Во внутреннем дворе главного Храма Он сказал им: "свет освещает каждого человека пришедшего в этот мир". Эта фраза передавалась через эпохи и отразилась в четвёртом Евангелии. Он учил их, что этот Свет всеобщий и он есть Бог живущий в сердце каждого человека. "Я этот Свет" говорил Он и сказал повторить за Ним: "тот Свет есть я". "Этот Свет", говорил Он, "есть истинный человек, хотя тот может не узнавать его и даже отрицать его. Осирис есть Свет. Он пришёл прямо от Света. Он живёт в Свете. Он есть Свет. Свет скрыт везде. Он есть в каждой скале и каждом камне. Когда человек становится един с Осирисом, он становится един с целым частью которого он был и тогда он сможет видеть Свет в каждом, пусть тот плотно завуалирован, вдавлен внутрь и скрыт. Всего остального нет, но Свет есть. Свет это жизнь человека. Для любого человека — пусть он вовлечён в роскошные церемонии, пусть он жрец со множеством обязанностей и множеством возможностей помогать людям — Свет ближе к нему чем что-либо ещё, Свет внутри его сердца. Для каждого человека Реальность ближе любой церемонии, ибо ему достаточно повернуться внутрь и увидеть Свет. Это есть предмет любой церемении и ни одна церемония не должна происходить без этого. Когда человек знает, он идёт дальше церемонии, он идёт к Осирису, он идёт к Свету Амона-Ра из которого всё исходит и куда всё уйдёт." | It was to this people that the Mahaguru came as Tehuti or Thoth, called later by the Greeks Hermes. He came to teach the great doctrine of the ` Inner Light' to the priests of the Temples, to the powerful sacerdotal hierarchy of Egypt, headed by its Pharaoh. In the inner court of the chief Temple He taught them of “the light that lighteth every man that cometh into the World”-- a phrase of His that was handed down through the ages, and was echoed in the fourth Gospel in its early Egyptian-coloured words. He taught them that the Light was universal, and that Light, which was God, dwelt in the heart of every man: “I am that Light,” He bade them repeat, “that Light am I.” “That Light,” He said, “is the true man, although men may not recognise it, although they neglect it. Osiris is Light; He came forth from the Light; He dwells in the Light; He is the Light. The Light is hidden everywhere; it is in every rock and in every stone. When a man becomes one with Osiris the Light, then he becomes one with the whole of which he was part, and then he can see the Light in everyone, however thickly veiled, pressed down, and shut away. All the rest is not; but the Light is. The Light is the life of men. To every man-- though there are glorious ceremonies, though there are many duties for the priest to do, and many ways in which he should help men-- that Light is nearer than aught else, within his very heart. For every man the Reality is nearer than any ceremony, for he has only to turn inwards, and then will he see the Light. That is the object of every ceremony, and ceremonies should not be done away with, for I come not to destroy but to fulfil. When a man knows, he goes beyond the ceremony, he goes to Osiris, he goes to the Light, the Light Amun-Ra, from which all came forth, to which all shall return.” |
| И снова: "Осирис живёт на небесах, но Осирис также живёт в самом сердце человека. Когда Осирис в сердце узнает Осириса на небесах, тогда человек становится Богом и Осирис однажды разбитый на части вновь становится единым. Но посмотрите! Осирис Божественный Дух, Исис, Вечная Мать дают жизнь Хорусу который человек и человек рождается от обоих и в то же время только от одного Осириса. Хорус соединяется с Осирисом и Исис, которая была Материей и становится через него Королевой Жизни и Мудрости. Осирис, Исис и Хорус — все рождены от Света." | And again: “Osiris is in the heavens, but Osiris is also in the very heart of men. When Osiris in the heart knows Osiris in the heavens, then man becomes God, and Osiris, once rent into fragments, again becomes one. But see! Osiris the Divine Spirit, Isis, the Eternal Mother, give life to Horus, who is Man, Man born of both, yet one with Osiris. Horus is merged in Osiris, and Isis, who had been Matter, becomes through him the Queen of Life and Wisdom. And Osiris, Isis, and Horus are all born of the Light.” |
| "Два есть рождения Хорнов. Он рождён от Исис, Бог рождён в Человечестве, взяв плоть Вечной Матери, Материи, Вечной Девственницы. Он вновь рождён в Осирисе, освобождая свою Мать от долгих поисков частей своего мужа разбросанного по всей Земле. Он рождается в Осирисе когда Осирис в сердце видит Осириса на небесах и узнает, что двое едины." | “Two are the births of Horns. He is born of Isis, the God born into Humanity, taking flesh of the Mother Eternal, Matter, the Ever-Virgin. He is born again into Osiris, redeeming his Mother from her long search for the fragments of her husband scattered over the earth. He is born into Osiris when Osiris in the heart sees Osiris in the heavens, and knows that the twain are one.” |
| Так учил Он и мудрые среди жрецов были довольны. | So taught He, and the wise among the priests were glad. |
| Фараону, Монарху, Он дал напутствие: "Ищите Свет", ибо лишь тот Король который может видеть Свет в сердцах других сможет хорошо править. Народу он дал напутствие: "Вы есть Свет. Пусть Свет сияет." Это напутствие Он оставил вокруг пилона в великом Храме на колонне, перекладине и другой колонне. Эта надпись была написана на дверях домов и маленьких моделях пилона на которых Он написал её, моделях из металла и моделях из обожённой глины, чтобы даже беднейшие могли купить маленькие синие глинянные пилоны с коричневой надписью. Другими любимыми лозунгами были "Следуй за Светом" и "Следуй за Королём" которые распространились на запад и стали девизом Круглого Стола. Люди научились говорить перед смертью: "Он ушёл к Свету". | To Pharaoh, the Monarch, He gave the motto: “Look for the Light,” for He said that only as a King saw the Light in the heart of each could he rule well. And to the people He gave as motto: “Thou art the Light. Let that Light shine.” And He set that motto round the pylon in a great Temple, running up one pillar, and across the bar, and down the other pillar. And this was inscribed over the doors of houses, and little models were made of the pylon on which He had inscribed it, models in precious metals, and also in baked clay, so that the poorest could buy little blue clay models, with brown veins running through them, and glazed. Another favourite motto was: “Follow the Light,” and this became later: “Follow the King,” and this spread westward and became the motto of the Round Table. And the people learned to say of their dead: “He has gone to the Light.” |
| Счастливая Египетская цивилизация стала ещё счастливее, потому-что Он жил среди них — воплощённый Свет. Жрецы которым Он передал Свои учения и Свои тайные инструкции, воплотили это в Мистериях и студенты приходили из всех наций, чтобы учиться Мудрости Египтян и слава Египестких Школ распространилась далеко за пределы страны. | And the joyous civilisation of Egypt grew yet more joyous, because He had dwelt among them, the embodied Light. The priests whom He had taught handed on His teachings and His secret instructions which they embodied in their Mysteries, and students came from all nations to learn the ` Wisdom of the Egyptians,' and the fame of the Schools of Egypt went abroad to all lands. |
| Он отправился в Аравию, учить лидеров подрасы живущей там. Глубоко было счастье в каждом из могущественных Братьев, когда они пожали руки и улыбнулись в глаза друг другу и подумали о том, как далеко они от своего дома, Города Моста и Белой Шамбалы. Даже Великие могут уставать пока живут среди невежественных людей. | At this time He went over to Arabia, to teach the leaders of the sub-race settled there. Deep was the joy in each as the mighty Brothers clasped hands and smiled into each other' s eyes, and thought, in Their exile, of Their far-off home, of the City of the Bridge and of white Shamballa. For even the Great Ones must be sometimes weary, when They are living in the midst of the littleness of ignorant men. |
| Таким образом ко второй подрасе пришёл Верховный Учитель и дал им учение о Внутреннем Свете. | Thus to the second sub-race came the Supreme Teacher, and gave to them the doctrine of the Inner Light. |
| Вернёмся к истории развития народа в Аравии. В дальнейшем, оппозиция против Ману выращенная Аластором на юге разделила полуостров Аравии на две части и последователи Ману на протяжении многих поколений согласились не искать путей расширения своих королевств через границы. Спустя несколько столетий к трону пришёл более абициозный Правитель и заметив разногласия на юге отправил свои армии к океану и провозгласил себя Императором Аравии. Он позволил свои новым подданым сохранить прежнюю религию и поскольку новое Правительство были во многих отношениях лучше старого, сопротивления завоевателю не оказывали. | To return to the history of the growth of this people in Arabia. In consequence of the opposition raised against the Manu by Alastor in the south, the peninsula of Arabia was divided into two parts, and the Manu' s successors, for many generations, were satisfied to maintain their kingdom without seeking to increase its borders. After some centuries, a more ambitious Ruler succeeded to the throne, and, taking advantage of local dissensions in the south, marched his armies clear down to the ocean, and proclaimed himself Emperor of Arabia. He allowed his new subjects to retain their own religious ideas, and as the new Government was in many ways an improvement over the old, there was no lasting opposition to the conqueror. |
| Одна секта фанатиков среди южан считала своим долгом идти против того, что они считали триумфом зла и под влиянием безумных ораторов они покинули земли и поселились на побережье Сомали. | A certain fanatical section of the southerners, however, felt it their duty to protest against what they considered the triumph of evil; and under a prophet of rude and fiery eloquence, they abandoned their conquered fatherland and settled as a community on the opposite Somali coast. |
| Под правлением пророка и его последователей они жили там несколько веков, заметно увеличив численность, пока не случилось одно событие серьёзно им навредившее. Было раскрыто, что сам пророк фанатично вещавший о чистоте расы успел привязаться к одной молодой негритянке. Когда это вышло на свет, поднялся шум, но пророк ловко выкрутился из сложной ситуации сказав, что строгий запрет против смешанных браков придуман лишь для того, чтобы не смешивать свою кровь с чужаками с севера и этот запроет вовсе не распространяется на расу негров которых можно рассматривать как рабов, а не как жён. Столь сильное заявление разделило сообщество; большинство согласилось с ним, по началу нерешительно, но затем с энтузиазмом и алчностью начало покупать чёрных рабов. Но незаметное меньшинство выступило против нового откровения и заявило, что это простая и неуклюжая попытка защитить безнравственного жреца (каким он на самом деле был) и когда они увидели, что в меньшинстве, то в страхе отступили и сказали, что не могут больше оставаться среди еретиков поправших все принципы. Амбициозный проповедник который всегда желал быть лидером, поставил себя во главе протестующих и отбыл в огромном караване с чувством благородного негодования. Они обогнули побережье Аденского Залива и прошли к Красному Морю, случайно обнаружив путь на территорию Египта. Их любопытная история заинтересовала Фараона правящего в то время и он предложил им землю на границе Египетского Государства. Они приняли предложение и жили там в мире на протяжении столетий, расцветая под покровительством Египта, но никогда не вступали в брак с его людьми. | There, under the rule of the prophet and his successors, they lived for some centuries, greatly increasing in numbers, until an event occurred which caused a serious rupture. It was discovered that the ruling prophet of the period, while proclaiming fanatical purity of race, had himself formed an attachment to a young Negress from the interior. When this came to light there was a great uproar, but the prophet was equal to the occasion, and promulgated as a new revelation the idea that the stern prohibition against intermarriage was intended only to prevent them from mingling with the new-comers from the north, and did not at all apply to the Negroes, who indeed were to be regarded as slaves, as goods and chattels rather than as wives. This bold pronouncement divided the community; the majority accepted it, at first hesitatingly and then with enthusiasm, and black ` slaves' were purchased with avidity. But a fairly large minority rebelled against the revelation, and denounced it as merely a clumsy artifice to shield a licentious priest (as indeed it was); and when they saw themselves outvoted they drew apart in horror, and declared that they could no longer dwell amongst heretics who had abandoned all principle. An ambitious preacher, who had always yearned to be a leader, put himself at their head, and they made themselves into a huge caravan and departed in virtuous indignation. They wandered round the shore of the Gulf of Aden and up the coast of the Red Sea, eventually finding their way into Egyptian territory. Their curious story happened to take the fancy of the Pharaoh of the period, and he offered them an outlying district of his kingdom if they chose to settle there. They accepted, and lived there peacefully enough for centuries, flourishing under the beneficent Egyptian Government, but never in any way intermingling with its people. |
| Однажды один Фараон наложил на них обязательства отдавать дань и делать принудительные работы. Они решили, что это нарушение их привелегий и снова были вынуждены отправиться в путь, на этот раз остановившись в Палестине. Сейчас мы их знаем как Евреев и они до сих пор поддерживают идею о своей избранности. | Eventually some Pharaoh made a demand upon them for additional taxation and forced work, which they considered an infringement of their privileges; so once more they undertook a wholesale migration, and this time settled in Palestine, where we know them as the Jews, still maintaining as strongly as ever the theory that they are a chosen people. |
| Но большинство осталось в Сомали со своими приключениями. Занявшись работорговлей они стали больше известны для племён внутренней части острова. Дикари обнаружили, что можно получить богатство совершая набеги на полуцивилизованных людей и они начали серию набегов на колонию, которая столь сильно истощилась от этого, что после многих лет сражений, потеряв тысячи людей и теряя всё больше территории, они также ришили покинуть дома и мигрировать через пролив на землю своих праотцов. Они были приняты дружелюбно и вскоре влились в основную массу населения. Они назвали себя "истинными Арабами", хотя заслужили это звание меньше чем кто-либо другой; даже в наши дни бытует мнение, что истинные Арабы живут на земле Аден и медленно перемещаются на север; даже сегодня среди Хамиарити Арабов в южной части страны можно заметить несмываемые следы негроидной крови; даже сейча слышна легенда об Арабах северной половины которые отправились на долгое время в Азию, далеко за пределы Персии и затем вернулись, принеся с собой множественные следы пребывания в иностранных землях. | But the majority, left behind in Somaliland, had their adventures also. Now that, owing to the slave-traffic, they became better known to the tribes of the interior, whom they had always previously kept rigidly outside their bounds, the savages realised the wealth to be obtained from robbing the semi-civilised, and the tribes began a series of descents upon the colony, which so harassed its members that, after fighting them for many years, losing thousands of lives, and finding their territory more and more circumscribed every decade, they too decided to abandon their homes, and migrate once more across the Gulf to the land of their fore-fathers. They were received in a friendly manner, and were soon absorbed into the general mass of the population. They had called themselves ` the true Arabs,' though they deserved that title less than any; and even to-day there is a tradition that the true Arabs landed at Aden, and slowly spread northwards; even to-day may be seen among the Hamyaritic Arabs of the southern part of the country the indelible traces of that admixture of negroid blood so many thousands of years ago; even to-day we may hear a legend that the Mostareb or adscititious Arabs of the northern half went away somehow for a long time into Asia, far away beyond Persia, and then returned, bearing with them many marks of their stay in foreign lands. |
| Вторая подраса росла и развивалась, стремительно расцветая в течении многих тысяч лет и расширяя свои владения до границ почти всей Африки, за исключением той территории, что была в руках Египта. Однажды, значительно позднее, они вторглись в Египет и некоторое время правили под именем Королей Хиксоса, но их солнечными днями было то время, когда они правили Алжирским островом. Они отправились на восточное побережье мыса Доброй Надежды и основали королевство которое включало в себя землю Матабеле и Трансвааль с районом Лоренца Маркуса. | The second sub-race grew and increased, flourishing exceedingly for many thousands of years, and extending its dominion over nearly the whole of Africa, except that part which was in the hands of Egypt. Once, very much later, they invaded Egypt, and for a short time ruled as the Hyksos Kings, but their palmy days were when they ruled the great Algerian island, pushed their way down the east coast to the very Cape of Good Hope itself, and founded a kingdom which included all Matabeleland and the Transvaal and the Lorenzo Marques district. |
| Наша группа пионеров после нескольких рождений в Аравии приняла участие в строительстве Южной Африканской Империи и мы нашли Марса исполняющего там роль Монарха, а Геракла — в качестве его верного правителя провинции. Сириус был также найден в Машоналенде где женился на Алкионе. Среди их слуг-негров мы нашли преданную девушку Бореас сопровождающую их на протяжении нескольких жизней. Пейзаж Матабеленда был великолепен: долины полные прекрасных деревьев вытаптывались стадами не менее прекрасных антилоп. Огромные города возводились в любимом массивном стиле с огромными Храмами. Цивилизация постепенно росла и определённа стала неплохим образчиком. Но пролив разделяющий коренных Африканцев и завоевателей-Арабов был слишком широк и Африканцы оставались домашними служащими в полном подчинении. | Our band of pioneers, after several births in Arabia, took part in the building of this South African Empire, and we found Mars there as Monarch, with His faithful Herakles as ruler of a province under him. Sirius was also born in Mashonaland, where he married Alcyone, and among their negro servants we find the faithful hand-maiden of many lives, Boreas. The scenery in Matabeleland was beautiful, and there were valleys full of fine trees, and studded with herds of antelopes. Great cities were made of the favourite massive type, and huge Temples, and the civilisation gradually built up was by no means an unworthy one. But the gulf between the two peoples, the native Africans and the Arab conquerors, was too wide to be spanned, and the Africans remained labourers and domestic servants, kept entirely in subjection. |
| Арарбы сделали поселения также на западном побережье Африки, но столкнулись с людьми из Посейдониса и были окончательно отброшены назад. Южная Империя попыталась захватить Мадагаскар, но ей удалось лишь оккупировать некоторые часть поборежья. | The Arabs made settlements also on the West Coast of Africa, but there they came into collision with men from Poseidonis, and were in the end entirely driven back. Madagascar was invaded, the southern Empire trying to occupy it, but it succeeded only in maintaining for a time settlements on different parts of the coast. |
| Когда великая Шумеро-Аккадская Империя Персии, Месопотамия и Туркестан окончательно рассыпались в маленькие провинции, Арабский монарх здраво решил, что их можно объединить под своим началом. Он повёл свои армии против них и после двадцати лет трудной борьбы сделал себя хозяином равнин Месопотамии и почти всей Персии, вплоть до солёного озера Хоразана, где сейчас находится пустыня. Но он не смог покорить Курдистан и не смог подчинить горные племена, которые потрепали его войско в пути. Он умер и его сын мудро решил укрепить Империю, а не расширять её. Она держалась вместе веками и могла бы продержаться дольше, если бы не внутридинастические ссоры разрушившие Аравию изнутри: управляющий Персией — кузен Короля Аравии — поймал шанс и провозгласил себя независимым. Арабская династия продержалась две сотни лет посреди непрекращающихся войн; затем опять пришёл период подъёма и частые набеги дикарей из Центральной Азии, которые сыграли значительную роль в истории того региона. Один Арабский Король был соблазнён рассказами о сказочном богастве Индии и отправил туда свою флотилию, чтобы атаковать, но это было ошибкой — флотилия была немедленно уничтожена, а люди убиты илм взяты в плен. | When the great Sumero-Akkad Empire of Persia, Mesopotamia and Turkestan finally broke up into small States and disorder, an Arab monarch conceived the bold idea of reuniting it under his own leadership. He led his armies against it, and, after twenty years of strenuous fighting, made himself master of the plains of Mesopotamia and of almost the whole of Persia, up to the great salt lake of Khorasan, where the desert now is. But he could not conquer Kurdistan, nor could he subdue the mountain tribes who harassed his armies on their way. Then he died, and his son wisely set himself to consolidate rather than to extend his Empire. It held together well for some centuries, and might have endured much longer, but for the fact that dynastic troubles broke out in Arabia itself, and the governor of Persia, a cousin of the Arab King, seized the opportunity to proclaim himself independent. The Arab dynasty which he thus founded lasted two hundred years, but amidst incessant warfare; then again came a period of upheaval and of small tribes, and frequent raids from the savage Central Asian nomads, who play so prominent a part in the history of that region. One Arab King was tempted by reports which reached him of the fabulous wealth of India to send a fleet across to attack it; but that was a failure, for his fleet was promptly destroyed and his men killed or taken prisoners. |
| После окончательного коллапса Арабской Империи Персии и Халдеи пришли века анархии и кровопролития которые почти опустошили страну. Ману наконец решил прийти на помощь и отправил туда свою третью подрасу которая воздвигла великую Персидскую Империю Иранцев. | After the final collapse of the Arabian Empire of Persia and Chaldaea, there were centuries of anarchy and bloodshed, and the countries were becoming almost depopulated; so the Manu at last determined to come to their rescue, and sent forth to them His third sub-race, which established the great Persian Empire of the Iranians. |
Третья Подраса: Иранская | The third sub-race, the iranian |
| Мы снова возвращаемся в Город Моста, всё ещё великого, но уже утратившего часть великолепия, так как мы пришли в него 30,000 лет до н.э. Десять тысяч лет прошло с тех пор как вторая подраса ушла и Ману отправил третью. Люди выбранные для этой работы были тщательно отобраны на протяжении сотен лет. Он держал их отдельно от других в горной долине и развивал их пока они не стали определённо новым видом людей. Он взял немного людей среди лучших из шестой подрасы Атлантов и несколько семей сохранивших кровь Аккадцев, отправив в них рождаться свою группу пионеров. Один или два из них отправились вдаль от дома, чтобы принести с собой штамм Аккадской крови из наиболее западных стран. Мы обнаружили Геракла — сильного хорошо-выглядящего юношу — прибывшего в Город Моста в караване из Месопотамии — его родного города. Он был долихоцефалом — чистым Аккадцем. Он присоединился к каравану из чистого желания повидать мир и не имел даже слабого представления о том, что когда-то был послан в Месопотамию, чтобы родиться там и вернуться в Центральную Азию где находились его друзья занятые пионерской работой. Он был сражён красотой и великолепием древней цивилизации в которую пришёл и сразу же привязался к этому месту, влюбившись в Ориону — дочь Сириуса. | AGAIN we return to the City of the Bridge, still great, though decreasing in splendour, for we have come to the year 30,000 B.C. An interval of ten thousand years elapsed after the despatch of the second sub-race before the Manu sent forth the third. The men for this work had been carefully prepared through many centuries, like the others; He had kept them apart in one of His mountain-valleys, and developed them until they showed as quite a distinct type. In His original selection in Atlantis, He had included a small proportion of the best of the sixth Atlantean sub-race, and He now utilised the families which had preserved most of that Akkadian blood, sending into incarnation in them His group of pioneers. One or two of them were sent further afield to bring back a strain of Akkadian blood from its home in more western countries. Thus we observed Herakles, a strong good-looking young man, arriving at the City of the Bridge in a caravan from Mesopotamia, his birthplace; he was dolichocephalous, an Akkadian of pure blood. He had joined the caravan from a mere spirit of adventure, the desire of high-spirited youth to see the world, and certainly had not the faintest idea that he had been sent to Mesopotamia to take birth, and was being drawn back to Central Asia to rejoin his old friends in their accustomed pioneer work. He was immensely attracted by the beauty and splendour of the ancient and ordered civilisation into which he came, and promptly anchored himself therein by falling in love with Orion, a daughter of Sirius. |
| Сириус, со соей женой Мицар, нахмуренно смотрел на это, так как он был младшим сыном Вайвасваты Ману и Меркурия и неодобрял появление молодого Аккадца в кругу своей семьи. Но намёка со стороны отца было достаточно для его согласия, потому-что он был, как и всегда, внимателен к власти, а Ману был как его отцом так и королём. Чтобы следовать закону который издал сам Ману, Геракла надо было усыновить в какую-либо Арийскую семью, поэтому он был принят в семью Осириса — старшего брата Сириуса. | This proceeding was frowned upon by Sirius and his wife Mizar, for Sirius was a younger son of Vaivasvata Manu and Mercury, and he disapproved of the introduction of a young Akkadian into his family circle. But a hint from his Father was enough to ensure his compliance, for he was, as ever, promptly obedient to authority, and the Manu was at once his Father and his King. In order to comply with the law which the Manu Himself had established, it was necessary that Herakles should be adopted into an Aryan family, so he was accepted into that of Osiris, an older brother of Sirius. |
| Ману был очень стар. Сириус вместе со своей семьёй, детьми (см. полный список в приложение 8) и новым законным сыном Геракла отправился в долину оставленную для создания третьей подрасы. Pallas — в более поздней истории Плато — был там жрецом, а Гелиос — жрицей с высокой повелительной фигурой и выразительной мимикой. | The Manu was very old, and as Sirius was not wanted for the succession, he was packed off to the valley selected for the building up of the third sub-race, with his family, including his son-in-law, Herakles, and his children.1 (¹ See Appendix viii, for complete lists.) Pallas-- the Plato of later history-- was there as a priest, and Helios as a priestess, a tall commanding figure, with dignified gestures. |
| Люди в той долине, после того как достигли определённой численности, вели аграрный образ жизни, держа стада овец и крупнорогатого скота и некоторое количество лошадей. | The people of this valley, as they multiplied, were more pastoral than agricultural, keeping large herds of sheep and cattle and numbers of horses. |
| Ману значительно изменил свой облик и пришёл в подрасу в пятом поколении и позволил людям размножаться примерно две тысячи лет, пока не смог собрать трёхсоттысячную армию из воинственных мужчин способных преодолеть трудности длительного перехода. Затем он отправил в подрасу Марса, Corona, Теодоруса, Вулкана и Vajra воплотиться и стать капитанами армии которую он повёл за собой. В этот раз перемещение людей было не обычной миграцией, а марш броском армии. Женщины и дети остались позади в долине, где Нептун — жена Марса — и Осирис — жена Corona — взяли дела в свои руки и благородно правили обществом (см. приложение 9). | The Manu who, on this occasion, had largely modified His appearance, came into the sub-race in the fifth generation, and He allowed the people to multiply for some two thousand years until there was available an army of three hundred thousand fighting men, fit to undergo hardship and strenuous marching. He then sent into incarnation Mars, Corona, Theodoros, Vulcan and Vajra, fit captains for His host, and He led it forth Himself. This time it was no ordinary migration; it was simply an army on the march. The women and children were left behind in the valley, where Neptune, the wife of Mars, and Osiris, the wife of Corona, strong and noble matrons, took into their hands the direction of affairs, and ruled the community well.1 (¹ See Appendix ix.) |
| Из молодых неженатых мужчин получились хорошие телохранители своих лидеров; они были готовы отправиться в любом направлении в качестве посланников и были очень горды собой и полны энтузиазма от того, что они отправляются в хорошую битву за самим Ману. | A fine body-guard of young unmarried men acted as staff to the leaders, ready to be sent off with messages in any direction; they were very proud of themselves and very gay, enthusiastic over the idea that they were going out for a real good fight under the Manu Himself. |
| Этот марш бросок был отнюдь не отдыхом, потому-что маршрут пролегал через сложные земли; некоторые дороги шли через горы Тянь-Шань высотой 9,000 футов; часть пути пролегала вдоль реки пересекающей равнины и долины. Ману обрушил свою великую армию из трёх сотен тысяч превосходных воинов на Кашгар, легко сразив орды номадов рискнувших напасть на него и пересёк их пустыни. Эти племена кружили вокруг армии и с ними было несколько небольших стычек. В качестве оружия использовали длинные и короткие копья, дротики, короткие и прочные мечи, пращи и луки. Всадники имели копья и мечи, а также кольчугу защищавщую спину; кроме того были пехотинцы с дротиками и лучники, первые шли в центре, а лучники были по сторонам. | But it was no holiday march, for the route lay through a difficult country; some of the passes across the end of the Tianshan range, where it curves round into the Kashgar district, were nine thousand feet in height; for part of the way they followed the course of a river which passed through ravines and valleys. The Manu poured His great army of three hundred thousand splendid fighting men into Kashgar, defeating easily such of the nomad hordes as ventured to attack Him as He crossed their deserts. These tribes buzzed round the fringe of the army, and there were many skirmishes, but no battles of any account. The weapons used were long and short lances and spears, short strong swords, slings and bows. The horsemen used lances and swords, and had round shields slung across their backs; the footmen carried spears, and there were bodies of archers and slingers, the former marching in the centre, and the archers and slingers on the outside. |
| Иногда они приближались к деревням и их жители — воинственные племена на холмах — приветливо встречали их, приводя скот и неся пищу всех видов. Долгое время подвергавшиеся набегам и атакам, люди равнин приветствовали силу которая могла восстановить и поддерживать порядок. | Sometimes, as they neared a village, the villagers-- who dreaded and hated the warlike hill tribes-- would meet and welcome them, bringing cattle and food of all sorts. Long harassed by forays, often attacked, robbed and massacred, the people of the plains were inclined to welcome a power which would restore and maintain order. |
| В течении двух лет и без особых сложностей была покорена Персия, а за ней и Месопотамия. Через небольшие интервалы Ману расставил военные посты, поделив страну среди своих наместников. Сначала посты строили из земли, а позже из камня; сеть постов покрыла Персию и предотвращала набеги с гор. Не было предпринято ни одной попытки захватить воинственные племена, но те фактически оказались заперты в своих домах и больше не могли совершать набеги на мирных жителей равнин. | Persia was overrun without much difficulty in the course of two years, and then Mesopotamia was subdued. The Manu established military posts at frequent intervals, dividing the country among His chiefs. Forts were built, first of earth and later of stones, until a network was made over Persia to prevent raids from the mountains. No attempt was made to conquer the warlike tribes, but they were practically confined within their fastnesses, and were no longer permitted to plunder the peaceable inhabitants of the plains. |
| Телохранители, теперь уже бородатые и опытные воины, сопровождали своих лидеров повсюду и вскоре вся земля от южных пустынь до Курдских гор была завоёвана. Ещё несколько лет случались битвы и когда они стихли и земли стали вполне мирными, Ману привёл огромный караван с солдатскими жёнами и детьми когда-то оставлённых позади в долине третьей подрасы. | The body-guard, now bearded and seasoned warriors, accompanied their Chiefs everywhere, and the land was conquered right down to the desert of the south, and up to the Kurdish mountains on the north. For some years there was occasional fighting, and it was not until the country was quite peaceful and settled that the Manu called to it the vast caravan of the wives and children of the soldiers, left behind in the valley of the third sub-race. |
| Прибытие каравана стало большим поводом для веселья и свадьбы стали обычным делом дня. Геракл и Алкион влюбились в одну и ту же девушку Файдс — симпатичную особу с решительным носиком. Она предпочла Алкиона и несчастный Геракл решил совершить самоубийство, т.к. посчитал, что жить больше незачем, но Марс — его отец — объяснил ему, что не стоит быть дураком и отправил его в поход против восставшего властителя Трапезиума. В походе Геракл пришёл в себя, победил врага и вернулся вполне удовлетворённый. Он женился на Психее — племяннице Марса, которую тот усыновил после того как её отец погиб в битве. | The arrival of the caravan was a matter of great rejoicing, and marriages became the order of the day. Herakles and Alcyone fell in love with the same young woman, Fides, a handsome girl with a decided nose; she preferred Alcyone, and the disconsolate Herakles decided to commit suicide, life being no longer worth living; his father, Mars, however, came down upon him, bidding him not to be a fool, and sent him off on an expedition against an insurgent chief, Trapezium; under these conditions Herakles recovered, defeated his adversary, came back quite contented, and married Psyche, a niece of Mars, who had been adopted by him after her father was slain in battle. |
| Следующие 50 лет Ману держал Империю под своим прямым контролем, иногда её объезжая. Он назначал губернаторами членов своей семьи. Перед смертью он ушёл с трона Центральной Азии и назначил внука Марса своим наследником, а брата Марса Corona — независимым королём Персии, в подчинении которого оказался Теодорус в качестве губернатора Месопотамии. Начиная с этого момента третья подраса быстро набирала силу. Спустя несколько столетий она доминировала на всей западной Азии от Средиземноморья до Памиров, от Персидского залива до Аральского моря. С небольшими изменениями эта Империя дожила до 2,200 лет до н.э. | For the next fifty years the Manu kept this new Empire under His direct rule, visiting it several times, and appointing members of His family as its Governors; but just before His death He resigned His own throne in Central Asia to His grandson Mars, appointed Mars' next brother, Corona, as the independent King of Persia, with Theodoros under him as Governor of Mesopotamia. From this time the third sub-race quickly increased in power. In a few centuries it dominated the whole of western Asia from the Mediterranean to the Pamirs, and from the Persian Gulf to the Sea of Aral. With certain changes its Empire lasted until about 2200 B.C. |
| В течении всего этого огромного периода в 28,000 лет одно событие заслуживает особого внимания — прибытие Махагуру под именем первого Заратуштры который основал Религию Огня 29,700 лет до н.э. | In this long period of twenty-eight thousand years, one event stands out as of supreme importance-- the coming of the Mahaguru as the first Zarathustra, the founding of the Religion of the Fire, in 29,700 B.C. |
| В стране установился полный порядок под правлением Королей последовавших за Corona, среди которых Марс, Правитель того времени — разумеется в новом теле — был десятым. Военный режим правления ушёл в прошлое, хотя редкие нападения напоминали населению о непоседливых соседях за хорошо укреплённым кольцом фортов. Строй был в основном аграрным, хотя люди держали большие стада скота так соблазнявшие дикарей живущих на холмах. | The country had become fairly settled under the reigns of the Kings who had succeeded Corona, of whom Mars, the Ruler of the time-- of course in a new body-- was the tenth. Military rule had passed away, though occasional raids reminded the inhabitants of their turbulent neighbours on the further side of the ring of forts, now well-built and strong. It was in the main an agricultural country, though large numbers of herds and flocks were kept, and it was these which specially tempted descents from the hills. |
| Вторым сыном Марса был Меркурий, чьё тело было выбрано на роль проводника для Верховного Учителя. Surya был Верховным Жрецом, Иерофантом, главой государственной религии — смеси поклонения звёздам и природе — и он имел огромный авторитет, в основом благодаря своему статусу в обществе, но также из-за принадлежности к королевскому роду. Поскольку Меркурию была уготована выдающаяся роль проводника Махагуру, он с раннего детства был под пристальным присмотром и Surya, как и Марс, посвящали время для его тщательного обучения и подготовки. | The second son of Mars was Mercury, and his body was chosen as the vehicle for the Supreme Teacher; Surya was the Chief Priest, the Hierophant, of the time, at the head of the State religion, a mixture of Nature and Star Worship, and he wielded an immense authority, chiefly because of his office, but also partly because he was of the blood royal. The fact that Mercury had been chosen to surrender his body for the use of the Mahaguru had been communicated to his father as well as to the Chief Priest, and from his childhood he had been carefully trained in view of his glorious destiny, Surya taking charge of his education, and the father co-operating in every way in his power. |
| Подошёл день первого публичного появления Махагуру: Он вышел из Шамбалы в тонком теле и овладел телом Меркурия. Огромная процессия отправилась из Королевского Замка в Главный Храм города. С правой стороны под развевающимся золотым балдахином была статная фигура Короля, с левой стороны блестел богато украшенный балдахин Верховного Жреца, а между ними люди несли на уровне плеч золотой трон на котором сидел хорошо видимый и узнаваемый второй сын Короля. Но что вызвало шёпот удивления и изумление когда его проносили мимо? Действительно ли это был тот принц которого они знали с детства? Почему именно его несли выше всех в центре когда Король и Иерофант скромно шли по сторонам? Откуда появилась в нём эта величавость, этот взгляд, столь пронзительный и одновременно мягкий, направленный на толпу? Не так держал себя, не так смотрел на людей тот принц который вырос среди них. | The day arrived when the first public appearance of the Mahaguru was to be made; He had come from Shamballa in His subtle body, and had taken possession of the body of Mercury, and a great procession started from the Royal Palace to the chief Temple of the city. In it walked, on the right, under a golden canopy, the stately figure of the King; the jewelled canopy of the High Priest glittered on the left; and between them was carried, shoulder-high so that all might see, a golden chair, in which sat the well-known figure of the King' s second son. But what was there that caused a murmur of surprise, of wonder, as he passed along? Was that really the Prince, whom they had known from childhood? Why was he carried high as the centre of the procession, while King and Hierophant walked humbly beside him? What was this new stateliness, this unknown dignity, this gaze, so piercing yet so tender, that swept across the crowd? Not thus had held himself, not thus had looked at them, the Prince who had grown up among them. |
| Процессия вошла в огромный двор перед Храмом. Люди были в разноцветных одеждах как в дни праздников, каждый облачился в мантию цвета своей планеты. Перед огромной дверью в Храм была платформа к которой вели ступени и на платформе стояли жрецы облачённые в длинные белые одежды и шёлковые мантии всех цветов радуги. Посреди платформы стоял алтарь и на нём были собраны ветви деревьев, благоухания и ладан. Однако дым не поднимался, так как к удивлению людей не было огня. | The procession swept on and entered the huge courtyard of the Temple, crowded with people in the many-coloured garments of festival days, when each wore a mantle of the colour of his ruling planet; down the sides of the steps which rose to the platform in front of the great door of the Temple were ranged the priests in long white garments, and rainbow-coloured over-robes of silk; in the midst of the platform an altar had been erected, and on it wood was piled, and fragrant gums, and incense, but no smoke arose-- for the pile, to the people' s surprise, was unlighted. |
| Процессия подошла к ступеням и остановилась. Три центральные фигуры поднялись по ним. Король и Иерофант стали по сторонам от алтаря, а принц, которым сейчас был Махагуру, стал в центре и немного позади него. | The procession passed on to the foot of the steps, and there all halted, save the three central figures; they ascended the steps, the King and the Hierophant placing themselves to the right and left of the altar and the Prince, who was the Mahaguru, in the centre, behind it. |
| /Surya, Иерофант, говорил жрецам и остальным людям, что тот кто стоит сейчас за алтарём не принц которого они знали, а посланник от Сынов Огня живущих далеко на Востоке, там откуда пришли их праотцы. Он передал Их слово Их детям, которому все должны выразить почтение и повиновение. Он предложил всем выслушать слова великого посланника который будет говорить от Их имени и как глава их веры, он может лишь скромно приветствовать Его. | Then Surya, the Hierophant, spoke to the priests and to the people, telling them that He who stood there behind the altar was no longer the Prince they had known, but that He was the Messenger from the Most High and from the Sons of the Fire who dwelt in the far East, whence their forefathers had come forth. That He had brought Their word to Their children, to which all should yield reverence and obedience, and he bade them listen while the great Messenger spake in Their Name. As the Head of their faith, he humbly bade Him welcome. |
| Затем на всю слушающую толпу прозвучал серебрянный голос Махагуру и не было ни одного человека который не услышал его, ибо звучал он так, будто предназначался каждому в отдельности. Он говорил им, что пришёл от Сынов Огня, Лордов Пламени, живущих в священном Городе на Белом Острове в далёкой Шамбале. Он принёс от Них откровение, символ который каждый должен держать в своём уме. Огонь воплощённый в Сыне на небесах горит, хотя и не видим, в сердце каждого человека. Он есть свет, он есть здоровье и сила, он есть всё чему обязана жизнь и движение каждого. Он много говорил им о его глубоком смысле и о том, что в каждой вещи они должны видеть скрытое присутсвие Огня. | Then over the listening throng rang the silver voice of the Mahaguru, and none there was who could not hear it as though spoken to him alone. He toll them that He had come from the Sons of the Fire, the Lords of the Flame, who dwelt in the sacred City of the White Island, in far Shamballa. He brought them a revelation from Them, a symbol which should ever keep Them in their minds. He told them how the Fire was the purest of all elements and the purifier of all things, and that thereafter it should be for them the symbol of the Holiest. That the Fire was embodied in the Sun in the heavens, and burned, though hidden, in the heart of man. It was heat, it was light, it was health and strength, and in it and by it all had life and motion. And much He told them of its deep meaning, and how in all things they should see the hidden presence of the Fire. |
| Тогда Он поднял правую руку и в ней появился сияющий Посох — как будто молнию заключили в неволю, но та всё равно искрила во все стороны — и этим Посохом Он указал на Восток на Небеса и прокричал слова на неизвестном языке и небеса превратились в сплошной холст огня и Огонь устремился вниз на алтарь и Звезда сияющая над Его головой залила Его светом. Все жрецы и люди в толпе упали ниц и Surya и Король склонились в почитании к Его ступням и благоухающий дым с алтаря на время окутал трёх и скрыл их от взглядов. | Then He lifted up His right hand, and behold! there shone in it a Rod, as of lightning held in bondage, yet shooting out its flashes on every side; and He pointed the Rod to the East of the Heavens, and cried some words aloud in an unknown tongue; and the heavens became one sheet of flame, and Fire fell blazing down upon the altar, and a Star shone out above His Head and seemed to bathe Him in its radiance. And all the priests and the people fell upon their faces, and Surya and the King bowed down in homage at His feet, and the clouds of fragrant smoke from the altar veiled the three for a few moments from sight. |
| Затем с рукой поднятой в благословении, Махагуру спустился со ступеней и вместе с Королём и Иерофантом возвратился в Замок откуда пришёл. Восхищению людей не было предела, ибо Боги их праотцов вспомнили о них и послали Слово Мира. Люди понесли домой цветы которые посыпались с неба когда Огонь прошёл и сохранили их как прекрасные драгоценности для своих потомков. | Then, with His hand upraised in blessing, the Mahaguru descended the steps, and He, with the King and the Hierophant, returned with the procession to the Palace whence they had come. And the people marvelled greatly and rejoiced, because the Gods of their forefathers had remembered them, and had sent them the Word of Peace. And they carried home the flowers which had rained down upon them from the sky when the Fire had passed, and kept them in their shrines as precious heirlooms for their descendants. |
| Махагуру оставалася в городе значительное время, ежедневно заходя в Храм, чтобы учить жрецов. Он учил, что Огонь и вода очищают всё остальное и потому никогда не должны загрязняться, а Огонь даже может очистить воду; что весь огонь есть Огонь от Солца и он есть в каждой вещи и может быть освобождён как огонь; что из Огня и из воды пришли все вещи, а Огонь и вода есть два Духа: Огонь — жизни, и вода — формы. Возможно эти слова легли в основу учения об Аримане и Ахура-Мазде и поэтому Ариман в оригинале был не злой силой, а скорее материей, в то время как Ахура-Мазда — Духом. | The Mahaguru remained for a considerable time in the city, going daily to the Temple to instruct the priests; He taught them that Fire and water were the purifiers of all else, and must never be polluted, and that even the water was purified by the Fire; that all fire was the Fire of the Sun, and was in all things and might be released as fire; that out of the Fire and out of the water all things come, for the Fire and the water were the two Spirits, Fire being life and water form. Possibly out of this arose the later teaching of Ormuzd and Ahriman. There are passages which show that the double of Ormuzd was not originally an evil power, but rather matter, while Ormuzd was Spirit. |
| Махагуру окружил себя благородным собранием Мастеров и группой менее продвинувшихся людей. Он оставил их для продвижения Своего учения после того, как Он уйдёт. | The Mahaguru had round Him a quite august assemblage of Masters, and others less advanced. He left these to carry on His teaching when He departed. |
| Его отбытие было столь же эффектным как и первое появление. | His departure was as dramatic as His first preaching. |
| Люди собрались вместе, чтобы услышать Его проповедь и, поскольку, Он имел обычкновение это делать, они не догадывались, что эта проповедь последняя. Он стоял как и раньше на большой платформе, но рядом уже не было алтаря. Он проповедовал об обязанности получать знания и необходимости проявления любви, Он говорил людям следовать за Surya который останется на Его месте и станет Учителем. Тогда Он сказал им, что уходит и благословил их. Подняв руки к восточному небу Он позвал и с неба пришёл вихрь огня, охватил Его и не прекращая кружиться исчез на востоке вместе с Ним. | The people were gathered together to hear Him preach, as He was wont to do occasionally, and they knew not that it was for the last time. He stood, as before, on the great platform, but there was no altar. He preached, inculcating the duty of gaining knowledge and of practising love, and bade them follow and obey Surya, whom He left in His place as Teacher. And then He told them that He was going, and He blessed them, and lifting up His arms to the eastern sky He called aloud; and out of the sky came down a whirling cloud of flame, and enwrapped Him as He stood, and then, whirling still, it shot upwards and fled eastwards, and-- He was gone. |
| Тогда люди пали ниц и начали выкрикивать, что Он Бог. Они были счастливы, что Он жил среди них. Но Король был несчастен и скорбел по Его исчезновению много дней. Меркурий, который в тонком теле всегда оставался рядом, возвратился с Ним к Святым и отдыхал некоторое время в мире. | Then the people fell on their faces and cried out that He was a God, and they exulted exceedingly that He had lived among them; but the King was very sad, and mourned for His departure many days. And Mercury, who, in his subtle body, had ever remained near Him, at His service, returned with Him to the Holy Ones, and rested for a while in peace. |
| После того как Он ушёл культ Звёзд не исчез сразу, так как люди рассматривали его как реформу, а не замену и продолжали поклоняться Луне, Венера, созвездиям и планетам; но Огонь стал священным, эмблемой и сущностью Солнца и новая религия постепенно раскрылась и заменила старую. Постепенно Вера в Огонь становилась сильнее и сильнее, а культ Звёзд отступил из Персии и ушёл в Месопотамию, где остался главной верой принявшей очень научную форму. Астрология там достигла зенита и учитывалась в людских делах, как общих так и личных. Жрецы получили много оккультных знаний, а мудрость Маджи стала известна на весь Восток. В Персии религия Огня заняла почётное место и позднее провидцы несли знание великого Заратуштры и создали веру Зороастризма в своей литературе, которая дожила до наших дней. | After He had gone, Star-worship did not at once disappear, for the people regarded His teaching as a reform, not as a substitution, and still worshipped the Moon, and Venus, and the constellations, and the planets; but the Fire was held sacred as the image, the emblem, and the being of the Sun, and the new religion rather enfolded the old one than replaced it. Gradually the Faith of the Fire grew stronger and stronger; Star-worship retreated from Persia to Mesopotamia, where it remained the dominant faith, and took a very scientific form. Astrology there reached its zenith, and scientifically guided human affairs, both public and private. Its priests possessed much occult knowledge, and the wisdom of the Magi became famed throughout the East. In Persia, the Religion of the Fire triumphed, and later Prophets carried on the work of the great Zarathustra, and built up the Zoroastrian Faith and its literature; it has endured down to our own day. |
| Третья подраса насчитывала миллион душ когда они освоились в Персии и Месопотамии. В благодатных условиях нового дома они быстро увеличивали численность населения и включали в свою нацию небольшие поселения стран до которых добирались. | The third sub-race numbered about a million souls when they settled down in Persia and Mesopotamia, and they multiplied rapidly under the favourable conditions of their new home, and also incorporated in their nation the sparse population which existed in the country when they entered it. |
| За двадцать восемь столетий Персидская Империя перенесла много естественных трудностей. Большую часть времени Персия и Месопотамия имели разных правителей, из которых иногда один, иногда другой, формально признавался верховным правителем. Были времена когда страны распадались на небольшие города, правители которых теряли лояльность к центральному Королю. На протяжении всей своей истории они постоянно сталкивались с проблемой монгольских номадов с одной стороны и горцев Курдистана и Гиндукуша с другой. Иногда Иранцы оставались позади этих племён, иногда отодвигали фронт цивилизации вперёд, оставляя дикарей позади. Был период когда они правили всей Азией и имели временные поселения в странах граничащих с Средиземноморьем. Однажды они захватили Кипр, Родос и Крит, но в целом в той части мира сила Атлантов была слишком велика для них и они не рисковали вступать в конфликт. На западном крае их королевства могущественные конфедерации Скифов и Хеттов оспаривали права по многим пунктам. Как-то раз они даже захватили Сирию, но позже по видимому нашли её бесполезным приобретением и покинули её. Дважды они впутывались в конфликт с Египтом, против которого они мало что могли поставить. Основную часть этого длительного периода они поддерживали цивилизацию на высоком уровне и многие следы их великой архитектуры лежат погребённые под песками пустынь. Среди них появлялись разные династии и многие языки, которые поочерёдно доминировали в течении их неспокойной истории. Они избегали проблем с Индией, будучи отделённые от неё дикой территорией — неким видом безлюдной земли. Иногда им докучала Аравия, но не сильно, благодаря песчаному поясу удачно разделявшим два королевства. Они были отличными торговцами, купцами и производителями и гораздо более усидчивыми людьми чем население второй подрасы, к тому же они имели более определённые религиозные идеи. Лучшие представители Парсиса в наши дни могут дать хорошее представление о той цивилизации. Настоящие жители Персии всё ещё имеют кровь своих предков, хотя и смешанную с кровью Арабских завоевателей. Курды, Афганцы и Балучи в основном произошли от них. | In the twenty-eight thousand years of the Persian Empire there were naturally many fluctuations; most of the time Persia and Mesopotamia were under separate rulers, of whom sometimes the one, sometimes the other, was nominally Overlord; sometimes the two countries were split up into smaller States, owing a kind of loose feudal allegiance to the central King. All through their history they had constantly recurring difficulties with the nomad Mongolians on one hand, and the mountaineers of Kurdistan and the Hindu Kush on the other. Sometimes the Iranians drew back for a time before these tribes; sometimes they pushed the frontier of civilisation further forward, and drove the savages back. At one period they ruled most of Asia Minor, and made temporary settlements in several of the countries bordering the Mediterranean; at one time they held Cyprus, Rhodes and Crete; but on the whole in that part of the world the Atlantean power was too strong for them, and they avoided conflict with it. At this western boundary of their kingdom powerful Scythian and Hittite confederations disputed their dominion at various points of their history; once at least they conquered Syria, but seemed to have found it a useless acquisition and soon abandoned it; and twice they embroiled themselves with Egypt, against which they could do but little. During most of this long period they kept up a high level of civilisation, and many relics of their mighty architecture lie buried beneath desert sands. Various dynasties arose among them, and several different languages prevailed in the course of their chequered history. They avoided hostilities with India, being separated from it by a wild territory-- a sort of no-man' s-land; Arabia troubled them but little, for there again a useful belt of desert intervened. They were great traders, merchants, manufacturers-- a much more settled people than the second sub-race, and with more definite religious ideas. The best specimens of the Parsis of the present day give a fair idea of their appearance. The present inhabitants of Persia have still much of their blood in them, though largely commingled with that of their Arab conquerors. The Kurds, the Afghans, and the Baluchis are also mainly descended from them, though with various admixtures. |
Четвёртая Подраса: Кельтская | The fourth sub-race, the keltic¹ |
| Наша группа Служителей не принимала участия в зарождении четвёртой и пятой подрас. Они были заняты работой в разных странах и их можно встретить на страницах книги "Жизни Алкиона". | ¹ Our band of Servers took no part in the founding of the fourth and fifth sub-races. They were at work in many countries, and may be met in the Lives of Alcyone. |
| К этому времени великая Центральноазиатская Раса прошла большой путь к своему краху, однако Ману бережно сохранял величественность, силу и древнюю энергии двух её ветвей которым Он преподал так много уроков — двух зародышей четвёртой и пятой подрас. Он уготовил им немного другую судьбу чем ту, что получили предыдущие народы. Тип Коренной Расы, особенности которыми она отличалась от расы Атлантов, были вполне определены, поэтому Он мог посвятить себя другому виду работы. | BY this time the great Central Asian Race was far on the road to its decline, but the Manu had been careful to preserve dignity, power, and pristine vigour in two branches to which He had given much special training-- the seed of the fourth and fifth sub-races. His arrangements for them had been somewhat different from those of the earlier segregations. The type of the Root Race, the points in which it varied from the Atlantean, were now thoroughly established, so He was able to devote his attention to another kind of specialisation. |
| Те кому было предназначено составить четвёртую подрасу как обычно отправились в отделённую от других людей долину в горах недалеко от столицы. Ману выбрал некоторое число людей среди лучших которых Он смог найти в Городе. Эта колония стала ядром новой подрасы и её члены начали разделяться на классы. Ману старался развить определённые новые качества в людях, разбудить их воображение и чувства прекрасного, подтолкнуть поэтов, ораторов и искусствоведов, изображение и музыку, и люди которые могли откликнуться на это не должны были заниматься земледельческим и другим тяжёлым ручным трудом. Каждый кто проявил талант к искусствам в школе был отмечен для особой культуры. Таким образом Нептун обнаружил в себе склонность к стихосложению и оказался под особым вниманием которое развило его способности. Он был несомненно привлекателен и физическая красота была отличительной чертой этой подрасы, особенно среди её интеллегенции. Людей также учили проявлять энтузиазм и чувство преданности своим лидерам. Чтобы развить эти качества потребовались долгие столения страданий которые оказались столь эффективными, что эти качества остались отличительными характеристиками Кельтов. Долина была организована практически как самостоятельное государство с заметным уклоном в сторону уже отмеченных человеческих качеств, которые поощрялись различными способами. Время шло своим ходом и новая подраса под этим особым давлением росла в некоторой степени высокомерной, потому-что смотрела на окружающие королевства как на сборище неотёсанных мещан. Но они в самом деле имели причины так считать, ибо были в необычайной степени красивыми и культурными людьми с избирательным вкусом, к тому же наделённые разносторонними художественными талантами. | Those who were to constitute the fourth sub-race were drawn apart as usual, into a large valley in the mountains, not far from the capital; the Manu selected a number of the most refined people whom He could find in the City as the nucleus of the new sub-race, and a division of classes arose in the colony; for the Manu was striving to develop certain new characteristics, to awaken imagination and artistic sensibility, to encourage poetry, oratory, painting and music, and the people who responded to this could not do agricultural and other hard manual labour. Anyone who showed any artistic talent in the schools was drafted off for special culture; thus Neptune was observed reciting, and was given special attention in order to develop the artistic faculty revealed in his recitation. He was remarkably handsome, and physical beauty was a marked characteristic of the sub-race, especially among this artistic class. The people were also trained to be enthusiastic, and to be devoted to their leaders. Great pains were taken for many centuries to develop these characteristics, and so effective was the work that they remain the special marks of the Kelt. The valley was managed practically as a separate State, and great predominance was given to the arts already named, art of all kinds being endowed in various ways. Under this special treatment the sub-race, as time rolled on, grew somewhat conceited, and looked down upon the rest of the kingdom as being what we should now call ` Philistine' . And, indeed, they had much justification for their vanity, for they were an extra-ordinarily handsome people, cultured and refined in their tastes, and with much artistic talent. |
| 20,000 лет до н.э. было решено отправить их в путь. Они получили инструкции следовать вдоль северной границы Персидской Империи и завоевать себе дом среди гор называемых сейчас Кавказом, в те времена населяемые дикими племенам самой хищной натуры изрядно досаждавшие Персам. Учитивая эту особенность, Ману пришёл к соглашению с Персидским Монархом по которому тот не только пропускал и кормил Его огромный караван, но и выделил сильную армию в помощь для подчинения горцев. Однако даже с такой помощью задача была не простая. Прихожане быстро завоевали себе место для жизни, легко победив дикарей когда те оказались в неудобном положении на склоне, но после началась партизанская война в которой гости оказались гораздо менее успешны и прошёл не один год перед тем, как они могли себя считать в достаточной безопасности. В первые годы они расположились в районе Еревана на берегах озера Севан, но позже, когда прошли столетия и их стало намного больше, они постепенно истребили или подчинили соседствующие племена и вскоре захватили всю Грузию и Мингрелию. За две тысячи лет они успели подчинить Армению и Курдистан, а позже и Фригия попала под их влияние, так что они держали в руках почти всю Азию вместе с Кавказом. В своём горном доме они постепенно расцвели и стали могущественной нацией. | The time chosen to send them forth was about 20,000 B.C., and their instructions were to proceed along the northern frontier of the Persian Kingdom, and to win for themselves a home among the mountains which we now call the Caucasus, at that time occupied by a number of wild tribes of predatory nature who were a constant annoyance to Persia. By taking advantage of this, the Manu was able to make arrangements with the Persian Monarch not only to allow free passage and food to His enormous host, but also to send with them a strong army to assist in subduing the mountaineers. Even with this help this proved no easy task. The new-comers soon conquered for themselves a place in which to live, and they easily defeated the tribes when the latter could be persuaded to risk a pitched battle; but when it came to guerilla warfare they were by no means so successful, and many a year had passed before they could consider themselves reasonably secure from attack. They established themselves first somewhere in the district of Erivan, on the shores of Lake Sevanga, but as the centuries rolled on and their number greatly increased, they gradually exterminated the tribes or reduced them to submission, until eventually the whole of Georgia and Mingrelia was in their hands. Indeed in two thousand years they were occupying Armenia and Kurdistan as well, and later on Phrygia also came under their domination, so that they held nearly all Asia Minor as well as the Caucasus. In their mountain home they flourished greatly and became a mighty nation. |
| Они создали скорее федерацию племён чем Империю, так как их страна оказалась распределена по многочисленным долинам между которыми нормальное сообщение было невозможным. Даже после колонизации Средиземноморья они оглядывались на горы Кавказа как на свой дом и это действительно был второй центр откуда вышла вторая подраса навстречу своей великой судьбе. 10,000 лет до н.э. они продолжили поход на запад, но не как нация, а как группа племён. Сравнительно небольшими волнами они захлестнули Европу — землю предназначенную для них. | They formed rather a federation of tribes than an Empire, for their country was so broken up into valleys that free communication was impossible. Even after they had begun to colonise the Mediterranean coast, they looked back to the Caucasus as their home, and it was really a second centre from which the sub-race went forth to its glorious destiny. By 10,000 B.C. they began to resume their westward march, travelling not as a nation, but as tribes. So it was only in comparatively small waves that they finally arrived in Europe, which it was their destiny to occupy. |
| Даже отдельное племя не уходило целиком, а оставляло многих людей для продолжения земледельческих работ. Они создавали брачные союзы с представителями других рас и их потомки, с примесью Семитской крови, стали современными Грузинами. Лишь в тех случаях когда земля выбранная для нового поселения уже была в руках этой подрасы, племя перемещалось в полном составе. | Even a tribe did not go as a whole, but left behind it in its valley many of its members to carry on the work of cultivation; these intermarried with other races, and their descendants, with some intermixture of Semitic blood in their veins, are the Georgians of to-day. Only in the cases in which a tribe proposed to settle in a country already in the hands of their sub-race did they depart from their old home in a body. |
| Первым народом отправившимся в путь из Азии в Европу стали Греки, но не те греки из нашей "древней истории", а их далёкие предки иногда называемые Паласгианцами. Вспомним, что Египесткие жрецы упоминались в Timaeus и Critias написанных Plato как говорившие с поздним Греком великой расы опередившей его народ на его земле; как они отразили вторжение могущественной нации с запада — воинственной расы подчинившей всех встретившихся на пути и отступившей перед героической храбростью этих Греков. Надо сказать, что современные греки упоминающиеся в нашей истории и кажущиеся такими великими, по сравнению с теми Греками лишь пигмеи. Из них вышли Троянцы бросившие вызов современным грекам и потомки этой расы населяют Агаду. | The first section to cross into Europe from Asia Minor were the ancient Greeks-- not the Greeks of our ` Ancient History,' but their far-away ancestors, those who are sometimes called Pelasgians. It will be remembered that the Egyptian priests are mentioned in Plato' s Timaeus and Critias as having spoken to a later Greek of the splendid race which had preceded his own people in his land; how they had turned back an invasion from the mighty nation from the West, the conquering nation that had subdued all before it, until it shivered itself against the heroic valour of these Greeks. In comparison with these, it was said, the modern Greeks-- the Greeks of our history who seem to us so great-- were as pigmies. From these sprang the Trojans who fought with the modern Greeks, and the city of Agadé in Asia Minor was peopled by their descendants. |
| Они долгое время держали в руках побережья Малой Азии и острова Кипр и Крит; вся торговля той части мира двигалась кораблями этого народа. На острове Крит зародилась прекрасная цивлизация — она развивалась несколько тысяч лет и продолжала цвести даже 2,800 лет до н.э. Миноса всегда будут помнить как основателя или главного строителя — он был родом из тех старых Греков 10,000 лет до н.э. Окончательное решение войти в Европу силой стала агрессия Императора Посейдониса. | These, then, had held for a long time the sea-board of Asia Minor and the islands of Cyprus and Crete, and all the trade of that part of the world was carried in their vessels. A fine civilisation was gradually built up in Crete, which endured for thousands of years, and was still flourishing in 2800 B.C. The name of Minos will ever be remembered as its founder or chief builder, and he was of these elder Greeks, even before 10,000 B.C. The final cause of their definite entry into Europe as a power was an aggressive movement on the part of the Emperor of Poseidonis. |
| Средиземноморские побережья и острова на протяжении многих веков были в руках нескольких небольших наций, в основном Этурианских, Аккадских и Семитских, мирно торгующих друг с другом и лишь иногда вступающих в конфликт. Однажды Император Посейдониса решил присоединить все эти страны к своему королевству, чтобы расширить сферу своего влияния в нарушение традиций праотцов. Он собрал огромную армию и внушительный флот и начал кампанию по завоеванию. Без заметных трудностей он подчинил Алжирский остров; опустошил берега Испании, Португалии и Италии, заставив всех людей покориться; завоевал Египет, который не имея большой силы на море, уже обсуждал альтернативу: либо попробовать заключить договор с ним, либо начать сопротивляться к его ярости, что, как подозревали Египтяне, было бесполезно. Как только он решил, что его план удался, перед ним возникла трудность с совершенно неожиданной стороны. Греческие моряки Леванта полностью отказались прзнать его внушительную силу и не позволили вмешиваться в их торговлю. Он был настолько уверен в своей победе, что разделил флот и отправил лишь половину в атаку на непокорных Греков, но Греки нанесли его флоту серьёзный урон, утопив тысячи солдат и не оставив ни одного корабля на плаву. Битва напоминала нападение Англии на огромную Испанскую армаду. Греческие корабли были не стол велики и вооружены как суда Атлантов, но они были быстрее и намного проще в управлении. Они отлично знали свои моря и часто заманивали вражеские корабли в такие места, где их поражение было неизбежным. Погода им также помогала, как и в случае с Испанской армадой. Корабли Атлантов имели длинные ряды вёсел и были неуклюжими и неповоротливыми, очевидно неподходящими для неспокойного моря в непогоду. Они также могли плыть лишь по глубокому морю, тогда как юркие Греческие корабли заплывали в каналы подходящие для них, но фатальные для Атлантов, чьи тяжёлые суда садились на мель. | The Mediterranean coasts and islands had for many centuries been in the hands of a number of small nations, most of them Etrurian or Akkadian, but some Semitic; and, except for occasional squabbles, these people were usually peaceful merchantmen. But it occurred one day to the Emperor of Poseidonis to annex all these States, by way of extending his realm and rivalling the traditions of his forefathers. So he prepared a great army and a mighty fleet, and started on his career of conquest. He subdued without difficulty the large Algerian island; he ravaged the coasts of Spain, Portugal and Italy, and forced all those peoples to submit to him; and Egypt, which was not a great naval power, was already debating whether to propose a treaty with him, or to anger him by a resistance which it was feared would be hopeless. Just when he felt secure of the success of his plans, a difficulty arose from an entirely unexpected quarter. The Greek sailors of the Levant declined altogether to be impressed by his imposing force, and defied shim to interfere with their trade. He had been so sure of victory that he had divided his fleet, and had only half of it immediately available; but with that half he at once attacked the presumptuous Greeks, who inflicted upon him a serious defeat, drowning thousands of his soldiers, and leaving not one ship afloat of the great number that attacked them. The battle was not unlike the destruction by the English of the great Spanish Armada; the Greek vessels were smaller than the Atlantean, and not so powerfully armed, but they were faster and far easier to handle. They knew their seas thoroughly, and in several cases decoyed their enemies into positions where the loss of the larger ship was certain. The weather helped them, too, as in the case of the Spanish Armada. The Atlantean ships had great banks of oars, and were clumsy, lumbering things, quite unfitted for heavy weather, and shipping water easily. They also could only navigate deep water, and the agile Greek vessels fled into channels navigable enough for them but fatal to their heavy antagonists, which promptly ran aground. |
| Оставшаяся половина флота была спешно собрана вместе и брошена в следующую атаку, но и в этом раз победить Греков не получилось, хотя те понесли тяжёлые потери отражая нападение. Сам Монарх Атлантов бежал на земли Сицилии, где некоторые из его солдат уже обосновались, но как только стало известно о поражении его флота, захваченное население восстало и ему пришлось пробивать себе путь домой через всю Италию. Отступая он терял целые гарнизоны и к тому времени как он достиг Ривьеры, его поддерживали всего несколько утомлённых солдат. Он скрытно прошёл через всю южную Францию и случайно добрался до своей страны в торговом судне. Естественно он дал влятву страшно отомстить Грекам и сразу же начал готовить ещё одну огромную экспедицию, но известия о полной потери флота и армии подбодрило многочисленные недовольные племена на его собственном острове и те начали мятеж. В остаток своего правления он так и не смог собрать силы для очередной атаки на иностранцев. | The second half of the Atlantean fleet was hastily collected and another attack was made, but it was no more successful than the first, though the Greeks lost heavily in repelling it. The Atlantean Monarch himself escaped, and contrived to land in Sicily where some of his troops had established themselves; but as soon as it became known that his fleet had been destroyed, the conquered populations rose against him, and he had to fight his way home through the whole length of Italy. He withdrew as he went the various garrisons which he had established, but, nevertheless, by the time he reached the Riviera, he had but a few utterly exhausted followers. He made his way in disguise across the south of France, and eventually reached his own kingdom in a merchant ship. Naturally he vowed direst vengeance against the Greeks, and at once ordered preparations for another vast expedition; but the news of the total loss of his fleet and army emboldened various discontented tribes in his own island to raise the standard of rebellion, and during the rest of his reign he never again found himself in a position to undertake foreign aggression. |
| Успех Греков значительно усилил их позицию в Средиземноморье и в течении следующего столетия они построили поселения во многих местах на его берегах. Но враг худший чем Император Посейдониса теперь атаковал их и даже на время одержал победу, которая в конце концов оказалась благотворной. Это была ужасная волна прилива созданная утопающим Посейдонисом 9,564 лет до н.э. уничтожившая большую часть их поселений и серьёзно проредившая оставшиеся. Моря Гоби и Сахара стали пустынями. Начались сильные землетрясеия. | The success of the Greeks immensely strengthened their position in the Mediterranean, and within the next century they had established settlements on many of its shores. But a worse enemy than the Emperor of Poseidonis now assailed them, and for the moment conquered them, although in the end it proved beneficial. It was the terrible tidal wave created by the sinking of Poseidonis, in 9564 B.C., which destroyed most of their settlements, and seriously injured the remainder. Both the Gobi Sea and the Sahara Sea became dry land, and the most appalling convulsions took place. |
| Это задело, но не сильно, основную часть подрасы в их доме в горах. Вестники от почти что уничтоженных эмигрантов прибывали на Кавказ и просили о помощи: они шли от одного племени к другому и обращались к людям за помощью для их терпящих бедствие собратьев. Отчасти из за чувства товарищества, отчасти из за желания улучшить своё положение и наладить новые коммерческие связи, племена объединились и как только катастрофа закончилась, они отправили экспедицию, чтобы та узнала положение своих собратьев за морем и когда она вернулась, все вздохнули с облегчением. | This, however, affected the main stock of the sub-race in its highland home but slightly; messengers from the almost destroyed emigrants arrived in the Caucasus, begging urgently for help, and they went from tribe to tribe, haranguing the people, and urging them to send help to their suffering brethren. Partly from fellow-feeling, and partly with the wish of bettering their own condition and furthering their fortunes by commerce, the tribes combined, as soon as it seemed certain that the catastrophe was over, to send exploring expeditions to ascertain the fate of their brethren beyond the seas, and, when those returned, further relief was organised on a large scale. |
| Все ранние поселения Греков были на побережье и их колонисты были смелыми моряками. Местные народы не всегда были дружелюбны, но отступали перед резкостью и отвагой Греков. Но когда последних почти полностью истребил катаклизм, немногие уцелевшие подвергались гонениям и в некоторых случаях даже попадали в рабство к местным расам. Когда дно моря Сахара поднялось, его воды хлынули в пространство между Египтом и Тунисом, туда где сейчас стоит Триполи, и волна смыла побережья, слабо задев внутренние земли. На этих побережьях жили Греки и потому они оказались в самом тяжёлом положении. Сахара постепенно продолжала опускаться создавая новую линию берега, напоминая сегодняшнюю линию Африканского континента; огромный остров Алжир присоединился к континенту и образовал настоящее северное побережье Африки. | The early Greek settlements had been all on the sea-coast, and the colonists were daring sailors; the populations of the interior were not always friendly, though overawed by the dash and valour of the Greeks. But when these latter were almost all destroyed by the cataclysm, the few survivors were often persecuted, and even in some cases enslaved, by the interior races. When the bottom of the Sahara Sea was heaved up, its waters poured out through the great gap between Egypt and Tunis, where Tripoli now stands, and the tidal wave destroyed the sea-coasts, though the interior suffered but little; it was just those sea-coasts on which the Greeks had settled, so that they were the chief sufferers. The Sahara gradually sank down again, and a new coast line rose, assuming the configuration known to us along the African coast, the great Algerian island joining the mainland, and forming with the new land the northern coast of Africa. |
| Почти всё судоходство было разрушено и нужно было строить новые корабли, однако энергия Греков была столь велика, что уже через несколько лет все порты Малой Азии вновь работали и потоки новых кораблей отправились из них на помощь нуждающимся, на образование новых колоний и на восстановление доброго имени Греков как тех, кто сбросил гнёт иностранцев. В удивительно короткий срок это было сделано и тот факт, что древние Греки первыми восстановились после шокирующего катаклизма дал им возможность присоединить все лучшие места на морском побережье и с тех пор большая часть торговли Египта была в их руках, а Средиземное море практически было Греческим. Было время когда Финикийцы и Карфагеняне делили с ними торговлю, но то было намного позже. Они даже отправились на восток до острова Ява и основали колонию на нём, с которой долгое время поддерживали связь. | Almost all shipping had been simply annihilated, and new navies had to be built; yet so great was the energy of the Greeks that within a few years all the ports of Asia Minor were once more in working order, and streams of new ships went forth from them to see what help was needed across the seas, to re-establish the colonies, and to redeem the honour of the Greek name by delivering those who bore it from a foreign yoke. In a surprisingly short time this was done, and the fact that these ancient Greeks were the first to recover from the shock of the great cataclysm gave them the opportunity of annexing all the best harbours of the new coast line, and since most of the trade of Egypt also was in their hands, the Mediterranean remained for centuries practically a Greek sea. There came a time when Phoenicians and Carthaginians divided the trade with them, but that was much later. They even carried their trade eastward, an expedition going as far as Java, and founding a colony in that island, with which a connection was long kept up. |
| Финикийцы были четвёртой Расой унаследованной от Семитов и Аккадцев — пятой и шестой Атлантических подрас — с преобладанием Аккадской крови. Карфагеняне позже были также Аккадцами, в примесью Арабской крови и вкраплениями негроидной. Оба народа были купеческими и в поздние дни, когда Карфаген стал могущественным городом, его солдаты почти полностью нанимались из Африканских племён, из Ливийцев и Намидийцев. | The Phoenicians were a fourth Race people derived from the Semites and Akkadians, the fifth and sixth Atlantean sub-race, the Akkadian blood much predominating. The Carthaginians, later, were also Akkadian, intermixed with Arab, and with a dash of negro blood. Both were trading peoples, and in the much later days, when Carthage was a mighty city, its troops were almost entirely mercenaries, recruited among the African tribes, the Libyans and Numidians. |
| Эмиграция из Малой Азии в Европу была практически непрерывной и разделить её на отдельные волны непросто. Если мы будем считать тех древних Греков первой волной, мы наверное можем считать Арабов второй, а Итальянскую расу — третьей; две последние занимали почти те же земли на которых живут сейчас. Затем, после некоторого интервала, пришла четвёртая волна изумительной энергии, которую современные энтологисты называют "Кельтской расой". Она медленно начала доминировать на севере Италии, по всей Франции и Бельгии, на островах Британии и западной части Швейцарии, и в Германии на западе от Рейна. Греки нашей "древнейшей истории" были смесью народов первой волны, смешанной со второй, третьей и четвёртой, а также с небольшим вкраплением пятой расы, которая пришла с севера и поселилась в Греции. Они внесли редкое сочетание золотистых волос и голубых глаз иногда обнаруживаемое среди Греков. | The emigration from Asia Minor into Europe was almost continuous, and it is not easy to divide it into distinct waves. If we take these ancient Greeks as our first subdivision, we may perhaps count the Albanians as the second, and the Italian race as the third, both of these latter occupying about the same countries as those in which we know them now. Then after an interval came a fourth wave of astonishing vitality-- that to which modern ethnologists restrict the name ` Keltic' . This slowly became the predominant race over the north of Italy, the whole of France and Belgium and the British Isles, the western part of Switzerland, and Germany west of the Rhine. The Greeks of our ` Ancient History' were a mixture, derived from the first wave, mingled with settlers from the second, third and fourth, and with an infusion of the fifth sub-race, coming down from the north and settling in Greece. These gave the rare, and much admired, golden hair and blue eyes, occasionally found among the Greeks. |
| Пятая волна практически потерялась на севере Африки и сейчас можно найти лишь следы её крови, значительно смешанной с Семитами — пятой Атлантической подрасой, и второй подрасой Арийцев, Арабов, иногда называемой Семитской — Берберов, Мавров, Кабильцев и даже Гуанчей с Канарских островов. Эта волна встретила четвёртую и смешалась с ней на Испанском полуострове и в последние дни своей жизни — всего лишь две тысячи лет назад — она вложила силы в образование населения Ирландии. К ней принадлежали Милетские переселенцы которые пришли на этот остров из Испании. Некоторые из них основали династию Милетских Королей во Франции и скрепили её любопытной разновидностью магии. | The fifth wave practically lost itself in the north of Africa, and only traces can now be found of its blood, much mingled with the Semitic-- the fifth sub-race of the Atlantean to which the name originally belonged, and the second sub-race of the Aryan, the Arabian, sometimes also called Semitic-- among the Berbers, the Moors, the Kabyles, and even the Guanches of the Canary Islands, in this last case mingled with the Tlavatli. This wave encountered the fourth and intermingled with it in the Spanish peninsula, and at a later stage of its existence-- only about two thousand years ago-- it contributed the last of the many elements which go to make up the population of Ireland; for to it belonged the Milesian invaders who poured into that island from Spain-- some of them founding a dynasty of Milesian Kings in France-- and bound it under curious forms of magic. |
| Но гораздо более замечательный элемент Ирландской популяции пришёл раньше, из шестой волны: он покинул Малую Азию в совершенно другом направлении и продвигаясь на север достиг Скандинавии, где смешался до некоторой степени с пятой подрасой, Тевтонской, о которой мы будем говорить в следующей главе. Они пришли в Ирландию с севера и остались в истории под именем "Tuatha-de-Danaan"; о них чаще говорят как о Богах, а не как о людях. Небольшая добавка Тевтонской подрасы придали этой волне особые наклонности и внешний вид, которые отличали её от остальной массы этой подрасы. | But a far more splendid element of the Irish population had come into it before: that from the sixth wave, which left Asia Minor in a totally different direction, pushing north-west until they reached Scandinavia, where they intermingled to some extent with the fifth sub-race, the Teutonic, of which we shall speak in the next chapter. They thus descended upon Ireland from the north, and are celebrated in its history as the Tuatha-de-Danaan, who are spoken of more as Gods than men. The slight mixture with the Teutonic sub-race gave this last wave some characteristics, both of disposition and of personal appearance, in which they differed from the majority of their sub-race. |
| Но в целом мы можем описать людей этой четвёртой, Кельтской, подрасы как темноволосых, темноглазых и круглоголовых. Они как правило были невысокими, а их характер был очевидным результатом усилий Ману которые тот предпринял тысячи лет назад. Они имели хорошее воображение, были красноречивы, поэтичны, музыкальны и были способны к глубокой преданности лидеру и к удивительно храброму следованию за ним, хотя они быстро впадали в депрессию в случае неудачи. | But, on the whole, we may describe the men of this fourth, or Keltic sub-race, as having brown or black hair and eyes, and round heads. They were, as a rule, not tall in stature, and their character showed clearly the result of the Manu' s efforts thousands of years before. They were imaginative, eloquent, poetical, musical, capable of enthusiastic devotion to a leader, and splendidly brave in following him, though liable to quick depression in case of failure. They seemed to lack what we call business qualities, and they had but scant regard for truth. |
| Первые Афины — или город построенный на месте где стоят сегодняшние Афины — был построен 8,000 лет до н.э. Афины нашей истории начинают свой век 1,000 bc, а Парфенон построен 480 лет до н.э. После катастрофы 9,564 лет до н.э. некоторые из дверних Греков обосновались в Элладе и в этот город пришёл Махагуру, Верховный Учитель, Орфей, Основатель наиболее древних Орфийских Мистерий, от которых унаследованы все поздние Греческие Мистерии. Примерно 7,000 лет до н.э. Он пришёл и живя большей частью в лесах, Он собирал вокруг своих учеников. Не было Короля который вышел бы к Нему навстречу, не было шумной приветственной толпы. Он пришёл как Певец, странствующий по землям, любящий жизнь Природы, её залитые Солнцем долины и поляны затенённые деревьями, избегая города и шумные логова людей. Группа последователей росла вокруг Него и Он учил их на полянах посреди лесов, в тишине нарушаемой пением птиц и необычных, едва заметных, звуках леса. | The first Athens-- or the city built upon the site where Athens now stands-- was built 8000 B.C. (The Athens of our histories was begun about 1000 B.C., the Parthenon being built in 480 B.C.) After the catastrophe of 9564 B.C., some of the old Greeks settled down in Hellas, occupying the country, and it was there that the Mahaguru, the Supreme Teacher, came to them, Orpheus, the Founder of the most ancient Orphic Mysteries, from which the later Mysteries of Greece were derived. About 7000 B.C., He came, living chiefly in the forests, where He gathered His disciples round Him. There was no King to bid Him welcome, no gorgeous Court to acclaim Him. He came as a Singer, wandering through the land, loving the life of Nature, her sunlit spaces and her shadowed forest retreats, averse to cities and to the crowded haunts of men. A band of disciples grew around Him, and He taught them in the glades of woodland, silent save for the singing of the birds and the sweet sounds of forest life, that seemed not to break the stillness. |
| Он учил песней, музыкой, звуками голоса и инструмента, пятиструнного музыкального инструмента который, возможно, был настоящей лирой Аполлона. Для них он пел и чудесна была Его музыка, Дэвы приближались, чтобы услышать утончённые звуки; Его звуки очищали и расширяли астральные и ментальные тела Его учеников; эти звуки освобождали тонкие тела и те улетали вдаль от физического, в высшие миры. Его музыка полностью отличалась от последовательностей звуков повторяемых вновь и вновь для достижения того же результата; последний метод получил распространение в Коренной Расе в Индии. Он воздействовал мелодией, а не повторением похожих звуков, пробуждая каждый эфирный центр и особой мелодией делая его активным. Он показывал своим ученикам живые картины созданные музыкой и Греческие Мистерии позже работали по тому же принципу. Он учил, что Звук есть в каждой вещи и если человек гармонизирует себя, то Божественная Гармония проявит себя через него и сделает всю Природу счастливой. Так Он шёл через Элладу и пел, выбирая то здесь то там человека которому следовало идти за Ним. Он раскинул музыкальную сеть и та сделала детей Греции красивыми и способными к искусствам. Один из его последователей был Нептун, который шёл за Ним повсюду, часто неся Его лиру. | He taught by song, by music, music of voice and instrument, carrying a five-stringed musical instrument, probably the origin of Apollo' s lyre, and He used a pentatonic scale. To this He sang, and wondrous was His music, the Devas drawing nigh to listen to the subtle tones; by sound He worked upon the astral and mental bodies of His disciples, purifying and expanding them; by sound He drew the subtle bodies away from the physical, and set them free in the higher worlds. His music was quite different from the sequences repeated over and over again by which the same result was brought about in the Root-stock of the Race, and which it carried with it into India. Here He worked by melody, not by repetition of similar sounds; and the rousing of each etheric centre had its own melody, stirring it into activity. He showed His disciples living pictures, created by music, and in the Greek Mysteries this was wrought in the same way , the tradition coming down from Him. And He taught that Sound was in all things, and that if man would harmonise himself, then would the Divine Harmony manifest through him, and make all Nature glad. Thus He went through Hellas singing, and choosing here and there one who should follow Him, and singing also for the people in other ways, weaving over Greece a network of music, which should make her children beautiful and feed the artistic genius of her land. One of His disciples was Neptune, a youth of exquisite beauty, who followed Him everywhere, and often carried His lyre. |
| Его традиции спустились в народ и разошлись широко. Он стал Богом Солнца, Фебом-Аполлоном и на севере Болдером Великолепным. Как мы видим, шестая Кальтская волна пошла на север Скандинавии, неся с собой легенду об Элладском Певце. | Traditions of Him came down among the people and spread far and wide. He became the God of the Sun, Phoebus-Apollo and, in the North, Balder the Beautiful; for the sixth Keltic wave, as we have seen, went northward to Scandinavia, and carried with it the legend of the Singer of Hellas. |
| Мы думаем, что в разнообразных символах используемых Верховным Учителем, пришедшего как Vyasa, Гермес, Заратуштра, Орфей, скрывается единое учение. Он всегда учил о Единой Жизни и единстве Бога со своим Миром. У Vyasa это было Солнце, греющее всё и дающее жизнь; у Гермеса это был Свет сияющий одинаково на небесах и на земле; у Заратуштры это был Огонь лежащий в основе всех вещей; у Орфей это была Гармония в единстве с которой были все. Но Солнце, Свет, Огонь, Звук, все несут один смысл: есть Единая Любовь которая выше всех и внутри всех. | As we think over the symbolism used by this Supreme Teacher, coming as Vyasa, as Hermes, as Zarathustra, as Orpheus, we recognise the unity of the teaching under the variety of the symbols. Ever He taught the Unity of Life, and the oneness of God with His world. For Vyasa it was the Sun, that warmed all and gave life; for Hermes it was the Light, that shone alike in heaven and in earth; for Zarathustra it was the Fire, that lay hidden in all things; for Orpheus it was the Harmony, in which all vibrated together. But Sun, Light, Fire, Sound, all gave but a single message: the One Love, that was above all, and through all, and in all. |
| Некоторые последователи отправились из Эллады в Египет и подружились с учителями Внутреннего Света, а некоторые отправились учить на остров Яву. Так Звук отправился в мир, достигнув его границ. Примерно семь тысяч лет спустя Он вновь пришёл к древним людям, уже в последний раз, и в теле позаимствованным у них в Индии Он достиг последнего Посвящения, Он завершил свою жизнь на земле и стал Буддой. | From Hellas some of the disciples went to Egypt, and fraternised with the teachers of the Inner Light, and some went teaching as far afield as Java. And so the Sound went forth, even to the ends of the world. But not again was the Supreme Teacher to come to the teaching of sub-race. Nearly seven thousand years later He came to His ancient people, came for the last time, and in a body taken from them in India He reached final Illumination, He finished His lives on earth, He became a Buddha. |
Пятая Подраса: Тевтонская | The fifth sub-race, the teutonic |
| Мы должны вновь вернуться к 20,000 лет до н.э. чтобы проследить за пятой подрасой от её колыбели, так как она создавалась одновременно с четвёртой, хотя и другим способом. Для неё Ману выделил долину вдали от столицы и от северного берега моря Гоби и внёс факторы которых не было в четвёртой подрасе. Он взял нескольких лучших представителей третьей подрасы из Персии, а также позвал нескольких Семитов из Аравии. Он выбрал исключительно высоких и светлых людей и когда он рождался среди них, то всегда проявлял в теле эти черты. Нужно помнить, что Ману начинал каждую подрасу также как и Коренную расу — Своим рождением в ней; и то тело которое Он выбирал значительно влияло на весь облик подрасы. Пятая подраса была сильной и стойкой, в гораздо большей степени чем предыдущая, и её люди были высокими, светлыми, длинноголовыми, светловолосыми и голубоглазыми. Характер был также непохож на Кельтский; они были упрямыми и настойчивыми, с небольшой напористостью от четвёртой подрасы; их достоинствами были не столько способность к искусствам, сколько умение вести бизнес и другие практические дела; они были простоваты и правдивы, с прямой незамысловатой речью приспособленной больше для конкретных тем чем для поэзии. | WE must now turn back again to 20,000 B.C., in order to trace from its cradle the fifth sub-race, for it was prepared simultaneously with the fourth, although in a different way. For it the Manu had set apart a valley far from His capital, away on the northern side of the Gobi Sea, and into it He had sparingly introduced factors which had not appeared in the fourth. He brought back to it a few of the best specimens of His third sub-race from Persia, where it was by that time thoroughly specialised, and He called also for a few Semites from Arabia. He chose for it especially men who were tall and fair, and when He Himself was born in it He always used a body showing markedly those characteristics. It must be remembered that the Manu starts each sub-race just as he does the Root-Race-- by incarnating in it Himself; and the form which He chooses to take largely determines what the appearance of the sub-race shall be. This fifth sub-race was of a very strong and vigorous type, much larger than the preceding one, and was tall and fair, long-headed, with light hair and blue eyes. The character was also very different from that of the Keltic sub-race; it was dogged and persevering, with little of the dash of the fourth; its virtues were not of the artistic type, but rather of the business and common-sense practical sort, blunt and truthful, plain-spoken and straightforward, caring for the concrete rather than for the poetic. |
| Пока четвёртая подраса развивала свои прекрасные способности к искусствам в своей собственной долине, суровая пятая подраса строила свой дом в назначенном месте: две эволюции шли рядом. К тому времени когда они были готовы для эмиграции, различия между ними стали очевидны и хотя они покинули Малую Азию вместе 20,000 лет до н.э. и вместе прошли через Персию, их конечные цели были совсем разными. | While the fourth was developing its beautiful and artistic type in its own valley, the sterner fifth was also building up its type in its appointed abiding-place, the two different evolutions being thus carried on simultaneously. By the time that they were both ready to start on their migration, the difference between them was clearly marked; and though they left Central Asia together, 20,000 B.C., and passed together through Persia, their eventual destinies were quite different. |
| Пятая подраса с небольшим населением направила свой путь вдоль берегов Каспийского моря и обосновалась на территории Дагестана. Там она медленно росла тысячи лет, постепенно расширяя свои владения вдоль северных склонов Кавказкой цепи, захватывая земли Терека и Кубани. Там они оставались вплоть до великого катаклизма 9,564 лет до н.э. Спустя тысячу лет с того момента они начали великий поход для завоевания мира. Они не спали всё это время, так как уже разделились на несколько различных типов. | The fifth sub-race, small in number, was directed to move further along the shores of the Caspian Sea, and it settled itself in the Territory of Daghestan. There it slowly grew for thousands of years, gradually extending itself along the northern slopes of the Caucasian Range, and occupying the Terek and Kuban districts. There its people remained until after the great cataclysm of 9564 B.C.; indeed, it was nearly a thousand years after that before they began their great march to world-dominion. They had not been idle during this long time of waiting, for they had already differentiated themselves into several distinct types. |
| Когда топи стали более пригодны для жизни, они отправились на северо-запад одной могущественной армией и достигли земли на которой сейчас стоит Краков в Польше. Там они оставались несколько столетий, ибо болота всё ещё не были вполне безопасны для проживания. Болезнь напала на них и изрядно проредила их народ. Эта земля стала центром распространения этой подрасы. Первыми стали Славяне которые позже разделились на две ветви. Первая частично направилась на северо-восток и из неё вышли современные Русские; вторая пошла южнее и из неё вышли современные Хорваты, Сербы и Боснийцы. Вторая волна была Латышской, хотя она далеко не ушла; она дала нам Латышей, Литовцев, Прусов. Третья волна была Германской и по крайней мере часть её ушла далеко от дома; эту волну часто называют Тевтонской. Они поселились на юге Германии. Другие её ветви называемые Готами и Скандинавами расположились на севере Европы. Позже Скандинавы заняли Нормандию, Готы — север Европы. Пятая подраса накрыла Австралию, Северную Америку и Южную Африку, а её представители в Ииндии принадлежат уже современной истории. | Then, as with one accord, now that the swamps of the great Central European plain were becoming habitable, they moved north-westward in one mighty army as far as what is now Cracow in Poland. There they rested for some centuries, for the marshes were not yet dry enough for safe habitation, and disease fell upon them and thinned their ranks. It was chiefly from this secondary centre that the final radiations took place. The first of them was the Slavonic, and it branched off into two main directions. One party turned east and north, and from it come largely the modern Russians; the other took a more southerly direction, and is now represented by the Croatians, Servians, and Bosnians. The second wave was the Lettish, though its members did not travel far; it gives us the Letts, the Lithuanians and the Prussians. The third was the Germanic, and part at least of that went further afield, for if those called especially the Teutons, spread themselves over Southern Germany, the other branches, called the Goths and Scandinavians, swept to the northern point of Europe. The later descent of the Scandinavians upon Normandy, and of the Goths upon Southern Europe, the spreading of this fifth sub-race over Australia, North America and South Africa, and its dominance in India, where the Root-stock of its people is settled, belong to modern history. |
| Они как и их предшественники должны были построить Мировую Державу, и её истоки лежат перед нашими глазами. Ужасная ошибка восемнадцатого века отделившая от Великобритании её Северо-Американские колонии может быть сглажена военным или мирным союзом между разделёнными половинами и похожим союзом с Германией, оставшейся частью Тевтонской подрасы, который бы скрепил части в целое создав федеративную Империю. Последние события показали как Индия взбирается на положенное место в расширяющейся Империи, которой предначертано стать могущественной как на Востоке так и на Западе. | It has yet to build, like its predecessors, its World-Empire, though the beginnings of it are before our eyes. The terrible blunder of the eighteenth century, which rent away from Great Britain its North American Colonies, may be remedied by an offensive and defensive alliance between the severed halves, and a similar alliance with Germany, the remaining great section of the Teutonic sub-race, would weld the whole sufficiently into one to make a federated Empire. Late events show the rising of India into her proper place in this extending Empire, destined to be mighty in the East as well as in the West. |
| Мировая Империя будет взбираться к своему зениту в течении грядущих столетий и группа собранная из могущественных гениев примет инкарнацию, чтобы поднять её на вершину литературной и научной славы, пока она не возвысится над сгинувшей Империей Арабов, Персов, Римлян и второй, третьей и четвёртой подрас Арийцев. Под непродолимым напором веков разворачивается Божественный План. Пятая Раса сыграет свою роль и шестая и седьмая последуют за ней, создавая совершенных людей в четвёртом Раунде нашей Земной Цепи. Какие высоты невообразимой славы лежат скрытыми далёким будущим не может передать язык на половину эволюционировавшего человека. | As this World-Empire rises to its zenith during the coming centuries, the group composed of men of the mightiest genius, spoken of on p. 69 , will be sent to take incarnation in it, to lift it to the highest pinnacle of literary and scientific glory, till it overtops the vanished Empires of the Arabians, the Persians, the Romans, those of the second, third, and fourth sub-races of the Aryan stock. For the resistless course of ages, unrolling the Divine Plan, must accomplish its purpose, until the fifth Race shall have played its part, and the sixth and the seventh shall have followed it, shaping such human perfection as belongs to the story of our earth in this fourth Round of our terrene Chain. What heights of unimaginable splendour lie hidden in the further future, no tongue of half-evolved man may tell. |
Исток и Его Зарождение в Индии | The root-stock and its descent into india |
| Мы проследили в общих чертах за миграцией из Центральной Азии второй, третьей, четвёртой и пятой подрас Арийской Расы. Мы видели выдающиеся цивилизации и широкое распространение их Империй, которые после 40,000 лет до н.э. начали медленно угасать. В период с 40,000-20,000 лет до н.э. основная работа Вайвасваты Ману велась в Его подрасах и Он со Своей группой в течении этих двадцати тысяч лет рождался в выбранных районах для подготовки этих подрас. Первоначальная Империя прошла свой пик славы и уходила со сцены, подобно всем человеческим институтам, а её подрасы выходили на свет и играли назначенные роли, хотя процесс разрушения зашёл уже слишком далеко. Монгольская и Туранская расы которыми она так долго правила, заявили о независимости и Королевство вокруг Города Моста стало совсем маленьким. Люди больше ничего не строили, они жили в руинах большой работы сделанной их праотцами. Гениальные эго теперь рождались в больших дочерних цивилизациях и потому уровень образования в материнсокм государстве неуклонно падал. Торговля почти пропала из вида и люди вели всё больше земледельческий и пастушеский образ жизни. Центральное Королевство всё ещё держалось в целости, но внешние районы отделились и стали независимыми. | WE have traced, roughly and in broad outlines, the migration out of Central Asia of the second, third, fourth and fifth sub-races of the Aryan Root-stock. We have seen its magnificent civilisation, and the vast extent of its Empire, and that from 40,000 B.C. onwards it had been slowly declining. From 40,000 B.C. to 20,000 B.C. the chief work of Vaivasvata Manu lay with His sub-races, and He and His immediate group, during these twenty thousand years, had been incarnating in the special districts set apart for the preparation of those sub-races. The original Empire, having long passed its prime, had been wearing away, as do all human institutions, while its sub-races were going out to play their appointed parts, and the process of disintegration had already gone far. The Mongolian and Turanian races, over whom it had so long ruled, had asserted their independence, and the Kingdom centring round the City of the Bridge was now but a small one. The people built no more-- they lived in the ruins of the great work of their forefathers. The egos showing genius and straining after high education were incarnating in the great daughter civilisations, so in the Mother State the level of learning steadily sank. Trade had fallen almost to zero, and the people were becoming agricultural and pastoral only. The central Kingdom still held together, but outlying districts had broken off and become independent. |
| Но теперь, 18,800 лет до н.э. утомительная работа построения и распределения по миру подрас, на некоторое время, закончена. Ману разобрался со всеми миграциями и увидел, что Его подрасы стали определённо развитыми, и теперь Он вновь обратил внимание на Коренную Расу, ибо хотел переместить её от своего дома и поселить в Индии, на земле выбранной для её эволюции. В Индии великолепная Атлантическая цивилизация развилась с тех пор как огромные дома Атлантов, проникая через Гималайские ущелья, после того как земли стали достаточно сухими для поселения, заняли страну. До того времени огромная цивилизация Атлантов занимала далёкие южные земли и распространялась на океан который до катастрофы 75,025 лет до н.э. ограничивал их с севера. Цивилизация когда-то чрезмерно роскошная, стала истощённой и высшие классы принадлежащие Толтекской подрасе превратились в ленивых и самолюбивых людей. Тем не менее сохранялась традиция благородной литературы и великого оккультного знания, ибо обе были нужны для дальнейшей работы. Воинственный дух давно умер и на его место пришла демонстрация чрезмерного богатства, которое привлекло людей более сильных, способных унаследовать и сохранить всё, что было достойно сохранения. | But now, 18,800 B.C., the toilsome work of building up and sending out the sub-races was, for the time, over. The Manu had managed all His migrations, and seen His sub-races definitely established, and He now turned His attention once more to the Root Race, because He wished to get it away by degrees from its ancestral home, and to establish it in India, the land chosen for its further evolution. In India the splendid Atlantean civilisation had developed from the time that huge Atlantean hosts, pouring through the Himalayan passes, after the land was sufficiently dry for settlement, had occupied the country; before that, a vast Atlantean Kingdom had existed in the far south, and had spread to the ocean which, before the catastrophe of 75,025 B.C., bounded it on the north. This civilisation, over-luxurious, had now become effete, and the higher classes, belonging to the Toltec sub-race, were indolent and self-seeking; much, however, remained of a noble literature, and there was a great tradition of occult knowledge, both of which were needed for the work of the future and therefore had to be preserved. The warrior spirit had largely died out, and the wealth of the country, enormously and lavishly displayed, invited conquest from a more virile people, who should inherit and carry on all that deserved perpetuation. |
| Полное удаление Расы из Центральной Азии было необходимо, потому что: Шамбала должна быть оставлена в необходимой изоляции, ибо работа с внешним миром подошла к концу на некоторое время и Раса должна остаться и расти без вреншнего присмотра.Индия должна быть Арианизирована.Раса должна уйти с пути надвигающегося катаклизма, который серьёзно изменит облик Центральной Азии. | The entire removal of the Race from its Central Asian Home was necessary so that (1) Shamballa should be left in the required solitude; the work carried on in close contact with the outer world was finished for the time, and the Race must be left to grow without external supervision; (2) India should be Aryanised; (3) the Race should be out of the way before the coming cataclysm, as the Central Asian region would be much altered. |
| Ману не рождался в Коренной Расе с тех пор как увёл четвёртую и пятую подрасы примерно 2,200 лет назад; как мы уже говорили, сейчас мы находимся в 18,800 году до н.э. К тому времени Он стал уже мифом в Центральной Азии и люди расходились во мнениях несколько столетий раньше, говорил ли Он о допустимости браков с другими расами или не говорил. Некоторые люди решили, что те правила устарели, ибо выполнили свою цель и потому несколько семей заключили союзы с Татарскими правителями. Это привело к расколу и те, кто склонялись к последнему мнению покинули Королевство и создали отдельную общину. Как бы то ни было, они зашли не так далеко и ограничились лишь браками с другими расами и можно сказать, что те несколько внешних союзов были предусмотрены для получения небольшой примеси другой крови и, возможно, желаемого разделения народа. Исчезновение причины разногласия не сблизило общины. Проходили века и они становились всё враждебнее друг к другу, а возрастающее население Центрального Королевства отталкивало несогласных всё дальше и дальше в долины возле северных холмов. В то время Марс был Королём одного из племён несогласных, которые сильно страдали от нападок большой нации. Постоянные сражения едва позволяли его племени удерживать город, но его окончательное разрушение было лишь делом времени. Его учитель, Юпитер, советовал ему не вступать в битву, но это не помогло ему. Он отчаянно искал путь к спасению своего народа, так храбро, так благородно и так безнадёжно. | The Manu had not incarnated in the Root Race since He led away the fourth and fifth sub-races, that is for about one thousand two hundred years; for, as said above, we are now at 18,800 B.C. He had therefore become rather a myth in Central Asia, and there had been differences of opinion, a few centuries earlier, as to whether His rules as to intermarriage. still held good. Some held that they were obsolete, their object having been obtained, and some families had married into those of some of the Tartar rulers. A schism had thus occurred, and those who favoured the new departure had left the Kingdom and set themselves up as a separate community. They went no further, however, along the road of intermarriage, and it may be opined that the few outside marriages which had occurred had been brought about in order to gain a slight, but necessary, infusion of other blood, and perhaps also to cause the desired separation. The disappearance of the original cause of disunion did not draw the communities nearer together, and, indeed, they became more hostile as centuries went by, and the increasing numbers in the Central Kingdom pressed the seceders further and further back into the valleys of the northern hills. Mars, at the date mentioned above, was King of one of the tribes of the seceders, who were suffering much from the incursions of the larger nation; continual fighting barely enabled his tribe to hold its own, and its eventual destruction was certain; his teacher, Jupiter, advised him not to fight, but this did not help him, and he thought and prayed desperately to find a way of safety for his people, so brave, so loyal, but so hopelessly overmatched. |
| И тогда, в момент окончательной растерянности Марса ему во сне явился Ману и указал вести народ на запад и на юг — это был авангард величайшей миграции которую видел мир — на священные земли Индии давно уготованные для этой Расы. Ману говорил Марсу сражаться как можно меньше на пути к будущему дому, не атаковать тех кто пропускает его с миром и идти как можно дальше на юг Индии. В будущем вся Раса пойдёт следом и в этих миграциях он будет часто играть свою роль. В будущем он и его жена Меркурий будут делать ту же работу которую Он, Ману, делает сейчас. | Then, in the crisis of his perplexity, the Manu appeared to him in a dream, and bade him lead his tribe westward and southward-- the vanguard of the greatest migration that had ever occurred-- into the sacred land of India, which was assigned to the Race as dwelling. He was told to fight as little as he could on his way to his future home, to attack none who would let him pass in peace, and to press on to the southern extremity of India. In the future all the Race would follow, and in the coming migrations he would frequently take part; and at a future time he and his wife Mercury would do such work as He, the Manu, was then doing. |
| Приободрённый, Марс начал подготовку, рассказывая своим людям обо сне и раздавая указания готовиться к маршу. Почти все поверили ему, но наш старый друг Аластор вновь оказался рядом и возглавил небольшую группу отказавшихся следовать за Марсом, мотивируя это тем, что они не покинут старый дом и привычные учения из-за истеричного сна усталого человека. Так он остался позади, запутав маршрут своих людей и, попав в руки врага, был предан смерти, так и не сумев догнать экспедицию. | Thus encouraged, and full of joy, Mars set to work to prepare, telling his people of his dream, and bidding them get ready fir the march. Nearly all believed him, but our old Arabian friend, Alastor, had turned up again, and he headed a small party who refused to follow Mars, saying that he was not going to leave the old land and the old teachings because of the hysterical dream of an overwrought and despairing man. So he stayed behind, betrayed the route of his people to their enemies and was put to death after the failure of the pursuing expedition. |
| Марс начал 18,875 лет до н.э. (см. приложение 10) и последовал по указанному пути и после многих трудностей и непростой битвы — он никогда не нападал, но сам часто подвергался атакам — он достиг великих равнин Индии и с удовольствием встретил гостеприимного старого друга, знакомого с ним во многих жизнях, Viraj, который был Королём Podishpar — правителем огромной северной части Индии. Альянс был скреплён свадьбой Corona — сына Podishpar — и Brihaspati — дочери Марса и вдовы Вулкана, который был убит в битве случившейся в пути. Южная Индия была большим королевством Короля Huyaranda, или Lahira — наш Сатурн. Surya занимал пост Высшего Жреца королевства и звался Byarsha, а Осирис был его заместителем. Surya рассказал Сатурну, что странники пришли по указанию Богов, данному за несколько лет до их прибытия, поэтому король отправил им коронованного принца Crux и тот приветствовал их и разместил на своей территории. Позже Surya заявил, что "высоконосые странники с севера" подходят на роль жрецов и они должны занять и передавать свой статус по наследству. Те кто согласился с этим, стали жрецами и предками брахманов южной Индии. Они воздерживались от браков с первыми жителями Индии и жили как отдельный класс. | Mars started in 18,875 B.C.,1 (¹ See Appendix X.) and followed the appointed road, and after many hardships and not a little fighting-- for though he never attacked, he was frequently assailed-- he reached the great plains of India, and for a while enjoyed the hospitality of his comrade in many lives, Viraj, who was ruling as King Podishpar over the greater part of northern India. The alliance was cemented by the marriage of Corona, the son of Podishpar, to Brihaspati, a daughter of Mars and the widow of Vulcan, who had been killed in a battle during the journey. Southern India was then a large Kingdom under King Huyaranda, or Lahira-- our Saturn-- the High Priest of the Kingdom being our Surya, under the name Byarsha, and the Deputy High Priest being Osiris. Surya had told Saturn that the strangers were coming at the command of the Gods, some years before their arrival, so that the King sent the Crown Prince, Crux, to meet them, and gave them welcome, settling them in his land. Later, Surya declared that “the high-nosed strangers from the north” were fitted to be priests, and that they should hold the priestly office hereditarily; those who agreed to this became priests, and were the ancestors of the Brahmanas of Southern India, abstaining from intermarriage with the earlier inhabitants, and living as a separate class. |
| Другие женились на аристократии Толтеков, тем самым постепенно Арианизовывая весь высший класс страны, а юг Индии мирно жил под Арийским правлением. Что до Crux, последовавшего за Сатурном, то он умер не оставив наследников, а Геракл, второй сын Марса, был избран народом на вакантный трон, чем создал Арийскую династию. С этого началась миграция и все иммигранты прибывшие в Индию назывались "первой подрасой", так как вся Коренная Раса, древний род, пришёл в Индию. Рождения в ней рассматривались как рождения в первой подрасе, случались они в Индии или в странах колонизированных Арийцами. | Others intermarried with the Toltec aristocracy, thus gradually Aryanising the whole upper classes of the country, and the south of India passed peacefully under Aryan rule; for Crux, who succeeded Saturn, died without issue, and Herakles, the second son of Mars, was elected by the people to the vacant throne, establishing an Aryan dynasty. From this migration forward, all the immigrants into India are spoken of as the ` first sub-race,' since the whole Root Race, the ancient stock, passed over into India. Births into this are reckoned as births into the first sub-race, whether taking place in India itself or in the countries colonised and Aryanised by it. |
| Мы нашли многих старых друзей в этой миграции, вдобавок к уже названным. Старшим сыном Марса был Уран, который стал отшельником в Nilgiris, в его третим сыном был Алкион, который стал заместителем высшего жреца Осириса, ушедшего с поста из за большого возраста. Его второй дочерью была Деметра (см. приложение 10). Любопытным примером встречи друзей служит прибытие молодого монгольского вождя Тауруса, который избежал гнева своего старшего брата и нашёл убежище у Марса в его центрально-азиатском королевстве. Он привёл с собой жену Procyon и Cygnus, женатого на одной из его дочерей Aries. | We find a number of old friends in this migration, in addition to those already named; Mars' eldest son was Uranus, who became a hermit in the Nilgiris, and his third son was Alcyone, who became Deputy High Priest on the resignation-- due to old age-- of Osiris. His second daughter was Demeter.1 (¹ See Appendix X.) A curious instance of bringing friends in from abroad was the arrival of a young Mongolian chieftain, Taurus, who fled from his elder brother' s anger, and took refuge with Mars in his Central Asian Kingdom; he brought Procyon with him as his wife, and Cygnus, whom he married to Aries, was one of his daughters. |
| Примерно 13,500 лет до н.э. с юга Арийского Индийского Королевства отправилась важная миссия в Египет. Указ шёл от Главы Иерархии через Ману. Экспедиция отправилась через Цейлон, Красное Море и узкий пролив. Она не предполагала колонизацию, ибо Египет уже был могущественной империей. Её целью было создание под Египестким Правительством великой, благодетельной и не менее высокоразвитой силы. | From the South Indian Aryan Kingdom went out about 13,500 B.C. an important mission to Egypt; the order came from the Head of the Hierarchy through the Manu, and the expedition travelled via Ceylon, by water up the Red Sea, then hardly more than an inlet. It was not intended to colonise, since Egypt was already a mighty Empire, but rather to settle there under the Egyptian Government, a great and beneficent, as well as highly civilised, power. |
| Марс был во главе экспедиции, а Surya был Высшим Жрецом в Египте как и три тысячи лет назад на юге Индии. Как и тогда он сгладил путь Арийцев, рассказав Фараону об их намерениях и посоветовав принять их с добром. Его совет был принят и немного позже он обсудил с Фараоном предложение выдать его дочь замуж за Марса и именовать последнего его наследником. Это было сделано и после смерти Фараона мирно установилась династия Арийцев. Правление было великолепным многие тысячи лет, вплоть до катастрофы с Посейдонисом, которая выгнала Египтян на холмы. Потоп, тем не менее, отступил сравнительно быстро и страна восстановилась на долгое время. История Manetho несомненно рассказывает об Арийской династии. Унас произошёл от этой династии — считается, что он жил 3,000 лет до н.э. но мы скажем, что настоящая дата 4,300 лет до н.э. — и он был последним королём Пятой династии. Арабские короли Хиксос жили 1,500 лет до н.э. Во время Арийских Фараонов великая школа Египта стала ещё более знаменитой и долгое время она вела за собой просвещение западного мира. | Mars was at the head of the expedition, and Surya was a High Priest in Egypt as he had been in southern India nearly three thousand years before; as then, he smoothed the way for the coming Aryans, and he told the Pharaoh of their approach, and advised him to welcome them. His advice was taken, and a little later he counselled the Pharaoh to marry his daughter to Mars, and to name the latter his successor. This was duly done, and thus peaceably but effectively was an Aryan dynasty established in Egypt at the death of the ruling Pharaoh. It reigned gloriously for many thousand years, until the sinking of Poseidonis, when it, with the Egyptian people, was driven to the hills by the flooding of Egypt. The flood, however, retreated comparatively soon, and the country recovered ere long. Manetho' s history apparently deals with this Aryan dynasty; he makes Unas-- whose date is given as 3900 B.C., while we make it 4030 B.C.-- the last King of the Fifth dynasty. The Arab Hyksos Kings are put at 1500 B.C. Under the Aryan Pharaohs the great Schools of Egypt became even more famous, and for long it led the learning of the western world. |
| Это была вторая могущественная империя первой подрасы, если считать империю Коренной Расы первой. Из Египта пришла Арийская кровь в некоторые восточные африканские племена. Казалось, будто низкий тип тел иногда требовался для малоразвитых эго которые прошли через многие предыдущие подрасы без особого прогресса, чтобы столкнуть их с высокоразвитой расой и заставить двигаться вперёд. Некоторые особо неразвитые обитатели трущоб цивилизованных четвёртой и пятой Арийских подрас были, очевидно, менее развиты чем Зулу. С другой стороны, касание Арийской крови нецивилизованных племён дало им характеристики необходимые для прогресса. | It was the second mighty Empire of the first sub-race, if we count the Empire of the Root Race as the first. From Egypt was introduced Aryan blood into several East African tribes; it would seem as though a low type of body were sometimes required for little-advanced egos, who had gone through many previous sub-races without making much progress, and were thrown into contact with a higher race in order to force them forward. Some of the lowest types of dwellers in the slums of civilised fourth and fifth Aryan sub-races are obviously less advanced than Zulus. On the other hand, a touch of Aryan blood in an uncivilised tribe would give certain characteristics required for its improvement. |
| Южное Индийское Королевство использовалось Ману как второстепенный центр влияния, помимо Арианизации Египта. Он отправил оттуда колонистов на Яву, Австралию и Полинезийские острова, которые сделали Арийский след заметным даже сейчас в тех, кого мы называем коричневыми Полинезийцами. | The South Indian Kingdom was used by the Manu as a subsidiary centre of radiation on other occasions than this of the Aryanising of Egypt. He sent out from it colonists to Java, to Australia and to the islands of Polynesia, which accounts for the Aryan strain to be observed even to-day in what are called the brown Polynesians, in contradistinction to the Melanesians. |
| Пока эти приготовления шли своим ходом в южной Индии, Ману всё ещё работал над постепенным перемещением Его Расы из Центральной Азии в северные части Индии. Одна из первых миграций обосновалась в Пенджабе и после длительных битв они достигли мира с жителями, частично разграбляя их, частично защищая. Другая отправилась на восток и поселилась в Ассаме и северном Бенгале. Экспедиция предшествовала другой, на которой мы можем остановиться на несколько минут, случившейся 17,520 лет до н.э. Часть её достигла цели в безопасности по пути за Марсом более тысячи лет назад, а часть искала путь через то, что мы сейчас называем Khyber Pass, и погибла. 17,455 лет до н.э. третья (см. приложение 11) была отправлена за Марсом, старшим сыном правящего Монарха центрального Королевства, Юпитера. Женой Юпитера была Сатурн, а сестрой — Меркурий. Марс выбирал членов экспедиции с большим вниманием, отбирая лучших и сильнейших среди мужчин и женщин которых он мог найти. Среди них был Psyche и его жена Arcturus с трём сыновьями: Alcyone, Albireo и Leto. Capella и его жена Judex были также выбраны. Вулкан, великий капитан, был воином очень полагавшимся на Марса и он, с подчинённым Vajra, вёл одно крыло экспедиции, тогда как Марс — другое. | While these arrangements were being carried out in the south of India, the Manu still worked at the gradual transportation of His Race from Central Asia into the northern parts of India. One of the early immigrations settled itself in the Panjab, and after much fighting made terms of peace with the inhabitants, partly plundering and partly defending them. Another, turning eastwards, had established itself in Assam and northern Bengal. The expedition immediately preceding one on which we may pause for a few minutes had taken place about 17,520 B.C.; part of it reached its destination safely by the route followed by Mars, more than a thousand years before, while a smaller division, seeking to penetrate through what is now called the Khyber Pass, was annihilated. In 17,455 B.C. a third¹ (¹ See Appendix XI.) was sent out, led by Mars, the eldest son of the reigning Monarch of the central Kingdom, Jupiter: Jupiter had Saturn as his wife, and Mercury as his sister. Mars had chosen the members of his expedition with great care, selecting the strongest and most vigorous men and women whom he could find; among them were Psyche and his wife Arcturus, with three sons, Alcyone, Albireo and Leto. Capella and his wife Judex were chosen. Vulcan, a great captain, was the warrior most relied on by Mars, and he, with Vajra as a subordinate, led one wing of the expedition, while Mars headed the other. |
| Два крыла экспедиции встретились, как и планировалось, и они поселили женщин и детей в хорошо укреплённом сооружении, между сегодняшними Jammu и Gujranwala, а сами отправились туда, где сейчас стоит Delhi и построили первый город на этом имперском месте и назвали его Ravipur — Город Солнца. На своём пути они столкнулись с могущественным вождём Кастором, но смогли пройти и когда город был готов, женщины и дети весте с защитниками переместились в него и первая жизнь столицы Delhi началась. Марс оставил своё королевство старшему сыну Гераклу, которому во многом помогам Алкион — его наставник на протяжении девяти лет и его ближайщий друг. | The two wings of the expedition met, as was planned, and they settled the women and children in a strongly entrenched camp, between what are now Jammu and Gujranwala, themselves pressing on to the place where Delhi now stands, where they built the first city on that imperial site, and named it Ravipur, City of the Sun. On their way they had a skirmish with a powerful Chief, Castor, but succeeded in passing on, and when the new city was ready the women and children and their guards were brought to it, and the first life of Delhi, as a capital, began. Mars left his Kingdom to his eldest son Herakles, who was much aided by Alcyone, nine years his senior and his dearest friend. |
| Одна из величайших эмиграций из центрального Королевства случилась 15,950 лет до н.э. и состояла из трёх огромных армий под командованием Марса. Командование правым флангом было отдано Corona задача которого была пройти через Кашмир, Панджаб и объединённые провинции в Бенгал. Левое крыло должно было пересечь Тибет и Бутан и попасть в Бенгал. Центром командовал Марс, со своим помощником Меркурием, и его задача была перейти Тибет, добраться до Непала и оттуда идти в Бенгал — главное место встречи и их будущий дом. Corona, правда, провёл 40 лет создавая государство для себя и не добрался до Бенгала, когда Марс, долго там правящий, уже был стариком. Вулкан присоединился к Марсу и расположился в Ассаме. Сам Марс, с помощью Вулкана, подчинил Бенгал и после отчаянной битвы Ориссу, и окончательно сделал своей столиценй Центральный Бенгал. Будучу совсем старым он посадил своего старшего сына Юпитера на трон и ушёл из мира. | One of the hugest emigrations from the central Kingdom took place 15,950 B.C., three great armies being formed with Mars as Commander-in-Chief; the command of the right wing was given to Corona, who was to pass through Kashmir, the Panjab, and the provinces now called the United, to Bengal; left wing was to cross Tibet to Bhutan and thence to Bengal; the centre under Mars, with Mercury as second in command, was to cross Tibet to Nepal, and so onwards to the general meeting-place, Bengal-- which was to be their home. Corona, however, spent his time for forty years in making a Kingdom for himself, and did not reach Bengal till Mars, long ruling there, was an old man. Vulcan had joined Mars, and finally had established himself in Assam. Mars himself, with the help of Vulcan, had subdued Bengal, and, after desperate fighting, Orissa, and had finally fixed his capital in Central Bengal; when an old man, he placed his eldest son, Jupiter, on his throne and retired from the world. |
| Важность этой далёкой миграции подчеркивается тем фактом, что в её организации приняли участие десятеро, ставших в наши дни Мастерами: Марс, Меркурий, Вулкан, Юпитер, Brihaspati, Осирис, Уран, Сатурн, Нептун, Viraj. Смотрите приложение 12 и десятую жизнь в книге "Жизни Алкиона". | The great importance of this far-reaching immigration is marked by the fact that ten who are now Masters took part in it: Mars, Mercury, Vulcan, Jupiter, Brihaspati, Osiris, Uranus, Saturn, Neptune, Viraj. Of others, bearing familiar names, the gathering was also large.¹ (¹ See Appendix XII. For a graphic account of it, see the tenth life in The Lives of Alcyone .) |
| С того времени начались постоянные перемещения в Индию из Центральной Азии: иногда шли простые банды, иногда целые армии. Старые поселенцы часто теснили новых, а новые грабили старых. Одна волна за другой приходили новые народы на протяжении тысяч лет и некоторые из наиболее умных Арийцев поняли философию Толтеков, которых они часто называли Нагами. Низшие классы Атлантов — в большинстве своём коричневые Тлавати — они нарекли Dasyas; чёрных Лемурийцев, которых они боялись, назвали Daityas и Takshaks. | From this time onwards there were constant descents into India from Central Asia, sometimes mere bands, sometimes considerable armies, the older settlers often resisting the new, the new plundering the old. Wave after wave rolled in during thousands of years, and some of the more thoughtful of the Aryans studied the philosophy of the Toltecs, whom they sometimes called the Nagas. The lower classes of the Atlantean population, mostly the brown Tlavatli, they termed Dasyas, while the black people of Lemurian descent whom they regarded with horror, they called Daityas and Takshaks. |
| Между наиболее либеральными Арийцами и Толтеками заключались браки. Мы нашли Алкиона около 12,850 лет до н.э. сильно привязанной к Psyche, сына Орфея, сановника Атлантов, женящегося на дочери последнего — Мицар — хотя его отец, Алгол, был фанатичным Арийцем ненавидевшим цивилизацию Атлантов и её жителей. Эти обстоятельства вынудили его со своей женой бежать. Арийский лидер — Vesta — глава банды, дал приют беглецам, а его родственник Draco с женой Cassiopeia — члены банды долго жившей в Индии — помогли им в обустройстве дома, где они завели очень дружественные отношения с Aletheia — богатым Атлантом. Было очевидно, таким образом, что в некоторых случаях возникали по меньшей мере дружественные отношения между расами и им не мешало большое вторжение Арийцев, вновь под командованием Марса, которое прошло по соседству на пути к империи которую Марс вырезал из Центральной Индии (см. приложение 13). | There were some intermarriages between the more liberal Aryans and the Toltecs, and we found Alcyone, about 12,850 B.C., much attached to Psyche, the son of Orpheus, an Atlantean dignitary, and marrying the latter' s daughter, Mizar, though his own father, Algol, was a fanatical Aryan, hating the Atlanteans and their civilisation. While, under these circumstances, he and his young wife became fugitives, yet an Aryan leader, Vesta, head of an invading band, gave them shelter, and a relative of his, Draco, with his wife Cassiopeia, members of a band settled longer in India, helped them to the possession of an estate, where he was on very friendly terms with Aletheia, a rich Atlantean. It was evident, therefore, that in some cases, at least, friendly relations existed between the races, and these were not disturbed by the irruption of a large host of Aryans, once more under Mars, who passed through the neighbourhood on his way to carve himself out an Empire in Central India.¹ (¹ See Appendix XIII.) |
| Эти постоянные миграции из Центральной Азии опустошили её к 9,700 лет до н.э. Сотрясения великой катастрофы 9,564 лет до н.э. разрушили Город Моста и величайшие храмы Белого Острова. Последние банды с трудом проложили свой путь в Индию. Они задержались в Афганистане и Балучистане на две тысячи лет и многие из них были вырезаны монгольскими рейдерами. Оставшиеся медленно добрались до равнин, уже плотно заселённые. | By these constant migrations the Central Asian Kingdom was drained of its inhabitants by about 9700 B.C. The convulsions attending the catastrophe of 9564 B.C. , shattered the City of the Bridge into ruins, and wrought the destruction of most of the great Temples on the White Island. The latest bands did not reach India easily; they were delayed in Afghanistan and Baluchistan for some two thousand years, and many were massacred by Mongol raiders; the rest slowly found their way down to the plains, already thickly populated. |
| Когда Его люди окончательно оказались в Индии, возникла опасность, что Арийская кровь затеряется посреди подавляющего большинства Атлантов и Атланто-Лемурийцев. Поэтому Ману вновь запретил смешанные браки и около 8,000 лет до н.э. создал кастовую систему, чтобы предотвратить дальнейшие смешения, а те что уже произошли, увековечить. Он построил только три касты — Brahmana, Rajan и Vish. Первые были чистыми Арийцами, вторые — Арийцами и Толтеками, третьи — Арийцами и Монголами. | When His people were thus finally conveyed into India, a danger arose that the Aryan blood might become a mere trace amidst the enormous majority of the Atlanteans and Atlanto-Lemurians, so the Manu again forbade intermarriage, and about 8000 B.C. , ordained the caste system, in order that no further admixture might be made, and that those already made might be perpetuated. He founded at first only three castes-- Brahmana, Rajan and Vish. The first were pure Aryans, the second Aryan and Toltec, the third Aryan and Mongolian. |
| Касты стали называть Варнами или цветами: чистые Арийцы были белыми, смесь Арийцев и Толтеков — красная, Арийцев и Монголов — желтая. Касты могли заключать браки внутри себя: было быстро привито чувство того, что браки не могли быть смешанными. Позже, те кто не имел Арийской крови вообще, попали в касту Shudras, но даже здесь во многих случаях можно было найти небольшое количество Арийской крови. Многие племена с холмов были частично Арийскими — но немногие были такими полностью, как народ Siaposh и племена Gipsy. | The castes were hence called the Varnas, or colours, the pure Aryans white, the Aryan and Toltec intermixture red, and the Aryan and Mongolian yellow. The castes were allowed to intermarry among themselves, but a feeling quickly grew up that marriages should be restricted within the caste. Later, those who were not Aryan at all were included under the general appellation of Shudras, but even here in many cases a certain small amount of Aryan blood may appear. Many of the hill tribes are partly Aryan-- some few are wholly so, like the Siaposh people and the Gipsy tribes. |
| Во время эмиграций в Индию одно племя ушло в направлении отличном от выбранных другими и решило поселиться в долине Susamir. Там, забытые остальным миром, они наслаждались примитивной пастушесткой жизнью несколько столетий. Примерно 2,200 лет до н.э. там появился великий военный лидер среди Монгольских племён и они опустошили всю Азию до которой смогли дотянуться, тщательно разрушив остатки Империи Персов. Татарский лидер был окончательно опрокинут, а его орды разбросаны, но он оставил после себя полную разруху. Каким то образом через сто лет новости о плодородной, но пустой земле добрались до наших Арийцев в долине и они послали шпионов туда. Когда история подтвердилась, они целиком мигрировали в Персию. Это были те, кто говорил на Zend и их поздние записи говорят о странном безлюдном государстве времён последнего Зороастра. Такие остатки третьей подрасы, покинувшие свои дома и избежавшие общей резни, вернулись и основали то, что постепенно развилось в последнюю Персидскую Империю. | During the emigrations into India, one tribe had gone off in a direction different from that of the others, and had contrived to establish itself in a valley in the Susamir district. There, forgotten by the rest of the world, it enjoyed its primitive pastoral life for many centuries. About 2200 B.C. , there arose a great military leader amongst the Mongol tribes, and they devastated all of Asia that they could reach, utterly destroying, among others, the remnants of the Persian Empire. The Tartar leader was finally overthrown, and his hordes scattered, but he had left utter desolation behind him. Somehow in a hundred years or so, news of a fertile but unoccupied land reached our Aryans in their valley; they sent out spies to report, and when the story was confirmed, they migrated bodily into Persia. These were the speakers of Zend, and their late arrival accounts for the curiously unsettled state of the country even in the time of the last Zoroaster. Such remnants of the third sub-race as had been only driven from their homes, and had escaped the general massacre, came back and made common cause with our tribe, and from these beginnings gradually developed the latest Persian Empire. |
Человек: Куда. Предисловие. | Man: Whither. Foreword. |
| Последующие страницы — попытка сделать набросок ранних начал шестой Коренной Расы, сравнивая её с ранним этапом жизни пятой Коренной Расы в Аравии. До того как шестая Раса медленно возьмёт своё и захватит свой континент, сейчас медленно поднимающийся, часть за частью, в Тихом Океане, пройдёт много много тысяч лет. Северная Америка будет разбита на части и её западная полоса на которой поселится Колония, станет восточным краем нового континента. | The following pages are an attempt to sketch the early beginnings of the sixth Root Race, comparable to the early stage of the fifth Root Race in Arabia. Ere the sixth Race comes to its own, and takes possession of its continent, now rising slowly, fragment after fragment, in the Pacific, many, many thousands of years will have rolled away. North America will have been shattered into pieces, and the western strip on which the first Colony will be settled will have become an easternmost strip of the new continent. |
| Пока эта маленькая Колония работает в эмбриональной стадии, пятая Раса будет в своём зените и вся роскошь и богатство будет сконцентрировано в ней. Колония будет выглядеть очень малозначимой вещью в глазах мира — кучка причудливых людей подобострастно преданных своему Лидеру. | While this little Colony is working at the embryonic stage, the fifth Race will be at its zenith, and all the pomp and glory of the world will be concentrated therein. The colony will be a very poor thing in the eyes of the world, a gathering of cranks, slavishly devoted to their Leader. |
| Этот набросок переписан из журнала Теософист и полностью является работой моего коллеги. | This sketch is reprinted from The Theosophist, and is wholly the work of my colleague. |
| А.Б. | A.B. |
Видение Короля Ашоки | The vision of king ashoka. |
| Около двенадцати лет назад настоящие писатели были вовлечены в исследование некоторых ранних жизней Колонела Олькотта. Большинство членов Общества знают, что в инкарнации предшествовавшей этой последней, он был великим буддистким Королём Ашокой и те кто читал небольшую заметку об этой истории (написанную для Американской Конвенции) вспомнят, что по мере приближения к концу той жизни он впал в депрессию и сомнения. Тогда его Учитель показал ему две примечательные картины — одна о прошлом, другая о будущем. Он скорбел над тем, что не смог воплотить в жизнь все Его планы и его основным сомнением было то, что в его силах сделать всё до конца и удерживать связь с Учителем пока цель не будет достигнута. Чтобы развеять эти сомнения, Мастер сначала объяснил ему видение прошлого о том как изначально была создана между ними связь в Атлантисе и как было дано обещание, что эта связь никогда не будет разрушена. Затем было другое видение из будущего и Он показал себя в качестве Ману шестой Коренной Расы, а Короля Ашоку — в качестве Его подчинённого выполняющего высокие поручения. | SOME twelve years ago the present writers engaged in an examination of some of the earlier lives of Colonel H. S. Olcott. Most members of the Society are aware that in the incarnation preceding this last one he was the great Buddhist King Ashoka; and those who have read a little memorandum upon his previous history (written for an American Convention) will remember that when the end of that life was approaching he had a time of great depression and doubt, to relieve which his Master showed him two remarkable pictures, one of the past and the other of the future. He had been mourning over his failure to realise all of his plans, and his chief doubt had been as to his power to persevere to the end, to retain his link with his Master until the goal should be attained. To dispel this doubt the Master first explained to him by a vision of the past how the connection between them had originally been established long ago in Atlantis, and how the promise had then been given that that link should never be broken; and then, by another vision of the future, He showed Himself as the Manu of the sixth Root Race, and King Ashoka as a lieutenant serving under Him in that high office. |
| Сцена происходила в прекрасном парковом городе, в котором усыпанные цветами холмы уходили в сапфирное море. Мастер М. был замечен стоящим в окружении маленькой армии учеников и помошников, и когда зачарованный Король с обожанием смотрел на эту сцену, появился Мастер К.Х. со своей группой последователей. Два Мастера обнялись, группы учеников обменялись радостными приветствиями и прекрасная картина растворилась перед нашими глазами. Но впечатление которое она оставила было ярким и оно несло определённое знание и было неописуемо странным и полным благоговения. Зрение которое мы тогда использовали шло от каузального тела и потому эго составляющие толпу были ясно различимы нашему взгляду. Многих из них мы сразу узнали, других мы тогда ещё не встречали на физическом плане. Это было очень необычно встретить, возможно на другом конце мира, некоторых членов которые ещё физически нам не встречались и обменяться за его спиной почтительными взглядами, которые говорили: "Вот ещё один кто пойдёт с нами до конца." | The scene was laid in a beautiful park-like country, where flower-covered hills sloped down to a sapphire sea. The Master M. was seen standing surrounded by a small army of pupils and helpers, and even while the fascinated King watched the lovely scene, the Master K. H. entered upon it, followed by His band of disciples. The two Masters embraced, the groups of pupils mingled with joyous greetings, and the wondrous picture faded from before our entranced eyes. But the impression which it left has remained undimmed, and it carries with it a certain knowledge, strange beyond words and full of awe. The sight which we were then using was that of the causal body, and so the egos composing that crowd were clearly distinguishable to our vision. Many of them we instantly recognised; others, not then known to us, we have since met on the physical plane. Strange beyond words, truly, to meet (perhaps on the other side of the world) some member whom physically we have never seen before, and to exchange behind his back the glance which telegraphs our recognition of him-- which says: “Here is yet another who will be with us to the end.” |
| Мы также знали кого там не будет, но мы знаем, что многие из тех, кто не стоит у истоков Расы присоединятся к ней позже, а также то, что есть и другие центры активности связанные работой Мастера. Этот особенный центр который мы наблюдали будет существовать для особой цели связанной с основанием новой Коренной Расы и таким образом он будет уникальный. Лишь те кто усердными тренировками до этого подготовил себя, могут разделить эту необычную работу. Мы можем положить перед нашими коллегами набросок этой будущей жизни из за особенностей этой работы. Качества необходимые для её выполнения, возможно, хорошо известны. Эта тренировка требует полного самопожертвования и строгого самозабвения, что станет ясно по мере нашего рассказа. Она также требует полного доверия мудрости Мастеров. Многие хорошие члены нашего Общества всё ещё не овладели этими качествами и потому, какими бы высокоразвитыми они ни были в других направлениях, они не могут принять участие именно в этой группе работников. Поскольку труд Ману тяжёл, у Него нет ни времени ни возможности тратить силы на споры с непокорными помошниками которые думают, что лучше Него знают, что надо делать. Внешняя работа Общества будет, тем не менее, продолжаться в грядущие столетия и в её грандиозно сложных ответвлениях найдётся комната способная вместить всех, кто хочет помочь, но ещё не способен к полному самозабвению, которое требуется от помошников Ману. | We know also who will not be there; but from that, thank God, we are not called upon to draw any deductions, for we know that large numbers who are not at the inception of the Race will join it later, and also that there are other centres of activity connected with the Master' s work. This particular centre at which we were looking will exist for the special purpose of the foundation of the new Root Race, and therefore will be unique; and only those who have by careful previous self-training fitted themselves to share in its peculiar work can bear a part in it. It is precisely in order that the nature of that work, and the character of the education necessary for it, may be clearly known, that we are permitted to lay before our members this sketch of that future life. That self-training involves supreme self-sacrifice and rigorous self-effacement, as will be made abundantly clear as our story progresses; and it involves complete confidence in the wisdom of the Masters. Many good members of our Society do not yet possess these qualifications, and therefore, however highly developed they may be in other directions, they could not take their place in this particular band of workers; for the labours of the Manu are strenuous, and He has neither time nor force to waste in arguing with recalcitrant assistants who think they know better than He does. The exterior work of this Society will, however, still be going on in those future centuries, and in its enormously extended ramifications there will be room enough for all who are willing to help, even though they may not yet be capable of the total self-effacement which is required of the assistants of the Manu. |
| Ничто из того, что мы видели в то время, в том видении показанном Королю Ашоки, ни дало какой либо зацепки ни о дате будущего события ни о месте где это случится, хотя полная информация обо всём этом у нас уже есть. Тогда мы знали, что эта возможность важна для основания новой Расы — в самом деле, Королю Ашоке было сказано так много — и зная, что мы занимали посты которые наши уважаемые Учителя должны занять в шестой Расе, мы легко смогли соединить эти две мысли. | Nothing that we saw at that time, in that vision shown to the King, gave us any clue either to the date of the event foreseen or to the place where it is to occur, though full information on these points is now in our possession. Then we knew only that the occasion was an important one connected with the founding of the new Race-- indeed, that much was told to King Ashoka; and, knowing as we did the offices which our two revered Masters are to hold in the sixth Root Race, we were easily able to associate the two ideas. |
| Суть дела прояснится гораздо позже, и мы не ожидаем, что любые дальнейшие разъяснения нам позволены. Неожиданно и несомненно из за простой случайности, вопрос был открыт повторно и в отдел обучения попал запрос крайне далёкий от основания шестой Коренной Расы, который ведёт нас в самое сердце истории проливающей свет на наши методы. | So the matter remained until much later, and we had no expectation that any further elucidation of it would be vouchsafed to us. Suddenly, and apparently by the merest accident, the question was re-opened, and an enquiry in a department of the teaching utterly remote from the founding of the sixth Root Race was found to lead straight into the very heart of its history, and to pour a flood of light upon its methods. |
| Оставшаяся часть истории рассказана тем, кто был выбран для её передачи. | The remainder of the story is told by the one who was chosen to transmit it. |
| Ангел Помошник | THE DEVA HELPER |
| Я рассказывал группе друзей о Jnaneshvari который описывает йога как "слушающего и понимающего язык Дэв" и пытался объяснить в каких великолепных оттенках цвета и звука определённые Англеы выражают себя, в то время как рядом присутствовал один из них, кто в в прошлом достаточно помогал моим усилиям понять мистерии их роскошного существования. Глядя на мои неудачные попытки дать хорошее описание, он показал мне две особенно яркие маленькие картины и сказал: "Теперь опиши им это". | I was talking to a group of friends about the passage in the Jnaneshvari which describes the yogi as “hearing and comprehending the language of the Devas,” and trying to explain in what wonderful ecstasies of colour and sound certain orders of the great Angels express themselves, when I was aware of the presence of one of them, who has on several previous occasions been good enough to give me some help in my efforts to understand the mysteries of their glorious existence. Seeing, I suppose, the inadequacy of my attempts at description, he put before me two singularly vivid little pictures, and said to me: “There, describe this to them.” |
| Каждая из картин изображала интерьер большого храма, с архитектурой непохожей на всё то с чем я знаком, и в каждой Дэва был или жрецом или министром, собирая на себе восхищённые взгляды необъятной толпы. В одной из них священник выражал всё, манипулируя неописуемыми оттенками цвета, а во второй он выражал себя через музыку, одной рукой обращаясь к эмоциям своей паствы, а другой выражал стремление к Божеству. Более подробное описание этих храмов и методов применяемых там будет позже; сейчас давайте продолжим исследование для которого эти картины — отправная точка. Дэва показавший эти картины объяснил, они изображают сцены из будущего, в котором Дэвы будут вести себя намного свободнее среди людей чем сейчас и смогут помогать им не только преданностью, но и другими путями. Благодаря его помощи я могу описать эти картины в меру своих возможностей моим слушателям, и иногда я буду пользоваться его подсказками. | Each of the pictures showed the interior of a great Temple, of architecture unlike any with which I am familiar, and in each a Deva was acting as priest or minister, and leading the devotions of a vast congregation. In one of these the officiant was producing his results entirely by the manipulation of an indescribably splendid display of colours, while in the other case music was the medium through which he on the one hand appealed to the emotions of his congregation, and on the other expressed their aspirations to the Deity. A more detailed description of these Temples and of the methods adopted in them will be given later; for the moment let us pass on to the later investigations of which this was only the starting-point. The Deva who showed these pictures explained that they represented scenes from a future in which Devas would move far more freely among men than they do at present, and would help them not only in their devotions but also in many other ways. Thanking him for his kind assistance, I described the lovely pictures as well as I could to my group, he himself making occasional suggestions. |
| Глядя в Будущее | SEEING THE FUTURE |
| Когда встреча подошла к концу, в уединении моей комнаты я восстановил эти картины с большим удовольствием, зафиксировал их в разуме с мельчайшими деталями и попытался определить как далеко можно уйти от этих картин, сохраняя с ними связь. Я был приятно удивлён, что это вполне возможно — я смог, предприняв усилие, расширить вид от храмов до города и страны их окружающих и, таким образом, смог увидеть детали будущей жизни. Естественно, это поднимает ряд вопросов к типу ясновидения которое повзоляет видеть будущее и как сильно можно его менять силой воли тех кто оказался участником той сцены. Если всё уже определно и они не могут ничего изменить, мы вновь сталкиваемся с удручающей теорией предсказания? Я не более компетентен дать удовлетворительный ответ на вопрос о свободе воли и предсказания, чем те тысячи авторов писавших на эту тему, но по меньшей мере можно сказать об одном несомненном факте — существует план в котором прошлое, настоящее и будущее теряют свои относительные свойства и они присутствуют неизменно в сознаниях. | When the meeting was over, in the privacy of my chamber I recalled these pictures with the greatest pleasure, fixed them upon my mind in the minutest detail, and endeavoured to discover how far it was possible to see in connection with them other surrounding circumstances. To my great delight, I found that this was perfectly possible-- that I could, by an effort, extend my vision from the Temples to the town and country surrounding them, and could in this way see and describe in detail this life of the future. This naturally raises a host of questions as to the type of clairvoyance by which the future is thus foreseen, the extent to which such future may be thought of as fore-ordained, and how far, if at all, what is seen is modifiable by the wills of those who are observed as actors in the drama; for if all is already arranged, and they cannot change it, are we not once more face to face with the wearisome theory of predestination? I am no more competent to settle satisfactorily the question of free will and predestination than any of the thousands of people who have written upon it, but at least I can bear testimony to one undoubted fact-- that there is a plane from which the past, the present, and the future have lost their relative characteristics, and each is as actually and absolutely present in consciousness as the others. |
| Я много раз изучал записи прошлого и более чем раз говорил о том, как ярко и натуральнол эти живые записи выглядят для исследователя. Он может просто жить в такой сцене и смотреть на тех кто принимает в ней участвие со стороны, или отождествить своё сознание с одним из участников. Я могу сказать лишь, что первое и длинное видение будущего которое я наблюдал, было в точности таким же; что будущее было также ярко и натурально как и сцены из прошлого и как та комната в которой я сижу и пишу; что были в точности те две возможности наблюдения — смотреть на вещи как наблюдатель или стать одним из участников живущих там и получить настоящие представления о его мотивах и жизни раворачивающейся перед ним. | I have in many cases examined the records of the past, and have more than once described how utterly real and living those records are to the investigator. He is simply living in the scene, and he can train himself to look upon it from the outside merely as a spectator, or to identify his consciousness for the time with that of some person who is taking part in that scene, and so have the great advantage of contemporary opinion on the subject under review. I can only say that in this, the first long and connected vision of the future which I have undertaken, the experience was precisely similar; that this future also was in every way as actual, as vividly present, as any of those scenes of the past, or as the room in which I sit as I write; that in this case also precisely the same two possibilities existed-- that of looking on the whole thing as a spectator, or of identifying oneself with the consciousness of one who was living in it, and thereby realising exactly what were his motives and how life appeared to him. |
| Во время настоящего исследования, я случайно повстречал в физическом теле одного из тех, кого я ясно видел в том обществе будущего. Я предпринял особые усилия, чтобы узнать как далеко может зайти это эго, действуя на протяжении этих столетий, чтобы помешать себе принять участие в том движении или изменить своё отношение к нему. Мне показалось вполне ясным, после нескольких очень тщательных проверок, что он не может заметно изменить свою судьбу которая лежит перед ним. Причина этого бессилия в том, что Монада над ним, его Дух, действующий через всё ещё не развитое эго, уже решил всё заранее и запустил в движение силы которые неминуемо приведут его к финалу. Бесспорно, эго имело огромный простор для самовыражения: оно могло ускорить свой прогресс или затянуть его, но всё же непреодолимая сила владеющая им (которая в то же время и является его истинным Я) не повзолит значительных отклонений в пути которые могли бы привести к потери конечной цели лежащей в конце. Воля истинного человека уже решила и Воля имеет бесспорное преимущество. | As, during part of the investigation, I happened to have present with me in the physical body one of those whom I clearly saw taking part in that community of the future, I made some special effort to see how far it may be possible for that ego, by action in the intervening centuries, to prevent himself from taking part in that movement or to modify his attitude with regard to it. It seemed clear to me, after repeated and most careful examination, that he can not avoid or appreciably modify this destiny which lies before him; but the reason that he cannot do this is that the Monad above him, the very Spirit within him, acting through the as yet undeveloped part of himself as an ego, has already determined upon this, and set in motion the causes which must inevitably produce it. The ego has unquestionably a large amount of freedom in these intervening centuries. He can move aside from the path marked out for him to this side or to that; he can hurry his progress along it or delay it; but yet the inexorable compelling power (which is still at the same time his truest Self) will not permit such absolute and final divergence from it as might cause him to lose the opportunity which lies before him. The Will of the true man is already set, and that Will will certainly prevail. |
| Я очень хорошо знаю о крайней трудности размышлений на эту тему и я не в коем случае не предлагаю новое решение; я просто предлагаю вклад в изучение предмета. Пусть на данный момент считается достаточным, что я, со своей стороны, вижу картину точным изображением того, что неминуемо случится. Признавая это, я предлагаю, таким образом, нашим читателям тему для глубокого размышления и повод для большого ободрения тем, что способен это признать. В то же время я даже не намекаю на возможность давления на этот факт для тех, кто пока не считает возможным принять реальность ясновидения, способного видеть будущее даже в общих чертах. | I know very well the exceeding difficulty of thought upon this subject, and I am not in the least presuming to propound any new solution for it; I am simply offering a contribution to the study of the subject in the shape of a piece of testimony. Let it be sufficient for the moment to state that I for my part know this to be an accurate picture of what will inevitably happen; and, knowing that, I put it thus before our readers as a matter which I think will be of deep interest to them and a great encouragement to those who find themselves able to accept it; while at the same time I have not the slightest wish to press it upon the notice of those who have not as yet acquired the certainty that it is possible to foresee the distant future even in the minutest detail. |
| Ч.У.Л. | C.W.L. |
Начало Шестой Коренной Расы | THE BEGINNINGS OF THE SIXTH ROOT RACE |
| Было обнаружено, что те величественные священные службы представляли собой не обычное поклонение принятое в мире в тот период, но они будут применятся лишь определённым сообществом живущим далеко от остального мира. Ещё немного усилий потребуется, чтобы показать, что это то самое сообщество, основа которого сформировала видение показанное так давно Королю Ашоке. Это сообщество, фактически, выборка сделанная Ману шестой Коренной Расы, но вместо того, чтобы отвести этих людей подальше от остального мира в далёкую пустыню — как сделал Ману пятой Коренной Расы — наш Ману расположил их посреди населённой страны и ограничил их от смешения с предыдущими расами лишь моральными принципами. Точно также как материал для пятой Коренной Расы был взят из пятой подрасы рода Атлантов, так и материал для тел шестой Коренной Расы нужно выбрать из шестой подрасы нашей настоящей Арийской расы. Таким образом совершенно естественно, что это сообщество следует создавать на огромном континенте Северной Америки, где уже сейчас предпринимаются шаги навстречу формированию шестой подрасы. Также естественно то, что окружение и климат на выбранной части континента должны быть максимально близки к нашим представлениям о Рае, например как в Нижней Калифорнии. Время событий нарисованных в видении Короля Ашоки — основание этого сообщества — почти в точности удалено от сегодняшнего дня на семьсот лет, но картины показанные Дэвой, а также те, что я увидел в результате исследований, принадлежат периоду ещё на 150 лет позже, когда сообщество уже вполне сформировалось и стало самодостаточным. | IT was discovered that these gorgeous Temple services do not represent what will be the ordinary worship of the world at that period, but that they will take place among a certain community of persons living apart from the rest of the world; and but little further research was necessary to show us that this is the very same community, the foundation of which had formed the basis of the vision shown so long ago to King Ashoka. This community is in fact the segregation made by the Manu of the sixth Root Race; but instead of carrying it away into remote desert places inaccessible to the rest of the world-- as did the Manu of the fifth Root Race-- our Manu plants it in the midst of a populous country, and preserves it from admixture with earlier races by a moral boundary only. Just as the material for the fifth Root Race had to be taken from the fifth sub-race of the Atlantean stock, so the material bodies from which the sixth Root Race is to be developed are to be selected from the sixth sub-race of our present Aryan Race. It is therefore perfectly natural that this community should be established, as it was found to be, on the great continent of North America, where even already steps are being taken towards the development of the sixth sub-race. Equally natural is it that the part of that continent chosen should be that which in scenery and climate approaches most nearly to our ideal of Paradise, that is to say, Lower California. It is found that the date of the events portrayed in the vision of King Ashoka-- the actual founding of the community-- is almost exactly seven hundred years from the present time; but the pictures shown by the Deva (and those revealed by the investigations which sprang from them) belong to a period about one hundred and fifty years later, when the community is already thoroughly established and fully self-reliant. |
| Основание Сообщества | FOUNDING THE COMMUNITY |
| План следующий. Из Теософского Сообщества, какое он есть сейчас и каким оно станет в грядущие столетия, Ману и Главный Священник приходящей Расы — наши Марс и Меркурий — выберут таких людей, которые вполне серьёзны и полностью преданы служению и предложат им возможность стать Их помошниками в этой великой работе. Никто не отрицает, что работа будет тяжела и потребует высочайшего самопожертвования от тех, кто будет иметь честь её выполнять. | The plan is this. From the Theosophical Society as it is now, and as it will be in the centuries to come, the Manu and the High-Priest of the coming Race-- our Mars and Mercury-- select such people as are thoroughly in earnest and devoted to Their service, and offer to them the opportunity of becoming Their assistants in this great work. It is not to be denied that the work will be arduous, and that it will require the utmost sacrifice on the part of those who are privileged to share in it . |
| Логос, перед тем как вызвать к существованию эту часть Его системы, имел в Своём сознании детальный план того, что Он собирался сделать — до какого уровня каждая Раса в каждом Раунде должна подняться и в чём именно она должна отличаться от предшественников. Вся его могущественная мыслеформа существует и сейчас на ментальном плане и когда назначается Ману для Коренной Расы, Его первая задача — материализовать эту мыслеформу в некотором плане, чтобы иметь возможность легко с ней сверяться. Его следующая задача — взять из мира такого человека, который наиболее похож на нужный тип и оттянуть его от остального мира, чтобы постепенно развивать в нём качества необходимые для новой Расы. | The LOGOS, before He called into existence this part of His system, had in His mind a detailed plan of what He intended to do with it-- to what level each Race in each Round should attain, and in what particulars it must differ from its predecessors. The whole of His mighty thought-form exists even now upon the plane of the Divine Mind; and when a Manu is appointed to take charge of a Root Race, His first proceeding is to materialise this thought-form down to some plane where He can have it at hand for ready reference. His task is then to take from the existing world such men as most nearly resemble this type, to draw them apart from the rest, and gradually to develop in them, so far as may be, the qualities which are to be specially characteristic of the new Race. |
| Когда Он достигнет таких успехов, что посчитает материал достаточно хорошим, Он сам примет инкарнацию в отобранной группе. Так как Он давно исчерпал всю удерживающую карму, Он совершенно свободен лепить свои проводники — каузальный, ментальный и астральный — в точности так, как выглядит копия предоставленная Логосом. Он без проблем может заметно повлиять даже на физическое тело, хотя Он должен быть благодарен за это родителям, которые всё ещё принадлежат пятой Коренной Расе, хотя они и значительно продвинулись. | When He has carried this process as far as He thinks possible with the material ready to His hand, He will Himself incarnate in the segregated group. Since He has long ago exhausted all hindering karma, He is perfectly free to mould all His vehicles, causal, mental and astral, exactly to the copy set before Him by the LOGOS. No doubt He can also exercise a great influence even upon His physical vehicle, though He must owe that to parents who, after all, belong still to the fifth Root Race, even though themselves specialised to a large extent. |
| Только те, кто физически произошёл по прямой линии от Него, образуют новую Коренную Расу и, поскольку очевидно, что Ему придётся жениться на представительнице пятой Коренной Расы, новый тип людей не будет абсолютно чистым. Первое поколение детей также должны взять в партнёры людей из старой Расы, хотя и в рамках отобранной группы. Но после одного поколения новых смешений с старой кровью не будет и браки за пределами нового сообщества будут полностью запрещены. Позже Ману Сам родиться, возможно своим же далёким пра-пра-правнуком, чтобы ещё лучше очистить Расу, но в любом случае Он никогда не прекратит усилия формировать проводники, включая физический, всё ближе и ближе к той модели, что дал Ему Логос. | Only those bodies which are physically descended in a direct line from Him constitute the new Root Race; and since He in His turn must obviously marry into the old fifth Root Race, it is clear that the type will not be absolutely pure. For the first generation His children must also take to themselves partners from the old Race, though only within the limits of the segregated group; but after that generation there is no further admixture of the older blood, intermarriage outside of the newly constituted family being absolutely forbidden. Later on, the Manu Himself will re-incarnate, probably as His own great-grandchild, and so will further purify the Race, and all the while He will never relax His efforts to mould all their vehicles, now including even the physical, into closer and closer resemblance to the model given to Him by the LOGOS. |
| Встреча | GATHERING THE MEMBERS |
| Поскольку эта работа должна быть сделана так быстро и полно как это возможно, в высшей степени необходимо, чтобы все эго рождающиеся в новых проводниках полностью понимали, что происходит и были безмерно преданы работе. Для этого Ману собирает сокруг Себя для этой цели большое число учеников и помошников и даёт им тела. Дело обстоит так, что они долны полностью посвятить себя этой задаче и брать новое тело всякий раз, когда они найдут старое тело непригодным. Таким образом, как мы говорили, Его помошники вовлечены в необычайно трудную задачу: они должны рождаться вновь и вновь, без обычного промежутка на других планах, и более того, каждая из этой непрерывной цепочки жизней должна быть полностью несамолюбивой — нужно полностью обратить себя на интересы Расы и отбросить даже самые незаметные мысли о себе и своих персональых интересах. Фактически, человек выбравший это должен жить не для себя, а для Расы столетие за столетием. | In order that this work of special moulding should be done as quickly and as completely as possible, it is eminently necessary that all the egos incarnating in these new vehicles should themselves fully understand what is being done, and be utterly devoted to the work. Therefore the Manu gathers round Him for this purpose a large number of His pupils and helpers, and puts them into the bodies which He Himself provides, the arrangement being that they shall wholly dedicate themselves to this task, taking up a new body as soon as they find it necessary to lay aside the old one. Therefore, as we have said, exceedingly arduous labour will be involved for those who become His assistants; they must take birth again and again without the usual interval on other planes; and further, every one of this unbroken string of physical lives must be absolutely unselfish-- must be entirely consecrated to the interests of the new Race without the slightest thought of self or of personal interest. In fact, the man who undertakes this must live not for himself but for the Race, and this for century after century. |
| Это очень тяжёлая ноша. Но с другой стороны надо сказать, что те, кто приняли это, будут неминуемо и необычайно быстро двигаться вперёд и получат не только славу лидерства в человеческой эволюции, но и неоценимую привелегию работать многие жизни под прямым физическим контролем Мастеров, которых они искренне любят. И те кто уже был удостоен возможностью почувствовать вкус Их присутсвия, знает, что рядом с Ними нет трудной работы, всё кажется преодолимым и препятствия исчезают: мы смотрим назад и удивляемся, как те мелочи могли вызвать у нас затруднение. Это чувство ровно такое, каким его выразил Апостол в своей фразе: "Я могу сделать, что угодно через Христа, который делает меня сильным". | This is no light burden to assume; but on the other side of the account it must be said that those who undertake it will inevitably make abnormally rapid progress, and will have not only the glory of taking a leading part in the evolution of humanity, but also the inestimable privilege of working through many lives under the immediate physical direction of the Masters whom they love so dearly. And those who have already been so blest as to taste the sweetness of Their presence know well that in that presence no labour seems arduous, no obstacles seem insurmountable; rather all difficulties vanish, and we look back in wonder at the stumbles of yesterday, finding it impossible to comprehend how we could have felt discouraged or despairing. The feeling is exactly that which the Apostle so well expressed when he said: “I can do all things through Christ which strengtheneth me.” |
| Заходя в Поместье | ENTERING THE ESTATE |
| Когда подойдёт время, которое, по Его мнению, наиболее подходит для создания Расы, все Его последователи которых Он отобрал, примут рождение в шестой подрасе. Когда все они достигнут зрелости, Он, или они сообща, приобретут большой участок в подходящем месте и отправятся туда, чтобы построить новую жизнь и сообщество. Это та сцена в поместье которая была показана Королю Ашоке, а то конкретное место где встретились два Мастера находится неподалёку от границ поместья. Затем Он поведёт своих последователей в центр, который был выбран на роль главного города сообщества и там они займут жилища ранее подготовленные для них. Для этого, задолго до этих событий, Ману и Его непосредственные помошники, управляли возведением выдающейся группы строений — огромный центральный Храм или Собор, просторные здания устроенные как библиотеки, музеи и офисы, а в окружении примерно четыре сотни жилых домов, каждый из которых стоит посреди своего собственного участка земли. Хотя все дома заметно отличаются друг от друга стилем и деталями, все они построены в соответствии с общим планом который будет описан позже. | When the time draws near which in His judgment is the most suitable for the actual founding of the Race, He will see to it that all these disciples whom He has selected shall take birth in that sixth sub-race. When they have all attained maturity He (or they jointly) will purchase a large estate in a convenient spot, and all will journey thither and commence their new life as a community. It was this scene of the taking possession of the estate which was shown to King Ashoka, and the particular spot at which the two Masters were seen to meet is one near the boundary of the estate. They then lead their followers to the central site which has already been selected for the principal city of the community, and there they take possession of the dwellings which have been previously prepared for them. For, long before this, the Manu and His immediate lieutenants have supervised the erection of a magnificent group of buildings in preparation for this occasion-- a great central Temple or cathedral, vast buildings arranged as libraries, museums and council-halls, and, surrounding these, perhaps some four hundred dwelling-houses, each standing in the midst of its own plot of ground. Though differing much in style and detail, these houses are all built according to a certain general plan which shall be described later. |
| Вся эта работа выполнена обычными контрактными рабочими — большое число людей, многие из которых пришли издалека. Все они имеют хорошую зарплату, для того, чтобы быть уверенными в высоком качестве работы. Для работы колонии требуется сложная техника и в первое время специалисты управляющие ей консультируют колонистов как ей пользоваться. Но уже несколько лет спустя колонисты учаться пользоваться и чинить всё, что требуется для поддержки техники в рабочем состоянии, и таким образом могут принимать непосредственное участие в строительстве. Уже первое поколении колонистов стало самодостаточным и после этого труд из внешнего мира уже не импортировался. Огромная сумма денег потрачена на основание колонии и доведение её до ума, но как только она прочно встала на ноги, она стала независимой от внешнего мира. Сообщество, тем не менее, не теряет связь с внешним миром, так как оно всегда знакомится с новыми исследованиями, открытиями и развитием техники. | All this work has been done by ordinary labourers working under a contractor-- a large body of men, many of whom are brought from a distance; and they are highly paid in order to ensure that the work shall be of the best. A great deal of complicated machinery is required for the work of the colony, and in their early days men from without are employed to manage this and to instruct the colonists in its use; but in a few years the colonists learn how to make and repair everything that is necessary for their well-being, and so they are able to dispense with outside help. Even within the first generation the colony becomes self-supporting, and after this no labour is imported from outside. A vast amount of money is expended in establishing the colony and bringing it into working order, but when once it is firmly established it is entirely self-supporting and independent of the outer world. The community does not, however, lose touch with the rest of the world, for it always takes care to acquaint itself with all new discoveries and inventions, and with any improvements in machinery. |
| Дети Ману | CHILDREN OF THE MANU |
| Как бы то ни было, основное исследование которое мы сделали рассматривает период на 150 лет позже этих событий, когда сообщество уже стало невероятно многолюдным — около 100 тысяч человек непосредственных наследников Ману, за исключением нескольких приглашённых из внешнего мира под условиями которые будут описаны. На первый взгляд нам показалось невероятным, что человеческий род смог за такой период столь заметно увеличиться, но после внимательного исследования того времени мы обнаружили, что всё получилось естественным путём. Как только Ману видит подходящую пару, Он выбирает некоторых из его учеников готовых покинуть свои старые тела как только появятся новые. Всего у Него было двенадцать детей. Нужно заметить, что Он так всё устроил, что каждый ребёнок родился под особым влиянием — как скажут астрологи — каждый под одним знаком зодиака. Все эти дети росли как обычно и вступили в брак с выбранными детьми из членов сообщества. | The principal investigations which we made, however, concern a period about one hundred and fifty years later than this, when the community has already enormously increased, and numbers somewhere about a hundred thousand people, all of them direct physical descendants of the Manu, with the exception of a few who have been admitted from the outer world under conditions which shall presently be described. It at first seemed to us improbable that the descendants of one man could in that period amount to so large a number; but such cursory examination as could be made of the intervening period showed that all this had happened quite naturally. When the Manu sees fit to marry, certain of His pupils selected by Him stand ready voluntarily to resign their old bodies as soon as He is able to provide them with new ones. He has twelve children in all; it is noteworthy that He arranges that each shall be born under a special influence-- as astrologers would say-- one under each sign of the Zodiac. All these children grow up in due course, and marry selected children of other members of the community. |
| Предпринимаются все меры предосторожности для создания максимально здоровой и подходящей обстановки, так что детская смертность отсутствует, и то что мы называем большими семьями — обычное дело в сообществе. Через 50 лет после основания сообщества, у Ману было 104 живых внука. Через 80 лет после начала число наследников стало столь велико, что его трудно сразу посчитать; но случайно выбрав десять из этих 104, мы обнаружили, что те имеют в сумме 95 детей, что даёт нам примерную оценку в 1,000 прямых наследников в том поколении, не учитывая 12 детей Ману и Его 104 внука. Перемещаясь ещё на 25 лет вперёд — то есть на 105 лет после начала — мы видими полных 10,000 прямых наследников и теперь становится ясно, что за следующие 45 лет сообщество без труда родит ещё 100,000 человек. | Every precaution is taken to supply perfectly healthy and suitable surroundings, so that there is no infant mortality, and what we should call quite large families are the rule. At a period of fifty years after the founding of the community one hundred and four grandchildren of the Manu are already living. At eighty years from the commencement, the number of descendants is too great to be readily counted; but taking at random ten out of the hundred and four grandchildren, we find that those ten, by that time, have between them ninety-five children, which gives us a rough estimate of one thousand direct descendants in that generation, not including the original twelve children and one hundred and four grandchildren. Moving on another quarter of a century-- that is to say one hundred and five years from the original founding of the community, we find fully ten thousand direct descendants, and it then becomes clear that in the course of the next forty-five years there is not the slightest difficulty in accounting for fully one hundred thousand. |
| Правительство | GOVERNMENT |
| Теперь нужно описать правительство и общие условия в сообществе, посмотреть на методы обучения и вероисповедания, а также на отношения с внешним миром. Последнее оказалось вполне дружелюбным: сообщество платит некоторый номинальный налог на землю которую оно занимает у основного государства и в ответ его оставляют почти в полном одиночестве, посколько оно способно строить свои дороги и вообще не требует помощи у государства. | It is now necessary to describe the government and the general conditions of our community, to see what are its methods of education and of worship, and its relation with the outer world. This last appears entirely amicable; the community pays some quite nominal tax for its land to the general government of the country, and in return it is left almost entirely alone, since it makes its own roads and requires no services of any sort from the outside government. |
| На сообщество принято смотреть с большим уважением. О его членах говорят как об очень хороших и основательных людях, хотя и излишне аскетичных во многих отношениях. Гости издалека иногда приходят сюда, как туристы в 20-ом веке, чтобы восхититься Храмами и другими строениями. Их пропускают без проблем, но и не поощрают к этому. Впечатления гостей обычно выглядят так: "Ну, это всё красиво и интересно, но я вовсе не собираюсь жить так как они!" | It is popularly regarded with great respect; its members are considered as very good and earnest people, though unnecessarily ascetic in certain ways. Visitors from outside sometimes come in parties, just as tourists might in the twentieth century, to admire the Temples and other buildings. They are not in any way hindered, though they are not in any way encouraged. The comment of the visitors generally seems to be along the lines: “Well, it is all very beautiful and interesting, yet I should not like to have to live as they do!” |
| Поскольку члены сообщества были отделены от остального мира на протяжении полутора веков, старые семейные узы ушли в прошлое. В некоторых случаях такие отношения вспоминались и родственники навещали друг друга. На это не было никаких ограничений: член колонии мог пойти в гости к друзьям снаружи и мог свободно пригласить друга к себе домой. | As the members have been separated from the outside world for a century and a half, old family connections have fallen into the background. In a few cases such relationships are still remembered, and occasionally visits are interchanged. There is no restriction whatever upon this; a member of the colony may go and visit a friend outside of it, or may invite a friend quite freely to come and stay with him. The only rule with regard to these matters is that intermarriage between those within the community and those outside is strictly forbidden. Even such visits as have been described are infrequent, for the whole thought of the community is so entirely one-pointed that persons from the outside world are not likely to find its daily life interesting to them. |
| Дух Нации | THE SPIRIT OF THE NEW RACE |
| Одной из важнейших частей этой нации является её дух. Каждый человек сообщества точно знал, что он здесь для определённой цели, которую он никогда не упускал из виду. Каждый посвятил себя служению Ману для развития новой Расы. Каждый из них имеет свои дела, но каждый человек также полностью доверяет мудрости Ману и не имеет даже мысли о том, чтобы спорить с Его решениями. Мы должны помнить, что эти люди — выборка из выборки. На протяжении веков многие тысячи обратили внимание на Теософию и из этих людей были выбраны наиболее серьёзные и проникнутые её идеями. Большинство прошло через серию быстрых перевоплощений, в большой степени сохраняя при этом память, и во всех этих жизнях они знали, что их воплощения в новой Расе будут актами самопожертвования для блага Расы. Они тренировали себя убирать в сторону все личные желания и пришли к тому, что новое сообщество имело необычайно сильное мнение о недопустимости эгоизма, ибо любое, даже самое слабое проявление персональных интересов, рассматривалось обществом как позор. | For the one great dominant fact about this community is the spirit which pervades it. Every member of it knows that he is there for a definite purpose, of which he never for a moment loses sight. All have vowed themselves to the service of the Manu for the promotion of the progress of the new Race. All of them definitely mean business; every man has the fullest possible confidence in the wisdom of the Manu, and would never dream of disputing any regulation which He made. We must remember that these people are a selection of a selection. During the intervening centuries many thousands have been attracted by Theosophy, and out of these the most earnest and most thoroughly permeated by these ideas have been chosen. Most of them have recently taken a number of rapid incarnations, bringing through to a large extent their memory, and in all of those incarnations they have known that their lives in the new Race would have to be entirely lives of self-sacrifice for the sake of that Race. They have therefore trained themselves in the putting aside of all personal desires, and there is consequently an exceedingly strong public opinion among them in favour of unselfishness, so that anything like even the slightest manifestation of personality would be considered as a shame and a disgrace. |
| Общество сильно проникнуто идей о том, что его членам дана превосходная возможность и честь любого, кто не оправдает доверие и, в следствии чего, покинет сообщество, будет навсегда запятнана. Более того, благодарность Ману направлена на того, кто идёт вперёд и предлагает что-либо новое и полезное для развития сообщества, но не тому, кто делает что-то хоть в небольшой степени для себя. Существование среди них столь мощного общественного мнения практически избавляет от необходимости вводить законы в нашем понимании этого слова. Всё общество уместно сравнить с армией идущей в битву: если между отдельными солдатами есть личные разногласия, то в момент битвы все они забываются и солдаты объединяют усилия, чтобы отразить врага. Если между двумя членами сообщества возникает какое либо разногласие, об этом тут же передают Ману или ближайшему помошнику в Его Совете и полученное решение никто даже не думает оспаривать. | The idea is strongly ingrained that in this selection a glorious opportunity has been offered to them, and that to prove themselves unworthy of it, and in consequence to leave the community for the outer world, would be an indelible stain upon their honour. In addition, the praise of the Manu goes to those who make advancement, who can suggest anything new and useful and assist in the development of the community, and not to anyone who does anything in the least personal. The existence among them of this great force of public opinion practically obviates the necessity of laws in the ordinary sense of the word. The whole community may not inaptly be compared to an army going into battle; if there are any private differences between individual soldiers, for the moment all these are lost in the one thought of perfect co-operation for the purpose of defeating the enemy. If any sort of difference of opinion arises between two members of the community, it is immediately submitted either to the Manu, or to the nearest member of His Council, and no one thinks of disputing the decision which is given. |
| Ману и Его Совет | THE MANU AND HIS COUNCIL |
| Таким образом мы видим, что правительство, в принятом сейчас смысле, едва существет в этом сообществе. Правление Ману никто не обсуждает, Он собирает вокруг Себя Совет из примерно дюжины наиболее высокоразвитых учеников, некоторые из которых уже Адепты на уровне Асекха, и они также занимают положение глав министерств по различным делам, проводя непрекращающиеся эксперименты для поиска путей улучшения благоденствия и эффективности Расы. Все члены Совета достаточно развиты, чтобы свободно работать на всех нижних планах, вплоть до каузального. | It will be seen therefore that government in the ordinary sense of the term scarcely exists in this community. The Manu' s ruling is undisputed, and He gathers round Him a Council of about a dozen of the most highly developed of His pupils, some of them already Adepts at the Asekha level, who are also the Heads of departments in the management of affairs, and are constantly making new experiments with a view to increasing the welfare and efficiency of the Race. All members of the Council are sufficiently developed to function freely on all the lower planes, at least up to the level of the causal body; consequently we may think of them as practically in perpetual session-- as constantly consulting, even in the very act of administration. |
| Структур вроде наших судов или полиции не существует, но они и не нужны. Среди людей столь сильно стремящихся к одной цели нет ни криминала ни жестокости. Действительно, если бы среди членов сообщества кто-то выступил против его духа, то единственным возможным и применимым наказанием было бы изгнание, но это означало бы для него конец всем надеждам. Столь полный провал всех стремлений на протяжении многих жизней был недопустим и каждый избегал даже малейшего риска этого. | Anything in the nature either of courts of law or a police force does not exist, nor are such things required; for there is naturally no criminality nor violence amongst a body of people so entirely devoted to one object. Clearly, if it were conceivable that any member of the community could offend against the spirit of it, the only punishment which would or could be meted out to him would be expulsion from it; but as that would be to him the end of all his hopes, the utter failure of aspirations cherished through many lives, it is not to be supposed that anyone would run the slightest risk of it. |
| Говоря об общих характеристиках нации, нужно иметь ввиду, что для них считается обычным делом некоторая физическая восприимчивость, а у некоторых она хорошо развита. Все члены сообщества могут видеть работу некоторых сил с которыми они имеют дело, а также невероятное развитие Ману — их Главного Священника — и членов Его Совета. Поэтому их способность управлять считается непреложным фактом и они своими глазами видят главную причину согласия с их решениями. В обычной физической жизни, даже если люди имеют несопоримые свидетельства мудрости и осведомлённости правителя, всё же остаётся проблема его возможного дезинформирования и поэтому его решения могут не всегда соответствовать представлениями об идеальном правосудии. Здесь же такой проблемы быть не может, ибо ежедневный опыт показывает, что Ману практически всезнающ и потому от Его взгляда не может укрыться ни одно обстоятельство. Даже если Его суждение по какому-либо поводу оказывается не таким как ожидалось, все поймут, что это случилось не потому что Он не учёл какие-то обстоятельства Ему неизвестные, а потому что он принял во внимание факты неизвестным им. | In thinking of the general temper of the people it must also be borne in mind that some degree of psychical perception is practically universal, and that in the case of many it is already quite highly developed; so that all can see for themselves something of the working of the forces with which they have to deal, and the enormously greater advancement of the Manu, the Chief Priest and Their Council is obvious as a definite and indubitable fact, so that all have before their eyes the strongest of reasons for accepting their decisions. In ordinary physical life, even when men have perfect confidence in the wisdom and good will of a ruler, there still remains the doubt that that ruler may be misinformed on certain points, and that for that reason his decisions may not always be in accordance with abstract justice. Here, however, no shadow of such a doubt is possible, since by daily experience it is thoroughly well known that the Manu is practically omniscient as far as the community is concerned, and that it is therefore impossible that any circumstances can escape His observation. Even if His judgment upon any case should be different from what was expected, it would be fully understood by His people that that was not because any circumstances affecting it were unknown to Him, but rather because He was taking into account circumstances unknown to them. |
| Итак, мы видим, что два типа людей постоянно вызывающие проблемы в обычной жизни, не существуют в этом сообществе — те кто намеренно нарушает закон для получения личных благ, и те кто ввёл себя в заблуждение по какому-либо поводу. Первый класс здесь не представлен, потому что лишь те были допущены в сообщество, кто оставил свои интересы снаружи и посвятил себя благу нации. Второй класс отсутствует поскольку всем ясно, что непонимание и несправедливость здесь невозможны. В таких условиях организация правительства становится простой задачей. | Thus we see that the two types of people which are perpetually causing trouble in ordinary life do not exist in this community-- those who intentionally break laws with the object of gaining something for themselves, and those others who cause disturbance because they fancy themselves wronged or misunderstood. The first class cannot exist here, because only those are admitted to the community who leave self behind and entirely devote themselves to its good; the second class cannot exist here because it is clear to all of them that misunderstanding or injustice is an impossibility. Under conditions such as these the problem of government becomes an easy one. |
Религия и Храмы | RELIGION AND THE TEMPLES |
| Практическое отсутствие всяких правил даёт этому месту примечательное ощущение свободы, хотя, в то же время, атмосфера целенаправленности оставляет сильное впечатление. Люди самых разных типов движутся вдоль линий развития интеллекта, преданности и действия. В то же время все понимают, что Ману хорошо знает, что делает и потому все эти методы — просто разные пути служения Ему, но не Ему лично, а всей Расе, потому что всё что приходит Ему, Он может передать другим. Больше нет разных религий, в нашем понимании этого термина, но есть одно учение преподаваемое разными способами. Предмет религиозного вероисповедания настолько важен, что мы посвятим ему отдельную главу. | THIS practical absence of all regulations gives to the whole place an air of remarkable freedom, although at the same time the atmosphere of one-pointedness impresses itself upon us very forcibly. Men are of many different types, and are moving along lines of development through intellect, devotion and action; but all alike recognise that the Manu knows thoroughly well what He is doing, and that all these different ways are only so many methods of serving Him-- that whatever development comes to one comes to him not for himself, but for the Race, that it may be handed on to his children. There are no longer different religions in our sense of the word, though the one teaching is given in different typical forms. The subject of religious worship is, however, of such great importance that we will now devote a special section to its consideration, following this up with the new methods of education, and the particulars of the personal, social, and corporate life of the community. |
| Теософия в Сообществе | THEOSOPHY IN THE COMMUNITY |
| Поскольку два Мастера основавших Теософическое Сообщество также являются лидерами этой нации, вполне естественно, что религия в ней окажется похожей на то, что мы сейчас называем Теософией. Всё, что мы сейчас имеем — всё что находится в самых внутренних отделах нашей Тайной Секции — в том сообществе является обыденным знанием и во многих аспектах где наши сегодняшние знания ещё зачаточны, у них есть полное понимание всех деталей. Основные идеи нашей Теософии больше не предмет дискуссий, а несомненные факты, и факт жизни после смерти и существования природы в высших мирах экспериментально подтверждены почти всеми членами колонии. Здесь, как и в наше время, разные ветви учения привлекают разных людей. Некоторые думают в основном категориями высшей философии и метафизики, тогда как большинство предпочитает выражать религиозные чувства способами предлагаемыми разными Храмами. Сильное чувство практичности проникает во все мысли и мы не ошибёмся, если скажем, что религия в колонии является ровно тем, что она о себе говорит. Нет разногласий между наукой и религией, потому что обе нужны для одной цели и существуют для блага Государства. Люди больше не поклоняются различным проявлениям, ибо владеют точным знанием о существовании Солнечного Божества. Всё ещё у многих остаётся привычка приветствовать Солнце на восходе, но все хорошо понимают, что Солнце лишь центральная часть тела Божества. | Since the two Masters who founded the Theosophical Society are also the leaders of this community, it is quite natural that the religious opinion current there should be what we now call Theosophy. All that we now hold-- all that is known in the innermost circles of our Esoteric Section-- is the common faith of the community, and many points on which as yet our own knowledge is only rudimentary are thoroughly grasped and understood in detail. The outline of our Theosophy is no longer a matter of discussion but of certainty, and the facts of the life after death and the existence and nature of the higher worlds are matters of experimental knowledge for nearly all members of the colony. Here, as in our own time, different branches of the study attract different people; some think chiefly of the higher philosophy and metaphysics, while the majority prefer to express their religious feelings along some of the lines provided for them in the different Temples. A strong vein of practicality runs through all their thinking, and we should not go far wrong in saying that the religion of this community is to do what it is told. There is no sort of divorcement between science and religion, because both alike are bent entirely to the one object, and exist only for the sake of the State. Men no longer worship various manifestations, since all possess accurate knowledge as to the existence of the Solar Deity. It is still the custom with many to make a salutation to the Sun as he rises, but all are fully aware that he is to be regarded as a centre in the body of the Deity. |
| Дэвы | THE DEVAS |
| Одна заметная особенность религиозной жизни в том, насколько активно Дэвы участвуют в ней. Многие религии двадцатого века говорят о Золотом Веке в прошлом, когда Ангелы или Божества свободно ходили среди людей, но это счастливое время ушло из за грубости нового этапа эволюции. В нашем сообществе это случилось вновь и великие Дэвы привычно ходили среди людей, принося много новых возможностей для развития. Дэвы притягивали к себе людей чем то похожих на них самих. Это не должно сильно удивлять, так как даже в нашем веке Дэвы дают значительную помощь тем кто способен её принять. Многие возможности обучения всё ещё не открылись большинству, но не из за безволия Дэв, а из за человеческой отсталости. Мы как бы в положении первоклассников в мировой школе. Выдающиеся профессора из университетов иногда приходят в нашу школу для продвинутых учеников и мы видим как проходят они вдали, но их основные возможности для нас пока бесполезны, так как мы не достигли уровня, чтобы иметь способность принять их. Классы ждут и учителя готовы, но мы ещё не выросли. Но вот то сообщество достаточно взрослое и потому пожинает плоды постоянного общения с столь великими существами. | One prominent feature of the religious life is the extent to which the Devas take part in it. Many religions of the twentieth century spoke of a Golden Age in the past in which Angels or Deities walked freely among men, but this happy state of things had then ceased because of the grossness of that stage of evolution. As regards our community this has again been realised, for great Devas habitually come among the people and bring to them many new possibilities of development, each drawing to himself those cognate to his own nature. This should not surprise us, for even in the twentieth century much help was being given by Devas to those who were able to receive it. Such opportunities of learning, such avenues of advancement, were not then open to the majority, but this was not because of the unwillingness of the Devas, but because of man' s backwardness in evolution. We were then much in the position of children in a primary class in this world-school. The great professors from the universities sometimes came to our school to instruct the advanced students, and we sometimes saw them pass at a distance; but their ministrations were as yet of no direct use to us simply because we were not at the age or state of development at which we could make any use of them. The classes were being held. The teachers were there, quite at our disposal as soon as we grew old enough. Our community has grown old enough, and therefore it is reaping the benefit of constant intercourse with these great Beings and of frequent instruction from them. |
| Священные Службы | THE TEMPLE SERVICES |
| Эти Дэвы не появляются случайно, они постоянно работают в организациях под прямым управленим Главного Священника который также управляет всей религиозной жизнью колонии и её образованием. Глядя издалека на их религию, мы видим различные классы служб в Храмах и ведение этих служб — особая функция Дэв. Мы рассмотрели четыре Храма и, хотя, суть служб во всех Храмах одна, есть яркие отличия в формах и методах. Сейчас мы постараемся их описать. | These Devas are not merely making sporadic appearances, but are definitely working as part of the regular organisation under the direction of the Chief Priest, who takes entire control of the religious development of the community, and of its educational department. For the outward expression of this religion we find that various classes of Temple services are provided, and that the management of these is the especial function of the Devas. Four types of these Temples were observed, and though the outline and objects of the services were the same in all, there were striking differences in form and method, which we shall now endeavour to describe. |
| Суть каждой священной службы в том, что человек принадлежит к определённому типу и потому имеет свою дорогу по которой он легче всего дойдёт к Небесам. Соответственно, для каждого человека есть своя форма божественного влияния которая лучше всего на него действует. У одного человека этот канал — привязанность, у другого — преданность, у третьего — симпатия, а у четвёртого — интеллект. Для этого существуют четыре Храма и цель каждого Храма — привести выдающееся качество в человеке в активное сознательное отношение с соотвествующим качеством Логоса. Этот способ позволяет наиболее легко и быстро поднять человека и помочь ему. Его можно на время поднять на уровень духовности и силы далеко за пределами состояния возможного для него, и каждая такая попытка духовного подъёма делает следующую попытку проще, а также слегка поднимает его нормальный уровень. Каждая служба которую посещает человек предназначена для определённого и рассчитаного эффекта и службы на протяжении многих лет аккуратно организовываются с учётом среднего уровня прихожан и с целью поднять его до определённой точки. В этой работе взаимодействие Дэв необчайно важно потому, что истинный священник выступает посредником между Логосом и человеком, получая и собирая потоки целеустремлённой силы от людей, направляя её вверх и собирая ответный водопад божественного влияния и направляя его на уровень доступный людям. | The keynote of the Temple service is that each man, belonging as he does to a particular type, has some one avenue through which he can most easily reach the Divine, and therefore be most easily reached in turn by divine influence. In some men that channel is affection, in others devotion, in others sympathy, in yet others intellect. For these four kinds of Temples exist, and in each of them the object is to bring the prominent quality in the man into active and conscious relationship with the corresponding quality in the LOGOS, of which it is a manifestation, for in that way the man himself can most easily be uplifted and helped. Thereby he can be raised for a time to a level of spirituality and power far beyond anything that is normally possible for him; and every such effort of spiritual elevation makes the next similar effort easier for him, and also raises slightly his normal level. Every service which a man attends is intended to have a definite and calculated effect upon him, and the services for a year or series of years are carefully ordered with a view to the average development of the congregation, and with the idea of carrying its members upward to a certain point. It is in this work that the co-operation of the Deva is so valuable, since he acts as a true priest and intermediary between the people and the LOGOS, receiving, gathering together and forwarding their streams of aspirational force, and distributing, applying and bringing down to their level the floods of divine influence which come as a response from on high. |
| Алый Храм | THE CRIMSON TEMPLE |
| Первый Храм в который мы вошли для исследования был одним из тех, что Дэва показал в своих картинах — один из тех, где прогресс совершался за счёт преданности, великой характеристики служений сопровождаемых водопадами цвета. Представьте впечатляющее круглое строение напоминающее кафедральный собор, но с архитектурой непохожей на всё то, что мы сейчас знаем, и гораздо более открытый окружающему воздуху чем это возможно для любого собора в типичном европейском климате. Представьте его заполненным почтительной толпой и Дэву-священника стоящего в центре перед ними на вершине пирамидального или конического сооружения филигранной работы так, что он одинаково хорошо виден со всех точек здания. | The first Temple entered for the purpose of examination was one of those which the Deva originally showed in his pictures-- one of those where progress is principally made through affection, a great characteristic of the services of which is the splendid flood of colour which accompanies them, and is in fact their principal expression. Imagine a magnificent circular building somewhat resembling a cathedral, yet of no order of architecture at present known to us, and much more open to the outer air than it is possible for any cathedral to be in ordinary European climates. Imagine it filled with a reverent congregation, and the Deva-priest standing in the centre before them, on the apex of a kind of pyramidal or conical erection of filigree work, so that he is equally visible from every part of the great building. |
| Стоит заметить, что каждый прихожанин как только заходит внутрь, тихо и почтительно занимает сидение на полу и закрывает глаза. Он прогоняет перед взором ментальные образы цветных облаков, которые иногда пробегают перед глазами в темноте сразу перед сном. Каждый человек имеет свой собственный набор этих облаков и вполне очевидно, что это зависит от его настроения. Это напоминает молитву в церкви двадцатого века и задача этого успокоить, собрать мысли если они блуждали, и настроить человека на окружающую атмосферу и цель ради которой он пришёл. Когда начинается служба, Дэва материализуется на вершине пирамиды, принимая на время форму величественного человека облачённого в алые одежды подобающие церемонии (цвет меняется в зависимости от типа Храма). | It is noteworthy that every worshipper as he enters takes his seat on the pavement quietly and reverently, and then closes his eyes and passes before his mental vision a succession of sheets or clouds of colour, such as sometimes pass before one' s eyes in the darkness just before falling asleep. Each person has an order of his own for these colours, and they are evidently to some extent a personal expression of him. This seems to be of the nature of the preliminary prayer on entering a church of the twentieth century, and is intended to calm the man, to collect his thoughts, if they have been wandering, and to attune him to the surrounding atmosphere and the purpose which it subserves. When the service commences the Deva materialises on the apex of his pyramid, assuming for the occasion a magnificent and glorified human form, and wearing in these particular Temples flowing vestments of rich crimson (the colour varies with the type of Temple, as will presently be seen). |
| Его первое действие вызывает над его головой вспышку блиллиантовых цветов чем то напоминающих солнечный спектр, с той особенностью, что цвета меняют свой порядок и пропорции. Практически невозможно описать эти сполохи света с точностью, потому что эти цвета гораздо больше чем простой спектр: это картина, но в то же время не картина, оно имеет геометрические формы, но его невозможно нарисовать или изобразить, ибо оно имеет больше измерений чем знают наши чувства. Эта конструкция — суть служения, показывающая тому кто понимает точную цель ради которой он здесь находится и в каком направлении ему следует изливать преданность и стремление. Это мысль выраженная языком цвета Дэв и понятная всем прихожанам. Она видна на физическом плане, как и на астральном и на ментальном, поскольку несмотря на то, что большинство присутствующих обладает по крайней мере астральным зрением, всё же есть люди у которых это зрения появялется лишь иногда. | His first action is to cause a flashing-out above his head of a band of brilliant colours somewhat resembling a solar spectrum, save that on different occasions the colours are in different order and vary in their proportions. It is practically impossible to describe this band of colours with accuracy, for it is much more than a mere spectrum: it is a picture, yet not a picture; it has within it geometrical forms, yet we have at present no means by which it can be drawn or represented, for it is in more dimensions than are known to our senses as they are now constituted. This band is the keynote or text of that particular service, indicating to those who understand it the exact object which it is intended to attain, and the direction in which their affection and aspiration must be outpoured. It is a thought expressed in the colour-language of the Devas, and is intelligible as such to all the congregation. It is materially visible on the physical plane, as well as on the astral and mental, for although the majority of the congregation are likely to possess at least astral sight, there may still be some for whom such sight is only occasional. |
| Теперь каждый пытается воспроизвести усилием воли в воздухе над собой маленькую копию показанного сообщения. Некоторым удается это лучше чем другим. Каждая такая попытка выражает не только предмет показанный Дэвой, но и личные качества того, кто это делает. Некоторые настолько способны, что могут делать его видимым на физическом плане, тогда как остальным удаётся воспроизвести мысль лишь на астральном и ментальном планах. Некоторые их тех, кто смог сделать наиболее точную и красивую копию формы показанную Дэвой, не переносят её на физический план. | Each person present now attempts to imitate this text or keynote, forming by the power of his will in the air in front of himself a smaller band of colours as nearly like it as he can. Some succeed far better than others, so that each such attempt expresses not only the subject indicated by the Deva but also the character of the man who makes it. Some are able to make this so definitely that it is visible on the physical plane, while others can make it only at astral and mental levels. Some of those who produce the most brilliant and successful imitations of the form made by the Deva do not bring it down to the physical plane. |
| Дэва распростёр руки над толпой и направил поток великолепного влияния через свою мыслеформу в соотвествующие мыслеформы людей и те поднялись ровно настолько, насколько преуспели в построении своих форм. Это было влияние не одного Дэвы, поскольку за пределами Храма и материального мира вместе с ним действовали высшие Дэвы, которые стояли вокруг Храма кольцом и направляли потоки силы через Дэву в центре, действовавшего как канал. Эффект от этого на астральный план примечателен. Море бледнорозового цвета залило огромную ауру Дэвы и понеслось большими волнами на толпу, перемешивая их эмоции и придавая им большую силу. Каждый бросил в это алое море свою мыслеформу и, естественно, эта мыслеформа оказалась грубее и менее изящная чем та, что создал Дэва, что проиводило любопытный эффект глубоких алых огней видимых сквозь розовое море. Это можно сравнить с огнями вулкана на фоне великолепного заката. | The Deva, holding out his arms over the people, now pours out through this colour-form a wonderful stream of influence upon them-- a stream which reaches them through their own corresponding colour-forms and uplifts them precisely in the proportion in which they have been successful in making their colour-forms resemble that of the Deva. The influence is not that of the Deva-priest alone, for above and altogether beyond him, and apart from the Temple or the material world, stands a ring of higher Devas for whose forces he acts as a channel. The astral effect of the outpouring is remarkable. A sea of pale crimson light suffuses the vast aura of the Deva and spreads out in great waves over the congregation, thus acting upon them and stirring their emotions into greater activity. Each of them shoots up into the rose-coloured sea his own particular form, but beautiful though that is, it is naturally of a lower order than that of the Deva, individually coarser and less brilliant than the totality of brilliancy in which it flashes forth, and so we have a curious and beautiful effect of deep crimson flames piercing a rose-coloured sea-- as one might imagine volcanic flames shooting up in front of a gorgeous sunset. |
| Чтобы понять в некоторой степени как эта симпатическая вибрация работает, мы должны понять, что аура Дэвы намного более широкая и подвижная чем аура человека. Простое чувство которое обычный человек выражает улыбкой приветствия, у Дэвы вызывает внезапное расширение и осветление ауры, которая не только меняет цвета, но и издаёт музыкальные звуки. Приветствие между Дэвами звучит как изумительный музыкальный аккорд, или, лучше сказать, арпеджио; общение двух Дэв звучит как фуга; речь Дэвы предназначенная другим — как оратория. Нормально развитый рупадэва часто имеет ауру диаметром много сотен ярдов и когда что-то заинтересовывает его или вызывает удивление, его аура невероятно увеличивается. Наш Дэва-священник таким образом охватывал своей аурой всё собрание и мог постоянно влиять на них — как снаружи так и изнутри. Наш читатель возможно представит себе эту ауру, если припомнит изображение Архата в книге "Человек Видимый и Невидимый", но стоит учитывать, что аура Дэвы менее жесткая и более текучая, искрящаяся и огненная, почти целиком состоящая из пульсирующих лучей света которые проиводят сложный цветовой узор. Его аура как бы состоит из разноцветных сфер: когда лучи света проходят через определённую секцию удалённую от центра на какое-то расстояние, они приобретают особый цвет. | To understand to some extent how this activity of sympathetic vibration is brought about we must realise that the aura of a Deva is far more extensive than that of a human being, and it is also far more flexible. The feeling which in an ordinary man expresses itself in a smile of greeting, in a Deva causes a sudden expansion and brightening of the aura, and manifests not only in colour but also in musical sound. A greeting from one Deva to another is a splendid chord of music, or rather an arpeggio; a conversation between two Devas is like a fugue; an oration delivered by one of them is a splendid oratorio. A Rupadeva of ordinary development has frequently an aura of many hundred yards in diameter, and when anything interests him or excites his enthusiasm it instantly increases enormously. Our Deva-priest therefore is including the whole of his congregation within his aura, and is consequently able to act upon them in a most intimate manner-- from within as well as from without. Our readers may perhaps picture to themselves this aura, if they recollect that of the Arhat in Man Visible and Invisible; but they must think of it as less fixed and more fluidic, more fiery and sparkling-- as consisting almost entirely of pulsating fiery rays, which yet give much the same general effect of arrangement of colour. It is as though those spheres of colour remain, but are formed of fiery rays which are ever flowing outward, yet as they pass through each section of the radius they take upon themselves its colour. |
| Связи с Логосом | THE LINKS WITH THE LOGOS |
| Первая волна влияния нахлынувшая на людей подняла каждого на высочайший уровень который для него возможен и пробудила в нём чистейшую преданность на которую он способен. Когда Дэва увидел, что все настроились на его влияние, он обратил поток своей силы и сконцентрировал свою ауру в сфере меньшего радиуса, из верхней части которой вырвался огромный столб огня. Вместо того, чтобы вытянуть свои руки над людьми, он поднял их вверх и это стало сигналом каждому присутствующему направить на Дэву-священника всё богатство своей преданности и стремления. Дэва притянул все эти огненные потоки к себе и выплеснул их вверх одним большим фонтаном разноцветного пламени, который расширялся при подъёме. Ожидающие Дэвы в круге поймали его, пропустили через себя, преобразовали и сконцентрировали, подобно лучам света преломлёнными линзой, и отправили к великому Дэве их Луча, который наблюдает за Самим Логосом и представляет этот Луч по отношению к Нему. | This first outpouring of influence upon the people has the effect of bringing each person up to his highest level, and evoking from him the noblest affection of which he is capable. When the Deva sees that all are tuned to the proper key, he reverses the current of his force, he concentrates and defines his aura into a smaller spherical form, out of the top of which rises a huge column reaching upwards. Instead of extending his arms over the people he raises them above his head, and at that signal every man in the congregation sends towards the Deva-priest the utmost wealth of his affection and aspiration-- pours himself out in worship and love at the feet of the Deity. The Deva draws all those fiery streams into himself; and pours them upward in one vast fountain of many-coloured flame, which expands as it rises and is caught by the circle of waiting Devas, who pass it through themselves and, transmuting it, converge it, like rays refracted through a lens, until it reaches the great chief Deva of their Ray, the mighty potentate who looks upon the very LOGOS Himself; and represents that Ray in relation to Him. |
| Великий Главный Дэва собирает похожие потоки со всех частей мира и сплетает их в один огромный жгут который держит землю у Ног Бога. Он собирает такие потоки в одну большую реку которая течёт вокруг таких Ног и приносит наш лепесток лотоса к самому сердцу цветка; и Он отвечает. In the light of the Logos Himself shines forth for a moment a yet greater brilliancy; back to the great Deva Chieftain flashes that instant recognition; through him on the waiting ring below flows down that flood of power; and as through them it touches the Deva-priest expectant on his pinnacle, once more he lowers his arms and spreads them out above his people in benediction. Водопад восхитительного цвета, превосходящего любое описание, заливает весь просторный собор. Потоки жидкого огня, столько утончённые как оттенки Египетского заката, заливают каждого своей лучезарностью и из всего этого величия каждый берёт для себя столько, сколько способен взять — сколько позволяет его уровень развития. | The great Chieftain is collecting similar streams from all parts of his world, and he weaves these many streams into one great rope which binds the earth to the Feet of its GOD; he combines these many streams into the one great river which flows around those Feet, and brings our petal of the lotus close to the heart of the flower. And He answers. In the light of the LOGOS Himself shines forth for a moment a yet greater brilliancy; back to the great Deva Chieftain flashes that instant recognition; through him on the waiting ring below flows down that flood of power; and as through them it touches the Deva-priest expectant on his pinnacle, once more he lowers his arms and spreads them out above his people in benediction. A flood of colours gorgeous beyond all description fills the whole vast cathedral; torrents as of liquid fire, yet delicate as the hues of an Egyptian sunset, are bathing every one in their effulgence; and out of all this glory each one takes to himself that which he is able to take, that which the stage of his development enables him to assimilate. |
| Все проводники каждого присутсвующего максимально оживились этим мощнейшим водопадом божественной силы и в этот момент каждый осознал насколько мог, что по настоящему означает жизнь Бога и как в каждом она выражается в любви к ближнему. Это гораздо более полное и личное благословение чем то, что было в начале службы, так как здесь было что-то в точности подходящее каждому человеку, усиливая его и в то же время развивая до предельных высот всё то лучшее, что в нём есть, даря ему не только величественный и необычный опыт, но и память которая будет ему сиять многие дни после службы. Это ежедневная служба — ежедневная религиозная тренировка для тех, кто принадлежит к Лучу преданности. | All the vehicles of each man present are vivified into their highest activity by this stupendous down-rush of divine power, and for the moment each realises to his fullest capacity what the life of God really means, and how in each it must express itself as love for his fellow-man. This is a far fuller and more personal benediction than that poured out at the beginning of the service, for here is something exactly fitted to each man, strengthening him in his weakness and yet at the same time developing to its highest possibility all that is best in him, giving him not only a tremendous and transcendent experience at the time, but also a memory which shall be for him as a radiant and glowing light for many a day to come. This is the daily service-- the daily religious practice of those who belong to this Ray of affection. |
| Это хорошее влияние затрагивает не только тех кто присутсвует на службе: её сияние дотягивается до всего района, очищая астральную и ментальную атмосферы. Эффект определённо воспринимают на растоянии трёх миль от Храма те, кто умеренно развит. Каждая такая служба также создаёт извержение розовых мыслеформ которые бомардируют окресности мыслями любви так, что вся атмосфера полна ею. В самом Храме образуется огромный алый вихрь так, что каждый входящий в Храм немедленно чувствует его влияние, а также он постоянно сияет на все окресности. В дополнение к этому каждый человек возвращающийся домой с службы становится центром немалозначимой силы которая изливается на соседей которые ещё не могут посещать службы. | Nor does the good influence of this service affect only those who are present; its radiations extend over a large district, and purify the astral and mental atmospheres. The effect is distinctly perceptible to any moderately sensitive person even two or three miles from the Temple. Each such service also sends out a huge eruption of rose-coloured thought-forms which bombard the surrounding country with thoughts of love, so that the whole atmosphere is full of it. In the Temple itself a vast crimson vortex is set up which is largely permanent, so that anyone entering the Temple immediately feels its influence, and this also keeps up a steady radiation upon the surrounding district. In addition to this each man as he goes home from the service is himself a centre of force of no mean order, and when he reaches his home the radiations which pour from him are strongly perceptible to any neighbours who have not been able to attend the service. |
| Проповедь | THE SERMON |
| В дополнение к этому или, возможно, в качестве отдельной службы, Дэва проводит то, что можно назвать "цветовой проповедью", принимая ту цветовую форму о которой мы говорили как о ключе или сообщении дня, объясняя людям в развивающемся процессе и, в основном, без слов, проводя его через череду преобразований направленных на то, чтобы дать инструкции разного рода. Одна необычайно яркая цветовая проповедь была направленана то, чтобы показать какой эффект производит любовь на те качества с которыми она приходит в контакт. Чёрные облака злобы, пурпур ярости, грязно зелёный цвет обмана, тяжёлый серокоричневый цвет себялюбия, коричнево-зелёный цвет ревности и угрюмый тёмно серый цвет депрессии были разом заменены сияющим розовым пламенем любви. Были показаны стадии через который они прошли и стало очевидно, что ни одно из них в конце не сможет противостоять его силе и все они будут смешаны и поглощены. | Sometimes, in addition to this, or perhaps as a service apart from this, the Deva delivers what may be described as a kind of colour-sermon, taking up that colour-form which we have mentioned as the keynote or text for the day, explaining it to his people by an unfolding process, and mostly without spoken words, and perhaps causing it to pass through a series of mutations intended to convey to them instruction of various kinds. One exceedingly vivid and striking colour-sermon of this nature was intended to show the effect of love upon the various qualities in others with which it comes into contact. The black clouds of malice, the scarlet of anger, the dirty green of deceit, or the hard brown-grey of selfishness, the brownish-green of jealousy, and the heavy dull-grey of depression, were all in turn subjected to the glowing crimson fire of love. The stages through which they pass were shown, and it was made clear that in the end none of them could resist its force, and all of them at last melted into it and were consumed. |
| Благовония | INCENSE |
| Хотя цвет во всех смыслах — ключевой момент в этой службе, Дэва не упускал возможностей воздействовать на другие чувства помимо зрения. На протяжении всей его службы и даже до её начала, в кадиле у подножия его золотой пирамиды два мальчика, которые ему помогали, разжигали благовония. Вид благовоний менялся в зависимости от момента службы. Те люди намного более чувствительны к ароматам чем мы, они способны точно различить все виды ароматов и они также точно знают когда и для чего применяется тот или иной вид благовоний. Им известно гораздо больше ароматов чем нам и они придумали некий способ делать эти ароматы очень летучими, благодаря чему они сразу же проникали во все уголки здания. Они действуют на эфирное тело примерно также как цвета — на астральное, и быстро приводят все проводники человека в гармонию. Эти люди обладают знаниями о том, как разные ароматы действую на определённые части мозга; мы рассмотрим это более подробно когда перейдём к их процессу обучения. | Though colour is in every way the principal feature in this service which we have described, the Deva does not disdain to avail himself of the channels of other senses than that of sight. All through his service, and even before it began, incense has been kept burning in swinging censers underneath his golden pyramid, where stand two boys to attend to it. The kind of incense burnt varies with the different parts of the service. The people are far more sensitive to perfumes than we of earlier centuries; they are able to distinguish accurately all the different kinds of incense, and they know exactly what each kind means and for what purpose it is used. The number of pleasant odours available in this way is much larger than that of those previously in use, and they have discovered some method of making them more volatile; so that they penetrate instantly through every part of the building. This acts upon the etheric body somewhat as the colours do upon the astral, and bears its part in bringing all the vehicles of the man rapidly into harmony. These people possess a good deal of new information as to the effect of odours upon certain parts of the brain, as we shall see more fully when we come to deal with the educational processes. |
| Звук | SOUND |
| Естественно, каждое изменение цвета сопровождается соотвествующим звуком и хотя это свойство второстепенно в описанном Храме цвета, оно всё же имеет немаловажный эффект. Мы опишем похожую службу в Храме где музыка играет первую роль, а цвет лишь сопровождает её, в точности как звук сопровождает цвет в Храме преданности. Проще говоря, эти Храмы в которых прогресс достигался за счёт развития преданности называются "алыми Храмами" — во первых потому что каждый знает, что розовый цвет в ауре указывает на преданность, и потому преобладает во всех излияниях чувств; во вторых потому что все утончённые линии архитектуры выделялись алым, а несколько Храмов были полностью этого оттенка. Большинство этих Храмов построены из камня красивого бледно-серого цвета с полированной поверхностью напоминающую мрамор, и когда было необходимо, внешние декорации выделялись цветом который указывал на суть служб проводимых внутри. Иногда Храмы преданности были построены целиком из бледно-розового камня, который прекрасно сочетался с яркозелёными деревьями всегда окружающие такие храмы. Храмы в которых музыка играла ключевую роль называли "синими Храмами", поскольку их основная цель — максимальное развитие привязанности, и синий цвет неизбежно сопровождал такие службы, а также этим цветом выделялись внешние и внутренние декорации. | Naturally every change of colour is accompanied by its appropriate sound, and though this is a subordinate feature in the colour-Temple which we have described, it is yet by no means without its effect. We shall now, however, attempt to describe a somewhat similar service in a Temple where music is the predominant feature, and colour comes only to assist its effect, precisely as sound has assisted colour in the Temple of affection. In common parlance, these Temples in which progress is made principally by the development of affection are called ` crimson Temples' — first because everyone knows that crimson is the colour in the aura which indicates affection, and therefore that is the prevailing colour of all the splendid outpourings which take place in it; and secondly, because in recognition of the same fact all the graceful lines of the architecture are indicated by lines of crimson, and there are even some Temples entirely of that hue. The majority of these Temples are built of a stone of a beautiful pale grey with a polished surface much like that of marble, and when this is the case only the external decorations are of the colour which indicates the nature of the services performed within. Sometimes, however, the Temples of affection are built entirely of stone of a lovely pale rose colour, which stands out with marvellous beauty against the vivid green of the trees with which they are always surrounded. The Temples in which music is the dominant factor are similarly known as ` blue Temples,' because, since their principal object is the arousing of the highest possible devotion, blue is the colour most prominent in connection with their services, and consequently the colour adopted for both exterior and interior decoration. |
| Синий Храм | THE BLUE TEMPLE |
| Внешний вид служб проводимых в синих Храмах очень напомниает те службы, что мы уже описали, за исключением того, что в них звук занимает место цвета. Также как усилия в Храме цвета нужны для стимулирования в человеке любви за счёт сознательного приближения к божественной любви, так и в этом Храме цель состоит в том, чтобы развить в человеке привязанность — музыка значительно усиливает это чувство и приводит его в связь с Логосом, который и является её целью. Также как в алом Храме постоянно кружится вихрь высочайшей и благороднейшней преданности, так и в Храме музыки есть похожая атмосфера самозабвенной привязанности которая немедленно действует на всякого входящего. (В оригинальном тексте используются два синонима — affection для алого Храма и devotion для синего Храма. Оба слова можно перевести как преданность или привязанность. Здесь affection переводится как преданность, а devotion как привязанность. — прим. перев.) | The general outline of the services in one of the blue Temples closely resembles that which we have already described, except that in their case sound takes the place of colour as the principal agent. Just as the endeavour in the colour-Temple was to stimulate the love in man by bringing it consciously into relation with the divine love, so in this Temple the object is to promote the evolution of the man through the quality of devotion, which by the use of music is enormously uplifted and intensified and brought into direct relation with the LOGOS who is its object. Just as in the crimson Temple there exists a permanent vortex of the highest and noblest affection, so in this music-Temple there exists a similar atmosphere of unselfish devotion which instantly affects everyone who enters it. |
| В эту атмосферу приходят люди и каждый несёт замысловатый музыкальный инструмент, непохожий ни на что известное сейчас. Это не скрипка, а что то напоминающее маленькую круглую арфу со струнами из некоего блестящего металла. Однако этот странный инструмент имеет много отличительных свойств. Фактически это не просто инструмент, он особым образом магнетизирован для своего владельца и никто другой не должен его использовать. Он настроен под владельца, он — выражение владельца, он — трубка через которую владельца можно достичь на этом физическом плане. Когда человек играет на этом инструменте, на самого человека в то же время идёт влияние. Он не только посылает вибрации через него, но и получает их. | Into this atmosphere come the members of the congregation, each bringing in his hand a curious musical instrument, unlike any formerly known on earth. It is not a violin; it is perhaps rather of the nature of a small circular harp with strings of some shining metal. But this strange instrument has many remarkable properties. It is in fact much more than a mere instrument; it is specially magnetised for its owner, and no other person must use it. It is tuned to the owner; it is an expression of the owner-- a funnel through which he can be reached on this physical plane. He plays upon it, and yet at the same time he himself is played upon in doing so. He gives out and receives vibrations through it. |
| Служба | THE DEVOTIONAL SERVICE |
| Когда прихожанин заходит в Храм, он вызывает в своём уме серию прекрасных звуков — музыку которая служит той же цели, что серия цветов пробегающих перед человеком в Храме цвета. Когда Дэва материализуется, он также берёт инструмент похожей природы и начинает службу аккордом (или арпеджио) который выполняет роль аналогичную цветной конструкции используемой в алом Храме. Эффект аккорда ошеломляет. Его инструмент самый обычный и не обладает какой то особой силой, хотя он прекрасно настроен. Но когда он делает аакорд, тот будто зависает вокруг него в воздухе создавая ощущение звуков от тысяч невидимых музыкантов, проникает через всю толпу и весь огромный Храм и водопад звуков гармонии заливает всех людей. Каждый прихожанин теперь берёт свой инструмент и прикасается к нему, сначала легко, но потом постепенно увеличивая громкость и вот уже все принимают участие в великой симфонии. Таким образом, как и в Храме цвета, каждый приходит в гармонию с ключевой идеей которую Дэва желает выделить на этой службе и вновь благословение изливается на людей, чтобы поднять каждого на максимально возможный для того уровень, и тот отзывается, выражаясь в цвете и звуке. | When the worshipper enters the Temple, he calls up before his mind a succession of beautiful sounds-- a piece of music which fulfils for him the same office as the series of colours which pass before the eyes of the man in the colour-Temple at the same stage of the proceedings. When the Deva materialises he also takes up an instrument of similar nature, and he commences the service by striking upon it a chord (or rather an arpeggio) which fulfils the function of the keynote in colour which is used in the other Temple. The effect of this chord is most striking. His instrument is but a small one and apparently of no great power, though wonderfully sweet in tone; but as he strikes it, the chord seems to be taken up in the air around him as though it were repeated by a thousand invisible musicians, so that it resounds through the great dome of the Temple and pours out in a flood of harmony, a sea of rushing sound, over the entire congregation. Each member of the congregation now touches his own instrument, and very softly at first, but gradually swelling out into a greater volume, until everyone is taking part in this wonderful symphony. Thus, as in the colour-Temple, every member is brought into harmony with the principal idea which the Deva wishes to emphasise at this service, and in this case, as in the other, a benediction is poured over the people which raises each to the highest level possible for him, and draws from him an eager response which shows itself both in sound and in colour. |
| Здесь также используют благовония и их также варьируют вместе с ходом службы. Теперь, когда каждый человек хорошо настроился, все начинают играть. Все определённо играют свои части, хотя они, судя по всему, не договоривались об этом заранее и не репетировали. Когда эта стадия подходит к кульминации, Дэва-священник начинает изливать звук внутрь своей ауры, а не на людей. Каждый человек вкладывает всего себя в музыку и определённо направлен на Дэву, так что через него он может расти. Эффект, оказываемый на высшие эмоции людей, примечателен. Стремление и привязанность толпы направляется вверх в одном мощном потоке через Дэву-священника в огромный круг Дэв наверху, которые как и в том случае принимают этот поток, изменяют его в лучшую сторону и отправляют к великому Дэве — главе их Луча. К нему сходятся тысячи таких потоков со всех уголков Земли и он их собирает вместе, в один большой поток, и направляет его вверх, к Солнечному Логосу. | Here also incense is being used, and it varies at different points of the service, much as in the other case. Then when the congregation is thoroughly tuned, each man begins definitely to play. All are clearly taking recognised parts, although it does not seem that this has been arranged or rehearsed beforehand. As soon as this stage is in full operation the Deva-priest draws in his aura, and begins to pour his sound inwards instead of out over the people. Each man is putting his very life into his playing, and definitely aiming at the Deva, so that through him it may rise. The effect on the higher emotions of the people is most remarkable, and the living aspiration and devotion of the congregation is poured upwards in a mighty stream through the officiating Deva to a great circle of Devas above, who, as before, draw it into themselves, transmuting it to an altogether higher level, and send it forward in a still mightier stream towards the great Deva at the head of their Ray. Upon him converge thousands of such streams from all the devotion of the earth, and he in his turn gathers all. these together and weaves them into one, which, as he sends it upwards, links him with the Solar LOGOS Himself. |
| Лучи приходят к Нему со всех миров Его системы и образуют двенадцатиструнную лиру на которой Он Сам играет. Это невозможно описать словами, но писатель видел это и знает, что это правда. Он слышит, Он отвечает и Он Сам влияет на Свою систему. Итак, мы приоткрыли завесу перед изумительной жизнью которой живёт Логос среди других Логосов — равных Ему. Мы падаем перед Его славой и наши умы не в состоянии понять это. По крайней мере ясно, что великие Дэвы музыки, взятые в целом, представляют музыку Логосу и Он выражает Себя через музыку в Своих мирах. | In it he is bearing his share in a concert which comes from all the worlds of the system, and these streams from all the worlds make somehow the mighty twelve-stringed lyre upon which the LOGOS Himself plays as He sits upon the Lotus of His system. It is impossible to put this into words; but the writer has seen it, and knows that it is true. He hears, He responds, and He Himself plays upon His system. Thus for the first time we have one brief glimpse of the stupendous life which He lives among the other LOGOI who are His peers; but thought fails before this glory; our minds are inadequate to comprehend it. At least it is clear that the great music-Devas, taken in their totality, represent music to the LOGOS, and He expresses Himself through them in music to His worlds. |
| Благословение | THE BENEDICTION |
| Затем приходит ответ — водопад звуков слишком величественных для описания, протекающий обратно через Главу Луча, в круг Дэв ниже и от них к Дэве-священнику в Храме. На каждом этапе поток преобразуется к более низким уровням и наконец он пападает через священника в Храме в форме в которой он может быть принят прихожанами — огромный океан тонких звуков, всплеск небесной музыки которая окружает, охватывает их и вливает в них через их инструменты столь живые вибрации, столь возвышающие, что их высшие тела оживают и их сознание поднимается до уровней к которым в они обычно не могут даже приблизиться. Каждый человек держит перед собой свой инструмент и через него производится этот столь примечательный эффект. Кажется, будто из всей богатой симфонии инструмент выбирает аккорды подходящие именно его владельцу. В то же время каждая арфа не только выбирает и отвечает, но и вызывает к существованию гораздо больше чем свой звук. | Then comes the response-- a downpouring flood of ordered sound too tremendous to be described, flowing back through the Chieftain of the Ray to the circle of Devas below, and from them to the Deva-priest in the Temple, transmuted at each stage to lower levels, so that at last it pours out through the officiant in the Temple in a form in which it may be assimilated by his congregation-- a great ocean of soft, sweet, swelling sound, an outburst of celestial music which surrounds, enwraps, overwhelms them, and yet pours into them through their own instruments vibrations so living, so uplifting, that their higher bodies are brought into action and their consciousness is raised to levels which in their outer life it could not even approach. Each man holds out his instrument in front of him, and it is through that that this marvellous effect is produced upon him. It seems as though from the great symphony each instrument selected the chords appropriate to itself-- that is to say, to the owner whose expression it is. Yet each harp somehow not only selects and responds, but also calls into existence far more than its own volume of sound. |
| Вся атмосфера дополняется Gandharvas — Дэвами музыки — так что каждый звук умножается, каждый отдельный тон дополняется богатым аккордом полутонов неземной утончённости и красоты. Этот божественный ответ с высоты — впечатляющий опыт, но слова не в состоянии выразить это. Это нужно увидеть, услышать, почувствовать перед тем, как попытаться понять. | The whole atmosphere is surcharged by the Gandharvas, or music-Devas, so that veritably every sound is multiplied, and for every single tone is produced a great chord of overtones and undertones, all of unearthly sweetness and beauty. This benedictory response from on high is an utterly amazing experience, but words completely fail when we endeavour to find expression for it. It must be seen and heard and felt before it can in any way be understood. |
| Этот великолепный финал оставляет музыку в людях даже когда служба подходит к концу и часто некоторые пытаются повторить это дома в виде упрощённой службы. В этом Храме есть также то, что можно назвать проповедью: Дэва через свой инструмент влияет на инструменты людей. Вполне ясно, что эффект для всех разный — кто то получает больше, а кто то меньше от смысла который Дэва вкладывает в проповедь. | This magnificent final swell goes sounding home with the people, as it were; it lives inside them still even though the service is over, and often the member will try to reproduce it in a minor degree in a kind of little private service at home. In this Temple also there may be what corresponds to a sermon, but in this case it is delivered by the Deva through his instrument and received by the people through theirs. It is clear that it is not the same to all-- that some get more and some less of the meaning of the Deva and of the effect which he intends to produce. |
| Интеллект | INTELLECT |
| Все эффекты производимые в алом Храме через преданность с помощью моря цвета, здесь достигается черех привязанность за счёт великолепного использования музыки. В обоих случаях ясно, что основное действие производится на интуитивное и эмоциональные тела людей — непосредственно на интуитивное для тех кто уже сделал его способным к ответной реакции, и посредством эмоционального тела для тех, кто ещё не столь развит. Интеллект затрагивается лишь побочным образом с этих планов, тогда как в следующей разновидности Храма которую мы опишем всё будет наоборот: воздействие на высшие планы будет производится лишь посредством и через интеллект. Конечный результат несомненно тот же, но порядок действий другой. | All the effects which are produced in the crimson Temple through affection by the gorgeous seas of colour are attained here through devotion by this marvellous use of music. It is clear that in both cases the action is primarily on the intuitional and emotional bodies of the people-- on the intuitional directly, in those who have developed it to the responsive stage, and on the intuitional through the emotional for others who are somewhat less advanced. The intellect is touched only by reflection from these planes, whereas in the next variety of Temple to be described this action is reversed, for the stimulation is brought to bear directly upon the intellect, and it is only through and by means of that that the intuitional is presently to be awakened. Eventual results are no doubt the same, but the order of procedure is different. |
| Жёлтый Храм | THE YELLOW TEMPLE |
| Если мы посмотрим на людей в алом Храме развивающихся с помощью цвета и на людей в синем Храме использующих звук, то мы, возможно, должны считать форму инструментом задействованным в жёлтом Храме для этих целей. Храм посвящённый развитию интеллекта имеет жёлтый цвет, поскольку так интеллект проявялет себя в разных проводниках человека. | If we think of the men of the crimson Temple as developing through colour, and those of the blue as utilising sound, we might perhaps put form as the vehicle principally employed in the yellow Temple-- for naturally yellow is the colour of the Temple especially devoted to intellectual development, since it is in that way that it symbolises itself in the various vehicles of man. |
| Вновь архитектура Храма и его внутреннее убранство повторяет уже описанное нами, за исключением декораций и внешних линий выполненных жёлтым вместо синего или алого. Общая процедура службы также повторяется — сперва ключ объединяющий людей вместе, затем молитва или устремление которое вызывает ответ Логоса. Часть службы которую я назвал, за неимением лучшего имени, проповедью, и здесь имеет своё место. В этом Храме также зажигают благовония, хотя их вид заметно отличается от используемых в синем и алом Храмах. Здесь вихрь стимулирует интеллектуальную деятельность, поэтому каждый входящий в Храм ощущает прирост умственных сил и становится более восприимчив к новому. | Once more the architecture and the internal structure of the Temple are the same, except that all decorations and outlinings are in yellow instead of blue or crimson. The general scheme of the service, too, is identical-- the text or keynote first, which brings all into union, then the aspiration or prayer or effort of the people, which calls down the response from the LOGOS. The form of instruction which, for want of a better name, I have called the sermon also has its part in all the services. All alike use incense, though the difference between the kind used in this yellow Temple and that of the blue and the crimson is noticeable. The vortex in this case stimulates intellectual activity, so that merely to enter the Temple makes a man feel more keenly alive mentally, better able to understand and to appreciate. |
| Прихожане не берут с собой никаких физических инструментов и вместо того, чтобы пропускать перед глазами серию цветных облаков сразу после занятия своего места, они визуализируют определённые мыслеформы. Каждый человек имеет свою собственную форму и она определённо предназначена для его самовыражения, также как арфа является таким средством для музыканта, а серия цветов для прихожанина Храма преданности. Все эти формы различны и некоторые из них несомненно предполагают умение воспроизводить в мозгу простейшие четырёхмерные фигуры. Естественно, что способность к визуализации у всех разная и у некоторых людей получается сделать свои фигуры отчётливее и яснее чем у других. Но что любопытно: неопределённость форм обнаруживается с двух сторон. Наименее обученные из думающих — те кто ещё только учиться искусству думать — часто создают формы с неясными очертаниями, а те кто всё же сумел сначала создать разборчивую форму, не могут её поддерживать, так что она непременно расплывается. Они не материализуют их по настоящему, но делают их более сильными на ментальном плане и похоже что все из прихожан, даже те кто ещё на начальных ступенях, способны делать это. Эти формы несомненно им предписаны и им говорят, что такая форма — не цель созерцания, а средство необходимое для этого процесса. Они очевидно предназначены быть выражением своих создателей и их дальнейший прогресс вовлекает изменение этих формы, хотя и несущественное. Предполагается, что человек будет думать через неё и получать вибрации через неё — для музыканта роль этой формы выполняет его инструмент, а для прихожанина алого Храма — цветовая форма. У наиболее продвинутых эта форма становится более отчётливой и сложной, но у самых сложных форм вновь поялвяется неопределённость, потому что они начинают вступать на более высокие планы, вовлекать всё больше измерений и становится столь живыми, что их уже невозможно удержать в неподвижности. | These people do not bring with them any physical instruments, and instead of passing before their eyes a succession of clouds of colour, they begin, as soon as they take their seats, to visualise certain mental forms. Each man has his own form, which is clearly intended to be an expression of himself, just as was the physical instrument of the musician, or the special colour-scheme of the worshipper in the Temple of affection. These forms are all different, and many of them distinctly imply the power to visualise in the physical brain some of the simpler four-dimensional figures. Naturally the power of visualisation differs; so some people are able to make their figures much more complete and definite than others. But, curiously, the indefiniteness seems to shows itself at both ends of the scale. The less educated of the thinkers-- those who are as yet only learning how to think-- often make forms which are not clearly cut, or even if at first they are able to make them clear they are not able to maintain them so, and they constantly slip into indefiniteness. They do not actually materialise them, but they do form them strongly in mental matter, and almost all of them, even at quite an early stage, seem to be able to do this. The forms are evidently at first prescribed for them, and they are told to hold them rather as a means than as an object of contemplation. They are clearly intended to be each an expression of its creator, whose further progress will involve modifications of the form, though these do not change it essentially. He is intended to think through it and to receive vibrations through it, just as the musical man received them through his instrument, or the member of the colour congregation through his colour-form. With the more intelligent persons the form becomes more definite and more complicated; but with some of the most definite of all it is again taking on an appearance suggesting indefiniteness, because it is beginning to be so much upon a still higher plane-- because it is taking on more and more of the dimensions, and is becoming so living that it cannot be kept still. |
| Интеллектуальный Стимул | THE INTELLECTUAL STIMULUS |
| Когда Дэва появляется, он также создаёт форму, но не ту, что является его самовыражением, а ту, что как в других Храмах, будет ключём службы — особым объектом к которому он в данный момент стремится. Его паства проектирует себя в свои формы и пытается через них отреагировать на его форму и понять её. Иногда его форма движется — например разворачивается и раскрывается несколькими последовательными движениями. Вместе с формированием ключа, Дэва-священник сквозь него выливает огромный поток жёлтого света который активно стимулирует интеллектуальные качества людей вдоль линии выбранной Дэвой. Он очень сильно влияет на ментальные и каузальные тела, но лишь едва затрагивает эмоциональные и интуитивные. Те кто ещё не имел нормального сознания на ментальном плане, обретают его в этом процессе и в первый раз в жизни способны вполне свободно пользоваться им и ясно видеть через него. Другие, кто его не имел вообще, приобретают силу четырёхмерного зрения, а те кто ещё менее развит становятся способны чуть лучше различать вещи и осознавать некоторые идеи, которые обычно ещё слишком метафизичны для них. | When the Deva appears he also makes a form-- not a form which is an expression of himself, but, as in the other Temples, one which is to be the keynote of the service, which defines the special object at which on this occasion he is aiming. His congregation then project themselves into their forms, and try through those to respond to his form and to understand it. Sometimes it is a changing form-- one which unfolds or unveils itself in a number of successive movements. Along with the formation of this, and through it, the Deva-priest pours out upon them a great flood of yellow light which applies intense stimulus to their intellectual faculties along the particular line which he is indicating. He is acting strongly upon both their causal and mental bodies, but very little comparatively on the emotional or the intuitional. Some who have not normally the consciousness of the mental body have it awakened in them by this process, so that for the first time they can use it quite freely and see clearly by its means. In others, who have it not normally, it awakens the power of four-dimensional sight for the first time; in others less advanced it only makes them see things a little more clearly, and comprehend temporarily ideas which are usually too metaphysical for them. |
| Интеллектуальное Чувство | INTELLECTUAL FEELING |
| Ментальное усилие не предпринимается совсем без чувства, так как есть по крайней мере большое удовольствие в стремлении вверх, хотя это удовольствие ощущается почти целиком через ментальное тело. Все они отправляют мысли сквозь свои формы к Дэве-священнику, как и прежде, и эти индивидуальные в вклады представляют собой вид добровольного пожертвования лучшего, что у них есть Логосу. В него и через него они отдают себя во власть горящего Света выше,они объединяются и бросают себя в него. Это интеллектуальный пыл в его наивысшем проявлении. Как и в других Храмах, Дэва-священник синтезирует все различные формы и отправляет их людям, собирает вместе потоки силы и отправляет в круг над ним который состоит из особого класса — его мы назовём жёлтыми Дэвами — они развивают интеллект и помогают людям в этом. | The mental effort is not entirely unaccompanied by feeling, for there is at least an intense delight in reaching upwards, though even that very delight is felt almost exclusively through the mental body. They all pour their thoughts through their forms into the Deva-priest, as before, and they offer up these individual contributions as a kind of sacrifice to the LOGOS of the best that they have to give. Into him and through him they give themselves in surrender to the burning Light above; they merge themselves, throw themselves, into him. It is the white heat of intellectuality raised to its highest power. As in the other Temples, the Deva-priest synthesises all the different forms which are sent to him, and blends together all the streams of force, before forwarding it to the circle above him, which this time consists of that special class which for the present we will call the yellow Devas-- those who are developing intellect, and revel in assisting and guiding it in man. |
| Как и прежде они поглощают силу, но лишь затем, чтобы отправить её дальше, на более высокие уровни, невероятно усиленную, где её принимает великий Глава Луча который выполняет роль центра обмена силами. Интеллектуальный аспект Логоса влияет на него и через него сверху, а весь интеллект человечества достигает его и действует через него снизу. Он получает и отправляет дальше вклад из Храма, а также открывает ворота реке божественного интеллекта, который после многих этапов многократно понижается и льётся на ожидающих людей, чтобы поднять их с обыденного состояния до того, в котором они окажутся в будущем. Временный эффект такого влияния почти неоценим. Все присутствующие эго приходят в удивительную активность и сознание каузального тела пробуждается у всякого, кто хоть немного к этому способен. В других это просто вызывает огромный рост ментальной активности, а некоторые настолько поднимаются, что фактически покидают тела и оказываются в неком виде Самадхи, потому что сознания попадают в проводники ещё недостаточно развитые для их выражения. | As before, they absorb the force, but only to send it out again at a higher level and enormously increased in quantity to the great Chieftain who is the head of their Ray, and a kind of centre for the exchange of forces. The intellect aspect of the LOGOS plays upon him and through him from above, while all human intellect reaches up to him and through him from below. He receives and forwards the contribution from the Temple, and in turn he opens the flood-gates of divine intelligence which, lowered through many stages on the way, pours out upon the waiting people and raises them out of their everyday selves into what they will be in the future. The temporary effect of such a downpouring is almost incalculable. All egos present are brought into vigorous activity, and the consciousness in the causal body is brought into action in all of those in whom it is as yet in any way possible. In others it means merely greatly increased mental activity; some are so lifted out of themselves that they actually leave the body, and others pass into a kind of Samadhi, because the consciousness is drawn up into a vehicle which is not yet sufficiently developed to be able to express it. |
| Ответ сверху — не просто стимуляция. Он несёт широкий спектр форм — кажется всех возможных форм на тему дня, какой бы она не была. Эти формы принимаются прихожанами и надо заметить, что одна и та же форма для одних значит больше чем для других. Например одна форма раскрыла одному человеку некоторые интересные детали физической эволюции, тогда как другому — огромный этап космической эволюции. Для многих людей это было похожим на разглядывание видимой формы Stanzas of Dzyan. Все пытаются думать об одном и том же, но все это делают по разному и постоянно привлекают к себе разные формы из огромной упорядоченной системы лежащей перед ними. Каждый человек вытягивает из сонмов форм те, что лучше подходят ему. Некоторые люди просто берут новые взгляды на предмет, заменяя свою собственную мыслеформу на другую, которая в реальности ни коим образом не превосходит прежнюю, а просто является другой стороной вопроса. | The response from above is not merely a stimulation. It contains also a vast mass of forms-- it would seem all possible forms along whatever is the special line of the day. These forms also are assimilated by such of the congregation as can utilise them, and it is noteworthy that the same form means much more to some people than to others. For example, a form which conveys some interesting detail of physical evolution to one man to another represent a whole vast stage of cosmic development. For many people it is as though they were seeing in visible form the Stanzas of Dzyan. All are trying to think on the same line, yet they do it in different ways, and consequently they attract to themselves different forms out of the vast ordered system which is at their disposal. Each man draws out of this multitude that which is most suited to him. Some people, for example, are simply getting new lights on the subject, substituting for their own thought-form another which is in reality in no way superior to it, but simply another side of the question. |
| Люди определённо растут в интуитивном сознании такими способами. Интенсивными размышлениями, осмыслением стекающихся потоков информации, они достигают первого интеллектуального проблеска в понимании устройства вселенной и тогда, после интенсивного давления сверху, они понимают его и врываются внутрь. Это обычно приходит внезапно и почти захватывает человека, ибо двигаясь по своему пути он ещё имел мало опыта в понимании человечества. С этой, интеллектуальной точки зрения, он философски оценивает и изучает людей, будто они растения под микроскопом, и в этот момент в нём рождается понимание, что все эти люди также божественны как и он сам, что все они полны чувств и эмоций, пониманий и непониманий, что все они для него более чем братья, ибо они по сути есть часть его самого. Это огромное потрясение для человека и ему нужно время, чтобы пересмотреть свои вгляды и развить качества которые он до этого времени обходил вниманием. Служба оканчивается в общем также как и другие и форма каждого человека становится несомненно лучше после выполненного упражнения. | Men are evidently raised into the intuitional consciousness along these lines. By intense thinking, by comprehension of the converging streams, they attain first an intellectual grasp of the constitution of the universe, and then by intense pressure upwards they realise it and break through. It usually comes with a rush and almost overwhelms the man-- all the more so as along his line he has had little practice before in understanding the feelings of humanity. From his intellectual point of view he has been philosophically examining and dissecting people, as though they were plants under a microscope; and now, in a moment, it is borne in upon him that all these also are divine as himself, that all these are full of their own feelings and emotions, understandings and misunderstandings, that these are more than brothers, since they are actually within himself and not without. This is a great shock for the man to whom it comes, and he needs time to readjust himself and to develop some other qualities which he has been hitherto to some extent neglecting. The service ends much as the others did, and each man' s mental form is permanently somewhat the better for the exercise through which he has passed. |
| Ментальная Магия | MENTAL MAGIC |
| Здесь мы также видим инструктаж который мы назвали проповедью. Обычно он состоит в рассмотрении изменений которые происходят в конкретной мыслеформе или в группе форм. Иногда Дэва произносит слова, но совсем немного. Он будто показывает людям изменения в ментальных картинах и называет их по мере появления. Он материализует сильную и четкую форму и собравшиеся люди воспроизводят её своей собственной ментальной материей. В одном случае мы заметили некий вид переноса форм с одного плана на другой — это ментальная магия которая показывает как одну форму преобразовать в другую. На низшем ментальном плане он показал как самолюбивая мысль может быть превращена в несамолюбивую. Никто из его людей не был совсем самолюбивым, иначе бы его не было в этом сообществе, но всё же присутствовали мыслеформы с налётом эгоцентризма. Есть определённая опасность в интеллектуальной гордости и было показано, как преобразовать её в благоговение перед мудростью Логоса. | Here also we have the form of instruction which we have called the sermon, and in this case it is usually an exposition of the changes which take place in a certain form or set of forms. In this case the Deva occasionally makes use of spoken words, though only few of them. It is as though he were showing them changing magic-lantern pictures, and naming them as they pass before them. He materialises strongly and clearly the special thought-form which he is showing them, and each member of the congregation tries to copy it in his own mental matter. In one case which is observed, that which is described is the transference of forms from plane to plane-- a kind of mental magic which shows how one thought can be changed into another. On the lower mental plane he shows how a selfish thought may become unselfish. None of his people are crudely selfish, or they would not be in the community; but there may still remain subtle forms of self-centred thought. There is a certain danger also of intellectual pride, and it is shown how this can be transmuted into worship of the wisdom of the LOGOS. |
| В других случаях были показаны интересные метаморфозы: формы превращались одна в другую выворачиванием наизнанку. Например Дэва показал как трансформировать додекаэдр в икосаэдр. Было показано не только это, но внутреннее значение такого преобразования на всех различных планах и здесь было интересно заметить раскрытие серии эзотерических смыслов и наблюдать как одни члены собрания останавливаются на одном из них, понимают его до конца и остаются довольны своей способностью понять это, когда другие проходят через одно, второе, третье над ним и проникают в самую суть. Большинство занимается преобразованием своих мыслеформ, но некоторые ушли дальше и транслируют космическую силу с одного плана на другой. Такая проповедь — ценная тренировка ментальной интенсивности и активности и требует прилежного длительного внимания. | In other cases most interesting metamorphoses are shown-- forms changing into one another by turning inside out like a globe. In this way, for example, a dodecahedron becomes an icosahedron. Not only are these changes shown, but also their inner meaning on all the different planes is explained, and here also it is interesting to see the unfoldment of the successive esoteric meanings and to notice how some members of the congregation stop at one of these, feeling it to the highest possible degree, and well satisfied with themselves for being able to see it, while others go on one, two or more stages beyond them, further into the real heart of the meaning. What is applied only as a transmutation of their own thoughts by the majority of the congregation may be to the few who have gone further a translation of cosmic force from one plane to another. Such a sermon is a veritable training in mental intensity and activity, and it needs a closely sustained attention to follow it. |
| Во всех этих Храмах одинаково большое внимание уделяется тренироваке воли, которая необходима, чтобы удерживать внимание на всех частях меняющихся картин, музыки и мыслеформ. Всё это заметно отражается на каузальном теле, которое интенсивно сияет, а также на ментальных проводниках и даже на физическом мозге, который среди пионером шестой Расы оказался в целом заметно больше чем у представителей пятой. Многими принято считать, что интенсивное обучение и интеллектуальное развитие имеет тенденцию разрушать способность визуализации, однако это не относится к прихожанам жёлтого Храма. Возможно, отличие состоит в том, что в поздние времена обучение превратилось в простые слова, тогда как все эти люди многие жизни посвятили себя медитации, которая естественно предполагает постоянную практику сложной визуализации. | In all these Temples alike a great point is made of the training of the will which is necessary in order to keep the attention focused upon all the different parts of their variations in the pictures, the music, or the thought-forms. All this is shown most prominently by the intense glow of the causal bodies, but it reacts upon the mental vehicles and even upon the physical brain, which appears on the whole to be distinctly larger among these pioneers of the sixth Root Race than with men of the fifth. It used to be thought by many that much study and intellectual development tended greatly to atrophy or destroy the power of visualisation, but that is not at all the case with the devotees of the yellow Temple. Perhaps the difference may be that in the old days study was so largely a study of mere words, whereas in the case of all these people they have for many lives been devoting themselves also to meditation, which necessarily involves the constant practice of visualisation in a high degree. |
| Зелёный Храм | THE GREEN TEMPLE |
| Всё ещё остаётся один тип Храма который стоит описать — Храм который украшен прекрасным светло зелёным цветом, потому что мыслеформы создаваемые в нём имеют в точности этот цвет. Среди упомянутых Храмов алый и синий имеют много общего; аналогичное сходство есть между зелёным и жёлтым Храмами. Кто то возможно скажет, что синий и алый соответствуют двум типам Индийской йоги называемой Бхакти-йогой; тогда можно считать, что жёлтый Храм предлагает нам Дхьяну-йогу, а зелёный — Карма-йогу; если говорить русскими словами, то мы должны назвать их Храмами привязанности, преданности, интеллекта и действия. Прихожане зелёного Храма преимущественно работают на ментальном плане, с той особенностью, что они придают мыслям действие. Часть их регулярной службы состоит в том, что заранее упорядоченные потоки мыслей направляются вовне, в основном на своё же сообщество, но через него также и на весь мир. В других Храмах также думают о внешнем мире, ибо включают его в свои мысли любви или рассматривают его интеллектуально, но прихожане зелёного Храма доводят идеи до действия, так как считают, что до момента воплощения идеи в жизнь, рано считать эту идею полностью понятой. | Yet one more type of Temple remains to be described-- a type which is decorated in a lovely pale green, because the thought-forms generated in it are of precisely that colour. Of the Temples already mentioned the crimson and the blue seem to have many points in common, and a similar link seems to join the yellow and the green. One might perhaps say that the blue and the crimson correspond to two types of what in India is called Bhakti-yoga; in that case the yellow Temple might be thought of as offering us the Jnana-yoga, and the green Temple Karma-yoga; or in English we might characterise them as the Temples of affection, devotion, intellect and action respectively. The congregation of the green Temple works also chiefly on the mental plane, but its particular line is the translating of thought into action-- to get things done. It is part of its regular service to send out intentionally arranged thought-currents, primarily towards its own community, but also through them to the world at large. In the other Temples too they think of the outside world, for they include it in their thoughts of love and devotion or treat it intellectually; but the idea of these people of the green Temple is action with regard to everything, and they consider that they have not surely grasped an idea until they have translated it into action. |
| Люди жёлтого Храма относятся к той же самой идее совсем по другому: для них достаточно полного понимая возможности воплощения идеи в жизнь. Прихожане зелёного Храма не могут почувствовать, что они по настоящему заняты делом пока не увидят результатов своих действий. Мыслеформа для них не мыслеформа, если она не содержит светло-зелёного цвета — как они говорят, обычной мыслеформе не хватает симпатии — и все их силы выражают себя через действие и действие для них — счастье. | The people of the yellow Temple, on the other hand, take the same idea quite differently, and consider it perfectly possible to have the fullest comprehension without action. But the devotees of this green Temple cannot feel that they are really fulfilling their place in the world unless they are constantly in active motion. A thought-form to them is not an effective thought-form unless it contains some of their typical green-- because, as they say, it is lacking in sympathy-- so that all their forces express themselves in action, action, action, and in action is their happiness, and through the self-sacrifice in the action they attain. |
| В своих умах они держат сильные и четкие планы, а в некоторых случаях мы заметили, что многие совмещают размышления над одним планом с выполнением другого. Они внимательно относятся к любому выбранному предмету, собирая много знаний о нём. Часто человек берёт себе территорию на которую направляет мыслеформы для определённой цели. Например, один занимался образованием в Гренландии, а другой — социальной реформой на Камчатке. Они обычно занимаются подобными вещами, потому что к тому моменту всё, что можно было сделать в рамках нашей обыденной жизни они уже сделали. Они не пользуются гипнозом и ни коим образом не подавляют волю человека которому желают помочь; вместо этого они просто пытаются впечатлить идеии и достижения в его мозг. | They have powerful and concentrated plans in their minds, and in some cases it is noticed that many of them combine to think out one plan and to get the thing done. They are careful to accumulate much knowledge about whatever subject they take up as a specialty. Often each one takes some area in the world into which he pours his thought-forms for a certain object. One, for example, will take up education in Greenland, or social reform in Kamschatka. They are naturally dealing with all sorts of out-of-the-way places like these, because by this time everything conceivable has already been done in every place of which we have ever heard in ordinary life. They do not use hypnotism, however; they do not in any way try to dominate the will of any man whom they wish to help; they simply try to impress their ideas and improvements on his brain. |
| Путь Исцеляющих Дэв | THE LINE OF THE HEALING-DEVAS |
| Вновь общая схема службы похожа на уже рассмотренные. Они не приносят с собой никаких физических инструментов — вместо этого у них мыслеформы как и у людей интеллекта, но в отличие от тех, их мысли представляют собой планы действий. Каждый имеет какой то особый план которому он себя посвящает и в то же время через который он посвящает себя Логосу. Они держат перед собой планы и их реализацию также как это делают другие прихожане с мысле- или цвето-формами. Стоит заметить, что эти планы всегда доводятся до вершин совершенства. Например план одного человека был посвящён организации отстающей страны и его ключевой идеей был ментальный и моральный рост её жителей. Люди зелёного Храма не были филантропами в нашем понимании этого слова, хотя их сердца заполнены симпатией к своим братьям которая выражается в наиболее прекрасном оттенке их характерного цвета. В самом деле, с какой бы стороны не посмотреть на внешний мир, кажется очевидным, что обычное филантропство излишне, так как бедности уже нет. Все их схемы это планы помощи людям или способы улучшения условий жизни. | Once more, the general scheme of their service is like that of the others. They do not bring with them any physical instruments, but they have their mental forms just as the intellectual people have, only in this case they are always plans of activity. Each has some special plan to which he is devoting himself, though at the same time through it he is devoting himself to the LOGOS. They hold their plans and the realisation of them before them, just in the same way as the other men do their thought- or colour-forms. It is noteworthy that these plans are always carried to a great height of conception. For example, a man' s plan for the organisation of the backward country would include and be mainly centred in the idea of the mental and moral uplifting of its inhabitants. These devotees of the green Temple are not actually philanthropical in the old sense of the word, though their hearts are filled with sympathy with their fellow-men which expresses itself in the most beautiful shade of their characteristic colour. Indeed, from what glimpses have been caught of the outer world it seems evident that ordinary philanthropy is quite unnecessary, because poverty has disappeared. Their schemes are all plans for helping people, or for the improvement of conditions in some way. |
| Здесь находят своё место советы всех видов и они обращаются к исцеляющим Дэвам, которых Христианские Мистики относят к иерархии Архангела Рафаила. Их Дэва-священник кладёт перед ними ключевую идею службы, нечто такое, что отражает качества каждой идеи и усиливает их все. Они пытаются ясно представисть свои схемы и таким образом продвигаются вперёд, за счёт симпатии и помощи остальным людям. После предварительных мероприятий и открытия благословения, ещё раз приходят приношения их планов. Благословение проявляется в симпатии Дэв ко всем планам и присутствия Дэвы-священника в каждом из них. | Suggestions of all kinds and sorts of activity find their place here, and they appeal to the active or healing-Devas, the type identified by Christian Mystics with the hierarchy of the Archangel Raphael. Their Deva-priest puts before them as his text, or as the dominant idea of the service, something which will be an aspect of all their ideas and will strengthen every one of them. They try to present clearly their several schemes, and through that they gain development for themselves in trying to sympathise with and help other people. After the preliminary tuning up and the opening benediction, there comes once more the offering of their plans. The opening benediction may be thought of as bringing the sympathy of the Devas for all their schemes and the identification of the Deva-priest with each and all of them. |
| Когда подходит время устремления, каждый предлагает свой план как что то своё, что он должен дать, как свой вклад, как плод мозга который он кладёт перед Мастером, а также он вливает себя в свои планы, делая жертву во имя Логоса. Вновь мы видим аналогичный изумительный эффект, водопады прекрасного светлозелёного цвета заката и среди этого моря вспыхивают огни тёмнозелёных мыслеформ симпатии каждого человека. Как и раньше Дэва-священник фокусирует всё это на себе и отправляет поток в круг исцеляющих Дэв выше, которые направляют его Главе своего Луча и тот представляет этот аспект мира Логосу. | When the time of aspiration comes, each offers his plan as something of his own which he has to give, as his contribution, as the fruit of his brain, which he lays before the Lord, and also he has the thought that thus he throws himself and his life into his schemes as a sacrifice for the sake of the LOGOS. Once more we get the same magnificent effect, the splendid sheet and fountains, the great glowing sea of pale luminous sunset green, and among it the flames of darker green shooting up from the sympathetic thought of each member present. Just as before, all this is gathered into a focus by the Deva-priest, is sent up by him to a circle of healing-Devas above, and through them to the Chieftain of their Ray, who once more presents this aspect of the world to the LOGOS. |
| И тогда, в ответ на их мысли, приходит огромный ответный поток, излияние доброй воли и благословения, которая в свою очередь освещает каждого в направлении который тот выбрал для себя. Великие Дэвы кажется магнетизируют человека, увеличивая его силу вдоль этой и смежной с ней линиям, поднимая её до больших высот. Этот ответ не только усиливает те мысли добра которые у них уже есть, но и приоткрывает перед ними концепцию будущей деятельности. Это несомненный акт проекции и всё это происходит в тишине, когда люди медитируют после приёма благословения. | When they thus offer themselves and their thoughts, there comes back the great flow of response, the outpouring of good-will and of blessing, which in turn illuminates the sacrifice which they have offered through the line to which each has directed himself. The great Devas seem to magnetise the man and increase his power along this and cognate lines, raising it to higher levels, even while they increase it. The response not only strengthens such thoughts of good as they already have, but also opens up to them the conception of further activities for their thoughts. It is a definite act of projection, and it is done by them in a time of silent meditation after the reception of the blessing. |
| Среди прихожан есть много типов людей. Они приводят в активность разные центры или чакры ментального тела и потоки силы мысли исходят то с одной чакры, то с другой. Во время последнего благословения Логос будто влил Себя через Дэв в них и затем в объекты их симпатии так, что сила в очередной раз трансформировалась, и кульминацией этого процесса должен стать активный агент Его воли. Интенсивная симпатия — чувство, которое они культивируют больше других, это их средство через которое они постепенно продвигаются вперёд в развитии от ментальных и каузальных тел до интуитивных, где встречают предел симпатии, ибо здесь объект симпатии уже не отделён от них, а находится в них. | There are many types among these people; they bring different chakrams or centres in the mental body into activity, and their streams of thought-force are projected sometimes from one chakram and sometimes from another. In the final benediction it seems as though the LOGOS pours Himself through His Devas into them, and then again out through them to the objects of their sympathy, so that an additional transmutation of the force takes place, and the culmination of their act is to be an active agent for His action. Intense sympathy is the feeling most cultivated by these people; it is their keynote, by which they gradually rise through the mental and causal bodies to the intuitional, and there find the acme of sympathy, because there the object of sympathy is no longer outside themselves, but within. |
| В их случае проповедь часто представляет собой объяснение того, как приспособить различные виды элементальной эссенции силой мысли которая им требуется. Такая проповедь иллюстрируется мыслеформами, которые Дэва конструирует и материализует перед прихожанами, чтобы они точно знали лучший способ создавать их и знали наиболее подходяшщие материалы для этой цели. | The sermon in this case is frequently an exposition of the adaptability of various types of elemental essence to the thought-force which they require. Such a sermon is illustrated as it goes on, and the thought-forms are constructed before the congregation by the Deva and materialised for them, so that they may learn exactly the best way to produce them and the best materials of which to build them. |
| Независимые | INDEPENDENTS |
| Линии развития в этих Храмах интересным образом соотвествуют четырём нижним подпланам ментального плана, которые представлены в жизни после смерти. Вспомните, что ключевая характеристика одного из этих планов — преданность, у другого — привязанность, у третьего — действие во имя Божества и ясное понимание правильных целей у четвёртого. Вполне очевидно, что между эго идущими разными путями нет различий в развитии , поскольку все пути несомненно равны, все они — ступени ведущие от обыкновенного человечества к Пути Святости и к высотам Адептства. Большинство членов сообщества принадлежат к одному или другому типу, поэтому все эти Храмы ежедневно заполняются прихожанами. | In the special lines of development of these Temples there seems a curious half-suggestion of the four lower subplanes of the mental plane as they present themselves during the life after death, for it will be remembered that affection is the chief characteristic of one of these planes, devotion of another, action for the sake of the Deity of a third, and the clear conception of right for right' s sake of the fourth. It is, however, quite evident that there is no difference in advancement between the egos who follow one line and those who follow another; all these paths are clearly equal, all alike are stairways leading from the level of ordinary humanity to the Path of Holiness which rises to the level of Adeptship. To one or other of these types belong the great majority of the people of the community, so that all these temples are daily filled with crowds of worshippers. |
| Есть несколько человек которые не посещают ни одну из этих служб, просто потому, что ни одна из них не является наилучшим для них способом развития. Однако здесь нет даже намёка на отношение к ним как к неверующим и худшим по сравнению с посетителями Храмов. Люди ясно понимают, что на вершину горы ведет много путей и каждый волен выбирать тот, что по его мнению лучше ему подходит. В большинстве случаев человек выбирает путь и держиться его, но он никогда бы не обвинил своего соседа в выборе другого пути или даже в отказе от выбора одного из предложенных путей. Каждый человек прилагает все усилия на своём пути, чтобы соответствовать той работе которую он будет выполнять в будущем, а также той, что уже лежит перед ним. Никто не думает, что "Я на лучшем пути чем вон те," потому что он видит, что у них другая деятельность. Люди часто посещают Храмы помимо своего "родного". Некоторые люди пробуют всё подряд, движимые своими минутными чувствами; они говорят себе: "Думаю, что мне не помешает немного жёлтого для просветления интеллекта" или "Кажется я слишком углубился в метафизику, надо бы сходить в зелёный Храм" или "В последнее время я сильно работал в интеллектуальном направлении, попробую ка привязанности или преданности." | A few people there are who do not attend any of these services, simply because none of these are to them the most appropriate ways of development. There is not, however, the slightest feeling that these few are therefore irreligious or in any way inferior to the most regular attendants. It is thoroughly recognised that there are many paths to the summit of the mountain, and that each man is absolutely at liberty to take that which seems best to him. In most cases a man selects his path and keeps to it, but it would never occur to him to blame his neighbour for selecting another, or even for declining to select any one of those provided. Every man is trying his best in his own way to fit himself for the work that he will have to do in the future, as well as to carry out to the best of his ability the work at present before him. Nobody harbours the feeling: “I am in a better way than so-and-so,” because he sees another doing differently. The habitual attendants of one Temple also quite often visit the others; indeed, some people try them all in turn rather according to their feeling of the moment, saying to themselves: “I think I need a touch of yellow this morning to brighten up my intellect”; or: “Perhaps I am becoming too metaphysical, let me try a tonic of the green Temple”; or on the other hand: “I have been straining hard lately along intellectual lines; let me now give a turn to affection or devotion.” |
| Сообщество Мёртвых | CONGREGATION OF THE DEAD |
| Многие имеют обыкновение посещать великолепные, хотя и более элементарные, службы которые часто проходят в Храмах, по видимому, для детей; эти службы будут описаны детально когда мы подойдём к теме образования. Интересно наблюдать, как своеобразная природа служб в Храмах привлекает большое внимание астрального мира, так как многие умершие люди имеют обыкновение посещать их. Они обнаружили участие Дэв и удивительных сил постоянно текущих через них и они несомненно желают принять в этом участие. Сообщество мёртвых состоит целиком из людей внешнего мира, потому что в сообществе нет мёртвых: когда человек умирает, он с готовностью занимает другое тело, чтобы продолжить работу которой он себя посвятил. | Many people also make a practice of attending the magnificent, though more elementary, services which are frequently held in the Temples, ostensibly for children; these will be described in detail when we come to the subject of education. It is interesting to observe that the peculiar nature of the Temple services of this community has evidently attracted much attention in the astral world, for large numbers of dead people make a practice of attending the services. They have discovered the participation of the Devas and the tremendous forces which are consequently playing through them, and they evidently wish to partake of the advantages. This congregation of the dead is recruited exclusively from the outside world; for in the community there are no dead, since every man, when he puts aside one physical body, promptly assumes another in order to carry on the work to which he has devoted himself. |
| Учитель Религии | THE MASTER OF RELIGION |
| Религиозный и образовательный аспекты жизни сообщества находятся под руководством Мастера К.Х. и Он Сам обязательно посещает все Храмы по очереди, где занимает место Дэвы-священника, чтобы показать как в Нём присутствуют все качества развитые до наибольших возможных высот. Дэвы работающие в направлении религии и образования действуют по указаниям К.Х. Некоторые члены сообщества отдельно тренируются у Дэв и вполне возможно, что эти люди со временем перейдут на линию эволюции Дэв. | The religious and educational side of the life of the community is under the direction of the Master K.H.; and He Himself makes it a point to visit all the Temples in turn, taking the place of the officiating Deva, and in doing so showing the fact that He combines within Himself in the highest possible degree all the qualities of all the types. The Devas who are doing work connected with religion and education are all marshalled under His orders. Some members of the community are being specially trained by the Devas, and it seems probable that such men will in due course pass on to the line of the Deva evolution. |
Образование и Семья | EDUCATION AND THE FAMILY. |
| Обучение Детей | THE EDUCATION OF CHILDREN |
| Как и следовало естественно ожидать, образованию детей в сообществе уделяют много внимания. Это считают столь важным, что учитываются все детали способствующие обучению: цвет, свет, звук, формы, электричество — всё вовлечено в учебный процесс. Дэвы, которые занимают важную роль в работе, привлекают армии природных духов. Было обнаружено, что многие обстоятельства, прежде игнорируемые, имеют своё место и влияние на обучение — так, например, окружение более подходящее для изучения математики может не столь хорошо подходить для музыки или географии. | AS we should naturally expect, much attention is paid in this community to the education of the children. It is considered of such paramount importance that nothing which can in any way help is neglected, and all sorts of adjuncts are brought into play; colour, light, sound, form, electricity are all pressed into the service, and the Devas who take so large a part in the work avail themselves of the aid of armies of nature-spirits. It has been realised that many facts previously ignored or considered insignificant have their place and their influence in educational processes-- that, for example, the surroundings most favourable for the study of mathematics are not at all necessarily the same that are best suited for music or geography. |
| Люди узнают, что разные части физического мозга можно стимулировать разными звуками и цветами — так для определённого предмета полезно немного зарядить атмосферу электричеством, тогда как для другого это определённо вредно. Для этого в углу каждого класса стоит разновидность электрической машины, посредством которой можно по желанию менять окружающие условия. Некоторые комнаты целиком жёлтые, они украшены исключительно жёлтыми цветами и освещены жёлтым светом. В других наоборот преобладает синий, красный, фиолетовый или зелёный. Различные ароматы также имеют стимулирующий эффект и потому они также применяются в соответсвии с общими правилами. | People have learnt that different parts of the physical brain may be stimulated by different lights and colours-- that for certain subjects an atmosphere slightly charged with electricity is useful, while for others it is positively detrimental. In the corner of every class-room, therefore, there stands a variant upon an electrical machine, by means of which the surrounding conditions can be changed at will. Some rooms are hung with yellow, decorated exclusively with yellow flowers, and permeated with yellow light. In others, on the contrary, blue, red, violet, green or white predominates. Various perfumes are also found to have a stimulating effect, and these also are employed according to a regular system. |
| Возможно самым важным нововведением стала работа природных духов, которые сочли за удовольствие выполнять различные задачи и помогать развитию детей, как садовник с большим удовольствием выращивает особо красивые растения. Кроме того, они принимают участие в действии светом, цветом, звуком и электричеством, фокусируя их и будто распыляя над детьми, чтобы произвести наилучший эффект. Они также выполняют персональный поручения усителей; например, если один ученик в классе не может понять что то, природный дух тут же стимулирует определённый участок его мозга и тот сразу же понимает что нужно. Все учителя должны быть ясновидящими — это непременное требование к должности. Эти учителя — члены сообщества: они могут быть как мужчинами так и женщинами. Дэвы часто материализуются по особым случаям или чтобы дать определённые уроки, но они, кажется, никогда вполной мере не заведуют обучением. | Perhaps the most important innovation is the work of the nature-spirits, who take a keen delight in executing the tasks committed to them, and enjoy helping and stimulating the children much as gardeners might delight in the production of especially fine plants. Among other things they take up all the appropriate influences of light and colour, sound and electricity, and focus them; and as it were spray them upon the children, so that they may produce the best possible effect. They are also employed by the teachers in individual cases; if; for example, one scholar in a class does not understand the point put before him, a nature-spirit is at once set to touch and stimulate a particular centre in his brain, and then in a moment he is able to comprehend. All teachers must be clairvoyant; it is an absolute prerequisite for the office. These teachers are members of the community-- men and women indiscriminately; Devas frequently materialise for special occasions or to give certain lessons, but never seem to take the entire responsibility of a school. |
| Здесь представлены четыре типа школ соответсвующие Храмам. За детьми внимательно наблюдают и тренируют, в зависимости от результатов наблюдений. В большистве случаев дети распределяются по четырём линиям развития в сравнительно ранний период и им также даётя возможность выбрать ту школу, которая им нравится. Здесь нет ничего похожего на принуждение. Каждый ребёнок с малых лет хорошо знаком с целью сообщества и он осознаёт, что это его обязанность и его привелегия организовывать свою жизнь таким образом. Следует помнить, что все эти люди проходят непрерывную серию инкарнаций и многие из них сохраняют воспоминания из прежних жизней, так что для них обучение это процесс максимально быстрого овладения новыми проводниками и восстановления памяти которая могла потеряться во время перехода из одного физического тела в другое. | The four great types which are symbolised by the Temples are seen to exist here also. The children are carefully observed and treated according to the results of observation. In most cases they sort themselves out at a quite early period into one or other of these lines of development, and every opportunity is given to them to select that which they prefer. Here again there is nothing of the nature of compulsion. Even tiny children are perfectly acquainted with the object of the community, and fully realise that it is their duty and their privilege to order their lives accordingly. It must be remembered that all these people are immediate reincarnations, and that most of them bring over at least some memory of all their past lives, so that for them education is simply a process of as rapidly as possible getting a new set of vehicles under control and recovering as quickly as may be any links that may have been lost in the process of transition from one physical body to another. |
| Отсюда конечно не следует, что дети человека движущегося по, скажем, музыкальной линии, обязаны следовать той же линии. Поскольку их прошлые жизни известны родителям и учителям, им даются все возможности для выбора любой линии развития, совпадает ли она с линией предыдущей жизни или отличается от неё. Здесь учителя и родители взаимодействуют очень активно. Один член сообщества взял своего ребёнка в школу и рассказал директору о нём все подробности, а также постоянно посещал директора, чтобы обсудить обучение. Если, например, учитель решит, что определённый цвет особенно желателен для одного ученика, он тут же передаёт эту идею родителям и те меняют обстановку дома, чтобы ребёнка окружал этот цвет как и в школе — этот цвет имеет его одежда и т.д. Все школы находятся под руководством Мастера К.Х. и каждый директор персонально ответственнен перед Ним. | It does not of course in any way follow that the children of a man who is on (let us say) the musical line need themselves be musical. As their previous births are always known to the parents and schoolmasters; every facility is given to them to develop either along the line of their last life or along any other which may seem to come most easily to them. There is the fullest co-operation between the parents and schoolmasters. A particular member who was noticed took his children to the schoolmaster, explained them all to him in detail, and constantly visited him to discuss might be best for them. If, for example, the schoolmaster thinks that a certain colour is especially desirable for a particular pupil he communicates his idea to the parents, and much of that colour is put before the child at home as well as at school; he is surrounded with it, and it is used in his dress and so on. All schools are under the direction of the Master K.H., and every schoolmaster is personally responsible to Him. |
| Тренировка Воображения | TRAINING THE IMAGINATION |
| Позвольте мне привести пример практики в школе при одном из жёлтых Храмов и показать как там начинают интеллектуальное развитие первоклассников. Для начала учитель кладёт перед классом маленький сияющий мячик и просит сделать изображение этого мячика в своих умах. Некоторые ученики, котрые совсем ещё дети, делают это по настоящему хорошо. Учитель говорит: "Вы можете видеть моё лицо. Теперь закройте глаза. Можете ли вы все ещё его видеть? Теперь посмотрите на этот мячик. Можете ли вы закрыть глаза и по прежнему видеть его?" | Let me take as an example the practice of a school attached to one of the yellow Temples, and see how they begin the intellectual development of the lowest class. First the master sets before them a little shining ball, and they are asked to make an image of it in their minds. Some who are quite babies can do it really well. The teacher says: “You can see my face; now, shut your eyes; can you see it still? Now look at this ball; can you shut your eyes and still see it?” |
| Учитель может узнать насколько удовлетворительны усилия учеников благодаря способности ясновидения. Те кто может делать изображения, выполняют день за днём это упражение со всеми видами простых форм и цветов. Их просят представить, будто точка движется и осталяет за собой след как падающая звезда, а затем представить этот светящийся след. Затем их просят представить как линия перемещается под прмым углом к себе, тем самым создавая квадрат из ментальной материи. Затем перед ними представляют все виды перестановок и делений которые получаются из этого квадрата. Он разбивается на треугольники разных видов и им объясняют, что в действительности эти вещи — живые символы со смыслом. Некоторые из этищ вещей преподаются даже самым маленьким. | The teacher, by the use of his clairvoyant faculty, can see whether or not the children are making satisfactory images. Those who can do it are set to practise day by day, with all sorts of simple forms and colours. Then they are asked to suppose that point moving, and leaving a track behind it as a shooting star does; then to imagine the luminous track, that is to say, a line. Then they are asked to imagine this line as moving at right angles to itself, every point in it leaving a similar track, and thus they mentally construct for themselves a square. Then all sorts of permutations and divisions of that square are put before them. It is broken up into triangles of various sorts, and it is explained to them that in reality all these things are living symbols with a meaning. Even quite the babies are taught some of these things. |
| — Что для тебя значит точка? — Она одна. — Что единственно? — Бог. — Где он? — Он везде. | “What does the point mean to you?” “One.” “Who is One?” “God.” “Where is He?” “He is everywhere.” |
| Затем они узнают, что два означает двойственность Духа и материи, что три точки определённого вида и цвета символизируют три аспекта Божества, тогда как три точки другого вида символизируют душу человека. Последний класс также имеет промежуточную тройку, которая очевидно означает Монаду. Таким путём, связывая простые объекты с великими идеями, даже самые маленькие дети понимают некоторую часть Теософского учения которая покажется весьма удивительной для человека привыкшего к менее разумной системе обучения. Мы обнаружили изобретательную разновидность детской игрушки, это был некий мячик из слоновой кости, по крайней мере он выглядит так, у него была пружинка и когда на неё нажимали, он раскрывался в крест с розой в центре — как Rosicrucian символ — из которого появлялось много маленьких шариков и те, в свою очередь, делилсь на части. Другим движением он складывался обратно — механизм был хорошо спрятан. Эта игрушка как бы иллюстрирует идею о том, что Один становится многими и затем однажды многие становятся Одним. | And then presently they learn that two signifies the duality of Spirit and matter, that three dots of a certain kind and colour mean three aspects of the Deity, while three others of a different kind mean the soul in man. A later class has also an intermediate three which obviously mean the Monad. In this way, by associating grand ideas with simple objects, even tiny little children possess an amount of Theosophical information which would seem quite surprising to a person accustomed to an older and less intelligent educational system. An ingenious kind of kindergarten machine was observed, a sort of ivory ball-- at least it looked like ivory-- which, when a spring is touched, opens out into a cross with a rose drawn upon it like the Rosicrucian symbol, out of which come a number of small balls each of which in turn subdivides. By another movement it can be made to close again, the mechanism being cleverly concealed. This is meant as a symbol to illustrate the idea of the One becoming many and of the eventual return of the many into the One. |
| Старшие Классы | MORE ADVANCED CLASSES |
| В старших классах этот светящийся квадрат ещё раз перемещается под прямым углом к самому себе и образует куб, а в ещё более старших классах куб вновь перемещается под прямым углом к себе и образует тессеракт; большинство детей могут его видеть и ясно представляют его в уме. Дети которые имеют к этому особую способность рисуют картины с деревьями, животными и сценами из истории и их учат делать эти картины живыми. Их учат, что концентрация на своей мысли может в самом деле изменить физическую картину и дети гордяться когда у них это получается. Нарисовав картину в меру своих возможностей, дети концентрируются на ней и пытаются улучшить мыслью. Где то через неделю, практикуя концентрацию каждый день, они могут заметно менять картину и мы видели как мальчик 14-ти лет, после долгой практики, мог делать это достаточно быстро. | For a later class that luminous square moves again at right angles to itself and produces a cube, and then still later the cube moves at right angles to itself and produces a tesseract, and most of the children are able to see it and to make its image clearly in their minds. Children who have a genius for it are taught to paint pictures, trees and animals, landscapes and scenes from history, and each child is taught to make his picture living. He is taught that the concentration of his thought can actually alter the physical picture, and the children are proud when they can succeed in doing this. Having painted a picture as well as they can, the children concentrate upon it and try to improve it, to modify it by their thought. In a week or so, working at the concentration for some time each day, they are able to produce considerable modifications, and a boy of fourteen can, from much practice, do it quite rapidly. |
| После изменения картины ребёнку говорят сделать её мыслеформу, посмотреть на неё и тщательно её обдумать, а затем закрыть глаза и представить её. Сперва он работает над обычными картинами, но потом ему дают стеклянный сосуд с окрашенным газом и усилием воли он должен придать ему определённую форму внутри сосуда — сфера, куб, тетраэдр или что то подобное. Многие дети могут это делать с лёгкостью после небольшой практики. Затем их просят сделать из газа фигуру человека и картины, которую они раньше рисовали. Когда они вполне разобрались с этой газообразной материей, они пробовали делать то же самое с эфирной, астральной и затем с чистой ментальной материей. Учитель сам делал материализации по необходимости и таким образом они постепенно двигались вперёд к более сложным актам материализации мысли. Все эти занятия открыты для родителей и друзей и часто многие немолодые люди приходили и пробовали выполнять упражнения для детей. | Having modified his picture, the child is taught to make a thought-form of it, to look at it, to contemplate it earnestly, and then to shut his eyes and visualise it. He takes, first, ordinary physical pictures; then a glass vessel containing a coloured gas is given to him, and by the effort of his will he has to mould the gas into certain shapes-- to make it take a form by thought-- to make it become, inside its vessel, a sphere, a cube, a tetrahedron or some such shape. Many children can do this easily after a little practice. Then they are asked to make it take the shape of a man, and then that of the picture at which they have previously been looking. When they can manage this gaseous matter fairly easily they try to do it in etheric, then in astral, and then in purely mental matter. The teacher himself makes materialisations for them to examine when necessary, and in this way they gradually work upward to more advanced acts of thought-creation. All these classes are open to visits from parents and friends, and often many older people like to attend them and themselves practise the exercises set for the children. |
| Школьная Система | THE SCHOOL SYSTEM |
| Здесь нет ничего похожего на школу-пансион и дети жили дома, посещая школу которая им подходила лучше других. In a few cases the Deva-priests are training children to take their places; but even in these cases the child is not taken away from home, though he is usually surrounded by a special protective shell, so that the influence which the Deva pours in upon him may not be interfered with by other vibrations. | There is nothing in the nature of the boarding-school, and all children live happily at home and attend the school which is most convenient for them. In a few cases the Deva-priests are training children to take their places; but even in these cases the child is not taken away from home, though he is usually surrounded by a special protective shell, so that the influence which the Deva pours in upon him may not be interfered with by other vibrations. |
| Ребёнок не принадлежал к какому либо классу, как в некоторых старых школьных системах, а имел список придметов: он мог быть в первом классе по одному предмету, во втором классе по другому и в пятом — по третьему. Даже для самых маленьких распорядок обучения был больше похож на лекции чем на обычные классы. Пытаясь понять эту систему нам следует помнить про эффект немедленных реинкарнаций: благодаря ему не только есть дети, которые в среднем гораздо более развиты чем их сверстники, но и эти дети имеют очень разный уровень развития. Некоторые четырёхлетние дети хорошо помнили прошлую инкарнацию и помнили, что они учили тогда лучше чем дети восьми и девяти лет. Есть дети которые полностью помнят какой то предмет, но при этом совсем забыли предметы не более сложные чем этот. Таким образом мы имеем дело с совершенно необычными условиями и заимствованные схемы обучения нужно адаптировать. | A child does not belong to a class at all in the same way as under older methods; each child has a list of numbers for different subjects; he may be in the first class for one subject, in the third for another, in the fifth for some other. Even for small children the arrangement seems to be far less a class than a kind of lecture-room. In trying to comprehend the system, we must never for a moment forget the effect of the immediate reincarnations, and that consequently not only are these children on the average far more intelligent and developed than other children of their age, but also they are unequally developed. Some children of four remember more of a previous incarnation, and of what they learnt then, than other children of eight or nine; and again some children remember a certain subject fully and clearly, and yet have almost entirely lost their knowledge of some other subjects which seem quite as easy. So that we are dealing with entirely abnormal conditions, and the schemes adopted have to be suited to them. |
| В тот момент который соответствует открытию школы они стоят все вместе и что то поют. Утром у них четыре урока, но все они короткие и между ними всегда есть время для игр. Как и все дома, школьные классы не имеют стен и потолки поддерживаются колоннами, так что практически вся жизнь детей как и остального сообщества проходит на открытом воздухе. but nevertheless the children are turned out even from that apology for a room after each of the lessons, and left to play about in the park which surrounds the school. Девочек и мальчиков обучают вместе. Этим утром были предметы которые мы бы назвали обязательными, так как их учат все. Помимо них есть дополнительные уроки вечером для тех, кто хочет их посетить, но заметная часть детей вполне довольна утренней работой. | At what corresponds to the opening of the school, they all stand together and sing something. They get four lessons into their morning session, but the lessons are short, and there is always an interval for play between them. Like all their houses, the schoolroom has no walls, but is supported entirely on pillars, so that practically the whole life of the children, as well as of the rest of the community, is lived in the open air; but nevertheless the children are turned out even from that apology for a room after each of the lessons, and left to play about in the park which surrounds the school. Girls and boys are taught together promiscuously. This morning session covers all of what would be called the compulsory subjects-- the subjects which everybody learns; there are some extra lessons in the afternoon on additional subjects for those who wish to take them, but a considerable number of the children are satisfied with the morning work. |
| Процесс Обучения | THE CURRICULUM |
| Процесс обучения совсем не похож на то, что применяется в двадцатом веке. Сами предметы очень сильно изменились, но даже те, что известны нам сейчас, преподаются другим образом. Арифметику, например, сильно упростили: в ней больше нет сложной системы мер и весов, потому что все свели к десятичной системе; они считают, но мало и детальные вычисления с длинными рядами чисел считались бы невыносимо скучными. Учат только тому, что скорее всего пригодится обычному человеку в будущей жизни; всё остальное — личное дело каждого. В ранние века у них были книги логарифмов, которые позволяли избегать сложных вычислений; сейчас эта система заметно расширилась, но в то же время упростилась. Эта схема позволяет узнать результат вычисления практически любой сложности в книге тем человеком, который знает эту книгу. Дети знают как считать, но обычно используют эту книгу, чтобы избежать потери времени на скучные вычисления с длинными рядами чисел. | The school curriculum is different from that of the twentieth century. The very subjects are mostly different, and even those which are the same are taught in an entirely different way. Arithmetic, for example, has been greatly simplified; there are no complex weights and measures of any kind, everything being arranged on a decimal system; they calculate but little, and the detailed working-out of long rows of figures would be denounced as insufferably tedious. Nothing is taught but what is likely to be practically useful to the average person in after-life; all the rest is a matter of reference. In earlier centuries they had books of logarithms, by reference to which long and complicated calculations could be avoided; now they have the same system immensely extended, and yet, at the same time, much more compressed. It is a scheme by which the result of practically any difficult calculation can be looked up in a few moments by a person who knows the book. The children know how to calculate, just as a man may know how to make his own logarithms, and yet habitually use a book for them to avoid the waste of time in tedious processes involving long rows of figures. |
| Для них арифметика это скорее вещь в себе и её применяют только когда нужно что то посчитать связанное с геометрией сплошных тел различной размерности. Здесь всё столь не похоже на всё нам известное, что это трудно понятно описать. For example, in all the children' s sums there is no question of money, and no complicated calculation. To understand the sum and know how to do it is sufficient. Цель школьного директора не в том, чтобы затолкать в детей побольше знаний, а в том, чтобы развить их способности и научить искать факты. Никто даже не думает о том, чтобы самому перемножить два шестизначных числа — они либо используют калькулятор (который у них считается обычным делом) или заглянут в одну из книг которые я упоминал. | Arithmetic with them is hardly a subject in itself, but is taken only as leading up to calculations connected with the geometry which deals with solid figures and the higher dimensions. The whole thing is so different from previous ideas that it is not easy to describe it clearly. For example, in all the children' s sums there is no question of money, and no complicated calculation. To understand the sum and know how to do it is sufficient. The theory in the school-master' s mind is not to cram the brains of the children, but to develop their faculties and tell them where to find facts. Nobody, for example, would dream of multiplying a line of six figures by another similar line, but would employ either a calculating machine (for these are common), or one of the books to which I have referred. |
| Проблема письма и чтения стала намного проще чем в наше время, потому что все слова пишутся так как слышатся и невозможно произнести слово неправильно, так как определённому слогу обязательно соотвествует определённый звук. Письмо стало чем то похоже на стенографию. Научится ему не так просто, но в то же время научившись этому, ребёнок получает инструмент гораздо более гибкий и удобный чем любой из известных нам языков, потому что он может писать не медленнее чем говорит обычный человек. Есть большое число договорённостей на эту тему и часто целое предложение выражается одной линией похожей на вспышку молнии. | The whole problem of reading and writing is far simpler than it used to be, for all spelling is phonetic, and pronunciation cannot be wrong when a certain syllable must always have a certain sound. The writing has somewhat the appearance of shorthand. There is a good deal to learn in it, but at the same time, when he has learnt it, the child is in possession of a finer and more flexible instrument than any of the older languages since he can write at least as fast as any ordinary person can speak. There is a large amount of convention about it, and a whole sentence is often expressed by a mark like a flash of lightning. |
| Язык накотором они говорят естественно английский, так как сообщество зародилось в англоговорящей стране, однако он был значительно изменён. Многие причастные формы пропали, а некоторые слова изменились. Все предметы также стали другими. Никто не учит историю, за исключением отдельных интересных рассказов, однако каждый в своём доме имеет книгу с кратким изложением всей известной историей. Географию всё ещё изучают в некоторой степени. Они знают где живую разные расы и с точностью скажут чем они отличаются и какие качества развивают, но коммерческой стороне совсем не уделяют внимания: никто не интересует, что экспортирует Болгария; никто не знает где они делают шерстяную одежду и никто не хочет этого знать. Все эти вещи можно в быстро узнать из справочников которые есть в каждом доме, но запоминание всех этих бесполезных фактов считается пустой тратой времени. | The language which they are speaking is naturally English, since the community has arisen in an English-speaking country, but it has been modified considerably. Many participial forms have disappeared, and some of the words are different. All subjects are learnt so differently now. Nobody learns any history, except isolated interesting stories, but everyone has in his house a book in which an epitome of all history can be found. Geography is still learnt to a limited extent. They know where all the different races live, and with great precision in what these races differ, and what qualities they are developing. But the commercial side has dropped; no one bothers about the exports of Bulgaria; nobody knows where they make woollen cloth, or wants to know. All these things can be turned up at a moment' s notice in books which are part of the free furniture of every house, and it would be considered a waste of time to burden the memory with such valueless facts. |
| Схема обучения во всех отношениях строго утилитарная: детей не будут учить тому, что можно легко узнать в энциклопедии. Они разработали систему ограничения образования до необходимых знаний. Мальчик двенадцати лет обычно имеет позади, в своём физическом мозге, память всех прошлых жизней. Есть обычай носить с собой талисман из жизни в жизнь: он помогает ребёнку восстановить память в новых проводниках — этот талисман он носил в прежнюю жизнь, поэтому тот полностью заряжен его магнетизмом и в этой жизни он разбудит те же вибрации. | The scheme is in every respect strictly utilitarian; they do not teach the children anything which can be easily obtained from an encyclopaedia. They have developed a scheme of restricting education to necessary and valuable knowledge. A boy of twelve usually has behind him, in his physical brain, the entire memory of what he knew in previous lives. It is the custom to carry a talisman over from life to life, which helps the child to recover the memory in the new vehicles-- a talisman which he wore in his previous birth, so that it is thoroughly loaded with the magnetism of that birth and can now stir up again the same vibrations. |
| Детские Службы | CHILDREN' S SERVICES |
| Ещё одна интересная сторона обучения это то, что мы называем детскими службами в Храмах. Эти службы посещают не только дети, но и многие, кто ещё не готов к службам которые мы уже описали. Детская служба в Храме музыки необычайно красива: дети делают серию грациозных движений, поют и играют на инструментах во время службы. В Храме цвета проводят что то похожее на особенно великолепную Друри-лейн пантомиму и очевидно, что она была заранее много раз отрепетирована. | Another interesting educational feature is what is called the children' s service at the Temple. Many others than children attend this, especially those who are not yet quite up to the level of the other services already described. The children' s service in the music-Temple is exceedingly beautiful; the children perform a series of graceful evolutions, and both sing and play upon instruments as they march about. That in the colour-Temple is something like an especially gorgeous Drury Lane pantomime, and has evidently been many times carefully rehearsed. |
| Один раз они показывали хоровые танцы жрецов Вавилона, которые изображали движение планет вокруг солнца. Они это делали на открытой площадке, как когда то в Ассирии, и группы детей в разноцветных одеждах, символизирующих планеты, гармонично двигались, так что помимо игры они получали урок астрономии. Следует понимать, что они полностью осознавали, что вовлечены в священный религиозный обряд и играть свою роль хорошо не только полезно для себя, но и выражает свою готовность служить Божеству. Им рассказывают, что такие обряды были обыденной частью религии много тысяч лет назад. | In one case they are reproducing the choric dance of the priests of Babylon, which represents the movement of the planets round the sun. This is performed upon an open plain, as it used to be in Assyria, and groups of children dress in special colours (representing the various planets) and move harmoniously, so that in their play they have also an astronomical lesson. But it must be understood that they fully feel that they are engaging in a sacred religious rite, and that to do it well and thoroughly will not only be helpful to themselves, but that it also constitutes a kind of offering of their services to the Deity. They have been told that this used to be done in an old religion many thousands of years ago. |
| Дети участвуют в игре с большим энтузиазмом и у них даже есть соревнование на роль солнца! Родители с гордостью смотрят на своих детей и рады сказать: "Мой сын сегодня играл роль Меркурия". У всех планет есть свои спутники и этих спутников больше чем известно сейчас — с наших времён астрономия сделала прогресс. Кольца Сатурна были примечательно хорошо изображены движением нескольких детей по кругу. Особенно интересно то, что у Сатурна изображалось даже внутренней кольцо — дети изображавшие его были одеты в тонкие ткани. Спутник изображался отдельным ребёнком или вальсирущей парой отдельно от кольца. Несмотря на то, что для них это игра, они также никогда не забывали, что совершают религиозный обряд для Бога. Ещё один танец несомненно изображал перенос жизни с Лунной Цепи на Земную. Во время этого танца — с одной стороны игры, с другой стороны религиозного обряда — дети получали множесто наставлений. | The children take great delight in it, and there is quite a competition to be chosen to be part of the Sun! Proud parents also look on, and are pleased to be able to say: “My boy is part of Mercury to-day,” and so on. The planets all have their satellites-- more satellites in some cases than used to be known, so that astronomy has evidently progressed. The rings of Saturn are remarkably well represented by a number of children in constant motion in a figure closely resembling the ` grand chain' at the commencement of the fifth figure of the Lancers. An especially interesting point is that even the inner ` crape' ring of Saturn is represented, for those children who are on the inside of the next ring keep a gauzy garment floating out so as to represent it. The satellites are single children or pairs of children waltzing outside the ring. All the while, though they enjoy it immensely, they never forget that they are performing a religious function and that they are offering this to God. Another dance evidently indicates the transfer of life from the Moon Chain to the Earth Chain. All sorts of instruction is given to the children in this way, half a play and half a religious ceremony. |
| Символические Танцы | SYMBOLIC DANCES |
| Большие фестивали каждый Храм отмечает такими мероприятиями и по таким случаям каждый делает свой лучший вклад в украшения и декорации. Здания расположены таким образом, что их линии образуют постоянное фосфоресцирующие освещение — не как лампы, а как сияние исходящее от самих зданий. Линии архитектуры грациозны и это даёт изумительный эффект. Детская служба это обучение в цветах. Их комбинации по настоящему прекрасны, а подготовка детей совершенна. Огромное число детей одеты одинаково в красивые цвета, изысканные и в то же время выделяющиеся, и они двигаются рядом друг с другом свершая наиболее замысловатые движения. Их учат, что во время хоровых танцев они должны не только одеваться в цвет звезды для внешнего эффекта, но и также пытаться ментально сделать такой же цвет. Им говорят не только пытаться представить этот цвет, но и вообразить будто они сами — часть планеты, скажем, Меркурий или Венера. Во время движения они поют и играют; каждая планета имеет свой собственные особые аккорды и потому когда все планеты обращаются вокруг солнца они создают имитацию музыки сфер. В таких детских службах часто принимают участие Дэвы, помогая как цветом так и музыкой. Кама и рупа Дэвы перемещаются среди людей вполне свободно и участвуют в повседневной жизни. | There are great festivals which each Temple celebrates by special performances of this kind, and on these occasions they all do their best in the way of gorgeous decoration. The buildings are so arranged that the lines are picked out in a kind of permanent phosphorescence, not a line of lamps, but a glow which seems to come from the substance. The lines of the architecture are graceful, and this has a splendid effect. The children' s service is an education in colours. The combinations are really wonderful, and the drilling of the children is perfect. Great masses of them are dressed identically in the most lovely hues, delicate and yet brilliant, and they move in and out among one another in the most complicated figures. In their choric dance they are taught that they must not only wear the colour of the star for spectacular purposes, but must also try mentally to make the same colour. They are instructed to try to fancy themselves that colour, and try to think that they actually are part of the planet Mercury or Venus, as the case may be. As they move they sing and play, each planet having it own special chords, so that all the planets as they go round the sun may produce an imitation of the music of the spheres. In these children' s services also the Devas often take part, and aid with the colours and the music. Both kama and rupa Devas move quite freely among the people, and take part in daily life. |
| Связь детских служб с жёлтым Храмом очень интересна. Здесь они часто танцуют в геометрических фигурах, но этот процесс трудно описать. Один танец, для примера, был крайне эффектный. 32 мальчика были одеты в золотые парчовые мантии и образовывали определённый порядок, но стояли не на полу, а на приподнятых уровнях. Они несомненно представляли углы некой сплошной фигуры. В руках они держали толстые верёвки золотистого цвета, которые тянулись от одного к другому, чтобы представить грани определённого тела — скажем, додекаэдра. Вдруг, по согласованному сигналу, часть из них бросила конец верёвки, а другая передала его остальным и в фигура сразу же превратилась в икосаэдр. Это превращение очень эффекто и наглядно показывает как одна фигура становится другой. Все такие изменения проходят в соответствии с определённым порядком, который каким то образом связан с эволюцией материи с момента зарождения солнечной системы. Другая эволюция очевидно иллюстрирует образование атомов из пузырьков. Дети изображали пузырьки; толпа ринулась из центра и расположилась в определённом порядке, затем они ринулись обратно в центр, а потом опять из центра, чтобы построится в совсем другом порядке. Всё это требует длительной тренировки, но дети проявляют к этому большой энтузиазм. | The children' s service in connection with the yellow Temple is exceedingly interesting. Here they dance frequently in geometrical figures, but the evolutions are difficult to describe. One performance, for example, is exceedingly pretty and effective. Thirty-two boys wearing golden brocaded robes are arranged in a certain order, not all standing on the same level, but on raised stages. They evidently represent the angles of some solid figure. They hold in their hands thick ropes of a golden-coloured thread, and they hold these ropes from one to another so as to indicate the outline of a certain figure-- say a dodecahedron. Suddenly, at a preconcerted signal, they drop one end of the rope or throw it to another boy, and in a moment the outline has changed into that of an icosahedron. This is wonderfully effective, and gives quite a remarkable illusory effect of changing solid figures one into another. All such changes are gone through in a certain order, which is somehow connected with the evolution of the matter of the planes at the commencement of a solar system. Another evolution is evidently to illustrate something of the formation of atoms out of bubbles. The children represent bubbles. A number of them rush out from the centre and arrange themselves in a certain way. Then they rush back again to the centre and again come still further out, and group themselves in quite a different way. All this needs much training, but the children appear most enthusiastic about it. |
| Основная Идея | THE UNDERLYING IDEA |
| Образование и религия столь хорошо перемешаны, что очень трудно отделить одно от другого. Дети играют в Храмах и основная идея состоит в том, что всё это лишь физическая сторона чего то более величественного, принадлежащего высшим мирам, так что они чувствуют, что всё что они здесь делают — всего лишь внутренняя сторона и они надеются осознать это и делать напрямую и эта идея всегда лежит перед ними как награда которую они получат за свои усилия. | The education and the religion are so closely mingled that it is difficult clearly to differentiate one from the other. The children are playing in the Temple. The underlying idea which is kept before them is that all this is only the physical side of something far greater and grander, which belongs to higher worlds, so that they feel that to everything they do there is an inner side, and they hope to realise this and to be able to see and comprehend it directly; and this is always held before them as the final reward of their efforts. |
| Рождение и Смерть | BIRTH AND DEATH |
| Разнообразные влияния играющие столь значительную роль в образовании детей сказываются на них ещё до рождения. Мы вновь должны повторить, что до момента рождения папа и мама, а также все заинтересованные лица, заранее знают какое эго собирается родиться; поэтому они предпринимают все необходимые меры ещё за несколько месяцев до рождения, чтобы окружение для нового эго было подходящим и его физическое тело было идеальным. Окружению и влиянию придаётся огромное значение. Будущая мама всегда держит перед глазами прекрасные картины и элегантные статуи. Идея красоты заполняет всю жизнь и они посмотрели бы на некрасивый и безобразный объект как на преступление против общества. В любых произведениях архитектуры элегантность линий и изящество цвета — главное, то же верно для всех менее значительных атрибутов жизни. К появлению ребёнка готовятся ещё до его рождения: его мама одевается в основном в определённые увета, она окружает себя светом и цветами наиболее подходящего типа. | The various influences which take such a prominent part in the education of the children are brought to bear upon them even before birth. Once more we must reiterate that when a birth is about to take place the father and mother and all parties concerned are quite aware what ego is to come to them, and therefore they take care that for months before the actual birth takes place the surroundings shall in every way be suitable to that ego, and such as may conduce to a perfect physical body. Great stress is laid upon the influence of beautiful surroundings. The future mother has always before her eyes lovely pictures and graceful statues. The whole of life is pervaded with this idea of beauty-- so much so that it would be considered a crime against the community that any object should be ugly or ungraceful. In all architecture this beauty of line as well as of colour is the first consideration, and the same is true with regard to all the minor accessories of life. Even before the child' s birth preparation will be made for him; his mother dresses chiefly in certain colours, and surrounds herself with flowers and lights of what are considered the most appropriate kind. |
| Родительство согласовывается между всему заинтересованными сторонами, а смерть обычно принимается добровольно. Поскольку люди сообщества ведут полностью здоровый образ жизни и окружают себя идеальными санитарными условиями, болезни практически исчезли и за исключением редких инцидентов никто не умирает до старости, так как люди не бросают тело раньше того момента когда оно станет бесполезным. Они не чувствуют, будто бросают жизнь, а знают, что всего лишь меняют изношенное тело. Здоровые условия жизни и отсутствие беспокойств определённо имеют тенденцию удлинять физическую жизнь. Никто не выглядит старым до восьмидесяти лет, а многие живут дольше века. | Parentage is a matter of arrangement between all parties concerned, and death is usually voluntary. As the members of this community live entirely healthy lives, and have surrounded themselves with perfect sanitary conditions, disease has been practically eliminated, so that except in the rare case of an accident no one dies except of old age, and they do not drop the body as long as it is useful. They do not feel at all that they are giving up life, but only that they are changing a worn-out vehicle. The absence of worry and unhealthy conditions has certainly tended on the whole to lengthen physical life. Nobody looks at all old until at least eighty, and many pass beyond the century. |
| Когда человек начинает ощущать как силы покидают его, он также начинает искать вокруг желательное место для нового рождения. Он выбирает папу и маму которые, по его мнению, подойдут ему, и делает к ним визит, чтобы спросить, желают ли они его принять. Если они соглашаются, он сообщает, что ожидает скорой смерти и передаёт им свой личный талисман который он носил всю жизнь, а также некоторую собственность которую он хотел бы сохранить в будущей жизни. Талисман обычно представляет собой драгоценный камень определённого подходящего для эго типа, в соответствии со знаком Зодиака к которому он принадлежит как эго, под влиянием которого он когда то получил индивидуальность. Он всегда носит этот амулет и тот может быть полностью заряжен его магнетизмом; он делает необходимые согласования, чтобы в следующей жизни ему его передали, чтобы тот помог ему восстановить память прошлых жизней, чтобы удержать жизнь эго неразорванной. Талисман всегда соответствует имени эго — имени, которое он проносит из жизни в жизнь. Во многих случаях люди используют это имя в обычной жизни, тогда как в других люди увековечили имя с которым они родились когда вошли в сообщество и проносили его из жизни в жизнь, откладывая его забвение делая его мужским или женским в зависимости от пола. Таким образом каждый человек имеет своё собственное имя, постоянное имя и в дополнение в каждой инкарнации они берут имя семьи в которой им случилось родиться или которую они выбрали. | When a man begins to find his powers failing him, he also begins to look round him for a desirable re-birth. He selects a father and mother whom he thinks would suit him, and goes round to call upon them to ask whether they are willing to take him. If they are, he tells them that he expects to die soon, and then hands over to them his personal talisman which he has worn all his life, and also sends to them any personal effects which he wishes to carry over to his next life. The talisman is usually a jewel of the particular type appropriate to the ego, according to the sign of the Zodiac to which as an ego he belongs, the influence under which he attained individuality. This charm he always wears, so that it may be fully impregnated with his magnetism, and he is careful to make arrangements that it may be handed over to him in his next birth, in order to help in the arousing in the new body of the memory of past lives, so as to make it easier to keep unbroken the realisation of life as an ego. This amulet is always correspondent to his name as an ego-- the name which he carries with him from life to life. In many cases men are already using this name in ordinary life, though in others they have perpetuated the name which they bore when they entered the community, carrying it on from life to life and altering its termination so as to make it masculine or feminine according to the sex of the moment. Each person has therefore his own name, his permanent name, and in addition in each incarnation he takes that of the family into which he happens or chooses to be born. |
| Личное имущество не представляет собой деньги ни в какой форме, потому что деньги уже не используют, и ни один человек не имеет более чем пожизненного права на дом, землю или другую собственность. Но он иногда имеет некоторые рисунки или орнаменты которые хочет сохранить и в этом случае он передаёт их своим будущим родителям и когда те узнают о его скорой смерти начинают готовить условия для него. Он никак не изменяет свою жизнь и не совершает ничего похожего на суицид, но он просто теряет волю к жизни и позволяет ей уйти; обычно он уходит во время сна через короткое время. Часто он вселяет своих будущих папу и маму в свой дом как только достигнуто соглашение и он умирает уже в их доме. | The personal effects do not include anything of the nature of money, for money is no longer used, and no man has more than a life-interest in houses or land, or in other property. But he has sometimes a few books or ornaments which he wishes to preserve, and if so he hands them over to his prospective father and mother, who, when they hear that his death is approaching, can begin to prepare for him. He does not alter his ordinary mode of life; he does nothing which in the slightest degree resembles committing suicide; but he simply loses the will to live-- lets his life go, as it were-- and generally passes away peacefully in sleep within a short period of time. Usually, indeed, he takes up his abode with the prospective father and mother as soon as the agreement is made, and dies at their house. |
| Ничего похожего на погребальную церемонию не проводится, потому что смерть считается явлением не заслуживающим внимания. Тело не кремируют, а вместо этого кладут в нечто похожее на реторту и добавляют одно вещество — возможно разновидность сильной кислоты. Затем реторта герметично закрывается и через неё пропускают силу, похожую на электричество, только гораздо более сильную. Кислота бурно вспенивается и через несколько минут всю тело полностью разлагается. Процедура избавления от тела легко проводится дома и когда нужно люди берут соответствующий прибор. Ради этого события не проводят церемонию и друзья умершего не собираются. Однако они делают визит скоро после нового рождения затем, чтобы он в новом детском теле мог разбудить память при взгляде на друзей. При всех этих условиях, разумеется, нет никаких молитв и собраний по поводу смерти, а также не нужна помощь на астральном плане, так как любой член сообщества помнит все прошлые жизни и точно знает куда ему направиться когда его новое тело будет готово. Многие члены сообщества продолжают работать невидимыми помошниками для остального мира; внутри сообщества такая помощью не нужна. | There is no funeral ceremony of any sort, as death is not regarded as an event of any importance. The body is not cremated, but is instead placed in a kind of retort into which some chemical is poured-- probably a strong acid of some sort. The retort is then hermetically sealed, and a power resembling electricity, but far stronger, is passed through it. The acid fizzes vigorously, and in a few minutes the whole body is entirely dissolved. When the retort is opened and the process is completed there is nothing left but a fine grey powder. This is not preserved or regarded with any reverence. The operation of disposing of the body is easily performed at the house, the apparatus being brought there when desired. There is no ceremony of any kind, and the friends of the deceased do not assemble for the occasion. They do, however, come round and pay him a visit soon after his rebirth, as the sight of them is supposed to help to reawaken the memory in the new baby body. Under these circumstances there are of course no prayers or ceremonies of any kind for the dead, nor is there any need of help upon the astral plane, for every member of the community remembers his past lives and knows perfectly well the body which he is about to take as soon as it can be prepared for him. Many members of the community continue to act as invisible helpers to the rest of the world, but within the community itself nothing of that kind is necessary. |
| Ману имеет детальную запись всех последовательных рождений каждого члена сообщества и в некоторых редких случаях Он вмешивается в выбор эго родителей. Как правило все члены сообщества уже исчерпали тяжёлую карму которая бы ограничила их выбор и достаточно знают о своём собственном типе, чтобы правильно подобрать подходящие условия, поэтому почти во всех случаях они вольны делать выбор сами. Но как бы то ни было, всё зависит от Ману и если Ему не нравится план, Он может его изменить. | The Manu has a careful record kept of all the successive incarnations of each of the members of His community, and in some rare cases He interferes with an ego' s choice of his parents. As a general rule all the members of the community have already disposed of such grosser karma as would limit them in their choice, and they also know enough of their own type and of the conditions which they require not to make an unsuitable selection, so that in almost every case they are left perfectly free to make their own arrangements. The matter is, however, always within the knowledge of the Manu, so that He may alter the plan if He does not approve. |
| Как правило человек свободен в выборе пола в следующем рождении и многие люди кажется имеют обыкновение рождаться поочерёдно мужчиной и женщиной. Здесь нет каких либо ограничений — во всём стараются оставить как можно больше свободы, но в то же время в сообществе должна подерживаться должная пропорция полов и когда число одного из полов становится меньше положенного уровня, Ману ищет волонтёров которые приведут соотношение в порядок. Родители часто делают так, чтобы было 10 или 12 детей с равным числом мальчиков и девочек. Близнецы и даже тройняшки вовсе не редкость. Между рождением одного ребёнка и другого в в большинстве случаев проходит 2-3 года; очевидно, у них есть по этому поводу своя теория. Главная цель — родить здоровых детей; не должно быть калек, умственно отсталых, а также детской смертности. Можно сказать, что труд рождения ребёнка почти исчез: и вправду, кажется что в этом у них нет никаких сложностей, кроме, возможно, первого ребёнка. | As a rule the dying man is at liberty to select the sex of his next birth, and many people seem to make a practice of taking birth alternately as man and as woman. There is no actual regulation as to this, and everything is left as free as possible; but at the same time the due proportion of the sexes in the community must be maintained, and if the number of either sex falls temporarily below what it should be, the Manu calls for volunteers to bring things once more into harmony. Parents usually arrange to have ten or twelve children in the family, and generally the same number of girls as boys. Twins, and even triplets, are not at all uncommon. Between the birth of one child and the next there is mostly an interval of two or three years, and there are evidently theories with regard to this matter. The great object is to produce perfect children, and no cripples or deformed persons are to be seen, nor is there any infant mortality. It is manifest that the labour of child-birth has diminished almost to vanishing-point; indeed, there seems to be scarcely any trouble, except perhaps a little with the first child. |
| Брак | MARRIAGE |
| Это подводит нас к вопросу брака. Здесь нет никакх ограничений, за исключением одного большого — никто не должен заключать союз за пределами сообщества; в целом брак между людьми с одними религиозными чувствами и одного типа считается нежелательным. Правила не запрещают это, но люди понимают, что Ману хотел бы, чтобы такого не было. Есть одно выражение которое фактически стоит выше любых аргументов: "Он бы так не хотел". | This brings us to the question of marriage. There is no restriction placed upon this, except the one great restriction that no one must marry outside the community; but it is generally regarded as rather undesirable that people of the same type of religious feeling should intermarry. There is no rule against it, but it is understood that on the whole the Manu prefers that it should not take place. There is a certain, all-sufficing expression which practically puts any matter beyond the limits of discussion: “It is not His wish.” |
| Люди выбирают себе партнёров в жизни также как и раньше — влюбляются, но при этом идея долга всегда доминирует и даже в вопросах любви и никто не позволяет себе делать или чувствовать что то такое, что по его мнению не будет служить на благо сообщества. Главный мотив — не страсть, а долг. Люди укротили свои сексуальные желания и заключение союзов делается определённо с видом на продолжение жизни сообщества и рождения хороших тел для этой цели. Они рассматривают жизнь в браке как возможность достичь этой цели и для этого нужны религиозные и магические действия проводимые под тщательным руководством. Это часть самопожертвования Логосу и никто не должен терять равновесие и разум в связи из за этого. | People choose their own partners for life-- fall in love, in fact-- much as they used to do, but the dominant idea of duty is always supreme, and even in matters of the heart no one permits himself to do anything or feel anything which he does not think to be for the best for the community. The great motive is not passion, but duty. The ordinary sex passions have been dominated, so that people now unite themselves definitely with a view to carrying on the community and to creating good bodies for the purpose. They regard married life chiefly as an opportunity to that end, and what is necessary for such production is a religious and magical action which needs to be carefully directed. It forms part of the sacrifice of themselves to the LOGOS, so that no one must lose his balance or his reason in connection with it. |
| Когда люди влюбляются, они идут к Ману и спрашивают благословения для их союза. Обычно они договариваются с будущим сыном или дочерью и когда они идут к Ману они уже могут сказать, что такой то человек желает от них родиться и спрашивают у Него разрешение на союз. Ману проверяет насколько они подходят друг другу и если Он одобряет союз, то произносит фразу: "Ваша жизнь вместе будет блаженна". Брак практически полностью рассматривается как возможность родить потомство. Один человек может зайти к другому и сказать: "Я ожидаю смерти через несколько недель и я хотел бы видеть вас и мисс X моими папой и мамой, потому что меня с вами связывают кармические узы и я хотел бы от них освободиться; для вас это приемлимо?" | When people fall in love, and, as we should say, engage themselves, they go to the Manu Himself and ask Him for a benediction on their union . Usually they also arrange with a prospective son or daughter, so that when they go to the Manu they say that such and such a man wishes to be born from them, and ask that they may be permitted to marry. The Manu examines them to see whether they will suit each other, and if He approves He pronounces for them a formula: “Your life together shall be blessed.” Marriage is regarded almost entirely from the point of view of the prospective offspring. Sometimes it is even arranged by them. One man will call on another and say: “I am expecting to die in a few weeks, and I should like to have you and Miss X for my father and mother, as I have some karmic ties with both of you that I should like to work off; would that be agreeable to you?” |
| Нередко такое предложение принимается и план работает. Было обнаружено, что у одного человека, случайно выбранного для исследования, хотят родится три эго, так что когда он взял свою будущую жену, он спросил у Ману: "Можем ли мы заключить брак — те три эго желают родиться у нас?" | Not infrequently the suggestion seems to be accepted, and the plan works out well. One man, who was taken at random for the purpose of investigation, was found to have three egos desiring to incarnate through him, so that when he took his prospective wife to the Manu he asked: “May we two marry, with these three egos waiting to take birth through us?” |
| И Ману дал Своё согласие. Кроме благословения Ману нет никаких брачных церемоний, нет свадьбы и празднований, как и подарков. Нет ничего похожего на брачный контракт. Союзы исключительно моногамные. Нет такой вещи как развод, хотя по взаимному согласию брак прекращается. Люди заключают союзы несомненно с целью снабжения определённой души телом и когда это сделано у них есть полная свобода выбора возобновлять ли брак или нет. Поскольку родители выбираются внимательно, в большинстве случаев брак возобновляется и они остаются мужем и женой всю жизнь; но бывают случаи когда союз расторгается и обе стороны создают другие альянсы. Здесь, как и везде, главную роль играет долг и каждый всегда готов отложить свои личные интересы в сторону ради того, что для всего общества принесёт пользу. У них гораздо меньше страстей чем у людей ранних веков; наиболее сильная привязанность образуется, возможно, у родителей к детям. | And the Manu gave His consent. There is no other marriage ceremony than this benediction given by the Manu, nor is a wedding made the occasion of feasting or the giving of presents. There is nothing in the nature of a marriage contract. The arrangements are exclusively monogamous, and there is no such thing as divorce, though the agreement is always terminable by mutual consent. People marry distinctly with a view of furnishing a vehicle for a certain soul, and when that is safely done it seems to be entirely at their option whether they renew their agreement or not. Since the parents are selected with care, in the majority of cases the agreement is renewed, and they remain as husband and wife for life; but there are cases in which the agreement is terminated, and both parties form other alliances. Here also, as in everything else, duty is the one ruling factor, and everyone is always ready to yield his personal preference to what is thought to be best for the community as a whole. There is therefore far less of passion in these lives than in those of the older centuries; and the strongest affection is probably that between parents and children. |
| Есть случаи когда неписанное правило не заключать союз с человеком того же типа нарушается; например в случае когда тот пожелал родить детей которых будут тренировать Дэвы на должность священника в каком либо Храме. В редких случаях инцидента со смертельным исходом, человек оказывается мгновенно заточён в своё астральное тело и люди определяют где он родиться вновь. Большое число людей желают родиться детьми членов Совета; те, однако, имеют обычное число детей, чтобы их качество не ухудшилось. Рождение в семье Ману — величайшая честь из всех; но, конечно, Он выбирает детей Сам. Разницы между полами нет и женщины наравне с мужчинами делают любую работу. Здесь, возможно, будет интересно рассмотреть мнение одного разума того периода, который был изучен для этой особой цели. Человек, кажется, не задумывался о различиях между мужчиной и женщиной. Он говорит, что для основания Расы нужны оба, хотя есть работа больше подходящая для женщин. Он чувствует, что в воспитании детей женщина берёт более трудную часть работы и потому её следует жалеть и защищать. Совет, однако, состоит целиком из мужчин под руководством Ману: его члены проводят эксперименты по созданию тел "рождённых разумом". Они произвели несколько примечательных копий человека, но всё же не смогли удовлетворить этим Ману. | There are cases in which the unwritten rule as to not marrying a person of the same type is abrogated, as, for example, when it is desired to produce children who can be trained by the Devas as priests for a particular Temple. In the rare case where a man is killed by some accident, he is at once impounded in the astral body and arrangements are made for his re-birth. Large numbers of people desire to be born as children of the members of the Council; those, however, have only the usual number of children, lest the quality should be deteriorated. Birth in the family of the Manu Himself is the greatest of all honours; but of course He selects His children Himself. There is no difference of status between the sexes, and they take up indifferently any work that is to be done. On this matter it may be interesting to record the opinion of a mind of that period which was examined for that special purpose. This man does not seem to think much of the difference between man and woman. He says that there must be both, in order that the Race may be founded, but that we know there is a better time coming for the women. He feels that in bearing children the women are taking a harder share of the work, and are therefore to be pitied and protected. The Council, however, is composed entirely of men, and, under the direction of the Manu, its members are making experiments in the creation of mind-born bodies. They have produced some respectable copies of humanity, but have not yet succeeded in satisfying the Manu. |
Архитектура и Обычаи | BUILDINGS AND CUSTOMS |
| Расовые Отличия | RACIAL CHARACTERISTICS |
| Сообщество всё ещё напоминает шестую подрасу из которой оно произошло — то есть её люди белые, хотя среди них есть представители с тёмными волосами и глазами, Испанской или Итальянской комплекции. Телосложение Расы определённо улучшилось: никто из мужчин не был ниже шести футов и даже женщины были не намного ниже этого. Люди хорошо сложены и имеют хорошую мускулатуру; много внимания уделяется равному развитию всех мышц тела. Надо заметить, что они сохраняют свободную и грациозную манеру передвижения до глубокой старости. | IN appearance the community is still like the sixth sub-race from which it sprang-- that is to say, it is a white Race, although there are among it people with darker hair and eyes and a Spanish or Italian complexion. The stature of the Race has distinctly increased, for none of the men are under six feet, and even the women are but little short of this. The people are all muscular and well-proportioned, and much attention is paid to exercise and the equal development of the muscles. It is noteworthy that they preserve a free and graceful carriage even to extreme old age. |
| Общественные Здания | PUBLIC BUILDINGS |
| В начале упоминалось, что когда основывали сообщетсво, сперва была возведена большая группа центральных строений и дома новопоселенцев расположились рядом, хотя между ними всегда оставляли достаточно места для красивых садов. К этому времени оттуда выделились подчинённые города; это слово может запутать читателя двадцатого века, поскольку те города совсем не похожи на наши. Поселения скорее похожи на группы близкостоящих вилл построенных посреди прекрасных парков и садов; по меньшей мере в поселении есть свои Храмы и каждый житель всегда может легко добраться до Храма который он предпочитает. Населённая часть территории невелика — примерно 40-50 миль в диаметре — поэтому величественные центральные здания доступны любому, кто пожелает их посетить. Обычно возле Храма стоят по соседству несколько других публичных зданий — разновидность администрации, большая библиотека и группа школьных строений. | It was mentioned in the beginning that when the community was founded a vast block of central buildings was erected, and that the houses of the first settlers were grouped round that, though always with ample space between them for beautiful gardens. By this time many subordinate towns have sprung up in the district-- though perhaps the word town may mislead a twentieth century reader, since there is nothing in the least resembling the sort of town to which he is accustomed. The settlements may rather be called groups of villas thinly scattered amidst lovely parks and gardens; but at least all such settlements have their Temples, so that every inhabitant is always within easy reach of a Temple of the variety which he happens to prefer. The inhabited part of the estate is not of great size, some forty or fifty miles in diameter, so that even the great central buildings are, after all, quite easily available for anyone who wishes to visit them. Each Temple has usually in its neighbourhood a block of other public buildings-- a sort of public hall, an extensive library, and also a set of school buildings. |
| Дома | HOUSES |
| Дома, построенные ещё до основания сообщества, укладываются в один общий план и, несмотря на большой вклад личных предпочтений каждого, основной принцип остался прежним. Есть два важных архитектурных отличия, которые делают их непохожими на всё что строили раньше — отсутствие стен и отсутствие углов. Дома, храмы, школ, фабрики — все они есть не что иное как крыши лежащие на колоннах; эти колонны не менее изящны чем те, что были в Египетских Храмах, но при этом они гораздо более лёгкие и элегантные. Тем не менее есть средства позволяющие закрыть проёмы между колоннами по необходимости — что то отдалённо напоминающее автоматические двери в магазинах ранних веков, с той особенностью, что их можно делать прозрачными по желанию. Эти приспособления, однако, редко применяются и вся жизнь людей днём и ночью, проходит на открытом воздухе. | The houses built for the community before its foundation were all on the same general plan and, though a good deal of individual taste has been shown in those erected since, the broad principle is still the same. The two great features of their architecture which much differentiate it from almost all that preceded it, are the absence of walls and of corners. Houses, temples, schools, factories, all of them are nothing but roofs supported upon pillars-- pillars in most cases as lofty as those of the Egyptian Temples, though far lighter and more graceful. There is, however, provision for closing the spaces between the pillars when necessary-- something distantly resembling the patent automatic rolling shop-blinds of earlier centuries, but they can be made transparent at will. These devices, however, are rarely employed, and the whole of the life of the people, night and day, is in reality spent in the open air. |
| Выделяющаяся особенность — купола разных форм и размеров. Некоторые имеют форму как у С. Петра, только меньше; некоторые низкие и широкие, похожие на San Giovanni degli Eremiti, в Палермо; некоторые имеют форму бутона лотоса как у Muhammadan мечети. Эти купола полны окон и часто сами сделаны из прозрачного материала разных цветов. Каждый Храм имеет один центральный купол и у каждого дома есть по крайней мере один купол. Обычно план дома сделан так, что под куполом находится большая круглая или овальная комната в которой расположена главная гостинная. Целых три четверти его окружности открыты, а под четвёртой располагаются разнообразные комнаты и офисы, которые поднимаются только до половины высоты колонн, а над ними находятся маленькие комнаты используемые для спален. Несмотря на то, что все эти комнаты отделены друг от друга пергородками, у них нет внешних стен и они фактически находятся на открытом воздухе. Нигде нет углов: все комнаты круглые или овальные. Всегда есть крыша по которой можно ходить. Каждый дом пллон цветов и статуй. Ещё одна примечательная особенность это обилие воды где только можно: она есть в фонтанах, искусственных водопадах, миниатюрных озёрах и бассейнах. | Domes of many shapes and sizes are prominent features. Some of them are of the shape of that of S. Peter' s, though smaller; some are low and broad, like those of San Giovanni degli Eremiti, in Palermo; some with the lotus-bud shape of those of a Muhammadan mosque. These domes are full of windows, or are often themselves built of some transparent substance of various colours. Every Temple has a great central dome, and every house has one at least. The general scheme of the house is to have a sort of great circular or oval hall under the dome, which is the general living room. Fully three-fourths of its circumference is quite open, but behind the fourth part are often built rooms and offices of various kinds, which usually rise to only half the height of the columns, having above them other small rooms which are used as bed rooms. All those rooms, though separated from one another by partitions, have no outside walls, so that in them also people are still practically in the open air. There are no corners anywhere, every room being circular or oval. There is always some part of the roof upon which it is possible to walk. Every house is full of flowers and statues, and another striking feature is the abundance of water everywhere; there are fountains, artificial cascades, miniature lakes and pools in all directions. |
| Дома всегда освещаются от крыши. Там нет ни ламп ни фонарей, но дома сделаны так, что они сияют в темноте цветом который можно менять по желанию. В маленьких комнатах часть потолка сияет таким образом. Все парки и улицы освещаются ночью мягким, но пронизывающим светом похожим на лунный — это гораздо более точнаа имитация солнечного света, чем всё известное нам. | The houses are always lighted from the roof. No lamps or lanterns are seen, but the dome is made to glow out in a mass of light, the colour of which can be changed at will, and in the smaller rooms a section of the ceiling is arranged to glow in the same way. All the parks and streets are thoroughly lighted at night with a soft and moonlike but penetrating light-- a far nearer approach to daylight than anything previously secured. |
| Мебель | FURNISHING |
| Мебель выделяется главным образом своим отстутствием. В домах есть едва несколько стульев, а в Храмах и общественных местах вообще нет ничего похожего на сидения. Люди располагаются на подушках как на востоке, или как древние Римляне, так как они не сидят скрестив ноги. Эти подушки довольно интересны; они либо надувные либо целиком состоят из особо мягкого растительного волокна, чем то похожего на кокосовое. Подушки можно мыть и их и вправду постоянно моют. Направляясь в Храм, в библиотеку или на общественное собрание, каждый берёт с собой надувную подушку; в домах, однако, видно много таких валяющихся подушек которые может использовать любой. Есть также маленькие низкие столы, или лучше сказать, что это подставки для книг, которые можно так поставить, что они будут плоскими как стол. Все полы мраморные, или сделаны из материала отполированного как мрамор, часто богатого синего оттенка. Кровати обычно заполнены водой или воздухом или сделаны из того же растительного волокна, что применяется для подушек, и лежат на полу или, иногда, подвешены как гамак, но каркаса кровати нет. В редких случаях наличия более-менее постоянных стен, как между спальнями и офисами, они обильно разрисованы живописными пейзажами или историческими сценами. Интресно, что все эти картины взаимозаменяемые; есть министерство которое всегда готово организовать обмен — это некая библиотека по обмену декорациями, посредством которой любой желающий может сменить настенные панели или статуи в своём доме. | Furniture is principally conspicuous by its absence. There are scarcely any chairs in the houses, and there are no seats of any sort in the Temples or public halls. The people recline upon cushions somewhat in the oriental style, or rather perhaps like the ancient Romans, for they do not sit cross-legged. The cushions, however, are curious; they are always either air-cushions or entirely vegetable products stuffed with some especially soft fibrous material, not altogether unlike coconut fibre. These things are washable, and indeed are constantly being washed. When going to the Temple, to the library or to any public meeting each person usually carries his own air-cushion with him, but in the houses large numbers are seen lying about which may be used by anybody. There are small low tables-- or perhaps they are rather to be described as book-rests, which can be so arranged as to be flat like a table. All the floors are of marble, or of stone polished like marble-- often a rich crimson hue. Beds, filled either with air or water, or made of the same vegetable material as that used for the cushions, are laid upon the floor, or sometimes suspended like hammocks, but no bedsteads are used. In the few cases where there are comparatively permanent walls, as for example between the bed rooms and offices and the great hall, they are always beautifully painted with landscapes and historic scenes. Curiously, all these things are interchangeable, and there is a department which is always prepared to arrange exchanges-- a kind of circulating library for decorations, through the medium of which any person can change the wall-panels or statues which decorate his house, whenever he wishes to do so. |
| Одежда | DRESS |
| Одежда людей проста и элегантна, но в то же время строго утилитарна. Большая часть имеет некое сходство с Индийской, но иногда мы видим общие черты с Греческой одеждой. Единообразия нет и каждый носит самые разные вещи, однако всё выглядит гармонично. Мужчины и женщины одинаково носят яркие, но элегантные цвета, так как здесь, кажется, нет различий между мужской и женской одеждой. Ни один предмет одежды не сделан из меха — его никто не носит. Ткань состоит исключительно из льна и хлопка, хотя и обработанную химическим раствором который сохраняет её волокна долгое время и она не теряет своего вида даже если её стирают каждый день. Химическая обработка придаёт ткани вид блестящего атласа, но совсем не влияет на её мягкость и подвижность. Никто из членов сообщества не носит ни ботинок ни сандалий ни других предметов закрывающих ноги; очень мало людей носит шапки — иногда можно увидеть панамы и два раза мы видели маленькие льняные кепки. Идея отличительной одежды для определённой должности себя изжила; нет особых униформ, кроме случая, когда Дэва материализуется и окружает себя мантией цвета Храма в котором он ведёт службу; а также дети, как было рассказано, одеваются в определённые цвета когда принимают участие в религиозных праздниках. | The dress of the people is simple and graceful, but at the same time strictly utilitarian. Most of it is not unlike that of India, though we sometimes see an approach to the ancient Greek dress. There is no uniformity about it, and people wear all sorts of different things. But there is nothing inharmonious; all is in perfect taste. Colours both brilliant and delicate are worn by both men and women alike, for there seems to be no distinction between the clothing of the sexes. Not a single article is made of wool; it is never worn. The substance employed is exclusively linen or cotton, but it is steeped in some chemical which preserves its fibres so that the garments last for a long time, even though all are washed daily. The chemical process imparts a glossy satin-like surface, but does not interfere in the least with the softness or flexibility of the material. No shoes or sandals or any other foot-coverings are worn by the members of the community, and scarcely any people wear hats, though there are a few something like the panama, and one or two small linen caps were seen. The idea of distinctive clothes for certain offices has disappeared; no uniforms of any sort are worn, except that the officiating Deva always materialises round himself robes of the colour of his Temple while conducting a service; and the children, as before described, dress themselves in certain colours when they are about to take part in the religious festivals. |
| Еда | FOOD |
| Сообщество полностью вегетарианское, потому что есть одно из главный правил — ничто не должно быть убито. Даже внешний мир стал по большей части вегетарианским, потому что люди начали признавать поедание плоти грубым, вульгарным и даже немодным занятием. Сравнительно немногие люди берут на себя труд готовить еду для себя и есть в своих домах, хотя они вполне могут это делать. Большинство ходит в аналог ресторанов, но, поскольку те располагаются на открытом воздухе, более точно их можно назвать кофейнями. Мы встретились с ошеломляющим числом разных видов фруктов; столетия ушли на научное скрещивание разных видов, чтобы создать лучшие формы питания и придать им в то же время особенные вкусы. | The community is entirely vegetarian, because it is one of the standing rules that nothing must be killed. Even the outer world is by this time largely vegetarian, because it has begun to be recognised that the eating of flesh is coarse, vulgar, and above all unfashionable! Comparatively few people take the trouble of preparing their own meals, or eat in their own houses, though they are perfectly free to do so if they wish. Most go to what may be called restaurants although, as they are practically entirely in the open air, they may be supposed rather to resemble tea-gardens. Fruit enters largely into the diet of the period. We have a bewildering variety of fruits, and centuries of care have been devoted to scientific crossing of fruits, so as to produce the most perfect forms of nourishment and to give them at the same time remarkable flavours. |
| Если мы заглнем в фруктовую ферму, мы увидим, что каждая секция отведённая определённому виду фруктов разделена на отделы и каждый отдел соответствует одному аромату. Например мы можем найти виноград или яблоки с клубничным вкусом, с вкусом гвоздики, с ванильным вкусом и так далее — комбинации, которые могут показаться необычными тому, кто к такому не привык. Есть город в котором почти нет дождя и вся культивация поддерживается орошением; когда они орошают секцию, они бросают в воду так называемую "еду для растений" и с помощью варьирования этой еды, им удаётся породить разные ароматы фруктов. В зависимости от еды, рост может быть ускорен или замедлен; размер регулируется таким же образом. Земля сообщества взбирается на холмы и потому у них есть возможность на разных уровнях выращивать почти все виды фруктов. | If we look in at a fruit-farm we see that the section devoted to each kind of fruit is always divided into smaller sections, and each section is labelled as having a particular flavour. We may have, for example, grapes or apples, let us say, with a strawberry flavour, a clove flavour, a vanilla flavour, and so on-- mixtures which would seem curious from the point of view of those who are not accustomed to them. This is a country where there is almost no rain, so that all cultivation is managed by means of irrigation, and as they irrigate these different sections they throw into the water what is called ` plant-food' and by variations in this they succeed in imparting different flavours. By varying the food, growth can be intensified or retarded, and the size of the fruits can also be regulated. The estate of the community runs up into the hills, so they have the opportunity at different levels of cultivating almost all possible kinds of fruit. |
| Пища, которую все обычно едят, представляет собой субстанцию напоминающую бланманже. Оно может быть всех оттенков и цвет указывает на вкус, как это было в древнем Перу. Выбор велик. Возможно, предпочтение того или иного вкуса пищи в некоторой степени заменило собой разные привычки, которые тогда уже исчезли: сигареты, вино или конфеты. Есть другая субстанция похожая на сыр, но сладкая на вкус. Это определённо не сыр, потому что люди не используют животных продуктов и не держат в колонии животных, кроме как дома. Молоко пьют, но оно целиком получается из растений, например из молочного дерева или из бобов, которые дают точную имитацию молока. Ножей и вилок не обнаружено, но ложки есть и большинство людей носит свои собственные. Обслуживающее лицо имеет орудие похожее на топор которым он открывает фрукты и орехи. Он сделан из сплава со всеми свойствами золота, но с твёрдой кромкой которая, очевидно, не нуждается в повторном затачивании. Возможно, его делают из одного из редких металлов, вроде иридия. В этих ресторанах нет стульев и каждый полулежит в мраморном углублении в земле; есть мраморная плита которую он может развернуть перед собой и поставить на неё еду, а после повернуть её и её омоет вода. | The food which is most eaten is a sort of substance somewhat resembling blanc-mange. It is to be had in all kinds of colourings, and the colouring indicates the flavour, just as it used to do in ancient Peru. There is a large selection. Perhaps the choice of different flavours in the food may to some extent take the place of many habits which have now disappeared, such as smoking, wine-drinking, or the eating of sweets. There is also a substance which looks like cheese, but is sweet. It is certainly not cheese, for no animal products are used, and no animals are kept in the colony except as pets. Milk is used, but it is exclusively the vegetable milk obtained from what is sometimes called the cow-tree, or an exact imitation made from some kind of bean. Knives and forks do not appear, but spoons are still used, and most people bring their own with them. The attendant has a sort of weapon like a hatchet with which he opens fruits and nuts. It is made of an alloy which has all the qualities of gold but has a hard edge, which apparently does not need resharpening. It is possibly made of one of the rarer metals, such as iridium. In these restaurant gardens also there are no chairs, but each person half-reclines in a marble depression in the ground, and there is a marble slab which can be turned round in front of him so that he can put his food upon it, and when he has finished he turns this up and water flows over it. |
| В целом, люди едят заметно меньше чем в двадцатом веке. Обычно принято регулярно есть раз в день в середине дня и перекусывать фруктами утром и вечером. Сразу после рассвета каждый завтракает, потому что к этому времени или чуть позже все просыпаются. Лёгкий ужин — примерно в пять вечера — и в это время люди идут спать; большинство ложится сравнительно рано. Мы не заметили, чтобы кто то вечером плотно ужинал, хотя каждый вполне свободен во всех этих вещах и делает всё по своему вкусу. Мы не заметили как люди пьют чай или кофе; вообще то мы не заметили, чтобы люди вообще что то пили — возможно причина в обилии фруктов. | On the whole people eat distinctly less than in the twentieth century. The usual custom is to have one regular meal in the middle of the day, and to take a light refection of fruit in the morning and evening. Everybody is at breakfast just after sunrise, for people are always up then or a little before. The light evening meal is at about five o' clock, for most people go to bed fairly early. So far as has been seen, no one sits down to a heavy meal in the evening; but there is complete individual freedom with regard to all these matters, so that people follow their own taste. The drinking of tea or coffee has not been observed; indeed there seems to be but little drinking of any sort, possibly because so much fruit is eaten. |
| Во всех местах мы видим много воды, несмотря на то, что дождь — редкость. Они прилагают огромные усилия для дистилляции воды из моря, которая сначала поднимается на большую высоту и затем sent out on a most liberal scale. Стоит заметить, что та вода которая отправляется для питья, не чистая дистиллированная вода, а с небольшой химической добавкой — их теория говорит, что чистая вода не лучший источник для питья. Управляющий работами дистилляции объясняет, что они используют натуральную воду из источника, но этой воды не хватает и потому они вынуждены добавлять дистиллированную воду; но тогда необходимо внести химическую добавку, чтобы сделать воду свежей и по настоящему жаждоутоляющей. | Plenty of water is available everywhere, even though there is almost no rain. They have enormous works for the distillation of sea-water, which is raised to a great height and then sent out on a most liberal scale. It is worthy of note, however, that the water specially sent out for drinking is not the pure result of the distillation, but they add to it a small proportion of certain chemicals-- the theory being that pure distilled water is not the most healthy for drinking purposes. The manager of the distillation-works explains that they use natural spring water as far as it will go, but they cannot get nearly enough of it, and so it has to be supplemented by the distilled water; but then it is necessary to add the chemicals to this in order to make it fresh and sparkling and really thirst-quenching. |
| Библиотеки | LIBRARIES |
| Книги в сообществе необычны, но совершенны. Каждый дом обеспечен, бесплатно и в соответствии с его постоянными нуждами, разновидностью максимально всесторонней энциклопеции, с кратким изложением практически всего, что известно, очень сжатым, но и с большим количеством деталей, для того, чтобы любой обычный человек мог найти всё его интересующее по любому предмету. Тем не менее, если ему понадобится по какой либо причине узнать больше, ему нужно всего лишь пройти в ближайшую районную библиотеку которая есть при каждом Храме. Там он найдёт гораздо более полную энциклопедию, в которой статья по каждому предмету содержит тщательный конспект каждой книги которая посвящена на эту тему — необычайно коллосальная работа. Если он хочет знать ещё больше или хочет сверится с оригинальными книгами на старых языках или на древней латыни, которая уже не используется, он должен сходить в центральную библиотеку сообщества которая по своим размерам сопоставима с Британским Музеем. Переводы на английский того времени всегда напечатаны в конце в виде скорописи. | The literary arrangements are curious but perfect. Every house is provided, gratis and as part of its permanent fittings, with a sort of encyclopaedia of the most comprehensive nature, containing an epitome of practically all that is known, put as tersely as possible and yet with great wealth of detail, so as to contain all the information that an ordinary man is ever likely to want on any subject. If, however, for some reason he needs to know more, he has only to go to the nearest district library, of which there is one connected with each Temple. There he finds a far fuller encyclopaedia, in which the article on any given subject contains a careful epitome of every book that has ever been written upon it-- a most colossal work. If he wants to know still more, or if he wants to consult original books printed in the old languages or the ancient Roman type now disused, he has to go to the central library of the community, which is on a scale commensurate with that of the British Museum. Translations into the English of the day printed in this shorthand-like script are always appended to these originals. |
| Таким образом любой человек может в совершенстве овладеть любым предметом который его интересует, ибо все средства и книги свободно доступны. Всё время пишутся книги на все мыслимые темы. Фантастика тех дней почти полностью основана на идее реинкарнации и герои всегда переходят из жизни в жизнь демонстрируя работу кармы. Однако писатели работают не для славы или денег, а всегда на благо колонии. Некоторые люди пишут короткие статьи и они всегда выставлены для обозрения в районном Храме. Любой может зайти и почитать её и любой интересующийся может прийти и попросить копию и её выдадут. Если человек пишет книгу, она публикуется таим образом — глава за главой; вся жизнь колонии, как видно, коммунальная; люди разделяют друг с другом свою работу. | Thus it is possible for a man to study to the fullest any subject in which he is interested, for all instruments of research and books are provided free in this way. New books are being written all the time on all conceivable subjects. The fiction of the day is almost entirely based upon reincarnation, the characters always passing from life to life and exemplifying the working of karma; but a novelist in these days writes not with a view to fame or money, but always to the good of the community. Some people are writing short articles, and these are always on view at their own district Temple hall. Anyone may go and read them there, and anyone who is interested has only to go and ask for a copy and it is given to him. If a man is writing a book it is exhibited in this way, chapter by chapter; the whole life is in this way communal; the people share with their neighbours what they are doing while they are doing it. |
| Газеты | NEWSPAPERS |
| Ежедневные газеты исчезли или, возможно лучше будет сказать, что они уцелели в значительно усовершенствованной форме. Чтобы понять, заметим, что в каждом доме стоит машина представляющая собой комбинацию телефона и печатной машинки. Это устройство соединено с центральным офисом в столице и так сделано, что человек может не только говорить через него как через телефон, но и всё написанное или нарисованное на специальной плате или положенное в коробку в большой машине центрального офиса в столице копируется и отправляется в коробку машины в каждом доме. Таким образом заменяют утренние новости. Можно сказать, что каждый человек получает газету напечатанную в его же доме. Когда появляются новости какой либо важности, они сразу же направляются в каждый дом колонии; особая коллеция таких новостей отправляется рано утром и обычно это называют Community Breakfast Chat. Они сравнительно небольшие и имеют определённое сходство с оглавлением книги, потому что дают краткую информацию по всем новостям и к кажой новости добавляют номер; новости разных министерств печатаются разными цветами. Если кто либо хочет узнать полную информацию об одной из новостей, ему достаточно позвонить в центральный офис и спросить про номер новости и сразу же вся доступная информация будет отправлена по проводу и представлена перед ним. | The daily newspaper has disappeared-- or perhaps we may rather say that it survives in a much amended form. To make it comprehensible it must be premised that in each house there is a machine which is a kind of combination of a telephone and recording tape-machine. This is in connection with a central office in the capital city, and is so arranged that not only can one speak through it as through a telephone, but that anything written or drawn upon a specially prepared plate and put into the box of the large machine at the central office will reproduce itself automatically upon slips which fall into the box of the machine in each of the houses. What takes the place of the morning newspaper is managed in this way. It may be said that each person has his newspaper printed in his own house. When any news of importance arrives at any time it is instantly forwarded in this way to every house in the community; but a special collection of such news is sent early each morning and is commonly called the Community Breakfast Chat. It is a comparatively small affair and has a certain resemblance to a table of contents and an index, for it gives the briefest epitome of the news, but attaches a number to each item, the different departments being printed upon different colours. If any person wants full information as to any of the items, he has only to ring up the central office and ask for details of number so-and-so, and all that is available is at once sent along his wire and dropped before him. But the newspaper differs greatly from those of older times. There is hardly any political news, for even the outer world has changed in many ways. There is a great deal of information upon scientific subjects, and as to new theories. There are still notes of the private doings of royal people, but they are quite brief. There is a department for community news, but even that is chiefly concerned with scientific papers, inventions and discoveries, although it also records marriages and births. |
| Тот же инструмент применяют для дополнения домашних энциклопедий по необходимости. Дополнительная информация посылается каждый день когда есть что сказать. Тем же образом, что газеты ежедневно доставляются по частям, разные дополнения дописываются в различные разделы энциклопедии. | The same instrument is also used for adding to the household encyclopaedias whenever it is necessary. Extra slips are sent out daily whenever there is anything to say, so that just as the newspaper is being delivered in slices all day, so now and then come little slips to be added to the various departments of the encyclopaedia. |
| Общественные Встречи | PUBLIC MEETINGS |
| Рядом с каждым Храмом располагается система образовательных учереждений, так что вся учебная работа ведётся под эгидой Храма. При центральном Храме есть просторные места для сбора людей на открытом воздухе, где могут, при необходимости, собраться все члены колонии. Обычно, когда Ману желает провозгласить какой нибудь эдикт или сообщить информацию людям, Он говорит в центральном Храме и его речь одновременно транслируется через улучшенные фонографические системы в остальных Храмах. Судя по всему, каждый районный Храм держит в центральном Храме свой фонограф который записывает всё, что там происходит и на другом конце мгновенно это возпроизводит. | In connection with each Temple there is a definite scheme of educational buildings, so that broadly speaking the school-work of each district is done under the aegis of its Temple. The great central Temple has in connection with it the huge open-air places of assembly, where, when necessary, almost the entire community can be gathered together. More usually, when the Manu desires to promulgate some edict or information to all His people He Himself speaks in the great central Temple, and what He says is simultaneously produced by a sort of altogether improved phonographic system in all the other Temples. It would seem that each of the district Temples has a sort of representative phonograph in the central Temple, which records at the other end of the line all that takes place there, so that all particulars are in this way immediately reproduced. |
| Научные Учереждения | SCIENCE DEPARTMENTS |
| Большая центральная библиотека уже упоминалась в связи с центральным Храмом. Кроме неё, среди многочисленных зданий, там есть полный и хорошо снабжённый музей, а также то, что можно назвать универститетом. Здесь исследуют многие ветви знаний, но делают это не теми методами, что применялись раньше. Изучение животных и растений, например, проводится только посредством ясновидения и никак не разрушения, поэтому профессорами и студентами становятся лишь те, кто развил зрение в достаточной мере, чтобы учиться таким образом. Есть кафедра посвящённая так называемой физической географии; они уже нанесли на карту всю планету и создали много крупных моделей на которых разноцветными знаками и надписями показана не только природа земли на поверхности, но и минералы с окаменелостями на заметной глубине. | Mention has already been made of the great central library in connection with the central Temple. In addition to that, as another part of the same great mass of buildings, there is a complete and well-appointed museum, and also what may be called a university. Many branches of study are taken up here, but they are pursued by methods different from those of old. The study of animals and plants, for example, is entirely and only done by means of clairvoyance, and never by destruction of any kind, only those being professors and students of these arts who have developed sufficient sight to work in this manner. There is a department of what we may call physical geography, which has already mapped out the entire earth in a vast number of large-scale models, which show by coloured signs and inscriptions not only the nature of the surface soil, but also what is to he found in the way of minerals and fossils down to a considerable depth. |
| Есть также продуманная этнографическая кафедра в которой хранятся статуи людей всех когда либо существовавших рас в полный размер, а также модели тех, кто живёт на других планетах этой цепи. Есть даже кафедра посвящённая связям с другими цепями солнечной системы. У каждой статуи есть исчерпывающее описании и диаграммы показывающие чем её высшие тела отличаются от других. Всё это упорядочено и организовано с точки зрения Ману, чтобы показать как шло развитие человеческого рода в разных Расах и подрасах. Будущим расам также уделено много внимания; их модели с подробными объяснениями также присутствуют. В дополнение к этим, есть кафедра анатомии, которая работает с полной анатомией человека и животных тел в прошлом, настоящем и будущем. Медицинской кафедры нет, как нет и болезней — их победили. Есть, однако, хирургия на случай инцидента, хотя она значительно улучшена. Для этой кафедры нужно мало профессоров, ибо инциденты редки. Аналогов больших гостипателей здесь нет; есть несколько световых и воздушных комнат в которых при необходимости лежат жертвы инцидентов. | There is also an elaborate ethnographical department in which there are life-size statues of all races of men which have ever existed on the earth, and also models of those existing on other planets of this chain. There is even a department with reference to the other chains of the solar system. For each of the statues there is an exhaustive description with diagrams showing in what way his higher vehicles differ. The whole is tabulated and arranged from the point of view of the Manu, to show what the development of mankind has been in the various Races and sub-races. A good deal is also shown of the future, and models with detailed explanations are given for them also. In addition to this there is also the anatomical department, dealing with the whole detailed anatomy of the human and animal bodies in the past, the present and the future. There is not exactly any medical department, for illness no longer exists; it has been eliminated. There is still, however, surgery for cases of accident, though even that has been much improved. Few professors of that art are needed, for naturally accidents are rare. There is nothing corresponding to the great hospitals of former times, but only a few light and airy rooms, in which the victims of accidents can be temporarily laid if necessary. |
| Рядом с центром исследований есть большой музей в котором собраны все виды искусств и ремесел когда либо существовавших со времён зарождения мира. Есть также разнообразные модели техники; большинство из них для нас новы, так как придуманы они были в период между 20-м и 28-м веками. Есть даже техника Атлантов, которая была долго забыта; так что здесь представлена полная история. | Connected with the centre of learning is also an elaborate museum of all sorts of arts and crafts which have existed in the world from the beginning onwards. There are also models of all kinds of machinery, most of which is new to us, since it has been invented between the twentieth century and the twenty-eighth. There is also much Atlantean machinery which had long been forgotten, so that there is a complete arrangement for any kind of study along these lines. |
| Историю всё ещё пишут и процесс её написания длится гораздо больше чем столетие, но её пишут при помощи чтения записей. Она иллюстрируется новым для нас способом — методом осаждения сцены из записи когда та считается важной. Кроме того есть ряд моделей иллюстрирующих истрию всех периодов. В центральной библиотеке есть небольшие комнаты похожие на телефонные будки в которых студенты могут взять запись выдающегося события истории и, положив её в машину, получить всю сцену воссозданную со звуком и персонажами, со всеми их словами сказанными с точно теми же интонациями. | History is still being written, and it has been in process of production for more than a hundred years; but it is being written from a reading of the records. It is illustrated by a method which is quite new to us-- a method which precipitates a scene from the records when it is considered important. We have in addition a series of models illustrating the history of the world at all periods. In the central library there are certain small rooms somewhat like telephone-cabinets, into which students can take the record of any prominent event in history, and by putting it into a machine and setting that in motion they can have the whole scene reproduced audibly and visibly, with the exact presentment of the appearance of the actors, and their words in the very tones in which they were spoken. |
| Астрономическая кафедра имеет самую интересную технику, которая позволяет определить точные координаты в любой момент всего, что видно в небе. О всех этих мирах доступно очень много информации. Есть две кафедры, одна для прмого наблюдения разными способами и другая для записи всей информации полученной из наблюдений. Большая часть всей этой информации рассказывают Дэвы связанные с разными планетами и звёздами; но всё это полностью отделено от результатов прямых наблюдений. Химия поднялась до небывалых высот. Все возможные комбинации полностью поняты и наука добралась до изучения элементальной эссенции, что ведёт к большой области изучения природных духов и Дэв. Есть также кафедра талисманов и любой чувствительный человек может посредством психометрии проникнуть внутрь этих моделей и увидеть всё самому. | There is also an astronomical department, with most interesting machinery indicating the exact position at any moment of everything visible in the sky. There is a great mass of information about all these worlds. There are two departments, one for direct observation by various means and another for the tabulation of information acquired by testimony. Much of this information has been given by Devas connected with various planets and stars; but this is always kept entirely apart from the results of direct observation. Chemistry has been carried to a wonderful height and depth. All possible combinations are now fully understood, and the science has an extension in connection with elemental essence, which leads on to the whole question of nature-spirits and Devas as a definite department of science, studied with illustrative models. There is also a department of talismans, so that any sensitive person can by psychometry go behind the mere models, and see the things in themselves. |
| Искусства | ARTS |
| Кажется, что лекции не играют заметной роли. Когда человек изучает какой то предмет, он может рассказать об этом нескольким друзьям, но если у него есть что то большее, он связывается с представителями и попадает в ежедневные новости. Если кто то пишет книгу или стихи, он показывает их своей семье и, возможно, кладёт в районную библиотеку. Люди всё ещё рисуют, но только в свободное время. Никто не посвящает всё своё время этому. Тем не менее искусство проникает в жизнь гораздо сильнее чем когда либо раньше — любой предмет, даже повседневного обихода, искуссно выполнен; люди кладут частицу себя в свою работу и постоянно пробуют новые подходы. | It does not seem that lecturing holds at all a prominent place. Sometimes a man who is studying a subject may talk to a few friends about it, but beyond that, if he has anything to say he submits it to the officials and it gets into the daily news. If anybody writes poetry or an essay he communicates it to his own family, and perhaps puts it up in the district hall. People still paint, but only as a kind of recreation. No one now devotes the whole of his time to that. Art, however, permeates life to a far greater extent than ever before, for everything, even the simplest object for daily use, is artistically made, and the people put something of themselves into their work and are always trying new experiments. |
| Нет ничего похожего на театры. Идея этого преставляется в умах жителей колонии в виде бнающих туда-сюда людей, произносящих пафосные речи и притворяющихся теми, кеми они не являются, играя роли великих людей. Им это кажется архаическим и глупым. Огромные процессии и хоровые танцы можно считать театральными, но для них это прежде всего религиозный обряд. | There is nothing corresponding to a theatre, and on bringing the idea to the notice of an inhabitant, a definition of it comes into his mind as a place in which people used to run about and declaim, pretending to be other than they were, and taking the parts of great people. They consider it as archaic and childish. The great choric dances and processions may be considered as theatrical, but to them these appear as religious exercises. |
| Спортивные игры и атлетические упраженения играют заметную роль в жизни сообщества. Есть гимназии где большое внимание уделяют физическому развитию как женщин так и мужчин. Игра, очень похожая на большой теннис, несомненный фаворит. Играют все, как дети так и старики, радуясь огромной свободе. | Games and athletics are prominent in this new life. There are gymnasiums, and much attention is given to physical development in women as well as in men. A game much like lawn-tennis is one of the principal favourites. The children play about just as of old, and enjoy great freedom. |
| Сила Воли | WILL-POWER |
| Сила воли общепризнанна в колонии и многие вещи делаются её прямым применением. Природные духи хорошо известны людям и играют заметную роль в ежеднвной жизни сообщества; большая часть людей может их видеть. Почти все дети способны их видеть и использовать разными способами, но с возрастом они теряют часть этих способностей. Использование этих методов, так и телепатии, представляет собой игру для детей и взрослые люди признают их превосходство в этом отношении, поэтому когда один человек хочет передать сообщение другому на расстоянии, он обычно зовёт ближайшего ребёнка и просит его передать сообщение, вместо того, чтобы делать это самому. Ребёнок может отправить сообщение телепатически другому ребёнку на втором конце и тот немедленно сообщит об этом человеку которму оно предназначалось; это весьма надёжный и обычный метод общения. Взрослые часто теряют эту силу к моменту брака; некоторые её сохраняют, но её применение требует гораздо больших усилий чем от ребёнка. | The force of will is universally recognised in the community and many things are performed by its direct action. Nature-spirits are well known, and take a prominent part in the daily life of the people, most of whom can see them. Almost all children are able to see them and to use them in various ways, but they often lose some of this power as they grow up. The use of such methods, and also of telepathy, is a kind of game among the children, and the grown-up people recognise their superiority in this respect, so that if they want to convey a message to some friend at a distance they often call the nearest child and ask him to send it rather than attempt to do it themselves. He can send the message telepathically to some child at the other end, who then immediately conveys it to the person for whom it is intended, and this is a quite reliable and usual method of communication. Adults often lose the power at the time of their marriage, but some few of them retain it, though it needs a far greater effort for them than it does for the child. |
| Экономические Условия | ECONOMIC CONDITIONS |
| Мы предприняли некоторые усилия, чтобы понять экономические условия колонии, но это оказалось непросто. Сообщество самодостаточно и производит всё, что нужно для жизни. Импортируются только редкие предметы, вроде манускриптов, книг и предметов искусства. За всё это всегда платят представители колонии, который имеют некоторое количество денег из внешнего мира — их приносят туристы и посетители. Они также узнали секрет изготовления золота и драгоценностей алхимическими методами и часто этим пользуются для оплаты немногих импортируемых вещей. Если кто либо из колонии желает вещь, которую можно только купить во внешнем мире, он сообщает об этом ближайшему представителю; в обмен он должен выполнить некоторую дополнительную работу помимо той, что обычно делает, чтобы заработать цену вещи которую он хочет. | Some effort was made to comprehend the economic conditions of the colony, but it was not found easy to understand them. The community is self-supporting, making for itself everything which it needs. The only importations from outside are curiosities such as ancient manuscripts, books and objects of art. These are always paid for by the officials of the community, who have a certain amount of the money of the outside world, which has been brought in by tourists or visitors. Also they have learnt the secret of making gold and jewels of various kinds by alchemical means, and these are often used for payment for the few goods imported from the outside. If a private member wishes for something which can only be bought from the outer world, he gives notice of his desire to the nearest official, and work of some sort is assigned to him in addition to the daily work which he is normally doing, so that by that he may earn the value of whatever he desires. |
| Каждый выполняет какую то работу на благо колонии, но обычно каждый сам выбирает чем заниматься. Ни один вид работы не считается выше другого; нет представления о каких либо кастах. Ребёнок, при достижении определённого возраста, выбрает себе занятие и он всегда волен изменить вид деятельности, сообщим об этом должным образом. Обучение бесплатно, однако обучение в центральном университете открыто лишь тем, что показал способности к той ветви знаний которую он хочет изучать. Еда и одежда даётся всем бесплатно; каждый человек получает время от времени несколько значков, каждый из которых можно поменять на посещение одного из больших садов-ресторанов по всей колонии, или он может зайти в один из больших магазинов с пищей, взять себе немного домой и самому приготовить еду. Организация кажется запутанной для новичка, но она работает идеально и просто для тех, кто её полностью понимает. | Everybody undertakes some work for the good of the community, but it is usually left entirely to each to choose what it is to be. No one kind of work is esteemed nobler than any other kind, and there is no idea of caste of any sort. The child at a certain age chooses what he will do, and it is always open to him to change from one kind of work to another by giving due notice. Education is free, but the free tuition of the central university is given only to those who have already shown themselves specially proficient in the branches which they wish to pursue. Food and clothing are given freely to all-- or rather, to each person is distributed periodically a number of tokens in exchange for one of which he can obtain a meal at any of the great restaurant-gardens anywhere all over the colony. Or if he prefers it he can go to certain great stores and there obtain food-materials, which he can take home and prepare as he wishes. The arrangement appears complicated to an outsider, but it works perfectly simply among those who thoroughly understand it. |
| Все люди заняты работой для сообщества и среди всей работы часть посвящена изготовлению одежды и пищи, которая затем отправляется людям. Возьмём для примера фабрику одежды. Это Государственная фабрика и в среднем она производит очень много одежды, однако это количество можно уменьшить или увеличить по желанию. Эта работа в основном делается девочками которые присоединяются к фабрике добровольно; на самом деле есть соревнование на эту работу, так как нужно ограниченное число работников. Если вещи не нужны, их не делают. Если вещи нужны, то фабрика здесь для их производства, иначе она ждёт. Начальник Государственного магазина одежды считает, сколько ему нужно одежды к определённому моменту, сколько есть в ассортименте, сколько нужно обновить и сколько запросить; если ему ничего не нужно, он говорит, что одежды достаточно. Фабрика никогда не закрывается, хотя время работы значительно меняется. | All the people are working for the community, and among the work done is the production of food and clothing, which it then proceeds to hand round. Take, for example, the case of a cloth factory. It is the Government' s factory, and it is turning out on an average so much cloth, but the output can be increased or decreased at will. The work is chiefly in the hands of girls; who join the factory voluntarily; indeed, there is a competition to get in, for only a certain number are needed. If things are not wanted they are not made. If cloth is wanted the factory is there to produce it; if not, it simply waits. The superintendent in charge of the cloth-store of the Government calculates that in a certain time he will need so much cloth, that he has in stock so much, and therefore requires for renewal so much, and he asks for it accordingly; if he does not want any, he says he has enough. The factory never closes, though the hours vary considerably. |
| На этой фабрике одежды в основном работают женщины, обычно очень молодые, и они занимаются тем, что следят за определёнными машинами, чтобы те работали правильно. Каждая из них управляет чем то вроде ткацкого станка в который кладут набор моделей. Представьте большой цифербрат на котором есть много движущихся иголок. Когда девочка запускает свою машину, она располагает иголки неким образом и машина начинает создавать определённый дизайн. Она может настроить её, чтобы та делала 50 видов одежды разного дизайна. Каждая девочка настраивает свою машину по своему — здесь простор для самовыражения; каждый участок отличается от остальных, разве что она позволит машине сформировать заново 50 предметов одежды. Обычно после запуска машин девочки должны изредка поглядывать на них, но техника столь совершенна, что практически всё работает как надо. Всё работает почти бесшумно, поэтому когда все ждут, одна из девочек ситает остальным что то из книги. | In this cloth factory the workers are mostly women, quite young, and they are doing little but superintending certain machines and seeing that they do not go wrong. Each of them is managing a kind of loom into which she has put a number of patterns. Imagine something like a large clock-face with a number of movable studs on it. When a girl starts her machine she arranges these studs according to her own ideas, and as the machine goes on its movements produce a certain design. She can set it to turn out fifty cloths, each of different pattern, and then leave it. Each girl sets her machine differently-- that is where their art comes in; every piece is different from every other piece, unless she allows the machine to run through its list over again after it has finished the fifty. In the meantime, after having started the machines the girls need to glance at them occasionally, and the machinery is so perfect that practically nothing ever goes wrong with it. It is arranged to run almost silently, so that while they are waiting one of the girls reads from a book to the rest. |
| Новая Сила | THE NEW POWER |
| Важная особенность — способ, которым получают энергию. Больше нет нигде огней и потому нет жара, сажи, дыма и очень мало пыли. К тому времени мир развился настолько, что перестал использовать пар и любые технологии которые требуют жар для его создания. По видимому был промежуточный период когда изобрели метод передачи электрической энергии без потерь на огромные расстояния и вся доступная энергия воды на планете собиралась и распределялась; водопады в Центральной Азии и разные далёкие места делали свой вклад в общее дело; всё это собиралось вместе на огромных центральных станциях и распределялось по миру. Однако эта тщательная схема была признана бесполезной после открытия лучшего метода используещего то, что мистер Keely назвал dynaspheric силой — силой заключённой в каждом атоме физической материи. | One feature which makes an enormous difference is the way in which power is supplied. There are no longer any fires anywhere, and therefore no heat, no grime, no smoke, and hardly any dust. The whole world has evolved by this time beyond the use of steam, or any other form of power which needs heat to generate it. There seems to have been an intermediate period when some method was discovered of transferring electrical power without loss for enormous distances, and at that time all the available water-power of the earth was collected and syndicated; falls in Central Africa and in all sorts of out-of-the-way places were made to contribute their share, and all this was gathered together at great central stations and internationally distributed. Tremendous as was the power available in that way, it has now been altogether transcended, and all that elaborate arrangement has been rendered useless by the discovery of the best method to utilise what the late Mr. Keely called dynaspheric force-- the force concealed in every atom of physical matter. |
| Вы наверно помните, что в 1907 году сэр Оливер Лодж отметил, что "весь выход станции на миллион киловатт за 30 миллионов лет постоянно существует, но недоступен, в каждом кубическом миллиметре пространства" ("Философский Журнал", Апрель 1907, с. 493). На то время которое мы описывает эта сила уже доступна и непрерывно неограниченная энергия бесплатно поставляется всем по всему миру. Она готова для немедленного применения, как газ или вода, и в каждом доме, каждом заводе колонии, как и в любом другом месте где это нужно, её можно применять для любых целей требующих энергии. Все виды работы во всём мире совершаются таким образом. Тепло и свет — лишь проявления этого. Например, если где то нужно тепло, ни один цивилизованный человек не подумает о неуклюжем и трудоёмком процессе разжигания костра; он просто применит эту силу при помощи маленького инструмента помещающегося в карман и преобразует её в тепло точно в том месте где оно нужно. Температура в несколько тысяч градусов может быть мгновенно создана в любом месте, даже в зоне размером с булавочную головку. | It will be remembered that as long ago as 1907, Sir Oliver Lodge remarked that “the total output of a million-kilowatt station for thirty million years exists permanently and at present inaccessibly in every cubic millimetre of space”. (Philosophical Magazine, April, 1907, p. 493.) At the period which we are now describing, this power is no longer inaccessible, and consequently unlimited power is supplied free to everyone all over the world. It is on tap, like gas or water, in every house and every factory in this community, as well as everywhere else where it is needed, and it can be utilised for all possible purposes to which power can be turned. Every kind of work all over the world is now done in this way. Heating and lighting are simply manifestations of it. For example, whenever heat is required, no one in any civilised country dreams of going through the clumsy and wasteful process of lighting a fire. He simply turns on the force and, by a tiny little instrument which can be carried in the pocket, converts it into heat at exactly the point required. A temperature of many thousands of degrees can be produced instantly wherever needed, even in an area as small as a pin' s head. |
| На всех фабриках которые мы посмотрели все устройства работают за счёт этой силы и, как результат, в конце дня рабочие покидают фабрики даже на запачкав руки. Ещё одно следствие в том, что фабрики теперь не те неуклюжие и ужасающие производства к которым мы с болью привыкли. Они красиво украшены — все колонны инкрустированны сложным орнаментом, повсюду стоят статуи белого, розового и фиолетового цветов, а одна из последних создаваемых статуй была из полированного порфира. Как и все остальные здания, фабрики не имеют стен, а только колонны. Девочки носят в волосах цветы и, в самом деле, цветы обильно украшают всю фабрику. Её архитектура настолько же хороша как и у частного дома. | By this power all the machines are running in the factory which we inspected, and one result of this is that all the workers emerge at the end of the day without having even soiled their hands. Another consequence is that the factory is no longer the ugly and barren horror to which in earlier ages we were painfully accustomed. It is beautifully decorated-- all the pillars are carved and wreathed with intricate ornament, and there are statues standing all about, white and rose and purple-- the last being made of porphyry beautifully polished. Like all the rest of the buildings, the factory has no walls, but only pillars. The girls wear flowers in their hair, and indeed flowers plentifully decorate the factory in all directions. It is quite as beautiful architecturally as a private house. |
| Рабочие Условия | CONDITIONS OF WORK |
| Посетитель который заходит посмотреть на фабрику обязательно задаёт некоторые вопросы управляющей — молодой девочке с чёрными волосами с выдающейся гирляндой алых цветов на них. Последняя отвечает: "Нам говорят сколько нам нужно сделать. Управляющий складами одежды рассчитывает, что к такому то времени ему понадобится столько то одежды. Иногда требуется мало, иногда много, но всегда хоть что то и мы работает соответственно. Я говорю моим девочкам прийти завтра в соответствии с запросом — на один час, на два или на четыре, в зависимости от того, что нужно сделать. Обычный рабочий день длится три часа, но при приближении большого фестиваля они работают по пять часов. Нет, не потому что требуется так много одежды, а потому что девочки хотят быть полностью свободны от работы в течении недели, чтобы посетить фестиваль. Вы видите, что мы всегда заранее знаем сколько от нас ожидают к какой либо неделе или месяцу и мы рассчитываем, что сможем это сделать, работая, скажем, по два с половиной часа в день. Но если девочки хотят неделю каникул на время фестиваля, мы сжимаем две недели в одну работая по пять часов в день и тогда мы можем закрыться на следующую неделю, при этом выполнив ожидаемый объём работы к указанному времени. Конечно, мы редко работаем по пять часов; обычно мы распределяем работу праздничной недели на три предыдущие, чтобы требовался лишь один дополнительный час работы. Любая девочка может захотеть себе такие каникулы и она может их устроить, если кто то придёт работать вместо неё или договорится с другими, чтобы те работали на несколько минут дольше. Они все хорошие друзья и не будут против. Когда они берут выходные, они обычно идут в центральную библиотеку или храм, чтобы сделать то, на что нужен целый день." | A visitor who calls to look over the factory obligingly asks some questions from the manageress-- a young girl with black hair and a gorgeous garland of scarlet flowers in it. The latter replies: “Oh, we are told how much we are to do. The manager of the community cloth-stores considers that he will want so many cloths by such a time. Sometimes few are wanted, sometimes many, but always some, and we work accordingly. I tell my girls to come to-morrow according to this demand-- for one hour, or two, or four according to what there is to do. Usually about three hours is a fair average day' s work, but they have worked as long as five hours a day when there was a great festival approaching. Oh, no, not so much because new clothes were required for the festival, but because the girls themselves wanted to be entirely free from work for a week, in order to attend the festival. You see we always know beforehand how much we are expected to turn out in a given week or month, and we calculate that we can do it by working, say, two and a half hours each day. But if the girls want a week' s holiday for a festival, we can compress two weeks' work into one by working five hours a day for that week, and then we can close altogether during the next one, and yet deliver the appointed amount of cloth at the proper time. Of course, we rarely work as much as five hours; we should more usually spread the work of the holiday-week over some three previous weeks, so that an hour extra each day would provide all that is needed. An individual girl frequently wants such a holiday, and she can always arrange it by asking someone to come and act as a substitute for her, or the other girls will gladly work a few minutes longer so as to make up for the amount which she would have done. They are all good friends and thoroughly happy. When they take a holiday they generally go in to visit the central library or cathedral, to do which comfortably they need a whole day free.” |
| Гость из внешнего мира недоумевает, почему кто то должен работать когда его к этому совершенно не принуждают, и он спрашивает почему они так делают, но колонисты его слабо понимают: "Что ты имеешь ввиду?" сказал один из них в ответ, "Мы здесь, чтобы работать. Если есть работа которую нужно сделать, её сделают ради Него. Если работы нет, то это беда, что так получилось. Однако Ему лучше знать." "Это другой мир!" вокликнул гость. "Разве возможен другой мир?" спрашивает удивлённый колонист, "для чего живёт человек?" Гость бросает этот спор и спрашивает: "Но кто сказал тебе делать эту работу, когда и где?" "Ребёнок достигает определённого возраста" отвечает колонист, "За ним внимательно следят учителя и другие и смотрят в каких направлениях проще всего развить его силы. Затем он выбирает, совершенно свободно, но с помощью тех, кто помогает ему. Работа должна начаться в то или иное время, но всё это дело рабочих и согласуется каждый день." | A visitor from the outside world wonders that anyone should work at all where there is no compulsion, and asks why people do so, but meets with little sympathy or comprehension from the inhabitants: “What do you mean ?” says one of them, in answer, “we are here to work. If there is work to do, it is done for His sake. If there is no work, it is a calamity that it happens so, but He knows best.” “It is another world !” exclaims the visitor. “But what other world is possible?” asks the bewildered colonist; “for what does man exist?” The visitor gives up the point in despair, and asks: “But who tells you to work, and when and where?” “Every child reaches a certain stage,” replies the colonist. “He has been carefully watched by teachers and others, to see in what direction his strength moves most easily. Then he chooses accordingly, perfectly freely, but with the advice of others to help him. You say work must begin at this time or at that time, but that is a matter of agreement between the workers, and of arrangement each day.” |
| Есть определённая трудность в понимании их диалога: хотя язык остался тот же, введено много новых слов, а также значительно изменена грамматика. Есть, например, местоимение общего рода которое объединяет "он" и "она". Возможно, что это нововведение обязано тому факту, что люди помнят и часто говорят об инкарнациях под разными полами. | There is a certain difficulty in following this conversation, for though the language is the same a good many new words have been introduced, and the grammar has been much modified. There is, for example, a common-gender pronoun, which signifies either ` he' or ` she' . It is probable that the invention of this has become a necessity because of the fact that people remember and frequently have to speak of incarnations in both sexes. |
| Во всех посещённых фабриках методы работы были схожи. В каждом таком месте люди смотрели за работой машин и изредка прикасались к управляющим кнопкам или включали машину заново. Исключение составляют сады-рестораны. Здесь весь персонал не может сообща отсутствовать на месте, потому что пища должна быть готова в любое время и потому всегда должны быть рабочие при исполнении; никто не может уйти на весь день без предварительного согласования. Во всех местах где требуется постоянное присутствие, как в ресторанах, некоторых ремонтных мастерских и других учереждениях, есть тщательно продуманная схема замены работников. Количество персонала всегда значительно больше чем надо для работы и потому в каждый момент времени задействованы лишь немногие. Например в ресторане всего один человек готовит еду во время одного приёма пищи — один во время большого обеда в середине дня, второй во время утреннего завтрака, третий готовит ужин и каждый из них работает примерно по три часа. | At all the various kinds of factories visited the methods of work are of much the same kind. In every place the people work by watching machines doing the work, and occasionally touching adjusting buttons or setting the machine going anew. In all, the same short hours of labour are the rule, except that the arrangements at the restaurant-gardens are somewhat different. In this case the staff cannot altogether absent itself simultaneously, because food has to be ready at all times, so that there are always some workers on duty, and no one can go away for a whole day without previous arrangement. In all places where perpetual attendance is necessary, as it is at a restaurant, and at certain repairing shops, and in some other departments, there is an elaborate scheme of substitution. The staff is always greatly in excess of the requirements, so that only a small proportion of it is on duty at any one time. The cooking or arrangement of food, for example, at each of the restaurants is done by one man or one woman for each meal-- one for the big meal in the middle of the day, another for morning breakfast, another for tea, each being on duty something like three hours. |
| Процесс приготовления пищи радикально изменился. Женщина которая занимается этим делом сидит за разновидностью офисного стола с ровными рядами выпуклостей в пределах досягаемости. По телефону ей сообщают какая пища нужна. Она нажимает определённый кнопки и в бланманже, например, впрыскиваются требуемые ароматы, после чего всё это упаковывается в тюбик и отправляется к ожидающему в саду. В некоторых случаях требуется что то нагреть, но это также делается не вставая с места с помощью других кнопок. Много маленьких девочек вертятся вокруг и ждут её — им от 8 до 14 лет. Они несомненно ученики разбирающиеся в делах; мы видели как они выливают что то из маленьких бутылок и перемешивают пищу в маленьких чашах. Если среди этих девочек одна захочет день или неделю отдыха, она просит об этом другую девочку занять её место и всегда получает соглачие; хотя новая девочка будет, наверняка, неопытной, она настолько сильно желает помочь, что никаких трудностей не возникает. В таких делах всегда много взаимодействия и замен; но, пожалуй, наиболее примечательная особенность это энергичная взаимопомощь — каждый стремится помощь остальным и никто даже не думает, что с ним несправедливо обращаются или эксплуатируют. | Cooking has been revolutionised. The lady who does this work sits at a kind of office-table with a regular forest of knobs within her reach. Messages reach her by telephone as to the things that are required; she presses certain knobs which squirt the required flavour into the blanc-mange, for example, and then it is shot down a kind of tube and is delivered to the attendant waiting in the garden below. In some cases the application of heat is required, but that also she does without moving from her seat, by another arrangement of knobs. A number of little girls hover about her and wait upon her-- little girls from eight to fourteen years old. They are evidently apprentices, learning the business; they are seen to pour things out of little bottles, and also to mix other foods in little bowls. But even among these little girls, if one wants a day or a week off, she asks another little girl to take her place, and the request is always granted; and though of course the substitute is likely to be unskilled, yet the companions are always so eager to help her that no difficulty ever arises. There is always a large amount of interplay and exchange in all these matters; but perhaps the most striking thing is the eager universal good-will which is displayed-- everybody anxious to help everybody else, and no one ever thinking that he is being unfairly treated or “put upon”. |
| Также приятно видеть, что нет вида работы который бы считался "выше" остальных. Но, в самом деле, никакой грязной работы уже не осталось. Разработка шахт не ведётся, потому что практически всё необходимое можно получить алхимическими методами с гораздо меньшими трудозатратами. Знание внутренней стороны химии столь велико, что почти всё делается с её помощью, хотя есть некоторые вещи который непрактично делать этим способом для обычного применения. Создано много сплавов неизвестных ранее. | It is also pleasant to see, as has been already mentioned, that no class of work is considered as inferior to any other class. But indeed there is no longer any mean or dirty labour left. Mining is no longer undertaken, because all that is needed can be as a rule alchemically produced with much less trouble. The knowledge of the inner side of chemistry is such that almost anything can be made in this way, but some things are difficult and therefore impracticable for ordinary use. There are many alloys which were not known to the older world. |
| Все земледельчиские работы совершаются машинами и людям больше не нужно копать землю или вспахивать поля руками . Люди даже не копают землю в собственных садах; для этого есть любопытная маленькая машинка похожая на бочонок с ножками, который копает ямы на любую заданную глубину и на требуемую длину в заданном направлении, а также сам перемещается по рядам и требует лишь присмотра и разворота в конце ряда. Ручного труда в нашем понимании не осталось, так как даже машины создаются другими машинами и, хотя, машины по прежнему требуют смазки, это делаеется более чистым способом. Грязная работа просто не нужна. Нет даже канализации, потому что всё химическим способом превращается в серый поршок без запаха, вроде пепла, который применяют как удобрения в саду. В каждом доме есть такой преобразователь. | All agricultural work is now done by machinery, and no person any longer needs to dig or to plough by hand. A man does not even dig his own private garden, but uses instead a curious little machine which looks something like a barrel on legs, which digs holes to any required depth, and at any required distance apart, according to the way in which it is set, and shifts itself along a row automatically, needing only to be watched and turned back at the end of the row. There is no manual labour in the old sense of the word, for even the machinery itself is now made by other machinery; and though machinery still needs oiling, even that appears to be done in a clean manner. There is really no low or dirty labour required. There are not even drains, for everything is chemically converted and eventually emerges as an odourless grey powder, something like ashes, which is used as a manure for the garden. Each house has its own converter. |
| В такой схеме жизни нет места слугам: им здесь просто нечем будет заняться; однако есть большое число людей всегда готовых прийти на помощь. В жизни каждой женщины есть периоды когда она практически неспособна заниматься домашними делами; в этих случаях всегда кто то приходит на помощь — иногда это дружелюбный сосед, иногда другая женщина, которая приходит не ради вознаграждения, а из за желания помочь. | There are no servants in this scheme of life, because there is practically nothing for them to do; but there are always plenty of people ready to come and help if necessary. There are times in the life of every lady when she is temporarily incapacitated from managing her household affairs; but in such a case some one always comes in to help-- sometimes a friendly neighbour, and at other times a kind of ladies' help, who comes because she is glad to help, but not for a wage. When any such assistance is required, the person who needs it simply applies through the recognised means of communication, and some one at once volunteers. |
| Частная Собственность | PRIVATE PROPERTY |
| Здесь едва ли есть представление о частной собственности. Например вся колония принадлежит сообществу. Человек живёт в каком либо доме и у него есть несколько садов которые он по своему желанию меняет, но он не отгораживает их от других людей и не вторгается в сады своих соседей. Принцип сообщества не в владении вещами, а в получении удовольствия от них. Когда человек умирает, а он обычно делает это по своему желанию, он заранее решает все дела. Если он оставляет жену, то она получает дом до смерти или до нового замужества. Поскольку все живут до глубокой старости, за исключением редких случаев, едва ли возможно, что дети останутся без защиты, но если такое всё же случается, есть много желающих их усыновить. Если после смерти родителей все дети состоят в браке, дом переходит сообществу и передаётся следующей молодой паре которая заключит брак. Обычно в момент свадьбы молодая пара получает новый дом, но в некоторых случаях родители просят сына или дочь остаться с ними и взять управление дома вместо них. В одном случае к дому сделали пристройку для внука который женился, чтобы он был поблизости, но этот случай исключителен. | There is but little idea of private property in anything. The whole colony, for example, belongs to the community. A man lives in a certain house, and the gardens are his so that he can alter or arrange them in any way that he chooses, but he does not keep people out of them in any way, nor does he encroach upon his neighbours. The principle in the community is not to own things, but to enjoy them. When a man dies, since he usually does so voluntarily, he takes care to arrange all his business. If he has a wife living, she holds his house until her death or her remarriage. Since all, except in the rarest cases, live to old age, it is scarcely possible that any children can be left unprotected, but if such a thing does happen there are always many volunteers anxious to adopt them. At the death of both parents, if the children are all married, the house lapses to the community and is handed over to the next young couple in the neighbourhood who happen to marry. It is usual on marriage for the young couple to take a new house, but there are cases in which one of the sons or daughters is asked by the parents to remain with them and take charge of the house for them. In one case an extension is built on to a house for a grandchild who marries, in order that she may still remain in close touch with the old people; but this is exceptional. |
| Правила не запрещают людям иметь портативную собственность и передавать её выбранным родителям для следующей жизни. Это всегда относится к личному талисману, а также нередко к нескольким книгам и, возможно, к любимой картине или объекту искусства. Человек может заработать обычные деньги и купить на них что то обычным образом, но в этом нет необходимости, поскольку одежда, еда и жильё предоставляются бесплатно и от владения какими либо другими предметами нет особой пользы. | There is no restriction to prevent people from gathering portable property, and handing it over before death to the parents selected for the next life. This is always done with the talisman, as has already been said, and not infrequently a few books accompany it, and sometimes perhaps a favourite picture or object of art. A man, as we have mentioned, can earn money if he wishes, and can buy things in the ordinary way, but it is not necessary for him to do so, since food, clothing and lodging are provided free, and there is no particular advantage in the private ownership of other objects. |
| Город-Парк | A PARK-LIKE CITY |
| Хотя в этой колонии огромное число людей сосредоточено в центральном городе и в близлежащих городах, ощущения тесноты совсем нет. В этих городах нет ничего похожего на центральную часть города наших времён. Сердце великого центрального города — кафедральный собор с прилагающимся музеем, университетом и библиотеками. Это в некоторой мере напоминает здания Капитолия и Библиотеки Конгресса в Вашингтоне, только в большем масштабе. Его также окружает большой парк. Весь город и даже всё сообщество целиком живёт в парке, который повсюду украшают фонтаны, статуи и цветы. Одна из изумительных особенностей это наличие воды повсюду. Во всех направлениях видны фонтаны, бьющие вверх как в Кристальном Дворце. Во многих случаях приятно обнаружить знакомые вещи: так, например, один фонтан в точности имитирует Fontana di Trevi в Риме. Дороги это вовсе не улицы в старом понимании этого слова, они скорее пути через парк и дома всегда достаточно удалены от них. Не разрешается строить дома ближе определённого расстояния от них. | Although in this community so large a number of people are gathered together into one central city and other subordinate centres, there is no effect of crowding. Nothing now exists in the least like what used to be meant by the central part of a city in earlier centuries. The heart of the great central city is the cathedral, with its attendant block of museum, university and library buildings. This has perhaps a certain resemblance to the buildings of the Capitol and Congressional Library at Washington, though on a still larger scale. Just as in that case, a great park surrounds it. The whole city and even the whole community exists in a park-- a park abundantly interspersed with fountains, statues and flowers. The remarkable abundance of water everywhere is one of the striking features. In every direction one finds splendid fountains, shooting up like those at the Crystal Palace of old. In many cases one recognises with pleasure exact copies of old and familiar beauties; for example, one fountain is exactly imitated from the Fontana di Trevi at Rome. The roads are not at all streets in the old sense of the word, but more like drives through the park, the houses always standing well back from them. It is not permitted to erect them at less than a certain minimum distance one from another. |
| Здесь практически нет пыли и потому нет дворников. Дороги цельные, не из отдельных блоков, так как нет лошадей. Поверхность отлично отполирована и выглядит как мрамор, но в ней также есть зерна как у гранита. Дороги широкие и по краям у них бордюры или, точнее сказать, дорога слегка утоплена по сравнению с травой и по краям у ней стоят бордюры которые поднимаются до уровня травы. Таким образом дорога выглядит как мелкий канал из полированного мрамора, который заполняется водой каждое утро и благодаря этому выглядит всегда чистым без армии дворников. Цвет камня различается. Большинство главных улиц имеют приятный светлорозовый цвет; некоторые сделаны из светлозелёного. | There is practically no dust, and there are no street sweepers. The road is all in one piece, not made of blocks, for there are no horses now to slip. The surface is a beautiful polished stone with a face like marble and yet an appearance of grain somewhat like granite. The roads are broad, and they have at their sides slight curb-stones; or rather it would be clearer to say that the road is sunk slightly below the level of the grass at each side, and that the curbstones rise to the level of the grass. The whole is thus a kind of shallow channel of polished marble, which is flooded with water every morning, so that the roads are thus kept clean and spotless without the necessity of the ordinary army of cleaners. The stone is of various colours. Most of the great streets are a lovely pale rose-colour, but some are laid in pale green. |
| Таким образом в парке по сути нет ничего кроме газона и прекрасно отполированного камня по которому ходят люди. Это объясняет почему они всегда ходят босиком, причём не просто без мелких неудобств, а напротив, с большим комфортом. Даже после длительной прогулки ноги почти чистые, однако надо заметить, что перед дверью каждого дома или фабрики есть углубление в камне — маленькая ванночка через которую постоянно течёт вода. Перед тем как войти в дом люди ступают туда и их стопы становятся чистыми и охлаждёнными. Каждый Хам окружён неглубоким кольцом с водой и каждый прихожанин сначала ступает в него и потом проходит. Одна из ступеней ведущих в Храм — такая мелкая ванночка, так что никто не принесёт в Храм даже пылинки. | Thus there is really nothing but grass and highly polished stone for the people to walk upon, which explains the fact that they are always able to go bare-footed, not only without inconvenience but with the maximum of comfort. Even after a long walk the feet are scarcely soiled, but notwithstanding, at the door of every house or factory, there is a depression in the stone-- a sort of shallow trough, through which there is a constant rush of fresh water. The people, before entering the house, step into this and their feet are instantly cooled and cleansed. All the Temples are surrounded by a ring of shallow flowing water, so that each person before entering must step into this. It is as though one of the steps leading up to the Temple were a kind of shallow trough, so that no one carries into the Temple even a speck of dust. |
| Передвижение | LOCOMOTION |
| Вся эта парковая организация и пространство между домами решительно делают столицу "городом впечатляющих расстояний". Но это никоим образом не вносит неудобств, поскольку в каждом доме есть несколько лёгких быстрых машин с элегантным дизайном. Они совсем не похожи на легковые автомобили; они скорее напоминают кресла на колёсах из лёгкого металла, возможно алюминия, с филигранной отделкой и колёсами (не полыми) из необычайно эластичного материала. Они перемещаются совершенно бесшумно и при этом могут достигать большой скорости; они столь лёгкие, что их легко сдвинуть одним пальцем. Они двигаютя за счёт универсальной силы и тот кто хочет их запустить, заряжает своим устройством маленькую коробочку которая размещается под сиденьем. Это даёт ему возможность проехать через всю колонию без подзарядки, но если он хочет ехать ещё дальше, то просто приближается к ближайшему дому и просит разрешения присоединить свой аккумулятор к заряжаяющему устройству дома. Эти маленькие машины используются постоянно и фактически являются обычным средством передвижения; прекрасные пустые полированные дороги предназначены в основном для них, так как пешеходы главным образом ходят по маленьким дорожкам на траве. Здесь мало тяжёлого транспорта — никаких неуклюжих и громоздких машин. Большое число предметов или материалов перевозится несколькими маленькими машинами и даже крупные брусы и балки кладут на несколько тележек и те распределяют между собой вес. Летающие машины привычны для внешнего мира, но не популярны в колонии, потому что члены сообщества считают, что могут всё сделать в астральных телах и потому несколько презрительно относятся к иным способам перемещения по воздуху. В школе их обучают применять астральное сознание и у них есть плановый курс проекции астрального тела. | All this park-like arrangement and the space between the houses make the capital of our community emphatically a ` city of magnificent distances' . This, however, does not cause the slightest practical inconvenience, since every house possesses several light running cars of graceful appearance. They are not in the least like any variety of motor-car-- they rather resemble bath-chairs made of light metal filigree work, probably aluminium, with tyres of some exceedingly elastic substance, though apparently not pneumatic. They run with perfect smoothness and can attain a high speed, but are so light that the largest size can be readily pushed with one finger. They are driven by the universal power; a person wishing to start on a journey charges from the power-tap a sort of flat shallow box which fits under the seat. This gives him sufficient to carry him clear across the community without recharging, and if he wishes for more than that, he simply calls at the nearest house, and asks to be allowed to attach his accumulator to its tap for a few moments. These little cars are perpetually used; they are in fact the ordinary means of locomotion, and the beautiful hollow polished roads are almost entirely for them, as pedestrians mostly walk along the little paths among the grass. There is little heavy transport-- no huge and clumsy vehicles. Any large amount of goods or material is carried in a number of small vehicles, and even large beams and girders are supported on a number of small trolleys which distribute the weight. Flying machines are observed to be commonly in use in the outer world, but are not fashionable in the community, as the members feel that they ought to be able to get about freely in their astral bodies, and therefore rather despise other means of aerial locomotion. They are taught at school to use astral consciousness, and they have a regular course of lessons in the projection of the astral body. |
| Санитария и Ирригация | SANITATION AND IRRIGATION |
| В отношении санитарии нет никаких проблем. Метод химического превращения, упомянутый немного раньше, включает дезодорацию и газы выделяемые в этом процессе совсем не опасны. Кажется, они в основном состоят из углерода, азота и некоторого количества хлора, и совсем без диоксида углерода. Газы пропускают через воду, которая содержит некий раствор, as it has a sharp acid feeling. Все газы совершенно безвредны, как и серый порошок, которого получается совсем немного. Все плохие запахи теперь вне закона, даже во внешнем мире. Больше нет того, что мы бы назвали бизнес-кварталом города, хотя определённый фабрики строят сравнительно близко друг от друга, чтобы те обменивались между собой материалами. Между фабрикой и обычным домом столь незначительная разница, что их трудно различить, и с тех пор как заводы не шумят и не производят плохих запахов, они перестали быть в каком либо смысле нежелательными соседями. | There is no trouble with regard to sanitation. The method of chemical conversion, mentioned some time ago, includes deodorisation, and the gases thrown off from it are not in any way injurious. They seem to be principally carbon and nitrogen, with some chlorine, but no carbon dioxide. The gases are passed through water, which contains some solution, as it has a sharp acid feeling. All the gases are perfectly harmless, and so is the grey powder, of which only a little is present. All bad smells of every kind are against the law now, even in the outer world. There is not what we should call a special business-quarter in the town, though certain factories are built comparatively near one another, for convenience in interchanging various products. There is, however, so little difference between a factory and a private house that it is difficult to know them apart, and as the factory makes no noise or smell it is not in any way an objectionable neighbour. |
| Ещё одно большое преимущество это климат. У них нет настоящей зимы и в это время года землю по прежнему устилают цветы. Они орошают землю даже когда не вспахивают её; система расширена на поля, леса и сам город даже когда нет цели культивации. Они разводят eschscholtzia которое было обычным растением в Калифорнии многие столения до них и они вывели много его разновидностей, от алого до ярко-оранжевого, и сеют его везде где можно. Они, очевидно, заранее импортировали самые разные сорта семян из всех уголков мира. Люди иногда выращивают в своих садах растения, которые нуждаются в дополнительном тепле зимой, но это достигается не за счёт помещения их в теплицу, а за счёт размещения по периметру маленьких струй силы в форме тепла. Они до сих пор ничего не построили близко к границе колонии, но и сдругой стороны нет ни городов ни деревень поблизости от границы. Вся земля, до того как они её купили, выглядела как одна большая ферма окружённая, в основном, фермами поменьше. Законы внешнего мира не мешают и не влияют на сообщество, а правительство континента не вмешивается в дела колонии, так как получает с их стороны номинальную ежегодную дань. Члены сообщества хорошо информированы в отношении внешнего мира и даже школьники знают названия и расположение основных городов. | One great advantage which these people have is their climate. There is no real winter, and in the season corresponding to it the whole land is still covered with flowers just as at other times. They irrigate even where they do not cultivate; the system has been extended in a number of cases into fields and woods and the country in general, even where there is no direct cultivation. They have specialised the eschscholtzia, which was so common in California even centuries ago, and have developed many varieties of it, scarlet as well as brilliant orange, and they have sown them all about and allowed them to run wild. They have evidently in the beginning imported seeds of all sorts extensively from all parts of the world. People sometimes grow in their gardens plants which require additional heat in winter, but this is not obtained by putting them in a green-house, but by surrounding them with little jets of the power in its heat form. They have not yet needed to build anywhere near the boundary line of the community, nor are there any towns or villages for some distance on the other side of that boundary. The whole estate was a kind of huge farm before they bought it, and it is surrounded principally by smaller farms. The laws of the outside world do not trouble or affect the community, and the Government of the continent does not in any way interfere with it, as it receives a nominal yearly tribute from it. The people of the community are well informed as regards the outside world; even schoolchildren know the names and location of all the principal towns in the world. |
Заключение | CONCLUSION |
| Федерация Наций | THE FEDERATION OF NATIONS |
| Весь смысл этого исследования в том, чтобы собрать сколько можно информации о начале шестой Коренной Расы и колонии основанной Ману и Высшим Жрецом для этой цели. Естественно, что из за этого другим частям мира не уделялось внимания. Несмотря на это, какие то части случайно попали в обзор и, возможно, будет интересно обратить на них внимание, хотя они были упомянуты без попытки полного описания. | THE whole object of this investigation was to obtain such information as was possible about the beginnings of the Sixth Root-Race and the community founded by the Manu and the High-Priest for that purpose. Naturally therefore no special attention was directed to any other part of the world than this. Notwithstanding, certain glimpses of other parts were obtained incidentally, and it will perhaps be interesting to note these; but they are put down without attempt at order or completeness, just as they were observed. |
| Весь мир фактически превратился в политическую федерацию. Европа похожа на Конфедерацию с чем то вроде Рейхстага в который все страны посылают своих представителей. Центральный совет решает все дела, а Короли разных государств по очереди занимают пост Президента Федерации. Подобная удивительная реорганизация политической системы стала возможна благодаря усилиям Юлия Цезаря, который получил инкарнацию где то в двадцатом веке в связи со скорым пришествием Христа, который решил напомнить людям о Мудрости. Во всех направлениях проделана невероятная работа и нельзя не поразиться тому богатству которое для этого потребовалось. Цезарь, после того как организовал Федерацию и заставил страны бросить войны, сказал, чтобы каждая страна откладывала половину или треть трат на вооружения каждый год в течении определённого числа лет и тратила эти средства в социальной сфере в соответствии с его планом. Следуя этой схеме налогообложение всего мира постепенно сходит на нет, но при этом сохраняется достаточно денег, чтобы кормить всех бедных, убрать все трущобы и внести в каждый город замечательные новшества. Он сказал, чтобы страны с принудительной военной службой пока сохраняли этот обычай, но призывников направляли на работу для государства: делать парки, дороги, сносить трущобы и создавать повсюду коммуникации. Он сделал так, что проблемы постепенно начали исчезать, а также думал над тем, как за счёт их остатков преобразить мир. Он в самом деле великий человек и потрясающий гений. | Practically the whole world has federated itself politically. Europe seems to be a Confederation with a kind of Reichstag, to which all countries send representatives. This central body adjusts matters, and the Kings of the various countries are Presidents of the Confederation in rotation. The rearrangement of political machinery by which this wonderful change has been brought about is the work of Julius Caesar, who reincarnated some time in the twentieth century in connection with the coming of the Christ to reproclaim the W ISDOM . Enormous improvements have been made in all directions, and one cannot but be struck with the extraordinary abundance of wealth that must have been lavished upon these. Caesar, when he succeeds in forming the Federation and persuades all the countries to give up war, arranges that each of them shall set aside for a certain number of years half or a third of the money that it has been accustomed to spend upon armaments, and devote it to certain social improvements which he specifies. According to his scheme the taxation of the entire world is gradually reduced, but notwithstanding, sufficient money is reserved to feed all the poor, to destroy all the slums, and to introduce wonderful improvements into all the cities. He arranges that those countries in which compulsory military service has been the rule shall for a time still preserve the habit, but shall make their conscripts work for the State in the making of parks and roads and the pulling down of slums and the opening up of communications everywhere. He arranges that the old burdens shall be gradually eased off but yet contrives with what is left of them to regenerate the world. He is indeed a great man; a most marvellous genius. |
| Первое время, кажется, были сложности и временные конфликты, но он собрал удивительно способную команду людей — группу лучших организаторов которых знал мир — реинкарнации Наполеона, Scipio Africanus, Акбар и другие — в лучших человеческих телах для практической работы которые когда либо были. Всё делается в грандиозном масштабе. Когда все Короли и премьер министры собираются вместе для решения дел касающихся Конфедерации, Цераль для этого случая строит круглую комнату с огромным числом дверей, чтобы все могли войти одновременно и ни один властитель не предшествовал другому. | There seems to have been some trouble at first and some preliminary quarrelling, but he gets together an exceedingly capable band of people-- a kind of cabinet of all the best organisers whom the world has produced-- reincarnations of Napoleon, Scipio Africanus, Akbar and others-- one of the finest bodies of men for practical work that has ever been seen. The thing is done on a gorgeous scale. When all the Kings and prime ministers are gathered together to decide upon the basis for the Confederation, Caesar builds for the occasion a circular hall with a great number of doors so that all may enter at once, and no one Potentate take precedence of another. |
| Религия Христа | THE RELIGION OF THE CHRIST |
| Цезарь занимается организацией всей этой великой революции, но его работа во многом возможна благодаря прибытию и наставлениям Самого Христа, так что здесь начинается во всех смыслах новая эра, не просто во внешних проявлениях, а изнутри. Всё это происходит задолго до того времени которое мы рассматриваем и Христос становится опять мифическим персонажем для людей, как и в начале 20-го века. Религия мира стала тем, что Он основал и это была Религия, ибо не было никакой другой хоть небольшой важности, однако некоторые всё же уцелели и на них мир презрительно смотрит как на странные верования. Есть несколько людей верующих в старое Христианство — они отказались признавать Христа когда он пришёл к ним в новой форме. Большинство людей считают их безнадёжно отставшими от жизни. В целом состояние дел во всём мире стало намного удовлетворительнее чем в прежних цивилизациях. Пропали армии и морские военные флотилии, за исключением небольших вооружённых частей выполняющих роль полиции. Бедность практически ушла из цивилизованных стран, все трущобы в больших городах заменили не другими зданиями, а парками и садами. | Caesar arranges all the machinery of this wonderful revolution, but his work is largely made possible by the arrival and preaching of the Christ Himself, so we have here a new era in all senses, not merely in outward arrangement, but in inner feeling as well. All this is long ago from the point of view of the time at which we are looking, and the Christ is now becoming somewhat mythical to the people, much as He was to many people at the beginning of the twentieth century. The religion of the world now is that which He founded; that is the Religion, and there is no other of any real importance, though there are still some survivals, of which the world at large is somewhat contemptuously tolerant, regarding them as fancy religions or curious superstitions. There are a few people who represent the older form of Christianity-- who in the name of the Christ refused to receive Him when He came in a new form. The majority regard these people as hopelessly out-of-date. On the whole the state of affairs all the world over is obviously much more satisfactory than in the earlier civilisations. Armies and navies have disappeared, or are only represented by a kind of small force used for police purposes. Poverty also has practically disappeared from civilised lands; all slums in the great cities have been pulled down, and their places taken, not by other buildings, but by parks and gardens. |
| Новый Язык | THE NEW LANGUAGE |
| Причудливо изменённый английский, похожий на скоропись с некоторыми особенностями, признан универсальным коммерческим и литературным языком. Обычный образованный человек в любой стране помимо своего родного языка знает ещё и этот; очевидно, среди высших и коммерческих классов он быстро вытесняет остальные языки разных стран. Естественно, что люди в любой стране говорят на старом родном языке, но даже они понимают, что первый шаг наверх в обществе это новый универсальный язык. Большинство книг написаны только на нём; исключение — книги призванные обратиться к необразованным. Таким образом аудитория книги стала гораздо больше чем когда либо раньше. Всё ещё есть профессора и учёные, который знают все старые языки, но они — меньшинство. Все хорошие книги давно переведены на этот универстальный язык. | This curious altered form of English, written in a kind of short-hand with many grammalogues, has been adopted as a universal commercial and literary language. Ordinarily educated people in every country know it in addition to their own, and indeed it is obvious that among the upper and commercial classes it is rapidly superseding the tongues of the different countries. Naturally the common people in every country still speak their old tongue, but even they recognise that the first step towards getting on in the world is to learn the universal language. The great majority of books, for example, are printed only in that, unless they are intended especially to appeal to the uneducated. In this way it is now possible for a book to have a much wider circulation than it could ever have had before. There are still university professors and learned men who know all the old languages, but they are a small minority, and all the specially good books of all languages have long ago been translated into this universal tongue. |
| В каждой стране есть большая группа среднего и высшего классов которые не знают других языков или знают лишь несколько слов из национального языка, которые необходимы для общения с слугами и рабочими. Одна и важных особенностей это новый и улучшенный метод письма и печати, который сначала был введён для английского языка и лишь затем адаптирован для других. В нашем сообществе все книги напечатаны тёмно синими чернилами на бумаге светло-зелёного морского цвета; несомненно есть теория о том, что этот способ менее нагружает глаза чем старая схема "чёрным по белому". Этот принцип широко применяется и в остальном мире. Правила цивилизации широко распростанились на многие части мира, который ранее были дикими; хотя настоящей дикости мы почти не заметили. | In every country there is a large body of middle and upper class people who know no other language, or know only the few words of the language of the country which are necessary in order to communicate with servants and labourers. One thing which has greatly contributed to this change is this new and improved method of writing and printing, which was first introduced in connection with the English language and is therefore more adapted to it than others. In our community all books are printed on pale sea-green paper in dark blue ink, the theory being apparently that this is less trying to the eyes than the old scheme of black on white. The same plan is being widely adopted in the rest of the world. Civilised rule or colonisation has spread over many parts of the world which formerly were savage and chaotic; indeed almost no real savages are now to be seen. |
| Старые Нации | THE OLD NATIONS |
| Люди так и не преодолели национальные чувства. Страны больше не воюют друг с другом, но каждая нация всё ещё думает о себе с гордостью. Но в этом отношении сделан огромный шаг вперёд, ибо они больше не боятся друг друга и не подозревают в каких то делах. В целом люди не сильно изменились, просто для их лучшей стороны появилось больше возможностей себя проявить. Между народами нет заметного смешения и основная их часть заключает браки среди своих соседей, а те кто вырос на земле почти всегда там остаются. Преступления изредка совершаются, но в общем их намного меньше чем раньше, частично из за того, что люди стали знать больше, но главным образом из за большего удовлетворения жизнью. | People have by no means yet transcended national feelings. The countries no longer fight with one another, but each nation still thinks of itself with pride. The greatest advantage is that they are not now afraid of one another, and that there is no suspicion, and therefore far greater fraternity. But on the whole, people have not changed much; it is only that now the better side of them has more opportunity to display itself. There has not as yet been much mingling of the nations; the bulk of the people still marry in their own neighbourhood, for those who till the soil almost always tend to stay in the same place. Crime appears occasionally, but there is much less of it than of old, because the people on the whole know more than they did, and chiefly because they are much more content. |
| Новая религая широко распространилась и её влияние бесспроно сильно. Это всецело научная религия и хотя институты религии и церкви по прежнему разделены, они больше не противостоят друг другу как раньше. Естественно, люди по прежнему спорят, но предмет споров не тот, что нам так хорошо известен. Например они обсуждают раные виды духов и спорят о том, безопасно ли прислушиваться к советам привидений помимо тех, что "одобрены" ортодоксальными авторитетами того времени. Школы есть везде, но Церковь их не контролирует, а сама обучает лишь тех, кто станет священником. Обычная филантропия не нужна, так как почти нет бедности. По прежнему есть госпитали, как и все остальные государственные институты. Все необходмые товары контролируются и потому их цена не испытывает значительных колебаний. Все виды роскоши и других бесполезных вещей существуют и находятся в руках частных торговцев — предметы искусства и другие вещи. Но даже здесь нет большой конкуренции; если какой то человек хочет открыть магазин для продажи орнаментов, другой не станет строить бизнес рядом, просто потому что там нет места двум людям для торговли; однако ничто не мешает так сделать. | The new religion has spread widely and its influence is undoubtedly strong. It is an entirely scientific religion, so that though religion and science are still separate institutions, they are no longer in opposition as they used to he. Naturally people are still arguing, though the subjects are not those which we know so well. For example, they discuss the different kinds of spirit-communion, and quarrel as to whether it is safe to listen to any spooks except those who have been authorised and guaranteed by the orthodox authorities of the time. Schools exist everywhere, but are no longer under the control of the Church, which educates no one except those who are to be its own preachers. Ordinary philanthropy is not needed, since there is practically no poverty. There are still hospitals, and they are all Government institutions. All necessaries of life are controlled, so that there can be no serious fluctuations in their price. All sorts of luxuries and unnecessary things are still left in the hands of private trade-- objects of art, and things of that kind. But even with this, there is not so much competition as division of business; if a certain man opens a shop for the sale of ornaments and such things, another one is not likely to start in business close by, simply because there would not be enough trade for the two; but there is no curtailing of liberty with regard to that. |
| Земли и Рудники | LAND AND MINES |
| Условия владения частной землёй и рудниками сильно изменились. Большие территории номинально принадлежат Королю, а часть их сдаётся в аренду и после, через тысячу лет, возвращается к нему, но аренду можно продлить, уплатив определённую компенсацию. В своё время она может перейти от отца к сыну, быть продана или поделена, но всегда с согласия властей. На все эти территории наложены заметные ограничения, например на здания которые можно строить там. Все фабрики необходимых товаров находятся в собственности у государства, хотя не возбраняется кому либо создать самому похожую фабрику. Всё ещё остаётся немного работающи шахт, но их намного меньше чем раньше. Во многих старых шахтах на севере Европы штольни используют как санатории для редких случаев туберкулёза или других заболеваний лёгких, из за неизменной температуры как зимой так и летом. Есть предприятия для извлечения металлов с огромных глубин, однако их нельзя назвать рудниками, так как они больше похожи на колодцы. Их также можно рассматривать как современные улучшенные шахты. На большой глубине люди мало что делают; обычно машины выкапыют огромные куски породы и поднимают их вверх. Всё это собственность государства, но во многих случаях сдаётся в аренду частным лицам. Железо выжигают из самых разных земельных пород и в общем этот процесс намного проще чем был раньше. | The conditions as to the ownership of private land and of mines and factories are much changed. A large amount at least of the land is held nominally from the King, on some sort of lease by which it reverts to him unconditionally at the end of a thousand years, but he has the right to resume it at any intervening period if he chooses, with certain compensations. In the meantime it may descend from father to son, or be sold or divided, but never without the consent of the authorities. There are also considerable restrictions as to many of these estates, referring to what kind of buildings may be erected on them. All factories for necessaries are State property, but still there is no restriction which prevents anyone from starting a similar factory if he likes. There is still some mining, but much less than of old. The cavities and galleries of many of the old mines in the northern parts of Europe are now used as sanatoria for the rare cases of consumption or bronchial or other affections, because of their equal temperature in summer and winter. There are also arrangements for raising metal from great depths, which cannot exactly be called mines, for they are much more like wells. This may be considered a modern and improved type of mine. Little of the work is done down below by human beings; rather machines excavate, cut out huge slices and lift them. All these are State property in the ultimate, but in many cases private owners rent them from the State. Iron is burnt out of various earths in some way, and the material is obtained with less trouble than of old. |
| Правительство Британии | THE GOVERNMENT OF BRITAIN |
| Правительство Англии заметно изменилось. Вся реальная власть находится в руках Короля, хотя есть министры для управления разными отраслями. Нет парламента, но есть схема, работу который не просто понять полностью, бросив лишь быстрый взгляд — а это всё, что мы имели. Она более менее похожа на референдум. Каждый имеет право на голос и всё это проходит через руки официальных представителей, чья работа заключается в приёме жалоб и прошений. Если эти голоса указывают на какую либо несправедливость, она быстро устаняется без обращения к высшей власти. Каждое предложение рассматривается если его считают полезным; предложения не доходят до самого Короля, кроме случаев многих одинаковых запросов. Монархия по прежнему наследственная и правление идёт от потомков Cerdic. Британская Империя оказалась похожа на себя в 20 веке, хотя та была не столь великой, и она естественно признаёт одного Короля, тогда как Мировая Федерация постоянно меняет своего Президента. Должность похожая на колониального монарха осталась и теперь она передаётся по наследству; она похоже на должность монарха в подчинённой стране. | The Government of England has been considerably changed. All real power is in the hands of the King, though there are ministers in charge of separate departments. There is no parliament, but there is a scheme the working of which is not easy fully to comprehend in the rapid glimpse which is all that we had. It is something more or less of the nature of the referendum. Everybody has a right to make representations, and these pass through the hands of a body of officials whose business it is to receive complaints or petitions. If these representations show any injustice, it is rapidly set right without reference to the higher authorities. Every such petition is attended to if it can be shown to be reasonable, but it does not usually penetrate to the King himself, unless there are many requests for the same thing. The monarchy is still hereditary, still ruling by the claim of descent from Cerdic. The British Empire appears to be much as in the twentieth century, but it was an earlier federation than the greater one, and it naturally acknowledges permanently one King, while the World-Federation is constantly changing its President. Some of what used to be Colonial Governors now hold their offices by heredity, and are like tributary monarchs. |
| Лондон | LONDON |
| Лондон по прежнему существует и он стал больше чем когда либо, так как во всем мире теперь нет огней и потому нету дыма. Некоторые старинные улицы и скверы всё ещё узнаваемы, но большое количество улучшений их постепенно скрывает. Кафедральный собор святого Павла всё ещё здесь — он тщательно сохранён как предмет древности. The Tower частично обновлён. Появление единой неограниченной энергии внесло огромные изменения и большинство необходимых вещей похоже предоставляются по принципу нажатия кнопки. Здесь люди также редко готовят еду сами; обычно они идут за едой как и в колонии, хотя здесь организация другая. | London still exists, and is larger than ever, but much changed, for now all over the world there are no fires, and consequently no smoke. Some of the old streets and squares are still recognisable in general outline, but there has been a vast amount of pulling-down, and improvements upon a large scale. S. Paul' s Cathedral is still there, preserved with great care as an ancient monument. The Tower has been partly reconstructed. The introduction of one unlimited power has produced great effects here also, and most things that are wanted seem to be supplied on the principle of turning on a tap. Here also few people any longer cook in private houses, but they go out for meals much as they do in the community, although things are served here in a different manner. |
| Другие Места | OTHER PLACES |
| Бросив мимолётный взгляд на Париж, мы нашли его также сильно изменённым. Все улицы стали шире, а весь город будто стал бесформенным. Целые кварталы превратились в сады. Всё столь безнадёжно изменилось. Глядя на Голландию, мы видим её столь плотно населённой, что она больше похожа на сплошной город. Амстердам, однако, по прежнему легко отличим; там придумали некую систему, которая увеличила число каналов и сделали так, что все они обновляют воду каждый день. Здесь нет естественного потока воды; вместо этого — любопытная схема с центральным насосом, вроде огромной трубы с глубокой центральной ямой. Детали неясны, но они каким то образом стягивают в эту зону все нечистоты и проносят всё это по длинному каналу под морем, где на большом удалении под огромным напором выливаются. Корабли не плавают поблизости от этой зоны, ибо сила очень велика. Здесь также как и в колонии очищают морсую воду и добывают из неё минералы — материалы из которых сделаны многие вещи, в частности пища и красители. На некоторых улицах они выращивают тропические деревья на открытом воздухе, за счёт той энергии, которая греет их по периметру. | Taking a passing glance at Paris, it also is seen to be much changed. All the streets are larger and the whole city is, as it were, looser. They have pulled down whole blocks, and thrown them into gardens. Everything is so hopelessly different. Glancing at Holland, we see a country so thickly inhabited that it looks like almost a solid city. Amsterdam is, however, still clearly distinguishable, and they have elaborated some system by which they have increased the number of canals and contrived to change all the water in all of them every day. There is not any natural flow of water, but there is some curious scheme of central suction, a kind of enormous tube system with a deep central excavation. The details are not clear; but they somehow exhaust the area and draw into that all sewage and such matters, which are carried in a great channel under the sea to a considerable distance and are then spouted out with tremendous vigour. No ships pass anywhere near that spot, as the force is too great. Here also, as in the community, they are distilling sea-water and extracting things from it-- obtaining products from which many things are made-- articles of food among others, and also dyes. In some of the streets they grow tropical trees in the open air by keeping round them a constant flow of the power in its heat aspect. |
| Столетия назад они начали покрывать улицы крышей, чтобы сделать их тёплыми, как теплицы, но с появлением неограниченной энергии оказалось, что от крыш лучше отказаться, ибо они вызывали много сложностей. Бросая взгляды на другие части мира, трудно заметить что то достойное внимания. Китай, как оказалось, имеет те же vicissitudes. Раса по прежнему живёт там и похоже не уменьшилась. Появилось много поверхностных изменений в некоторых городах, однако в целом эта раса не изменилась. Большинство людей этой страны всё ещё говорят на родном языке, но все устремлённые люди знают универсальный язык. | Centuries ago they began by roofing in the streets and keeping them warm, like a green-house; but when the unlimited power appeared they decided to dispense with the roofs, about which there were many inconveniences. In passing glimpses at other parts of the world, hardly anything worth chronicling was seen. China appears to have had some vicissitudes. The race is still there and it does not seem to have diminished. There is a good deal of superficial change in some of the towns, but the vast body of the race is not really altered in its civilisation. The great majority of the country people still speak their own tongue, but all the leading people know the universal language. |
| Ещё одна страна где едва ли заметны какие либо изменения это Индия. Бессменные Индийские деревни по прежнему здесь, однако голода уже нет. Страна сгруппировалась в 2-3 больших королевства, но все они — часть одной великой Империи. Среди высших классов, очевидно, стало больше кровосмешений чем было принято, а также стало больше браков с белыми людьми. Ясно, что среди большой группы образованных людей принцип кастовой системы в большой степени нарушен. Тибет значительно приоткрылся миру, так как летающие машины делают доступ к нему совсем несложным. Хотя они сталкиваются с определёнными трудностями из за разрежённости воздуха на столь большой высоте. Центральная Африка радикольно изменилась и земли рядом с озером Виктория стали похожи на Швейцарию заполненную большими отелями. | India is another country where but little change is observable. The immemorial Indian village is an Indian village still, but there are no famines now. The country groups itself into two or three big kingdoms, but is still part of the one great Empire. There is evidently far more mixture in the higher classes than there used to be, and much more intermarriage with white races; so that it is clear that among a large section of the educated people the caste system must to a great extent have been broken down. Tibet seems to have been a good deal opened up, since easy access is to be had to it by means of flying machines. Even these, however, meet with occasional difficulties, owing to the rarity of the air at a great height. Central Africa is radically changed, and the neighbourhood of the Victoria Nyanza has become a sort of Switzerland full of great hotels. |
| Адьяр | ADYAR |
| Естественно, нам интересно узнать, что стало к тому времени с штаб квартирой в Адьяре и мы были приятно удивлены, что она по прежнему цветёт, причём в гораздо большем масштабе чем когда либо. Здесь по прежнему располагается Теософическое Сообщество, но с тех пор как его первая цель была в большой степени достигнута, оно посвящает себя, главным образом, второй и третьей целям. Оно развилось в огромный центральный Университет, посвящённый развитию учений вдоль этих двух путей, с филиалами в разных уголках мира. | Naturally it is interesting to see what has happened by this time to our Headquarters at Adyar, and it is delightful to find it still flourishing, and on a far grander scale than in older days. There is still a Theosophical Society; but as its first object has to a large extent been achieved, it is devoting itself principally to the second and third. It has developed into a great central University for the promotion of studies along both these lines, with subsidiary centres in various parts of the world affiliated to it. |
| Сегодняшнее здание штаб квартиры заменено на грандиозный дворец с впечатляющим куполом, центральная часть которого имитирует Тадж Махал в Агре, только в большем масштабе. В этом здании они отметили колоннами и надписями определённые места: "Здесь была комната мадам Блаватской", "Здесь была написана такая то книга", "Здесь была усыпальница" и так далее. Они даже сделали статуи некоторых из нас, а мраморные копии статуй Основателей поставили в главном холле. Но даже те мраморные копии сейчас рассматриваются как реликвии. Сообществу принадлежит река Адьяра вместе с землёй на другом берегу, чтобы быть уверенным в том, что не построят чего нибудь, что бы закрыло вид на дворец. Русло реки они облицовали каким то камнем, чтобы сделать воду чистой. Они застроили окрестности зданиями и получили, возможно, дополнительную квадратную милю вдоль побережья реки. Вдали, за садом Олькотта, у них есть кафедра оккультной химии,а в ней все оригинальные plates воспроизведены в большом масштабе и необычайно изящные модели всех видом химических атомов. У них есть ошеломляющий музей и библиотека с неколькими предметами из двадцатого века, которые сохранились до тех времён. Мы заметили один старый эмалированный манускрипт, но трудно сказать, есть ли там книги времён 20-го века. Есть также копии книги "Тайная Доктрина" переведённой на универсальный язык. | The present Headquarters building is replaced by a kind of gorgeous palace with an enormous dome, the central part of which must be an imitation of the Taj Mahal at Agra, but on a much larger scale. In this great building they mark as memorials certain spots by pillars and inscriptions, such as: “Here was Madame Blavatsky' s room”; “Here such and such a book was written”; “Here the original shrine-room”; and so on. They even have statues of some of us, and they have made a copy in marble of the statues of the Founders in the great hall. Even that marble copy is now considered as a relic of remote ages. The Society owns the Adyar River now, and also the ground on the other side of it, in order that nothing may be built over there that may spoil its prospect, and it has lined the river-bed with stone of some sort to keep it clean. They have covered the estate with buildings, and have acquired perhaps an additional square mile along the sea-shore. Away beyond Olcott Gardens they have a department for occult chemistry, and there they have all the original plates reproduced on a larger scale and also exceedingly beautiful models of all the different kinds of chemical atoms. They have a magnificent museum and library, and a few of the things which were here at the beginning of the twentieth century are still to be seen. One fine old enamelled manuscript still exists, but it is doubtful whether there are any books going back as far as the twentieth century. They have copies of The Secret Doctrine, but they are all transcribed into the universal language. |
| Теософической Сообщество | THE THEOSOPHICAL SOCIETY |
| Сообщество играет большую роль в мире. Оно представлено отдельным департаментом в научном мире и рассказывает о тех предметах, которым, кажется, никто другой не учит. Оно пишет огромное число текстов и поддерживает интерес к темам древних религий и других забытых вещей. Оно выпускает болшую серию книг похожих на "Священные Книги Востока", только в более впечатляющей форме. Только что вышел том с номером 2,159. Есть много гуру, считающихся авторитетами в вопросах прошлого. Каждый человек занимается какой то книгой. Он знает её сердцем, знает всё об этом и прочитал все комментарии к ней. Литературное министерство огромно и является центром всемирной организации. Хотя они по прежнему говорят на английском, их речь изменилась, однако они сохранили оригинальный девиз Сообщества. Связи Сообщества с остальным миром — практически автономные большие университеты и организации во всех ключевых странах. На Адьяр смотрят как на источник этого движения и к нему совершают паломничества. Колонел Олькотт, несмотря на работу в Калифорнии в качестве помошника Ману, также является Президентом Сообщества и навещает штаб квартиру не реже чем раз в два года. Когда он приходит, он приветствует статуи Основателей. | The Society has taken a great place in the world. It is a distinct department in the world' s science, and has a long line of specialities which no one else seems to teach. It is turning out a vast amount of literature, possibly what we should call texts, and is keeping alive an interest in the old religions and in forgotten things. It is issuing a great series somewhat resembling the old ` Sacred Books of the East,' but on a more magnificent scale. The volume just issued is number 2,159. There are many pandits who are authorities on the past. Each man appears to specialise on a book. He knows it by heart and knows all about it, and has read thoroughly all the commentaries upon it. The literary department is enormous, and is the centre of a world-wide organisation. Though they still use English, they speak it differently, but they keep the archaic motto of the Society written in its original form. The Society' s dependencies in other parts of the world are practically autonomous big establishments and universities in all the principal countries; but they all look up to Adyar as the centre and origin of the movement and make it a place of pilgrimage. Colonel Olcott, though working in the community in California as a lieutenant of the Manu, is the nominal President of the Society, and visits its Headquarters at least once in every two years. He comes and leads the salutations before the statues of the Founders. |
| Три Метода Реинкарнации | THREE METHODS OF REINCARNATION |
| Изучая колонию в Калифорнии мы нашли много людей, которые оказались нашими друзьями в двадцатом веке. На кажется, есть смысл узнать как они оказались там. Возможно они приняли несколько быстрых последовательных инкарнаций, возможно они рассчитали своё пребывание в дэвачане так, чтобы прибыть в нужный момент. | As in the examination of the Californian community a great many people were seen who were clearly recognisable as friends of the twentieth century, it seems desirable to enquire how they manage to be there-- whether they have been taking a number of rapid incarnations, or have calculated their stay in the heaven-world so as to arrive at the right moment. |
| Такое исследование ведёт в неожиданные места и встречает больше проблем чем ожидалось. Тем не менее мы обнаружили по крайней мере три способа времяпровождения между инкарнациями. Есть группа рабочих которые заняли время небесной жизнью, но заметно сократили и ускорили её. Такой процесс сокращения и усиления создаёт заметные и фундаментальные изменения в каузальном теле. Эти эффекты нельзя описать ни плохо ни хорошо, но можно сказать, что они несомненно есть. Этот способ гораздо больше полагается на влияние Дэв чем другой и это один из путей, которым вносятся изменения. Эта короткая небесная жизнь не закрывает свой маленький мир, а в большой степени открывает его влиянию Дэв. Мозг у людей идущих по этому пути не такой как у других, потому что они сохранили вид восприимчивости который другие утратили. Они намного легче подвергаются добрым влияниям невидимых существ, но с другой стороны у них есть соответсвующая подверженность менее желательным влияниям. Личность менее активна, но зато пропорционально более активен внутренний человек. Люди которые провели более длительную небесную жизнь фокусируют почти всё своё сознание в одном месте сразу же; люди этого типа так не делают. Их сознания более ровно распределены на разных планах и потому они менее сконцентрированы на физическом плане и менее способны получать пользу от него. | The enquiry leads in unexpected directions and gives more trouble than had been anticipated, but at least three methods of occupying the intermediate time have been discovered. First, some of the workers do take the heaven-life, but greatly shorten and intensify it. This process of shortening but intensifying produces considerable and fundamental differences in the causal body; its effects cannot in any way be described as better or worse, but they are quite certainly different. It is a type which is much more amenable to the influence of the Devas than the other, and this is one of the ways in which modifications have been introduced. That shorter heaven-life is not shut in a little world of its own, but is to a great extent open to this Deva influence. The brains of the people who come along that line are different, because they have preserved lines of receptivity which in other cases have been atrophied. They can be more easily influenced for good by invisible beings, but there is a corresponding liability to less desirable influences. The personality is less awake, but the man inside is more awake in proportion. Those who take the longer heaven-life focus practically all their consciousness in one place at once, but people of this other type do not. Their consciousness is more equally distributed on the different levels, and consequently they are usually less concentrated upon the physical plane and less able to achieve in connection with it. |
| Есть другая группа людей которым предложили другую возможность; у них спросили, чувствуют ли они в себе силы совершить серию быстрых инкарнаций для тяжёлой работы создания Теософического Сообщества. Конечно, такое предложение сделали лишь тем, кто сделал себя полезным для этой работы — тем, кто усердно работал и потому давал хорошие надежды на будущее. Им предложили возможность продолжить свою работу, принять несколько инкарнаций без промежутков в разных частях мира, чтобы подвести Теософическое Движение к состоянию, в котором оно будет способно предложить достаточно людей для колонии. К периоду который мы изучали, колония стала многочисленнее чем Теософическое Сообщество двадцатого века. Однако в течении промежуточных столетий Сообщество росло в геометрической прогрессии — так быстро, что почти все члены стотысячной колонии прошли через Сообщество (большинство из них много раз). По прежнему есть огромное Сообщество для ведения дел Адьяра и другой деятельности в разных центрах по всему миру. | There are others to whom a different opportunity has been offered, for they were asked whether they felt themselves able to endure a series of rapid incarnations of hard work devoted to the building of the Theosophical Society. Naturally, such an offer is made only to those who bring themselves definitely to a point where they are useful-- those who work hard enough to give satisfactory promise for the future. To them is offered this opportunity of continuing their work, of taking incarnation after incarnation without interval, in different parts of the world, to carry the Theosophical Movement up to the point where it can provide this large contingent for the community. The community at the time when it is observed is much larger than the Theosophical Society of the twentieth century; but that Society has increased by geometrical progression during the intervening centuries-- so much so that although practically all the hundred thousand members of the community have passed through its ranks (most of them many times), there is still a huge Society left to carry on the activities at Adyar and the other great centres all over the world. |
| Мы рассмотрели два метода, которыми люди из Сообщества двадцатого века могут принять участие в работе колонии в 28 веке — сделав небесную жизнь более интенсивной или приняв серию специальных быстрых инкарнаций. Ещё один метод гораздо более примечателен чем любой из этих двух — возможно он применим лишь к ограниченному числу случаев. Наше внимание привлёк случай, когда один человек к концу инкарнации в двадцатом веке заручился поддержкой Учителя и полностью посвятил себя подготовке к этой работе. Однако подготовка оказалась очень необычной, ибо ему нужно было развить определённые черты характера и подровнять свои качества, чтобы сделать себя по настоящему полезным. Это возможно лишь в условиях которые существуют на другой планете цепи. Поэтому его на несколько жизней переместили на ту планету и потом вернули обратно — это был особый эксперимент на который дал разрешение сам Махачохан. Аналогичные разрешения в некоторых случаях получили и другие Учителя для своих учеников, но такие крайние меры редко необходимы. | We have seen already two methods by which persons who are in the Society in the twentieth century may form part of the community of the twenty-eighth century-- by the intensification of the heaven-life, and by the taking of special and repeated incarnations. Another method is far more remarkable than either of these-- one which is probably applied in only a limited number of instances. The case which drew attention to this was that of a man who had pledged himself to the Master for this work towards the conclusion of his twentieth century incarnation, and unreservedly devoted himself to preparation for it. The preparation assigned was indeed most unusual, for he needed development of a certain kind in order to round off his character and make him really useful-- development which could only be obtained under the conditions existing in another planet of the chain. Therefore he was transferred for some lives to that planet and then brought back again here-- a special experiment made by permission of the Maha-Chohan Himself. The same permission was in some cases obtained by other Masters for Their pupils, though such an extreme measure is rarely necessary. |
| Большинство членов колонии приняли серию особых инкарнаций и потому сохранили одни и те же астральные и ментальные тела на протяжении всех жизней. Как следствие, они сохранили ту же память и потому во всех жизнях знали о будущей колонии и эта идея всегда была перед ними. Обычно такая серия специальных и быстрых рождений совершается тем, кто уже получил первое великое Посвящение. Для них вполне ясно, что семь таких жизней приведут их к Посвящению Архата и что ещё семь жизней будут достаточны, чтобы сбросить пять оков и стать совершенно свободным на уровне Асекха. Это число — 14 жизней — всего лишь среднее количество жизней, так как возможно сильно сократить это время за счёт усердной и тщательной работы или, напротив, продлить, если работать небрежно и невнимательно. Подготовка к работе в колонии — исключение из общих правил и, хотя все члены колонии несомненно стремяться к Пути, мы не должны полагать, будто все они уже достигли больших высот. | Most of the members of the community have been taking a certain number of special incarnations, and therefore have preserved through all those lives the same astral and mental bodies. Consequently they have retained the same memory, and that means that they have known all about the community for several lives, and had the idea of it before them. Normally such a series of special and rapid incarnations is arranged only for those who have already taken the first of the great Initiations. For them it is understood that an average of seven such lives should bring them to the Arhat Initiation, and that after that is attained seven more should suffice to cast off the remaining five fetters and attain the perfect liberation of the Asekha level. This number, fourteen incarnations, is given merely as an average, and it is possible greatly to shorten the time by especially earnest and devoted work, or, on the other hand, to lengthen it by any lukewarmness or carelessness. The preparation for the work of the community is an exception to ordinary rules, and although all its members are definitely aiming at the Path, we must not suppose that all of them have attained as yet to the greater heights. |
| Определённое число людей из внешнего мира, которые уже прониклись идеалами сообщества, иногда приходят и желают присоединиться к нему и некоторых из них принимают. Им не позволяют заключать браки с членами сообщества, из за требуемой особой чистоты расы, но им позволено прийти и жить среди них и на них будут смотреть точно также как и на членов сообщества. Когда такие люди умирают, они рождаются в качестве детей семьи сообщества. | A certain small number of persons from the outside world, who are already imbued with the ideals of the community, sometimes come and desire to join it, and some at least of these are accepted. They are not allowed to intermarry with the community, because of the especial purity of race which is exacted, but they are allowed to come and live among the rest, and are treated exactly like all the others. When such members die they reincarnate in bodies belonging to the families of the community. |
| Ману имеет продуманные идеи насчёт величины прогресса, который Он ожидает от сообщества в целом на конец отведённого промежутка времени. В главном Храме Он хранит запись этого — нечто похожее на диаграмму с погодой, на которой линиями указано, что Он ожидает увидеть и насколько колония продвинулась к цели. Весь план колонии создан двуми нашими Мастерами и свет Их всевидящего внимания постоянно освещает его. Всё что написано — лишь слабый проблеск этого света, лишь небольшой просвет в тени с видом на то, что Они собираются сделать. | The Manu has advanced ideas as to the amount of progress which He expects the community as a whole to make in a given time. In the principal Temple He keeps a kind of record of this, somewhat resembling a weather-chart, showing by lines what He has expected and how much more or less has been achieved. The whole plan of the community was arranged by our two Masters, and the light of Their watchful care is always hovering over it. All that has been written gives only a little gleam of that light-- a partial foreshadowing of that which They are about to do. |
| Как Себя Подготовить | HOW TO PREPARE OURSELVES |
| Несомненно не без умысла ровно в это время в истории нашего Сообщества дано разрешение опубликовать это — первое определённое и детальное предсказание великой работы которая будет сделана. Едва ли можно сомневаться, что по меньшей мере одна из целей Великих — позволить этому не только ободрить и помочь нашим преданным членам, но и показать вдоль каких путей им стоит развивать себя, если они желают получить неоценимую привелегию разделить великую работу, а также замостить себе дорогу к будущему которое придёт. Одно из того, что можно сделать здесь и сейчас для подготовки к великолепному развитию это добросовестное продвижение нашей первой цели, лучшего понимания различий между нациями, кастами и религиями. | It is certainly not without definite design that just at this time in the history of our Society permission has been given thus to publish this, the first definite and detailed forecast of the great work that has to be done. There can be little doubt that at least one of the objects of the Great Ones in allowing this is not only to encourage and stimulate our faithful members, but to show them along what lines they must specially develop themselves, if they desire the inestimable privilege of being permitted to share in this glorious future, and also what (if anything) they can do to pave the way for the changes that are to come. One thing that can be done here and now to prepare for this glorious development is the earnest promotion of our first object, of a better understanding between the different nations and castes and creeds. |
| В этом может помочь каждый из нас, какими бы ограниченными не были наши силы, ибо каждый из нас может попытаться понять и принять качества наций непохожих на нашу; каждый из нас когда слышит глупость или предвзятую оценку человека другой нации может воспользоваться возможнстью и показать другую сторону вопроса — сторону хороших качеств, а не недостатков. Каждый из нас может воспользоваться возможностью действовать исключительно мягко в отношении любого иностранца, с которым нам доведётся встретиться и почувствовать великую истину, что когда страниик посещает нашу страну, все мы времененно становимся для него семьёй. Если кому либо из нас случится побывать за границей — и если появится такая возможность, не следует пренебрегать ею — мы должны помнить, что в это время мы являемся представителями нашей страны для тех, кто нам повстречался и мы должны приложить все усилия, чтобы создать наилучшее впечатление о мягкости и готовности принять все разнообразные красоты открывающиеся перед нами, в то время как мы должны обойти вниманием или выделить лучшее из того, что нам показалось неполноценным. | In that everyone of us can help, limited though our powers may be, for every one of us can try to understand and appreciate the qualities of nations other than our own; every one of us, when he hears some foolish or prejudiced remark made against men of another nation, can take the opportunity of putting forward the other side of the question-- of recommending to notice their good qualities rather than their failings . Every one of us can take the opportunity of acting in an especially kindly manner toward any foreigner with whom we happen to come into contact, and feeling the great truth that when a stranger visits our country all of us stand temporarily to him in the position of hosts. If it comes in our way to go abroad-- and none to whom such an opportunity is possible should neglect it-- we must remember that we are for the moment representatives of our country to those whom we happen to meet, and that we owe it to that country to endeavour to give the best possible impression of kindliness and readiness to appreciate all the manifold beauties that will open before us, while at the same time we pass over or make the best of any points which strike us as deficiencies. |
| Ещё один способ котоым все мы можем помочь подготовке — это желание выявить красоту во всех её аспектах, даже в самых обычных вещах которые нас окружают. Одна из выдающихся характеристик сообщества будущего это его сильное стремление к красоте, потому что даже простейшая посуда является в своём роде предметом искусства. Следует заметить, что даже в пределах нашего влияния всё это существует в наше время; это не значит, что мы должны окружать себя дорогими скоровищами; мы должны проявлять чувство гармонии в вопросах повседневной жизни. В этом смысле мы все должны стремиться к искусству, мы должны развивать в себе ту силу восприятия и понимания, которая является ключевой в характере художника. | Another way in which we can help to prepare is by the endeavour to promote beauty in all its aspects, even in the commonest things around us. One of the most prominent characteristics of the community of the future is its intense devotion to beauty, so that even the commonest utensil is in its simple way an object of art. We should see to it that, at least within the sphere of our influence, all this is so with us at the present day; and this does not mean that we should surround ourselves with costly treasures, but rather that, in the selection of the simple necessaries of every-day life, we should consider always the question of harmony, suitability and grace. In that sense and to that extent we must all strive to become artistic; we must develop within ourselves that power of appreciation and comprehension which is the grandest feature of the artist' s character. |
| Развивая таким образом лучшие качества, мы должны тщательно избегать менее желательные проявления которые с ними связаны. Человек искусства может полностью очистить себя от мусора обычной жизни своим стремлением к искусствам. Самим стремлением к этому он не только изумительно поднимает себя, но и других, которые способны ответить на этот стимул. Но за исключением редких случаев необычайно сбалансированных людей, такая прекрасная экзальтация почти неизменно порождает реакцию — сильную депрессию. Этот этап не только длится гораздо дольше первого, но и волны мыслей и чувств изливаемые им, действуют почти на всех на заметном расстоянии, тогда как лишь немногие способны были среагировать на возвышающее влияние искусства. Не получится ли так, что группа из многих людей искусства приносит в целом больше вреда чем пользы? Это, в самом деле, вопрос. Артисты будущего знают о необходимости и значении совершенного равновесия и потому создают добро без вреда. Это то, к чему мы сейчас должны стремиться. | Yet, on the other hand, while thus making an effort to evolve its good side, we must carefully avoid the less desirable qualities which it sometimes brings with it. The artistic man may be elevated clear out of his ordinary every-day self by his devotion to his art. By the very intensity of that, he has not only marvellously uplifted himself but he also uplifts such others as are capable of responding to such a stimulus. But unless he is an abnormally well-balanced man, this wonderful exaltation is almost invariably followed by its reaction, a correspondingly great depression. Not only does this stage usually last far longer than the first, but the waves of thought and feeling which it pours forth affect nearly everybody within a considerable area, while only a few (in all probability) have been able to respond to the elevating influence of the art. It is indeed a question whether many men of artistic temperament are not, on the whole, thus doing far more harm than good; but the artist of the future will learn the necessity and the value of perfect equipoise, and so will produce the good without the harm; and it is at this that we must aim. |
| Ясно, что такие помошники нужны в работе Ману и Высшего Жреца и что в такой работе есть место для всех мыслимых талантов и склонностей. Никому нет нужды отчаиватся в своей бесполезности, потому что он сам думает, будто лишён интеллекта или сильных эмоций. Есть место для всех и качества которых не хватает, могут быть быстро развиты в особых условиях предлагаемых колонией. Нужны добрая воля и восприимчивость, а также полное доверие мудрости и возможностям Ману. И, наконец, выше всех стоит умение забывать себя и жить лишь для работы которая должна быть сделана в интересах человечества. Без последнего, все остальные качества — "water but the desert". | It is obvious that helpers are needed for the work of the Manu and the Chief Priest, and that in such work there is room for all conceivable diversities of talent and of disposition. None need despair of being useful because he thinks himself lacking in intellect or ecstatic emotion; there is room for all, and qualities which are lacking now may be speedily developed under the special conditions which the community will provide. Goodwill and docility are needed, and perfect confidence in the wisdom and capability of the Manu; and above all the resolve to forget self utterly and to live only for the work that has to be done in the interests of humanity. Without this last, all other qualifications “water but the desert”. |
| Те, кто предлагает свою помощь должны иметь что то вроде духа армии — духа полного самопожертвования, преданности Лидеру и доверия Ему. Они должны, помимо всего прочего, быть лояльными, послушными, усердными и бескорыстными. Они также могут иметь много других качества и чем больше их тем лучше, но эти должны быть обязательно. Здесь будет место для острейшего интеллекта, для величайшей гениальности и для любых других способностей, но всё это будет бесполезно без способности к немедленному подчинению и полного доверия к Учителям. Самомнение — принципиальное препятствие на пути к полезности. Человек который не считает возможным подчиниться приказу потому что думает, будто он лучше знает, что делать чем начальство, человек который не может полностью погрузиться в работу которая ему дана и гармонично сотрудничать с коллегами, не найдёт себе места в армии Ману, какими бы выдающимися ни были его остальные качества. Всё это лежит перед нами и это надо сделать; и это будет сделано, примем ли мы в этом участие или нет, но раз уж нам предлагается такая возможность, было бы крайне глупо ей пренебрегать. Уже сейчас ведётся подготовительная работа и результаты жатвы богаты, но работающих по прежнему слишком мало. Хозяин Жатвы обращается к стремящимся помошниками. Есть ли среди нас те кто готов ответить? | Those who offer themselves to help must have in some sort the spirit of an army-- a spirit of perfect self-sacrifice, of devotion to the Leader and of confidence in Him. They must above all things be loyal, obedient, painstaking, unselfish. They may have many other great qualities as well, and the more they have the better; but these at least they must have. There will be scope for the keenest intelligence, the greatest ingenuity and ability in every direction; but all these will be useless without the capacity of instant obedience and utter trust in the Masters. Self-conceit is an absolute barrier to usefulness. The man who can never obey an order because he always thinks that he knows better than the authorities, the man who cannot sink his personality entirely in the work which is given to him to do and co-operate harmoniously with his fellow-workers-- such a man has no place in the army of the Manu, however transcendent his other qualifications may be. All this lies before us to be done, and it will be done, whether we take our share in it or not; but since the opportunity is offered to us surely we shall be criminally foolish if we neglect it. Even already the preparatory work is beginning; the harvest truly is plenteous, but as yet the labourers are all too few. The Lord of the Harvest calls for willing helpers; who is there among us who is ready to respond? |
| Эпилог | EPILOGUE |
| Очевидно, что краткий обзор Калифорнийской колонии и мира 28-го века всего лишь маленький фрагмент ответа на вопрос "Куда?" — дороги по которой пойдёт человечество. Это всего лишь дюйм или два из неизвестного числа миль которые соединяют нас и цель нашей Цепи, но даже тогда ответ на вопрос "Куда?" тянется ещё дальше. Он говорит нам о первых маленьких начинаниях шестой Коренной Расы, начинаниях которые вносят в жизнь Расы столько же, сколько сбор нескольких тысяч человек на берегу моря, которое омывало юго-восточную часть острова Руты, созданный для великой пятой Коренной Расы, которая сейчас лидирует в мире. Мы не знаем, сколько времени пройдёт с тех мирных дней до момента, когда Америку расколют землетрясения и вулканы и образуется новый континент из Тихого океана, который станет домом шестой Коренной Расы. Мы видим, что полоса на дальнем западе от Мексики, где живёт колония, станет далёкой восточной частью нового континента, когда Мексика и Америка будут лежать в руинах. Постепенно этот новый континент поднимется многими мощными вулканическими выбросами и земля, когда то бывшей Лемурией, вновь проснётся из долгого сна и ляжет под лучами солнца. | IT is obvious that the outline of the Californian community and of the world of the twenty-eighth century is but an infinitesimal fragment of the ` Whither' of the road along which humanity will travel. It is an inch or two of the indefinite number of miles which stretch between us and the goal of our Chain, and even then a longer ` Whither' stretches beyond. It tells of the first small beginnings of the sixth Root Race, beginnings which bear much the same proportion to the life of that Race, as the gathering of the few thousands on the shore of the sea that washed the south-eastern part of Ruta bore to the great fifth Root Race that is now leading the world. We do not know how long a time is to elapse from those peaceful days to the years during which America will be rent into pieces by earthquakes and volcanic outbursts, and a new continent will be thrown up in the Pacific, to be the home of the sixth Root Race. We see that later the strip in the far west of Mexico, on which the community exists, will become a strip on the far east of the new continent, while Mexico and the United States will be whelmed in ruin. Gradually will that new continent be upheaved, with many a wild outburst of volcanic energy, and the land that was once Lemuria will arise from its age-long sleep, and lie again beneath the sun-rays of our earthly day. |
| Надо полагать, что пройдёт много времени когда уляжется вся сейсмическая активность, перед тем как будет готова новая земля для новой Расы и её Ману и Бодхисаттва поведут её дальше. Затем пройдут эпохи в течении которых седьмая подраса будет зарождаться, править и умирать. Из неё будут выбраны семена седьмой Коренной Расы её будущим Ману и последует долгая работа нового Ману и Его Брата нового Бодхисаттвы, пока она не вырастет в сформировавшуюся Расу и унаследует планету. Солнце Жизни поднимется над новой землёй — Меркурием — и эта красивая планета пройдёт через свою череду эпох и затем опять Солнце сядет и наступит ночь. Затем, после долгого отдыха, придут пятый, шестой и седьмой Раунды, пока наша Земная цепь не останется в прошлом. Затем, после долгой Нирваны между Цепями, придут пятая, шестая и седьмая Цепи и уйдут и День Высших Богов начнёт подходить к концу. Мягкая спокойная Ночь накроет отдыхающую систему и великий Спаситель заснёт на многоголовой змее Времени. Но даже тогда, "Куда" тянется ещё дальше, в дали бесконечных эпох Бессмертной Жизни. Ослеплённые глаза закрыты, а оцепеневший мозг спокоен. Но вверху, внизу и с каждой стороны есть бесконечная Жизнь Бога и в Нём всегда будут жить дети человечества. | It may be supposed that a very long period will be occupied by these great seismic changes, ere the new land will be ready for the new Race, and its Manu and its Bodhisattva will lead it thither. Then will come the ages during which its seven sub-races will rise, and reign, and decay; and from the seventh the choosing of the germs of the seventh Root Race by its future Manu, and the long labours of that new Manu and of His Brother the new Bodhisattva, until it shall, in turn, grow into a definite new Race and inherit the earth. It also will have its seven sub-races, to rise, and reign, and vanish-- vanishing as the earth itself falls asleep, and passes into its fourth obscuration. The Sun of Life will rise on a new earth, the planet Mercury, and that fair orb will pass through its day of ages, and again that Sun will set and the night will fall. A new rising, a new setting, on the globes F and G of our Round, and the ending of the Round, and the gathering of its fruits into the bosom of its Seed Manu. Then, after long repose, the fifth, sixth and seventh Rounds, ere our terrene Chain shall vanish into the past. Then onwards yet, after an Inter-Chain Nirvana, and still there are fifth and sixth and seventh Chains yet to come and to pass away, ere the Day of the High Gods shall decline to its setting, and the soft still Night shall brood over a resting system, and the great Preserver shall repose on the many-headed serpent of Time. But even then the ` Whither' stretches onward into the endless ages of Immortal Life. The dazzled eyes closed; the numbed brain is still. But above, below, on every side, stretches the illimitable Life who is GOD, and in Him will ever live and move and exist the children of men. |
| Мир всем существам. | PEACE TO ALL BEINGS |
Приложения | APPENDIX |
| Приложение 1 | Appendix I |
| Лунная Цепь | THE MOON CHAIN |
| Имена людей за которыми мы проследили через эпохи были заимствованы из "Просветы в Вуали Времени" и с многими дополнениями перенесены в Приложения. Книга предназначена для большой аудитории и потому слишком много имён изнурили бы читателя. С другой стороны, эти имена представляют большой интерес для членов Теософического Сообщества, многие из которых могут таким образом проследить за своими прежними инкарнациями. Мы сохранили эти имена в тексте, где была в этом необходимость и добавили большое число их взаимоотношений в Приложениях. | THE names of individuals who have been traced through the ages-- adopted from “Rents in the Veil of Time,” with many subsequent additions-- have been as far as possible relegated to Appendices. In a book intended for the general public, too many of these names would be wearisome. On the other hand, they are of great interest to Fellows of the Theosophical Society, many of whom may thus trace some of their former incarnations. We have retained these names in the text where the exigencies of the story required it, and have added large numbers, family relationships, etc., in the form of Appendices. |
| На планете D в четвёртом Раунде индивидуализировались в Лунной Цепи: Марс и Меркурий, а также, возможно, много других, кто стал Мастером на Земной Цепи. Ещё более великие существа индивидуализировались на прежних Цепях. Таким образом, Махагуру и Surya покинули планету D в седьмом Раунде второй Цепи в Судный День и пришли на планету D третьей или Лунной Цепи в четвёртом Раунде — как примитивные люди с животными второй Цепи готовыми для индивидуализации. Юпитер был, возможно, среди них, как и Вайвасвата Ману — Ману пятой Расы четвёртого Раунда Земной Цепи. | P. 35. Individualised on Globe D, in the fourth Round of the Moon Chain: MARS and MERCURY; probably many others who have become Masters in the Earth Chain. Yet loftier Beings individualised in earlier Chains. Thus, the MAHAGURU and SURYA dropped out of globe D of the seventh Round of the second Chain at its Day of Judgment, and came to globe D of the third, or Moon Chain, in the fourth Round-- as primitive men, with second Chain animals ready for individualisation. JUPITER was probably with these, and VAIVASVATA MANU-- Manu of the fifth Race on the fourth Round of the Earth Chain. |
| Индивидуализировались на планете D пятого Раунда: Геракл, Сириус, Алкион, Мицар и, возможно, те кто позже назывался Служителями, которые работали вместе на протяжении эпох — см. следующий параграф. Многие другие, которые совершили большой прогресс на этих путях, возможно индивидуализировась в этом Раунде. Также индивидуализировались на планете D пятого Раунда: Скорпио и многие того же типа; но они тоже покинули планету в Судный День в шестом Раунде. Их мы впервые заметили в шестом Раунде и они были, очевидно, на том же этапе, что и Геракл, Сириус, Алкион и Мицар и потому, должно быть, индивидуализировались в пятом Раунде. | P. 38. Individualised on globe D, in the fifth Round: Herakles, Sirius, Alcyone, Mizar, and probably all those later called Servers, who worked together through the ages-- see the next paragraph. Many others, who have made great progress along other lines, probably individualised during this Round. Also individualised on globe D, in the fifth Round: Scorpio, and many of that ilk; but they dropped out again at the Day of Judgment in the sixth Round. These were first noticed in the sixth Round, evidently at the same stage as Herakles, Sirius, Alcyone and Mizar; and therefore must have individualized in the fifth Round. |
| Приложение 2 | Appendix II |
| В Городе Золотых Врат Около 220,000 лет до н.э. | IN THE CITY OF THE GOLDEN GATE ABOUT 220,000 B.C. |
| Здесь перечислены те, кого мы узнали на момент написания текста, были ли они упомянуты ранее или нет, так что читатель сам сможет вывести, без больших сложностей, генеалогическое дерево, если пожелает это сделать. | IN these lists all the people recognised up to the time of writing will be named, whether given in the text or not, so as to enable the reader to draw, without much trouble, a genealogical chart, if he likes to do so. |
| Марс был Императором, Vajra — Коронованный Принц, Меркурий — Иерофант Страны, Ulysses — Капитан Дворцовой Стражи. Среди Имперской Стражи мы нашли: Геракл, Пиндар, Gemini, Капелла, Лютеция, Белонна, Апис, Аркор, Каприкорн, Теодорус, Скотус, Sappho. У Геракла в услужении было три молодых Тлавати: Alcmene, Hygeia, Bootes — они были захвачены в битве его отцом и переданы ему. | MARS was Emperor, the Crown Prince Vajra, the Hierophant of the State, MERCURY, Ulysses was Captain of the Palace Guard. In the Imperial Guard were recognised: Herakles, Pindar, Beatrix, Gemini, Capella; Lutetia, Bellona, Apis, Arcor, Capricorn, Theodoros, Scotus, Sappho. Herakles had as servants three Tlavatli youths-- Alcmene, Hygeia and Bootes-- who had been captured in battle by his father, and given to him. |
| Приложение 3 | Appendix III |
| Древнее Перу | ANCIENT PERU |
| Когда статьи о древнем Перу появились в "Теософический Обзор", мистер Ледбитер написал к ним предисловие и будет уместно переписать его сюда. Оно было написано в 1899 году. | WHEN the articles on ancient Peru appeared in the Theosophical Review, Mr. Leadbeater wrote the following introduction to them, and it is useful to reprint it here. It was written in 1899. |
| Когда, писав на тему ясновидения, я сослался на удивительные возможности исследования записей прошлого которые приоткрываются перед студентом, несколько читателей предположили, что нашему Теософическому сообществу будут очень интересны любые фрагменты результатов таких исследований. Это несомненно так, но сделать подобное не так просто как может показаться. Нужно помнить, что такие исследования предпринимаются не для удовольствия или удовлетворения простого любопытства, а лишь когда появляется необходимость выполнить определённую часть работы или пояснить сложные моменты нашего учения. Большинство сцен из из истории нашего мира, которые столь заинтересовали и удивили вопрошающих, предстали перед нами во время изучения той или иной линии последовательных жизней идущих из древних эпох, с целью собрать информацию о работе великих законов кармы и реинкарнации, так что, известное нам о далёкой древности имеет природу, скорее, серии проблесков, чем непрерывного взгляда — скорее галереи картинок чем истории. | When, in writing on the subject of clairvoyance, I referred to the magnificent possibilities which the examination of the records of the past opened up before the student of history, several readers suggested to me that deep interest would be felt by our Theosophical public in any fragments of the results of such researches which could be placed before them. That is no doubt true, but it is not so easy as might be supposed to carry out the suggestion. It has to be remembered that investigations are not undertaken for the pleasure of the thing, nor for the gratification of mere curiosity, but only when they happen to be necessary for the due performance of some piece of work, or for the elucidation of some obscure point in our study. Most of the scenes from the past history of the world which have so interested and delighted our enquirers have come before us in the course of the examination of one or other of the lines of successive lives which have been followed far back into earlier ages, in the endeavour to gather information as to the working of the great laws of karma and reincarnation; so that what we know of remote antiquity is rather in the nature of a series of glimpses than in any way a sustained view-- rather a gallery of pictures than a history. |
| Несмотря на это, даже в этой сравнительно поверхностной и отрывочной манере, перед нашими глазами приокрылось многое заслуживающее интереса — не только в отношении восхитительных цивилизаций Египта, Индии или Вавилонии и более современных государств Персии, Греции и Рима, но в отношении других, гораздо более великих чем эти — для которых эти цивилизации не более чем бутоны прошлого. Даже у могущественных Империй, чья история ведёт свой путь от первобытного рассвета, остались фрагменты следов, которые лежат на земле для тех, кто имеет глаза, чтобы видеть. | Nevertheless, even in this comparatively casual and desultory manner, much of exceeding interest has been unveiled before our eyes-- much not only with regard to the splendid civilisations of Egypt, of India and of Babylonia, as well as to the far more modern States of Persia, Greece, and Rome, but to others on a scale vaster and grander far even than these-- to which, indeed, these are but as buds of yesterday; mighty Empires whose beginnings reach back into primeval dawnings, even though some fragments of their traces yet remain on earth for those who have eyes to see. |
| Возможно, величайшим из всех было великолепное и всемирное правление Божественных Правителей в Городе Золотых Врат в древнем Атлантисе, ибо за исключением первой Арийской цивилизации окружающей берега центрально-азиатского моря, все Империи, которых люди называли великими, стали с тех пор немощными копиями её восхитительной организации. До неё не существовало ничего сравнимого с ней, и единственная попытка создать правительство действительно большого масштаба была предпринята яйцеголовой подрасой Лемурийцев и мириадами Тлаватей на дальнем западе раннего Атлантиса. | Greatest perhaps of all these was the magnificent and world-embracing dominion of the Divine Rulers of the city of the Golden Gate in old Atlantis; for with the exception of the primary Aryan civilisation round the shores of the Central Asian sea, almost all Empires that men have called great since then have been but feeble and partial copies of its marvellous organisation; while before it there existed nothing at all comparable to it, the only attempts at government on a really large scale having been those of the egg-headed sub-race of the Lemurians, and of the myriad hosts of the Tlavatli mound-builders in the far west of early Atlantis. |
| Некоторые очертания правления, которое долгие тысячи лет было в Городе Золотых Врат, уже даны в "Теософист"ll и то что я хочу сделать, это дать лёгкий набросок одной из его поздних копий. Одно из них, хотя и является меньшей копией своего могущественного родителя, всё ещё сохраняется в том, что мы имеем привычку называть историческими эпохами прекрасного общественного духа и высшего чувства долга которые были самой сутью той великой схемы. | Some outline of the polity which for so many thousands of years centred round the glorious City of the Golden Gate has already been given in one of the Transactions of the London Lodge; what I wish to do now is to offer a slight sketch of one of its later copies-- one which, though on but a small scale as compared to its mighty parent, yet preserved to within almost what we are in the habit of calling historical periods much of the splendid public spirit and paramount sense of duty which were the very life of that grand old scheme. |
| Часть мира к которой мы должны для этой цели направить своё внимание — древнее королевство Перу, королевство которое растянулось на юге Америки гораздо шире, чем та республика которая сейчас носит это имя и даже чем та часть страны которую захватили Испанцы у Инков в 16-ом веке. Это правда, что система правления в этом позднем королевстве, которое восхитило Pizarro, имитирует условия ранней и более великой цивилизации о которой я сейчас буду говорить. И всё же, эта бледная копия была великолепна, но мы должны помнить, что это лишь копия, созданная тысячи лет спустя более слабой расой, чтобы попытаться возродить традиции, лучшие стороны которых были забыты. | The part of the world, then, to which we must for this purpose direct our attention is the ancient kingdom of Peru-- a kingdom, however, embracing enormously more of the South American continent than the Republic to which we now give that name, or even the tract of country which the Spaniards found in possession of the Incas in the sixteenth century. It is true that the system of government in this later kingdom, which excited the admiration of Pizarro, aimed at reproducing the conditions of the earlier and grander civilisation of which I have now to speak; yet, wonderful as even that pale copy was acknowledged to be, we must remember that was but a copy, organised thousands of years later by a far inferior race, in the attempt to revivify traditions, some of the best points of which had been forgotten. |
| Первое введение в наши исследования этой наиболее интересной эпохи имело место, как уже было замечено, в рамках попытки проследить назад за длинной линией инкарнаций. Было обнаружено, что после двух благородно прожитых жизней полных тяжёлой работы и напряжения (несомненно из за серьёзной неудачи в предшествовавших им), объект (Эрато) за чьей историей мы следим, был рождён в благоприятных условиях в великой Перуанской Империи и там прожил жизнь, хотя и полную трудной работы как и в прежних жизнях, был вознаграждён гораздо лучше чем мог ожидать обычный человек. | The first introduction of our investigators to this most interesting epoch took place, as has already been hinted, in the course of an endeavour to follow back a long line of incarnations. It was found that after two nobly-borne lives of great toil and stress (themselves the consequence, apparently, of a serious failure in the one preceding them), the subject (Erato) whose history was being followed was born under favourable circumstances in this great Peruvian Empire and there lived a life which, though certainly as full of hard work as either of its predecessors, yet differed from them in being honoured, happy and successful far beyond the common lot. |
| Естественно, что вид страны в которой большинство социальных проблем были, по видимому, решены — в ней не было бедности, неравенства и практически не было преступлений — привлекло наше внимание мгновенно, хотя мы не могли тогда остаться для более внимательного изучения. Но после того, как было обнаружено, что многие интересовавшие нас жизни также проходили через эту страну в тот период, мы начали узнавать всё больше и больше об их обычаях и манерах и постепенно мы поняли, что перед нами истинная физическая Утопия — время и место где человееская жизнь в любом отношении была организована лучше, счастливее и полезнее чем, возможно, где бы то ни было ещё. | Naturally the sight of a State in which most of the social problems seemed to have been solved-- in which there was no poverty, no discontent, and practically no crime-- attracted our attention immediately, though we could not at the time stay to examine it more closely; but when afterwards it was found that several other lines of lives in which we were interested had also passed through that country at the same period, and we thus began to learn more and more of its manners and customs, we gradually realised that we had come upon a veritable physical Utopia-- a time and place where at any rate the physical life of man was better organised, happier, and more useful than it has perhaps ever been elsewhere. |
| Разумеется, многие спросят себя: "Как мы узнаем, что всё это отличается от других Утопий? Как мы можем почувствовать уверенность, что эти исследования не обманывают нас прекрасными мечтами и они не проецируют свои теоретические идеи в эти видения, в которых они себя убедили, будто видели их? Как мы, в самом деле, убедим себя, что всё это более чем простая сказка?" | No doubt there will be many who will ask themselves: “How are we to know that this account differs from those of other Utopias-- how can we feel certain that the investigators were not deceiving themselves with beautiful dreams, and reading theoretical ideas of their own into the visions which they persuaded themselves that they saw-- how, in fact, can we assure ourselves that this is more than a mere fairy-story?” |
| Единственный ответ который можно им дать это то, что здесь нет уверенности. Сами исследователи уверены — уверены за счёт долгих разнообразных доказательств, часто мелких по отдельности, но едва ли опровержимых вместе — уверены также в своём знании, постепенно полученном во многих споскойных экспериментах, в отличии между воображением и наблюдением. Они хорошо знают как часто приходится встречаться с совершенно неожиданными и невообразимыми вещами, как часто и как полно их самые сильные предрассудки оказываются опрокинутыми. Помимо группы действующих исследователей, есть несколько тех, кто получил практически ту же уверенность, может быть своей интуицией или персональным знанием тех, кто делает эту работу. Для всего остального мира, результаты исследований далёкого прошлого, останутся гипотетическими. Они, конечно, могут рассматривать рассказ о древней цивилизации Перу как простую сказку, но даже тогда я допускаю надежду, что они признают красоту этой сказки. | The only answer that can be given to such enquiries is that for them there is no assurance. The investigators themselves are certain-- certain by long accumulation of manifold proofs, small often in themselves, perhaps yet irresistible in combination-- certain also in their knowledge, gradually acquired by many patient experiments, of the difference between observation and imagination. They know well how often they have met with the absolutely unexpected and unimaginable, and how frequently and how entirely their cherished preconceptions have been overset. Outside the ranks of the actual investigators there are a few others who have attained practically equal certainty, either by their own intuitions, or by a personal knowledge of those who do the work; to the rest of the world the results of all enquiry into a past so remote must necessarily remain hypothetical. They may regard this account of the ancient Peruvian civilisation as a mere fairy-tale, in fact; yet even so I think I may hope for their admission that it is a beautiful fairy-tale. |
| Я думаю, что помимо методов ясновидения, уже нет способа восстановить какие либо следы цивилизации которую мы собираемся изучить. Я почти не сомневаюсь, что такие следы есть, но они, возможно, потребуют огромных и тщательных раскопок, чтобы дать нам достаточное знание и отделить их с уверенностью от следов других и более поздних рас. Быть может в будущем, археологи обратят своё внимание, в большей степени чем раньше, на прекрасные страны Южной Америки и тогда, возможно, они смогут отделить разнообразные следы оставленные разными расами, сменявшими друг друга на этой земле. Но сейчас, всё что мы знаем (помимо ясновидения) о старом Перу это то немногое, что рассказали нам Испанские завоеватели, а цивилизация которой они так восхищались, была всего лишь слабым и далёким отражением старинной великой реальности. | I imagine that except by these methods of clairvoyance it would be impossible now to recover any traces of the civilisation which we are about to examine. I have little doubt that traces still exist, but it would probably require extensive and elaborate excavations to enable us to acquire sufficient knowledge to separate them with any certainty from those of other and later races. It may be that, in the future, antiquarians and archaeologists will turn their attention more than they have hitherto done to these wonderful countries of South America, and then, perhaps, they may be able to sort out the various footprints of the different races which one after another occupied and governed them; but at present all that we know (outside of clairvoyance) about old Peru is the little that was told to us by the Spanish conquerors; and the civilisation at which they marvelled so greatly was but a faint and far distant reflection of the older and grander reality. |
| Сама раса изменилась. Хотя те, кого захватили Испанцы, ещё имели след той великолепной третьей подрасы Атлантов — которая, кажется, была наделена столь мощной силой и жизненностью, что ни одна последовавшая раса не поднималась до такого уровня — но он был, очевидно, во многих смыслах в последней стадии упадка, они были во многих отношениях более варварскими, более деградировавшими, менее чистыми чем та древняя ветвь о который мы будем говорить. | The very race itself had changed; for though those whom the Spaniards found in possession were still some offshoot of that splendid third sub-race of the Atlanteans, which seems to have been endued with so much more enduring power and vitality than any of those which followed it, it is yet evident that this offshoot was in many ways in the last stage of decrepitude, in many ways more barbarous, more degraded, less refined, than the much older branch of which we have to speak. |
| Этот маленький листик истинной мировой истории, этот взгляд на одну из картин огромной галереи природы, открывает перед нами то, что может считаться идеальным государством по сравнению со всем, что есть в наши дни, и часть нашего интереса к нему состоит в том факте, что все цели реформ к которым стремяться современные реформаторы, были полностью достигнуты там, но методы достижения были диаметрально противоположны большинству того, что предлагают сейчас. Люди жили мирно и процветали, бедности они не знали, а криминала почти не было, не было поводов для недовольства, а любой мог реализовать свой гений (если у него такой был), выбрав себе профессию или вид деятельности, чем бы она ни была. Ни в коем случае на человека не возлагалась работа слишком сложная или тяжёлая и каждый имел много свободного времени для любой желаемой деятельности. Обучение было полным, бесплатным и эффективным, а больные и старые получали достаточную и даже роскошную заботу. И всё же, вся эта удивительно тщательная система для хорошей физической жизни была сделана, и всё что мы видели, говорит о том, что такая систем могла быть сделана только под абсолютной автократией которой не знал мир. | This little leaf out of the world' s true history-- this glimpse at just one picture in nature' s vast galleries-- reveals to us what might well seem an ideal State compared to anything which exists at the present day; and part of its interest to us consists in the fact that all the results at which our modern social reformers are aiming were already fully achieved there, but achieved by methods diametrically opposite to most that are being suggested now. The people were peaceful and prosperous; no such thing as poverty was known, and there was practically no crime; no single person had cause for discontent, for everyone had an opening for his genius (if he had any) and he chose for himself his profession or line of activity, whatever it might be. In no case was work too hard or too heavy placed upon any man; everyone had plenty of spare time to give to any desired accomplishment or occupation; education was full, free, and efficient, and the sick and aged were perfectly and even luxuriously cared for. And yet the whole of this wonderfully elaborate system for the promotion of physical well-being was carried out, and so far as we can see could only have been carried out, under an autocracy which was one of the most absolute that the world has ever known. |
| Приложение 4 | Appendix IV |
| Перу Около 12,000 лет до н.э. | PERU ABOUT 12,000 B.C. |
| Это одно из самых больших собраний тех, кто сейчас работает в Теософском Сообществе. Марс был Императором в то время и списки начинаются с его мамы и папы. Здесь три семьи среди которых они были распределены. Они — потомки Юпитера, Сатурна и Psyche. | THIS is one of the largest of the gatherings of those who are now working in the Theosophical Society. MARS was Emperor at the time, and the lists begin with his father and mother. There were three families of the time among which they were distributed, those descended from JUPITER, SATURN, and Psyche. |
| JUPITER married VULCAN and had two sons-- MARS and URANUS. The family of MARS by his marriage with BRIHASPATI consisted of two sons, Siwa and Pindar, who respectively married Proteus and Tolosa. Siwa and Proteus also had two sons, Corona and Orpheus, Corona marrying Pallas, and having as sons, Ulysses and OSIRIS, and as daughter, Theodoros-- Ulysses marrying Cassiopeia, VIRAJ being their son; OSIRIS marrying ATHENA, and Theodoros marrying Deneb; Orpheus marrying Hestia, by whom he had two sons-- Thor and Rex-- who respectively married Iphigenia and Ajax. Pindar and Tolosa had three daughters, Herakles, Adrona and Cetus, and one son-- Olympia. Herakles married Castor; Adrona, Berenice; Cetus, Procyon; and Olympia, Diana. | |
| URANUS married Hesperia, and had three sons-- Sirius, Centaurus and Alcyone-- and two daughters-- Aquarius and Sagittarius. The wife of Sirius was Spica, and Pollux, Vega and Castor were their sons, and Alcestis and Minerva their daughters. Fides was an adopted son and married Glaucus. Pollux married Melpomene and had three sons-- Cyrene, Apis, Flora-- and two daughters-- Eros and Chamaeleon. Apis married Bootes, Eros, Pisces, and Chamaeleon, Gemini. Vega married Pomona and they had one son, Ursa, who espoused Lacerta, and two daughters-- Circe and Ajax, the latter marrying Rex. Ursa' s family included Cancer (daughter), Alastor (son), Phocea (daughter), and Thetis (son). Of these, Alastor married Clio and had one daughter, Trapezium, and a son, Markab. Castor married Herakles, and they had as issue: Vajra and Aurora (sons), the latter marrying Wenceslas, and daughters Lacerta, Alcmene, and Sappho, who respectively married Ursa, Hygeia and Dorado. Alcestis married Nicosia and they had a son-- Formator. Minerva married Beatus. The next son of URANUS was Centaurus, who married Gimel, their son being Beatus. Alcyone had Mizar as his wife, and their children were-- Perseus, Leo, Capella, Regulus and Irene (sons), and Ausonia (daughter). Perseus married Alexandros. Leo married Concordia, and they had as children-- Deneb, whose wife was Theodoros, Egeria, whose husband was Telemachus, Calliope, whose wife was Parthenope, Iphigenia, whose husband was Thor, and Daleth, whose husband was Polaris. Capella married Soma and they had two sons-- Telemachus and Aquila-- and one daughter-- Parthenope, who married Calliope. Telemachus married Egeria and they had a son, Beth. Ausonia married Rama. Regulus married Mathematicus, and they had a daughter, Trefoil, who married Aquila. Irene married Flos. Of the daughters of URANUS, Aquarius married Virgo, and Sagittarius, Apollo. | |
| The second great family of this period was that of SATURN, who had VENUS as his wife. Their children were six-- Hesperia (daughter) who married URANUS: MERCURY (son) who married Lyra (by whom he had two sons, SURYA and Apollo, and one daughter, Andromeda, who married Argus); Calypso (son) who married Avelledo, by whom he had one son, Rhea (who married Zama and had two sons, Sirona and Lachesis) and one daughter, Amalthea; Crux (daughter) married NEPTUNE, by whom there were five children-- Melete, son, (married Erato, sons Hebe, Stella), Tolosa, daughter (married Pindar), Virgo, son, (married Aquarius-- son, Euphrosyne, who married Canopus), Alba, daughter, (married Altair), Leopardus, son, (married Auriga); Selene (son) who married Beatrix, and by whom there were six children, Erato, daughter, who married Melete, Aldebaran, son, who married Orion (children: Theseus, wife Dactyl; Arcor, husband Capricorn-- children, Hygeia, wife Alcmene; Bootes, husband Apis; Gemini, wife Chamaeleon; Polaris, wife Daleth-- Fomalhaut, son; Arcturus, husband Nitocris; and Canopus, husband Euphrosyne); Spica, daughter, who married Sirius, Albireo, son, who married Hector, Leto, son, who married Fons (children; Norma, wife Aulus, Scotus, wife Elsa, Sextans, husband Pegasus) and Elektra; Vesta (son) who married Mira, by whom there was one son, Bellatrix (married Tiphys, sons Juno, who weds Minorca, and Proserpina, who espouses Colossus), and four daughters; Orion, who married Aldebaran, Mizar, who married Alcyone, Achilles, who married Demeter, (children: Elsa, husband Scotus; Aletheia, wife Ophiuchus, to whom are born two sons, Dorado and Fortuna-- who respectively marry Sappho and Eudoxia; Aries and Taurus, sons, and Procyon, wife Cetus) and Philae, who married Cygnus. | |
| The third family was that of Psyche, whose wife was Libra. To them were born: Rigel-- daughter, who married Betelgueuse, and by whom there were six children: Altair, wife Alba (son Ara, marries Pepin); Hector, husband Albireo (sons, Pegasus, wife Sextans, Berenice, wife Adrona); Auriga, husband Leopardus (daughter Flos, married Irene; Viola, wife, Elektra (daughter, Aulus, married Norma, son, Nitocris, married Arcturus); Cygnus, wife Philae (daughter, Minorca, married Juno); and Demeter, whose wife was Achilles-- Mira, whose husband was Vesta; and Algol, whose wife was Iris, and by whom there were five children: Helios, wife Lomia (daughter, Mathematicus, married Regulus); Draco, wife Phoenix (son Atalanta, married Herminius); Argus, wife Andromeda (daughters, Pepin, married Ara, and Dactyl, married Theseus); Fons, daughter, and Xanthos, son. Boreas is also noticed as one of the characters. | |
| Приложение 5 | Appendix V |
| На берегу моря Гоби Около 72,000 лет до н.э. | ON THE SHORE OF THE GOBI SEA ABOUT 72,000 B.C. |
| THE MANU had MARS, Vajra, Ulysses, VIRAJ and Apollo as grandsons; MARS married MERCURY, and they had as sons: Sirius, Achilles, Alcyone, Orion and one daughter, Mizar. Sirius married Vega, and had as children: Mira, Rigel, Ajax, Bellatrix and Proserpina, all massacred. Achilles married Albireo, and had a daughter, Hector. Alcyone married Leo, and had as sons: URANUS and NEPTUNE, and as daughters SURYA and BRIHASPATI; all these were saved from the massacre, and, as a woman, SURYA married SATURN, saved at the same time, and VAIVASVATA MANU , VIRAJ and MARS were their children; in the next generation, Herakles was the son of MARS. Returning to the children of MARS and MERCURY, Mizar married Herakles, the son of VIRAJ, and they had three sons: Capricorn, Arcor, Fides, and two daughters, Psyche and Pindar. Corona married Deneb, and had two sons, one of whom was Dorado. Adrona had Pollux as son. Cetus married Clio. Others seen were Orpheus, VULCAN and VENUS, who were both saved, and JUPITER, the head of the community. Vega and Leo were sisters, as were Albireo and Helios, the latter a very pretty and coquettish young lady. Scorpio appeared among the Turanian assailants. | |
| Приложение 6 | Appendix VI |
| В Шамбале Около 60,000 лет до н.э. | IN SHAMBALLA ABOUT 60,000 B.C. |
| MARS, a Toltec Prince from Poseidonis, married JUPITER , the daughter of the MANU. They had VIRAJ as son, who married SATURN and of them VAIVASVATA MANU was born. | |
| Приложение 7 | Appendix VII |
| В Городе Моста и долине второй подрасы Около 40,000 лет до н.э. | IN THE CITY OF THE BRIDGE, AND THE VALLEY OF THE SECOND SUB-RACE ABOUT 40,000 B.C. |
| Two families chiefly provided the emigrants, Corona and Theodoros, who sent two sons, Herakles and Pindar, and Demeter and Fomalhaut sent their sons, Vega and Aurora, and their daughters, Sirius and Dorado; their remaining son Mira and daughter Draco remained with them in the City. In the City were also Castor and Rhea. Lachesis, who married Amalthea, had Velleda as son; and Calypso who ran away with Amalthea; Crux, a foreigner, with Phocea, came as visitors. | |
| Herakles married Sirius, and they had as children: Alcyone, Mizar, Orion, Achilles, URANUS, Aldebaran, Siwa, Selene, NEPTUNE, Capricorn, and some others unrecognised. Alcyone married Perseus, and VULCAN, Bellatrix, Rigel, Algol, and Arcturus were their children. Mizar married Deneb, and their children were Wenceslas, Ophiuchus, and Cygnus, with many unrecognised. Orion married Eros, and had Sagittarius, Theseus and Mu in his family. Achilles married Leo, and had as children Ulysses, Vesta, Psyche, and Cassiopeia. URANUS married Andromeda, and MARS and VENUS were born to them. Aldebaran married Pegasus, and Capella and Juno were among their children. Selene married Albireo, and MERCURY appeared in their family; she married MARS, and they had VAIVASVATA MANU as son. Capricorn married her first cousin, Polaris, and their children were Vajra, Adrona, Pollux, and Diana. | |
| Pindar married Beatrix, and they had Gemini, Arcor, and Polaris as children. Gemini married a foreigner, Apis, and Spica and Fides were born to them as twins. | |
| The children of Sirius are given above; his brother Vega married Helios, and they had children Leo, Proserpina, Canopus, Aquarius, and Ajax. Aurora married Hector, and one of their children was Albireo. Dorado had a daughter Aletheia, who married Argus. | |
| Приложение 8 | Appendix VIII |
| В Городе Моста и долине третьей подрасы Около 32,000 лет до н.э. | IN THE CITY OF THE BRIDGE AND THE VALLEY OF THE THIRD SUB-RACE ABOUT 32,000 B.C. |
| THE MANU was married to MERCURY, and had Sirius as a younger son. Sirius married Mizar, and had as children: Alcyone, Orion, VENUS , Ulysses, Albireo and SATURN , and went to the valley. Alcyone married Achilles, who was the daughter of Vesta and Aldebaran, and had Libra as a brother. Orion married Herakles, an Akkadian, and they had six sons: the eldest, Capella, was a fine horseman; Fides, a good runner, slim and lightly built; Dorado, a fair rider and first-rate at games, fond of a game like quoits, throwing rings on upright posts; Elektra, Canopus and Arcor, the third, fifth and sixth. As daughters there were: Gemini, who, by a strange repetition of the story of eight thousand years before, married Apis, an Arabian, who had travelled thus far from his home; Fortuna, Draco, Hygeia, a very fat girl, to whom the baby Capricorn clung with much energy, and a passionate child, Polaris, who was seen on her back, screaming vigorously, because an animal had carried off her toy. Albireo married Hector, and Pegasus, Leo and Berenice were found in her family. Pallas and Helios were in the valley, as said in the text. | |
| Приложение 9 | Appendix IX |
| В эмиграции Около 30,000 лет до н.э. | IN THE EMIGRATION ABOUT 30,000 B.C. |
| VAIVASVATA MANU as leader. His Captains: MARS (wife, NEPTUNE), Corona (wife, OSIRIS) his brother, VULCAN (wife, VENUS), Theodoros, (wife, Aldebaran), VAJRA. In body-guard: Ulysses, Herakles, Sirius, Arcor, Leo, Alcyone, Polaris. MERCURY married Rama, Vajra married URANUS. Ulysses married Spica. Herakles, son of Mars, married Psyche, and had Capella, Dolphin, Lutetia and Canopus, as sons and a daughter, Daphne. Sirius married Achilles, and, Aurora, Dorado. Capella married Bellatrix. Leo married Leto. Alcyone married Fides, and had as children Cygnus, Mira, Perseus, Proserpina, Demeter; Polaris married Minerva. Vega married Helios, Castor married Aries, and had a son Lachesis who married Rhea. Calypso married Amalthea; Tolosa was among their children. Velleda had among his children Cyrene and Sirona. Markab was a soldier, and married Clio. Vesta, Mizar, Albireo, Orion, Ajax, Hector, Crux and Selene were also seen. Trapezium was an insurgent chief. | |
| Приложение 10 | Appendix X |
| Первая Арийская миграция в Индию 18,875 лет до н.э. | THE FIRST ARYAN IMMIGRATION INTO INDIA 18,875 B.C. |
| MARS married MERCURY, and had sons URANUS, Herakles, and Alcyone, daughters, BRIHASPATI and Demeter; BRIHASPATI married first VULCAN and after his death Corona the son of VIRAJ, and had one son, Trefoil, who married Arcturus, and five daughters: Fides, who married Betelgueuse; Thor, who married Iphigenia; Rama, who married Perseus; Daedalus, who married Elsa; and Rector who married Fomalhaut. SATURN was king in South India, and had Crux as son; SURYA was High Priest, and OSIRIS, Deputy High Priest. | |
| Herakles married Capella, and had as sons, Cassiopeia, Altair and Leto, as daughters, Argus and Centaurus. Alcyone married Theseus, and had four sons: Andromeda, Betelgueuse, Fomalhaut and Perseus, and three daughters, Draco, NEPTUNE , and Arcturus. Demeter married Wenceslas, and had as sons Elsa, Iphigenia and Diana, who married respectively, Daedalus, Thor, and Draco. Cassiopeia married Capricorn, and had Cetus, Spica and Adrona as sons, Sirona as daughter; Spica married Kudos, Altair married Polaris, and had Tolosa as son Leto married Gemini. Argus married Andromeda and had among her sons Arcor, who married Mizar, the daughter of NEPTUNE and Hector; the latter had also Siwa and Orpheus as sons. Diomede married Orpheus. Regulus and Irene were daughters of Arcor and Mizar. Argus married a second husband, Mathematicus, and had three daughters, Diomede, Judex who married Beatus, and Kudos. Centaurus married Concordia. Of Alcyone' s sons: Andromeda married Argus as said, and died early; Betelgueuse married Fides, and had as sons, Flos, and Beatus who married Judex, Fomalhaut married Rector, Perseus married Rama, Draco, Diana, NEPTUNE , Hector, and Arcturus, Trefoil. Alcyone' s wife, Theseus, was the daughter of Glaucus and Telemachus, and the latter had a sister, Soma. Alastor was in Central Asia. Taurus, a Mongol, had Procyon as wife, and Cygnus as daughter, who married Aries. | |
| Приложение 11 | Appendix XI |
| Арийская миграция в Индию 17,455 лет до н.э. | AN ARYAN IMMIGRATION INTO INDIA 17,455 B.C. |
| JUPITER married SATURN and had MARS as his son and MERCURY as his sister. MARS married NEPTUNE, and had sons, Herakles, Siwa and Mizar, daughters OSIRIS, Pindar and Andromeda. Herakles married Cetus, and had, as sons, Gemini and Arcor; as daughters, Polaris who married Diana, Capricorn who married Glaucus, and Adrona. Siwa married Proserpina, Mizar married Rama, and had as sons: Diana and Daedalus; as daughters; Diomede and Kudos, OSIRIS married Perseus. | |
| VULCAN married Corona, and their three daughters, Rama, Rector, and Thor, married respectively Mizar, Trefoil and Leto. Psyche, a friend of Mars, married Arcturus, and had as sons, Alcyone, Albireo, Leto and Ajax; as daughters, Beatrix, Procyon and Cygnus. Alcyone married Rigel and had as sons: Cassiopeia who married Diomede; Crux who married Kudos, and Wenceslas who married Regulus. They had also three daughters: Taurus who married Concordia, Irene who married Flos, and Theseus who married Daedalus. Albireo married Hector, and had a daughter Beatus who married Iphigenia. Leto married Thor, and had a son, Flos. Ajax married Elsa, Beatrix, Mathematicus, and Cygnus, Fomalhaut. Capella, another friend of MARS, married Judex, and had as sons Perseus, who married OSIRIS, and Fomalhaut, who married Cygnus. The daughters were Hector, Demeter, who married Aries, and Elsa, who married Ajax. Vajra married Orpheus, and had Draco and Altair as sons, BRIHASPATI, URANUS and Proserpina as daughters. Draco married Argus, and had as son Concordia, who married Taurus. Altair married Centaurus, and their daughter, Regulus, married Wenceslas. Betelgueuse married Canopus, and had Spica and Olympia as sons, Rigel as daughter. Spica married Telemachus, and had two sons, Glaucus and Iphigenia, whose marriages are mentioned above. Castor married Pollux, and had as sons Aries and Alastor, and three daughters, Minerva, Sirona and Pomona. | |
| Приложение 12 | Appendix XII |
| Арийская миграция в Индию 15,950 лет до н.э. | AN ARYAN IMMIGRATION INTO INDIA 15,950 B.C. |
| SURYA was father of MARS and MERCURY. MARS married BRIHASPATI , and had sons, JUPITER , Siwa and VIRAJ; daughters, OSIRIS, URANUS, and Ulysses. JUPITER married Herakles, and they had as sons: Beatrix who married Pindar, Aletheia who married Taurus, and Betelgueuse; and as daughters: Canopus who married Fomalhaut, Pollux who married Melpomene, and Hector who married NEPTUNE . URANUS married Leo, and Ulysses, Vajra; the latter had as sons: Clio, who married Concordia, Melpomene, and Alastor, who married Gemini; as daughters: Irene, who married Adrona, Sirona, who married Spica, and Beatus, who married Soma. | |
| MERCURY married SATURN, and their sons were: Selene, Leo, Vajra and Castor, and their daughters, Herakles, Alcyone and Mizar. Selene married Aurora, and had as sons: Wenceslas who married Crux, Theseus who married Lignus, and Polaris who married Proserpina; as daughters: Taurus who married Aletheia, Arcturus who married Perseus, and Argus who married Draco. Leo married URANUS, and had as sons: Leto, who married Demeter, Draco, and Fomalhaut-- both married as above-- and as daughters: Centaurus who married Altair, Proserpina, and Concordia who married Clio, Castor married Iphigenia. Alcyone married Albireo, and had four sons: NEPTUNE who married Hector, Psyche, married Clarion, Perseus married Arcturus, and Ajax, Capella; the daughters were Rigel who married Centurion, Demeter who married Leto, and Algol who married Priam. Mizar married Glaucus, and had two sons, Soma and Flos. The daughters, Diomede and Telemachus, married respectively Trefoil and Betelgueuse; VULCAN married Cetus and had one son, Procyon, and three daughters, Olympia, Minerva and Pomona. Arcor married Capricorn and had four sons: Altair, Adrona, Spica, Trefoil, and four daughters: Pindar, Capella, Crux, and Gemini. Corona married Orpheus, and had three sons: Rama who married VENUS, Cassiopeia who married Rector, and Aries; of the daughters, Andromeda married Daedalus, Elsa, Mathematicus, and Pallas, Diana. Thor married Kudos; his sons were Mathematicus, Diana and Daedalus-- who married three sisters as above-- and Judex; the daughter was Rector. | |
| На одном из полюсов человеческой эволюции стоят во время иммиграции четыре Кумары, Ману и Махагуру, а на другом — Скорпио, высший жрец Ya-uli. | At the one pole of human evolution there stood at the date of this immigration the four KUMARAS, the MANU and the MAHAGURU; far down towards the other, Scorpio, the high priest Ya-uli. |
| Приложение 13 | Appendix XIII |
| В северной Индии 12,800 лет до н.э. | IN NORTHERN INDIA 12,800 B.C. |
| MARS and MERCURY were brothers. MARS married SATURN, and had two sons, Vajra and VIRAJ, and two daughters, VULCAN and Herakles. Vajra married Proserpina, and had three sons, Ulysses, Fides and Selene, and three daughters, Beatrix, Hector and Hestia. VIRAJ married OSIRIS, VULCAN married URANUS, and Herakles, Polaris. Ulysses married Philae, and had three sons: Cygnus who married Diana, Calliope who married Parthenope, and Pisces, Ajax; the daughters were Bellatrix who married Thor, Aquarius who married Clarion, and Pepin who married Lignus. Returning to the sons of Vajra we have: Fides who married Iphigenia, and had three sons: Aquila who married Sappho, Kudos, Concordia, and Beatus, Gimel. They had four daughters: Herminius married to Nicosia, Sextans to Virgo, Sagittarius to Clio, Parthenope to Calliope. Selene married Achilles and had two sons: Aldebaran marrying Elektra, and Helios marrying Lomia. There were five daughters: Vega marrying Leo, Rigel marrying Leto, Alcestis marrying Aurora, Colossus marrying Aries, and Eros marrying Juno. Of Vajra' s daughters, Beatrix married Albireo, and had two sons, Berenice who married Canopus, and Deneb. The daughters, Pindar and Lyra, married respectively Capella and Euphrosyne. Hector married Wenceslas, and had as sons: Leo, Leto, Norma marrying Melete, Nicosia marrying Herminius; the daughters were: Ajax married to Pisces, arid Crux married to Demeter. Hestia married Telemachus; their sons were: Thor, Diomede married to Chrysos; the daughters were Sappho, Trefoil, Minorca married to Lobelia, and Magnus to Calypso. Herakles, the daughter of MARS, married Polaris; their three sons, Viola, Dorado, and Olympia, married respectively Egeria, Dactyl and Mira; the daughter, Phoenix, married Atalanta. Voila and Egeria had four sons: Betelgueuse married to Iris, Nitocris married to Brunhilda, Taurus to Tiphys and Perseus to Fons; one daughter, Lomia, married Helios, the other, Libra, married Boreas. Dorado and Dactyl had sons: Centurion married to Theodoros, Pegasus to Priam, Scotus to Ausonia; daughters; Arcturus to Rector, and Brunhilda to Nitocris. Olympia married Mira, and had four sons: Clarion married Aquarius, Pollux, Cancer, Procyon, Avelledo, and Capricorn, Zama. The daughter, Arcor, married Centaurus. Phoenix, the daughter of Herakles, who married Atalanta, had three sons: Gemini, Lignus and Virgo, who married Adrona, Pepin and Sextans; there were three daughters: Daleth married Regulus, Dolphin married Formator, and Daphne, Apis. That finishes the descendants of MARS. | |
| MERCURY, his brother, married VENUS, and had NEPTUNE and URANUS as sons, OSIRIS, Proserpina and Tolosa as daughters, URANUS married VULCAN, and had two sons, Rama and Albireo, who married Glaucus and Beatrix; and two, daughters, BRIHASPATI and ATHENA , who married Apollo and JUPITER . Rama and Glaucus had Juno and Ara as sons, who married Eros and Ophiuchus; their daughters were four: Canopus married to Berenice, Diana to Cygnus, Chrysos to Diomede, and Judex to Irene. Albireo, marrying into the family of Vajra, had his children noted above. BRIHASPATI and Apollo had three sons: Capella, married to Pindar, Corona and Siwa; their daughter Proteus married Rex. OSIRIS married VIRAJ, and had as sons JUPITER and Apollo, the latter married BRIHASPATI. The daughter, Pallas, married Castor; they had five sons: Clio who married Sagittarius, Markab who married Cetus, Aries who married Colossus, Aglaia who married Pomona, and Sirona, who married Quies. That finishes the descendants of MERCURY. | |
| Algol married Theseus, and had as son, Alcyone, who married Mizar, the daughter of Orpheus and sister of Psyche. Alcyone and Mizar had five sons: Fomalhaut married to Alexandros, Altair to Alba, Wenceslas to Hector, Telemachus to Hestia, Soma to Flos; their three daughters were: Iphigenia married to Fides, Glaucus to Rama, Philae to Ulysses. Fomalhaut and Alexandros had three sons: Rex, who married Proteus, Rector, who married Arcturus, and Leopardus; their three daughters were: Melete, who married Norma, Ausonia, who married Scotus and Concordia, who married Kudos. | |
| Altair and Alba had three sons: Apis, who married Daphne, Centaurus, who married Arcor, and Flora; their daughters were Chamaeleon, Gimel who married Beatus, and Priam who married Pegasus. The children of Wenceslas are given among the descendants of MARS, as are those of Telemachus, Iphigenia, and Philae, while those of Glaucus are among the descendants of MERCURY. Soma and Flos had four sons: Alastor married to Melpomene, Boreas to Libra, Regulus to Daleth, Irene to Judex; the two daughters, Phocea and Daedalus, married Zephyr and Leopardus. | |
| Aletheia took Spes to wife, and had two sons, Mona and Fortuna, and four daughters: Achilles, Aulus, Flos and Alba. Mona married Andromeda, and they had as sons: Lobelia who married Minorca, and Zephyr who married Phocea; their daughters were: Adrona who married Gemini, Cetus who married Markab, Melphomene who married Alastor, and Avelledo who married Procyon. Fortuna married Auriga, and their two sons, Hebe and Stella, married Trefoil and Chamaeleon; their daughters were: Iris, Tiphys, Eudoxia married to Flora, and Pomona to Aglaia. Aulus married Argus, and they had three sons: Calypso married to Magnus, Formator to Dolphin, and Minerva; the daughters, Elektra and Ophiuchus, married Aldebaran and Ara. | |
| Psyche, the brother of Mizar, married Mathematicus, and they had three daughters: Egeria, Elsa, who married Beth, and Mira. Elsa and Beth had Aurora, Demeter and Euphrosyne as sons, who married Alcestis, Crux and Lyra; their daughters were: Theodoros married to Centurion, and Fons to Perseus. | |
| Draco married Cassiopeia; their sons were: Argus, Beth, Atalanta and Castor, who married Pallas; his daughters were: Andromeda, Dactyl, Alexandros, Auriga. Vesta was also present. | |
| Приложение 14 | Appendix XIV |
| Арианизация Египта | THE ARYANISATION OF EGYPT |
| В книге мы три раза упоминали экспедицию отправленную из Южной Индии Ману для арианизации благородных семей Египта. Пока книга печаталась, были сделаны дополнительные исследования, которые проливают дополнительный свет на предмет и в некоторой степени связывают её с принятой историей Египта. Начальная часть книги уже была в печати и всё, что мы можем сделать это добавить здесь статью, которая гаписана для пояснения последних исследований. | IN the body of this book we have three times referred (on pp. 250, 293, 341) to the expedition sent forth from South India by the MANU for the express purpose of Aryanising the noble families of Egypt. While the book is going through the press some further investigations have been made, which are found to throw additional light upon the subject, and to some extent to link it up with accepted Egyptian history. The earlier part of the book being already in type, all that we can do is to append here an article which has been written to explain the later discoveries. |
| Возвращаясь к нашему замечанию, что "История Manetho определённо имеет дело с Арийской династией" мы видим как он — вполне разумно — начинает с повторного объединения Египта под руководством Ману и дата, назначенная нашими исследователями для этого объединения (хотя она не проверена тщательно), оказывается неподалёку от 5,510 лет до н.э. , которая как раз выбрана наиболее искушёнными египтологами как время появления первой Династии. Новая теория египтологов считает, что время фараона Унаса было на два столетия раньше, чем наша дата. | Referring to our remark on p.341 that “Manetho' s history apparently deals with this Aryan dynasty,” we now see that he-- quite reasonably-- begins with the reunification of Egypt under the MANU, and that the date which our researches assign to that reunification (though not yet verified with perfect exactitude) comes within a few years of 5,510 B.C., which is the latest selection by the most distinguished living Egyptologist for the commencement of the First Dynasty. The new Egyptological theories now make the date of the Pharaoh Unas about two hundred years earlier than we do. |
| Дргие наши персонажи, помимо тех, что Марс взял с собой, окажутся в Египте 13,500 лет до н.э. . Полный список их всех появится, когда "Жизни Алкиона" будет в книжной форме. | Others of our characters, besides the few whom MARS took with Him, are to be found in Egypt in 13,500 B.C.; a full list of all these will be given when the Lives of Alcyone appear in book form. |
| В шестой жизни Алкиона мы последовали за первой великой Арийской миграцией с берегов центрально-азиатского моря, которое находится на юге Индийского полуострова. Религиозное государство, которое создали арийцы, по прошествии веков стало использоваться Ману как дополнителный источник (center of radiation — прим. перев.), как мы уже говорили. | In the sixth life of Alcyone we followed the first of the great Aryan migrations from the shores of what was then the Central Asian sea to the south of the Indian Peninsula. The religious kingdom that the Aryans established there was, as centuries rolled on, used by the MANU as a subsidiary centre of radiation, as we have already said. |
| Из южной Индии таким же образом была послана экспедиция призванная арианизовать Египет, которая проходила, в основном, тем же образом и теми же эго, которые пять тысячелетий назад играли свою роль в миграции из Центральной Азии, которую мы только что упомянули. | From South India likewise was sent forth the expedition destined to bring about the Aryanisation of Egypt, which was carried out in much the same way and by many of the same egos who five thousand years previously had played their part in the migration from Central Asia to which reference has just been made. |
| Примерно 13,500 лет до н.э. , сразу после 13-ой жизни Алкиона и 20-ой жизни Ориона, когда столь много наших героев родились в расе Тлавати населяющей южную часть острова Посейдонис, Viraj был правителем великой Индийской Империи. Он женился на Brihaspati и у них родился сын Марс. Ману явился Императору в астральном теле и сказал отправить Марса через море в Египет вдоль Цейлона. Viraj подчинился и Марс отправился в долгий путь, взяв с собой (в соответствии с полученными инструкциями) группу молодых мужчин и женщин, среди которых 12 были узнаваемы: Ajax, Betelgueuse, Deneb, Leo, Perseus и Theodorous среди мужчин, и Arcturus, Canopus, Olympia, Vulcan, Pallas и Osiris среди дам. | About the year 13,500 B.C., (shortly after the time of the thirteenth life of Alcyone and the twelfth life of Orion, when so many of our characters had taken birth in the Tlavatli race inhabiting the southern part of the Island of Poseidonis) VIRAJ was ruler of the great Indian Empire. He had married BRIHASPATI, and MARS was one of their sons. The MANU appeared astrally to the Emperor, and directed him to send MARS over the sea to Egypt by way of Ceylon. VIRAJ obeyed, and MARS departed upon his long journey, taking with him (according to the instructions received) a band of young men and women, of whom twelve are recognisable: Ajax, Betelgueuse, Deneb, Leo, Perseus and Theodorous among the men, and Arcturus, Canopus, Olympia, VULCAN, Pallas and OSIRIS among the ladies. |
| Когда они прибыли в Египет, тогда под правлением Толтеков, их встретил Юпитер, фараон того времени. У него был всего один ребёнок — его дочь Сатурн — его жена умерла во время родов. Высший Жрец Surya получил наставления от Махагуру встретить странников с почётом и посоветовать Юпитеру отдать дочь Сатурн в жёны Марсу, что он и сделал. Через сравнительно короткое время были созданы браки между местной знатью и всеми новоприбывшими. | On their arrival in Egypt, then under Toltec rule, they were met by JUPITER, the Pharaoh of the time. He had one child only-- his daughter SATURN-- his wife having died in child-birth. The High-Priest SURYA had been directed in a vision by the MAHAGURU to receive the strangers with honour, and to advise JUPITER to give his daughter to MARS in marriage, which he did; and in a comparatively short time marriages were arranged among the existing nobility for all the new-comers. |
| Этот импорт арийской крови был небольшим, но через несколько поколений она окрасила всю Египетскую знать, так как фараон дал своё благороднейшее одобрение на эти смешанные браки и все аристократические семьи сочли за честь заключить альянс с сынами и дочерями странников. Смешение двух рас дало отличительный тип, с утончёнными чертами арийцев и с цветом толтеков — этот тип мы хорошо знаем по египетским монументам. Арийская кровь столь сильна, что она до сих пор показывается безошибочные следы после столетий разжижения. С этого момента инкарнации в основных классах Египта считаются за рождения в первой подрасе пятой Коренной расы. | Small as was this importation of Aryan blood, in a few generations it had tinged the whole of the Egyptian nobility, for since the Pharaoh had set his seal of august approval upon these mixed marriages, all the patrician families competed eagerly for the honour of an alliance with the sons or daughters of the new-comers. The mingling of the two races produced a new and distinctive type, which had the high Aryan features, but the Toltec colouring-- the type which we know so well from the Egyptian monuments. So powerful is the Aryan blood that it still shows its unmistakable traces even after centuries of dilution; and from this time onward an incarnation among the principal classes of Egypt counted as a birth in the first sub-race of the fifth root-race. |
| Прошли столетия в течении которых произошло много изменений, а импульс данный арийскому омоложению постепенно сошёл на нет. Страна никогда не достигала столь низкого уровня как соседняя цивилизация Посейдониса, в основном благодаря арийским традициям поддерживаемыми определённым кланом, чьи члены claimed exclusively for themselves прямое происхождение по королевской линии Марса и Сатурна. Спустя более чем тысячу лет после арианизации, этот клан правил страной, а фараон всегда был его главой. Затем пришло время, когда по политическим причинам правящий монарх взял в жёны иностранную принцессу, которая по немногу взяла над ним такой контроль, что смогла отвадить его от традиций праотцов и установить новую форму веры к которой клан в целом не был готов. Страна, уставшая от арийской строгости, последовала за монархом в роскошь. Клан сомкнул свои ряды в крайнем неодобрении и с тех пор держал себя заметно в стороне — не отказываясь от должностей в армии и службы стране, но заключая браки только среди своих, тем самым сохраняя старые обычаи и то, что они называли чистотой религии и расы. | Many changes took place as the centuries rolled by, and the impetus given by the Aryan rejuvenation gradually died out. The country never reached so low a level as the parallel civilisation of Poseidonis, chiefly because of the retention of Aryan tradition by a certain clan whose members claimed exclusively for themselves direct descent from the royal line of MARS and SATURN. For more than a thousand years after the Aryanisation this clan ruled the country, the Pharaoh being always its head; but there came a time when for political reasons the reigning monarch espoused a foreign princess, who by degrees acquired over him so great an influence that she was able to wean him from the traditions of his forefathers, and to establish new forms of worship to which the clan as a whole would not subscribe. The country, weary of Aryan strictness, followed its monarch into license and luxury; the clan drew its ranks together in stern disapproval, and thence-forward its members held themselves markedly aloof-- not declining offices in the army or in the service of the State, but marrying only among themselves, and making a great point of maintaining old customs and what they called the purity of the religion as well as of the race. |
| После четырёх тысяч лет мы обнаружили, что состояние дел в Египетской Империи, её религии и языка стали одинаково упадочными и умирающими. Лишь среди рядов консервативного клана мы смогли найти слабые следы былого Египта. К этому времени среди жрецов клана стали рождаться провидцы, которые услышали эхо сообщения, предназначенного Посейдонису — предупреждение о том, что из за развращённости этих могущественных и долгоживущих цивилизаций, им предначертано умереть и всем благочестивым людям следует покинуть страну как можно быстрее, чтоб уйти от грядущего гнева. Как и значительная часть белой расы горцев покинула Посейдонис, так и слены клана в полном составе стряхнули египетскую пыль со своих стоп, отправились в путь через Красное море и нашли убежище среди гор Аравии. | After nearly four thousand years had passed, we find a condition of affairs in which the Egyptian Empire, its religion and even its language were alike degenerate and decaying. Only in the ranks of the conservative clan can we find some pale reflection of the Egypt of earlier days. About this time, among the priests of the clan arose some who were prophets, who re-echoed in Egypt the message that was being given in Poseidonis-- a warning that, because of the wickedness of these mighty and long-established civilisations, they were doomed to destruction, and that it behoved the few righteous to flee promptly from the wrath to come. Just as a considerable proportion of the white race of mountaineers left Poseidonis, so the members of the clan in a body shook off the dust of Egypt from their feet, took ship across the Red Sea and found a refuge among the mountains of Arabia. |
| Как мы знаем, в нужное время предсказание было исполнено и 9,564 лет до н.э. остров Посейдонис утонул в Атлантике. Эффект от катаклизма на остальной мир был очень серьёзным и египетская земля осталась в руинах. К тому времени у Египта было широкое западное побережье и, хотя море Сахара было мелким, его было достаточно для огромных флотилий сравнительно маленьких кораблей, чтобы возить товары в Атлантис и Алжирские острова. Во время великой катастрофы дно Сахары поднялось, создав большую приливную волну которая прошла через Египет, разрушив почти всё что там было. Даже когда всё успокоилось, страна осталась пустынной, ограниченной с запада больше не красивым и спокойным морем, а огромным соляным болотом, которое за столетия высохло в суровую пустыню. | As we know, in due time the prophecy was fulfilled, and in the year 9,564 B.C., the island of Poseidonis sank beneath the Atlantic. The effect of the cataclysm on the rest of the world was of the most serious character, and for the land of Egypt it was specially ruinous. Up to this point Egypt had had an extensive western seaboard, and although the Sahara Sea was shallow, it was sufficient for the great fleets of comparatively small ships which carried the traffic to Atlantis and the Algerian Islands. In this great catastrophe the bed of the Sahara Sea rose, a vast tidal wave swept over Egypt, and almost its entire population was destroyed. And even when everything settled down, the country was a wilderness, bounded on the west no longer by a fair and peaceful sea, but by a vast salt swamp, which as the centuries rolled on dried into an inhospitable desert. Of all the glories of Egypt there remained only the Pyramids towering in lonely desolation-- a desolation which endured for fifteen hundred years before the self-exiled clan returned from its mountain refuge, grown into a great nation. |
| Но задолго то того, полудикие племена ворвались на землю и сражались своим примитивным способом на берегах великой реки, которая однажды несла торговое судно могущественной цивилизации и вновь стала свидетелем возрождения древней славы и зеркалом величественных храмов Осириса и Амона-ра. Профессор Flinders Petrie описал пять из этих ранних рас, которые населяли разные части этой земли, бесцельно воюя между собой. | But long before this, half-savage tribes had ventured into the land, fighting their primitive battles on the banks of the great river which once had borne the argosies of a mighty civilisation, and was yet again to witness a revival of those ancient glories, and to mirror the stately temples of Osiris and Amun-ra. Professor Flinders Petrie describes five of these earlier races, which overran different parts of the country and warred desultorily among themselves. |
| Орлиная раса Libyo-Amorite типа занимала большую часть земли и правила дольше чем другие, поддерживая веками неплохой уровень цивилизации. Раса хеттов с кудрявыми волосами и плетёным бородами. Люди с острыми носами и длинными косичками — горцы, одевающиеся в длинные, толстые плащи. Люди с короткими, наклонными носами, которые держались некоторое время в центральной части страны. Ещё один вариант этой расы, с более длинными носами и выдающимися бородами, которые занимали в основном болотисные местности возле Средиземноморья. Всех их видно ясновидением, но они так сильно перемешаны, что часто трудно их различить. В дополнение к ним, и возможно более ранняя чем любая из них, есть дикая негроидная раса из Африки, которая почти не оставила записей после себя. | 1. An aquiline race of the Libyo-Amorite type, which occupied a large part of the land, and held its own longer than any other, maintaining for centuries a fair level of civilisation. 2. A Hittite race with curly hair and plaited beards. 3. A people with pointed noses and long pigtails-- mountaineers, wearing long, thick robes. 4. A people with short and tilted noses, who established themselves for some time in the central part of the country. 5. Another variant of this race, with longer noses and projecting beards, who occupied chiefly the marshland near the Mediterranean. All these are observable by clairvoyance, but they have mingled so much that it is often difficult to distinguish them; and in addition to these, and probably earlier in the field than any of them, a savage negroid race from the interior of Africa, which has left practically no record of its passing. |
| В эту суматоху перемешанных рас пришёл наш клан, ведомый жрецом через море из Аравийских холмов. Он постепенно делал свои шаги по верхнему Египту увереннее, основал столицу в Abydos и медленно занимал всё больше земли вокруг, пока под весом этой превосходящей цивилизации её не признали главной силой. В первые века их политикой было скорее поглощение чем захват силой — построить из этого хаоса народов расу и поставить на ней клеймо своих наследственных признаков. Прошла тысяча лет после их прибытия и в 21-ой жизни Алкиона мы нашли Марса, правящего уже высокоорганизованной империей. Прошло ещё 14 столетий, прежде чем Ману (они исказили его имя и стали называть Menes) объединил весь Египет под один правлением и основал в тоже время первую династию и великий город Мемфис — таким образом лично начав следующий этап работы начавшейся под его управлением 13,500 лет до н.э. | Into this turmoil of mixed races came our clan, priest-led across the sea from its Arabian hills, and gradually made its footing sure in Upper Egypt, establishing its capital in Abydos, and slowly possessing itself of more and more of the surrounding land, until by weight of its superior civilisation it was recognised as the dominant power. All through its earlier centuries its policy was less to fight than to absorb-- to build out of this chaos of peoples a race upon which its hereditary characteristics should be stamped. A thousand years had passed since their arrival, when, in the twenty-first life of Alcyone, we find MARS reigning over an already highly-organised empire; but it was fourteen hundred years later still before the MANU Himself (they have corrupted His name to Menes now) united the whole of Egypt under one rule, and founded at the same time the first dynasty and His great city of Memphis-- thus initiating in person another stage of the work begun by His direction in 13,500 B.C. |
| Clio и Markab были замечены среди государственных деятелей Египта, которые не одобрили Арийскую иммиграцию и выступили против. Жена Clio Adrona и жена Markab Avelledo последовали за ними. Все четверо были со временем изгнаны, как и Cancer — сестра Adrona. | Clio and Markab were noticed among a group of Egyptian statesmen who disapproved of the Aryan immigration and schemed against it. Clio' s wife Adrona, and Markab' s wife Avelledo were implicated in their plots. All four of them were eventually exiled, as was also Cancer, the sister of Adrona. |
Диаграммы | Diagrams |